Текст книги "Особо опасен (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Баптисты?

– Что-то типа того. Меннониты, амиши…

– И что? Они согласились взять нас с собой?

– Мы их особо не спрашивали об этом. Просто есть договорённость, что мы не будем препятствовать тем, кто пожелает эмигрировать из СССР по религиозным соображениям. А сколько их будет всего? Сорок или сто сорок? Мы не уточняли. Так что у нас появилась возможность отправить какое-то количество своих людей в США под видом этих сектантов.

– Но мы же ни сном, ни духом не разбираемся в этом.

– А вам и не надо. Мы отправляем людей мелкими группами, так что вы с ними и не пересечётесь.

– А там?

– Ну, а там… вам помогут легализоваться. Есть разные варианты.

– Но всё-таки хотелось бы хоть посмотреть на этих амишей…

– Это правильно. Лишним не будет. Вот этим вы и займётесь в ближайшее время. А заодно надо хоть немного подучить немецкий и английский.

– Но Вы же знаете, товарищ генерал, что я коряво говорю на английском.

– А тебе не обязательно его хорошо знать. Эти амиши и меннониты говорят на каком-то хреновом немецком языке. Он отличается от классического хохдойча примерно так же, как современный русский язык отличается от старославянского. Ладно. Это всё детали. Вы ребята шустрые. Разберётесь.

– А когда Вы планируете нас отправить в США?

– Как будете готовы…

– Желательно поскорее. Мне кажется, что Сашка попал в беду.

– Ты уже говорил.

– Нет. Раньше это было ощущение тревоги за него. А сейчас это уже, как колокольный набат.

– Думаешь, наш Сашка там влип в серьёзные неприятности?

– Не знаю, но мне кажется, что да. Я чувствую это.

– Тогда всё зависит от вас. Занимайтесь усерднее! Тогда ваш отъезд состоится раньше. И вот ещё что. С вами поедет майор Васин.

– Игорь Анатольевич?

– Да. Вы с ним вроде бы хорошо ладите. А нам так будет спокойнее. Но учитывая, что инициатор всего этого мероприятия ты, то на тебе будет и направление, в котором вы будете там работать. Васин лишь прикроет вас, в случае чего. Ну а сейчас самое главное это подготовка. Чем лучше подготовка, тем ровнее пройдёт и операция.

– Но, товарищ генерал… Иногда неподготовленный экспромт срабатывает лучше, чем самая подготовленная операция. А проваливаются порою даже те, которых к этому готовили всю жизнь.

– Ты прав. Лёша. Прав… Ладно. Действуй!

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Иди, Лёша. Иди…

31 августа. 1974 год.

США. Монтана. Горы…

Александр Тихий.

В висках пульсирует нестихающая боль. Нет. Надо себе срочно купить каску. Строительная смотрится смешно, если в ней всё время ходить, а военная каска будет сильно бросаться в глаза. Хороший выбор – мотоциклетный шлем. Точно. Стану байкером. Буду ходить в шлеме и ездить на мотоцикле.

Тьфу! Меня так часто били по голове, что мне точно повредили тот орган, которым я дальше думал. Как там его зовут? Мозг? Не… Не слышал про такой. Были бы у меня мозги – было бы сотрясение.

А оно у меня было?

Что было?

Сотрясение.

А как же. И не раз. И даже не два…

Такое ощущение, что мне по голове прилетает с раздражающей периодичностью. Иначе откуда у меня бы постоянно появлялись бы в голове дурацкие шутки в тот момент, когда надо думать, как спасти свою шкуру и вырваться из рук убийцы. А то, что меня будут убивать, как только вытянут из меня по каплям всю интересующую их информацию, я уверен почти на сто процентов.

Хотя… После того, как меня огрели прикладом винтовки по башке и пару раз пнули ногой по рёбрам, больше никаких телесных повреждений этот тип мне так и не нанёс. Только пугал. То ножом исполинских размеров, то пассатижами…

Ладно. Допустим, что он меня только пугает. И что? расслабиться и ждать пока он не начнёт пытать меня на полном серьёзе?

Ну уж нет. А как же принцип? Какой принцип? А такой: «Никогда не сдавайся!»

Что у нас в активе?

Я ещё жив. Валяюсь на земле. Руки за спиной скованы наручниками. Шанс освободиться самостоятельно – ноль целых хрен десятых.

