Текст книги "Сердце России"

Автор книги: Юрий Кареткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Глава 10. Холостяцкая берлога

Илья внес на руках спящую жену в свою «холостяцкую берлогу» и направился в спальню. Он думал о том, какую сумасшедшую жизненную дистанцию Елена преодолела меньше, чем за двое суток, и восхищался ее стойкостью.

Семнадцатилетнее небесное создание, начиная с середины субботы, успело влюбиться, выйти замуж, стать женщиной, изобрести себе новую подпись, очаровать своего мужа божественной музыкой и принять боевое крещение в акции устрашения криминала, носящей полное название "Операция Крюгер"!

– Не каждая амазонка выдержала бы такие моральные перегрузки, – подумал Илья, проклиная себя за безответственность и нечуткость, и покаянно застонал.

Услышав сдавленный стон, восходящая звезда военной разведки с красивым оперативным псевдонимом Маргарита проснулась посреди гостиной, выскользнула из рук любимого резидента, протерла сонные глаза и с любопытством огляделась.

Холостяцкая берлога поразила Елену порядком, чистотой и замечательной цветовой гаммой современного интерьера.

Белый потолок гостиной со встроенными светильниками прекрасно гармонировал с серебристым ковролиновым полом и белыми, но отличающимися от потолка оттенком стенами, местами декорированными зелеными искусственными растениями.

Два больших окна закрывали белые прозрачные шторы и наполовину раздвинутые салатные портьеры.

В гостиной стояли кожаная мягкая мебель и большой журнальный стол. Деревянные элементы мебели и стол были окрашены в белый цвет, а кожа была светло-зеленой.

Дополняющие интерьер домашний кинотеатр и музыкальный центр были в серебристых корпусах.

"Белое, серебристое и зеленое! У моего мужа, оказывается, хороший вкус, – подумала Елена. – Хотя, что значит, оказывается?! Будь у него плохой вкус, разве бы он на мне женился?"

– Под цвет чьих глаз ты подбирал интерьер? – спросила она мужа полусонным голосом.

– Твоих, родная, – мгновенно среагировал Илья, даже не моргнув.

Интерьер, как и весь этот дом, сотворили кудесники «Спецстроя». Вряд ли их интересовал цвет глаз женщин, которые будут здесь жить. Но получилось здорово! Илья это сразу оценил, когда поселился здесь три недели назад.

– У меня синие глаза, – заметила его дотошная жена.

– Милая, когда ты мне снилась ночами, плутающая по Вселенной в одиночестве, в твоих глазах была зеленая тоска…

Елена подозрительно взглянула на мужа.

– Не лги жене! – придав голосу строгость, промолвила она на всякий случай.

– Пожалуйста, – возмущенно воскликнул Илья, – запомни на всю свою долгую и счастливую жизнь: моряки никогда не лгут!

– Правда? – рассеяно спросила Елена, неуверенными шагами направляясь к большой картине на стене, привлекшей ее внимание.

– Правда! – услышала она за спиной веселый голос мужа. – Моряки всегда травят…

Елена всмотрелась в писаную маслом картину, и сон ее сняло, как рукой.

На картине был изображен зеленый тропический остров и окруженная скалами бухта. Посреди бухты на голубой прозрачной воде стояла белоснежная океанская моторная яхта. На ее палубе и надстройках кипел бой: трое моряков в черных гидрокостюмах с ножами и пистолетами, рассредоточившись по яхте, атаковали больше двух десятков головорезов, защищая четверых пленников. Прижавшиеся к палубной шлюпке заложники, по виду – японцы, скорее всего, были семьей: муж, жена и двое детей не старше десяти лет – мальчик и девочка.

В одном из офицеров Елена узнала своего мужа. Видимо, Илья только что метнул нож, потому что один из окруживших его бандитов валился на спину, зажимая руками горло с торчащей из него круглой рукояткой. Правой ногой Илья наносил удар в голову еще одному пирату, одновременно стреляя из пистолета в другого. Примерно также действовали в этот момент и два его товарища: один, похоже, его ровесник, другой – постарше. Бандиты были в ярости, заложники сохраняли достоинство в смертельно опасной для них ситуации, лица русских офицеров были внимательны и сосредоточены.

