Текст книги "Кремль. Ставка. Генштаб."
Автор книги: Юрий Горьков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
6 июля на приеме у И. В. Сталина были Нарком обороны С. К. Тимошенко, К. А. Мерецков, И. В. Смородинов, Б. М. Шапошников, П. В. Рычагов, А. В. Хрулев, Л. З. Мехлис. Обсуждался вопрос о численности РККА и ее боевом составе после войны. Постановлением Совнаркома № 1193/464 был определен боевой состав армии, согласно которому в нем предусматривалось иметь 200 дивизий, в том числе 161 стрелковую, 18 танковых, 8 моторизованных, 3 мотострелковых, 10 горнострелковых. Общая численность армии должна была составить 3461 тысячу человек.[9]9
Постановление СНК № 1193/464 от 6 июля 1940 года.
[Закрыть] В целях совершенствования системы управления Вооруженными Силами 24 июня 1940 года был уточнен состав Главного военного совета. Он был учрежден ЦК ВКЩб) и СНК СССР в составе: С. К. Тимошенко (председатель), А. А. Жданов, С. М. Буденный, К. А. Мерецков, Г. М. Маленков, Л. З. Мехлис, Я. В. Смушкевич (с заменой П. В. Рычаговым), Г. К. Жуков, Д. Г. Павлов.
В конце декабря 1940 года впервые состоялся оперативно-стратегический сбор руководящего состава Наркомата обороны. Параллельно ему проводился сбор в наркомате ВМФ. Регламент работы сбора НКО слагался из двух частей: теоретической с 23 по 31 декабря и оперативно-стратегических игр со 2 по 11 января 1941 года. Порядок проведения сбора и его содержание тщательно согласовывались с И. В. Сталиным. По этому вопросу в ноябре-декабре 1940 года Нарком обороны С. К. Тимошенко семь раз был у него на приеме. Генеральный секретарь в ходе сбора принимал весь руководящий состав НКО и военных округов. 2 января, по окончании теоретической части сбора, он принял 22 участника этого важного стратегического мероприятия.
На разборе стратегических игр, в котором И. В. Сталин принял личное участие, он сделал ряд замечаний по докладу начальника Генштаба К. А. Мерецкова и выразил резкое неудовольствие действиями войск «Красной стороны», которыми во время игр руководил Д. Г. Павлов.[10]10
Жуков Г. Воспоминания и размышления. Т. 1. – М., 1974, с. 293.
[Закрыть] По завершении сбора, 14 января 1941 года, ряд военачальников был приглашен в Кремль, где им объявили о новых назначениях.
Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) П25/85 от 14 января «О начальнике Генерального штаба и командующих войсками военных округов».[11]11
Архив Президента РФ. Ф. 3, оп. 7, д. 518, лл. 24–25.
[Закрыть] для улучшения подготовки войск округов и армий были утверждены следующие назначения:
1. Начальником Генштаба и заместителем Наркома обороны генерал армии Г. К. Жуков.
2. Заместителем Наркома обороны по боевой подготовке – генерал армии К. А. Мерецков.
3. Командующими войсками:
Дальневосточного фронта – генерал-полковник И. Р. Апанасенко;
Киевского особого военного округа /КОВО/ – генерал-лейтенант М. П. Кирпонос;
Северо-Кавказского военного округа /СКВО/ – генерал-лейтенант И. С. Конев;
Забайкальского военного округа /ЗабВО/ – генерал-лейтенант П. А. Курочкин;
Средне-Азиатского военного округа /САВО/ – генерал-майор С. Г. Трофименко;
Ленинградского военного округа /ЛВО/ – генерал-лейтенант М. М. Попов;
1-й армии – генерал-лейтенант А. И. Еременко; 17-й армии – генерал-майор П. Л. Романенко. Этим же постановлением И. В. Смородинов был назначен начальником штаба ДВФ, а генерал-лейтенант В. М. Злобин – начальником штаба СКВО.