Мои ноги свободны. И что мне делать? Устроить тут «цирк с конями»? Всякие акробатические штучки с прыжками и кульбитами? Этот хряк тяжелее меня вдвое. Он меня тупо собьёт с ног в стиле их любимого американского футбола. А потом затопчет ногами… Это не вариант. Но что-то же делать всё-таки надо.

* * *

А у нас возникла пауза. Вызвана она была тем, что рация, установленная на машине, стала верещать и вызывать тех кто, видимо, должен в этой машине присутствовать. Ноги трупа под машиной никак не отреагировали на вызов. Шесть жмуриков там на дороге в паре миль отсюда, тоже не спешили ответить. Поэтому единственный, кто остался из того отряда бравых военных полицейских, что выехали на поимку Прайора – это был мой пленитель. Безымянный офицер средних лет, который не посчитал нужным представиться мне.

– На связи…

– Где вы находитесь – голос из рации.

– Патрулируем на шоссе номер ⁇…

– Есть информация о Прайоре?

– Нет.

– Постарайтесь взять его живым. Тут возникли сложности… – в рации что-то зашумело помехами…

– Конец связи. – мрачно ответил коп и отключился.

* * *

Солнце уже решило, что пора бы и скрыться за горой. Не потёмки ещё, конечно, но уже и не яркий день. Лучи, проникающие на нашу полянку стали почему-то кроваво-красными. В их свете лицо человека, который приближался ко мне с ножом в одной руке и инструментом для вырывания зубов в другой. Выглядел он при этом, как ни странно, не угрожающе, а как-то комедийно. Эдакий суперзлодей из голливудского фильма. Меня это так рассмешило, что я не удержался от саркастической улыбки.

– Ну, что? – грозно, как ему казалось, произнёс мой мучитель. – Будешь говорить?

А меня разобрал такой смех, что я не смог удержаться и расхохотался прямо ему в лицо.

– Ты совсем ничего не боишься? – удивился злодей.

– Ничего не бояться только тупые идиоты в стадии дебильности. – ответил я, и добавил: – Например, такие как ты. Хотя… У тебя есть шанс исправиться. Сними с меня наручники и тогда мы сможем поговорить нормально. А то, со скованными за спиной руками, я не люблю разговаривать с идиотами.

– Ах, ты дрянь! – бросился на меня разъярённый коп.

* * *

Иногда, в самом дешёвом, тупом и скучном кино, происходит сцена, которую потом запоминаешь навсегда. Можно забыть и фильм, и его сюжет, но эта сцена вспоминается снова и снова.

Вот и на этот раз я стал свидетелем именно такой сцены.

Освещённый багровыми лучами, заходящего за горы солнцем, злодей с оскаленным лицом.

Громкий выстрел, разнёсшийся по округе многократным эхом…

Разлетающаяся, как арбуз, кровавыми брызгами, голова человека в военной форме…

Глава 7

Глава седьмая.

Солнце землю освещает. Просветлели лица.

Каждый сам себе решает на кого молиться.

Почти вечер 31 августа. 1974 год.

США. Штат Монтана. Где-то в горах…

Когда тебе в лицо летят кровавые брызги вперемешку с мозгами – ощущение омерзительное. Зато, когда ты видишь, как твой враг, что ещё секунду назад целился в тебя или замахивался ножом, чтобы нанести тебе смертельное ранение, падает, практически лишившись головы – зрелище непередаваемое.

Почему в такие мгновения в голове проносится целая куча мыслей, я объяснить не могу. Как говаривал доктор из фильма «Формула любви»: Голова – предмет тёмный и исследованию не подлежит.

Почему я успел за доли секунды сообразить, что так разнести голову может только картечь, выпущенная с близкого расстояния? Как я смог моментально вычислить угол, с которого был произведён выстрел? А в придачу к этому, я уже понял, что ближайшее доступное гладкоствольное ружьё – это мой Ремингтон, снаряженный именно картечью. И то, что оставил я его в пещере, прислонённым к стене, рядом с мирно посапывающим техником-сержантом Джеком Прайором, который находился в забытьи от большой кровопотери…

– Чего ты так долго? – спросил я своего спасителя, даже не взглянув на те кусты, из-за которых он вот-вот должен был появиться.

