Текст книги "Чертов angel"
Автор книги: Юля Лемеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– На тебя, – честно признался полковник. – Я все время на тебя смотрю. Сколько лет мы знакомы? Так вот столько и смотрю. Зеркальце есть? У тебя все лицо в саже. Хватай салфетку, чистая, на ней всего один раз чашка стояла. Ну не хочешь, как хочешь. Кстати, твоя Ирина влипла в поганую историю. Подробностей пока не знаю, не спрашивай. Так я сегодня к тебе вечерком загляну? Пусть малец ко мне привыкает. Ну и рожа у тебя, Шарапов! Совсем бандитская рожа. Как у угольщика. Нет, скорее как у огнеметчика…
Какой, к лешему, огнеметчик? Нюся слабо представляла, чем занимается представитель этой драконовской профессии. И вообще – почему некоторые считают, что обзывательства веселят несчастных перепуганных женщин?
Усталость накатила как лавина. Нюся так замоталась с нежданными проблемами, что из сказанного сообразила только одно – скорее всего, ее хотят повязать семейными узами, нарушая неприкосновенность устоявшегося личного пространства. Полковник, исподтишка наблюдавший за ней, сразу отреагировал.
– Я не собираюсь никому усложнять жизнь. Давай, маленько сосредоточишься и рассмотришь плюсы моего предложения. Мужья от тебя отвянут, это раз. Мальчишке нужен нормальный отец, это два. И тебя перестанут донимать расспросами, это – три. А самое главное – в городе языками почешут и посчитают, что они давно подозревали, что у нас связь. А состоять в связи с таким гарным хлопцем, как я, вовсе не зазорно. Кроме того, твоя мама будет довольна.
Вот про маму Нюся совсем забыла. Напрочь. Такую новость, как появление внезапного сына, надо сообщить ей первой, а то такого наплетут, что потом со стыда сгоришь. Мама – это святое. Кажется, при всеобъемлющей поддержке полковника все проблемы разрешались сами собой, и Нюся воспряла духом.
– Спасибо тебе. Наверное, все эти бумажки денег немерено стоят? А какая теперь у Олега фамилия?
– Нет, все бабы… Моя. Луганский.
* * *
Фамилия Олегу понравилась сразу. Он воспринял успешное завершение усыновления как должное, не удивляясь, что за такой небольшой промежуток времени у него обнаружился еще один отец. Удивление вызвало то, что Нюся не оказалась женой такого замечательного человека. Но, предполагая, что все взрослые немного со странностями, Олег не стал донимать Нюсю вопросами в отношении ее бракосочетательных планов. Молодая еще.
– Теперь, Нюсечка, ты будешь как у Христа за пазухой.
Ни разу не видя полковника, мальчик почему-то решил, что с таким не пропадешь. Видимо, беспризорные приключения не обходились без вмешательства милиции, и вера во всемогущество власти прочно укоренилась в его подсознании.
Оставался вопрос, как объяснить полковнику присутствие племянника в доме. Но с этим было все проще. Прослышав про Нюсино гостеприимство, к ней порой заезжали всякие дальние родственники из удаленных мест обитания, желающие посетить Город без затрат на проживание в гостинице.
«Кроме того, – решила Нюся, – при взрослом родственнике полковник вольничать не станет. А то ну как будет приставать со всякими глупостями. Мне это надо?»
Вспомнив поучительную лекцию полковника, Нюся решила не мучить мальчика мрачным рассказом про его настоящих родителей, а просто объяснила, что все трудности остались в прошлом, а будущее сулит многие приятные сюрпризы.
Теперь оставалось оповестить маму, чтоб порадовать ее тем, что она впопыхах экстерном стала бабушкой. Пока Нюся проигрывала в голове предстоящий непростой разговор, к ним снова нагрянули гости в лице юного аккуратного курьера с вытаращенными от натуги глазами.
– Получите-распишитесь. Ваша собачка что-то на меня нехорошо смотрит.
– Не бойтесь, он уже ел, – машинально успокоила Нюся, принимая объемистую посылку.