С 15 января 1941 года Г. К. Жуков уже работал в Генеральном штабе, входил в курс дела, знакомился со своими заместителями, начальниками управлений и отделов. Дважды – 29 и 30 января, вместе с Наркомом обороны, он был на приеме у И. В. Сталина, а 1 февраля уже официально вступил в должность начальника Генштаба.
Георгий Константинович с первых дней пребывания в должности с завидной напористостью начал заниматься оперативными и мобилизационными вопросами. На одном из совещаний в начале февраля 1941 года он дал указание начальнику оперативного управления генерал-лейтенанту Г. К. Маландину к 22 марта подготовить уточненный оперативный план войны на случай нападения Германии. Вместе с Наркомом обороны С. К. Тимошенко и начальником организационно-мобилизационного управления генерал-майором Четвериковым Г. К. Жуков 12 февраля представил И. В. Сталину мобилизационный план, последний утвердил его практически без поправок.
Думаю, читатель уже убедился: военные вопросы постепенно начинают во все большей степени переходить в руки политического руководства страны, вернее – лично И. В. Сталина. Да это и неудивительно. Во-первых, новым военным руководителям он мог доверять (настолько, насколько это слово вообще применимо к характеру И. В. Сталина) в значительно большей степени, чем их предшественникам. Ведь своими высокими воинскими званиями и назначениями они были обязаны лично ему. Во-вторых, военно-политическая обстановка, создавшаяся к весне 1941 года, практически не оставляла выбора и требовала принятия срочных и решительных мер по укреплению обороноспособности страны.
В это время Нарком обороны и начальник Генштаба приглашались И. В. Сталиным по четыре-семь раз ежемесячно. На этих встречах уточнялись и обсуждались вопросы оперативного и мобилизационного плана, повышения боеготовности войск западных приграничных округов, скрытого отмобилизовывания войск, выдвижения и развертывания Второго стратегического эшелона и резервов. С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков настаивали на заблаговременном приведении войск в боевую готовность. Проблема в данном случае заключалась в том, что, согласно концепции «особо угрожаемого военного периода», отдать такой приказ могло только правительство СССР, но в условиях, когда вся реальная власть сосредоточилась в руках политического руководства, право приказывать фактически перешло лично к И. В. Сталину.
К сожалению, все попытки повысить боеготовность войск встречали резкий отпор со стороны И. В. Сталина, а также В. М. Молотова, который, как правило, всегда присутствовал при обсуждении военных вопросов. Наконец, 24 мая 1941 года, в кремлевском кабинете Генсека, ставшего к тому времени и главой правительства, состоялось совершенно секретное совещание, обсудившее задачи западных приграничных округов, вытекающие из оперативного плана войны и сложившейся стратегической обстановки.[12]12
ЦАМО РФ. Ф. 15а, оп. 2154, д. 4, лл. 268–281.
[Закрыть] Информацию о нем я обнаружил в архиве Президента РФ в 1993 году.
Совещание это прошло как бы мимо внимания и наших, и зарубежных историков. А ведь именно на нем уточнялись вопросы, связанные с последним оперативным планом войны по состоянию на 15 мая 1941 года. Название этого плана – «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками».[13]13
Архив Президента РФ. Ф. 45, д. 412, л. 44.
[Закрыть] Важность его трудно переоценить, поскольку именно с ним мы вступили в Великую Отечественную войну. Читатель может ознакомиться с этим планом (он помещен мною в Приложениях к этой книге) и самостоятельно сделать вывод, можно ли называть СССР агрессором.
