Текст книги "Рыжая Соня и Меч Севера"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава пятая
Утром, после завтрака, девушки, греясь на солнце, растянулись на траве. Наслаждаясь передышкой, Соня блаженно жмурилась.
– Как это прекрасно: лежать вот так, ни о чем не думать и смотреть в чистое синее небо.
– А я смотрю в небо, только когда хочу чихнуть,– отозвалась Гана, закатила глаза, несколько раз резко вдохнула и чихнула так громко, что даже прослезилась.
– Привыкаешь? – рассмеялась Соня.
Подруга ее, однако, осталась серьезной:
– Ты и вправду веришь, что наш замысел удастся?
– Не знаю,– честно призналась шадизарка.– Надеюсь, что получится. Должно.– Она серьезно посмотрела на подругу, но, видя, что та не верит ей, заговорила снова: – Подумай сама о том, что нам предстоит сделать. Мы собираемся всего-навсего приехать в Янайдар, чтобы купить там раба.
В этом нет ничего необычного. Зачем кому бы то ни было понадобился новый раб, никогда и никого не интересует. С этим ты согласна? – Гана подумала и кивнула.– Хорошо,– продолжила Соня.– Теперь наша с тобой внешность. Мы отправляемся вдвоем и должны внимательно следить друг за другом. Как только в нашем облике будет что-то не так – неважно, в твоем или моем – мы должны тут же удалиться и все исправить. Именно поэтому я так рада, что ты идешь со мной. Главное – ни в коем случае не разлучаться. Поэтому запомни: ты мой казначей и советница и должна постоянно находиться при мне. Я глава Клана Боевых Пауков, и мне нужен помощник – мужчина. Предоставь говорить мне. Чихай и смейся, в крайнем случае отделывайся ничего не значащими фразами. Можешь сказаться глуховатой. Если справишься со своей ролью, никто нас не раскусит.– Она вопросительно посмотрела на подругу, и та вновь кивнула, соглашаясь.– Теперь сам Янайдар,– вновь заговорила воительница.– Все, что мы о нем знаем, говорит о том, что это опасное место.
– Вот-вот! – воскликнула Гана, и Соня подумала, что больше всего подруга боится самого города.– Все говорят, что к Янайдару лучше не приближаться!
– Большинство слухов, порожденных неизвестностью, оказываются сильно преувеличенными, а ведь о Янайдаре никто толком ничего не знает.
– Не понимаю тебя.– Гана пожала плечами.– Никто ничего толком не знает о Янайдаре – это верно, но ведь и мы тоже ничего не знаем! – воскликнула она.– Так с чего ты взяла, что слухи не верны?!
– Я думаю…– Соня наморщила лоб и закусила пухлую губу, а ее подруга пристально смотрела на нее, напряженно ожидая ответа.– Я думаю, что эти слухи были верны… Когда-то давно.– Девушка подняла руку, упреждая возражения.– Подумай сама: когда-то, очень давно, многие сотни лет назад, Янайдар считался вымершим городом, где обитали лишь призраки самого Уру и его приспешников. Возможно, это правда, возможно, нет. Но однажды все изменилось, и в городе появились живые люди. Возможно, правы те, кто говорит, что первыми переселенцами оказались беженцы из ущелья Духов. Кто бы до них ни жил в Янайдаре, они приняли братьев по вере. Теперь представь себе огромный город, заселенный горсткой йезмитов. Наверняка среди них оказались деятельные люди. Они начали искать единомышленников и захватывать рабов. Вот тогда-то и поползли мрачные слухи. Вполне естественно, люди начали избегать Янайдара.
– А с чего ты взяла, что там уже не опасно? – уже спокойнее спросила Гана.
– А ты вспомни, что рассказывала о Янайдаре Шалло. Это большой город, в котором полно людей. Они уже не могут жить грабежом: окрестности-то пусты. Допускаю, что они до сих пор не гнушаются захватывать случайно попавшихся одиночек, но не более того.
– Вот-вот,– согласилась Гана.– Таких одиночек, как мы с тобой.
– Опасность, конечно, есть,– вздохнула Соня.– Но не думаю, что очень серьезная.