«Никто не смеет мне указывать! – грозил Иваныч в прилагаемом к подаркам письме. – Я считаю, что все инсинуации твоего полковника – сплошное вранье. Олег – мой сын, и никто меня в этом не переубедит. Но, поскольку некоторые приказывают мне, что делать, то я оставляю за собой право дарить ребенку все, что хочу. И не пытайся меня переубедить! Если тебе не нравится мое отцовство, то хотя бы разреши быть его дядей. (В этом месте письма Нюся заметила, что у нее рот открыт от удивления. Вернув мимику на место, она продолжила ознакомление с посланием.) Скажи Олегу, что он всегда может на меня положиться».
Огромный белый заяц с бессмысленным выражением на морде выглядывал из упаковки. Кроме чуда пластмассовой промышленности Иваныч счел нужным оснастить Олега радиоуправляемой машиной, дорогущим, заранее подключенным мобильником и альбомом с фотографиями. К снимкам прилагались комментарии, написанные красным тонким фломастером. Например, «это я и мой отец», «это я и моя машина», «это я и мой дом». Последняя подпись сопровождала аж четыре разных строения, одно из которых было шестнадцатиэтажным. Нюся сцапала телефон, бесцеремонно выудила сим-карту, чтоб оградить Олега от происков дарителя.
– Это мне? А за что это?
Нюся сбивчиво попыталась объяснить.
– Давай все обратно отправим, – немедленно предложил Олег.
– Не стоит. Обидим человека. Ты сам подумай, сейчас ему кажется, что он поступает правильно, и ему от этого хорошо.
Олег с сомнением посмотрел на Кото, рассчитывая на его поддержку. Он не привык обманом получать материальные блага. Заработать – другое дело. Относительное исключение составляла Нюся, но Олег твердо решил отработать ее подарки учебой и пристойным поведением.
Волкодав, которому только изредка доводилось пообщаться с себе подобными на расстоянии вытянутого носа, подкрался к зайцу, оживленно обнюхал таинственную зверюгу, тщетно пытаясь сообразить, где у нее то, что обычно находится под хвостом. Как ни старался, не нашел, расстроился и потерял к ней всякий интерес.
– И заяц какой-то мерзопакостный, – заметил Олег. – Просто отвратительный заяц. Какой идиот решил, что ребенку может понравиться чучело гигантских размеров?
– Глупый. Такие игрушки как раз для приходящих пап. Чтоб все соседи видели, какой папа щедрый, – просветил мальчика Кото.
– А. Я бы ни в жисть не допер.
– Не «не допер», а – «не сообразил», «не додумался», «не догадался». Ну и лексикончик у некоторых, – вмешалась бдительная Нюся.
Тяжко вздохнув, она оставила Кото вместе с Олегом поиграть в машинку. Отошла подальше, чтоб не мешали реплики Олега, сосредоточилась и набрала номер телефона. Разговор получился на диво короткий. Мама восприняла действия любимой доченьки как должное и искренне за нее порадовалась.
– Превосходно! Я на днях заскочу вас проведать. Мальчик здоров? Это тебе так кажется. Необходимо качественное всестороннее комплексное обследование. Что, в самом деле здоров? Не верю. Ладно, приеду, посмотрим. Целую. И Олежке передавай привет. Он какой? Ладно, не рассказывай, скоро сама увижу.
Заяц был придирчиво и всесторонне рассмотрен Кото.
– Пылесборник, – фыркнула Нюся.
– Наверное, но что-то в нем есть. Такой большой и мягкий. Мне он нравится. А что ты скажешь про меня своей маме? Версия про племянника не подойдет.
– Временно будешь Иркин племянник. Тем более что она в отъезде. Ой, полковник говорил, что с ней что-то отвратное стряслось.
– Так позвони, выясни.
Звонить Нюсе не хотелось. Напрочь. Ирка могла отчудить все что угодно, но внятно рассказать у нее получалось только несколько погодя. Сразу после событий ее повествования напоминали бред сивой кобылы, состоящий большей частью из генитального мата и редких междометий.
Спустя час принесли второго зайца.
На этот раз ядовито-розового цвета. Чувствовалась рука Нины Петровны, в свое время не наигравшейся в мягкие игрушки. Вместо машинки посыльный выкатил из прицепа ярко-багровый скутер. Против такого подарка устоять было сложно, и Олег восторженно засиял. Кото, прижимая обоих зайцев к бокам, прицокивая языком, обошел скутер.