Итак, на майском совещании присутствовали два члена Политбюро – И. В. Сталин и В. М. Молотов. Приведу список остальных его участников:
С. К. Тимошенко, Маршал Советского Союза, Нарком обороны СССР;
Г. К. Жуков, генерал армии, начальник Генштаба;
Н. Ф. Ватутин, генерал-лейтенант, первый заместитель начальника Генштаба;
П. Ф. Жигарев, генерал-лейтенант авиации, начальник Главного управления ВВС;
Д. Г. Павлов, генерал армии, командующий войсками ЗапОВО;
А. Я. Фоминых, корпусной комиссар, член ВС ЗапОВО;
Ф. И. Кузнецов, генерал-полковник, командующий войсками ПрибВО;
П. А. Диброва корпусной комиссар, член ВС ПрибВО;
М. М. Попов, генерал-лейтенант, командующий войсками ЛенВО;
Н. Н. Клементьев, корпусной комиссар, член ВС ЛенВО;
Я. Т. Черевиченко, генерал-полковник, командующий войсками ОдВО;
А. Ф. Колобяков, корпусной комиссар, член ВС ОдВО;
М. П. Кирпонос, генерал-полковник, командующий войсками КОВО;
Н. Н. Вашугин, корпусной комиссар, член ВС КОВО;
И. И. Копец, генерал-майор авиации, командующий ВВС ЗапОВО;
А. П. Ионов, генерал-майор авиации, командующий ВВС ПрибВО;
А. А. Новиков, генерал-майор авиации, командующий ВВС ЛенВО;
Е. С. Птухин, генерал-лейтенант авиации, командующий ВВС КОВО;
Ф. Г. Мичугин, генерал-майор авиации, командующий ВВС ОдВО.
Именно эти люди оказывали непосредственное влияние на ход событий. Начиная с майского совещания и до самого нападения Германии на СССР Нарком обороны и начальник Генштаба бывали у И. В. Сталина каждые трое суток. К сожалению, подобная интенсивность контактов не дала должного практического выхода. И. В. Сталин фактически отказался санкционировать предварительное развертывание войск вдоль западных границ СССР, почему мы отстали от противника в приготовлениях к войне практически на месяц. Последний «мирный» визит военных руководителей к И. В. Сталину состоялся в 20 часов 15 минут 21 июня 1941 года в связи с получением новых данных от перебежчиков о начале войны утром 22 июня. Им с большим трудом удалось уговорить И. В. Сталина утвердить директиву № 1 о приведении войск западных приграничных округов в боевую готовность, правда, с существенными ограничениями (см. Приложение № 4).
В спешке забыли включить в директиву задачи Военно-Морскому Флоту. Этот грубейший промах еще раз показывает, какие серьезные упущения существовали перед войной в управлении войсками, а также говорит о неизменном пренебрежении И. В. Сталина делами ВМФ. В результате нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов собственным решением, исходя из известной ему оперативной обстановки, перевел флот в оперативную готовность № 2, фактически подготовив его к любым неожиданностям.
Глава 2
Боевая и мобилизационная готовность Вооруженных Сил СССР
Одной из важнейших функций Генерального штаба была разработка мобилизационных планов. Помня о том, что все глубоко продуманные оперативные планы могут оказаться бесплодными, если не будут подкреплены людскими и материально-техническими ресурсами, Генштаб упорно работал над совершенствованием мобилизационной готовности.
Разработанный Генштабом мобилизационный план на 1938–1939 годы от 29 ноября 1937 года (МП-22) предусматривал развертывание:
стрелковых дивизий – 170;
кавалерийских дивизий – 29;
танковых бригад – 31 (27 лтбр и 4 ттбр);
корпусных артиллерийских полков – 57;
артиллерийских полков резерва Главного Командования (РГК)-43;
орудий – 15218;
танков – 15613;
автомобилей – 305780.
Кроме того, предусматривались формирования второй очереди:
стрелковых дивизий – 30;
артиллерийских полков РГК. 4;
авиабригад – 80.
Численность отмобилизованной РККА устанавливалась в 6503500, а по мирному времени на 1 января 1939 года – в 1665790 человек.[14]14
ЦАМО РФ. Ф. 15а, оп. 2154, д. 4, лл. 35–36.
