Текст книги "Духи и сигареты"

Автор книги: Юлла Островская

Алесандр встал.

Просто, ветер щекочет глаза. Но ветра нет. Вечер хоть и прохладный, но удивительно тихий.

«И где-нибудь на берегу залива…»

Вот же он, этот залив, вот он!!!

Алесандр запрокинул голову и закрыл глаза, сглотнул и сделал глубокий вдох.

Вот же он, этот залив!!!

«И где-нибудь, на берегу залива…»

Что же получается? Теперь осталось только «где-нибудь»?

Алесандр вытер глаза и повернулся к Кристине.

– А еще помнишь? Про сфинксов. Про Неву.

 
(Возвращаюсь один.
В переулках нет света.
На пустынных проспектах —
только ветер с Невы.)
Точно так же, как прежде,
кружится планета,
И сведут над Невою под утро мосты.
 
 
Будет все, как всегда: шум дождя,
звон трамвая,
Поезда на Москву, корабли
на Кронштадт,
(Странно… Сбился с пути? Этот остров
не знаю?)
Над Дорогою жизни те же
звезды горят.
(Что там: красный маяк
или взгляды грифонов?
В полночь выстрел Авроры
или чайки кричат?
Красный свет – он на каждом
из всех светофоров:
Ни к ТЕБЕ, ни к другим, ни к себе,
ни назад.
 
 
Я, как загнанный лев,
стерегу мостовые…)
Мчится всадник свободный.
Да все – как всегда.
(Улыбнись и скажи: «Глупо.
Слишком чужие».)
И круги на Неве, и опять – тишина.
 

– Странно только, что от лица мужчины, да?

– Пойдем.

Алесандр посмотрел на Кристину и понял, что ей хоть и приятно, но все же очень грустно читать эти стихи. Она что, и вправду думает о Жанне? Глупая наездница.

– Ничего странного, Кристина. Это мои стихи.

– В каком смысле твои? Она посвятила их тебе?

– Нет. – Алесандр подал Кристине руку. Они выбрались с пляжа и пошли по дороге. – Скорее уж, я – ей. – Пауза. – И не только ей.

– Я не поняла тебя.

– Это моя тетрадь. Я в школе и в институте, короче, в молодости писал стихи. Всякая там любовь-морковь, прости-прощай и т. д., и т. п. Мне казалось, что вполне неплохо. Я сейчас, конечно, уже ни строчки не знаю наизусть, но помню, там было еще что-то вроде «Избей меня»… Про дождь. Ты тогда у фонтана пыталась мне его прочитать. Потом, что еще… С испанским словом каким-то…

– Adiós?

– Наверное. Тебе виднее.

– Но как же так? – Кристина остановилась. Они проходили как раз между домиками ресторана по ярко освещенной дорожке. Помнится, когда-то Алесандр мечтал стать богатым и знаменитым и приехать в этот ресторан. Какая глупость. – Это правда?

– Можешь не верить. От этого ничего не изменится.

– Нет, изменится. – Они пошли вдоль озера. – Изменится, Алесандр.

Кристина шла как во сне. Не может быть! Она два года жила, воспринимая эти стихи как диалог Жанны с нею, как их интуитивный разговор. Что теперь?

– У меня тоже сегодня кое-какие иллюзии развеялись. Ты уж извини. Смотри, отель какой красивый! Когда я был здесь в последний раз, его еще только строили, а теперь там уже, наверное, людей полно. Кристин! Да подумаешь, какие-то стихи! Какая разница, кто их написал? Тебе же ничто не мешает и дальше считать, что они принадлежат Жанне. Какая разница? И потом, я же не требую вернуть мне тетрадку, она мне сто лет не нужна. Кристина! Не молчи.

 
Не молчи. Не молчат на прощанье.
Как же молча ты скажешь «Adiós»?
Нам с тобою проститься – раз плюнуть.
Без обид, объяснений,
без слез.
Как пылинку с пиджака
сдунуть.
Пока.
 
 
И иду.
Без тебя.
Смело.
Воспоминанья —
Стереть. ОК. Но память зависла. SOS!
Не молчи. Не молчат на прощанье.
Как же все это просто: «Adiós».
 

– Говорю тебе как актер, ты отлично читаешь стихи. Ну вот, стадион снесли, яхту разломали, но хоть что-то осталось: стихи. Малость, а приятно, – усмехнулся Алесандр. – Ты не замерзла? Могу куртку отдать.