– Ты не супергерой, Айвен! – откликнулись кусты. – Ты обычный смертный человек.

– А я никогда и не говорил, что я супергерой. Это глупые люди придумали, а ты их послушал и поверил.

Наконец-то кусты раздвинулись и Прайор, ковыляя и опираясь на ружьё, вышел на поляну.

– Джек! Будь добр, если тебя это, конечно, не затруднит, найди в кармане этого безголового злодея ключи от наручников. А то у меня уже руки затекли.

Техник-сержант поковылял в сторону, раскинувшего руки в разные стороны, трупа.

– И, кстати, Джек… А чего это ты с ним так неаккуратно поступил? Голову ему снёс. Видишь, как некрасиво он пораскинул мозгами…

– Это он убил моего лейтенанта и стрелял в меня, когда я убегал. Он тогда подстрелил другого человека…

– Не переживай, Джек. И лейтенанта, убитого этим гадом, и всех убитых мною, всё равно повесят на тебя. Так что не удивляйся, что тебя теперь будут знать на просторах всей Америки, как Кровожадного Джека. Ты рад?

– Конечно рад, аж до усрачки…

Прайор ответил чуть иначе, но если перевести его спич на русский, то смысл был бы примерно такой.

– Я рад тебя видеть, Джек. Особенно рад видеть тебя живым.

– Я тоже рад, что успел вовремя.

Он уже нашёл ключ и расстегнул на мне наручники.

– Спасибо тебе! Ты меня спас. – поблагодарил я его, растирая затёкшие руки.

– Ты тоже меня спас. – ответил он, после чего упал наземь, потеряв сознание…

– Да ёж твою медь! – не сдержал эмоций я.

Я бросился к упавшему, и стал пытаться привести его в чувство. Прайор был бледен, как сама смерть. Его тело вдруг затряслось, выгнулось у меня в руках и вдруг, застыло и как-то сразу обмякло…

Да что за хрень такая творится? Как? Как это может быть? Он ведь только что стоял рядом и разговаривал со мной.

Я разорвал одежду у него на груди. Приложил ухо… Тишина. У него из раны уже даже кровь не течёт. И глаза… Глаза бывшего техника-сержанта открыты, и не моргая смотрят в вечернее небо…

Как? Вот как он смог из последних сил, истекая кровью, доковылять сюда, чтобы спасти меня, и тут же умереть у меня на руках? Это невозможно…

Если кто из нас и есть настоящий супергерой, то это он. Тщедушный парень в очках, который всего лишь ремонтировал самолёты. Его никогда не тренировали, чтобы сделать из него суперкомандос, или зелёного берета. Но при этом он нашёл в себе силы, чтобы идти, ползти, ковылять сюда несколько километров, даже не зная, навстречу чему он идёт.

Я не могу его понять. Вот он очнулся в пещере… Увидел, что меня нет. Что он подумал? Что я его бросил? Вряд ли. Скорее всего, он увидел, что у стены в ряд выстроены пять винтовок М-16. Он же не дурак. Наверняка, он сразу же понял, где я взял эти пукалки и куда дел их бывших обладателей. И вот он поднялся, взял ружьё, и опираясь не него, побрёл помогать мне. А в результате спас мне жизнь.

По моим щекам сами собой полились слёзы. От обиды, что я в очередной раз потерял близкого мне человека, который, не взирая ни на что, буквально отдал свою жизнь, чтобы спасти меня.

Я сидел на земле и держал на руках голову мёртвого Джека, глядя ему прямо в глаза. А ведь он ещё нашёл силы шутить, разговаривая со мной. А потом… А потом он умер. Умер, выполнив свой долг передо мной. Жизнь, за жизнь…

Я закрыл ему глаза.

Спи спокойно, Джек Прайор!

* * *

В горах темнеет рано. А башка трещит со страшной силой. Я пытался ощупать затылок на предмет повреждений, но кроме большой шишки ничего не нашёл. Аккуратно бил, скотина безмозглая.

Я вытащил за ноги из-под машины тело, которое имитировало ремонт. Оказывается, этому парню не повезло дважды. Пулевое ранение в грудь, а на башке – рваная ранка в районе виска. Похоже, что камнем прилетело. Ну, да… Когда я промахивался, то от скалы аж искрило, как камешки выбивало. Ясно.