[Закрыть]
Планом развития и реорганизации РККА на 1938–1942 годы предусматривалось, что из двадцати легких танковых бригад будут выведены восемь, состоящих из танков БТ. Их предстояло свести в четыре танковых корпуса. Остальные шесть бригад БТ и столько же бригад Т-26 оставались отдельными. Дополнительно к трем имеющимся мсбр предусматривалось формирование еще одной мотострелковой бригады, чтобы в последующем передать в каждый тк по одной бригаде.[15]15
Там же, лл. 10–11.
[Закрыть]
Разработанный и утвержденный мобплан (с утверждающими подписями И. В. Сталина – красным цветом, В. М. Молотова – простым карандашом, Л. М. Кагановича и К. Е. Ворошилова – синим цветом) предусматривал дальнейший рост стрелковых войск в 1,7 раза, а также значительный рост количества тяжелых танковых бригад; вместо существующих четырех их предусматривалось иметь девять.[16]16
Там же, лл. 35–39. (Постановление Комитета обороны при СНК СССР)
[Закрыть]
Увеличивалось количество корпусных артиллерийских полков. Количество орудий и танков увеличивалось примерно на 50 %. Существенно менялась структура ВВС, которая предусматривала в боевом составе 155 авиабригад.
Следует заметить, что существенного качественного преобразования ни план развития и реорганизации Красной Армии на 1938–1942 годы, ни мобплан на 1938–1939 год не предусматривали. Указанный выше мобплан до второй половины 1940 года не уточнялся, хотя в этом имелась прямая необходимость в связи с изменением территории Советского Союза, а также совершенствованием организационной структуры и перевооружением Красной Армии и ВМФ. Все это привело к резкому снижению мобилизационной готовности всех Вооруженных Сил.
Об этом свидетельствуют акты передачи Народного комиссариата обороны К. Е. Ворошиловым и Генерального штаба Б. М. Шапошниковым. В акте передачи Наркомата обороны Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко в 1940 году указывалось:
На это указывалось и в акте передачи Генштаба Б. М. Шапошниковым К. А. Мерецкову:
К сожалению, сказанное касалось не только западных приграничных округов, но и внутренних, а также ЗакВО, СибВО, САВО, ЗабВО. Это было крупным упущением в работе Генерального штаба, тем более, что переработка мобплана затянулась до февраля 1941 года.
Новый вариант мобилизационного плана на 1941 год был подготовлен к сентябрю 1940 года и увязывался с проектом оперативного плана войны, который после существенных изменений в распределении войск по направлениям был утвержден 14 октября. Мобилизационный план в это время не рассматривался в связи с изменением некоторых положений оперативного плана, поэтому позже потребовал некоторых уточнений. Вариантом октябрьского мобплана предусматривалось формирование восемнадцати танковых дивизий, восьми механизированных корпусов, пятидесяти авиадивизий, трех корпусов и одной дивизии ПВО. В три раза увеличивалось количество орудий и минометов, а танков – в два раза. Численность Красной Армии предполагалось иметь 8 678 135 человек.[19]19
ЦАМО РФ. Ф. 15а, оп. 2154, д. 4, лл. 128–170.
[Закрыть]
К 23 января 1941 года вариант мобилизационного плана был существенно переработан. Предполагался рост численности Красной Армии по военному времени до 10 058 791 человека, стрелковых дивизий – до 209 (рост – 42 дивизии), механизированных корпусов – до девяти (увеличение на один мк), танковых дивизий – до 20, моторизованных дивизий – до 9, авиадивизий – до 79 (рост на 24 ад), авиаполков – до 343 (увеличение на 10 ап), а также существенное увеличение количества боевой техники.[20]20
Там же.
[Закрыть] И все же вариант плана не получил официального одобрения со стороны военного и политического руководства. Дело, очевидно, в том, что в нем не нашли места новые взгляды участников стратегического сбора руководящего состава Красной Армии. И, в частности, на создание крупных механизированных соединений, способных решать оперативно-тактические задачи, а также танковых и моторизованных дивизий.
