Текст книги "Особо опасен (СИ)"

Автор книги: Юрий Артемьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Ясно всё с тобой. Ты тут отпечатков не наставил своих?

– Если только вчера… Я тут решил пожар небольшой устроить. Тут же всё из фанеры и палок. Сгорит к чертям вместе с отпечатками.

– А чего тогда небольшой?

– Чего небольшой?

– Ну, пожар. Может лучше большой костёр тут запалить, чтобы сгорело всё на хрен вместе с машинами?

– Шухер поднимется.

– А если только офис спалить, то ты думаешь, что шухер не поднимется?

– А хрен его знает, товарищ майор…

– Подполковник. – поправил я его.

– Сопляк ты несовершеннолетний, а не полковник.

– Сам такой…

* * *

Я уже копался в бумагах. Быстро нашёл нужные. А заодно обнаружил и бухгалтерскую книгу торгаша, где он отмечал, что, чего, кому и сколько…

Еще в ящике стола обнаружился ну о-очень большой револьвер. Вот любят америкосы такие огромные стволы… А учитывая то, что принадлежал этот громадный револьвер маленькому толстячку, становится ясно, что права народная мудрость, что люди имеющие ущерб в одном, стараются компенсировать его большими пушками и громадными машинами. Ну да бог им всем судья, а не я…

Я выщелкал все патроны и забрал с собой. А револьвер, обтерев тряпкой сунул обратно, на хрена мне такая карманная гаубица? Тем более, что ни в какой карман она не влезет.

Собрав возле стены все остальные бумажные носители информации, я постарался их посильнее помаять, да растрепать. Знаю я не понаслышке, как правильно надо уничтожать документы. Книга, или папка с бумагами может снаружи обуглиться, а внутри останутся целые листы, не тронутые огнём. Заодно бумагами я закидал и трупы обоих мексиканцев. Надо бы ещё немного мебель поломать, и сверху положить, чтобы лучше горело…

На растопку я оставил самые нужные бумаги с информацией про нас и наши машины. Всё было готово к поджогу

Лёха тем временем вскрыл небольшой сейф под столом у торгаша и выгреб оттуда все деньги, что там нашлись. И это правильно. Зачем добру зазря пропадать? А нам пригодится в дороге.

– Лёха! Ты закончил там мародёрничать?

– Угу…

– Тогда глянь на улице, как там, а то я тут уже готов поджечь всю эту шаражкину контору.

– Ща! – ответил брат, и вышел наружу.

* * *

Я достал зажигалку, и уже было поджог первую бумажку…

Но в это самое время вернулся Лёха. И не просто вернулся, а вбежал с бешеными глазами:

– Шухер! Шериф!

21 сентября. 1974 год.

США. Штат Вашингтон. Пригород Сиэтла.

Те же и там же, плюс шериф.

Вот откуда, сука, вечно не вовремя появляется шериф? Прям. Как в кино, ей богу…

Он, что, слышал выстрелы? Вряд ли… Когда я сюда двигался на пятой скорости, почти бегом, выстрелы уже отзвучали. А привычка осматриваться вокруг у меня ещё с той жизни осталась. И я не видел никаких шерифов, ни на машине, ни пешком. Ну не сидел же он здесь и раньше, в одной из припаркованных машин. Машину с шерифской раскраской, я бы уж точно заметил. Не было тут никого.

А это значит, что он только что подъехал. И, следовательно, он видел две наши машины, там, на обочине дороги, а заодно и наших девчонок. Это очень плохо… Или не очень?

Ладно. Потом подумаем на эту тему, а сейчас… А сейчас у нас ситуация просто аховая… В офисе бардак, два трупа мексиканцев, и ещё не подожженный, но уже приготовленный костерок из бумаг на полу. Картина маслом.

– Он один или… – спросил я у Лёшки, который сквозь жалюзи на окне выглядывал наружу.

– Вроде бы один.

– А поточнее нельзя?

– Один он. Один…

– Встань за дверью. Попробуем его взять живым и допросить. Я ещё не разобрался, с чего вдруг меня так утром торкнуло сваливать отсюда…

– Тише! Идёт…

А я что? Я ничего… Сел за стол хозяина всего этого бардака, и приготовился встречать незваного гостя, положив свой пистолет так, чтобы им можно было мгновенно воспользоваться.

Шаги по коридору уже слышны. Так шумно ходит очень уверенный в себе человек. Ну-ну. Посмотрим…

* * *

Шериф был великолепен в своей чистой и отглаженной форме со звездой на груди. Ну а шляпа явно делала его и выше и солиднее.