Я обошёл джип. Колёса все целые. Вон пробитая запаска на земле валяется. Получается, что сам главный колесо менял, пока его бойцы пёхом воевать пошли. А после того, как он услышал шум стрельбы, то запихнул трупешник под машину и сел в засаду. Ну, что могу сказать? Молодец. Он, конечно, а не я. И если бы не полуживой Прайор, то быть бы мне полуживым или мёртвым.

Вот интересно, меня бы в местную тюрьму отправили или бы всё-таки пристрелили прямо здесь на месте, при оказании вооружённого сопротивления? Не сомневаюсь, что второй вариант более вероятен.

Машина завелась без проблем. Но моя попытка сдать назад и развернуться, не увенчалась успехом. Помнится был такой термин у автомехаников – сход-развал. Не знаю, как там на счёт развала, а сход у передних колёс оказался больше, чем надо. И хотя сдвинуть с места мне джип кое-как удалось, но лишь для того, чтобы убедиться, что на этом корыте никуда уехать не удастся.

Ладно. У нас там ещё Вагонер под вопросом. Может получится бензобак залатать. Хотя бы для того, чтобы доехать куда-нибудь поближе к цивилизации.

* * *

Джека хоронить я не стал. Копать могилу в горах – удовольствие так себе. да и к тому же… Ему это уже ничем не поможет. А так, я смогу хоть создать видимость того, что это он тут всех положил. Хотя бы на какое-то время. А за это время мне надо постараться убраться отсюда куда подальше.

Да… Добрые дела наказуемы… Чем там дорога в ад выстелена? Добрыми делами да благими намерениями.

Помог я парню, конечно… Чем? От полиции попытался увезти? А ведь увёз бы. Отсиделись бы мы где-нибудь в Йеллоустоне пару недель. Поутихла бы шумиха в воинской части. Ну не стали бы они его всю жизнь на дорогах караулить. Нет, потом бы наверняка нашли. Но это было бы уже гораздо позже.

Он сам конечно во многом виноват, правдоруб недоделанный. Начал брату названивать. Засветился на ресепшне со своей побитой рожей. Но… Зато погиб, как герой. И это многое что меняет. Не могу я никак выкинуть из головы эту картинку. Стоит он, опираясь на ружьё, шутит… А сам весь такой бледный. И вдруг валится на землю и умирает. Прайор сделал своё дело. Прайор может умирать.

* * *

Моими трофеями стали ещё две М-16 и один Кольт-1911. Хорошая машинка этот Кольт. Надёжная. Только тяжёлая.

Мне Всё же Вальтер как-то больше по сердцу. И в руке эргономично лежит, да и полегче будет. Зачем с собой таскать лишнюю тяжесть? И так много всего накопилось. А я теперь, вроде как потенциальный пешеход. Нет. Надо срочно проверить, что там с бензобаком у моего Вагонера. Желания шляться пешкодралом по горам, обвешанным оружием и снарягой у меня отбили ещё со времён срочной службы. Я это могу, конечно, но не особо хочу. Или особо не хочу… Я ещё не разобрался, как лучше сформулировать.

* * *

Уходя с поля боя, я вдруг остановился, а потом решительно произвёл три традиционных прощальных выстрела в память погибшего Джека Прайора. Стрелял, конечно же, в сторону неба. Но у меня и в мыслях не было, что небо может как-то отреагировать на это.

Ну а тем временем, небо решило, что пора бы уже и окончательно потемнеть. Я особо не беспокоился, что в сумерках не смогу найти пещеру. Дорога тут в горах простая и безо всяких лабиринтов. Идёшь по колее, натыкаешься на брошенный без топлива Джип Вагонер, поднимаешься ещё метров на сто вверх, ну а после через кусты, по небольшим природным «ступенькам» чуть вверх, и за большим валуном – щель в скале, вход в пещеру.

* * *

Хочешь рассмешить бога? Ну-ну… Тогда не только расскажи ему о своих планах, но и ещё понадейся на то, что исполнить эти планы для тебя не составит никакого труда…

Холодный ветерок я дано уже чувствовал на своей шкуре. Точнее, не на шкуре, а на одежде, которая была влажной от недавно прошедшего дождя. Но о том, что тот дождичек был лишь прелюдией к настоящему ливню, я не мог догадаться.

