Текст книги "Рыжая Соня и Меч Севера"
Автор книги: Юрий Бахорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Ты говоришь о том мешке сала, что вечно топчется у тебя за спиной? – язвительно прошипела старуха.– Да Реве распорет его, как подушку!
– Да ну? – ухмыльнулся Уру и на мгновение задумался.– Ты ошибаешься, просто потому что не видела Злуна в деле… Ты точно не хочешь получить его?
– Не только его, но и никого другого! – с вызовом ответила карга.– Я не могу получить то, что мне нужно, а потому мне остается только покинуть твой город!
– Что ж,– словно не слыша ее, ответил Уру,– ты подала мне интересную мысль. Реве умрет… Но не на Площади Казней, а на ристалище. Он умрет с оружием в руках, как и подобает воину, приняв смерть от более сильного противника. От Злуна! Жаль, что ты не увидишь этого!
– Отчего же? – сдерживая ярость, прошипела старуха,– С удовольствием останусь посмотреть, как испустит дух этот жирный урод!
– Не стоит так поддаваться чувствам,– улыбнулся Уру.– И не стоит недооценивать противника.
Старуха ничего не сказала, просто пожала плечами и повернулась к двери. Вторая карга встала. Она уже не кивала и не хихикала. Просто шла за своей госпожой, и Уру с сожалением подумал о том, как неудачно все сложилось. Ну что стоило им уехать с рабом на день раньше, или Страннику заявиться на день позже? Дверь за ними закрылась, и Уру почувствовал неожиданное раздражение, что случалось с ним крайне редко. Пожалуй, сегодня Странник и впрямь вел себя излишне дерзко.
– Он должен умереть на алтаре,– словно уловив его мысли, пророкотал Странник.
– Он умрет с оружием в руках,– посмотрев на гостя, спокойно отозвался владыка.
– Ты забыл о нашем договоре,– настаивал Странник.– В обмен на помощь Темного Властелина ты обещал уничтожать его врагов в своих владениях!
– Он умрет. Чего тебе еще?
– Он должен не просто умереть, а расстаться с жизнью у жертвенного столба, иначе сила его пропадет для меня!
– Всему есть предел! – Уру встал, впервые позволив весь вечер копившемуся раздражению прорваться наружу.– Ты явился в наш мир в поисках врагов Темного Властелина и за их смерть одариваешь союзников силой Тьмы… Отлично! Но теперь ты намерен высасывать силу нашего мира! Об этом мы не договаривались!
– Он не принадлежит вашему миру,– прогудел Странник.– Он наш!
– Но ты, помнится, говорил, что ищешь всего лишь людей, о которых говорят ваши пророчества! Или тех, кто может стать ими! Почему ты никогда не говорил, что кто-то в силах перенестись из твоего мира в наш не только духовно, как это сделал ты?! Ты попросту лгал?! – то ли спросил, то ли утвердил он.
– Я сказал то, что тебе должно знать! – пророкотал Странник.– И я никогда не говорил, что это знание полное!
– Значит, ты лгал,– сам себе ответил Уру.
– Я просто не сказал всего. Теперь ты знаешь больше, но знание обязывает. Ты должен исполнить мое требование! – с вызовом повторил он.
– Я должен?! – повысил голос Уру.– По-моему, ты просто забыл, кто ты, кто я и где мы оба находимся!
Их взгляды встретились, и оба замерли в напряжении. Видно, Странник попытался проделать с Уру то, что ему не удалось сделать с Соней. Посланец Темного Властелина застыл, все силы отдав этой борьбе, и Уру начал меняться. Лицо владыки Янайдара покраснело, потом стало пунцовым, словно кровь всего тела прилила к голове.
И тут же он начал стремительно превращаться в нечто… Его уши резко заострились кверху, волосы осыпались бурым пеплом, переносица провалилась, вывернув наружу ноздри, глаза полезли из орбит и загорелись хищным желтым огнем. Тело раздалось вширь и вверх. Расползшаяся по швам одежда упала на пол разноцветными лоскутами. До сих пор невидимые, большие крылья расправились за спиной. От человеческой оболочки не осталось и следа.
