Текст книги "Сердце России"

Автор книги: Юрий Кареткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Глава 6. Новая хозяйка «мавританского особняка»

Особняк по соседству с профессорским, левый, если смотреть от залива, был выстроен в мавританском стиле. В Сибири он был также уместен, как эскимосское иглу в самой Мавритании.

– Мечта Великого Комбинатора! – любил пошутить Азаров, оглядывая его "причудливые башенки и минареты".

Хозяин дома, построенного еще в феврале, ни разу в нем не появлялся, давно уже прочно обосновавшись в Париже, зато с удовольствием любовался периодически посылаемыми ему по электронной почте фотографиями особняка, снятого в разные времена года, и охотно показывал их своим партнерам по бизнесу. Особенное впечатление на западных бизнесменов производили фотографии мавританского замка, по самые окна заваленного снегом. Бизнесмены с уважением смотрели на Дмитрия Рогожина, тридцатипятилетнего кряжистого сибиряка, прикидывая в уме, в какую сумму ему обошелся снег, которого хватило, чтобы навалить такие сугробы в Северо-Западной Африке? Сумма каждый раз получалась астрономической, и авторитет Рогожина в деловой среде поднимался до немыслимых высот.

Если бы партнеры Дмитрия Рогожина узнали, каким образом он сколотил свой первоначальный капитал, вложенный впоследствии в легальный бизнес на Западе, предприимчивый сибиряк не удержался бы на плаву, даже превратив пустыню Сахара в заснеженную тундру!

Дело в том, что десять лет назад он сколотил целое состояние, разворовав с помощью своего сановного родственника значительную часть местного годового бюджета. А потом, прибрав все деньги к рукам, расстался с сиятельным подельником самым банальным образом: лично послав ему в голову пулю из снайперской винтовки.

Проворовавшегося чиновника похоронили, денег не нашли, убийцу не установили, уголовное дело по факту убийства списали в архив.

Дмитрий Рогожин процветал, удачно вкладывая деньги в недвижимость в разных концах света, не обойдя вниманием и родную ему Сибирь: его тянуло домой.

Ему очень хотелось вернуться на родину богатым и уважаемым человеком, поселиться в своем особняке рядом с солидными людьми с незапятнанной репутацией, жениться и приумножать свои капиталы, занимаясь легальным бизнесом в поднимающейся с колен России.

Во вторую субботу сентября это желание пропало у него навсегда. Случилось это как раз в тот час, когда неподалеку от его мавританского особняка неизвестный Рогожину молодой человек трогательно просил руки и сердца у совсем еще юной девушки.

К столику летнего кафе на Елисейских полях, за которым кряжистый предприниматель в одиночестве пил утренний кофе, подошел средних лет мужчина, по-французски вежливо поздоровался и попросил разрешения присесть.

Радушно, как и положено сибиряку, Рогожин широким жестом указал на место напротив. Заказав гарсону чашку кофе, незнакомец с улыбкой взглянул на Дмитрия и на безупречном русском спросил:

– Господин Рогожин, вы Остапу Ибрагимовичу, часом, не родственник?

Потомственный сибиряк, сроду не имевший турецких корней, поперхнулся кофе и закашлялся.

– Вы с таким размахом и великолепием, – протянув Рогожину бумажную салфетку, продолжил незнакомец, – осуществили его не сбывшуюся мечту, построили особняк в мавританском стиле, что поневоле напрашивается вывод: мадам Грицацуева родила-таки от Бендера ребенка!

– Я строю особняки по всему миру! – придя в себя и утерев лицо, проворчал Дмитрий. – Кто вы и что вам от меня нужно? – спросил он недружелюбно.

– Кто я, вам знать необязательно, – улыбнувшись, заговорил незнакомец, когда гарсон, поставив перед ним чашку кофе, ушел, – а нужны мне от вас кое-какие услуги в России, скажем так, деликатного свойства.

– Я Родиной не торгую! – напыжился Рогожин.