– Не надо, спасибо.

Алесандр поймал себя на мысли, что ему очень хочется, чтобы Кристина заплакала. Сейчас. Здесь. Из-за этой разрушенной иллюзии, из-за стихов, из-за какой-то там Жанны. Он несколько минут назад сам чуть не заплакал. Но если не он, то пусть хоть она: такой депрессивный вечер не может обойтись без слез.

 
Избей меня, оставь мне пустоту,
Не согревай, позволь замерзнуть,
На самом длинном в городе мосту
Ловить губами предрассветный воздух.
 
 
Когда-нибудь, случайно, в тишине,
Ты вспомнишь это имя: А…
На влажной, мытой ливнями земле
Избей меня.
 

Алесандр все же снял куртку и надел Кристине на плечи.

– Я же говорю: «Не согревай, позволь замерзнуть». Но спасибо, конечно, – кивнула Кристина.

– Подойдем поближе к отелю?

– Нет. Ты знаешь, он еще не достроен внутри, и, соответственно, там пока не было и нет постояльцев. Он напоминает мне отель-призрак из ужастиков: вроде он есть, а вроде его и нет. Неприятно.

– Мне так не показалось. Что ж, не хочешь – как хочешь. Может, тогда прибавим шаг? Время не ждет.

– Да, ты прав.

Они дошли до метро молча и очень быстро. Но там их уже не ждали. Двери метро закрылись прямо перед их носами.

– Откройте, пожалуйста! – Кристина постучала в стекло.

– Чего откройте! – крикнула в ответ старушка-метрополитенщица. – Поезд последний уже ушел. Откройте им!

– Ладно, не переживай. Не раз был в такой ситуации. Сейчас поймаем машину и спокойно доедем по домам.

– Где ты поймаешь машину? Никто уже не ездит в такое время!

– Да успокойся, Кристина, до разводки мостов еще есть время, а значит, и машины найдутся.

– Хоть бы палатка была открыта. Пить хочется. – Теперь девушка уже надела куртку Алесандра, но ей все равно было холодно. – Когда приедем, зайдем ко мне, хорошо?

– Да разумеется, я тебя провожу. – Алесандр поднял руку, но желтое такси проехало мимо.

– Дело не в «провожу». Я хочу, чтобы ты забрал тетрадь.

– Да прекрати, оставь.

– Нет, я не хочу ее.

– Да она и мне не нужна, Кристин.

– Хорошо. Выкину. Как ты тогда в больнице орехи, один за другим, по одному, в форточку. Порву на кусочки и выкину. В форточку.

– Да что значит выкину? Я писал, старался, а ты теперь – выкину, – рассмеялся Алесандр и не успел поднять руку: еще одна машина пронеслась мимо. – Ладно, там видно будет. Который час?

– Ровно час.

– Отлично, у нас в запасе еще тридцать минут.

– А если пешком на Петроградскую? Там уж точно или машину поймаем, или на крайний случай дойдем по мосту на Васильевский?

– Кристин, я, конечно, тоже спортом занимаюсь, но боюсь, за полчаса, да даже за сорок минут мы… Впрочем, выбор-то у нас невелик.

Машина остановилась совсем рядом, почти впритык.

– До моста довезете? Любого. Или же на Васильевский остров. Хотя бы до стрелки.

Водитель молча кивнул. Почти счастливые, Кристина и Алесандр сели на заднее сиденье и захлопнули дверцу.

Что водитель был изрядно пьян, они поняли, только когда машина повернула к Елагину и на предельной скорости понеслась по лесу, выписывая зигзаги.

Алесандр и Кристина переглянулись.

– Остановите немедленно, нам надо выйти! – громко попросила Кристина.

– Мальчики налево, девочки направо! – сострил водитель и расхохотался.

Алесандр выразительно посмотрел на Кристину и наклонился к водителю.

– Извините, а мы, вообще-то, куда едем?

– Мы едем-едем-едем…

– Вы можете остановить?

– Ребята, мосты разведут!

– Какие мосты? Мы же едем в другую сторону!

У Алесандра промелькнула мысль, что такими темпами они вполне могут выбраться на дорогу на Кронштадт, если, конечно, она находится где-то в этом районе: Алесандр точно не помнил. Эта дорога проходит по морю, а у водителя проблемы с координацией…

Мысль Алесандра прервалась ударом машины о дерево, звоном разбитого стекла, последним ревом мотора и последней вспышкой вдребезги разлетевшейся фары.