– Нюся, для чего эта штуковина предназначена?
– Вот глупый, – перебил Олег. – Это же такая классная штука. Как мотоцикл. Только прав не надо. Садись и езжай с ветерком.
– Правда, что ли?
Выслушав объяснения посыльного, который, судя по его глазам, сам бы не прочь получить такой подарок, Кото бережно передал зайцев на попечение Нюсе, устроился на сиденье и попробовал скутер в действии. Ему понравилось. Тогда он попробовал еще немного, попутно смяв куст астильбы. Нюся разнервничалась.
– Ничего, – успокоил Олег. – В следующем году отрастет снова.
– Хватит, покатался, – попыталась образумить Кото Нюся, потрясая зайцами.
Словно оглохший, Кото нацелился в сторону ворот и мигом исчез за поворотом.
– Вот так всегда. Подарят ребенку игрушку, а сами играют. Он вернется?
– Кото? Будем надеяться.
Посыльный злобно сунул Нюсе бланк и ручку, «поставьте ваш автограф, мадам», сочтя необходимым побыстрее оформить формальности. Он не слишком верил в благополучное возвращение Кото. Человек первый раз за рулем, значит – до первого столба.
– Всем привет. Что вы тут перед расхлебяненными воротами стоите?
Во дворе возникла коренастая фигура полковника, обремененная букетом цветов, бесцеремонно зажатым под мышкой. Так обычно носят банные веники.
– Кото на скутере укатил, и мы не знаем, что с ним! – возмущенно закричал Олег.
– А, этот, который племянник? Так он мне только что навстречу попался, мчится так, что уши развеваются. Ого, вы что, зайцами торговать собрались? Привет, Олег. Давай знакомиться. Я теперь твой официальный отец.
– Здорово. Класс. А вы случайно не заметили, куда именно он поехал на МОЕМ скутере?
Олегу на данный момент было несколько наплевать, кто и зачем вознамерился стать его отцом. Его значительно больше волновала судьба скутера. Вникнув с лету в суть проблемы, полковник тут же предложил прокатиться на его машине и посмотреть, куда именно мчится безбашенный Кото. Нюся, снаряженная помятым букетом, выпроводила посыльного, который втайне надеялся проследить окончание драматических событий. Или он был шпионом, нанятым Ниной Петровной. С нее станется.
– Вот такие, брат, дела, – сказала Нюся притихшему Волкодаву.
Тот прижал голову к ноге хозяйки, требуя почесать за ухом.
Час одиночества заставил Нюсю нервничать по-настоящему.
«Разбились! Кото проболтался, что он вовсе ничей не племянник и теперь парится в кутузке, как особо опасный преступник. Нет, точно разбились».
Возник закономерный вопрос: «Что делать?»
«Позвонить».
«А если они разбились, то кому звонить?»
Нюся в отчаянии зигзагообразно металась по двору, изредка пиная зайцев. И тут раздался звук двигателя. Чистенький Кото гордо подъехал к самому дому. За ним, сердито подпрыгивая, несся взбудораженный Олег. Демонстрацию завершал спокойный полковник. Он почему-то не любил ставить свою машину в Нюсином дворе, оставляя ее за забором. Быть может, ему просто нравилось таким образом демонстрировать соседям свое присутствие в этом доме.
– Нюся, Сергей говорит, что мне рано на такой штуке кататься! Слишком быстро ездит, я упаду, а ты не переживешь! – выпалил Олег.
Впервые при Нюсе кто-то называл полковника запросто по имени. От такого растеряешься.
«Действительно, как все просто. Сергей. Для Олега – Сергей. Для всех остальных – по званию. А как для меня? Наверное, пора привыкать».
Нюся мысленно попробовала имя на язык. Придумала пару-тройку уменьшительно-ласкательных вариантов. Примерилась называть полковника по фамилии. По имени-отчеству. Глупо. Взяла на заметку имя и привычное «полковник». Ладно, будем то так, то этак.
Тем временем Олег ждал приговора. Полковник догадался, что Нюсины мысли витают где-то далеко, и посчитал необходимым вмешаться.