После переработки этого варианта проект нового мобилизационного плана был представлен на рассмотрение правительству и утвержден 12 февраля 1941 года. Планом предусматривалось иметь: численность Красной Армии на военное время – 8 682 827 человек, управлений стрелковых корпусов – 65, управлений механизированных корпусов – 30, дивизий – 304, в том числе 60 танковых и 30 моторизованных.
Удельный вес сухопутных войск сокращался на 2,3 %, конницы – в три раза. Но зато увеличивалось количество мехкорпусов в пять раз, частей ПВО и ВВС – в два раза, танковых войск – в три раза.[21]21
Там же, лл. 268–281.
[Закрыть] В порядке призыва на учебные сборы войсковые соединения западных и части внутренних военных округов были усилены личным составом. Численность стрелковых дивизий приграничных округов была доведена: двадцати одной – до 14 тысяч человек, семидесяти двух – до 12 тысяч, шести – до 11 тысяч человек.
Помимо стрелковых дивизий был усилен ряд частей артиллерии РГК, укрепрайонов, частей связи и тыла.
Существенным недостатком этой стороны мобилизационной готовности было то, что части одновременно с призывом личного состава не были укомплектованы автомашинами, тракторами и лошадьми, а наличный авто– и гужевой транспорт не мог поднять весь комплект техники и материальных средств. Большим недостатком в деятельности Наркома обороны и Генштаба являлось несвоевременное уточнение мобилизационного плана с 1937 до 1940 года.
Попытки исправить эти недостатки разработкой еще в 1940 году, а затем дважды – в январе и феврале 1941 года мобилизационных планов привело к тому, что Генштаб и штабы округов занимались подготовкой документов, а практическую организаторскую работу в войсках вели с опозданием. Для практической деятельности войскам оставалось слишком мало времени.
Предполагалось проводить отмобилизовывание поэшелонно в течение одного месяца. Первым эшелоном на первый-третий день войны предполагалось отмобилизовать части и соединения армий прикрытия приграничных военных округов, составлявшие 25–30 % боевых соединений и содержащиеся в мирное время в усиленном составе. В этом же эшелоне приводились в мобилизационную готовность ВВС, войска ПВО и укрепрайоны. Вторым эшелоном на четвертый – седьмой день предусматривалось отмобилизовывание остальных боевых соединений, частей боевого обеспечения и армейских тыловых частей и учреждений. Третьим эшелоном на восьмой-пятнадцатый день отмобилизовывания предусматривалось развернуть фронтовые тылы, ремонтные базы, фронтовые запасные части. Четвертым эшелоном на шестнадцатый-тринадцатый день планировалось развернуть запасные части и стационарные госпитали.
Развертывание танковых, моторизованных и кавалерийских дивизий в приграничных военных округах, содержащихся в усиленном составе (70–80 % от штатов военного времени), предполагалось осуществить в два эшелона. Первый эшелон (постоянный кадровый состав) должен был быть готовым к выступлению через два-четыре часа с момента получения приказа (танковые части – через шесть часов). Второй эшелон имел срок готовности до трех суток. Соединения и части внутренних военных округов получили срок готовности для отправки одним эшелоном трое-семь суток, части ВВС (авиационные) – два-четыре часа, тыловые части, их обеспечивающие, – два-четыре часа для постоянного (кадрового) состава (первый эшелон) и трое-четверо суток – для второго эшелона, формируемого за счет призыва личного состава.
Части ПВО отмобилизовывались также в два эшелона. Части постоянной готовности (первый эшелон) имели срок два часа, второй эшелон – одни-двое суток от начала мобилизации. Вновь формируемым частям ПВО предписывалось быть готовыми на третьи-пятые сутки мобилизации.
Проведение мобилизации предполагалось по двум вариантам. По первому варианту проводилась открытая всеобщая мобилизация с объявлением Указа Президиума Верховного Совета СССР, по второму – частичная мобилизация. В этом случае могли быть отмобилизованы отдельные части, соединения или отдельные военные округа, в зависимости от сложившейся обстановки. Обеспечение развертываемых по мобилизационному плану войск вооружением, танками, самолетами, военной техникой и материально-техническими средствами осуществлялось со складов округов и центра.