* * *

Валера позвонил в одиннадцать. Одиннадцать вечера. Да, Жанна, должно быть, уже собирается спать. Она переодевается, и тут звонит он, Валера. Он четко все распланировал. Она услышит его голос как раз в тот момент, когда соберется пойти в спальню. Она одна. И ей так захочется, чтобы он оказался рядом!

– Да?

– Жанна, добрый вечер. Вы меня узнали?

– Кто это?

– Валера! Это же я, Валера.

– Валера?

– Из института, ваш студент… Валера Лавров…

Голос его стал неувереннее. Почему-то у него и мысли не возникало, что Жанна не узнает его, не вспомнит. Она ведь должна была ждать его звонка, разве нет? Она ведь сама дала ему свой номер телефона, сама попросила позвонить! Ну, ничего, ничего, ее можно понять: в конце концов, она переживает из-за разницы в возрасте, чувствует себя заранее виноватой, что совращает мальчика. Ее можно понять. И потом, ей сейчас предстоит сделать очень важный шаг – назначить ему свидание. Ведь они будут заниматься португальским, а это значит, она сейчас назначит ему время занятий, у нее дома!

– Валера, записывайте. 427-19-14. 4-2-7-19-14. Дмитрий, по-моему, Анатольевич. Профессор МГУ, дает частные уроки португальского.

Валера тупо смотрел на лист бумаги, куда записал то, что продиктовала Жанна. Записал машинально, и только теперь до него доходило, что это означает.

– А вы? – тихо, уже совсем неуверенно спросил он.

– Я даю только частные уроки испанского.

– А, подождите, мне ведь как раз испанский и нужен!

– Испанский у вас есть в общем расписании. Если вы чувствуете, что отстаете от группы, то это только потому, что регулярно пропускаете занятия.

Валера молчал.

– У вас еще есть ко мне вопросы?

– Нет.

– Тогда спокойной ночи.

Жанна положила трубку. Она просто положила трубку.

* * *

– Кристина, Кристина…

– Мечты сбываются… Пешком на Петроградскую… Ты цел?

– Я в порядке. А ты?

– Да. Не видно ничего… Где водитель?

– Да уж, действительно говорят, пьяному море по колено; он уже спит давно.

– Ты уверен? Может, он…

– Кристин, успокойся.

– Может, его из машины вытащить, вдруг она взорвется?

– Да не взорвется.

– Ты уверен?

– Я уверен, все в порядке. Проспится – сам вылезет. Давай руку.

– А как он домой доберется, машина, наверное, больше не заведется?

– Пешком доберется. Лучше подумай, как нам быть. Который час?

– Я же говорю: не видно ничего. Ты не знаешь, в этом лесу змеи водятся?

– Не знаю.

Наконец способность нормально мыслить вернулась к Алесандру, и он вспомнил о мобильном телефоне.

– Пока батарейка не села, пойдем. Хоть какой-то свет. О-о, до разводки мы уже не успеем, так что можно не торопиться.

– В какой стороне Черная речка?

– Кристин, я не знаю, в какой стороне Черная речка. Давай хотя бы выйдем на дорогу, там сориентируемся.

Но выйти на дорогу оказалось не так-то просто. Свет от телефона был слишком слабым, да и тот скоро погас. Идти по следам колес автомобиля получилось недолго, поскольку они слились с землей. Кристина и Алесандр двигались наугад. Не хотелось этого признавать, но они заблудились. Наконец молодые люди все же вышли на какую-то дорогу, даже перешли какой-то неразводной мост и, к своему счастью, набрели на трамвайную линию. Но и это счастье было недолгим, так как дорога по рельсам привела их в трамвайное депо, которое оказалось закрытым. Чего и следовало ожидать.

Они обогнули трамвайный парк и снова вышли на дорогу. Их не оставляла надежда, что через какое-то время впереди покажется долгожданная синяя буква «М».

– Какой бред. – Кристина остановилась. – Я вообще не понимаю, где мы находимся.

– Я не очень хорошо знаю этот район, но, по-моему, тут неподалеку должен быть клуб, а значит, все не так уж плохо, Кристина.

– Я вообще не знаю этот район. Мы, хотя бы еще в Петербурге?