– Охотно верю, – добродушно воскликнул незнакомец, – к чему вам такие хлопоты? Вы ее разворовываете.

Дмитрий онемел. Он считал, что афера десятилетней давности навсегда похоронена где-то в милицейских архивах, не осталось ни улик, ни свидетелей. Разве что…

Нет, это невозможно! Его покойный двоюродный дядя клялся Иисусом Христом, что сжег расписку, которую взял с него, когда передал ему пять миллионов долларов наличными, свою долю от бюджетного пирога. Сжег сразу, как только его племянник благополучно перевел эти деньги в оффшорную фирму на Каймановых островах, которой они владели вдвоем.

– Вы, вероятно, об этом подумали? – поинтересовался незнакомец, протянув Рогожину копию той самой расписки.

"Ну ничего святого у людей!" – просмотрев документ и сунув его в карман, возмущенно подумал Дмитрий.

Он вспомнил горячие клятвы своего почившего в бозе родственника и сокрушенно вздохнул. О своем прощальном послании в виде нескольких граммов свинца в бедовую дядюшкину голову он предпочел не вспоминать!

– Что вы хотите? – мрачно спросил Рогожин, сразу представив последствия огласки компромата с соответствующими комментариями.

– Помочь вашей стране, ничего больше! – заявил незнакомец.

Рогожин хмыкнул.

– Видите ли, уважаемый, – продолжил его визави, сделав глоток кофе, – по моему глубокому убеждению Россия будет процветать тем успешнее, чем дольше вы и вам подобные будут находиться вне ее пределов. Я сейчас передам вам на подпись договор аренды вашего мавританского дворца. Затем вы позвоните Евгении – кажется, так зовут дочь вашего покойного дядюшки, которая присматривает за особняком? – и распорядитесь, чтобы к вечеру она навела в доме порядок, приняла человека, который будет в нем жить, и оставалась там на правах прислуги. Ее работа будет щедро оплачиваться. Сами вы возвращаете наследнице вашего бывшего компаньона ее законные деньги под видом оплаты услуг слишком уж мелкими долями! После того как вы выполните первые два условия, я сообщу вам третье.

Незнакомец вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам документ и положил его перед Рогожиным. Прочитав договор бессрочного безвозмездного пользования, Дмитрий хотел было возмутиться, но благоразумно промолчал.

Он молча подписал документ в нужных местах и вернул его незнакомцу. Затем достал мобильный телефон, позвонил Евгении и отдал необходимые распоряжения.

– Кто такая, эта Синтия Тейн? – спросил Рогожин, имея в виду имя арендатора.

– Журналистка, – пожал плечами незнакомец, пряча в карман договор. – Не волнуйтесь, я не собираюсь превращать ваш сибирский пятистенок в мавританском стиле в гнездо террористов. Теперь третье условие, Дмитрий: навсегда забудьте о возвращении в Россию! Окажите это благодеяние вашей многострадальной Родине: она веками терпела так много прохвостов на своей территории, что вполне заслужила ваше бессрочное пребывание подальше от своих границ!

– Это все? – угрюмо поинтересовался Рогожин.

– Пока все, – многозначительно произнес незнакомец, вставая. – Понадобится что-то еще, вам передадут привет от Корсара.

Незнакомец оставил на столе деньги за кофе, покинул кафе и смешался с толпой парижан.

Оперативный псевдоним «Корсар» тридцатисемилетний полковник британской разведки МИ-5 Роберт Дрейк, прямой потомок славного английского мореплавателя Френсиса Дрейка, пирата и флотоводца, много лет назад выбрал себе сам.

Закончив с отличием Кембриджский университет, Роберт Дрейк три года успешно занимался наукой, проводя большую часть времени в биофизической лаборатории. Ему прочили блестящую научную карьеру, но гены его легендарного предка взяли свое: пройдя необходимую подготовку, потомственный аристократ с удовольствием вступил в сообщество рыцарей плаща и кинжала, быстро освоился в нем и сделал молниеносную карьеру разведчика. Как и любой оперативник, Корсар оценивал свой карьерный рост по уровню сложности заданий, которые ему поручали. Его задачи касались последних научных разработок и сверхновых технологий, и основной вектор его деятельности был направлен в сторону России.