А чего это мы в лице так переменились? Что-то не так? Неужели два свежих трупа так взволновали такого уверенного в себе дядю?

Только не надо лапать кобуру! Это уже не поможет. Я свой пистолетик заранее приготовил и теперь он смотрит прямо в блестящую на груди шерифскую звезду. Да и брат уже приставил к спине ещё один пистолет.

– Хеллоу! – поприветствовал я служителя закона и порядка местного разлива.

– Что тут происходит? – испуганным голосом произнёс шериф.

А то сам не видит. Очень похоже на вооружённое ограбление с трупами. Или это не заметно?

Тем временем Лёха уже разоружил бравого вояку, не забыв обыскать его на предмет скрытых стрелялок и прочего ненужного уже железа. Не поленился проверить и щиколотки. А шериф-то оказался тем ещё хитрецом. Мы уже расслабились, когда он попытался дёрнуться. Но Лёшке не дремал, и ударом пистолета по шее, послал дядю в нирвану.

Ну, что же? Первый раунд остался за нами…

* * *

Хорошо, что шериф заранее обо всём позаботился. У него с собой нашлось всё необходимое. Наручниками мы сковали ему руки за спиной, а ноги связали его брючным ремнём, пропустив через руки. И теперь уже не такой уверенный в себе шериф, стоял на коленях передо мной. Глаза его были замотаны какой-то тряпкой. Меня-то он уже видел. Но Лёшка всё время держался у него за спиной. Так что служитель закона пока не мог даже и догадываться, что мы братья-близнецы, поскольку видел он только меня, да и то мельком.

Содержимое его карманов уже лежало на столе передо мной.

– Тебя зовут Майкл Уокер?

– Да. – хмуро ответил шериф.

– Проживаешь в Сиэтле по адресу… – я прочитал его адрес найденный в бумажнике на каком-то бланке типа счёта за что-то там…

– Да.

– А это, значит, твоя жена и дети на фото? – прокомментировал я вложенную в его же бумажник фотографию.

– Да.

– И чего тебе не сиделось дома, Майк Уокер? На хрена ты припёрся сюда в такую рань?

– Я больше ничего не скажу, можешь пристрелить меня прямо сейчас!

– Ты такой смелый, Майк! Ничего не боишься?

– Ты всё равно меня убьёшь, потому что я видел твоё лицо.

– Но посуди сам, если я не убью тебя, то ты пошлёшь за мной своих коллег.

– За тобой всё равно будет охотится вся полиция штата.

– Пока найдут трупы, пока сообразят что к чему, я уже буду далеко отсюда.

– Тебя найдут.

– Если будут искать.

– А почему ты решил, что тебя не будут искать?

– Как ты думаешь, Майк, тебе дадут орден посмертно?

– Вряд ли… – голос у шерифа был довольно-таки искренний.

– Тогда стоит ли тебе рисковать собой из-за этих нехороших людей? Хозяин задолжал денег моему боссу, а эти двое мексиканцев плохо себя вели… Стоит ли из-за них так рисковать?

– Но Тэдди исправно платил семье Колакурчио… – начал говорить Уокер.

– Мне насрать на итальяшек. – быстро сориентировался я. – Надо было у них и брать денег в долг, а не у моего босса.

Повисло долгое молчание. Было слышно, как заблудившаяся муха безуспешно штурмует оконное стекло…

– То есть ты хочешь сказать, что искать меня будет не только полиция? – нарушил я молчание. – Ты тоже работаешь на мафию?

– Я не работаю на них! – вскинул голову шериф.

– Но ты общаешься и с ними?

– Мне приходится это делать…

– Ну и какой смысл мне тогда оставлять тебя в живых? Ты расскажешь про меня копам, а потом и мафии.

– Если ты меня не убьёшь, я забуду про тебя.

– И ты хочешь, чтобы я поверил человеку, который связанный стоит под дулом пистолета?

– Ты не стал мне угрожать, что убьёшь мою семью.

– Хотя ты знаешь, что я теперь точно знаю твой адрес и видел фото твоей семьи.

– Но ты не стал меня этим шантажировать.

– Мне очень хочется поверить тебе, Майк. Помоги мне.

– Из-за убийства Тэдди Портера всё равно будет большая буча. И мне придётся искать убийцу.

– Но ты его не найдёшь? Ведь так, Майк?

– Я буду очень стараться. Думаю, что у тебя есть два три часа в запасе, прежде чем тела обнаружат.