– Илья! – повернулась Елена к мужу, глядя на него восторженными глазами. – Кто это рисовал?

Илья подошел к жене и указал рукой на моряка лет тридцати.

– Он, капитан второго ранга Евгений Полежаев, командир нашей разведгруппы. Его оперативный псевдоним – Немо. Правда, он похож на героя Жюля Верна? – в голосе Ильи прозвучала гордость.

– Вы все здесь – герои, рыцари Океана! – воскликнула восхищенная Елена. – А кто третий? – указала она рукой на офицера, палящего сразу из двух стволов в наседающих на него бандитов.

– Николай Бравый, капитан-лейтенант, – улыбнулся Илья. – Бравый – это его и фамилия, и оперативный псевдоним.

– А кто эти пленники?

– Японский консул и его семья. Года полтора назад их яхту в южных широтах захватили пираты, а мы выполняли боевую задачу неподалеку, сообщили Римлянину, и он тут же отдал приказ вмешаться. Мы и вмешались: освободили заложников, а пиратов перебили. Консул подарил нам тогда три набора самурайских мечей, и мы все довольно прилично научились ими владеть.

– Консул подарил? – улыбнулась Елена. – Я думала, сам японский микадо!

– Микадо тоже сделал нам подарок за спасение своего родственника и его семьи, но об этом как-нибудь потом. Пойдем, я уложу тебя спать, милая, тебе необходимо отдохнуть.

– Лучше я сначала осмотрю квартиру, – сказала Елена, уверенная, что обнаружит здесь и другие замечательные вещи, вроде картины на стене. – У тебя здесь нет ничего запретного?

– Что здесь может быть запретным для тебя, жена моя драгоценная? – с улыбкой произнес Илья. – Теперь ты здесь хозяйка.

– Что-нибудь, вроде комнаты Синей Бороды!

– На этот счет не беспокойся: я ни бороды, ни усов сроду не носил, тем более – синих! Доберешься до спальни – падай на кровать и отключайся, мне нужно постирать свои вещи.

– Илья, – негодующе воскликнула молодая жена, чьи законные супружеские права пытались ущемить все, кому не лень, – ты опять?! Мы же договорились: женские дела буду делать я!

– Когда мы об этом договаривались, – возразил Илья, – ты еще не занималась мужскими делами: разведкой, например. Так что, слушай приказ, Маргарита: осмотрись в доме и ложись спать! Ты сегодня нужна родине выспавшейся и свежей, с веселыми, а не усталыми глазами. Вечером нам кое-что предстоит.

– Принято, Мастер! – торжественно воскликнула разведчица, от всей души пожертвовав отечеству исконное женское право стирать белье. Она встала по стойке «смирно» и даже попыталась прищелкнуть каблуками, однако на «шпильках» это получилось у нее не особенно здорово. – Разрешите выполнять?!

Илья засмеялся, поцеловал жену, забрал из прихожей свою спортивную сумку и скрылся в ванной комнате.

Елена осмотрела большую комнату, превращенную ее мужем в спортивный зал. Универсальный тренажер, подвешенный к потолку боксерский мешок, «груша», шведская стенка, закрепленная на одной из стен…

Внимание Елены привлекла стоящая в углу деревянная фигура в полтора человеческих роста.

"Тотем, – догадалась она, подойдя поближе и касаясь ладонью темного дерева, сплошь истыканного ножом. – Интересно, что это за зверюга, и почему Илья мечет в нее ножи?"

Тотем изображал похожее на рептилию неведомое животное, опирающееся на короткий драконий хвост. Оскалив клыкастую морду, отдаленно напоминающую человеческое лицо, чудовище вытянуло вперед хищные лапы, увенчанные длинными и острыми, как лезвия ножей, когтями.

Выходя из комнаты, Елена еще раз с опаской оглянулась на чудище явно не земного происхождения.

"Вот бы кого нужно было задействовать в операции "Крюгер", – подумала она, закрывая за собой дверь, – все бандиты сами бы от страха попадали в гробы!"