Теперь перед Странником стоял король упырей Уру в своем истинном обличье – огромная, отдаленно напоминавшая человека, крылатая тварь с блестящей ярко-алой шкурой.
– Ты забылся, Странник! – прорычал Уру, и стоявшие у дверей стражники едва не задохнулись от ужаса,– Я Уру! – возвестил он.– Со мной твои жалкие трюки не пройдут!
– Я вижу! – со сдержанной яростью отозвался Странник, и по сравнению с рыком повелителя упырей его совсем недавно звучавший столь грозно голос показался всего лишь шелестом опавшей листвы.– Пусть все произойдет как ты сказал.
– Хорошо,– уже спокойнее отозвался владыка.– Итак, Реве умрет завтра от руки Злуна. Это не совсем то, чего добивался ты, но и совсем не то, чего хотелось бы мне.
– Чего же ты хотел?
Уру грозно расправил крылья, то ли для того, чтобы запугать Странника, то ли просто для того, чтобы удержать равновесие, и неловко присел на край кресла, явно не предназначавшегося для монстра.
– На свете не так много настоящих мужчин. Реве – один из этих немногих, и мне хотелось бы видеть его рядом с собой.
– Как же ты решился продать его?
В вопросе Странника послышались ироничные нотки, которые не укрылись от повелителя упырей.
– Я собирался получить с них деньги, и не более того,– спокойно ответил Уру.
– Хорошо, что ты сказал это.
– Да?
– Этих уродин надо уничтожить!
– Быть может, ты объяснишь, почему? Ведь я повелитель упырей, а не убийца с большой дороги. Я питаюсь кровью и потому привык бережно относиться к человеческой жизни,– цинично заметил он.
– Разве ты не почувствовал, что у них есть мощные магические амулеты?
– Конечно, почувствовал.– Монстр кивнул уродливой головой.– На той, с которой ты не сумел справиться,– добавил он.
– Ее амулет здесь ни при чем,– возразил Странник.– Она сказала, что узнала меня, и я не сомневаюсь, что это так. Она оказалась готова к борьбе, а это мне не нравится.
– Именно поэтому я и не желаю выяснять, что там еще у нее в запасе.
– Но ведь ты замыслил обмануть их!
– Верно,– кивнул Уру,– но за деньги, а не шутки ради!
– Это не шутка, поверь,– возразил Странник.– Я чувствую, что за ними кроется что-то, но что? Я никак не могу понять… Истина где-то рядом, но она постоянно ускользает от меня… От этого впору сойти с ума!
– Да ты, мой друг, почти поэт!
– Зря смеешься! – вскинулся Странник.– Я не могу тебя принудить сделать то, что нужно, но ты раскаешься в своем упрямстве! И очень скоро!
– Уж не грозишься ли ты снова?! – взревел Уру, вскакивая.
– В моих словах нет угрозы,– спокойно ответил Странник.– В них правда.
Глава шестая
Утро следующего дня выдалось совсем не радостным. Соня хмуро поднялась с постели, молча позавтракала. Память вновь и вновь возвращала ее к вчерашнему дню, к столкновению с крайне неприятным гостем Уру, и настроение от этого становилось все хуже и хуже.
Север, как всегда, держался спокойно, на вопросы отвечал сдержанно и веско. И без того не слишком весомые обвинения Странника рассыпались в прах. Он ничего толком не желал объяснять, просто упрямо требовал смерти Вожака. Но в том-то и дело, что никаких доказательств вины пленника и не требовалось! Здесь, в Янайдаре, вполне доставало воли владыки Уру, и будь ты хоть трижды невиновен, смерти не избежать! А владыка вовсе не намеревался ссориться со Странником.
Воительница посмотрела на подругу и горестно вздохнула, поняв, что от Ганы помощи ждать не приходится. Пожалуй, ей впервые было так плохо и казалось, что лет ей столько, на сколько она выглядит. Поднялись девушки поздно, но не потому, что устали, как накануне. Просто пытались убить время, потянувшееся невыносимо медленно именно теперь, когда пошел отсчет последних мгновений жизни Севера.