Роберт Дрейк относился к России с симпатией, в совершенстве владел русским языком (впрочем, он многими языками владел в совершенстве) и желал этой стране всяческих благ и процветания. Однако проект "Сердце России" в случае его осуществления грозил поднять могущество русской державы до немыслимых высот и сделать мир однополярным.

Корсар был убежден, что ни одна страна, какой бы она ни была, не должна обладать мировым господством, потому что ее элита тут же норовит навязать всем остальным государствам свои политические и религиозные стереотипы.

Далеко ходить за примерами не было необходимости. Роберт два года назад едва не погиб в Ираке, выполняя секретную миссию по эвакуации из этой страны группы иракских ученых, с которыми его правительство до вторжения на Ближний Восток зарвавшихся от безнаказанности американцев сотрудничало плодотворно и на взаимовыгодной основе. Он кипел от негодования, когда Великобритания направила в Ирак свои войска, следуя в русле политики заатлантической сверхдержавы, ощутившей себя единоличным мировым лидером.

Роберт Дрейк немного успокоился относительно действий своего правительства лишь после того, как группа британских десантников спасла ему жизнь. Высадившись в пустыне неподалеку от южных рубежей Ирака, где он, укрывшись за барханом с пулеметом, прикрывал огнем переход ученых через границу, десантники обратили в бегство две сотни наседавших на него «повстанцев».

– Хоть какая-то польза от нашего присутствия! – мрачно подумал Роберт: он расстрелял к тому времени все патроны и привинтил к пулемету штык, готовясь схватиться с врагом в рукопашной и дорого продать свою жизнь.

По мнению полковника Дрейка, постепенно отстраняя от руководства государством бывших мелких фарцовщиков и жуликов покрупнее, вводя в свою политическую элиту ничем не запятнавших себя молодых талантливых людей, не путающих государственную казну с собственным карманом, Россия по праву обретает былое могущество.

Подставляя плечо Европе, эта великая страна становится серьезным фактором сдерживания для Соединенных Штатов, возомнивших себя истиной в последней инстанции и с помощью оружия насаждающих эту «истину» повсюду, где только возможно, тем самым дестабилизируя геополитическую обстановку на планете.

Однако успешная реализация проекта "Сердце России" позволяла русским получить перед всем миром такое явное преимущество, какое обрел бы тяжеловес, выйдя на ринг против дистрофика. Это могло стать опасным для всех, да и для России тоже.

– Выровняй ситуацию, Роберт, – сказал ему премьер-министр в конце весны, ознакомившись с докладной запиской Дрейка, которую тот не показал даже своему руководству в МИ-5. – Подумать только: неисчерпаемая чистая энергия, пространственно-временные переходы, непреодолимый энергетический щит над одной шестой частью суши!..

– Это законное наследство русских, господин премьер-министр, – заметил Корсар. – Не позже начала августа они отправят к Северному Полюсу экспедицию.

– Это законное наследство всех ариев, – возразил премьер. – Гитлер был великим идиотом, иначе он не допустил бы две глобальные ошибки. Во-первых, ему следовало поинтересоваться, кто такие на самом деле славяне. Тогда арийцы не схватились бы между собой в кровавой бойне!

– А во-вторых?

– Во-вторых, ему следовало понимать, что не может быть высших и низших рас. РАСА одна! Искусственное разделение белых народов – глупость и невежество.

– Русские это понимают.

– Согласен. Но есть ли гарантия, что будут понимать это и в дальнейшем, получив перед всем миром такое преимущество? В конце концов, информацию о догонах передали русским мы. Значит, лишь благодаря нам они получили адресованное им "Звездное Послание" от наших общих арийских предков.

