Текст книги "Чертов angel"
Автор книги: Юля Лемеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Кошмар, – ужаснулся Олег.
– Кошмар не это. Генерал вроде как молодой еще мужик, а делать ничего не умеет. И не хочет. Ползает, как вошь, туды-сюды. Палец о палец не ударит.
Тут Кото удивил всех философской сентенцией:
– Правильно говорят – плох не тот, кто упал, плох тот, кто не захотел подняться.
Все вежливо промолчали.
Неделя прошмыгнула как один день. Кото с горем пополам освоил спиннинг и исхитрился вылавливать аж по пять щук за сутки. Щучье мясо скоро всем надоело до изжоги. Даже в виде котлет. Тогда Кузьмич стал выменивать рыб на молодую картошку.
Поглядывая на резиновую лодку, на которой удили Олег и полковник, Нюся ловила с берега на поплавочную удочку, насаживая ровные экономные хлебные катышки. И преуспела в борьбе с хитрой плотвой и не менее ушлыми мелкими подлещиками. Безымянный серый полосатый котяра Кузьмича вежливо сидел поблизости и жрал все, что не предложат. Что не предложат – тоже, порой неосмотрительно выхватывая рыбу вместе с крючком. Приходилось бросать удочку, вступая в битву с прожорливым зверем, спасая его, дурака, от ранения. Тогда Нюся жалела, что Волкодав остался в городке под присмотром соседей. Он бы точно не позволил коту своевольничать.
Идиллию подпортил бесцеремонный допрос, учиненный полковником. Все-таки не давало ему покоя существование такого странного субъекта, как Кото.
– Ты не спрашивай меня. Я сама мало что знаю. Он совсем безвредный. И с памятью у него большие проблемы. Какая-то зараза типа частичной амнезии. Вот мама приедет, разберется.
– Мама – это хорошо. Но пойми меня правильно, я должен знать все, что происходит на моей земле. А тут неопознанный мужик. Да еще в твоем доме. Непорядок.
– Думаешь, уголовник?
– Нет. Я уже проверил. И не психически больной. Но странный он, согласись.
Нюся соглашалась, но выдать полковнику ту скудную информацию, которую получила от Кото, она не могла. Тогда бы оказалось, что и ей до психлечебницы недалеко.
Олег заметно окреп и, кажется, даже подрос. Он был настолько занят рыбалкой, что перестал рассказывать про уличные приключения.
* * *
– Моя мамочка приехала, – гордо возвестила Нюся.
Маленькая скромная мама неуверенно стояла на пороге, не решаясь войти. У ног – два баула. В руках огромный арбуз, прижатый к животу. Отчего мама казалась беременной.
– Давай я помогу, – предложила Нюся, пытаясь забрать тяжелые сумки.
Арбуз она не решилась отбирать. Мама вцепилась в полосатый глянцевый овощ, как тонущий цепляется за спасательный круг.
Арбуз своим весом придавал маме изрядную толику уверенности. С арбузом мамы было больше, а в данной сомнительной ситуации весомость значила много. Она с первого известия дочери о найденном мальчике отчаянно боялась первой встречи с Олегом. Вдруг мальчик окажется бесцеремонным разнузданным хамом? Или больным на всю голову?
О беспризорниках мама знала только из книжки «Республика Шкид», смутно подозревая, что потеряет сознание, если внук учинит концерт игры на балалайке. Или просто выругается матом, покуривая папиросу. Что в ее представлении было приблизительно одно и то же.
Опасения усиливались тем, что кроме Олега в доме прятался невиданный Кото. Конечно, Нюся прожужжала маме все уши, предусмотрительно успокаивая ее в отношении липового якобы Иркиного племянника.
«Не волнуйся. Он мне просто друг. Это временно и не опасно».
За спиной мамы откуда-то сверху приятным голосом сказали: «Здрасьте. Я тот самый племянник. Давайте сумки и ягоду».
Кото маме понравился с первого взгляда. И с первого взгляда она заподозрила, что с «племянником» дело нечисто.
«Нерусский он какой-то. Говорит вроде как наш, а так – вылитый иностранец. Может, шпион?»