– Но если я оставлю тебя в живых, то к тебе у всех будет много вопросов: Почему их убили, а тебя только связали?

– Сделай так, чтобы меня тут не нашли связанного!

– И как ты себе это представляешь?

– Никак.

– Ладно, Майк… Я подумаю над этим.

* * *

Оставив шерифа связанным на полу, я вышел в коридор, чтобы пошептаться с Лёхой.

– Чего ты с ним время тратишь? – спросил брат. – Перо под ребро и айда отсюда…

– Экий ты кровожадный, братишка.

– Нельзя его в живых оставлять. Сдаст он нас всех, как стеклотару. И не поморщится.

– Он мне пообещал. Что забудет меня и не будет носом землю рыть.

– И ты ему поверил? Саня! Я тебя не узнаю…

– У него семья.

– А моя семья это ты и Маринка. – жёстко оборвал меня брат, и войдя в комнату выстрелил шерифу в голову…

После чего обернулся ко мне, и сказал с лёгкой иронией:

– Ну, что? Помнишь, как там было в фильме: «Махмуд! Поджигай!»

Глава 22

Глава двадцать вторая.

Мы разошлись, как в море корабли…

21 сентября. 1974 год.

США. Штат Вашингтон. Пригород Сиэтла.

Прежде чем поджечь офис автодиллера, мы с Лёхой загрузили тело шерифа в багажник его же машины. А после отогнали, украшенную шерифской звездой тачку в самый дальний угол автостоянки. Там как раз кучковалась группа, явно побитых машин, которые были аккуратно укрыты от дождя и солнца чехлами. Эдакий полубрезентовый тент. Вот таким-то мы и скрыли от любопытных глаз служебную машину с трупом в багажнике.

– Кстати, Лёш… А неплохая идея появилась…

– Ты о чём? Мочить шерифов? – он заржал и пропел слова известной песни Боба Марли: – I Shot the Sheriff (англ. Я застрелил шерифа.)

– Да, нет. Достал ты уже… Тебе дай волю, ты тут в Штатах устроишь сафари с отстрелом всех копов, военных и мафиози.

– А ты, что, против? Сократим поголовье крупного безрогого скота! – продекламировал он.

– Ладно. Делай, что хочешь! Только не переходи границы разумного… Я о другом тебе хотел сказать. Вот такие чехлы для машины могут в дороге очень даже пригодится. По крайней мере, мне с моим красным мустангом. Оставил на стоянке и укрыл чехлом, чтобы не отсвечивал.

– А ты думаешь, что машина в чехле в глаза не бросается?

– Не так чтобы очень. Я видел, тут некоторые так и делают, если редко пользуются. Укрывают от дождя и солнца свои тачки.

– И что ты предлагаешь?

– Прихватизировать тут пару чехлов. Вдруг пригодятся.

– Я не знаю, Саня. Ты всегда чего-нибудь выдумаешь, а потом оказывается, что так и надо было. Кстати, ты дозвонился до Нью-Йорка?

– Угу… – ответил я, стаскивая приглянувшийся мне чехол с соседней машины.

– Ну и чего там?

– Тебе подробно или коротко?

– Желательно подробно.

– Увы… Я не успел прочитать свежие газеты, а твоя Маринка по-английски читать не умеет.

– Ну, тогда коротко…

– А если коротко, то пока мы тут стреляем шерифов, у нас там в стране произошёл полный пи**ец.

– В смысле?

– В коромысле… Я же говорю, что подробностей не знаю, а то, что я успел краем глаза прочитать в заголовках местных газет, выглядит примерно так: «Military coup in the USSR. The crisis of communism. New Russian revolution.» (англ. Военный переворот в СССР. Кризис коммунизма. Новая русская революция.)

– Да ну нах…

– А ещё… Мне сказали, что наш дядя сильно заболел башкой…

– Какой ещё в *опу дядя?

– Тот, который тебя с девчонками в Штаты привёз…

– Васин?

– Ну, да… Так вот. По непроверенной пока информации, он сам сдался в Лэнгли.

– Это в ЦРУ что ли?

– Я же говорю, что пока это не проверенная информация.

– И что?

– И всё… Больше я пока ничего не знаю.

– Слушай! А ты с чего так с утра подорвался?

– Леха! Я тебе расскажу, а ты не перебивай, ладно?

– Не вопрос.

– Мне Лолита приснилась…

– Это та, твоя колумбийка?