– Но благодаря русским мы с этим Звездным Посланием ознакомились, – заметил Дрейк.

– Да, с их стороны это был благородный поступок.

– Те из русских, с кем я имею дело, и в самом деле – люди благородные!

– К сожалению, не они пока управляют Россией.

– Но все к этому идет.

– Да помогут им Боги! А пока делай все, что сочтешь нужным, Роберт, но русские не должны обладать такими возможностями единолично.

Они прогуливались по аллеям родового замка родителей Дрейка, в котором проживал и Роберт, не имеющий собственного угла, да и не торопящийся им обзавестись. Лишь изредка приезжая на родину, Роберт Дрейк проводил в замке не больше недели, потом вновь исчезал на просторах планеты, которая в последние годы стала казаться ему тесной.

Семья Дрейков со времен своего великого предка обладала в Великобритании непоколебимым политическим весом и авторитетом. В течение нескольких столетий ни один британский премьер-министр не избежал знакомства с этим родовым замком и его хозяевами, тем более что потомки адмирала, разгромившего когда-то испанскую Непобедимую Армаду, всегда служили своему отечеству верой и правдой.

– Вас приглашают к столу, господин премьер-министр, – присела в книксене запыхавшаяся миловидная горничная. – Вас тоже, сэр, – добавила она, взглянув на Дрейка и густо покраснев.

– Ты, вообще-то, собираешься жениться, Роберт? – поинтересовался премьер, провожая взглядом девушку, пару раз смущенно обернувшуюся явно не на него.

– Браки заключаются на Небесах, – задумчиво произнес полковник.

В этот момент он думал о рыжеволосой канадской журналистке, с которой познакомился три недели назад в Торонто, предварительно изучив все ее статьи, касающиеся загадочной Гипербореи.

– Значит, будем ждать, когда разверзнутся небеса! – усмехнулся премьер-министр. – Действуй, Роберт, – добавил он серьезно, – считай, что у тебя карт-бланш. С этой минуты докладывать будешь только мне. Если возникнут политические осложнения, можешь все валить на меня, как на мертвого!

Корсар зашел на почту и отправил по факсу договор в отель «Сибирь», оригинал договора послал заказным письмом, надписав на конверте адрес «Оазиса». Подключив к мобильному телефону шифратор, он позвонил Синтии.

– Я, затаив дыхание, слушаю, – томно произнесла женщина. – Готова прыгнуть в огонь! – добавила она, действительно готовая это сделать по первому требованию своего мужчины.

– Лучше в воду, – посоветовал полковник, ощутив возбуждение, которое возникало у него всегда при звуках голоса его женщины, – не так отвратительно будешь выглядеть в гробу!

– Ты собираешься уложить меня в гроб?! – возмутилась журналистка. – Впрочем, да, лучше в гроб, чем в постель моего номера! Это – нечто, Роберт…

– Потерпи до вечера, дорогая, и поезжай в «Оазис». В твое распоряжение поступает та самая мавританская крепость. Факс забери в бизнес-центре отеля, оригинал договора выслан на твой новый адрес.

– Роберт… – голос Синтии дрогнул.

– Что, милая? – проглотив комок в горле, тихо спросил Корсар.

– Ты меня любишь?

– Люблю, – искренне произнес полковник и отключил телефон.

– Чарли!! – в отчаянье закричала рыжеволосая незнакомка, но мраморный дог уже прыгнул на причал.

– Спокойно, – улыбнувшись, произнес Илья.

Он определил по поведению несущейся к ним собаки, что никаких агрессивных намерений пес не имеет, разве что охвачен нетерпеливым желанием как можно скорее познакомиться с новым окружением, и шагнул вперед.

Дог бросился передними лапами ему на грудь, намереваясь по привычке разыграть старую шутку, которую он проделывал не раз, живя в своем особняке в Торонто и от широты собачьей души разделяя кров со своей хозяйкой: сбить нового гостя с ног и только после этого познакомиться с ним, тщательно вылизав его перепуганное лицо.