Про шпионов Полина Львовна знала все. Черпая сведения из сомнительного качества фильмов и завиральных документальных телепередач. Как ни странно, такой цветистой информации хватило, чтоб утвердиться в мысли, что Кото не может быть шпионом. Они с виду все неприметные, как воробьи на ветке. А засылать в тыл бдительного врага такого удивительного красавчика с броской внешностью вряд ли кто сочтет разумным. Уж лучше двухметрового негра. Хотя, если задуматься, что ему там вынюхивать, кроме коровьих лепешек? Если еще более глубоко задуматься, двухметровый негр, вынюхивающий в российской глубинке коровьи экскременты, – зрелище еще то.
Сложные рассуждения мамы пшикнули и умчались навсегда с появлением Олега.
– Олег? Дай-ка я на тебя посмотрю. А ты – на меня. Какой ты славный. Большой совсем. Я тут гостинцев тебе привезла. Ты варенье вишневое ешь? Какой же ты большой. Ничего, что теперь я – твоя бабушка?
Мальчик молчал, сопя от волнения. Опыта в общении с бабушками у него пока не было. Вопросов ему задали много, а на какой отвечать – непонятно. Все неимоверно умилились, когда Олег смущенно позволил обнять себя за плечи. Особенно сама бабушка.
– А дед где?
– Дед сейчас в командировке. Он у нас железнодорожник. Молодой такой дед, тебе понравится.
– С бородой?
– А как же.
– Ну, тогда ладно, – благосклонно признал Олег существование деда, словно главным в нем было именно наличие достойной бороды. – Приедет небось когда-нибудь. А он строгий?
Нюся снова поразилась тому, что Олег тянется именно к мужской половине семьи. Обидно, но что поделать. Нюся, бабушка – это, конечно, здорово. Но вот полковник, Кото и не знакомый пока дед – твердо стоят на пьедестале. Даже Волкодав значился в приоритетах Олега не на последнем месте.
– Мальчик хороший. Легко сходится с людьми. Наверное, сказывается жизненный опыт, – чуть позже поделилась с Нюсей своими соображениями Полина Львовна.
– Жизненного опыта у него хоть отбавляй, – с чувством ответила Нюся.
– Но он совсем не вульгарный ребенок, – почти удивленно отметила мама. – Я бы сказала, чистый такой. И, кажется, здоровый.
Чистый и, кажется, здоровый ребенок, расположившись неподалеку от них, прилежно учил Волкодава разговаривать. Пес на удивление быстро сообразил, что именно от него требуется, и теперь уже отчетливо выговаривал букву «а». Правда, иногда пукал от усердия. Мальчик тихо смеялся, пес конфузливо отходил в сторону, но неизменно возвращался к учителю, ожидая еще один кусочек колбасы.
– А про твоего Кото вообще ничего сказать не могу, – тоскливым голосом продолжила Полина Львовна. – Красивый, спору нет. Но словно не от мира сего. Будто он одновременно тут и где-то еще. Кроме того, он (мама хотела сказать что-то другое, но смутилась) слишком громоздкий.
Нюся мысленно хихикнула, вспомнив, как перед вышкой по имени Кото стояла миниатюрная мама. Если бы им пришло в голову потанцевать медленный танец, то нос мамы уперся бы точнехонько в брючный ремень партнера.
– Пойду, еще немного с Олегом пошепчусь. Ты не против?
Вопрос был задан для проформы. Мама уже утвердилась в мысли непременно подружиться с внуком. Шептание заняло некоторое время. Пока взмокшая Нюся стряпала жареных кур в количестве трех штук, плюс гора вареной картошки, плюс салат, да еще блины, Полина Львовна выяснила много чего познавательного от мальчика. Делиться добытой информацией она не пожелала ни за какие коврижки.
Плотно отобедав, мама стремглав ушмыгнула навестить соседку, маму Анечки. Вернулась довольная. Проникла на кухню, где обнаружила обескураженную дочь, прикидывающую, куда делась приготовленная куча еды и что сварганить из кулька фарша, склоняясь в пользу ленивых голубцов. Мурлыча под нос незатейливый мотивчик, Полина Львовна расположилась на табурете и воинственно потребовала чаю.