– Не думаю…– проворчала Гана.– Вот отберут карету, коней и деньги… Что будем тогда делать, даже если сами останемся на свободе?
– Именно поэтому я не стала продавать все камни, а самые дорогие оставила, хотя и надеюсь, что они не пригодятся. Помнишь, Шалло рассказывала об огромном майдане рядом с амфитеатром? Значит, город все-таки посещают торговцы. А если так, должны существовать и законы, которые их защищают. Без этого просто нельзя.
Гана вздохнула, но на этот раз ничего не сказала. Она соглашалась с подругой, понимала, что, очень может быть, так оно все и есть, но ненавистный страх не отпускал ее – она боялась. И боялась, пожалуй, ничуть не меньше, чем в начале разговора. Что бы там ни говорила Соня, а Янайдар не обычный город, да и затея с переодеванием ей совсем не нравилась.
– Сколько мы там пробудем? – хмуро поинтересовалась она.
Соня задумалась.
– Думаю, дня три,– ответила наконец она.
– Три дня! – воскликнула Гана.– Это безумие!
– А что ты так удивляешься? – хмыкнула шадизарка.– Или уже передумала? – вкрадчиво поинтересовалась она, но Гана лишь нахмурилась и поджала губы.– Подумай сама,– продолжала объяснять Соня.– Мы ведь не можем приехать и попросить продать нам Севера. Если только заподозрят, что мы явились именно за ним, вот тогда неприятностей не избежать наверняка. Значит, нам ничего не остается, как терпеливо ждать, когда нам его покажут.
– А ты уверена, что нам его покажут?
– А как же? Даже в Туране не во всех городах есть ристалища, так что не беспокойся – местный владыка наверняка пожелает похвастаться редкостным зрелищем.
– А если он вообще не пожелает никого продавать?
– Ну что ж,– Соня пожала плечами.– Выразим сожаление и придумаем что-нибудь другое. Но это вряд ли. Деньги нужны всем, и если он поймет, что мы можем хорошо заплатить, то вряд ли станет упрямиться.
Гана умолкла и некоторое время обдумывала услышанное.
– И все-таки я боюсь,– наконец сказала она,– что наш обман раскроется. Что ни говори, но одно дело замазать лицо притираниями, а волосы – сажей, и совсем другое превратиться в согнутую годами старушку.
– Об этом не беспокойся,– усмехнулась Соня.
– Что ты имеешь в виду?
– Скоро увидишь,– загадочно пообещала воительница и, легко встав, направилась к тюкам со вчерашними покупками.
Она достала штуку плотного полотна и принялась рвать его на узкие полосы.
– Что ты делаешь? – вновь поинтересовалась Гана и получила тот же ответ:
– Скоро увидишь!
Наконец Соня закончила рвать тряпки, достала костяную иглу с нитками, и ее тонкие пальчики замелькали, управляясь со швейными принадлежностями ничуть не менее ловко, чем с мечом или луком со стрелами. Полосы стремительно превращались в полотняные ремни, но все это по-прежнему ничего не объясняло Гане, и она продолжала ждать. Шалло и Задира сидели тут же, как и девушка, пытаясь отгадать, чем занимается хозяйка. Вулоф лежал на солнышке и блаженно щурился. Рана его почти зажила, но Вилва все еще продолжала охотиться в одиночку. Вот и сейчас, посчитав, что время подошло, она мягко поднялась и направилась к проходу в колючих зарослях. Шалло время от времени взлетала и, сделав широкий круг над поляной, возвращалась,– как видно, ничто не внушало ей опасений.
Как ни быстро работала Соня, а солнце успело пробежать значительную часть пути, перевалив далеко за полдень, прежде чем она отложила в сторону последнюю полосу материи.
– Ну-ка встань! – обратилась она вдруг к подруге, и та мгновенно вскочила на ноги, думая, что вот сейчас-то она все узнает.
Ничего интересного, однако, не произошло. Соня просто взяла несколько полос, приложила их к телу подруги, сняла несколько непонятных мерок и продолжила работу. Гану так и подмывало вновь начать расспросы, но, понимая, что ничего, кроме «увидишь!», от нее не добьется, молчала. Наконец Соня встала, встряхивая на руках странным образом сшитые ремни, чем-то напоминавшие конскую упряжь.
