Текст книги "Кремль. Ставка. Генштаб."
Автор книги: Юрий Горьков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Глава 7
И. В. Сталин – Верховный Главнокомандующий
Завершая краткий анализ деятельности Ставки Верховного Главнокомандования в годы войны, хочу показать, кто в Ставке какую роль выполнял, какое место занимал в ее работе. Думаю, уместно будет показать уровень владения теорией военного искусства членами Ставки, их личное влияние на ход вооруженной борьбы, участие в управлении всем военным процессом, личные качества и практические дела в достижении победы над Германией.
Историки, публицисты, писатели создали немало трудов, касающихся именно этих вопросов. Особенно много слов сказано ими по поводу роковых просчетов И. В. Сталина, Наркомата обороны, Генерального штаба в предвоенный период и в течение первого года войны. При этом многие исследователи, освещая ту или иную сторону деятельности высокопоставленных лиц из политического и военного руководства, пишут так, будто сами были свидетелями этих важнейших моментов истории. Они, например, с удовольствием говорят о цвете глаз и лица И. В. Сталина в какой-либо конкретной ситуации, как И. В. Сталин переживал, о чем он думал, чего хотел, сопровождая свои домыслы яркими эпитетами и сравнениями.
К сожалению, до сих пор находятся «специалисты», берущиеся в тиши кабинетов и дач смело рассуждать об ошибках и просчетах полководцев, совершенно забывая, что действия этих людей совершались в конкретной исторической обстановке, а она, обстановка эта, порой просто не оставляла времени для долгих раздумий или анализа, требуя моментальных и чрезвычайно ответственных решений. Очень жаль, к тому же, что наши исследователи при создании своих трудов пользуются порой слухами и домыслами, а не конкретными историческими документами той эпохи.
Например, иные из них до сих пор с удовольствием полощут в мутной воде имя выдающегося полководца Георгия Константиновича Жукова. Ученые профессора Мерецалов, Соколов и другие взахлеб говорят о его необразованности, путая в данном случае ученость и талант, что, как известно, далеко не одно и то же. А ведь этим людям известно, что ни один из знавших Г. К. Жукова высших военных авторитетов, как бы трудно ни складывались их взаимоотношения, не упрекнул маршала в плохом знании военного искусства.
Увы, многие беды нашего государства проистекают от того, что ученых пруд пруди, а вот умных людей катастрофически не хватает. Да, Георгий Константинович не имел дипломов военных академий, но это вовсе не означает, что он был необразованным человеком. Высшей академией для него была военная служба, участие во многих войнах и вооруженных конфликтах. Что же до полководческого таланта, которым он был щедро наделен, его ни в каких академиях не приобретешь. Счастливая военная судьба лишь отшлифовала его грани, доведя до степени высшего совершенства.
Ну да об этом мы подробнее поговорим позже. Пока скажу только, что деятельность Верховного Главнокомандования в целом была, разумеется, далеко не безупречна. Это с особенной остротой показал начальный период войны. Винить за просчеты и ошибки одного И. В. Сталина неправильно, поскольку сам он особыми военными талантами не обладал и полагался на советы окружавших его людей. Руководству же наших Вооруженных Сил, вчерашним командирам дивизий и бригад, занявшим свои высокие посты после «чистки» рядов РККА, не хватало знания законов военной стратегии, они просто не в состоянии были учесть все факторы, влияющие как на ход, так и на исход вооруженной борьбы.
* * *
«Советская военная доктрина накануне войны 1941 года исходила из того, что современную войну можно выиграть решительными наступательными операциями сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил. В принципе это правильно, если бы стратегическая оборона не рассматривалась как сопутствующий и взаимодействующий фактор наступательных действий, и то на второстепенных фронтах.
Стратегическая оборона на всех фронтах, как вынужденный способ ведения войны, не рассматривалась.
Не предусматривался такой важный вид, как вынужденные отступательные действия далеко вглубь страны, вследствие чего территория в глубине страны не готовилась в инженерном отношении к войне. Были разоружены и частично законсервированы укрепленные районы на государственных границах 1939 года.
Все это подтверждает отсутствие глубокого понимания характера ожидаемой войны. В конечном счете такой дилетантский подход к обороне тяжело отразился на действиях войск всех фронтов».[106]106
Жуков Г. О советской военной стратегии 1941–1945 гг. – Архив Президента РФ. Ф. 73, оп. 1, д. 84, лл. 1–2.