– Посплетничали, – так объяснила Полина Львовна свой визит к учительнице географии. – Думаю, теперь они угомонятся.
– Ты про что? – испугалась Нюся, скоропалительно заподозрив соседей в кознях.
– Ничего особенного. Просто она – учительница. – Полина Львовна задрала в небо многозначительный указующий перст с массивным кольцом, будто это что-то объясняло. – И, как всякий нормальный педагог с опытом, мама Анечки сразу прониклась уверенностью, что Олег в школе давно не был. Кроме того, Олег научил Анечку кое-каким словам, которые ей знать не положено. Девочке слова понравились. Она их постоянно цитирует. К месту и не очень. Поначалу вся семья пришла к выводу, что наш мальчик не слишком подходящая компания для дочери. Но, думаю, теперь они изменили свое мнение.
– А мне казалось, ему там рады, – огорчилась Нюся.
– Рады. Но теперь станут еще радостнее.
– Мама, ты неисправимый партизан. А каким словам он ее научил?
– Ничего криминального. Но, согласись, называть шкодливого кота пидором не слишком объективно. Даже если кот был пойман в момент использования нового кроссовка не по назначению.
Жгучий едкий румянец залил Нюсины щеки.
– Ужас! Он при мне ни разу так не ругался. Он теперь даже в носу не ковыряет!
– Ерунда все это. Мальчик старается, значит, с нашей помощью все получится. А потом, когда дед приедет, они вплотную займутся учебой. Сама знаешь, какой дед у нас дотошный. Думаю, к сентябрю мы его подтянем, чтоб второгодником не обзывали. Не боись, ребенок. Все будет путем, это я тебе говорю. И вообще, молодец, что не оставила мальчишку на улице. Ему там не место.
Полковник прибыл с цветами, шампанским и огромным тортом, явно сотворенным под заказ. Коробку с десертом он нес на вытянутой руке, как обгадившегося котенка, словно боялся ненароком испачкаться. Вошел, молниеносно влюбил в себя Полину Львовну бездной обаяния, щедро сдобренной теплым отношением Олега.
Накромсав бедный торт неровными ломтями, полковник лихо открыл шампанское, ненароком пальнув пробкой прямиком в затылок Кото. Который оказался отпетым стоиком по натуре, потому и ухом не повел. Разочарованный Сергей извинился для виду, чтоб не расстраивать вопящих дам.
Несмотря на утверждение, что сладкого не ест, мол, все – дамам, Сергей умял больше половины изуродованного торта, щедро нашпигованного смесью из меренг и орехов. Отколупывая от краев понемногу чайной ложечкой. Благо из-за букета, установленного в центре стола, его вандализм было плохо видно.
Кото, забыв про недавний инцидент с пробкой от шампанского, не стушевался, без приглашения составив полковнику компанию. Присел рядышком, одарил Сергея ослепительной улыбкой и, пока не оттерли от кормушки, налегал на торт с другой стороны. Вскоре к ним присоединился Олег, которому такой подход к десерту пришелся по вкусу.
Полина Львовна снисходительно отнеслась к тотальному приступу сладко-жадности. Ей подобное зрелище видеть было не впервой. Кроме того, она справедливо подозревала всех мужчин в маниакальном пристрастии к десертам. На данный момент было гораздо важнее, как общается Олег с добровольным отцом. И не менее важно – как ведет себя Нюся. Мама молчаливо одобряла атмосферу всеобщей заботливости, зорко выглядывая разнообразные признаки возникающей любви.
Мамы бывают разные. Одни нахраписто руководят, другие изощренно пилят, третьи предпринимают попытки вопреки здравому смыслу присосаться к увлечениям чада. Никто не разделит горя матери, свалившейся в сотый раз с роликовых коньков. Есть мамы, смахивающие на вожаков козьего стада. Кажется, если постараться, то можно обнаружить рога под начесанной шевелюрой, и, кто знает, за стеклами очков могут скрываться бдительные вертикальные зрачки. Такие мамы ведут всю семью чохом к карьерным высотам. А если кто сорвется со скалы, то туда ему и дорога.