– Ну-ка, примерь,– обратилась она к подруге.
Гана нахмурилась, протянула руку и взяла
хитрое изделие, но надевать его не торопилась.
– Давай я тебе помогу,– с готовностью предложила Соня.– Платье сними… Вот так,– кивнула она, когда Гана осталась нагишом.– Ноги сюда,– подсказала она.– Ступни должны натягивать эти ремни. Так. Хорошо. Вот это мы накидываем на спину. Эти ремни на плечи. Тесно? Ну и что? Так и задумано. Все! – наконец сказала она и отошла в сторонку, любуясь своим творением.
– А-ха-ха! – хрипло захохотала Шалло и, вторя ей, Задира громко запищала.
Стоя на полусогнутых ногах, Гана сгорбилась и, нагнувшись вперед, покачивалась, едва удерживая равновесие. Выглядела она более чем нелепо.
– Кых! – поперхнулся Вулоф, и девушка упала лицом в траву, лишь в самый последний миг успев выставить вперед руки.
– Ну-ка попробуй вот это! – едва заметно улыбнулась Соня, помогая подруге подняться и протягивая ей один из двух приобретенных накануне посохов.– Так, хорошо,– похвалила она и отошла на шаг, когда Гана вновь стояла на ногах, опираясь на огромную, выше ее роста, суковатую палку.– Пройдись.
– Да ты что, шутишь? – с трудом повернув голову и посмотрев на подругу снизу вверх, возмутилась Гана.– Да я едва стою, и то благодаря этой палке!
Девушка гневно потрясла клюкой, но тут же пожалела об этом. Ее вновь качнуло вперед, она сделала два быстрых шага и вновь оперлась на клюку.
– Кр-расота! – воскликнула Шалло и вновь хрипло захохотала.
– Хорошо, хорошо! – похвалила Соня.– Дней через десять я снова поеду в Шаргуш, а до тех пор тебе придется каждый день тренироваться. Ты должна ходить, садиться, вставать, с посохом и без. Тебе будет трудно, но к концу десятого дня ты должна освоиться. И не ленись, иначе нам придется сидеть здесь до скончания веков! – прикрикнула она на собравшуюся было возмутиться подругу.
– А ты?! – запальчиво воскликнула та.– Ты тоже будешь смешить Шалло с Задирой?
– Если ты так хочешь…– отвела взгляд Соня.
– Хочу! – нахмурившись, выкрикнула Гана и гневно ударила посохом в землю.
– Х-ха-а-а! – выкрикнула Шалло и, упав на спину, задрыгала лапами.
– А у тебя хорошо получается! – улыбнулась Соня.– Нет, серьезно. Только мне это, извини, ни к чему. Я ведь уже прошла через такие же мучения.
– Правда? – обрадовалась Гана, мгновенно все простившая подруге.
– Ну конечно, правда,– кивнула Соня.– Однажды в Шадизаре мне такая штука очень помогла. Ведь несложно прикинуться согнутой годами старухой. Трудно не выдать себя в решающий миг.
Дни потянулись один за другим, неотличимые друг от друга как братья близнецы. Гана все увереннее могла передвигаться, и к исходу третьего дня стало ясно, что оставаться на месте дольше, чем они рассчитывали, не придется.
– А зачем нам ждать десять дней? – спросила Гана,– Я уже чувствую себя вполне уверенно, и с палкой, и без. Думаю, если мы отправимся даже завтра, не подведу.
– Не все так просто,– серьезно, объяснила Соня.– Ходить по-старушечьи ты сможешь, в этом я не сомневаюсь. Но тело у тебя молодое и одними притираниями на лице тут не обойдешься – шея, руки неизбежно выдадут тебя.
– И тебя тоже.
– Ну конечно же, и меня,– согласилась Соня.– Но кожу можно на время состарить. Для этого есть особые снадобья. Вот за ними-то я и отправлюсь скоро в Шаргуш. За ними и еще кое за какой мелочью. Только это и держит нас на месте.
Гана и Соня, которая на следующий же день сшила такую же «сбрую» и для себя, старательно отрабатывали каждое движение, стремясь к тому, чтобы они стали свободными и естественными.