На этот раз шутка не удалась. В последнее мгновение Илья резко отстранился, и донельзя изумленный пес, пролетев по инерции в воздухе метра три, с громким всплеском рухнул в воду.

Его рыжеволосая хозяйка, не в силах удержаться на ногах от хохота, осела на песок у береговой кромки, рассмеялись и ее новые соседи.

Дог, слегка задетый смехом окружающих, с королевским достоинством подплыл к берегу и подошел к хозяйке.

– Чарли, нет!!! – отчаянно закричала женщина, разгадав маневр своего четвероногого друга.

Но было поздно: пес, не привыкший, чтобы над ним потешались, встряхнулся, окатив хозяйку водой, как из ушата. После этого Чарли улегся на песок и стал невозмутимо наблюдать, как незнакомые веселые люди помогают подняться его смеющейся хозяйке с песка и приглашают ее в дом; как молодой мужчина с такой невероятной реакцией, что даже он, Чарли, промахнулся, приглашает в дом и его тоже.

"Я подумаю", – всем своим видом отреагировал пес на личное приглашение и, положив голову на лапы, смотрел, как пятеро людей уходят по направлению к беседке.

Светлана увела женщину в дом, где помогла ей высушить феном волосы и белое с красной отделкой летнее платье.

Синтия по достоинству оценила обстановку гостиной особняка: ореховую мебель, белый рояль «Беккер», домашний кинотеатр, цветы в напольных вазах.

– У вас мило, – вздохнула она, – бездна вкуса и ничего лишнего.

– А у вас? – спросила Светлана, кивнув головой в сторону особняка Рогожина.

– Слишком роскошно, – улыбнулась Синтия, – в глазах пестрит.

Женщины покинули дом и подошли к беседке, мужчины при их появлении встали. Елена с любопытством разглядывала незнакомку: лет двадцать шесть – двадцать восемь, красивое лицо с правильными чертами, внимательные голубые глаза, замечательного оттенка рыжие волосы, сбегающие по плечам вертикально завитыми локонами, высокая, примерно одного роста с ней.

– Позвольте представить вам Синтию Тейн, нашу новую соседку, – радушно улыбаясь, произнесла Светлана.

Синтия протянула руку профессору.

– Мой муж, профессор Андрей Александрович Азаров, – представила его гостье Светлана.

– Просто Андрей, – улыбнулся профессор, галантно целуя женщине руку.

– Не так уж и просто… Андрей, – заметила Синтия. – Ваше имя в мире широко известно.

– Вы имеете отношение к науке? – с любопытством спросил профессор.

– Я журналистка, – объяснила женщина, – живу и работаю в Канаде. К науке имеет отношение мой… – она на секунду замялась, – близкий друг, который снял для меня этот дворец Гаруна-Аль-Рашида.

– Если не секрет, как его зовут? – поинтересовался Азаров.

– Его зовут Роберт Дрейк, – ответила Синтия.

– Роберт Дрейк, биофизик?! – воскликнул профессор. – Когда-то давно я читал две его любопытные работы относительно информационного межклеточного обмена, с тех пор его публикации мне не попадались.

– Он работает по закрытой тематике, – объяснила журналистка. – Полагаю, и вы, профессор, публикуете результаты далеко не всех своих исследований? – добавила она, прямо глядя Азарову в глаза.

Профессор пожал плечами и отвел взгляд. Синтия протянула руку Илье.

– Мой зять, Илья Синельников, – представил его Андрей, – студент.

– Студент?! – воскликнула журналистка, пожимая ему руку. – Для студента вы недурно обращаетесь с самурайскими мечами, – добавила она с иронией.

– Я мог бы дать вам пространное интервью относительно духовной связи сибирского студенчества с японским микадо, – весело заговорил Илья, – если бы не опасался отвлечь вас от вашей основной темы. Полагаю, вы прибыли в Сибирь по следам гиперборейцев?

– О-ля-ля! – удивленно воскликнула Синтия. – Вы читали мои статьи?