– Думаю, мы поступим так. Сам ты управлять этой табуреткой пока не будешь. Роль пассажира тоже очень даже ничего. Надеюсь, тебе можно доверить ребенка?
Кото догадался, что обращаются к нему. Бросил взгляд на скутер, на Олега, повернулся к полковнику и кивнул.
– А через годик, потренируешься, сядешь за руль, – продолжил Сергей. – Делов-то. Или лучше сразу за баранку автомобиля? Как думаешь?
– От горшка два вершка – его из-за руля не будет видно, – желчно воспротивилась Нюся.
– Не ворчи, женщина. Лучше накрывай на стол, а то мы малость того, проголодались, пока за этим каскадером гонялись по всей округе. Ты что, племянник, удрать от меня вздумал? От меня еще никто не убегал.
А ночью случилось невероятное – Нюсе снова привиделся вполне реальный сон. И в главной роли в нем был полковник. Которого она в порыве страсти звала по имени. Сереженькой. Такая вот странность. И было ей так спокойно и хорошо, как никогда в жизни.
В сновидении полковник оказался не только ласковым, но и подозрительно опытным мужчиной, что несколько не вязалось с его репутацией солдафонистого ментовского пофигиста. Жадный до ласк, он вел себя, как сексуально оголодавший на острове, к берегу которого внезапно причалила лодка с долгожданной особью противоположного пола.
Смущенная изощренной нежностью, поутру Нюся попыталась незамеченной проскользнуть на кухню. Но натолкнулась на Кото. Тот прозрачно улыбался, расчесывая Нюсиной расческой свои длинные белые волосы. Которые, игнорируя мужской «Шаума», мыл ежедневно Нюсиным шампунем, потому что он вкусно пах. Теперь седина выглядела не так отталкивающе, потому что Кото сильно загорел. Золотистая кожа лица, снежного цвета, словно выгоревшие, волосы, точеный профиль, выражающий все что угодно, кроме простых человеческих чувств. Но девушку красота ее гостя сейчас мало интересовала.
«И как я в глаза ему теперь посмотрю? Ведь Сергей наверняка помнит, что ему снилось. Или не помнит? Надо делать вид, что мне ничего не снилось, тогда, может, и обойдется», – малодушно решила Нюся, привычно уподобившись страусу с головой в песке.
* * *
Городок сотрясало от истерического смеха и самых возбуждающих слухов. Плодящихся, как жирные жабы в застойной луже.
Накануне вечером по телевизору в программе новостей был показан занимательный сюжет. Ославивший городок на всю страну. Героиней новостей была местная жительница – Ирина. А героем – всеми любимый отечественный киноактер.
Нюся телек не смотрела, поэтому не знала, что произошло. Ее не на шутку сердили заинтересованные злорадные взгляды случайных прохожих. Которые вопреки логике сновали как по проспекту мимо их столика в излюбленном кафе. В том самом кафе, где она снова встретилась с Ириной.
– Проклятье. Что им всем от меня нужно? Что уставились? – громко выкрикнула Ирина в сторону любопытствующих.
Те прыснули в разные стороны, как перепуганные воробьи. Зеваки удрали быстро, но недалеко. В кафе было четыре окна, и теперь в каждом гроздьями маячили жадные лица любителей сенсаций, рассматривающие подруг с безопасного расстояния. От такой порции внимания Нюся пребывала в полном недоумении. Ирина, выйдя из себя от неприкрытой бесцеремонности земляков, вскочила, взревела и рванула к выходу, сбив по пути стул, а также сидящую на нем нерасторопную девчонку с фотоаппаратом. Сверкнула вспышка, навеки запечатлев искаженное гневом лицо.
– Атас! – весело выкрикнули из толпы.
Дальнейшая судьба фотокамеры была для всех очевидна. Ирина уже замахнулась для решающего удара, но тут шустрый юноша проскочил внутрь помещения, сгреб папарацци в охапку и рывком выволок на свободу. Рука по инерции врезала по двери. Нюся вскрикнула. Ирина тоже. С улицы послышался галдеж – там оживленно рассматривали добычу.
– На цифровик снимала, – не зная зачем, уточнила Нюся.