Соня, кроме того, тщательно осмотрела всю карету и наряду с ящиками для хранения вещей нашла несколько потайных, достаточно хитроумно устроенных отделений. Находка оказалась весьма кстати, ведь в Янайдаре им понадобятся деньги, и простая осторожность подсказывала, что их лучше спрятать подальше и до поры до времени не показывать.
Соня к тому же сшила одежду, которая не сковывала бы движений, но обязательно скрывала и ремни на телах, и сами тела от посторонних взглядов.
Так что скучать девушкам было некогда. Даже в тот день, когда Соня отправилась наконец в Шаргуш, Гана привычно натянула на себя «сбрую» и принялась вышагивать по поляне, нетерпеливо поглядывая на солнце, словно оно могло поторопить ее подругу.
Наконец кружившая в небе Шалло каркнула, подавая знак, что кто-то приближается, и вскоре Соня въехала на поляну, ведя на поводу второго навьюченного коня.
– Снимай эту гадость! – с ходу скомандовала она.– Сегодня вечером отдыхаем, а завтра с утра начинаем готовиться. Ночевать нам придется уже в Янайдаре. Так что эту дрянь мы не снимем, пока не выберемся оттуда.
– Если выберемся,– вздохнула Гана.
– Выберемся, не сомневайся! – беспечно ответила Соня.– Мы приезжаем как жрицы Затха, встречаемся с Уру, или кто там у них за главного, выкупаем Севера и уезжаем. Прекрасный замысел, и денег у нас достаточно. Так что не сомневайся! – обнадежила она подругу, хотя на самом деле такой уверенности в благополучном исходе не испытывала.
* * *
Проснувшись утром, Гана увидела Соню перед зеркалом с остро заточенным кинжалом в руках.
Она протерла глаза, видимо, надеясь, что все еще спит, но видение не пропало.
– Ну что ты там моргаешь? – усмехнулась Соня.– Иди лучше сюда и помоги мне. Кстати, сожалею, но тебе тоже придется расстаться с волосами.
– Это еще зачем?
– А ты много видела старушек с такими прекрасными, густыми, локонами? – насмешливо взглянула на нее шадизарка. Гана растерянно покачала головой.– Вот то-то и оно.
Она посмотрела в зеркало и решительно провела лезвием по волосам. Закончив, Соня осмотрела себя в зеркале со всех сторон и повернулась к подруге.
– Ну как?
– Здорово,– кивнула Гана.– Только мне, признаться, совсем не хочется менять прическу. После того как помылась, я как-то полюбила свои волосы.
Она погладила прекрасные золотые кудри и посмотрела на Соню.
– Перестань! Оглянуться не успеешь, как отрастут новые, и еще гуще прежних! Зато сейчас из нас получатся замечательные старушки – сгорбленные и лысые.
– Ладно, давай! – после недолгих колебаний решилась Гана.
Соня улыбнулась. Локоны один за другим падали на траву, а она уже бралась за следующий. Через считанные мгновения Гана преобразилась до неузнаваемости.
После того как обритые и вымытые головы высохли, в дело пошло особое снадобье, которое Соня привезла накануне вечером из Шаргуша. Помогая друг другу, девушки старательно обмазали не только лица, но и головы, шеи и руки до локтей. После этого им пришлось долго ждать, пока состав высохнет, оставив на теле прочную пленку, под которой кожа казалась серой, по-старчески сморщенной.
Соня знала, что снадобье можно не смывать несколько дней, но никак не дольше седмицы, однако считала, что этого времени им вполне хватит, чтобы выручить Севера…
* * *
Солнце еще припекало, хотя и клонилось к вершинам гор, когда запряженная восьмериком карета показалась в начале ведущего к Янайдару ущелья. Дозорный на вершине первого из «пальцев» мгновенно насторожился и послал сигнал замершему на следующем «пальце» товарищу.
Соня прекрасно видела все, и ее вполне устраивало такое начало. Хотя Шалло и вполне ясно обрисовала путь до городских ворот, но пусть лучше их проводят ко дворцу местного владыки.