Соня видела, как предательски дрожит нижняя губа ее спутницы, вот-вот готовой разреветься, и, по правде сказать, не понимала, почему та сдерживается. Чтобы хоть как-то помочь, ей пришлось заставить подругу выпить много вина, прежде чем Гана почувствовала себя немного лучше. Впрочем, по той же причине воительница и сама выпила немало, чего прежде за ней не водилось.
Вино слегка затуманило мысли, и Соня ощутила, как боль понемногу отступает. Нет, она не перестала понимать, какая страшная угроза нависла над возлюбленным, просто у девушки вдруг появилась надежда, что все еще можно изменить. Она, правда, не могла объяснить, откуда взялась такая уверенность, но уже нисколько не сомневалась, что Северу не суждено пасть на ристалище и что его противник, этот мерзкий жирный Злун, не причинит ему никакого вреда. Север и на сей раз победит.
К чему это приведет, она вообще не задумывалась. Ей казалось, что со смертью телохранителя Уру все неприятности останутся позади. Видимо, очень уж сильное впечатление произвел тот на девушку. Зато Гана ни разу не видела Злуна и, хотя Соня накануне вечером описала его, весьма смутно представляла, с кем предстоит сражаться Вожаку. Скорее уж она чувствовала тревогу подруги, и именно это заставляло Гану так страдать.
Теперь же, после хмельного пальмового вина, девушка почувствовала, что все ее страхи рассеялись. К тому же воительница изо всех сил старалась подбодрить подругу. Она хотела увидеть поединок Севера, а значит, обе не должны ничем выдать себя. Во всяком случае, лучше им выглядеть пьяными, нежели убитыми горем!
Что уж возымело решающее действие, вино или нарочитая бодрость Сони, но, когда приблизилось время начала поединков, обе девушки окончательно пришли в себя. Более того, настроение у подруг неожиданно поднялось. Они сумели убедить друг друга, что идут смотреть на веселое представление с участием Вожака. На то, как он разделается со своим противником и завоюет тем самым желанную свободу. Даже встреча со слугой Темного Властелина перестала казаться им такой страшной. Девушки уже начали обсуждать ее и посмеиваться над Странником, когда в дверь постучали и тяжелая дубовая плита повернулась на петлях, пропуская согнувшегося в поклоне человека в покои жриц Затха.
– Прошу прощения за беспокойство, госпожи, но владыка велел передать, что поединки скоро начинаются.
– Хорошо,– кивнула одна из старух,– подожди нас за дверью.
Дождавшись, когда дверь закроется, воительница легко поднялась и, согнувшись, посмотрела на подругу. Зловещая улыбка застыла у нее на губах.
– Ну-ка, жабочка, посмотри на меня,– прошамкала старая карга.– Надеюсь, я хорошо выгляжу?
Она покрутилась перед спутницей и так и эдак, показывая себя со всех сторон.
– Ты великолепна, госпожа,– прогундосила та в ответ, и, чтобы проверить ее правоту, старая ведьма повертелась перед высоким зеркалом.
– По правде сказать, зрелище отвратительное,– усмехнулась она, рассматривая глядевшую на нее из глубины зеркала мерзкую рожу, больше всего походившую на высушенный гриб, бурый и сморщенный.– Но выгляжу я и впрямь великолепно,– помолчав, добавила она, и Гана привычно закивала и захихикала.
* * *
Трибуны гудели в предвкушении небывалого зрелища. Уже полдня продолжались поединки, и белый, как мука, песок, устилавший перед началом боев арену ристалища, почти повсюду побурел от впитавшейся в него крови. Напряжение достигло предела, когда владыка встал и долгим взглядом окинул расположившуюся на трибунах пеструю толпу. Некоторое время он молчал, видимо, надеясь, что подданные заметят своего повелителя и умолкнут, но этого не произошло.
Тогда Уру оглянулся и что-то сказал. В тот же миг стоявшие за его спиной глашатаи в белых шальварах, коротких с загнутыми на туранский манер носами сапогах, синих суконных безрукавках на голых телах вышли вперед и протрубили сигнал, призывающий к вниманию.
Люди начали понемногу успокаиваться, но только после третьего сигнала утихомирились окончательно. Тогда Уру вновь встал и вышел вперед.