Из-за стойки высунулась макушка бармена, недолго помаячила, а потом снова исчезла. Владелец макушки возник в проходе. Он неуклюже пересек открытое пространство, передвигаясь гусиным шагом, после чего исчез в подсобке. Все маневры сопровождал сухой треск коленных суставов, словно бармен, скача вприсядку, попутно подсчитывал убытки на деревянных счетах.
– Плакать хочется, только нечем, – тихо призналась Ирина.
Понимая, что подруга попала в переделку, Нюся ободряюще погладила ее по ушибленной руке. Ирину передернуло.
История, из-за которой в городке бушевали страсти, была крайне неприятная. Как и собиралась, Ирина, охваченная погоней за счастьем, не только уехала в Город, но умудрилась-таки с помощью многочисленных знакомых столкнуться лицом к лицу с предметом романтического ночного наваждения. Что привело к самым непредсказуемым последствиям, вызвавшим подлинное ликование в рядах местной скучающей молодежи.
– Я перед походом в этот проклятый клуб целый день делала себе лицо. Шмотки купила. Все сбережения потратила. Стрижка новая – заметила?
Если быть объективной, то Нюся не заметила ничего захватывающего в новом облике Ирины. Разве что сизые круги под глазами и заострившийся нос.
– …и внутрь просочилась. Только ни черта мне это не помогло. Тебе не понять. Каждой ночью он со мной был такой, что любая баба почувствует себя королевой.
– Он же актер, ты не забыла?
Ирина уперто слушала только себя.
– Ну и что. Разве во сне человек может играть?
Ирина так врезала об стол рюмкой, что у той откололась ножка.
– Хрень! Везде одна хрень!
Кастрированная рюмка полетела на пол. Где в порыве гнева была дополнительно изничтожена подошвой туфли. Осколок стекла впился в ногу, и Ирина разулась. Судя по кровавому пятну, хромота ей обеспечена.
– Ненавижу.
– А что дальше было? Ну, вошла…
– Он, когда пришел… – Ирина поморщилась, – не один. Роскошный такой. С двумя телками. Ноги от ушей. А уши силиконовые. Он меня сразу узнал, я ни секунды не сомневаюсь. Уставился своими красивыми глазками, а потом за баб своих двухметровых спрятался, скотина.
Нос Ирины от постоянного шмыганья превратился в самостоятельный шевелящийся организм. Возможно, обладающий собственным интеллектом и склонностью к мокрым багровым оттенкам.
– Нюська. Ты ничего не понимаешь. Сейчас в моде молодость и красота, – трагическим голосом провыла Ирина.
Сногсшибательная новость не произвела должного впечатления на Нюсю.
– Повторяю – молодость и красота. Наша участь – бомжи и сантехники, и то если приданое имеется, а то еще нос воротить станут. Такие как мы никому не нужны. Я – отстой. Ты тоже полный отстой.
Нюся хотела было сообщить, что она себя никаким образом к отстою не причисляет, чем бы он ни был, но решила из деликатности не спорить. Впрочем, в намерения Ирины не входило выслушивание оппонентов. Ее разъяренное лицо, приобрело стойкий клюквенный оттенок такой интенсивности, который вопиет об угрозе инсульта.
– Ир, а Ир? Может, ну ее, богему твою. Мы же совсем из другого теста слеплены. Манерам не обучены, этикетов не знаем. Ты даже есть правильно не умеешь!
– С голоду пока не померла, – сумрачно заметила Ирина.
Оценив ситуацию, Нюся решила подступиться с другого боку.
– Ты, например, как ни стараешься, а все равно из образа не выходишь.
Удивленная Ирина вытаращила воспаленные глаза.
– Вот просмотри как-нибудь свои фотографии за последние пять лет. Ты же даже прически одни и те же носишь. И одежда…
– Что «одежда»?
– Да примерно все в одном и том же стиле.
– И что плохого, что у меня есть стиль?
– Да ничего. Просто ты застряла в нем, как муха в варенье. Согласись, мы простые, обыкновенные, нам в высшее общество лезть не с руки. Они же на тебя как на уборщицу смотреть станут. Мало тебе оскорблений…
– Ха! Да я сама кого хочешь так уем…
– В этом я не сомневаюсь. А если презирать будут? Тихо, вежливо, с улыбочками всякими? Как убогую?