[Закрыть]
Именно такое содержание советской военной доктрины явилось причиной грубых промахов Верховного Главнокомандования накануне войны, о чем я уже говорил в первой части книги. К сожалению, некоторые из них повторились и после начала военных действий. Напомню, что в 1942 году стратегическое руководство признало главным направлением действий немецкой армии Московское, что повлекло за собой неоправданное размещение стратегических резервов в районах Моршанска, Ельца, Лисок, Поворина и Череповца, тогда как немецкое Верховное командование главный удар в летне-осенней кампании решило нанести на Юго-Западном направлении. В результате наши войска были снова поставлены в крайне тяжелые условия боевой обстановки.
Впрочем, о деятельности Ставки в целом мы уже вели речь в предыдущих главах. Сейчас я хочу особо подчеркнуть, что ее работа неотделима от имени И. В. Сталина, как Верховного Главнокомандующего. По поводу его назначения на этот пост А. М. Василевский писал:
«Хочу дополнительно сказать несколько слов о И. В. Сталине, как Верховном Главнокомандующем. Полагаю, что мое служебное положение в годы войны, моя постоянная связь со Сталиным… дает мне право сказать о нем.
Оправдано ли было, что Сталин возглавил Верховное Главнокомандование? Ведь он не был профессиональным военным деятелем. Безусловно оправдано, и когда Сталин, как Генеральный секретарь, Предсовнаркома, Председатель ГКО стал еще и Верховным Главнокомандующим, Наркомом обороны, открылись благоприятные возможности для победы».[107]107
Василевский А. Указ, соч., с. 540.
[Закрыть]
О личности Верховного Г. К. Жуков писал следующее:
«О внешности И. Сталина писали уже не раз. Невысокого роста и непримечательный с виду, он во время беседы производил сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой обращения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память заставляли во время беседы с ним даже очень искушенных и значительных людей внутренне собраться и быть начеку «.[108]108
Архив Президента РФ. Ф. 73, оп. 1, д. 46, л. 15.
[Закрыть]
А. М. Василевский, наиболее часто встречавшийся со Сталиным (официально в Кремле 200 раз, не считая переговоров по телефону), вспоминал:
«И. В. Сталин обладал не только природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро, ГКО и постоянной работы в Ставке. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений, директив и приказов».[109]109
Василевский А. Дело всей жизни. М., 1975. С. 542.
[Закрыть]
Александр Михайлович высказывался о противоречивости его характера так:
И далее А. М. Василевский добавлял:
У Сталина была удивительная память. Он знал не только командующих войсками фронтов и армий, но и командиров корпусов, а также дивизий. Во время всей войны он хорошо помнил состав и дислокацию резервов. Поэтому Б. М. Шапошников, выезжая на доклад в Ставку, всегда имел на каждое число состав фронтов, округов и стратегических резервов, чтобы быть в курсе дела. В своей рабочей тетради он четко записывал указания Верховного, кому (фронты) какие силы и средства передать. Сроки исполнения обязательно брал на контроль.[112]112
Там же.
[Закрыть]
Об этом вспоминал и А. М. Василевский:
Когда во время личного доклада Сталин установил, «что я в результате напряженной работы чрезмерно переутомился», он тут же отправил [меня] в ночь в санаторий «Архангельское», чтобы за ночь хорошо поспать. «К нашему приезду был готов ужин, но не успел я сесть за стол, как Сталин позвал меня к телефону. Он попросил меня напомнить, где находится Иваново-Вознесенская ополченческая дивизия. «Я что-то забыл», – добавил он. Я не жаловался в те времена на свою память, но замешкался – дивизия передислоцировалась и я не смог сразу назвать точно место ее нахождения на данный момент. Сталин немного подождал, а потом говорит: «Ладно, не надо, я вспомнил».[113]113
Василевский А. Указ, соч., с. 548.
[Закрыть]
Такая феноменальная память позволяла ему обходиться без постоянных справок. Он хорошо знал и помнил обстановку на фронтах до дивизии включительно, а иногда и до полка, знал многих военнослужащих, их положительные стороны и недостатки.
А вот что писал Г. К. Жуков о знаниях И. В. Сталина:
«Читал много и был хорошо осведомленным человеком в самых разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного материала, которое под силу только самому незаурядному человеку».[114]114
Архив Президента РФ. Ф. 73, оп. 1, д. 46, л. 59.