– Жители славного Янайдара! – заговорил он негромко, но голос его услышали все.– К вам обращаюсь я, Уру, ваш отец и защитник! Почти целую луну мы следили за тем, как бьется великолепный Реве, наш новичок, в первом же бою сумевший не только приковать к себе внимание благородных янайдарцев, но и завоевать нашу благосклонность. Теперь же мы видим, что искусство этого воина столь высоко, что, если его не остановить, вскоре в Янайдаре, кроме него, не останется бойцов! Но кто же может сделать это? Кто бросит вызов непобедимому Ревсу? И не только вызовет его, но и победит?
Уру замолчал и вновь обвел взглядом чашу амфитеатра. Зрители, до того оживленно галдевшие, теперь напряженно молчали, ожидая, кто же этот человек, решивший помериться силами с самим Ревсом. Все знали, что если вначале за умелым новичком охотились, чуть ли не дрались за право убить его, то очень скоро бойцы успокоились. Даже самые тупые из гладиаторов поняли: никакой славы в поединке с Ревсом не добыть. Любого смельчака ждала смерть, а расставаться с жизнью не хотелось никому.
И вот теперь оказывается, что человек такой нашелся и сейчас они увидят его в деле. Уру подождал, пока смысл сказанного дойдет до всех, а когда увидел, что даже самые пьяные из его подданных сообразили, что сейчас станут свидетелями небывалого поединка, счел наконец паузу достаточной и возвестил:
– До сих пор еще ни разу в боях не участвовал свободный человек, но сегодня произойдет именно это! Мой телохранитель, могучий и несокрушимый Злун, вызвался остановить победное шествие Ревса! Поприветствуем же Злуна, дети мои!
Огромный янайдарец встал и, скрестив на необъятной груди мощные руки, обвел ряды надменным взглядом. Никто не знал, по доброй ли воле идет он на этот бой. Милость повелителя может возвысить до небес, а может и отправить в яму с голодными горными котами. Впрочем, большинство зрителей это не волновало. Им хотелось поскорее увидеть необычный поединок.
Могучий воин вышел из ложи. Соня искоса посмотрела на подругу и порадовалась, что они сумели так сильно изменить свою внешность. Сейчас Гану могли выдать только глаза, однако, встретившись взглядом с подругой, она быстро взяла себя в руки и тихонько захихикала. Уру склонился к Соне и насмешливо поинтересовался:
– Ну как? Уважаемая жрица Затха не изменила своего мнения? Или наконец-то оценила по достоинству Злуна?
– Слишком много мяса! – заявила Соня и брезгливо потрогала свой нос.– Он еще уродливей моего носа,– добавила она и обратилась к Гане: – Верно, жабочка?
– Ах-ха-ха-ха! – обрадованно закивала та, в кривой ухмылке обнажив темные щербатые зубы.
Уру усмехнулся:
– Уродлив он или нет, а твоего красавца разорвет и голыми руками.
– Голыми руками, говоришь? Что ж, быть может,– не стала спорить Соня,– но только в том случае, если твой раб сам пойдет ему в руки, а он не слишком похож на дурака. К тому же до рукопашной схватки, я думаю, дело не дойдет.
Тем временем решетчатые ворота на противоположных концах арены отворились, и два всадника, едва выехав, остановились, окидывая друг друга оценивающими взглядами.
Ложа правителя располагалась как раз между ними, так что Соня сразу смогла увидеть, насколько Злун крупнее своего противника. В какой-то миг девушке показалось, что взгляд возлюбленного скользнул по ней. Так оно и было на самом деле, но Вожак заметил лишь знакомую уже тощую старуху с лысой, как яйцо, приплюснутой на макушке головой, обтянутой серой сморщенной кожей. Глубоко посаженные глаза и крупный нос нацелились на него, но воин уже отвел глаза, отметив лишь, что карге, должно быть, никак не меньше тысячи лет, и вновь сосредоточился на противнике.