Елена вошла в следующую комнату, по стеллажам с книгами и огромному письменному столу сразу догадавшись, что это кабинет.

На столе находился большой плоский монитор, обращенный экраном к двери, перед ним лежал блок клавиатуры, соединительные провода через специальное отверстие уходили в недра стола.

Компьютер оказался включенным. Как только Елена вошла в дверь, на экране монитора возник сидящий за столом, подперев лапой нахальную морду, большой черный кот, сродни булгаковскому Бегемоту. Чтобы ни у кого не возникло сомнений относительно его имени, Бегемот предусмотрительно поставил рядом с собой традиционную керосинку.

Елена подошла к столу, села в придвинутое к нему вертящееся кожаное кресло и стала с любопытством рассматривать кота. Бегемот, изображенный с помощью компьютерной графики, выглядел как живой.

Секунд через тридцать, не дождавшись от Елены никаких конструктивных действий, кот меланхолично спросил:

– Пароль будем набирать или как?

Елена секунду подумала, набрала на клавиатуре слово «бегемот» и нажала ввод.

Кот вытаращил на нее удивленные глаза, обхватил лапами голову и издевательски захохотал. Из керосинки полыхнуло пламя.

Елена подосадовала на свою несообразительность. Неужели же ее гениальный муж защитит компьютер паролем, который первым придет в голову любому, кто читал роман "Мастер и Маргарита"?!

– Забыли пароль? – поинтересовался виртуальный Бегемот, вновь становясь серьезным.

Елена не могла забыть пароль, потому что попросту его не знала, поэтому, чтобы не солгать, неопределенно пожала плечами.

– Записывайте, – вздохнул компьютерный страж, глядя сквозь очки, неожиданно образовавшиеся на его морде, в пергаментный свиток, который он развернул в своих лапах.

– Три, запятая, четырнадцать, один, пять, девять, два, шесть, пять, три… – диктовал он противным голосом, растягивая слова и отводя на каждую цифру не меньше пяти секунд.

Елена поняла, что ученый кот диктует число «пи», имеющее после запятой бесконечное количество знаков, но продолжала аккуратно набирать на клавиатуре диктуемые цифры, твердо решив взять это наглое животное измором.

– Во-о-семь, – продиктовал кот восемнадцатую цифру после запятой и взглянул на Елену поверх очков, – успеваете записывать?

Елена засмеялась и кивнула головой.

Кот, по всей видимости, неправильно истолковал ее кивок, потому что начал диктовать цифры еще медленнее.

– … Четы-ы-ыре, три-и-и… – протяжно завывал Бегемот.

На двадцать четвертой цифре терпение Елены иссякло, и она замахнулась на кота блоком клавиатуры.

– Не делайте этого, Елена Андреевна! – раздался из компьютера встревоженный мужской голос и на экране вместо обнаглевшего кота появился молодой человек в штатском.

– Кто вы, и откуда вы меня знаете? – подозрительно спросила внезапно рассекреченная шпионка, положив на место блок клавиатуры.

– Я – никто, – улыбнулся дежурный офицер пункта электронного наблюдения, – считайте меня просто виртуальной фантазией. Что касается того, откуда я вас знаю, то это даже не смешно: ночной сюжет с вашим участием демонстрируют сейчас по всем новостным каналам российского телевидения. Судя по первым отзывам, россияне возмущены только одним: им придется ждать целых десять лет, пока вы станете Первой леди государства!

– Вы, конечно, шутите! – смущенно улыбнулась Елена, слегка покраснев от удовольствия.

– Шучу, – признался офицер. – Но лично я бы за вашу "криминальную парочку" проголосовал!

– А как вы меня видите? – спросила она с любопытством.

– Видеокамера вмонтирована в компьютер, – объяснил молодой человек, – включается сразу после первой же попытки несанкционированного доступа. Если бы мы не знали кто вы, уважаемая Елена Андреевна, вы были бы уже в наручниках.

– Скажите, – спросила Елена, – а в спальне или в ванной комнате никакие видеокамеры не вмонтированы?

– Нет, но мысль интересная!