– Да перестань, – улыбнулся Алесандр. – Это даже интересно: заблудиться в родном городке, ночью…

– М-гм, после того как чуть не простились с жизнью. Интереснее некуда! В городке…

Алесандр молча посмотрел на Кристину. Еще несколько лет назад за такие рассуждения он счел бы ее закомплексованной, банальной, такой же бездарной, как и большинство людей. Но теперь ему – с чего бы вдруг? – просто стало ее жаль.

– Ищи позитив, Кристина. Я понимаю, ты устала, но если нам удастся попасть на Петроградскую – а может, кстати, мы уже там, – то как раз к тому времени, когда сведут мосты, мы сможем перейти на Васильевский. А там уже рукой подать до Среднего проспекта. Ни одна обзорная экскурсия тебе не предложит такой маршрут.

Кристина не ответила. Еще совсем недавно она мечтала о том, как они с Жанной будут всю ночь напролет гулять… нет, не просто гулять, а бродить по ночному городу, наугад, в самые отдаленные и незнакомые районы. Они пойдут с побережья Крестовского куда глаза глядят и только на рассвете выйдут к мосту. Не важно какому, главное, что как раз в этот момент только для них мост начнет смыкать свои крылья, чтобы переправить их на тот берег. «Ах, как красиво в твоем городе», – скажет ей Жанна. «В нашем», – поправит Кристина.

– Тебе хорошо говорить. – Кристина села на берег узенькой речушки и поджала ноги. – Мне с утра на работу.

Алесандр улыбнулся. Осмотрелся кругом.

– Вон беседка, смотри. Если хочешь отдохнуть, пойдем лучше туда. Или попробуем все же выйти к цивилизации и найти круглосуточное кафе. М-м? – Он сел рядом. – Кстати, насчет работы. У меня как-то неожиданно стали заканчиваться деньги, которые я получил за твою рекламу, а нового дела что-то не предвидится. Твое предложение насчет работы подставным актером еще в силе?

– Да, в силе, – не сразу ответила Кристина. – Мы оставили на время эту идею, было и без того полно дел. Но если ты согласен, приходи завтра, то есть сегодня. В общем, как соберешься, так и приходи. Ты помнишь, где мы находимся. Я не обещаю тебе сразу большую зарплату, тем более, сейчас зимний сезон начинается, а зимой всегда клиентов меньше.

– ОК.

– Ладно. – Кристина встала. – Пойдем. Как ты там сказал? Искать цивилизацию?

– Ну, что-то вроде того.

Откуда-то послышались голоса, мужской смех, звуки шагов. Кристина и Алесандр переглянулись. К ним приближалась компания парней, все как один в джинсах и с бутылками пива.

– Ребят, – крикнула Кристина, – время не подскажете?

– Счастливые часов не наблюдают!

– А как нам пройти на Васильевский?

– На Васильевский? – Парни поравнялись с Кристиной и Алесандром и все хором громко рассмеялись. – Вы из Москвы? До Васильевского тут пилить и пилить. Короче, смотрите: сейчас пойдете прямо вдоль речки, потом направо повернуть надо будет, доходите до перекрестка, и там снова направо. Все, никуда не сворачивайте больше, там метро увидите. Э, слышь! – Парень, старательно втолковывавший Кристине маршрут, толкнул своего приятеля в плечо бутылкой пива. – Метро какое там, «Старая Деревня»?

– Сам ты деревня. – Приятель сделал ответный толчок. – «Черная речка» там.

– О, правильно, «Черная речка». Пива хочешь?

– Нет, спасибо. – Кристина потуже затянула на себе куртку Алесандра. – Спасибо, ребят, удачи.

– Мож, проводить, а то заблудитесь? – парни снова расхохотались.

– Да нет, спасибо, – вмешался Алесандр, – мы уже сориентировались.

Он действительно вспомнил этот остров. Когда-то очень давно, еще в школе, он ездил сюда с приятелями, покупал бутылку шампанского, а они – пива, и шел на Елагин. Потом на обратном пути они курили в беседке, что стояла тут неподалеку, и забегали в метро «Черная речка» последними пассажирами, мчались по эскалатору и громко разговаривали. А если оставались деньги, то синяя буква «М» их вообще не интересовала – их интересовали пролетающие по шоссе иномарки, спешащие успеть до разводки мостов.

Внезапно лицо Алесандра осветила яркая вспышка огня.

– Оп-па, кого я вижу! – стукнул его по плечу парень, державший зажигалку перед его носом.

– Огонь убери, – спокойно сказал Алесандр.

Парень послушно убрал зажигалку, но не отошел ни на шаг.