[Закрыть]
Документы личного архива И. В. Сталина, а также мемуары многих его соратников показывают компетентность Верховного во многих областях, особенно военных. Он мог на равных обсуждать различные проблемы с наркомами оборонной промышленности Малышевым, Устиновым, Шахуриным, Ванниковым. Мог компетентно говорить о проблемах с командующими родами войск – маршалом бронетанковых войск Я. Н. Федоренко, Главным маршалом авиации А. А. Новиковым, начальником ГАУ генерал-полковником Н. Д. Яковлевым, а также Генеральными конструкторами авиации А. С. Яковлевым, А. И. Микояном, С. А. Лавочкиным, А. Н. Туполевым, конструкторами артиллерии В. Г. Грабиным, стрелкового оружия Б. Г. Шпитальным, В. А. Дегтяревым, Г. С. Шпагиным и другими.
«И. Сталин в годы войны выполнял пять (здесь явное недоразумение, мы знаем, что Верховный в это время занимал шесть высших постов в государстве – Ю. Г.) обязанностей и работал напряженно по 15–16 часов в сутки. Работа в Ставке была физически очень тяжелой, каждый трудился в меру своих сил и возможностей. Все равнялись на Сталина, а он, несмотря на свой возраст, был неутомим, активен и, когда кончилась война, он как-то сразу постарел, стал менее подвижен, еще более молчалив и задумчив».[115]115
Там же, л. 54.
[Закрыть]
«Однако было бы неверным рассматривать Сталина лишь с одной точки зрения. Прямо скажу, что характер у него был на редкость нелегкий, вспыльчивый, непостоянный. Сталин трудно сходился с человеком, долго присматривался к нему… Если Сталин был чем-то недоволен, а в войну, особенно в ее начале, поводов для этого имелось много, то мог резко и несправедливо отругать.» Но в ходе войны он стал сдержаннее, спокойнее, даже когда на фронте случалось что-то неладное. «Встречаться с ним стало проще, чем ранее».
В 1944 году при обсуждении взаимодействия 4-го Украинского фронта и войск Отдельной Приморской армии, когда А. М. Василевский встретился с представителем Ставки К. Е. Ворошиловым, Климент Ефремович о Сталине сказал:
Маршал Г. К. Жуков уже известен нам тем, что был первым человеком, осмелившимся резко возражать И. В. Сталину после страшного 1937 года. Произошло это еще до Ельнинской операции, когда Георгий Константинович потерял пост начальника Генштаба, что его, разумеется, сильно обидело. Вспоминал он об этом эпизоде с нескрываемой горечью:
«Человек разносторонний и талантливый, И. Сталин не был ровным. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный, временами он впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность, он резко менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым, жестким».[117]117
Архив Президента РФ. Ф. 73, оп. 1, д. 46, л. 59.
[Закрыть]
В быту И. В. Сталин отличался простотой, чуждостью роскоши и расточительству. Это отмечали все его приближенные. Общаться с родственниками у него не было ни времени, ни, вероятно, желания. Его дочь и сын вместе с ним не жили. За всю войну Светлана была в Кремлевском кабинете Верховного всего два раза, причем, каждый раз отец уделял ей не более тридцати минут. Что касается сына Василия, то он бывал на приемах в Кремле вместе с руководством ВВС по чисто служебным вопросам.
По отношению к сыновьям И. В. Сталин был очень суров. Однажды в архиве мне попался приказ от 26 мая 1943 года за подписью И. В. Сталина о снятии с должности командира авиационного полка В. И. Сталина с крайне резкой формулировкой: за пьянство и разгул. Этим приказом Верховный преподал хороший урок нынешним и будущим политикам Российского государства, как нужно быть по-настоящему объективным. Старшего сына Якова, попавшего в немецкий плен еще летом 1941 года, он отказался обменивать на генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса, бросив услужливой толпе придворных: «Я солдат на маршалов не меняю!» И. В. Сталин практически не уделял внимания своей матери, встречался с ней крайне редко и неохотно.
Наверное, особенно во втором и последнем случаях, мы вправе еще раз сказать о жестокости и душевной черствости И. В. Сталина. А может быть, и не вправе. Чужая душа, особенно если это тщательно спрятанная от посторонних глаз душа железного диктатора, – потемки. Ну так не будем судить, и не судимы будем…
* * *
Вернемся к качествам Верховного Главнокомандующего как руководителя Ставки. Обстановка там, если судить по мнению людей, близких к И. В. Сталину, была деловой и спокойной.