Тёмное небо прочертила неровная зигзагоподобная линия молнии, ударившей куда-то в вершины гор. И почти сразу же раздался такой раскат грома, что я чуть не обделался от страха. Я думал, что мои барабанные перепонки лопнут от этого звука. Даже не знаю с чем его сравнить… Ну, разве что с разрывом нескольких гранат, одна за одной, в закрытом помещении. Причём помещение должно быть маленьким, а гранаты какие-нибудь светошумовые.

Но это ещё были цветочки, по сравнению с тем, что произошло потом.

А что потом? Ничего особенного. Просто, небеса разверглись и сверху на землю обрушился ливень. Похоже, что небесная сантехника одновременно вышла из строя вся и разом. Я уже не бежал, не шёл… Я тупо брёл еле-еле передвигая ноги с налипшей на них глинистой грязью. Да и брести порою приходилось уже не по дороге, а по руслу внезапно появившегося ручья, поток которого с каждой секундой становился всё сильнее.

Сколько времени прошло? Я не знаю. Время тоже, похоже, смыло водой. Увидев издали Вагонер, я непомерно обрадовался. И это придало мне силы. Последнюю стометровку я уже преодолевал, как спринтер, несмотря на общую промокшесть и усталость.

Забраться в пещеру – оказалось тем ещё квестом. Мокрые камни стали скользкими, как лёд. Пришлось очень постараться, чтобы не навернуться и не полететь кубарем вниз, туда, где ручей уже шумел, как горная река. Когда же я, наконец-то заполз в пещеру, то остатки сил меня покинули. Я лежал на холодном каменном полу и тупо лыбился от того, что добрался до укрытия.

Врать не буду, долго валялся. лежал бы и дольше, если бы не чёртовы зубы, которые решили, что чечётка – это лучший танец на света, а морзянка неплохой способ достучаться до моего мозга.

Я замёрз. Летом, в августе… Бред. Всё ж не Северный полюс, и не Оймякон. Я там не был никогда, но говорят, что там ещё холоднее, чем на разных других полюсах Земли.

Негнущимися руками я стал снимать с себя одежду. Какая сволочь придумала все эти пуговицы и молнии, ведь их невозможно расстегнуть. Особенно, если тело сводит от холода, а вся одежда мокрая насквозь…

Но всё же, пока я раздевался, я хоть немного, но согрелся. Правильно говорили древние: «Движение – жизнь!»

Стянув с себя прилипающее к телу мокрое бельё, я наконец-то почувствовал себя свободным.

Да. Свободным, но только в придачу ещё и замёрзшим. Порывшись в сумках, я нашёл сухую одежду, и стал натягивать её на себя.

В животе заурчало, намекая на то, что с самого раннего утра во рту маковой росинки не было. Холод уже не так донимал меня. Но на его место пробрался брат его – голод.

Помнится, мы с Джеком брали вчера вечером что-то на завтрак. А завтрака у нас не случилось. Значит это где-то должно быть. Перерыв всё, я так ничего и не нашёл. Глупая память, хотя я её об этом и не просил, подсказала мне ответ. Мы всю еду убрали в минихолодильник. Там, в номере, конечно же. Ну а с утра – мы убегали. Никто же не догадался доставать из холодильника еду и воду, чтобы запихнуть в сумку и взять с собой.

Что… И воды тоже нет? Слегка початая бутылка колы, всё же нашлась. Она была в машине, и её никто нигде на забыл.

Странно, но жажда особо не беспокоила. Похоже, что повышенная влажность воздуха этому была причиной. Но я всё же отпил большой глоток коричневой сладковатой жидкости, чтобы хоть как-то обмануть пустой желудок, ну хотя бы на время.

В голове шумело… Усталость навалилась отовсюду и сразу. Хорошо, что я сидел на камнях. Если бы стоял, то наверняка бы упал. А падение с высоты собственного роста – это самая распространённая причина смерти от несчастного случая. Если, конечно, судить по милицейским протоколам на территории одной шестой части суши.

Я прилег, подложив под голову одну из сумок. Сон своими липкими лапами тут же потянул меня к себе. Веки казались тяжёлыми и неподъёмными. В голове крутились мысли о том, что неплохо бы было мокрую одежду развесить для просушки, предварительно отжав. Но повесить негде… Тогда хотя бы разложить на камнях. Ведь, валяясь в мокрой куче они не просохнут до утра. Утро? А сейчас что? Вечер? Ночь? Который час? Время? Что такое время?