– Да чего ты докопался, пойдем, – стали торопить его товарищи.

– Да куда пойдем? Такое дело! Это же наш педрила из третьей роты! – Парень резко поднял бутылку, так, что брызги полетели на Алесандра, и отхлебнул пива.

– Пойдем. – Алесандр взял Кристину за руку и сделал шаг между парнями.

– Куда ж ты, друг! – Ему преградили дорогу. – Ребят, помните, я вам рассказывал, что у нас в армии педик служил? Прошу любить и жаловать. Я забыл, тя как звать?

Кристина с удивлением смотрела то на Алесандра, то на парней.

– Дай пройти. – Алесандр крепче сжал руку Кристины.

– А мож, те лучше просто – ДАТЬ?

– Кристин, иди, я тебя догоню. – Алесандр разжал ее руку, легонько подтолкнув в спину.

– Что происходит, вообще? – спросила Кристина.

– А ты че, не видишь? Ты че с педиком связалась? Че, мужиков нормальных те мало? – Он толкнул Кристину, его приятель схватил Алесандра за руку. Но в тот же момент Алесандр ударил парня в живот, еще одного – в лицо.

Все остальное произошло очень быстро. Их было больше. И у них были бутылки, от которых за считанные секунды так легко остались острые горлышки.

Кристина стояла в нескольких шагах. Это сон, это просто дурацкий сон. С самого начала, с того момента, как они сели в машину к пьяному водителю на Крестовском, а потом врезались в дерево на Елагине, заблудились на Каменном… – это все сон. С минуты на минуту зазвенит будильник, и она проснется в своей квартире на Среднем проспекте Васильевского острова и поедет на работу, на конюшню. Или лучше она проснется в квартире родителей в Москве. Там есть папа, и он бы смог защитить ее от этих ублюдков. Что если они сейчас закончат с Алесандром и возьмутся за нее? Но она ведь ничего им плохого не сделала! Да и Алесандр тоже. Он, как ей показалось, даже не знает их! Надо бежать, надо бежать, пока не поздно, если хочешь остаться целой. Надо – как они сказали? – прямо, направо, снова направо, а там – метро. Рядом обязательно окажется телефон. Надо будет позвонить в милицию, и в скорую. А что бы сделала на ее месте мама? Нет, Кристина подумала не так. А что бы на ее месте в такой ситуации сделала Жанна? Жанна любила Алесандра, она бы не позволила избить его… Жанна любила Алесандра. И немецкого футболиста тоже. А Кристину?.. Алесандр был счастлив с Жанной. Кристина – нет. Может быть, поэтому она стоит сейчас и равнодушно смотрит на то, что происходит? Правильно, зачем равнодушно смотреть? Она просто уйдет. Прямо, потом направо и еще раз направо… Она дождется открытия метро.

Вдруг все закончилось. Кристина словно очнулась ото сна и уже не рассеянно, а внимательно посмотрела перед собой. Алесандр лежал на земле. Один из парней пнул его в грудь, назвал не самым приличным словом и добавил:

– Пацаны, он мне, кажись, нос сломал, педрила!

– Чтоб я знал, что педики драться умеют!

– Ты че стоишь тут, подруга? – Парень, который объяснял дорогу, подошел к Кристине. – Пойдем с нами. На кой хрен тебе эта голубизна?

Не дождавшись ответа, компания отправилась дальше вдоль речки. Кристина подошла к неподвижно лежащему молодому человеку, присела на корточки.

– Алесандр. – Она дотронулась до его плеча. – Алесандр!

– Они тебя не тронули? – прошептал тот.

Кристина рассмеялась.

– Нет. Извини, я просто рада, что ты жив. Встать можешь?

Алесандр сел на колени и закрыл лицо руками. У него не переставала лить кровь из носа и кружилась голова.

– Сейчас, – прошептал он.

Кристина сняла куртку и попыталась накинуть на плечи Алесандра.

– Не надо. – Он отстранил ее руку. – Сейчас вся грязная будет. – Молодой человек снова попытался встать. У него закружилась голова.

– Давай попробуем хотя бы до беседки дойти. Где твой телефон? Может, он включится на пару минут? Успеем скорую вызвать.

– Да не говори ерунды, какая скорая. Сейчас все пройдет. – Алесандр встал, одной рукой зажимая нос, другой опираясь о Кристину. – Черт, я вообще не вижу, куда идти.