В первом периоде войны, ввиду недостаточной оперативно-стратегической подготовки, решения принимались Верховным единолично и часто весьма неудачно. Так было с решением, принятым 23 июня 1941 года, нанести контрудары по вторгшемуся противнику (директива № 3 Военным советам фронтов), так было с поставленными задачами в зимней кампании 1941–1942 годов и летне-осенней кампании 1942 года. В результате наши войска терпели крупные поражения и несли огромные потери.
Г. К. Жуков писал в одной из своих неопубликованных рукописей:
А. М. Василевский высказал мнение по этому поводу в своем труде «Дело всей жизни»:
«Поворотной вехой перестройки Сталина явился сентябрь 1942 г., когда создалась очень трудная обстановка и особенно потребовалось гибкое и квалифицированное руководство военными действиями. Именно в это время он стал по-другому относиться к аппарату Генштаба, командующим фронтами, вынужден опираться на коллективный опыт военачальников… С тех пор наиболее важные решения принимались при участии его заместителя, работников Генштаба, главных управлений.
Завершился процесс роста И. Сталина как военачальника после Сталинградской и особенно после Курской битв, когда он поднялся до вершин стратегического руководства. Теперь Сталин стал мыслить категориями современной войны. Он стал хорошо разбираться не только в военной стратегии, но и в оперативном искусстве».[120]120
Василевский А. Указ, соч., с. 543.
[Закрыть]
«Сталину стали принадлежать в планировании замыслов кампаний и стратегических операциях крупные инициативы. В частности, после прибытия с Тегеранской конференции, уловив момент перевеса военно-экономических возможностей над Германией и захвата советскими войсками инициативы, он предложил продумать серию стратегических операций на всем советско-германском фронте (так называемых 10-ти сталинских ударов – Ю. Г.). Думаю, Сталин в период стратегического наступления Советских Вооруженных Сил проявил все основные качества полководца», – писал А. М. Василевский.[121]121
Там же, с. 544.
[Закрыть]
«Нельзя, однако, сказать, что все у Верховного было положительно в руководстве Вооруженными Силами. Возьмем, например, планирование и проведение операций под Либавой, инициатором которой был Сталин. Она повторялась безрезультатно три – четыре раза, за неудачи были сняты с должностей несколько командующих фронтами».[122]122
ЦАМО РФ. Ф. 19а, оп. 2045, д. 18, л. 24.
[Закрыть]
«Бездарно и безграмотно проводились операции севернее Варшавы правым крылом I Белорусского фронта, в результате которой погибли многие десятки тысяч наших людей. Командующий фронтом Рокоссовский неоднократно докладывал Сталину о том, что по условиям местности там нельзя проводить наступательную операцию, однако его доводы отвергались как незрелые».[123]123
Там же, л. 25.
[Закрыть]
Но, видимо, без ошибок на войне не обойтись.
Некоторые авторы обвиняют Верховного в жестокости по отношению к военным деятелям. С одной стороны, вроде бы верно, но вот с другой… В вину И. В. Сталину ставится частая смена, иногда необоснованная, командующих фронтами и армиями. А разве Гитлер не делал то же самое? Командующие группами армий, командующие армиями и танковыми группами за войну сменились по нескольку раз. Только за поражение Вермахта под Москвой должностями поплатились 34 немецких генерала, в том числе смещенными оказались Главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич, его начальник штаба Гальдер, командующий группой армий «Центр» фон Бок, командующий танковой группой Гудериан и другие. Чехарда с высшими военными чинами в Германии зашла так далеко, что в самый ответственный момент командующим обороной Берлина оказался совсем малозначащий командир корпуса генерал Вейдлинг.
Да, И. В. Сталин в дни поражений поступал аналогичным образом. И дело тут вовсе не в том, что стиль диктаторов оказался похожим. Пусть читатели найдут хоть одну армию мира, в которой награждают за неудачи. На мой взгляд, дело в подмене понятий: нельзя путать жестокость с требовательностью. Жесткая требовательность – закон войны, жестокость – беззаконие. На войне эти понятия иногда идут рядом, граница между ними почти стирается. Действительно, И. В. Сталин переступал эту границу неоднократно. Он даже обвинил таких честных генералов, как Понеделин, Потапов, Качалов, в измене Родине, но ведь то, что знаем мы сегодня, полвека назад было делом страшным и тайным. Предателей в Красной Армии действительно оказалось достаточно, мертвые же беззащитны.