– Почему вас это удивляет?

– Я не слышала, чтобы они публиковались на русском языке.

– Вы полагаете, в Сибири никто не владеет иностранными языками? – поинтересовался Илья по-французски.

Елена с удовлетворением отметила правильное парижское произношение своего мужа и встала: ей показалось, что Илья как-то по-особому смотрит на рыжеволосую красавицу.

– Моя жена, Елена Синельникова, – представил ее Илья, – студентка.

– В девичестве – Азарова, – важно заговорила Елена по-французски, пожимая руку журналистке. – Вы можете говорить на родном языке, если вам так удобнее.

– Мне удобнее говорить на языке страны пребывания, – сказала по-русски Синтия Тейн, – никогда не помешает лишняя практика. А ваше девичество, если я правильно понимаю, закончилось вчера вечером? Я приехала как раз тогда, когда вам с мужем кричали "горько", – пояснила она, – и откровенно залюбовалась вами из окна. Вы – великолепная пара! – сказала журналистка совершенно искренне.

– Благодарствуйте, – слегка покраснев от удовольствия произнесла Елена и доброжелательно взглянула на Синтию.

– А утром я любовалась из окна вашим мужем, – добавила журналистка, и доброжелательность из глаз "в девичестве Азаровой" тут же испарилась.

Синтия Тейн уловила перемену настроения юной женщины.

– Не обижайтесь, – мягко сказала она, – чрезмерное любопытство – одна из издержек моей профессии. Вы не рассердитесь, если я спрошу, сколько вам лет?

– Семнадцать, – ответила Елена и посмотрела на мужа, который внимательно слушал их диалог.

– Значит, я на десять лет вас старше, – вздохнула Синтия.

– А вы замужем? – с надеждой спросила Елена.

– Пока нет, – снова вздохнула Синтия Тейн, вспомнив серые глаза Роберта, чем-то неуловимо схожие с глазами Ильи.

Елена еще раз взглянула на мужа, и ей очень захотелось, чтобы гостья оказалась старше нее, по крайней мере, лет на шестьдесят!

– Чарли! – воскликнула Светлана, первой обратив внимание на дога, соблаговолившего, наконец, принять приглашение Ильи и теперь сидевшего неподалеку, оценивающе рассматривая незнакомцев. – Иди к нам!

Мраморный дог, безошибочно разобравшись в иерархии присутствующих, подошел к беседке и первому важно протянул лапу профессору.

– Азаров, – представился Андрей, пожимая лапу породистому псу.

– У него длинная родословная? – спросил Илья.

– В трех томах, – пошутила Синтия, – я к нему без книксена даже не подхожу!

Чарли поздоровался со Светланой, потом с Еленой и улегся рядом с беседкой на траву, демонстративно проигнорировав Илью.

– Так что там насчет вашей духовной связи с микадо? – сидя за столом в беседке с чашкой кофе и резко меняя тему разговора, с улыбкой спросила Илью журналистка. – Вы посылаете ему сигналы самурайским мечом?

До сих пор она разговаривала в основном с профессором и Светланой, и речь шла о раскопках в Аркаиме, где она провела последние полтора месяца. Елена с интересом слушала Синтию, поражаясь, как широко образована эта молодая женщина, как много она знает о России и ее истории, причем многое такое, что противоречит официальным версиям, изложенным в школьных учебниках. Илья отмалчивался, ожидая, что журналистка повернет разговор к прямым вещественным доказательствам существования «праматери человечества» – Гипербореи, с которыми узкий круг посвященных специалистов знакомить широкую общественность не торопился, но ошибся. Видимо, в первом разговоре Синтия решила не касаться щекотливой темы.

– Когда вы проживете в Сибири подольше, – улыбаясь, заговорил Илья, – вы поймете, что у нас без самурайского меча просто не обойтись!

– Неужели?! – воскликнула журналистка с иронией.

– Никак не обойтись, – подтвердил Илья. – Ни в кино не сходишь на поздний сеанс, ни в трамвае не проедешь бесплатно!