Конечно, Нюся утрировала. Ей и в голову бы не пришло всерьез примерять Ирину к таинственным светским обществам отечественного происхождения. Тем более, что она в них не верила. Нет, не в существование, а в настоящую светскость. Скорее всего, где-то и есть настоящий привилегированный высший свет, где сверкают утонченными врожденными манерами роскошные безупречные дамы. Но не у нас. Такие фрукты произрастают в веками взлелеянных околозамковых садах.
– Лапа моя, оставайся-ка лучше с нами. Сама говоришь – мы на пяток лет старше, чем требуется.
Увещевания пропали зря. Умную Нюсю уже никто не слушал.
– Он со мной такие вещи в постели вытворял. Я уверена – никакой мужчина такое абы какой женщине не делает! Говорил, что я – его единственная женщина в жизни. А как увидел – в штаны наложил. Фигляр… Нет, тут что-то не то, – подпрыгивая, как раненая утка, Ирина босиком пробралась к стойке.
Смельчаков, желающих ее обслужить, поблизости не обнаружилось, тогда она гаркнула голосом охрипшего прапорщика: «Я сама возьму!» Выдернула из ящика литровую бутылку водки, попутно сцапав с подноса очередную рюмку.
Входная дверь приоткрылась, образовав неширокую полосу света. В ней появилась девчачья смышленая мордочка.
– Тетя, дайте автограф! – настойчиво потребовало предприимчивое существо.
Неиспользованная рюмка встретилась с дверью, осыпав порог стеклами. Ирина выругалась и, прихватив граненый стакан, вернулась к столику.
– Ну тетя! Что вам, жалко, что ли?
Стакан не постигла участь рюмок. Ирина, остервенев, металась по помещению до тех пор, пока не разыскала швабру. Окаменевшая от ужаса Нюся вообразила, что сейчас прямо на ее глазах случится смертоубийство назойливой охотницы за росчерками пера. Но броситься на выручку не успела. Оказалось, миссия швабры заключалась вовсе не в фехтовании. Ею просто подперли дверь, заклинив намертво.
Просьбы автографа прекратились. Кафе временно перешло на осадное положение.
– Неужели так и не поговорили? – Нюся впервые видела, как водку пьют, словно воду.
– А как же. Поговорили. Только говорила больше я. Я ему все высказала, козлу этому.
Попытавшись воочию представить себе эту устрашающую картину, Нюся пришла в панический ужас. Она знала – Иркин голос обладал странной особенностью. Если та хотела донести до собеседника важную по ее мнению идею, то сначала говорила громко, потом – еще громче, пока не переходила на давящий уши крик. «Горлодерка», – комментировал полковник Иркин голосовой принцип убеждения.
Кроме шумовой атаки надвигающегося стада танков Ира знала такое количество невероятных отвратительных ругательств, которые обогатили бы лексикон самого отпетого уголовника. И, похоже, большинство из них были недавно озвучены в каком-то таинственном престижном клубе.
– Этот мозгляк поначалу пытался удрать, а потом, ты только представь, хвать меня за ручку – и в укромный уголок. Мол, «ах, какая неожиданная встреча! Давай поговорим без свидетелей». Ты думаешь, я его умолять стала? Ха! Держи карман шире! Я ему напомнила, как мы кувыркались. Я ему все высказала! Всю правду! И про «люблю», и про обещания… И – сумочкой его, сумочкой…
Следующая порция водки покинула стакан.
– А что потом было? – вздрогнув вместе с Ириной, полюбопытствовала Нюся.
– А потом, когда народ нас разнимать начал, он вызвал охранников. Крутой он. Ха! С бабами воевать он крутой. «Охрана! Супермена забивают!» Умереть не встать! И еще, – произнесла Ирина почти шепотом, – они все надо мной смеялись.
Как утешить человека в таком неприкрытом, страшном горе, Нюсе было неведомо. Ей самой не довелось попадать в такие переделки. Впрочем, в этом она была не одинока. Но в одном Нюся была абсолютно уверена – Ирина рассказывает не все. Воспоминания грязными штрихами толкутся в ее голове, смешиваясь в поганую мазню. Удивительно, что она чудом сумела не свихнуться окончательно и добраться домой, не угодив в первую попавшуюся психушку.