Верховный был жесток не исключительно к военным. Он был жесток вообще и, как любой диктатор, не выбирал путей к достижению цели. Что же касается его качеств как Верховного Главнокомандующего, сошлюсь опять на мнение Г. К. Жукова:
* * *
Говорят, что И. В. Сталин мало выезжал на фронты. Но так ли уж это было необходимо? А. М. Василевский писал:
«На мой взгляд, для Сталина, возглавляющего руководство страной в целом, не было острой необходимости в таких выездах. Наиболее выгодным для фронта и для страны являлось его пребывание в Ставке, куда сходились все нити телефонной и телеграфной связи и потоком шла разнообразная информация. Имеющаяся в то время инфраструктура руководства Вооруженными Силами и страной позволяла Верховному Главнокомандующему иметь обширную информацию на каждый день, а иногда и на каждый час о ходе военных действий».[125]125
Василевский А. Указ, соч., с. 547.
[Закрыть]
В характере И. В. Сталина была черта, гораздо более зловещая: он всегда добивался победы, не считаясь с жертвами. Есть в его практике действительно свирепые приказы, такие, как приказ Ставки № 0428 от 17 ноября 1941 года. Судьба столицы висела на волоске, а потому Верховный требовал:
«Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех теплых помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом – такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит ускорение разгрома врага и разложение армии.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог…».[126]126
Сборник документов Верховного Главнокомандования, с. 255.
[Закрыть]
Действительно, немцам в сожженных деревнях пришлось бы несладко. Но когда военные начали выполнять сталинский приказ, они столкнулись с его активным неприятием местными жителями. Морозы тогда стояли небывало крепкие. Когда крестьян убеждали, что уничтожать их жилища нужно для достижения победы в Великой Отечественной войне, люди кричали в ответ: «А наши дома, что, не отечественные?».[127]127
Бек А. Позади Москва.-М., 1988, с. 217.
[Закрыть]
Сталинский приказ обрекал на смерть тысячи невинных людей и вот тут нет для Верховного никаких оправданий. Разумеется, кое-кто может провести исторические параллели с событиями Отечественной войны 1812 года, когда русские, оставив Москву Наполеону, сожгли ее собственными руками. Но даже тогда солдаты не одобрили поступок своего любимого главнокомандующего князя М. И. Кутузова.
Говорят, что утопающий хватается за соломинку. И. В. Сталин был тогда в роли утопающего, отчего и издал этот нелепый и страшный приказ. К сожалению, он был далеко не единственным.
Не менее жестокой, а, может быть, и весьма вредной с психологической точки зрения была директива Ставки № 39799 от 21 сентября 1941 года. Адресована она была Жукову, Жданову и Кузнецову, руководившим обороной Ленинграда. Немцы вышли на окраины города, и вот тогда, видимо, И. В. Сталина охватила паника. Директива его носила просто истерический характер:
«Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди своих войск стариков, детей от занятых районов с просьбой к большевикам сдать Ленинград…
Бейте во всю по немцам и по делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно, являются ли они вольными или невольными врагами».
Думаю, всем понятно, что эта директива не была вызвана военной необходимостью. Она представляла собой своеобразный крик отчаяния. А вот со знаменитым приказом № 227 «Ни шагу назад» все обстоит далеко не так просто. Многие военачальники и политработники того времени говорили, что приказ сыграл положительную роль. А вот маршал Г. К. Жуков со своей стороны назвал его позорнейшим, незаслуженно порочащим боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов, возлагающим на них всю вину за сдачу врагу огромных территорий Советского Союза.
Г. К. Жуков резко высказывался и по другим вопросам. В частности, он отрицал, что Верховный был автором так называемых «десяти сталинских ударов», о которых, правда, сейчас можно прочесть только в старых книгах по истории Великой Отечественной. Но ведь нельзя забывать, что на них воспитано целое поколение людей! Так вот, наносить эти удары приходилось под неусыпным контролем представителей Ставки ВГК, сроки для них отпускались нереальные, отчего иные операции проходили неорганизованно.
Гнев Георгия Константиновича вызывало отношение к военнослужащим, попавшим в плен к немцам, как к изменникам Родины. Все свои замечания маршал сделал в период ранней «оттепели», когда Н. С. Хрущев еще не успел прибрать к рукам власть в государстве. Впрочем, Г. К. Жуков очень скоро поплатился за них, ибо Н. С. Хрущеву не могли, разумеется, прийтись по вкусу откровения главного героя Великой Отечественной. Борец с «культом личности» сам был ответственным, как член Военного совета Юго-Западного фронта, за поражение наших войск в Харьковской наступательной операции, а также за расстрельные списки на Украине и в Москве…
Конечно, после войны И. В. Сталин сильно обидел Георгия Константиновича, поручив пост Министра обороны ничтожному Булганину, а ему, словно в насмешку, дав в конечном счете под команду второстепенный военный округ. Тем не менее в своем фундаментальном труде «Воспоминания и размышления» маршал оказался выше личных обид, объективно оценив роль Верховного в деле управления войной.