Запасы в войсках и на складах по состоянию на 22 июня 1941 года позволяли обеспечить формирования военного времени: стрелково-пулеметным вооружением более чем на 100 % (автоматами и крупнокалиберными пулеметами, зенитными пулеметами – на 30 %); орудиями всех систем – на 75–96 %; танками всех видов – на 60 %, в том числе тяжелыми – на 13 %, средними (Т-34 и Т-26) – на 7 % и легкими танками – на 133 %.
Промышленность в 1941 году могла поставить 4620 танков, в том числе 900 танков КВ, 2500 танков Т-34. В этом случае обеспеченность танками могла составить около 70 %. Обеспеченность ВВС самолетами составляла около 80 %, в том числе боевой авиации – 67 %.
Во исполнение мобплана в штабы военных округов были направлены частные директивы, в которых указывались мобзадания и календарные сроки основных мероприятий, в том числе и конечные сроки разработки мобпланов. В округах по этим директивам состоялись заседания Военных советов. Их постановления доводились до войск директивами. Заседание Военного совета ЗапОВО состоялось с опозданием по сравнению с календарными сроками на двадцать суток, а директива в войска была направлена только 26 марта 1941 года. Кроме того, этой директивой срок разработки мобплана отодвигался до 15 июня вместо 1 июня 1941 года, как предписывалось Генштабом. В связи с этим разработка мобпланов в войсках задерживалась почти на месяц.
Проверки офицерами Генштаба Минского, Белорусского, Брестского ОВК, 2-й Краснознаменной дивизии показали, что к разработке МП-41 комиссариаты приступили только в первой половине мая. Допускались грубые ошибки в процессе приписки военнообязанных дефицитных специальностей из центральных военных округов, из-за чего на местах их оказывалось больше, чем требовалось. Чтобы покрыть мнимый дефицит специалистов в частях, дислоцированных на территории, например, Белостокского ОВК, центральные округа занарядили туда 4089 человек из 245 райвоенкоматов. Они просто не успевали своевременно прибыть в самую западную область СССР, если в них вдруг возникала нужда, даже без воздействия противника. Кроме того, в мае 1941 года офицеры Генштаба выявили, что таких военнообязанных специалистов и на местах было более 6000 человек.
Самую низкую мобилизационную готовность имели ВВС. В Западном особом военном округе в ВВС оказалось небоеготовыми из-за неукомплектованности личным составом и боевой техникой двенадцать авиаполков и восемь авиабаз.
В Прибалтийском военном округе дела обстояли и того хуже. В мае 1941 года там еще не была введена всеобщая воинская обязанность, определенная законом еще в сентябре 1940 года.
В наркомате ВМФ сроки готовности несколько раз изменялись из-за перестройки планов и переписи населения, а также в связи с изменениями возрастов личного состава мобилизационных ресурсов. Потому на флоте введение мобплана МП-41 намечалось только к 1 июля 1941 года. Реально же штабы флотов и флотилий были готовы действовать по МП-41 и того позднее – к 20 июля.
Почему же не удавалось обеспечить надлежащее состояние мобилизационной готовности по материальным ресурсам? Прежде всего из-за сроков. Новые военные структуры формировались очень быстро, народное хозяйство просто не успевало за их ростом. Тем более, что его мобилизационный план к началу Великой Отечественной войны не был отработан. Только К. Е. Ворошилов держал его «под сукном» более месяца, о чем начальник Генштаба РККА Г. К. Жуков в апреле 1941 года вынужден был доложить И. В. Сталину.
Важное значение для мобилизационной и боевой готовности имеет укомплектованность войск, которая перед войной в наших Вооруженных Силах оставляла желать много лучшего. Так, в ЗапОВО только один мехкорпус был укомплектован танками на 79 %, остальные пять мехкорпусов – на 15–25 %. В Киевском особом военном округе два механизированных корпуса имели укомплектованность боевыми машинами от 89 до 100 %, остальные шесть не имели и четвертой части необходимой военной техники. Из-за ее отсутствия три танковые дивизии ЗапОВО (26-я, 31-я, 38-я), а также 210-я моторизованная дивизия вооружались 76– и 45-миллиметровыми пушками, чтобы в дальнейшем выступать в роли противотанковых соединений.