Непреложная истина гласит – пород мам много. А самое главное – пока есть мамы, то существует возможность чувствовать себя детьми. Нюсе досталась Полина Львовна. Что показательно, лет с четырех Нюся сообразила, что ей завидуют прочие дети. Годам к шестнадцати до девочки дошло, что таких мам надо культивировать, как редкий перспективный вид. Мама тоже кое-что понимала, но благоразумно держала свое понимание при себе.
«Переменилась-то как. Совсем взрослая стала, моя девочка. Вот бы случилось чудо, и полковник решил, что из Нюси получится отличная жена. Правильный мужчина. Как говорила бабушка – такого во щах не поймаешь», – размышляла Полина Львовна.
Надо отметить, что маме нравились некоторые из прежних Нюсиных мужей. Особенно второй и предпоследний. Она как-то завела тетрадочку, в которую аккуратным почерком заносила имена-фамилии сменных зятьев. Но кому понравится постоянно раскланиваться и оповещать очередное вытаращенное семейство вежливым: «Здравствуйте. Я – Нюсина мама». Тьфу. Язык сотрешь.
Как теща, она предпочитала держаться в отдалении, не вмешиваясь ни при каких обстоятельствах ни во что, терпеливо ожидая закономерной развязки. Встреча с полковником, свалившимся как снег на голову в лучших традициях Деда Мороза, вселяла надежду, что порочный круг может прерваться, благополучно закончив дочкины изыскания.
* * *
Как-то поутру с Нюсей стряслась беда.
Впрочем, когда часовые стрелки незаведенного будильника встретились на девяти ноль-ноль, в природе ничего опаснее солнечных лучей не наблюдалось. Нюся без всякого принуждения проснулась, немного повалялась в постели, прикидывая, с чего бы этакого необременительного начать день. Например, совершить подвиг и ради разнообразия сделать зарядку, а то что-то она в последнее время попышнела. Приготовить полноценный завтрак? Тоже стоящее дело. Тогда зарядке снова не повезло.
Приняв решение, Нюся отработанными до автоматизма движениями готовилась встретить новый день во всеоружии. Полковник теперь не всегда уезжал к себе домой, если допоздна засиживался накануне. Так что надо выглядеть на все сто. Плохо, если твоего мужика передергивает при виде утренней отекшей заспанной рожи любимой женщины. Ноги, словно сами, нашли тапочки, руки накинули халат. Потом передумали и сменили халат на спортивный костюм. Теперь настал черед длительного расчесывания таких красивых волос. Мимолетный взгляд в зеркало.
«Я красивая, правда?»
Коса заплетена, уложена, как корона. Теперь у нее есть шанс избежать проявлений агрессии негодяйски настроенных личностей. А то кое-кто вчера за нее дернул.
«Полковник, а ведет себя как мальчишка».
Теперь – серьги.
Вот тут оно и случилось. Рука плавно скользнула по гладкой поверхности столика и вернулась обратно пустой.
Сережки из платины, сделанные на заказ, такие красивые, в виде веселых солнышек, любимые, в которых сразу повышается настроение…
Какая на фиг разница, какие они были с виду. Главное – теперь их нет. Испарились.
Нюся из автоматического режима вернулась в реальность, похлопала ресницами, тупо осмотрелась по сторонам. Она знала, что была рабой привычек. Каждая вещь имела право на обитание исключительно на только для нее отведенном месте. А тут – на тебе.
«Стоп. Дышим медленно. Я всегда кладу их сюда, чуть левее флакона духов. Между флаконом и расческой. Значит так, наверное, я нечаянно смахнула их со столика, не стоит нервничать, попробуем поискать».
Успокаивая себя, она полезла по полу, наверняка зная, что искомого там нет и никогда быть не может. Слегка потея от переживаний, облазила все шкатулки и ящики. Зеро. Шумно вздохнула. Всхлипнула. Села снова у зеркала, посмотрела на свое лицо. Глаза вытаращенные, губы плотно сжаты, на носу прилип мусор. Скорее всего, сушеная иголка от прошлогодней новогодней елки. Осторожно смахнула несанкционированное украшение.