* * *
Вернемся еще раз к вопросу о кадрах. Довоенную кадровую политику высшего партийного руководства СССР мы уже обсудили в специальной главе, здесь же речь пойдет о так называемых выдвиженцах Верховного.
Перед войной не без ведома И. В. Сталина, а по некоторым данным, по его прямому указанию были арестованы видные военачальники: заместитель Наркома обороны К. А. Мерецков, помощник начальника Генштаба, дважды Герой Советского Союза Я. В. Смушкевич, начальник управления ВВС, Герой Советского Союза П. В. Рычагов, начальник управления ПВО, Герой Советского Союза Г. М. Штерн, командующий ПрибОВО А. Д. Локтионов, заместитель начальника ГАУ Г. К. Савченко, начальник Академии ВВС Ф. К. Арженухин, начальник разведуправления И. И. Проскуров. Генерал-лейтенанту авиации П. В. Рычагову было тогда 30 лет, его арестованной следом жене, известной летчице, заместителю командира авиационного полка, майору Марии Нестеренко – 24 года.
Вся эта группа, за исключением К. А. Мерецкова, в октябре 1941 года была переброшена в населенный пункт Барыш Куйбышевской области и там расстреляна. Так в самом начале войны мы потеряли «советского Гудериана» – Д. Г. Павлова, первого летчика ВВС – Павла Рычагова, десятки других блестящих офицеров и генералов. Выпустили из тюрьмы и вернули в армию только несколько человек. Все они, несмотря на пытки, не дали показаний ни на себя, ни на своих товарищей.
Зачем И. В. Сталину потребовалось уничтожать лучших командиров РККА? Все они, по разным причинам, казались ему опасными. П. В. Рычагов, например, резко критиковал качество боевых самолетов, поступавших на вооружение Красной Армии. И. В. Сталин не терпел людей, позволяющих себе роскошь иметь собственное мнение. Не прощал он людям и излишней, с его точки зрения, популярности. Армия есть вооруженный народ – эту аксиому он хорошо помнил и пытался лишить этот народ чересчур способных и авторитетных руководителей. К тому же нельзя забывать, что раз запущенную машину репрессий остановить очень трудно, она требует все новых жертв для оправдания своего существования.
И. В. Сталин был гением интриги. Да, на посту Верховного Главнокомандующего он принес пользу стране. Имя его навечно вписано в историю Великой Отечественной. Но вот война подошла к своему финалу, на пороге засветился долгожданный день Победы. И. В. Сталин предпринимал огромные усилия, чтобы перессорить окружавших его военных, чтобы разрушить объединившее их фронтовое братство. Интрига ему удалась, высшие военные руководители были разобщены. Только этим можно объяснить ту бесцеремонность, с какой он расправлялся с любимыми в народе полководцами. Об опале Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского я уже говорил. Но они по крайней мере остались на свободе. А вот командующего ВВС, Главного маршала авиации А. А. Новикова и его первого заместителя, маршала авиации Г. А. Ворожейкина посадили. И. В. Сталин свел счеты со строптивым начальником ГАУ генерал-полковником Н. Д. Яковлевым. Его арестовали и бросили в одиночку за «аварию» при стрельбе новой артиллерийской системы С-60. «Авария» заключалась в том, что во время стрельбы у 57-мм орудия лопнула пружина тормоза отката. Генерал был обвинен во вредительстве. Оказались в тюрьме и некоторые генералы из ближайшего окружения Г. К. Жукова, в частности член Военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин.
Большую роль в послевоенных арестах сыграл Л. П. Берия, люто ненавидевший Г. К. Жукова, однако отнимать первенство в этом деле у И. В. Сталина было бы несправедливо. В нем причудливо совмещались как бы два человека – заботливый руководитель, стратег, пользующийся доверием народа и армии, и жестокий деспот, заливший страну кровью. Было время, когда у нас предпочитали говорить только о первой его ипостаси, потом начали обливать и его, и все, им сделанное, потоками самой черной краски. Правда же об И. В. Сталине, как военачальнике, лежит где-то посередине.
Что же до его жестокости, то, видимо, у военных и политических руководителей есть своя мораль, отличная от общечеловеческой. Их цель всегда оправдывает средства ее достижения.