– Какой же все-таки пароль у этого компьютера?

– А разве ваш муж вам не сказал? – удивился молодой человек.

– Не успел, – вздохнула несостоявшаяся домашняя хозяйка, – белье стирает…

– В таком случае, записывайте, – с готовностью предложил офицер. – Три, запятая, четырнадцать, один, пять…

Елена рассмеялась и вышла из кабинета.

Когда, войдя в спальню, Елена увидела огромную кровать, ее обуяла внезапная вспышка ревности. Однако через секунду она устыдилась этой вспышки, едва не расплакавшись от досады на саму себя и от нежности к своему самому верному мужу на свете: подушка на кровати была одна!

Елена сбросила босоножки, не раздеваясь, упала на кровать поверх покрывала, уткнулась в подушку лицом, всхлипнула от избытка чувств и мгновенно уснула.

Илья вошел в спальню, на ходу повязывая темный галстук поверх белой рубашки, и с минуту постоял в дверях, любуясь своей спящей красавицей. Потом очень осторожно раздел жену, приподнял ее на руках, убрал покрывало, уложил ее поудобнее, укрыл одеялом и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

Приготовив себе крепкий кофе, Илья с комфортом устроился на диване в гостиной. Сначала он связался по телефону с Римлянином, затем – с подполковником Васильевым. После этого отключил шифратор и набрал номер академика Добродеева.

– Здравствуйте, Владимир Петрович, – заговорил он уважительно, – это Илья Синельников, помните такого?

К удивлению Ильи в трубке сначала раздался громкий продолжительный хохот академика, потом сквозь смех прозвучали адресованные кому-то слова: "Совещание окончено, все свободны".

– Здравствуй, Илья! – весело заговорил Добродеев, видимо, оставшись в кабинете один. – Я сегодня утром посмотрел новости, это… это!..

В трубке вновь раздались раскаты смеха. Илья, улыбаясь, терпеливо ждал, когда академик отсмеется.

– Я видел, как ты управляешься с гидроциклом и целуешь девушек еще до знакомства с ними, – продолжил, наконец, Добродеев, – и понял, что ты привык действовать быстро. Но ты, по всей видимости, привык действовать со скоростью, значительно превышающей скорость света! Я не поленился после просмотра новостей позвонить в Прибрежный ЗАГС, и мне подтвердили, что через пять с небольшим часов после моего отъезда вы с Еленой официально стали мужем и женой. Это уже из области фантастики!

– А разве вы, уважаемый Владимир Петрович, считаете скорости, значительно превышающие скорость света, фантастикой? – улыбнувшись, поинтересовался Илья.

– Да-а, – удивленно протянул академик, – я чувствую, нам есть, о чем поговорить! Тем более, – добавил он, – что через каких-нибудь десять лет, когда ты станешь президентом, от тебя будет зависеть финансирование российской фундаментальной науки! Когда бы ты хотел встретиться?

– Если возможно, минут через тридцать.

– Договорились!

– И еще одно, Владимир Петрович. В России уже полтора месяца находится канадская журналистка, Синтия Тейн…

– Как же, слышал о ней, – усмехнулся Добродеев. – Многих наших ученых-историков можно было бы без всякого ущерба для отечественной науки отправить на пенсию и заменить этой заморской красавицей. Мне сообщали, что на раскопках в Аркаиме она настолько поразила седобородых археологов своими трактовками собранных ими материалов, что те вновь ощутили себя студентами!

– Не самое плохое ощущение, – заметил Илья, – я тоже студент.

– Что ж, сделаю вид, что поверил, – добродушно произнес академик, – тем более что Сережка Бокалов не стесняется утверждать это даже по телевизору! Кстати, как журналистка оказалась в гостиной Азаровых во время вашего ночного домашнего спектакля?

– В субботу вечером она сняла по соседству с ними особняк, тот, что слева, если смотреть от залива.

– Мавританский дворец?! – удивился Добродеев. – Недешево он ей, видимо, обошелся.

– Наш доморощенный жулик, находящийся сейчас в Париже, уступил ей его совершенно бесплатно.