Сам Север не мог похвастаться горой мышц, как Кучулуг или Сурхан, хотя и переборол гирканца в рукопашной схватке, исход которой определяла лишь сила, но Злун!.. Для того чтобы сравняться с ним в росте, Северу пришлось бы встать в седле, потому что конь могучего янайдарца настолько же превосходил размерами скакуна Вожака, насколько сам Злун превосходил своего противника. И когда Соня поняла, что сейчас неизбежно должно произойти, ей стало страшно…
Уру взмахнул рукой, разрешая начать поединок, и уселся на место. Трибуны настороженно молчали. Всадники некоторое время оставались неподвижны, потом Злун ударил своего чудовищного зверя пятками, и тот начал медленно приближаться к Северу: видно, с места в карьер при таком седоке он взять просто не мог.
Вожак тоже ударил скакуна, и тот почти сразу перешел в галоп. Выпуская накопившиеся чувства, зрители взревели. Почти мгновенно разогнавшись, конь гладиатора помчался на врага, но тот, хоть и двигался не так быстро, производил ужасающее впечатление. В эти быстротечные мгновения всем, и даже Соне, которая всегда верила в возлюбленного и знала, на что он способен, показалось, что до поединка дело просто не дойдет. Вот сейчас они сойдутся почти посередине арены, и зверь Злуна просто растопчет безрассудного воина вместе с его конем.
И тут произошло нечто странное. Не выпуская из рук поводья, противник Злуна высвободил ноги из стремян и встал в седле. Никто не понял, зачем он это делает… Видно, и впрямь решил сравняться с противником в росте. До столкновения оставалось меньше десяти шагов – мгновение исступленного бега коней. В последний миг Север направил коня влево и прыгнул. Никто так и не заметил, откуда в руке у него появилась булава, но, перевернувшись в воздухе над головой противника, он обрушил тяжелый шар с шипами на незащищенный шлемом затылок янайдарца. Приземление получилось не слишком удачным. Воин выбросил булаву и, падая, каким-то немыслимым образом сумел ухватиться за луку седла и отпущенные поводья. Останавливаясь, конь протащил его по песку пару десятков локтей и замер.
Трибуны восторженно взревели, и хотя Вожак не видел еще противника, но знал, что удар его пришелся точно в цель. Он встал и первым делом проверил оружие, но все оказалось на месте, кроме булавы, валявшейся в нескольких шагах за спиной. Воин подобрал ее, упрятал в чехол на поясе и только после этого позволил себе отыскать взглядом противника.
Нанесенный удар убил бы наповал любого нормального человека, но Север не удивился, когда увидел, что янайдарец уже поднимается с земли – такого одним ударом не прошибешь. Все, чего он сумел добиться, так это выбить могучего воина из седла. По правилам проведения поединков лишившийся коня воин должен сражаться пешим, но на большее Вожак, по правде говоря, и не рассчитывал. Начало он, несомненно, выиграл: конным против конного он просто лишался малейшей надежды на победу.
Зрители возбужденно галдели. Никто не обращал пока внимания на Злуна. Шлем слетел с него при падении и откатился далеко в сторону, а сам телохранитель с трудом приподнялся и теперь стоял на четвереньках и обалдело тряс обритой головой. Видно, удар оказался сильным даже для него. Наконец он пришел в себя, встал и с ненавистью уставился на своего врага. Север усмехнулся. Он вполне понимал янайдарца: личный телохранитель Уру собирался всего лишь еще раз показать свою непобедимость да позабавить публику и правителя. Только что все казалось таким простым, и в последний миг что-то не сошлось – ну как тут не разозлиться?
Злун медленно побрел вперед. Он не позаботился, как его враг, об оружии, просто пошел на него, быть может, и впрямь намереваясь, как обещал Уру, разорвать того голыми руками. При этом он вовсе не выглядел глупцом, не отвечавшим за свои действия, ибо чувствовалась в нем огромная сила, дикая, первобытная мощь, перед которой не способно, казалось, устоять ничто живое. Только что возбужденно оравшие зрители мгновенно почувствовали это и затихли, забыв об одержанной Ревсом первой победе.
Противников разделяло не больше десяти локтей, когда оба остановились и начали снова рассматривать друг друга. Север окинул Злуна быстрым, но внимательным взглядом, мгновенно оценив, на что тот способен.