Синтия поняла, что этот молодой мужчина со стальными мускулами просто отшучивается, и решила ему не мешать.

– В Сибири самурайский меч – принадлежность национального костюма, – продолжал вдохновенно импровизировать Илья. – А национальный костюм сибиряка – овчинное кимоно, пимы и самурайский меч!

Женщины стали с интересом рассматривать профессора: они, очевидно, решили, что именно он в "национальном костюме" будет выглядеть наиболее экзотично, особенно за кафедрой!

– Сибиряка в любом аэропорту узнают легко, – продолжал Илья. – Насколько мне известно, – глядя на Синтию, понизил он голос до конспиративного полушепота, – ваше правительство даже разослало по канадским аэропортам секретный циркуляр: если зазвенел сибиряк на контроле, как будильник, не троньте его: зарубит к чертовой матери!

– Не боитесь поминать нечистого? – поинтересовалась Синтия.

– Нет, – просто ответил Илья.

– Но вы – верующий? – спросила журналистка с интересом.

– Скорее – ведающий, – ответил Илья, улыбнувшись.

Синтия пристально взглянула ему в глаза: не шутит ли? И поняла – не шутит!

– А вы? – обратилась она к Елене.

– Я – православная христианка, – ответила благонравная жена странного студента, вспомнив состоявшееся пять лет назад свое первое причастие. Оно же, впрочем, и последнее.

Илья с беспокойством ожидал следующих вопросов к жене, касающихся веры и религии, например: как можно одновременно считать себя православной и – христианкой? Но Синтия вновь сменила тему.

– Вы говорили, – снова обратилась она к Елене, – что учитесь в университете на факультете иностранных языков. Однако вы великолепно владеете двумя языками, английским и французским, чему же вы там учитесь? И если не секрет, чем в дальнейшем собираетесь заниматься?

"Она умна, напориста, но тактична", – подумал Илья, незаметно взглянул на часы и определил по вмонтированному в них детектору, что скрытый диктофон находится у журналистки в кулоне на груди.

– Вообще-то, я изучаю там еще и итальянский, – уклончиво ответила Елена, которая в июле поступила на факультет иностранных языков только потому, что к тому моменту не смогла четко определиться с выбором профессии.

О своем возникшем сегодня желании вместе с мужем "спасать мир" сообщать иностранке она не собиралась.

– Илья, вы говорите по-итальянски? – спросила Синтия.

– Си сеньорита, – улыбнулся Илья.

– Итальянский язык – один из языков любви, его проще всего изучать в постели, – поделилась Синтия опытом с Еленой, – тем более, с таким преподавателем!

– Этот «преподаватель» возник только вчера, – заметила Светлана.

– Вы хотите сказать, что ваша дочь только вчера вышла за него замуж? – уточнила журналистка.

– И это тоже, – усмехнулся профессор.

– Все-таки, Елена, чем бы вы хотели заняться, получив университетский диплом? – отложив на «потом» разгадку семейного ребуса Синельниковых, спросила Синтия, – о чем вы, повзрослев, мечтали?

– "О доблести, о подвигах, о славе…", – после некоторой паузы ответила Елена великой цитатой.

Не станет же она объяснять красивой и умной чужеземке, что она лишь вчера ощутила себя взрослой и эта взрослость тут же перешла в замужество!

– Мужские мечты?! – изумилась журналистка. – Но вы – сама женственность!

"Ты тоже…" – вздохнула Елена с сожалением и взглянула на мужа.

Илья пристально смотрел на нее. Юная женщина с удовольствием прочла в его глазах удивление, понимание и… еще она увидела, как они темнеют.

"Мои глаза тоже темнеют", – подумала Елена и опустила взгляд.

Азаровы наблюдали этот безмолвный диалог, который пока еще не понимала Синтия, и улыбались.

День клонился к вечеру. Синтия Тейн с удовольствием приняла приглашение соседей остаться на ужин.