Карета продолжала все так же неспешно катиться вперед. Шипы защищавших колеса стальных ободов с мягким хрустом вгрызались в мягкий камень дна ущелья, копыта коней стучали глухо и негромко.
Соня посмотрела по сторонам. Слева и справа уходили вдаль выветренные скалы, точно такие же, среди которых они плутали. Каменистое дно лишь кое-где оживляли кривые низкорослые, как и во всем Иранистане, деревья. И только гранитные столбы, непонятно как попавшие сюда, торчали на одинаковом расстоянии друг от друга, и это, несомненно, говорило о том, что они – творение человека.
Вскоре вдали показалось пылевое облако. Соня безошибочно распознала отряд всадников, видимо, спешивших им навстречу, и подивилась тому, как быстро они оказались здесь. Отряд приближался. Все те же латники, что увезли ее Севера. Соня насчитала десять человек. Девушка не знала, что сообщили о них дозорные, но, судя по всему, двух старушек сочли не опасными, ведь за воином, бежавшим из ущелья Духов, отправилось полсотни латников.
Они успели проехать половину пути между третьим и четвертым «пальцами», когда предводитель отряда поднял руку, и всадники резко остановились. Гана тут же натянула поводья. Лица девяти всадников не выражали ничего, словно происходящее никак не касалось воинов, и только предводитель позволил себе проявить интерес, рассматривая непрошеных гостей.
Впрочем, дряхлые старухи заинтересовали его гораздо меньше, чем кони. Он окинул восхищенным взглядом восьмерку великолепных животных и удовлетворенно кивнул: хороший подарок он сделает сегодня своему владыке, а повелитель никогда не забывает тех, кто верно, а главное – с пользой, служит ему.
Затем он посмотрел на карету и ею тоже остался вполне доволен. Она не выглядела роскошной, но наметанный глаз воина сразу отметил крепкие дубовые окованные шипованной сталью колеса, которые позволяли повозке оставаться устойчивой даже на самых крутых поворотах, а с мягкими рессорами даже капризным ездокам можно было не бояться плохих дорог. Таким, скажем, как та, премерзкого вида старушонка, что развалилась на сиденье. Страшная, как дочь Ксотли. Впрочем, и возница ничуть не лучше. Он хотел было отдать приказ прибить старух, но тут ему пришла в голову необыкновенно удачная мысль: они настолько уродливы, что, пожалуй, стоит оставить им жизнь. Наверняка повелитель останется доволен, а если нет, то свернуть шею столетней карге может и ребенок.
Он еще раз окинул старух взглядом: сморщенная, бледная, как на жабьем брюхе, кожа, синюшные губы, коричневые чудом уцелевшие зубы, желтые ногти на узловатых пальцах.
– Откуда и куда путь держите, добрые женщины? – не без ехидства поинтересовался он.
– Из Кара-Зуда в Янайдар, красавчик! – важно прошамкала бабка, что небрежно развалилась на сиденье, а вторая, на козлах, не к месту загоготала, распахнув уродливую пасть.– Мы жрицы Затха и прибыли сюда, чтобы увидеться с владыкой Уру! Сделай милость, не задерживай нас!
С этими словами карга сорвала с пояса мешочек и неожиданно ловко швырнула его предводителю, так что тому не составило труда поймать летевший прямо в руки кошелек. Распустив тесемку, он увидел золото и задумчиво посмотрел на скрюченную ведьму, на поясе которой висело еще несколько таких же кошельков рядом с тесаками наподобие тех, какими мясник разделывает туши. Ножи его не пугали, хотя… Всякое в жизни случается! Если одной из старых кляч удастся задеть кого-то из его воинов, он превратится в посмешище. К тому же если прикончить старух, ему придется отдать золото – все золото! – повелителю, а так он может оставить кошель себе, выделив малую часть своим людям в обмен на молчание. Эта мысль окончательно разрешила все его сомнения. Предводитель довольно ухмыльнулся. Да… Безусловно, он поступит правильно, если доставит уродин к повелителю живьем.
– Не только не задержу, но и провожу к нему,– пряча кошель за пояс, пообещал он и махнул рукой в сторону города.