«Надо успокоиться. Блин, почему мне так холодно? Кто мог их взять? Мама? Примерить? Нет. У нее когда-то были проколоты уши, но потом заросли. Она охладела к украшениям, уж не помню почему. Кстати, надо будет спросить. Полковник? Да на кой хрен ему сдались цацки? Кото? Этот любит украшения, но серьги?»
Под подозрением оставался Олег. Нюся даже застонала, боялась подумать хоть на мгновение, что мальчик соблазнился на побрякушку. Точнее, она просто цепенела от того, что можно так подумать и что это может оказаться правдой. Разраженная Нюся в сердцах неловко вскочила, своротив маленький кривоногий стул. У которого тут же со стуком отскочило сиденье, обитое потертым желтоватым гобеленом с выцветшими хвостатыми павлинами. Блямц – покачиваясь, из прорехи сиденья выползла самодовольная ржавая пружина.
– Ты что шумишь спозаранку? – влетела мама, привлеченная необычным шумом. – Бледная какая. Случилось чего?
Три глубоких вдоха помогли Нюсе взять себя в руки.
– Мам, помнишь, ты, если что-нибудь теряешь – что обычно делаешь?
Быстренько оттерев руки о полотенце, засунутое за пояс фартука, Полина Львовна заговорщически улыбнулась, прикрывая за собой дверь.
– Ага, значит помнишь? Чашка есть? Сойдет, хоть и щербатенькая (преклонение перед антиквариатом не входило в число маминых достоинств). Так вот, бери чашку, думай только о пропаже, переворачивай чашку донышком кверху, ставь ее себе на левую ладонь.
С трудом выполнив мамины наставления, Нюся замерла, боясь уронить старинный фарфор.
– А дальше-то что?
– Почти ничего. Ходи по комнате. Теперь само найдется, не сомневайся.
Хоть на миг вообразить, как исполнится обещанное чудо, Нюся была не в состоянии. Она возвышалась посреди комнаты, словно профессиональный нищий, которому ничего больше не надо в этой жизни. Вспомнив инструкцию, в который раз вздохнула и почапала мелкими шаркающими шажками, словно китаянка во время чайной церемонии.
– Пока ты колдуешь, я тут у тебя немного приберусь, – ворковала Полина Львовна.
Она схватила дочкин халат, прицеливаясь поместить его в шкаф.
У мамы тоже была склонность к формализму, вызванная длительным браком с единственным и любимым мужчиной. Она привыкла опустошать карманы мужа, справедливо считая, что гайкам, шурупам и прочей метизовской дребедени в них не место. Кстати, буквальную расшифровку таинственного слова «метизы» она узнала только недавно, что не мешало ей с ними бороться всю супружескую жизнь. Мама была несколько разочарована – всего-навсего «металлоизделия». Но как бы их ни звали, надо приглядывать за чистотой в карманах. Так она поступала всегда, так поступила и сейчас.
– Ой, какие хорошенькие.
Чашка спикировала на пол, но вопреки вселенской логике не разбилась, угодив прямиком на мягкий тапок.
От стыда за свою подозрительность, от радости, что никого теперь не надо подозревать, от того, что она такая плохая, что способна подозревать… В общем, Нюся плюхнулась на кровать и расплакалась.
– Не реви, – теплая мамина рука обняла дочь за плечи.
– Мам, – Нюся шмыгала носом, – а почему, когда я была маленькая, мне казалось, что ты меня не любишь? Я плохая была, да?
Пропустив мимо ушей тот факт, что в нелюбви заподозрили именно ее, а не отца, который умел не скрывать своих чувств, мама не обиделась и почти весело сказала:
– У меня времени тогда мало было. А теперь я могу любить тебя сколько угодно.
– И мальчиков?
– Ага, скопом. Шучу. Конечно – их тоже буду любить. Как иначе? По-моему, они того стоят. А помнишь, отец всегда все теряет? – проницательно прибавила мама. – Так он обычно говорит, мол, ну-ка, ищите по своим закромам, а то я сейчас у себя искать буду.
– Точно, и всегда обнаруживает, что сам куда-то задевал…
– Вы очень похожи.