– Да. И у же не в первый раз. В прошлый раз она во сне предупредила меня об опасности, когда нас окружила военная полиция вместе с тем сержантом с авиабазы.

– Да, я помню, что ты рассказывал, но про неё ты не говорил тогда.

– А что? Надо было?

– Наверное, нет.

– Так вот. Сегодня под утро на мне снова приснилась. Сперва сказала, что это последний раз, когда она ко мне может придти вот так вот во сне. А потом посоветовала, что бы я срочно уходил отсюда. Но не на юг, как планировал, а в другую сторону.

– В какую не сказала?

– Нет.

– И это всё?

– Да. Но когда я разбудил Алёнку, то она подтвердила, что тоже чувствует приближающуюся опасность.

– И ты во всю эту мистику веришь?

– Лёха! Я головой понимаю, что это всё из области фантастики, но потом на почте вижу свежие газеты и понимаю, что что-то пошло не так, и мне сообщают, что Васин переметнулся к врагам.

– Ты думаешь, что он предатель?

– Я не знаю, Лёш. Но в Европе, по пути, которым он отправил меня сюда, было как минимум два прокола. Там оборвалась целая цепочка из правильных людей, что помогали нашим. И тогда я был вынужден сам добираться сюда своими силами. Что тогда там в Союзе про меня говорили?

– Ну, я же тебе рассказывал. Подозревали в предательстве. Меня с Маринкой на Лубянке в подвале мариновали.

– Хороший каламбур получается. – решил немного пошутить я. – Маринку мариновали на Лубянке в подвале.

– Тебе это кажется смешным?

– Нет. Я думаю, что всё это взаимосвязано. Ты сказал, что Авдеев тогда вас вытащил, и практически через пару недель забросил сюда.

– Как-то так…

– Следовательно, в Комитете есть своя группировка, с которой у нашей особой службы натянутые отношения?

– Похоже на то.

– Особая служба подчиняется непосредственно Шелепину.

– Но в КГБ же рулит Семичастный, а они с Шелепиным вась-вась…

– Но ты не можешь отрицать, что КГБ – это не один человек. И там в каждом отдельном подразделении есть свой начальник и свои интересы. Это как правая рука, которая не знает, что творит левая.

– Саня! Это ты у нас голова. А я в эти политические разборки всегда старался не лезть. Я человек простой…

– Я заметил это, когда ты шерифа грохнул. Я уже там такую многоходовку замыслил, чтобы направить полицию и мафию по ложному следу, а ты…

– Ну, извини!

– Да, чего уж там… Проехали. И, кстати, хватит болтать. Поехали уже.

– А куда?

– Вопрос, конечно, интересный…

– Ты сказал, что на юг, в Калифорнию нельзя…

– И возвращаться тоже плохая примета.

– Я тут в мотеле надыбал один рекламный буклетик. Думаю, что на пару недель можно затеряться. А тебе, Леш, надо только выбрать: Санрайс или Парадайс?

– В каком смысле?

– Я же тебе сказал, что в коромысле…

– Да ну тебя!

– Вот смотри! – я развернул перед ним карту из буклета, подрезанного в мотеле. – Это Санрайс, в буквальном переводе – восход или рассвет. А Парадайс…

– Без тебя знаю. Это – рай. Но в рай мне пока ещё рановато.

– Сам не хочу. Но придётся… Я предлагаю нам разделиться. Ты с Маринкой поедешь…

– На рассвет! В Сарнрайс то есть…

– Договорились. А мы с Алёнкой тогда двинем в Парадайс. В планах у меня пешие походы по горам. Там гора крутая есть, Маунт Рейнир называется. Типа бывшего вулкана со снежной шапкой. Четыре тыщи с лишним метров высотой. Красота неописуемая.

– Это неописуемо, сказал Бобик, глядя на баобаб… Саня! А на хрена нам она, эта твоя неописуемая красота?

– Там всегда полно туристов. Затеряться на пару недель будет не сложно. Отдыхаем, расслабляемся… Никого не убиваем примерно две недели.

– Ты на что намекаешь?

– Ни на что. А ты о чём подумал?

– Да, так… Это я так, о своём, о девичьем. У тебя есть ещё одна такая карта?

– А как же… Я тот ещё хомяк. Вот. Держи эту, а у меня в машине ещё есть.

– Спасибо!

– Не за что. И, кстати, старайся с Маринкой общаться в основном на английском. Надо поднатаскать её в языке… А то могут начать вопросы задавать, типа откуда такая красивая и по нашему не понимает… Ладно. Разберётесь как-нибудь. Вот… А встретимся мы ровно через две недели, пятого октября.