Толстые ноги, обутые в разбитые низкие сапоги на толстой подошве. Голые руки, пожалуй, превосходили в обхвате ноги сильного человека. Необъятное пузо и могучую грудь закрывала кольчуга из широких плоских колец. Грудь дополнительно защищали свободно свисавшие бронзовые пластины. За спиной болтался продолговатый щит. На поясе Север заметил несколько вырезанных из слоновой кости черепов – видно, по числу предыдущих противников. С левого бока свисал короткий прямой меч, а в руках великан держал огромную, утыканную стальными шипами дубину. Подбородок складками свисал Злуну на грудь, до которой едва доставала голова Вожака. Кожа имела странный золотисто-коричневый оттенок.
Над ареной повисла мертвая тишина: зрители напряженно ждали продолжения действа. Сейчас противники по традиции должны перейти к словесному поединку, попросту говоря – обругать друг друга, и никто не желал пропустить в этой бескровной дуэли хотя бы слово. Наконец взгляды поединщиков встретились, и глаза Злуна, до того пустые и ничего не выражавшие, прояснились. Его лицо исказила гримаса.
– Посмотри на меня, заморыш,– заговорил он хриплым голосом.– Я – твоя смерть!
– Я слишком часто смотрел в глаза смерти, приятель,– усмехнулся Север.– У нее другое лицо!
На трибунах зашумели: начало перебранки понравилось всем.
– Другое лицо, говоришь? – прорычал Злун.– А я так думаю, что ты долго не протянешь, заморыш,– пообещал он.
– Я еще спляшу на твоем жирном трупе! – расхохотался гладиатор, и трибуны восторженно взревели.
Хорошо понимающий публику Вожак знал, что выиграл и эту часть поединка, а это означало, что теперь Злун как проигравший должен начать бой, чтобы наказать обидчика.
Телохранитель Уру тут же сделал шаг вперед и остановился на мгновение, изумившись, как быстро в руке Севера появился меч. Какое-то время он медлил, видно, заново присматриваясь к врагу, который все больше ему не нравился. Север же, пользуясь полученным в словесной перепалке преимуществом, спокойно выжидал. Он прекрасно понимал, что противник его слишком силен ки слишком крепок, чтобы в драке с ним полагаться на силу. К сожалению, тут он проигрывает, а значит, его может спасти лишь умение обращаться с оружием и ловкость. И ни в коем случае нельзя подпускать к себе янайдарца. Наконец Злун вновь пошел вперед.
– Ничего,– кивнул он.– Мой бог сегодня улыбнется мне.
– Скорее, посмеется над тобой,– возразил Север, и в этот миг янайдарец напал.
Его движения оказались неожиданно стремительными, а нанесенный удар – чудовищным по силе. Вожак попытался избежать удара, поднырнув под левую руку великана, но опоздал. Пронзенный острой болью, он повалился на песок, но успел увернуться и подсек ногу гиганта, после чего прокатился дальше и потерял сознание. .Обморок, похоже, длился всего мгновение, потому что когда Север очнулся и вскочил, преодолевая дикую боль, то увидел, что, встав на четвереньки, Злун только начал подбираться к нему.
С роковым опозданием Север понял, что все-таки недооценил силу Злуна. Его правую руку защищали щитки, и, уже зная, что столкновения не избежать, он понадеялся, что если и не сумеет отбить удар противника мечом, то доспехи отразят его. Свою ошибку он осознал, когда почувствовал, как меч вылетает из рук. Хорошо, что он успел уклониться, прежде чем удар повалил его на землю. Это и спасло ему жизнь. Вожак попытался шевельнуть рукой и едва вновь не потерял сознание. Отскочив на пару шагов, он сорвал с себя плащ и, используя здоровую руку и зубы, наспех перетянул разбитое плечо. Теперь, по крайней мере, он может двигаться.
Тут только он внимательнее взглянул на своего противника и сразу понял, что и его удар вновь достиг цели. Он надорвал Злуну сухожилие, и теперь им предстоит жестокий поединок одноногого с одноруким. Север быстро обежал вокруг поверженного врага и, прежде чем тот сообразил, чего он добивается, подхватил с земли свой меч и остановился. Злун рванулся было вперед, но тут же замер, вспомнив, что в живых должен остаться только один из них, а значит, и убегать проклятый «заморыш» не станет.