– Не скажи. У него такая борода…
* * *
Полковник вел себя удивительно. Порой казалось, что у него с каждым днем энергии прибывает и прибывает. Вот раньше как было – все силы без остатка пожирала работа. От одной мысли, что скоро пора уходить домой, хотелось свернуть пару-тройку гор, лишь бы оттянуть встречу с родимым холостяцким порогом. А когда эта неминуемая встреча все-таки случалась, то последнее желание засыпающего состояло в метком приземлении собственного тела в объятия никогда не заправленной постели.
Теперь Сергей дивился сам на себя. Не без помощи осмелевших подчиненных он внезапно осознал, что если бы не последние события, то быть ему в скором времени банальным брюзгой трудоголиком, изводящим всех и вся нескончаемыми придирками.
Обуреваемый жаждой деятельности вне службы, полковник насобачился заниматься несколькими делами одновременно. Разговор с Олегом о такой незамысловатой в принципе вещи, как стрельба из пистолета, сопровождающийся демонстрацией процесса (пока до боевого не дошло, использовали пневматику), не помешал починке давно сдохшей садовой скамейки. Пока мальчик пулял по бумажной мишени, то стискивая зубы, то повизгивая от восторга, Сергей сменил на сиденье трухлявые доски на свежеошкуренные и наслаждался результатом своего труда. А потом расположился на них важным барином. Руководить некем. Скучно. А тут Кото под руку подвернулся. Чем не развлечение?
Быстро перебрав в уме подходящие поводы для интеллектуальной склоки, полковник растерялся. Отбросил, как бесперспективную, тему политики, сейчас там черт ногу сломит. Садоводство отпадает – сам ни хрена не понимал, футбол – тема не менее гиблая, чем прогнозирование погоды. Автомобилестроение – полный абзац. Отечественное – абзац в квадрате, наши умельцы, обуянные вирусом наживы, гайки уже из бумаги делать навострились. Так, о чем же беседовать? Достойных идей не подворачивалось. Тогда с какого-то перепугу полковник прицепился к Кото, донимая его предположениями о заоблачной жизни.
– Стоять. Присаживайся. Разговор есть. Вот ты мне объясни, дремучему, а кто такой есть Бог? Я, лично, его не видел. Его никто не видел, правильно? Или некоторые видели? – шевеление бровями предположительно означало сомнение. – Молчишь? Ученые в последнее время сильно продвинулись, но доказать, что Бог есть, никто не смог.
– Так и обратного никто не доказал, – тихо возразил Олег, поддерживая разговор.
– Ты посмотри, что за фрукт, – свирепел полковник, глядя вслед флегматичному Кото. – Ничем его не проймешь. Как каменный. Может, по лбу ему дать? Как ты думаешь – обидится?
Олег прикинул, что будет, если Кото с полковником раздерутся. Перевес в силе и молодости был у Кото, но полковник опытнее и массивный, как матерый бизон.
– Может, не стоит? – предположил мальчик. – Кото безобидный. Он драться не умеет.
– Не скажи. Парень крепкий. Мускулатура налицо.
– Вот поэтому и не стоит. Вы хоть о Нюсе подумайте. Она хочет, чтоб все мирно жили, без ссор. Может, вы ревнуете? Так это зря. Кото не такой.
– Это Нюся не такая, – моментально парировал полковник.
Еще раз прикинув свои шансы на успех в поединке с придурковатым, по его мнению, племянником, Сергей все-таки измыслил подходящее решение.
– Нюся все про какую-то амнезию толдычет. Фигня, по-моему, но есть способ проверить.
Заинтригованный Олег затаил дыхание.
– Думаю, надо его загипнотизировать. Как уснет, так все про себя расскажет. Верняк. У нас врач знаменитый поселился. Говорят, невероятные штуки делать умеет. Одно слово – гипнотизер. Кудесник. Богатеньких буратин лечит. Мне он не откажет.
– Думаете, Кото согласится?
– Щас спросим.
Переговоры закончились положительным решением проехаться к доктору для немедленной консультации.
– Девочки, мы вас оставим на часик. Проветримся немного. А вы пока посплетничайте.
Нюся пожала оголенными загорелыми плечами, не подозревая ничего скверного. Ей действительно хотелось подольше поболтать с мамой. Никто не спорит, телефон – изобретение исключительной полезности, но посиделок лицом к лицу, увы, не заменяет.