Наконец, степень мобилизационной готовности определяется численностью и боевым составом войск по мирному и военному времени. К 22 июня 1941 года Красная Армия была укомплектована практически как в мирное время. Она имела в своем составе 5 297 704 человека, плюс 802 138 человек, призванных на большие учебные сборы. По военному времени РККА должна была иметь 8 682 800 человек. Это означает, что в начале войны армия была укомплектована личным составом только на 61 %.
По этому же показателю западные приграничные округа имели: численность по мирному времени (с учетом БУС) – 2 610 298 человек; по штатам военного времени – 4 722 137 человек. Иными словами, войска первого стратегического эшелона были укомплектованы на 55 % – ниже, чем в среднем по всей РККА.
К подобным результатам привела реорганизация Вооруженных Сил Советского Союза, и в первую очередь – западных приграничных округов. В результате возникла неразбериха, допускались грубые ошибки в комплектовании войск. Сказывались и ограниченные возможности промышленности, недопоставляв-шей боевую технику прежде всего для бронетанковых войск. Между тем львиная их доля относилась к Западной группе войск.
Пришлось принимать срочные меры. Генштаб и лично Г. К. Жуков работали, не покладая рук. Буквально в последние два месяца перед войной в войска западных приграничных округов были призваны на большие учебные сборы 366 408 человек. Туда же направлялась большая часть танков Т-34 и КВ, а также новая авиационная техника.
Последнее было особенно важно, так как ВВС ЗапОВО показали крайне низкий уровень мобилизационной готовности. Небоеготовыми оказались ряд полков и тыловых частей. В акте проверки, проведенной офицерами Генштаба в мае 1941 года, говорится:
«Перечень частей, не готовых к отмобилизованию: 6 сбап – перевооружается на новую матчасть; 98, 207, 212 дбап – в стадии формирования; 97 дбап – не обеспечен самолетами; 215, 209 сбап – не укомплектованы личным составом; 126, 160, 161, 162, 163 иап – некомплект л/с и матчасти, что составляет по бомбардировочной авиации 38 %, а по истребительной авиации 25 % от их боевого состава. Пять авиабаз находились в стадии формирования, а три авиабазы не укомплектованы личным составом. Ограниченно годны – 128 сбап, 124 иап, 96 дбап».[22]22
ЦАМО РФ. Ф. 8а, д. 3, л. 93.
[Закрыть]
Неудовлетворительную оценку получили ВВС ЗапОВО во время инспектирования округа осенью 1940 года из-за низкого уровня летной и штурманской подготовки, воинской дисциплины. В докладе Народному комиссару обороны по итогам проверки КОВО и ОдВО С. М. Буденный предлагал для ликвидации крупных провалов в боевой готовности ВВС доверить их руководство кому-либо из лучших командующих войсками округов, заменить начальников штабов и командиров авиадивизий лучшими общевойсковыми командирами.[23]23
ЦГАСА. Ф. 4, оп. 14, д. 2713, лл. 56–82.
[Закрыть]
При повторной проверке ВВС ЗапОВО начальником Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенантом П. Ф. Жигаревым в марте – апреле 1941 года вновь была отмечена низкая боевая готовность, плохое содержание вооружения, недостаточный уровень летной подготовки.
Что нужно было сделать, чтобы поднять боеготовность ВВС? Прежде всего, обеспечить их достаточным количеством аэродромов. Последних же катастрофически не хватало. На каждом аэродроме располагались, как правило, два – три полка. Проводить учебные полеты в таких условиях было очень трудно. Кроме того, значительная часть аэродромов, особенно армейской авиации, располагалась так близко к госгранице, что была уязвима не только для авиации, но и для артиллерии противника. Позже это обстоятельство сыграло роковую роль в судьбе наших военно-воздушных сил. Авиация ЗапОВО только в первый день войны потеряла 738 боевых самолетов. В строю остались 125 машин – 14 % от состава на утро 22 июня 1941 года.