– А почему именно пятого.

– Мне нравится. Это мой праздник. День МУРа.

– Мент поганый! – пошутил брат.

– Но-но-но… – погрозил я ему пальцем.

– И где встретимся?

– Вот смотри! – я провёл пальцем по карте. Здесь сойдутся верхняя и нижняя дороги. Верхняя отмечена номером четыреста десять, а нижняя под номером двенадцать.

– Судя по номерам дорог, ты поедешь по хайвею, а я по просёлочной грунтовке.

– Но ты же сам не захотел в рай…

– Шучу.

– Там на перекрёстке большая автостоянка. Наверняка найдётся и мотель. Три дня на всякий случай.

– А если…

– Если кто-то опоздает по какой-нибудь причине… Поломка машины, тюремное заключение и т.д. и т.п.

– Типун тебе на язык!

– То тогда могу предложить на выбор Элленсберг или Мэрихилл.

– Ты, сука, издеваешься. Предлагаешь мне выбирать между Ленкой и Маринкой. Тогда Мэрихилл.

– О, кей! Тогда в этом Мэрихилле ровно через неделю. Начиная с двенадцатого октября и тоже три дня не больше…

– И как мы там друг друга найдём?

– Каждый день ровно в двенадцать у главного почтового отделения. Плюс-минус пятнадцать минут допустимо.

– А если?…

– Лёха! Ты пессимист. Какие если?

– Как говаривал поручик Ржевский: «Случаи разные бывают».

– Тогда, каждый из нас самостоятельно двигается по маршруту Калифорния, ищет там Стива Джобса.

– Хороший парень. Жалко его. Он и так ведь потом умрёт от рака…

– Лёха! Вот я тебя не узнаю. Жалостливый ты наш. Ты только что грохнул шерифа абсолютно ни за что.

– А Стива за что?

– Чтобы он не устроил прорыв в компьютерных технологиях.

– Ты веришь, что если грохнуть всех айтишников в США, наш Советский Союз вырвется вперёд и будет впереди планеты всей?

– Не верю, но в принципе, я был бы не против.

– Ладно. А в Калифорнии мы как друг друга найдём?

– Хороший вопрос. Я там не был никогда.

– Я тоже…

– Саня! А ты смотрел сериал «Твин Пикс»?

– Охренела твоя голова! Где я, и где сериалы? Я же работал, как папа Карло.

– А я как раз отлёживался дома после… Не важно. Так вот. Твин Пикс – это в Сан-франциско. И там рядом есть ещё парк с названием, которое ты не забудешь – Долорес парк.

– Да. Ты прав. Это имя я не забуду. И что там?

– Там полно вокруг всяких отелей. Но не факт, что можно будет заселиться в какой-то конкретный. Может мест не быть или ещё чего. Так вот. Гулять в парке у нас ведь не запрещено? И где-то с двух до трёх всегда можно будет прогуляться в парке. Лучше ближе к центру, чтобы особо не заблудится.

– О, кей! Долорес парк в Сан-Франциско… Давай, если там есть какой-нибудь заметный ориентир или памятник, то возле него какой-нибудь сигнал можно оставить…

– Рисовать на памятнике мелом стрелку, как в казаки-разбойники?

– Как думаешь? Там есть лавочки?

– Наверняка.

– Ну, вот. На ближайшей лавочке к заметному ориентиру, памятнику или ещё чего там, не знаю…

– И какой будет сигнал?

– А хрен его знает… Тридцать три утюга и шестнадцать пар валенок не подойдёт. Штирлиц уже занял этот пароль, судя по анекдотам.

– Цветочный горшок тоже отпадает…

– Пусть будет просто записка, прилепленная на жевачку, под лавкой справа.

– Это как. Ну, вот сел ты на лавочку. Справа у тебя что?

– Понял. Записка на русском и коротко. Чтобы понимали только мы. Допустим число, когда будет встреча на этом месте.

– И с двух до трёх в этот лень…

– Договорились.

* * *

Мы к тому времени уже почти дошли до офиса. Всё-таки парковка была большой, а машину шерифа мы отогнали в самый дальний угол.

– Ты иди к машине, а я тут пока…

– Поджигатель! – шутканул Лёха.

– Прихвати мой чехол. Брось в багажник, пожалуйста! Зря ты себе не взял такой.