* * *
Доктор, бросивший столицу ради свежего воздуха, поселился на противоположном от Нюси крае городка. Примерно в пятнадцати минутах езды. У самой реки. Так вот, на берегу этой самой речки кудесник (как выразился Полковник) присмотрел себе гектар земли для гнездования. Вместо руин сгинувшего в период перестройки коровника он возвел помпезный особняк, по проекту столичного зодчего, ярого приверженца сталактитного стиля в домостроении. Особняк смахивал на термитник, изобиловал вертикалями, изображающими тонкие узловатые колонны, пучки башенок, готических окон с синими стеклами и массой сложных остроконечных орнаментов. На углах крыши имелись сутулые плечистые горгульи. Состряпанные из прозаического цемента, отчего смотрелись бесповоротно плебейски. Горгулий моментально облюбовали невоспитанные российские воробьи и одно семейство ласточек. Которые в данный момент лепили второе в этом году гнездо. Под локтем у приблизительной копии французского нотр-дамского страшилища.
Доктор оказался дома. Первое впечатление, оно же последнее, заключалось в сравнении внешности доктора с чучелом пожилой игуаны, если на ту напялить стеганый цветастый халат и курносые туфли. Вдобавок он носил очки с такими линзами, что издали смахивал на глубоководный батискаф.
Олегу доктор не понравился сразу.
– Аферист, – заключил мальчик, спрятавшись за спину полковника. – Мне про таких говнюков ребята рассказывали. Извращенец, как пить дать. Ты только глянь, улыбка какая-то подержанная.
Полковник слов мальчика не слышал. Он в этот момент втолковывал доктору цель визита. Воспользовавшись заминкой, Кото целенаправленно устремился под лестницу, выудил из кладовки кресло-качалку, смахнул с нее пыль краем вызывающе парчовой шторы, после чего приволок находку в кабинет.
– Нет. Так не пойдет. Как я работать буду. Он же раскачивается!
– Ты постарайся, – якобы попросил полковник, из чего Олег заключил, что доктор отказать не посмеет, чувствуя себя сильно обязанным.
Наверное, доктор был неплохим гипнотизером. Во всяком случае, Олег под тихое бубнение скоро уснул, не дождавшись сенсационных признаний Кото. А, проснувшись, увидел, что доктора нещадно бьют. Полковник остановил себя только после того, как во второй раз сломал гипнотизеру нос.
– Так вот, значит, кто на моей земле гадил, паскуда.
Мальчик изумленно отметил, что доктор даже не пытается сопротивляться. Он безуспешно пытался глянцевым бабским журналом вытереть склизлое кровавое пятно на груди. А из носа все капало и капало. Можно сказать, лилось.
Кото скептически поерзал в кресле, проверяя его на прочность.
– Я, пожалуй, заберу Олега и кресло в придачу. Мы вас на улице подождем, – равнодушно сообщил он.
Полковник машинально кивнул в ответ, непослушными пальцами набирая номер на мобильнике.
– А чего Сергей так сбесился? – с любопытством спросил Олег Кото, блаженно раскачивающегося поблизости у машины.
Трава и мелкие камушки не позволяли ему получать полноценное наслаждение от процесса. Тогда он хмуро встал, прикидывая, где тут есть ровная поверхность для его вновь обретенного кресла.
– Я точно не уверен, но, похоже, он зря рассказал, что прячет в подвале. Полковник сильно разозлился?
– А то! Так кто кого гипнотизировал?
– Какая разница. Я пойду вон туда. Мне там удобнее.
И пошел. Так, как будто в целом мире сейчас существовали только он и его неутоленное желание опробовать заново обретенное сокровище. Олег семенил следом, прикидывая, что же будет дальше.
Посреди старенькой асфальтовой дорожки, прямо на проезжей части, восседал, как на троне, Кото и счастливо предавался раскачиванию.
А тем временем из дома доктора неслась отборная ругань полковника. Порой под аккомпанемент звуков, которые больше всего ассоциировались со скотобойней.
– Олег, а что Сергей там делает? – скучному голосу Кото можно было дать приз под названием «смерть эмоций».
– Выбивает показания? – резонно предположил прозорливый мальчик.