Комиссия управления ПВО во главе с генерал-полковником Штерном выявила аналогичные недостатки в войсках противовоздушной обороны и в истребительной авиации. В директиве Наркома обороны Военному совету ЛенВО указывалось:
«…Проверкой установлено, что боевая готовность противовоздушной обороны Ленинграда находится в неудовлетворительном состоянии, а сама система обороны недостаточна и имеет ряд существенных недостатков. Неудовлетворительная боевая готовность системы ПВО Ленинграда объясняется прежде всего плохой подготовкой частей к ПВО, низким уровнем подготовки 3 над. Взаимодействие системы ПВО Ленинграда с системой ПВО Кронштадтской базы КБФ практически не отработано и фактически ее не существует.
Укомплектованность командными кадрами недостаточна и составляет: по комсоставу – 70 %, младшему комсоставу – 60 %. Кроме этого, качество приписки военнообязанных желало быть лучшим, ибо приписаны больные, инвалиды и даже мертвые».[24]24
Там же, л. 51.
[Закрыть]
Боевая готовность 3-й и 4-й дивизий ПВО, 36-й истребительной авиадивизии, 11-й бригады ПВО Киевского особого военного округа оценена этой же комиссией следующим образом:
«…4. В целом боевая подготовка и состояние боевой готовности 3 д ПВО находится в неудовлетворительном состоянии. 36 над – спецподготовка 36 над к выполнению боевых задач, в особенности ночью и на больших высотах, весьма слабая. Дивизия не подготовлена для практического взаимодействия с наземными средствами ПВО Киева. Части ПВО Киева к ночной обороне почти не готовились.
Львов – на противовоздушной обороне находится 4 д ПВО. Дивизия еще не закончила формирование и слаживание.
Выводы: боевая подготовка 4 д ПВО, а также система ПВО Львова в целом находится в неудовлетворительном состоянии».[25]25
ЦАМО РФ. Ф. 16а, оп. 1709, д. 14, л. 18.
[Закрыть]
Еще хуже обстояло дело в 11-й бригаде ПВО (Дрогобыч), подразделения которой располагались побатарейно-дивизионно и побатальонно в ближайших к городу деревнях.
А вот как выглядела перед войной боеготовность артиллерии и автобронетанковых войск. На совещании руководящего состава в декабре 1940 года начальник Главного автобронетанкового управления РККА Я. Н. Федоренко говорил, что в истекшем году танкисты смогли отработать только стрельбу с места.[26]26
Там же, лл. 22–58.
[Закрыть] Проверкой в мае 1941-го танковых войск Прибалтийского, Западного, Киевского особых и Одесского военного округов установлено, что существенных изменений к лучшему не произошло.
Наша артиллерия накануне войны не уступала артиллерии немцев ни по качеству вооружения, ни по выучке личного состава. Отставание имелось только в оснащении минометным и реактивным вооружением.
Имелись серьезные недочеты в подготовке надводных кораблей, корабельной артиллерии, особенно зенитной. Подводные силы были подготовлены лучше.
Ко всем перечисленным недостаткам существенную прибавку давала слабая оперативная подготовка высшего комсостава. Занятые бумажными делами, Нарком обороны и его заместители мало уделяли внимания командующим войсками округов и их заместителям. Попытки выправить положение были, особенно в декабре 1940 и первой половине 1941 года. Проводились учения, штабные тренировки вплоть до армейского уровня. Беда, однако, была в том, что для решения всех наболевших проблем, связанных с повышением уровня боевой и мобилизационной готовности, судьба отпустила очень мало времени. Так и пришлось Красной Армии вступить в войну с тяжким грузом нерешенных проблем.