– Забудь. Наплюй и разотри. Верь мне, все будет хорошо.
– Ага. Тебе легко говорить. Прибавь – «этого следовало ожидать». Ты ведь об этом все время думаешь? Пифия ты наша! Тебе хорошо, а надо мной вся страна теперь ржет.
– Не преувеличивай.
– Как он посмел ТАК со мной поступить?! – отдышавшись после очередной порции «Пшеничной», заголосила Ирина.
– Не утрируй. А ты как могла? Жила себе припеваючи. Счастливая, обеспеченная, красивая. Днем – работа, развлечения. Ночью немыслимый секс с любимым человеком. Мало? Что тебе в этом Городе было надо? Знаешь, подруга, по-моему, хорошо, что все так закончилось. В реальной жизни нам нужно совсем другое.
Пьянеющая на глазах Ирина воззрилась на Нюсю, как на гору Эверест, исполняющую похабные частушки.
– Что тебе нужно?
– Мне? Ребенка, семью и уверенности в завтрашнем дне, – убежденно ответила Нюся. – Хватит по койкам скакать. Есть вещи поважнее.
– Сбрендить можно. Что может быть важнее любви? Ты что, белены объелась? Или тебе этот говенный Кото присоветовал? Милые пасторальные картинки по ночам прокручивал. Картина маслом – Нюся варит вишневое варенье в медном тазу, рядом толстый тупой муж и куча обосранных спиногрызов? Признавайся. Так оно было?
Нюся пристально всмотрелась в искаженные ненавистью черты подруги. От такого зрелища кому угодно поплохеет. Ей стало жутко. Но тут она вспомнила про Олега. Появление мальчика – самое главное, что случилось в ее жизни. И никакие Ирины на свете ее не переубедят.
– Все. С меня хватит. Заметь, я в твою жизнь не лезу. А может, проще забыть про этого дурака? – добавила она более миролюбиво.
– Щас, разбежалась! Садись, – Ирина призывно похлопала потной ладонью по стулу. – Я уже все придумала. У меня такой план – чертям тошно станет! Только не отказывай сразу. Да сядь же!
Теперь в голосе Ирины появилась приторная патока.
– Нюська, дура ты этакая! Как же я тебя люблю, заразу! Слушай сюда – давай, мы обе на него насядем. Прикинь, что он будет делать, если каждую ночь – аж две тетки? Мы этого гада до смерти заездим.
Едва присев, Нюся вскочила снова, сверху взирая на сбесившуюся подругу, как на внезапного тарантула.
– Что уставилась? Не нравлюсь? А раньше нравилась. Это же я! – Тарантул приветственно раскинул лапки, словно приглашая весь мир к себе в объятия.
– Ты меня в свои игры не втягивай. Ирка, отстань от него, а?
– Значит вот так. Я к тебе со всей душой, а ты меня мордой об стол? Предательница. Ладно, одна справлюсь. Только передохну немного, а ночью все равно его достану. Он у меня еще узнает, почем фунт лиха. Я теперь каждую ночь его так садировать буду, что он не только в кино, он из дома постесняется выходить. «Обаятельный, сексуальный, супермен». Говно в красивой упаковке! И вся страна на него пялится и тащится. Идиоты!
Дверь дернулась. Не иначе кто-то потерял страх, стремясь истребовать образец почерка мегазвезды, ославившей родные пенаты. Ирина криво ухмыльнулась.
– Значит, отказываешь мне в такой пустяковой просьбе? – для верности уточнила она. – Ну, смотри, как бы плакать потом не пришлось. Думаешь, мне в лом тебе веселую жизнь устроить? Ладно, не парься, тебя трогать не стану. Живи, как умеешь. А вот Кото твоего я со свету сживу. Так и знай. Это он во всем виноват. Я инопланетянина твоего журналюгам сдам. Его мигом в зоопарк засадят на опыты. Ученые его по атомам разберут. Они из него всю душу вытрясут.
Угроза была вполне реальная, но несколько запоздалая. Теперь Ирину вряд ли кто сумеет воспринимать всерьез. Хотя, зная повадки жадной до сенсаций прессы, можно ожидать чего угодно. Даже зоопарка. Видимо, Нюсины сомнения отразились на ее лице.