– Обойдусь. У меня машина зелёная…

* * *

Зайдя в офис, я быстро запалил бумагу и подождав, когда всё схватится, оставил в дверях канистру с бензином неизвестного происхождения. Я положил её на бок, но подальше от бумажного костра. Через какое-то время пламя доберётся и до неё, но надеюсь, что мы к тому времени будем уже далеко.

* * *

Все стояли возле машин в ожидании меня.

– Чё стоим? Кого ждём?

– Тебя. Кого же ещё? – съязвила Маринка.

– Не фиг время тратить. Пора отсюда сваливать, пока дым не пошёл.

– Чего? – недоуменно переспросила Алёнка.

– Ходу, ходу, ходу! – я пожал руку Лёхе и почти силой запихнул её в нашу красную машину.

* * *

Вот так вот. Без лишних слов и слёзных прощаний. Мы – направо, а Лёшка с Маринкой поехали налево.

– Куда мы едем? – спросила Алёна.

– Там красиво! Тебе понравится. – начал я пространно отвечать.

– А почему не все вместе?

– Так надо.

Моя спутница замолчала. Ну, вот и поговорили. Молчание немного затянулось.

– Алёна!

– Чего? – грустно ответила девушка.

– На заднем сиденье газеты лежат. Почитай, что там пишут про СССР…

* * *

Какое-то время Алёнка читала местные газеты. Я следил за ней краем глаза и видел, как она то бледнеет, то краснеет от явного недопонимания происходящих в нашей стране событий.

– Имей в виду, что всё то, что там написано, надо слегка фильтровать. – пояснил я ей тактику и политику местных журналистов. – Они сами точно не знают, что у нас произошло на самом деле, и иногда выдают желаемое за действительное.

– Но в Союзе действительно произошёл переворот… – то ли спросила, то ли констатировала она.

– Ты всё прочитала?

– Нет. Ещё одна осталась.

– Читай! Потом мне кратко перескажешь. И не забывай добавлять свои мысли. Обсудим что и как. Может и поймём чего там на самом деле происходит, пока мы тут развлекаемся…

Алёна прервала чтение и посмотрела на меня:

– Сколько человек вы с Лёшей убили там на автостоянке?

– Лёшка сказал, что одного торговца…

– Это я и сама видела. Я чуть не опи…

– А в офисе были два агрессивных мексиканца. Они на Лёшку с кулаками полезли… Ну а потом шериф приехал неожиданно.

– Почему? – спросила Алёнка.

– Что, почему?

– Почему вы такие жестокие?

– А ответ, что «так было надо», тебя не устроит?

– Нет. Не устроит…

– Ты хоть понимаешь, что вокруг нас вражеская страна? И все, с кем ты встречаешься, враги.

– Я понимаю… Но…

– А какие могут быть «но», Алёна? Мы в тылу врага. И можем рассчитывать только на себя. Если ты к этому не была готова, то зачем согласилась лететь сюда?

– Из-за тебя…

– Тогда тебе придётся потерпеть. И запомни, если твоё поведение пойдёт во вред общему делу, то я…

– Что? Убьёшь меня?

– Очень не хочу, но я буду вынужден. А скорее всего, ты просто растеряешься в самый неподходящий момент, и либо подставишь кого-то из нас, либо сама подставишься под пули.

Алёна снова замолчала. Видимо задумалась… А я продолжил:

– Я тебя совсем не узнаю, Алёнушка. Что с тобой случилось? Ты же ведь не была такой раньше. Откуда такие резкие изменения?

– Из-за тебя…

– Ты уже так отвечала мне. А теперь постарайся объяснить поподробнее!

– Всё из-за тебя. Раньше, я была… Сама по себе… А теперь…

– А плакать-то зачем? – спросил я, заметив слёзы на её щеках.

– Не знаю… – шмыгнула носом девушка. – Это само собой как-то…

– Успокойся!

Я одной рукой попытался приобнять её. Но она почему-то отстранилась.

– Я уже успокоилась… Прости! Я, наверное, много лишнего наговорила. Если рассуждать логически, то вы с Лёшей всё правильно делаете. Только это, как-то не укладывается у меня в голове…

– А помнишь, как я бился с гопниками? Я бил их авоськой с вилком капусты, руками и ногами… Тогда ты мне не задавала таких вопросов почему-то…

– Тогда… Всё было не так. А теперь ножи, пистолеты…

– Ну… Тогда и враги были другие.

– А ещё… После того, как мы с тобой…

– Алёна! То, что я уступил тебе сегодня ночью, это совсем не то, о чём ты думаешь. Ты потом поймёшь, что это всего лишь часть нашей жизни, а не вся жизнь.