Его люди тут же развернули коней, уродливая возница на козлах вновь невпопад захохотала, словно он сказал что-то смешное, но хлестнула коней, и те резвой рысью помчались вперед. Вскоре они достигли ворот. Соня старалась не показать, какое впечатление произвели они на нее, и, судя по всему, это ей удалось. К тому же гораздо больше девушку интересовал мост, перекинутый через широкий, казавшийся бездонным, ров. Подъемных цепей не было – мост, скорее всего, не поднимается. Это хорошо. Это значит, что, как бы ни повернулось дело, у них есть надежда выбраться из города. Колеса прогрохотали по стальной поверхности, и карета въехала в тень пробитого в скале прохода.
* * *
– Ну? Теперь-то ты видишь, что я не ошиблась? – спросила Соня, прикладывая к губам корявый палец, и Гана кивнула, показывая, что все понимает: хоть и оказались они наконец-то наедине, их вполне могут подслушивать.
– Ты, как всегда, проницательна, госпожа,– посмеиваясь, ответила она.
Им отвели обширные покои и прислали молодых рабынь, которых Соня тут же прогнала, наказав принести ужин и не показываться до утра. Девушки с удовольствием поели и растянулись на постелях, освободив ступни и плечи от надоевших ремней и с наслаждением распрямив скрюченные тела. Гана мгновенно заснула, видимо, слишком устав за день, а Соня еще некоторое время мужественно боролась со сном, старательно восстанавливая в памяти разговор с Уру и пытаясь все обдумать.
– …Так, значит, вы и есть те самые жрицы с далекого севера? – спросил Уру, и, хотя на губах его играла мягкая улыбка, взгляд оставался жестким и настороженным. Он посмотрел на Гану, и та с готовностью закивала, сопровождая по-старчески неуклюжие движения глуповатым смешком.– Что же привело вас в наш славный город? – продолжал он, обращаясь к Гане, видимо посчитав ее главной.
– Прошу тебя, господин, обращаться ко мне,– дребезжащим голосом заговорила вторая старуха, оправила волчью накидку, неожиданно плавно шагнула вперед на полусогнутых ногах и остановилась, опираясь на тяжелую суковатую клюку.– Меня зовут Сонжа. Ганга, моя спутница, не слишком умна, не очень здорова и глуховата, но отлично управляется с лошадьми и знает счет деньгам.
– Деньгам? – удивился Уру.– И как же вы не побоялись вдвоем отправиться в дальний путь, да еще с деньгами?
– Так ведь о деньгах никто не знает,– проскрипела старуха,– а как женщины мы вряд ли кого можем привлечь,– с усмешкой заметила она, обернулась к Гане, и та, кивая, захихикала, словно намекая, что на самом-то деле все далеко не так скверно – ее госпожа просто скромничает.
Такой ответ немало позабавил владыку.
– Так-таки уж и никого? – усмехнулся он, но получил ответ, заставивший его сначала расхохотаться, а после задуматься.
– Ты прав, господин,– прошамкала старуха,– попадались нам и такие, кому очевидное не бросается в глаза. Пришлось поучить их…
Сказав это, она пристально посмотрела на него. Уру кивнул стоявшим у дверей стражникам, и те с жестокими ухмылками двинулись к старухам. Они слышали разговор, поняли, что владыка собирается проучить нахалок, и не собирались разочаровывать его. То, что произошло чуть позже, изумило всех. Опиравшаяся на посох жалкая скрюченная старушонка неожиданно шустро развернулась на месте и, подняв над головой сморщенную руку, заставила посох вращаться в ней с бешеной скоростью. Ее глуповатая и не слишком здоровая спутница, не переставая хихикать, погрозила опешившим стражникам корявым пальцем с длинным желтым ногтем.
Оба воина вопросительно посмотрели на повелителя. Уру жестом предложил им продолжать: раз карга настолько безрассудна, что ж, пусть получит свое. Оба воина, как по команде, двинулись в разные стороны, стремясь обойти противника. Мгновенно поняв их замысел, старуха ударила концом посоха в пол и замерла, выжидая. Некоторое время слышался только глуповатый смешок ее подруги, словно говорившей: «Сейчас… Сейчас позабавимся!» Держа мечи в вытянутых руках, воины начали медленно сходиться, но старая будто не замечала их, пока не решила, что пора действовать.