– Точно, жди гостей, подруга. Понаедут с кинокамерами, раструбят про твоего кудесника по всем каналам, – заплетающимся голосом спесиво пригрозила Ирина.
Вообще-то жизнь научила Нюсю быть снисходительной к чужим слабостям. Но не в этом вопиющем случае. Как достучаться до разжиженных мозгов? Спорить бесполезно. Объяснять без толку. Нюся нашла единственно верное решение – молча направилась в сторону выхода.
– Куда! Стой, кому говорю. Я тебе еще не все сказала! Ну и вали, клуша. Я потом с тобой поквитаюсь! Я всем расскажу, как ты мужиков снимала и что в секс-шопе покупала! Небось, со своим Кото давно трахаешься! Шлюха! – взбешенно выкрикнула вслед Ирина.
Только на мгновенье приостановив шаг, Нюся совладала с собой, убрала швабру, аккуратно поставила ее у стены и спокойно вышла наружу. Подальше от взбесившейся женщины, которая так недавно считалась ее лучшей подругой. Порой приходится делать выбор между лечением идиотов и бегством от них. Хотя, если призадуматься, жаль, что пока не изобрели таблетку от всех болезней. Под названием «Все пройдет».
В полном одиночестве за столиком сидело омерзительное нахрапистое существо, остывающее от накала собственной ярости. Запал прошел. Теперь в душе Ирины возникала ледяная пустота отчуждения, которую потом непременно заполнят новые эмоции. Например, страх.
– Тетенька, дайте автограф!
– Да пошла ты, мерзавка!
– Ну, пожалуйста…
– Черт с тобой. Иди сюда. Не бойся, не кусаюсь…
«Чтоб он сдох! Ирина».
– Хороший автограф. Спасибо. А для брата подпишите?
– Обойдешься.
Блуждающий взгляд оценил количество жидкости на донышке бутылки.
– Посыльный! – взревела Ирина. – Дама желает повторить!
– А почему не «извозчик»? – обиженно пробормотал официант, выбираясь из тени подсобки, где до того неплохо проводил время, под прикрытием пустых ящиков, скрываясь от налетевшей бури в виде невоспитанной посетительницы.
Девочка быстро смекнула, что автограф для горячо любимого братца все-таки раздобудет. Пристроилась неподалеку, нахохлившись, как синица на ветке. Сегодня явно был ее день, и своего счастливого шанса она упускать не желала. Тем более что роспись этой пьяной стервы вполне сгодится для равноценного обмена на братикову сторублевую купюру. Нет, определенно сегодня ее день.
Девочка самозабвенно выпростала свои загорелые ноги из-под стула, положила одну на другую, стараясь не замарать белые носочки. Зрелище гладкой кожи кирпичного оттенка ей показалось нестерпимо красивым. Она удовлетворенно кивнула и погрузилась в процесс ожидания.
* * *
– Тебя снова кто-то обидел, – утвердительно спросил полковник. – Скажи, кто. Я его так огорчу, что больше неповадно будет.
– Сергей, а что именно случилось с Ириной?
– Так. Значит, эта мартышка уже вернулась? Так я и знал. Ты что, телевизор не смотришь? Ее словили ночью у дома одного известного гламурного кривляки. Она там орала похабные прокламации. Типа, «раньше ты меня трахал, трахни и теперь». А до того расцарапала ему рожу в каком-то ночном клубе. И еще она бросалась на охранников. В общем, полный бред. Прикинь, все это продемонстрировали по ящику. Может, тебе не стоит продолжать с ней общаться?
– Человеку хреново, – неопределенно заметила Нюся.
– Это все от недотраха. Пройдет.
– Ты хам, полковник.
– Бесспорно, – жизнерадостно ответил предполагаемый хам. – А еще я жлоб с деревянной мордой. Ты меня шесть лет назад так обозвала. Но я тебе дело говорю. Олега надо беречь от таких контактов. Ирка теперь изгой. И она в остервенении. А в таком состоянии она может такое ляпнуть, мало не покажется. Кстати, а твой племянник надолго прописался?
Последний вопрос был вовсе некстати. Нюся просто не знала, что ответить, и поступила, как привыкла – завела разговор на менее скользкую тему.