– Ты говоришь со мной, как старик.

«Мля… А я и есть старик. И мне сейчас раза в три четыре больше лет, чем тебе.» Но об этом я промолчу…

– Давай с тобой договоримся об одном…

– О чём?

– Ни я, ни ты, и никто другой не знает заранее, что будет с нами дальше. Мы можем погибнуть…

– Я не хочу! – перебила меня Алёнка.

– Я тоже буду очень стараться, чтобы никого из нас не убили. И именно поэтому я тебя очень прошу, подели весь этот мир на две части. В одной мы, и все те, кто нам дороги и близки, а на другой стороны все остальные. Остальные могут улыбаться тебе и даже делать что-то доброе для тебя. Но они всё равно твои враги. Подумай об этом! И не торопись с ответом. А если ты не сможешь принять такую картину мира, то я постараюсь отправить тебя обратно.

– Но там же…

– Да. Там что-то случилось. И как мне кажется, что нас там совсем не ждут.

– А как же Аня?

– Ну, если только Аня.

– И ещё её мама… – добавила Алёнка.

И, как мне кажется, прозвучало это довольно-таки двусмысленно.

– Ну а пока мы не разобрались в создавшейся ситуации, то давай жить сегодняшним днём. Я примерно так и живу. Так что постарайся особо не зацикливаться на всяких нюансах… Есть такая старая поговорка: «Делай, что должно, и будь, что будет!»

– Я слышала… Я постараюсь…

– Ну а теперь, дочитывай газету и попробуй мне вкратце всё пересказать…

Глава 23

Глава двадцать третья.

Глобальные потрясения и прочие мелкие неприятности…

21 сентября. 1974 год.

США. Штат Вашингтон. Пригород Сиэтла.

Не выезжая из города, я зарулил на парковку какого-то супермаркета. Большой магазин… Не такой, конечно, как «Ашан» из будущего. Но для этого времени вполне приличный.

– Пойдём! Затаримся! – предложил я Алёнке.

– Я кушать хочу. – сообщила мне она.

– Ну, тогда, сперва поедим, а потом закупимся продуктами. Нам как минимум неделю, а то и больше придётся пожить вдали от цивилизации. Что ты хочешь съесть? Мясо или…

– Достаточно черничного пирога и кофе.

– Кофе у них тут мерзопакостный на вкус.

– Правда? А мне как-то всё равно. Тот кофе, который я пробовала раньше, там, в Союзе, мне тоже не очень нравится.

– Я как-нибудь приготовлю для тебя настоящий кофе, чтобы ты хотя бы раз в жизни попробовала этот божественный ароматный напиток таким, каким он должен быть на самом деле.

– Ловлю на слове.

* * *

Да… Кофе у американцев хуже, чем то, что разливают в наших пельменных. Даже напиток из цикория, и то покажется на вкус божественной амброзией, по сравнению с тем пойлом, что разливают в местных забегаловках улыбчивые девушки. Это вообще получается двойной удар. Фальшивая улыбка в придачу к мерзкому напитку, незаконно носящему тут гордое наименование: «кофе». Бр-р…

Зато пирог был вполне. Правда, Алёна сказала, что он слишком сладкий, но мне понравился. Я сладкое люблю.

Через полчаса мы уже толкали тележку в супермаркете, наполняя её продуктами питания. Брали в основном долгоиграющие. В основном консервы, воду, сухие хлебцы с печеньем, и кое-что из крупы. Их овощей: репчатый лук, картошка и чеснок. Ну и ещё так по мелочи… Соль, сахар, туалетная бумага. Взял ещё банку растворимого кофе. Варить настоящий кофе для Алёнки в походных условиях, я пока не планировал. Подождём более уютных условий.

Нагруженные, как верблюды, мы вернулись к машине. Я Открыл багажник, и тут понял, что поспешность нужна при ловле блох, при поносе, но ни в коем случае не в ходе подготовки к походу…

Багажник был забит под завязку. Первым делом это был, конечно же, чехол для машины, приватизированный на автостоянке. А под ним прятались сумки с оружием. Причём со всем оружием, включая то, что должны были с собой взять Лёшка с Маринкой. Включая любимую Лёшкину винтовку с оптическим прицелом… Выходит, у них на двоих остался только пистолет, из которого Лёха уже произвел несколько выстрелов сегодня, а в придачу нож. Зато палатку и другое походное снаряжение, я что-то тут не вижу…

Вот ведь, блин, ситуация какая… И что теперь делать? Мало того, что продукты заняли всё заднее сиденье в нашей машине… А ко всему ещё нам даже не в чем будет сварить себе кофе, а ночевать придётся либо в машине, либор на свежем воздухе.