Ее посох будто ожил, мгновенно ткнув того, что приближался спереди, нижним концом в пах, и тут же рванулся обратно, угостив и того, что находился сзади, точно таким же ударом. Вторая ведьма одобрительно закивала и снова захихикала. Посох, однако, остановился только после того, как выбил оружие у обоих воинов и прошелся вдоль спины каждого. Только тогда карга посчитала свое дело сделанным и, обернувшись к владыке, замерла в прежней полурасслабленной позе.
– Впечатляет,– кивнул Уру и тихонько похлопал в ладоши, отдавая должное мастерству гостьи.
– Ах, господин,– скромно заметила Соня.– Силы мои на исходе. Благодарение Затху, это еще не заметно каждому. Сейчас я возглавляю Клан Боевых Пауков. Но близится день, когда я окажусь ни на что негодной, а заменить меня некому. Я чувствую это, это чувствуют сестры, и Верховная Жрица согласилась отпустить меня на поиски воина, способного занять мое место.
– Так ты ищешь воина…– задумчиво повторил Уру, оперевшись рукой на подлокотник и не обращая ни малейшего внимания на вытянувшиеся лица стражников.– Признаюсь, если бы я только что не увидел, как легко ты расправилась с двумя моими телохранителями, просто не поверил бы тебе. Но расскажи подробнее, кого ты ищешь?
– Кого? Все достаточно просто. Мне все равно – мужчина это будет или женщина. Главное, чтобы человек оказался достаточно молод и хорошо обучен воинскому искусству. Раб он или свободный, тоже все равно – я готова заплатить хорошую цену, если… Если он мне понравится.
– И сколько денег у тебя при себе?
– При себе не слишком много,– отозвалась старуха и хлопнула себя по поясу с кошелями,– но достаточно большую сумму я оставила верному человеку в Шаргуше,– заверила она, обернувшись к своему казначею, и вторая карга одобрительно закивала и засмеялась, словно радовалась, что они так ловко провели местного владыку.
– Что ж,– подавив досаду, сказал Уру,– есть у меня человек, который, я думаю, может понравиться тебе, но имей в виду, что он стоит очень больших денег.
Он собрался было назвать предварительную цену, но шадизарка подняла похожую на лягушачью лапу ладонь со скрюченными пальцами, явно останавливая его.
– Сначала я должна посмотреть, так ли твой человек хорош,– рассудительно заметила она, и это разозлило его, хотя умом он и понимал, что возражение разумно.– Вели позвать его.
– Нет,– отказал он.– Этот человек – раб. Гладиатор. Совсем недавно он покинул ристалище и теперь отдыхает. Я очень ценю его и не хочу беспокоить. Завтра вечером ты увидишь его в деле, а пока придется потерпеть.
– Это как нельзя лучше отвечает и моим желаниям,– прошамкала старуха и склонилась в неуклюжем поклоне.
– В таком случае слуга проводит вас!
С этими словами Уру ударил по маленькому бронзовому гонгу, дверь распахнулась, и вошедший человек упал перед господином на колени.
…Соня усмехнулась: все прошло как по маслу. Намного успешнее, чем она могла надеяться. Значит, завтра она увидит Севера, а остальное просто не имеет значения. Девушка прекрасно знала, что сколько стоит. Так что даже если местный владыка заломит совершенно несуразную цену, она в силах ее заплатить.
Убаюканная сладкими мыслями, она заснула.
* * *
Вернувшись к себе, Халима заперла дверь на засов и заметалась по комнате, точно раненая волчица. Давно стемнело. Косой дождь хлестал в окно, а ветер диким зверем завывал в каминной трубе, грозя загасить пламя, тщетно пытавшееся прогреть воздух в комнате. Наконец она остановилась и, только впервые ощутив холод, подбросила в камин несколько свежих поленьев и устало опустилась в кресло, чувствуя, что силы покидают ее.
За стеной послышались тяжелые шаги. Ручку двери осторожно тронули, но она не поддалась, и тогда тихонько постучали, однако Халима не проронила ни звука. Сейчас она никого не желала видеть и меньше всего Кучулуга, а ведь это наверняка он топчется сейчас перед дверью. Лишь Оракулу она не осмелилась бы отказать, но девушка знала, что это не Разара: она только что вернулась от владычицы.