– Ты, главное, ноги передвигать можешь?

Алесандр кивнул.

Расстояние до беседки показалось Кристине неимоверно длинным. Плюс ко всему вход туда был завален сухими листьями и консервными банками. Порожка было совсем не видно, можно легко зацепиться и полететь на пол. В самой беседке оказалось грязно и сыро.

– Дай сигарету, – попросил Алесандр, когда они сели на скамьи друг против друга.

Только-только начинало светать, и единственный фонарь, в стороне, на том берегу речки, уже выключили. Было сумрачно и холодно.

– Я не курю. – Кристина встала, подошла ближе к Алесандру.

– У меня в кармане, – сказал он чуть громче, чем до этого, – достань, пожалуйста.

Кристина вынула из кармана куртки пачку, зажигалку и подала Алесандру сигарету.

– Ты их знаешь? – Она достала из кармана своих спортивных штанов бумажные салфетки, развернула одну и начала стирать кровь с его лица.

Алесандр никак не мог зажечь сигарету – его руки дрожали. Кристина взяла у него из рук зажигалку и помогла прикурить.

– А что случилось со стадионом? – спросил Алесандр, сделав подряд несколько глубоких затяжек, и тут же закашлялся.

Вопрос напугал Кристину. Ей стало страшно только теперь. Не в тот момент, когда завязалась драка или когда Алесандр неподвижно лежал на земле, а теперь, когда они остались одни в грязной беседке, когда он сидит напротив, дрожащими пальцами держит сигарету и задает абсолютно бредовый вопрос. Какой стадион? О чем он? Неужели ему настолько плохо, что он даже не понимает, что говорит?

Алесандр снова поднес сигарету к губам, но пальцы его дрожали, и она упала на пол. Он не стал поднимать. Не смог. Снова сильно кружилась голова. Он взял у Кристины бумажную салфетку и стал вытирать лицо.

– У тебя есть еще платок?

Кристина, не сводя глаз с Алесандра, вынула салфетку и подала ему.

– Как ты себя чувствуешь?

– Да сейчас все пройдет. Я спросил про стадион.

– Стадион? Ты о чем? Кстати, как мне можно тебя называть, так чтоб покороче? Алесандр – слишком длинно. Саша, я так понимаю, – не из той оперы. Сандр – так можно?

– Ты не ответила.

Алесандр снова и снова спрашивал про стадион. Отчасти потому, что этот вопрос мучил его с той самой минуты, когда он увидел наверху вместо скульптуры груду камней. Отчасти потому, что сейчас это оказалась единственная тема, которую он мог сознательно обсуждать и тем самым хоть как-то, разговором, перекрыть свою физическую боль. Он старался сосредоточиться на чем-нибудь, поскольку из-за сильной боли и головокружения боялся, что вот-вот потеряет сознание.

– Стадион имени Кирова на Крестовском, у побережья. Там теперь груды камней. И прожекторов… – У Алесандра снова пошла кровь носом. Он запрокинул голову, потом повернулся и лег на скамью. – Прожекторов нет.

– А-а, – выдохнула Кристина с облегчением. – Да, его разобрали. Будут реконструировать. Даже проходила церемония прощания. Футболисты делали прощальные снимки, произносили речи. – Она сглотнула: слово «футболисты» комом встало в горле. – Вроде бы в следующем году он снова откроется. Тебе легче?

– Да, уже все нормально. Сейчас пойдем.

Алесандр смотрел в грязное небо: будет дождь. Но туман обещал теплый день. Потолка у беседки не было. От него остались только щепки да торчащие в разные стороны палки.

– В армии у нас был сержант. Он почему-то решил, что я голубой. Ну, а армия – одна большая семья, слухи со скоростью света летят и надолго, как видишь, западают в души. – Алесандр сел и выкинул в окно скомканные салфетки. – Идем?

– Ты уверен, что сможешь идти?

– Да.

Они вышли из беседки. Было уже почти светло. Шли очень медленно, каждый шаг стоил Алесандру огненной волны в висок.

– Все-таки про дождь – мое любимое, – улыбнулся Алесандр.

– «Кто же остановит дождь»?

– М-гм.

– Да, – улыбнулась в ответ Кристина, – мое тоже.

* * *

Валера налил себе полную тарелку супа, взял несколько огромных черных слив и пошел в свою комнату. Он включил канал «2 × 2», по которому вечно показывали fashion, сел на пол и тупо уставился в экран, зло и неаккуратно опрокидывая в рот одну ложку супа за другой.