Догнать Лёшку? Не получится. Мы уже потратили примерно часа полтора или даже два, на шопинг. Где теперь его найдёшь? Дорог тут много. Пока… Это вот ближе к горам будет только одна, да и то с разными ответвлениями в живописных местах. Так что встретимся мы с ним только на том месте, где договаривались через пару недель, не раньше.

Хотя, в принципе, я смог бы его найти и раньше, но тогда придётся снова собраться всем в кучу, а мы уже решили, что надо на какое-то время разделиться. Нет. Поеду, как и планировали. Он на рассвет, а мы с Алёнкой, сразу в рай…

* * *

– Алёнушка! – сказал я своей подруге, после того, как мы выгрузили всё купленное из магазинной тележки в машину. – У нас опять получается сложная ситуация.

– Чего теперь?

– Так получилось, что все сумки с походным снаряжением находятся в багажнике у Лёшки, зато у нас оказались все сумки с оружием и боеприпасами. Ты не знаешь, кто с утра загружал сумки?

– Я… Но я…

– Не переживай. Я кажется, понял. Ты укладывала сумки, чтобы они лучше поместились, не разбирая, что там у них внутри.

– Д-да…

– К тому же это было ещё тогда, когда мы не планировали разделиться на две команды.

– Да.

– Тогда примем это как факт. У нас есть чем отстреливаться от врагов, но не в чем приготовить тебе кофе на завтрак. Зато у Лёшки с Маринкой будут все удобства, включая палатку и котелок, но для войны у них есть всего-то пара минут.

– Почему?

– Потому что потом у него кончатся его несколько патронов, и ему придётся отбиваться ножом. А нож против стрелкового вооружения в большинстве случаев проигрывает, особенно на дальних и средних дистанциях.

Алёнка меня внезапно прервала.

– Смотри! – указала она направление.

– Ну, что там? Дым… Черный… Значит горят покрышки и машины. Это от них обычно такой чёрный дым получается.

– Это вы с Лёшкой подожгли?

– Тс-с-с! – приложил я палец к губам. – Никому об этом не говори!

– Да, знаю я… Это был… Риторический вопрос.

– Ну, тогда, вот тебе риторический ответ: Поехали в Ситэтл.

– Зачем?

– Найдём какой-нибудь магазин с хозтоварами и купим всё, что пригодится нам в походе…

– Саша! А может не стоит ехать в Сиэтл? Поедем туда, куда ты запланировал. А по дороге купим всё что надо. Мне кажется, что так будет лучше…

Я посмотрел на Алёнку. Она вроде бы успокоилась. И учитывая её некоторые способности, стоит всё-таки к ней прислушаться…

– Ну, ладно… Если ты так считаешь, то так и сделаем. А сейчас, давай уже почитаем, что там в газетах написали про всякие перевороты в нашей Стране…

Но начать чтение газет нам не удалось. Мы уже покинули окраины Сиэтла, и сейчас въезжали в город Такома. Так что отвлеклись мы вполне по делу. Нам попался неплохой такой магазинчик с полным набором товаров для дома. Конечно специфического туристического снаряжения там не оказалось, но кое какую посуду мы всё же прикупили. Ложки, вилки, миски, кружки… Также взяли чайник, сковороду и кастрюлю, которую я планировал в случае чего использовать в качестве котелка.

В общем, затарились по полной программе. Так что заднее сиденье у нас оказалось завалено всяким барахлом по самую крышу. Но так как нас в машине было только двое, особых неудобств нам это не принесло.

Но, как только мы тронулись в путь, я всё-таки заставил Алёну читать купленные мною газеты.

* * *

Ну, что сказать? Кроме громких заголовков, особой конкретики от местных газет ожидать не приходилось. Танки в Москве и отстранение от власти Александра Шелепина в связи с его болезнью… Мне это напоминает что-то среднее между отставкой Никиты Сергеевича Хрущёва на октябрьском пленуме шестьдесят четвёртого года и ГКЧП в девяносто первом году. В моём прошлом будущем времени, конечно. В этом мире всё не так немного. И Хрущёва сняли на три года раньше, чем тогда, а до девяностых ещё дождить надо. Но всё-таки танки в Москве меня напрягли немного… Да и беспокойство в голосе Сандры по телефону было неподдельным.