– Вот как? – задумчиво произнес академик. – Видимо, кто-то очень серьезный посодействовал ей подобраться поближе к артефактам, которых ей так не достает.

– Вы не согласились бы принять Синтию Тейн и нас с Еленой у себя сегодня вечером в девятнадцать тридцать?

– С удовольствием! Можешь от моего имени передать журналистке приглашение.

– Благодарю, Владимир Петрович, подробности предстоящей беседы мы обсудим при встрече. Я буду у вас через двадцать пять минут.

Илья набрал номер Синтии Тейн, коротко с ней поговорил, надел пиджак и поехал на встречу с Добродеевым.

Изучив ориентировку на ночного посетителя квартиры Мамедова, подполковник Васильев взглянул на Валентина Гнедича, сидящего напротив него за столом для оперативных совещаний.

– Что думаешь? – задал он вопрос лейтенанту голосом, не предвещающим ничего хорошего полковнику Терещенко, «хозяину» одной из сибирских пересылок.

Подполковник Васильев ненавидел предателей, а полковника Терещенко, по вине которого сегодня ночью погибли два офицера контрразведки, возненавидел самой лютой ненавистью, на какую только был способен.

– Думаю, необходимо срочно арестовать предателя, – высказал свое мнение лейтенант. – Считаю, что Увалов по кличке «Шалун», заглянувший сегодня ночью к Мамедову, и Расстрел – не единственные, кого Терещенко выпустил на свободу, объявив умершими.

– В том-то и дело, что они наверняка не единственные, – заметил подполковник. – Арестовать его нужно, но без всякой огласки. Ты не хуже меня знаешь: нам необходимо избегать малейшей утечки оперативной информации. К тому же, в рамках процессуального кодекса мы потеряем кучу времени, а Проект – в стадии завершения. Сиди здесь, я – к генералу.

Васильев вышел из кабинета и направился к начальнику Управления.

Моложавый генерал-майор, ознакомившись с рапортом Васильева, нахмурился и с минуту сидел молча, постукивая пальцами по столу.

– Как ты думаешь, Володя, – нарушил молчание генерал, – каким образом предатели подбирают денежный эквивалент офицерской чести? Может быть, существует некая такса: такая-то сумма – за столько-то звезд на погонах, или что-то в этом роде?

– Товарищ генерал… – начал было подполковник.

– Брось, Володя, – поморщившись, перебил его генерал Одинцов, – похоже, мы с тобой не весь пуд соли вместе съели: ты все время норовишь высыпать мне на рану остатки.

Васильев виновато усмехнулся.

Они с генералом были однокашниками и одногодками, оба – оперативники высочайшего класса. Каждый из них считал венцом своей карьеры звание полковника и высший уровень сложности ставящихся командованием задач. Генеральская должность воспринималась друзьями как безусловный провал: надев брюки с лампасами, любой офицер спецслужб автоматически переставал быть оперативником, так что в генералы не рвался ни тот, ни другой.

В этом смысле Владимиру Васильеву, безусловно, повезло, причем он сам в немалой степени способствовал этому везению. Внешность подполковника была, что называется, «киношной», натура – широкой, тяга к женщинам – неугасимой! Не было ни одной юбки, попавшей в поле зрения Васильева, которую бы он не проводил взглядом, и процентов девяносто женщин, заметивших его взгляд, готовы были тут же из этих юбок выпрыгнуть. Кстати многие так и поступали. Командование удивлялось десяти процентам слабого пола, не подверженным чарам лихого контрразведчика (слепые они, что ли?!), и слегка притормаживало присвоение очередного звания женатому офицеру, так что Одинцов всегда опережал друга на одну звезду. В итоге, безгранично влюбленный в свою жену полковник Иван Одинцов недавно неожиданно для себя стал генералом и от потрясения едва с любимой женщиной не развелся.

– Ладно, Иван, извини, – заговорил Васильев. – Мне нужна твоя санкция на тихое изъятие предателя из оборота. Необходимо предотвратить любые сюрпризы на стадии завершения проекта "Сердце России", информация от Терещенко нужна немедленно и в полном объеме. Прошу «добро» на проведение спецоперации.