Он сразу понял, что сделал гладиатор, и выругал себя за несообразительность. Впрочем, ничто еще не потеряно. Он по-прежнему силен, а нога хоть и ранена, но почти не болит, так что он в гораздо более выгодном положении, чем Реве, которому каждый шаг доставляет боль, не говоря уже о том, что одна рука его не слушается. Так что победить его теперь не составит труда.
Злун подобрал свою дубину и двинулся вперед, опираясь на нее и неуклюже переставляя раненую ногу. Как он и думал, враг его не побежал, а остался спокойно стоять на месте, пользуясь своим правом защищающегося.
Север тоже порадовался про себя. Порадовался тому, что взял с собой не тяжелый двуручный меч, а полуторный, которым при соответствующем навыке вполне можно сражаться и одной рукой. Иначе сейчас ему пришлось бы туго. Впрочем, ему и так пришлось туго.
Первый же удар Злуна едва не погубил его. Вожак едва успел отскочить, и вот тут-то и начался долгий, изнурительный поединок, который один старался завершить единственным точным ударом, а второй уповал на ловкость и не давал врагу приблизиться, резко отмахиваясь длинным мечом.
Злун рычал и кружился, как раненый зверь, нападал при первой же возможности. Его длинные руки и огромная дубина не позволяли противнику нанести удар, однако рана мешала двигаться, и Север кружил вокруг великана, заставляя его то и дело поворачиваться, опираясь на покалеченную ногу.
Теперь все должно было решить время. Кто сумеет взять противника измором, тот и победит, и Вожак осознал, что в такой борьбе ему не одолеть Злуна. Надо вправить плечо, а для этого необходимо завершить бой, а сделать это в таком состоянии он не в силах. И это чувствовал не только он, это понимали и зрители, часть из которых уже начала поддерживать янайдарца. Наверное, невеселые мысли Севера отразились на его лице, потому что Злун ухмыльнулся и зло процедил:
– Жалкий раб! Хмель первой победы ударил тебе в голову, но теперь ты умрешь! Это говорю тебя я, Злун!.
– Хмель первой победы?! – расхохотался гладиатор.– Да вся моя жизнь – всего лишь одна битва с короткими передышками!
И зрители вновь взревели, на этот раз разделив свою благосклонность почти поровну. Одни вопили: «Реве! Реве! Реве!» – требуя от своего избранника немедленной победы. Вторые точно так же подбадривали соплеменника, и раскатистое: «Злун! Злун! Злун!» – неслось над трибунами.
– Хорошо бы твоим ногам позаимствовать прыти у языка! – оскорбительно расхохотался Вожак.
– Думаешь, раз я ранен, ты можешь издеваться надо мной?! – взревел янайдарец, сжимая дубину.– Ошибаешься! Подойди ближе, и я вырву твои поганые глаза!
– Вот видишь, ты уже и ходить не можешь! И сейчас я покончу с тобой! – угрожающе прорычал Север.– Гляди!
Он откинул меч вправо и за спину, заставив его бешено вращаться вокруг продольной оси, перед тем как острие воткнулось в песок. На какой-то миг янайдарец отвел взгляд, но именно этого и добивался Вожак. Его рука молниеносно скользнула к поясу, выхватив из ножен кинжал, и метнула его в лицо Злуна, но тот, с немыслимым для такой туши проворством рванулся в сторону. Но он опоздал, как недавно не успел уйти от удара самого Злуна Север. Нацеленный в глаз клинок угодил в шею.
– Я убью тебя! – в ярости взревел Злун, выдернув из шеи кинжал, похоже, не причинивший особенного вреда, а только разозливший великана.
Он стремительно занес над головой свое ужасное оружие и бросился на врага.
Все понимали, что Север должен постараться избежать столкновения, но тот против ожидания бросился навстречу. Его рука раскрутила в воздухе булаву, и в последний миг янайдарец понял, что сейчас встретится со своей смертью. В его глазах застыл такой ужас, который способен испытать только тот, кто в жизни не ведал страха.