Новость же, которую ей там поведали… Жрица сжала кулаки, и сердце ее бешено заколотилось. Север в плену… Правда, и рыжая дрянь тоже, но сейчас это совсем не радовало ее. Если за гибель шадизарской девки придется заплатить жизнью Севера… Пусть тогда лучше живет! Но что же делать? Что делать?!
Только что вернулась Вестница и принесла на лапе записку. Халима сосредоточилась и без труда припомнила ее содержание.
«Документы получены, но из-за погони спрятаны. Север в плену, в Янайдаре. Соня в плену рядом с Янайдаром. Схвачена разбойниками из Ямы. Писано Ганой, неизвестно какого дня второй, а может, и третьей луны осени».
Она мысленно перечитала каждое слово, пытаясь отыскать в них некий скрытый смысл, но его попросту не было. Значит, Северу все-таки удалось выкрасть планы подземелий… В самых радужных мечтах колдунья не надеялась, что это удастся, несмотря даже на то что за дело взялся сам Север. Пожалуй, первый раз в жизни она усомнилась в возможностях Вожака и… ошиблась.
Ему удалось-таки добиться своего. Правда, какой ценой! Она попыталась представить, как все было. Раз документы спрятаны, значит, Вожак сумел вырваться из замка йезмитов. Наверняка за беглецами погнались. Он спрятал документы, и Вестница знает где. Так что же там произошло? И где, интересно знать, находились в это время Юрг с Ярой?! Север попал в безвыходное положение и поэтому спрятал документы, или рыжую девку схватили, и он, решив вернуться за ней, не захотел подводить Разару?
Но кто же тогда написал письмо? Что еще за Гана? «Писано Ганой неизвестно какого числа!» Хороша, ничего не скажешь! Она-то как уцелела? Наверное, Халима могла бы задать еще не один десяток вопросов, но решила, что с нее хватит. Что толку изводить себя, если все равно поделать ничего нельзя? Или все-таки можно?
Она снова задумалась. Совершенно ясно, что как Жрица Логова она ничего изменить не может.
Завтра же Тирал отправится в Иранистан, чтобы забрать документы и попытаться разузнать о судьбе Севера. Но цель его поездки – Халима понимала это, и, как ей показалось, понимала и Разара – в первую очередь, карты. Северу же если и можно помочь, то делать это нужно прямо сейчас. Немедленно!
А немедленно сделать она ничего не может. Или, все-таки, может? Откуда же эти странные сомнения? Словно она знает нечто полезное, о чем упорно пытается забыть, да никак не получается… Ну конечно же – Темный Властелин… Если кто-то и в силах сейчас помочь, так только он. Но именно к нему она не имеет права обращаться за помощью. Халима отчетливо понимала, что, как только сунется с просьбой к Тени Темного Властелина, Северу придет конец. Откуда взялась такая уверенность, она не знала, но сердце любящей женщины подсказывало ей, что она права.
Что же придумать? Девушка в ярости закусила губу, пытаясь ответить на вопрос, ответа на который, совершенно очевидно, просто не было. Не может ведь она заставить Тень поступать не так, как хочется Темному Властелину, а так, как хочется ей, Халиме! Вконец запутавшись, она тяжело вздохнула и замерла, не в силах думать вообще ни о чем.
* * *
Когда Соня проснулась, давно перевалило за полдень. По правде сказать, она уже просыпалась, но, когда вошла рабыня и тихонько приблизилась к ее постели, сделала вид, что спит. Тогда девушка задернула на окнах тяжелые шторы и так же бесшумно удалилась, а Соня и сама не заметила, как снова заснула. Когда же она пробудилась во второй раз, солнце стояло уже высоко.
Гана поднялась раньше и теперь сидела за столом в полном старушечьем облачении и, повернувшись к подруге, ехидно смотрела на нее и ухмылялась.
– Как-кая гадость! – с отвращением прохрипела Соня и прикрыла глаза, чтобы не видеть уродливого лица Ганы.