– Добро, – произнес генерал, – по крайней мере, обезопасим Проект от вмешательства нежданных вооруженных боевиков. А что с «кротом»?

– У Мастера возникла одна интересная идея, он ее проверяет. Сейчас он на встрече с академиком Добродеевым. Илья считает, что максимум через сутки, «крота» он установит. Пока нам известно лишь то, что заказ на похищение Форварда поступил от ЦРУ.

– Римлянин открытым текстом сообщает нам далеко не все, – заметил начальник Управления. – Его можно понять: предательство в верхах год назад едва не погубило наше Движение. Так что многое приходится додумывать самим. Тебя не настораживает попытка тайного внедрения канадской журналистки в окружение Форварда?

– Какое же оно тайное? – возразил подполковник. – Скорее уж, намеренно открытое! Синтия Тейн с первых минут не стала скрывать имя того, кто направил ее в «Оазис». Думаю, приезд журналистки – приглашение к конфиденциальному, но откровенному контакту.

– Имей ввиду: Роберт Дрейк для Римлянина – "священная корова"! В случае если Корсар навестит нас в наших пенатах, мы будем отвечать за его безопасность головой. Учитывая масштаб и серьезность сражения, в котором мы принимаем участие, эти слова нужно понимать буквально!

– Ясно. Сегодня в восемнадцать часов по телевидению в прямом эфире состоится аналитическая программа, речь пойдет о ночных событиях. Синтия Тейн уже получила приглашение на участие в этой программе и приняла его. После эфира она и Мастер встречаются с академиком.

– А Маргарита? – улыбнулся генерал.

– Куда же теперь без нее?! – развел руками Васильев.

– Смотри, Володя, станет Елена через десять лет Первой леди и по доброте душевной шепнет мужу, чтобы произвел тебя в генералы!

– Лучше пусть сразу пристрелит! – улыбаясь, проворчал подполковник, выходя из кабинета.

Илья подъехал к своему дому в пятнадцать часов. Встреча с Владимиром Петровичем Добродеевым длилась больше трех часов и была настолько интересной, что, если бы не оперативная необходимость, студент-дипломник вообще бы из кабинета академика не выходил!

Илья вошел в подъезд трехэтажного дома, на каждой площадке которого находилось по одной квартире, поднялся на второй этаж, остановился у бронированной двери со скрытым замком и прошептал: "Сезам, откройся!". Устройство, настроенное пока что лишь на его голос и голос подполковника Васильева, сработало, и дверь бесшумно отворилась.

Илья направился в спальню, сокрушенно думая о том, что придется будить жену, которая спала всего четыре часа. После всех треволнений минувших выходных юной женщине неплохо было бы поспать, как минимум, сутки, причем без него, иначе, что это за сон!

Кровать в спальне оказалась пустой и аккуратно застеленной. Илья прошел в ванную комнату, никого там не обнаружил и прислушался. Из бытовой комнаты доносилось пение, Илья подошел к двери, дослушал последние строчки знаменитого романса «Калитка», негромко постучал и вошел.

Елена стояла у гладильной доски, одетая, причесанная и свежая. В глазах неукротимой амазонки не было и тени усталости, утюг, которым она доглаживала белые тренировочные брюки своего мужа, летал в ее сильных красивых руках, как невесомая игрушка.

Елена, улыбаясь, взглянула на застывшего в дверях супруга.

Если Родине сегодня вечером потребуются ее веселые глаза, подумал Илья, Родина их, безусловно, получит!

– Входи, что ты, как неродной?! – воскликнула Елена.

Она выключила утюг, аккуратно сложила тренировочные брюки, подошла к Илье и положила руки ему на грудь.

– Не будешь меня ругать? – лукаво спросила состоявшаяся наперекор всему домохозяйка, глядя ему в глаза.

– За что же мне тебя ругать, милая?! – обнимая свою неутомимую помощницу, растроганно воскликнул Илья.

– За то, что не сумела побороть в себе домостроевские инстинкты! – ответила Елена и задала мужу извечный вопрос: – Есть хочешь?