Я заснул, провалившись, как в бездну… Чёрное ничто поглотило меня…

Хрен знает когда. Надеюсь, что всё ещё 1974 год.

Если мне не изменяет память, то в США, штат Монтана.

Вроде бы я был в небольшой пещерке, где-то в горах.

День? Ночь? А мне похрен…

Я не помню, каким было моё проваливание в этого глубокий и бесконечный сон без сновидения, но пробуждение было ужасным.

Мне было так плохо, что я даже с трудом ощущал себя. Во рту сухо, как в пустыне, и ощущение, что кошки приходили туда гадить периодически, перерастало в стойкую уверенность, что именно так всё и было.

Мне было жарко и холодно одновременно. Тело трясло так, что я наконец-то понял кто такой Колотун Бабай. Это он ко мне и пришёл. Только странно, почему он припёрся летом.

Темно и душно. Кажется, что воздуха не хватает, чтобы вдохнуть его полной грудью.

Где я?

Там же, где и был. В какой-то маленькой пещерке. Где-то в горах Монтаны. А вот кто я – это очень большой вопрос. Я себя ощущаю улиткой, которая растеклась по камням и никак не может собраться обратно в свою раковину. Кажется, что мои руки и ноги лишились всех костей и мышц, поскольку я не могу ими пошевелить. Сухие губы потрескались. Я пытаюсь облизать их языком, но этот сухой комок, что у меня во рту мало напоминает то, что называют обычно языком.

Я открыл глаза, потратив на это последние силы. Но это не прибавило мне новой информации, поскольку я ничего не смог разглядеть. Я что ослеп? Состояние, как в каком-то космическом вакууме. Ничего не вижу, ничего не слышу… Хотя в вакууме космоса я бы не смог дышать и умер бы от абсолютного холода в одно мгновение. Хотя и сейчас есть ощущение холода, но всё же не абсолютного, как мне кажется. А дышать-то и правда нечем.

Начинаю шевелиться. Это, хоть и с трудом, но удаётся. Я же – улика… Поэтому ползу. Ползу по камням, ощупывая руками камни перед собой.

О, чудо. Рука натыкается на что-то знакомое… Бутылка с колой. Там должно ещё было хоть что-то остаться. Я же не всё допил вчера…

Вчера? Или позавчера? Сколько времени я здесь. Как долго я спал? Я спал или просто валялся без сознания? Почему так горят щёки? И лоб тоже горит… И всё лицо…

Я пытаюсь открыть пробку. Но, кажется, для этого мне не хватит сил. Нет… Удалось. Я пью отвратительно-безвкусную и одновременно приторно-сладкую липкую жидкость. И понемногу начинаю приходить в себя.

Голова трещит и грозит взорваться изнутри… такое ощущение, что кто-то или что-то пытается выдавить мои глаза наружу. Ну и хрен с ними. Я же всё рано ничего ими не вижу. Или это просто вокруг так темно?

Начинаю шарить руками. А… Вот и сумка. Там где-то должен быть фонарик… Наверное, не в этой сумке. А где другая? Надо найти! Надо…

Силы внезапно закончились. Я сел, тяжело дыша, тупо пялясь незрячими глазами куда-то во тьму…

Безнадёга и полное непонимание происходящего, кажется, проникло во все клеточки моего организма. Снова всё завертелось и закрутилось, а меня, как в огромную воронку, снова увлекло и затянуло в какую-то непонятную чёрную пустоту.

Глава 8

Глава восьмая.

Полёты во сне и наяву…

Когда?

Ещё не разобрался, но надеюсь, что всё ещё 1974 год.

Где?

Скорее всего, в США, штат Монтана. Очень похоже, что я по-прежнему нахожусь всё ещё в той же пещере, где я потерял сознание 31 августа 1974 года.

Александр Тихий.

Пробуждение было… Странным.

Я лежал на спине, совершенно не ощущая своего тела. Нет. Я чувствовал, что оно есть и оно здесь.