Вчера она отослала его к какому-то профессору. На черта тот ему нужен! Сегодня на уроке почти не обращала на него внимания, так как он, видите ли, пришел без домашнего задания. Ну, ничего, ничего. Еще этот португалец, будь он неладен. Когда же закончится эта чертова конференция? Будь она проклята! Этот португалец постоянно крутится возле Жанны! Может, подойти к нему вот так вот прямо и сказать, хоть по-английски, что ли, чтоб валил в свою Португалию, скатертью дорожка, чтоб на чужое не зарился! Вот и сегодня они в столовой обедали за одним столом, он даже коньяк заказал. Откуда в институтской столовой коньяк? Наверное, к конференции специально завезли. Да не важно, откуда взялся коньяк! Важно, что Жанна пила его вместе с португальцем!

– Так. Очень интересно. Это мы теперь каждый будем по разным комнатам ужинать. А ну марш на кухню.

– Мам…

– Что мам? Что опять мам?! Это что ж за детей я повырастила! Почему ты перечишь каждому моему слову! Заведомо, что бы я ни сказала, у тебя на все готов один ответ, лишь бы вопреки матери! Марш на кухню, я сказала! Или ты оглох? Почему ты заставляешь по сто раз тебе повторять?!

– Мам…

– Валера, через полминуты ты на кухне. Не забудь вымыть руки.

Мама закрыла дверь как всегда с сильным хлопком. Валера со злостью швырнул сливу в угол комнаты, грубо выключил телевизор, взял тарелку и пошел на кухню.

– А потому что тебе всю жизнь не до воспитания детей. Потому что я одна вкалываю весь день, потом прихожу, мне вам надо жрать наготовить, вонючие ваши носки выстирать. Я вообще непонятно на кого похожа. Я тебя сколько прошу в Турцию съездить? У тебя никогда нет времени. На меня особенно.

– Анжела, ты только что вернулась из Таиланда.

– А когда ты в последний раз у плиты стояла или стирала? Я лично не помню, – вмешался Валера в разговор родителей, молча сел за стол, уставился в тарелку и вяло продолжил хлебать суп.

– Конечно! – Анжелика Витальевна начинала говорить раньше, чем ее муж успевал закончить фразу, и легко переключалась с одного собеседника на другого. – А ты вообще помолчи, распустился совсем.

– Кстати, Валер, тебе не нужна практика для института? Не хочешь пообщаться с иностранцами?

– Как это не нужна? Еще как хочет! Валера, ну-ка не сутулься! Что ты как воды в рот набрал, когда отец тебя спрашивает?!

– Анжел, ты ему даже слова не дала вставить.

– Я слова не дала вставить? Знаешь, Валя, я вот не понимаю, почему во всех грехах ты всегда обвиняешь меня, вот скажи. Нет, ты давай честно.

– Анжела, милая, ешь, пока не остыло, – натянуто улыбнулся Валентин.

– Ты, между прочим, не досолил.

Валентин протянул Анжелике Витальевне соль.

– Посоли по вкусу.

– Не буду. Не дай бог еще просыплю – поссоримся.

– А вы и так ссоритесь каждый день. Все, я наелся. – Валера встал из-за стола.

– Сядь. Еще чай.

– Мам, я не хочу чай. Можно я пойду? Мне еще реферат на завтра готовить, – соврал Валера.

– Сядь, я сказала. Так, я не понимаю, я не понимаю, что происходит в этом доме. Валя, что ты сидишь сложа руки, когда твой сын совсем от рук отбился?!

– Да что ты пристала к ребенку? Валер, у тебя ничего не случилось? Ты какой-то грустный.

– Этому ребенку уже двадцать лет скоро, а он до сих пор ровно сидеть не научился. Вот правильно дедушка настаивал тебя в суворовское училище отдать.

– Анжел, прекрати.

– Валя, ты что, меня сейчас собираешься учить, как мне сына воспитывать?

– О, Господи, – вздохнул Валентин. – Валер, иди к себе, если хочешь, я сейчас зайду.

– Валя, не переводи тему. Смотри в глаза.

Валера взял тарелку, встал.

– Оставь, я вымою, – кивнул ему отец.

Валера молча вышел из кухни – все равно мама не заметит, теперь ее задача – из ничего устроить папе скандал. И как он это терпит?