– Хочу, – признался Илья, – мы пообедаем в ресторане.

– Какие рестораны, милый, – укоризненно воскликнула Елена, – при живой-то жене?!

Она взяла мужа за руку и повела в столовую. Стол был накрыт для двоих. За неимением живых цветов, всегда испытывающая потребность в эстетике юная женщина украсила середину стола канделябром о пяти свечах, принесенным ею из гостиной.

– Присаживайтесь, мой драгоценный супруг, – торжественно произнесла лучшая жена на свете и присела в книксене.

Илья мысленно возносил хвалы русским Богам, теперь уже ни секунды не сомневаясь в том, кому он обязан счастьем быть мужем при этой невероятной женщине!

Молодожены съели салат, потом Елена принесла из кухни супницу.

– Прости, милый, но я обнаружила в холодильнике только курицу, – вздохнула она, разливая по тарелкам куриный суп с лапшой. – И мне, почему-то, кажется, что этой курице отрубили голову очень давно, возможно, кто-то из опричников Ивана Грозного!

– Я дома только завтракаю, – виновато сказал Илья, – обедаю где и когда придется.

– А где и с кем ужинаешь? – поинтересовалась супруга невинным голосом.

– Что, ты говорила, у нас на второе? – бодро воскликнул опытный разведчик, проигнорировав коварный вопрос.

Елена закашлялась, поперхнувшись супом, и долго смеялась, прижимая к лицу салфетку. Потом она принесла из кухни сковороду, на которой шипела яичница с беконом.

– В следующий раз перед тем, как сюда приехать, наведаемся на рынок, – деловито заявила хозяйственная жена.

Молодожены завершили обед фруктами и соком.

– Благодарствуй, родная, – улыбнулся Илья. – Сколько же ты спала?

– Три часа. Не беспокойся, милый, я выспалась!

– Ты привела себя в порядок, выгладила белье и приготовила замечательный обед всего лишь за час?!

– Видишь ли, родной, я все привыкла делать быстро, – заговорила Елена, в точности повторив слова мужа, произнесенные им за их первым семейным завтраком, и для большей правдоподобности надкусила яблоко. – Быстро приводить себя в порядок, быстро готовить, быстро гладить белье…

– А в постели ты не торопишься, – лукаво заметил Илья.

Молодожены взглянули друг на друга.

– Увы, милая, – огорченно сказал Илья, глядя в темнеющие глаза супруги, – в постель мы теперь попадем только ночью: через два с половиной часа мы должны быть на телестудии, у нас – прямой эфир.

– Прямой эфир?! – воскликнула Елена. – Я уже и так – телезвезда, мне это сообщила виртуальная фантазия в твоем компьютере: некий молодой человек в штатском.

– Ты запомнила пароль? – озабоченно спросил Илья. – Могу продиктовать: три, запятая, четырнадцать…

Елена, смеясь, запустила в мужа салфеткой.

Молодожены остановились рядом с бутиком неподалеку от холостяцкой берлоги Ильи.

Разведчик протянул жене пластиковую банковскую карточку.

– И сколько на ней денег? – поинтересовалась Елена.

– Понятия не имею, – честно признался Илья. – Она безлимитная.

– Что значит – безлимитная?

– Это значит, что если у тебя разумные потребности, тебе ее хватит на сто тысяч лет. А если ты, заходя в магазин, каждый раз будешь уносить этот магазин с собой, – месяца на три.

– А как мне расписываться в чеке?

– Авторучкой.

– Надо же, в жизни бы не догадалась!

– Милая, это особая карточка. Если кассиры вытянутся перед тобой по стойке «смирно», не удивляйся и веди себя естественно: подмигни им левым глазом и почеши у себя за ухом.

Некоторое время, прижавшись к мужу, Елена хохотала до слез. Справившись с собой наконец, она вытерла глаза платком и вошла в магазин. Илья остался снаружи.