Кото поерзал, устраиваясь покомфортнее, попутно проверяя кресло на прочность.
– Странно, я подумал – зубы.
– Не без того, – глубокомысленно ответил всезнайка. – Он его на чистую воду выводит.
Кото воспринял ответ в свойственной ему манере.
– А потом подсекать станет? А вдруг он сорвется?
Мальчик отрицательно замотал головой. В этот момент дверь распахнулась от сильного удара. В проеме маячила угрожающая фигура полковника, потирающего кулак.
– Олег, вы идите… домой. Я вас сейчас подвезти не смогу. Доберетесь?
Раздраженный Сергей снова исчез в доме, где заорал пуще прежнего. Издалека доносился спасительный для доктора вой милицейской сирены.
– Пора сматываться. Скоро тут будет не протолкнуться от добрых дяденек милиционеров, а нам такое счастье ни к чему. Сергей странный сегодня. Орет. А с нами такой тихий, вежливый, – удивился Олег, подстраиваясь под широкий шаг Кото. – Нас не заметут в ментовку? Ты вроде как чужую вещь стырил.
– У него дети в подвале. Некоторые совсем больные, – тихо сказал Кото, забрасывая кресло себе на плечо. – Вроде легкое, но неудобное. Далеко еще осталось? А как ты думаешь, полковник ту, сломанную качалку починить сможет?
– Вряд ли. Нюся ее на растопку пустила. Сам видел.
– Жаль.
– Зачем тебе две. Задница-то одна? – рассудительно заметил Олег. – Доктор он что, маньяк?
– Нет. Больной человек. Не будем об этом.
– Нетушки. Ты просто обязан мне рассказать! А то я распухну от любопытства, как жаба.
– Он хотел их сделать особенными.
Каждое пояснение Олегу приходилось выманивать из попутчика словно клещами, поэтому диалог больше состоял из требовательных выкриков, неохотных ответов и длинных пауз.
– Где-то живут люди, которые без вреда для себя ходят по горячим углям. Кто-то может поднимать невероятные тяжести. Кто-то может с помощью мыслей двигать предметы, гнуть ложки… Про это по телевизору часто показывают. Экстрасенсы какие-то дерутся…
– Бьются, – уточнил Олег.
– Вот доктор и подумал, что с помощью внушения можно запросто научить детей быть сверхчеловеками.
– Ни фига себе! Я тоже не прочь попробовать!
– Тут и кроется козел преткновения, – важно обронил Кото.
Олег оторопел. Сложный для его понимания укрытый преткнутый козел никак не вписывался в общую картину.
– А что за козел-то? – отважился выяснить он.
Ответа не последовало. Посчитав, что, видимо, животное тоже было спрятано в подвале, Олег решил не заострять внимания на рогатых мелочах.
– Так ты объясни толком, получилось у Айболита или нет?
– Как сказать. Частично. Страх – плохой стимул.
– Вот люди, сначала детей нарожают, а потом изголяются!
– Это были не его дети.
Вспомнив предостережения Нюси об опасности попасть в лапы маньяка, Олег начал понимать, кого именно словил Полковник при помощи Кото.
– А что теперь с детьми будет?
– Некоторых вылечат, – туманный ответ дополняло пояснение. – Сверхлюдьми рождаются, а не делаются насильно. Знаешь, при вашем последнем царе гипноз над здоровыми детьми был под запретом! Нет? А я вот знаю. Тогда считали, привыкаемость от каждого усыпления возрастает, как от морфия. А про внушение говорили, что этим методом пользуется всякая мать и учителя. И знаешь, что советовали? Учитель должен развивать в уме ученика метод, а не накапливать факты, а воспитатель должен развивать характер, а не привычки.
Внимание Олега растворилось от обилия новой информации, но общий смысл лекции он понял. Особенно ему понравилась идея ненакопления фактов. Его скудный ученический опыт доказывал, что сейчас в школах обучение построено на других принципах. Мальчик даже зауважал царя (жаль, что его укокошили злые революционеры), которому детский характер был дороже безусловных рефлексов типа «кто у нас самый плохой ученик в классе?» или «завтра родителей в школу с деньгами на…».