Вот оно моё тело. Лежит на спине. Мне не тепло… не холодно… Я себя не ощущаю никак. Вязкая слабость во всём теле и абсолютная апатия. Но я точно знаю, что именно эту апатию мне надо победить и преодолеть, иначе… А что иначе? Не знаю… Пока не знаю.

Я смотрю прямо вверх. И почему-то мне кажется, что зрение ко мне начало возвращаться. Я же могу разглядеть потолок. Вон он. Нависает надо мной неровными камнями… Скосив глаза, я даже смог обнаружить источник света. Это узкая щёлочка в каменной где-то слева от меня. Если мне не изменяет память, то там когда-то, не помню уже когда, располагался вход в эту пещерку. Но вроде бы в прошлый раз, когда я мокрый и злой проникал через него, он пошире был как-то. Я же в него проходил целиком, лишь слегка нагнувшись. Нет. Это в позапрошлый раз я входил, а в прошлый, я лез, карабкаясь по мокрым камням в мокрющей одежде под проливным дождём, очень напоминающим тропический ливень.

Что со мной. Слабость во всём теле понятна, сухость во рту тоже… Интересно, я всю колу допил вчера?

Это было вчера? Разве… А какой сегодня день?

Бутылка с колой валяется на каменном полу. Лежит на боку и горлышко пробкой не закрыто. Блин блинский… Пустая, что ли? Кое-как протягиваю руку и хватаю её. Нет. Не пустая. Что-то ещё есть на донышке. С жадностью начинаю вливать в себя тёплую жижу и тут же выплёвываю обратно, когда мне в рот вместе с противной и невкусной жидкостью попадает какое-то насекомое, судорожно шевеля всеми своими лапками сразу. Продолжаю отплёвываться уже сидя. Кажется, что инцидент с чуть не проглоченным насекомым, меня немного даже взбодрил.

* * *

Отплевавшись и чуть не проблевавшись, я стал хоть чего-то соображать. Какая связь между чуть не проглоченным насекомым и прочищением мозгов, я не знаю. Но я немного пришёл в себя и кое-что понял. Я в пещере. А той же самой, куда забрался мокрый от дождя какое-то время назад. Сколько времени прошло – я понятия не имею. Свет, проникающий через щёлочку – это то, что осталось от входа, через который я сюда попал. Вход завален снаружи. Чем? Ещё не знаю. Но знаю, что теперь мне придётся очень постараться, чтобы выбраться наружу. И чем быстрее, тем лучше. Плохо дышалось мне исключительно из-за того, что щёлочка осталась только в верхней части бывшего входа. Выдыхаемый мною углекислый газ, как более тяжёлая субстанция, скапливается внизу. А так, как я лежал на «полу», то и дышать мне становилось всё труднее и труднее. Сознание я мог потерять по причине того, что меня один кретин из военной полиции огрел прикладом по башке. А провалялся без чувств я так долго, наверняка из-за того, что промокнув до нитки, замёрз на ветру и подхватил какую-нибудь простуду. Все причины сошлись в одну точку. Я валялся с температурой, в то время, когда мой организм, ослабленный голодом и обезвоживанием, судорожно боролся с простудой. Ну а теперь я должен посмотреть, что там случилось с нашим входом в пещеру.

* * *

Копаю выход уже так давно, что снова промок до нитки. На этот раз от пота. Теперь я точно знаю, что означает выражение «Сизифов труд». Стоило мне только чуть-чуть расширить щель, как туда тут же начинает затекать жидкая грязь с мелкими камнями. А крупный валун, перегородивший большую часть входа, по-прежнему стоит непоколебимо и незыблемо. И чтобы к нему подлезть, с целью попытаться использовать рычаг в виде винтовки М-16, мне надо ещё долго копать, копать и копать…

Я копал, уставая и почти вырубаясь от голода и слабости в теле. Отдыхал прямо тут, поскольку дышать возле щели было гораздо лучше. Я вдыхал свежий воздух и копал, копал, копал…

* * *

Две винтовки я сломал. Ну, как сломал? Вряд ли из неё потом можно будет стрелять с таким кривым стволом. Хотя я в своём прошлом будущем видел ролик в интернете, где какие-то умники всё-таки стреляли из гнутых стволов. Но я не буду так экспериментировать. Своя шкура дороже. А винтовки эти мне на фиг не нужны. Не верю я в них. Слышал ещё вьетнамские байки, что даже америкосы забирали у убитых вьетконговцев наши советские калаши, потому что у Михаила Тимофеевича автоматы получились качественнее, чем эти пластмассовые винтовки. Вот Ремнингтон на короткой дистанции – это вещь, а эти пукалки так себе поделки.