В бутике Елена пробыла минут двадцать. Она вышла оттуда в неброском, как и любая по-настоящему дорогая вещь, бежевом деловом костюме и в туфлях такого же цвета на высоком каблуке. Несколько секунд покрутившись перед мужем на крыльце, Елена, улыбаясь, пошла вперед. Илья следовал за ней, неся пакет с ее платьем и босоножками, и с удовольствием любовался великолепными ногами юной женщины. Если бы не участие в телепрограмме, он посоветовал бы ей вернуться и выбрать юбку покороче!

Салон-парикмахерская «Селена» находился в соседнем с бутиком доме.

Две недели назад, тогда еще не прибранный к изящным рукам своей второй половинки, разведчик заходил сюда постричься. Судя по тому, что после этого на него обратила внимание лучшая девушка на свете, постригли его здесь неплохо!

Салон располагался в бывшей квартире первого этажа жилого дома, вход был с улицы. Молодожены стояли напротив крыльца, разглядывая белую надпись на зеленом плакате, закрепленном на перилах: «СОЛЯРИЙ».

– Значит, здесь еще и солярий, – улыбнулась Елена, повернувшись к мужу, – теперь понятно, где ты загорал! Илья, почему ты мне сразу не сказал, что тебе не нравится моя прическа?

– Во-первых, родная, когда я тебя увидел, никакой прически у тебя не было вовсе. Это произвело на меня такое неизгладимое впечатление, что я очнулся уже с брачным свидетельством в руках!

– А во-вторых? – поинтересовалась золотоволосая красавица, поглядывая на окна «Селены».

– Во-вторых, если ты еще не забыла французский, – ноблисс облидж, а если успела забыть, – положение обязывает! То, что к лицу простой студентке, совершенно необязательно должно быть к лицу восходящей телезвезде.

Супруги поднялись на крыльцо и вошли в салон в самом радужном настроении.

– Илья! – обрадовано воскликнула симпатичная молодая женщина, бросаясь на шею молодожену. – Ты, оказывается, герой, тебя сегодня по телевизору показывали! И вас… – растерянно добавила она, обратив, наконец, внимание на жену героя, хмуро читающую «иконку» на ее рабочем фартуке: "Ольга Трошина".

– Оленька (Оленька! – отметила про себя Елена, как следует запомнив фамилию нахалки), будь добра, сделай, пожалуйста, моей любимой, единственной и самой прекрасной женщине на свете прическу, подобающую будущей Первой леди, – улыбаясь, сказал Илья и, взглянув на часы, добавил: – Нам скоро в Кремль въезжать!

– Конечно, – виновато улыбнулась девушка и сделала приглашающий жест Елене, – проходите, пожалуйста.

Солидная замужняя дама семнадцати лет отроду, лишь самую малость оттаяв от комплиментов коварного супруга, с надменным видом села в кресло, взглянула в зеркало, увидела в нем отражение беззвучно смеющегося мужа, вспомнила перепуганную Виолетту на ромашковой поляне, вспомнила свой вопрос, заданный подполковнику Васильеву: "Платье снимать?", почувствовала себя полной идиоткой и улыбнулась.

Вместе с ней с облегчением заулыбались все, кто находился в это время в салоне: и мастера, и клиенты.

Две, осчастливившие «Селену» своим посещением, новые знаменитости, по общему мнению, были довольно опасны. Судя по сюжету в утренних новостях, жене молодого человека, загодя застолбившего за собой президентское кресло, ничего не стоило попросить мужа "утопить их всех в заливе". В том, что ее муж, ведущий свою родословную от неандертальцев, с удовольствием эту просьбу выполнит, сомневаться не приходилось!

Илье, который был в салоне две недели назад единственный раз, еще тогда понравилась Ольга. Он ни минуты не сомневался, что эта душевная и добрая девушка растопит любой лед, и не ошибся.

– Вам сделать прическу к какому-то торжеству? – спросила Ольга Трошина, глядя в синие глаза клиентки.

– Да, к торжеству справедливости, пожалуйста! – улыбнулась Елена.

Она увидела в зеркале, как девушка, стоящая рядом с ней с расческой наготове, растерянно повернулась к Илье, но тот лишь недоуменно пожал плечами.

– На ваш вкус… Оленька, – молвила Елена, и мастер приступила к работе.