Тяжелый шар, усеянный острыми шипами, проломил лобную кость, но не остановился. Укрытый слоями жира позвоночник хрустнул, как сухой тростник, голова безвольно запрокинулась назад, а булава, кувыркаясь, полетела дальше. Север с разбега налетел на уже мертвого противника и упал.
Уру вскочил со своего места, как и тысячи простых зрителей, пытаясь разобраться в том, что же произошло.
– Можешь не сомневаться, владыка,– злорадно проскрипела старая карга.– Твой монстр издох. Реве убил его.
– Тем хуже для него,– прошипел Уру, и глаза его полыхнули зловещим желтоватым огнем.– Он упустил возможность умереть, как и подобает воину – с оружием в руках. Теперь его ждет мучительная смерть на Площади Казней у Столба Пыток!
И тут за спиной владыки Янайдара медленно поднялся облаченный в плащ Странник, и страшные, леденящие душу слова вырвались из-под капюшона, скрывавшего лицо:
– Твой раб, ведьма, издохнет тысячью смертей, прежде чем навсегда расстанется с жизнью.
От этого голоса кровь застыла у Ганы в жилах, а остатки хмеля мгновенно выветрились из головы. Все, что она сумела,– это бездумно достать щепотку порошка и поднести ее к носу. Ее яростное чихание заставило Соню вздрогнуть и вернуло ее к действительности.
– Я вижу, твое решение бесповоротно,– словно не слыша Странника, обратилась она к Уру. Тот надменно кивнул, и Соня продолжила: – Надеюсь, мы можем покинуть твой гостеприимный город в любое время?
– Ты не хочешь посмотреть на казнь? – удивился владыка.
– Не думаю, что мне доставит удовольствие наблюдать за смертью человека, который был так нужен мне живым… Впрочем, я еще не решила,– поправила она себя, стараясь сохранять спокойствие,– но в любом случае не задержусь здесь надолго.– В мимолетном взгляде Уру мелькнуло удивление, и Соня поспешила пояснить: – Теперь, после неудачи в Янайдаре, мои поиски придется начать сначала, а время не терпит.
Казалось, такое объяснение вполне удовлетворило Уру. Он кивнул, и в ответе его воительница не заметила и тени двусмысленности.
– Ты и твоя спутница вольны покинуть мой город в любой миг, когда вам заблагорассудится, а чтобы избежать возможных недоразумений, двое моих людей останутся при вас до отъезда.
Старухи склонились и, не вымолвив ни слова, направились в свои покои. Владыка обернулся к одному из стоявших за спиной людей, что-то прошептал ему на ухо, и тот, прихватив с собой напарника, пошел следом за гостьями.
– И все-таки ты не доверяешь им? – прогудел Странник.
– Это не имеет значения.– Уру пожал плечами.– Сонжа, правда, лихо управляется со своим посохом, возможно, и с ножами, что висят у нее на поясе… Я верю ее рассказам о том, что она может отбиться от горстки лесных разбойников, но Янайдар – не лес. Здесь я решаю, кому жить, а кому умереть!
* * *
Север очнулся от резкой боли в левом плече. Перед глазами поплыли огненные круги, и, не раздайся в этот миг голос Пага, он опять провалился бы в беспамятство. Пленник открыл глаза и увидел мрачное лицо склонившегося над ним бородача.
– Я вправил тебе кость,– пояснил он и покачал головой.– Лучше бы тебе умереть.
– Ты все такой же добряк, дружище,– невесело усмехнулся Вожак, и тюремщик опять покачал головой.
– Столб пыток – страшная смерть,– зловеще прошептал он и, подумав, добавил: – Завтра.
Больше он не сказал ни слова и принялся осторожно снимать с раненого доспехи. Вправленное плечо распухло и болело, а при каждом неловком движении Пага отзывалось резкой болью, но Вожак лишь кусал губы и даже не стонал. В такие мгновения тюремщик с опаской поглядывал на него, но, видя, что Север мужественно терпит боль, лишь сокрушенно качал головой.