Когда я стал использовать сразу две винтовки за один раз, камень, перекрывающий выход, слегка пошатнулся. Я обрадовался, но он снова вернулся на место.

После недолгого отдыха я снова предпринял попытку. На этот раз положил все винтовки под рукой, чтобы была возможность дотянуться до них. Постепенно подсовывая одну, затем другую, третью, я давил всем телом на этот короткий рычаг и рычал от злости, что у меня ничего не получается.

Возможно, камень испугался моего звериного рыка, но он поддался. А потом ещё чуть-чуть… Ещё…

* * *

Солнце стояло в зените, когда я грязный и потный выбрался на свет божий. Местность была неузнаваема. Там, где была когда-то дорога из мелких камней, теперь простирался подсыхающий ручей из глины и всякого мусора, принесённого откуда-то сверху с горы.

Выбравшись, я расчистил вход пошире и подпёр большой камень более мелкими, чтобы он снова не перекрыл пещеру. Я сидел в грязи. Терять мне было нечего. И сам грязный, как чёрт, и сил нет почиститься. Да и наплевать мне уже и на грязь, и на всё остальное.

Что тут было, пока я там отлёживался в пещере? Сильный ливень? Да. Видел. И даже почти попал под него. Наверное, это хорошо, что я успел забраться в пещерку до того, как с гор начал стекать водно-грязевый поток. Я не знаю, как это правильно называется. Может быть, сель? Но, для него как-то слабовато. Видали мы лавины и покрупнее. Скорее всего, из-за внезапного ливня в горах скопилось слишком много воды, и полетело всё вниз со страшной силой. И этот поток грязной воды тащил с собой камни, глину, всякие разнокалиберные щепки, а то и целые деревья. Потому что я что-то не помню вон того кривого деревца напротив. Явно сверху вырвало и принесло. Этот же поток сдвинул и камень, что перегородил выход из пещеры. Хотя, если бы не этот камень, пещеру могло и затопить водой и грязью по самые уши.

Я вдруг с ужасом подумал, что мне жутко повезло. Ведь всё могло быть иначе. И не только потому, что у меня был шанс бесславно сдохнуть от руки того коррумпированного полицейского. Да. Прайор тогда меня реально спас. Но потом… Если бы камень был крупнее, и я бы не смог его сдвинуть… Если бы каким-нибудь деревом, принесённым потоком, подпёрло камень у входа, то хрен бы когда я выбрался наружу. А если бы поток был пожиже, да уровень воды повыше, то меня утопило бы, как кутёнка в той ловушке, которую я сам для себя выбрал в этих грёбанных горах.

Так что шанс быть найденным лет через мрнадцать какими либо спелеологами-любителями в виде полусгнившего трупа или высушенной мумии лет через сто, я бездарно упустил. Не стать мне местной достопримечательностью в виде погибшего в пещере идиота. Эта новость меня нехило так повеселила. Я даже рассмеялся бы в полный голос, но мои мысли заглушил почти звериный рык, вырвавшийся из моего живота.

Я не знаю, сколько времени я провалялся в беспамятстве. День? Два? Но жрать уже хотелось так, будто меня не кормили целую неделю. Да и горлышко промочить чистой водичкой было бы неплохо.

Я чуть не ударил себя кулаком по лбу. У меня же есть еда. Где-то вместе со спальником и палаткой, заныканные глубоко в вещах какие-то консервы. Брал давно, вот и забыл про них. Последний раз мы с Лолитой доставали их в том лесу, где я передавал привет местному медведю от нашего Потапыча.

Лолита… Снова грустные мысли нахлынули, как волна горного потока. Да… А теперь ещё и Джек. Тоже ведь на моей совести будет лежать его смерть. Хреновая статистика получается. Все, кому я помогаю или пытаюсь помочь, погибают. Ну, или попадают в неприятности. Выходит, что помогать другим вредно для здоровья. И для своего и для тех, кому помогаешь. Наглядных примеров полно даже в кинематографе. Леон помогал Матильде и сам погиб. Что бы ещё такого вспомнить?