Жанна не такая. Если бы Валера и Жанна жили вместе, то им было бы очень хорошо и легко. Они бы стали не просто мужем и женой, а, прежде всего, очень хорошими друзьями. Как же сделать так, чтобы Жанна наконец обратила на него внимание? Точно! Надо на уроке перед всем классом выйти к доске и признаться ей в любви. Нет, у него не хватит на это смелости. Не хватит. Вот бы с тем актером поговорить, с Алесандром, ведь у них с Жанной был роман, а значит, он бы наверняка что-нибудь посоветовал. Он, кажется, из Питера? Может, позвонить Кристине, пусть она найдет его там, Питер-то город, вроде, маленький. Нет, не вариант. Они же расстались. Кто там кого бросил – не важно. Просто Алесандр возьмет и не захочет о ней разговаривать. Хотя почему? Прошло два года. Да больше чем два года. Больше. Значит, он мог уже забыть о ней. Нет, о такой женщине не забывают. Никогда. Ни на миг.

Адрес! Внезапно Валере пришла в голову идеальная мысль. Ведь у него же есть адрес Жанны! Его дал Алесандр, когда попросил принести свои вещи из квартиры бывшей возлюбленной. Валера переписал адрес Кристине, а ту первую бумажку оставил у себя. И чего он тогда сам не пошел к Жанне? Чего он испугался? И Кристина, Маша-растеряша, так и не принесла ее фотографию! Валера сейчас найдет этот адрес и… И что? Будет караулить у подъезда дома? Да он и так может встретиться с Жанной, в институте. Нет, он просто придет рано утром и принесет ей завтрак из «Макдоналдса». Да, горячий утренний кофе, сандвич. На Китай-городе, на Маросейке, есть «Макдоналдс».

В комнату вошел папа. В руке он держал кружку с чаем.

– Я же сказал, что не буду чай, – отрезал Валера.

– Выпьешь, когда захочешь. – Папа подвинул на комоде подставку и опустил на нее кружку. Сел на ручку кресла. – Что у тебя случилось, Валер?

– Ничего. Я же сказал, реферат надо писать.

– По какому предмету?

– Ой, пап, ты все равно не знаешь. Про перевод.

– Это все?

– Все.

– Ну, допустим. Допустим.

– Пап, а что бы ты сделал, если бы влюбился в женщину, которая маленько постарше тебя?

– Та-ак, понятно. Маленько – это насколько?

– Ну… она мой преподаватель.

– Каждый студент и каждая студентка хоть раз влюбляется в своего преподавателя или, соответственно, преподавательницу. Я это тоже проходил.

– И что?

– И ничего. Через какое-то время любовь прошла.

– Ясно, пап, твой совет помог. Просто не знаю, что б я без тебя делал.

Валера взял чай и сел на кровать.

– Что она преподает?

– Испанский.

– А как же Люба?

– Проехали уже мимо Любы, пап. Она задолбала.

– Как у вас все просто, я удивляюсь. Ладно, сынок, ты не ответил на мой вопрос по поводу практики. У меня сейчас рейсы в Мадрид, каждый раз полный самолет испаноговорящих. Если есть желание, можешь постюардить.

– Откуда ты знаешь, что в салоне иностранцы, если ты пилот и сидишь в кабине пилотов? – съехидничал Валера.

– Значит, знаю, если говорю. Короче, хочешь или нет?

– Не хочу я.

Валера залпом допил огненный чай и отставил кружку.

– Давай унесу. – Валентин встал. – Я так понимаю, никакого реферата тебе писать не надо. Так? – Сын кивнул ему в ответ. – Тогда ложись отдыхать.

– Ты еще скажи – утро вечера мудренее, – огрызнулся Валера. – Извини.

С грохотом распахнулась дверь.

– Мальчики, – Анжелика Витальевна села в кресло прямо на разбросанную одежду Валеры, – а что если нам поехать на пару дней к Кристине? На выходные. А? Покатаемся на лошадках. Да, да, Валера, первый блин всегда комом, что ж ты хотел. Но тебе просто необходимо приобщаться к элитным видам спорта. Валя, я права?

– Ты права.

– Я не поеду, – ответил юноша и посмотрел на папу.

– У Валеры сессия не за горами, я так подозреваю. Он весь в подготовке. А лично я не против, надо только подсчитать, чтобы у нас с тобой совпали выходные. Пойдем, человеку надо реферат писать. – Валентин подмигнут сыну и вывел жену из комнаты. – Не парься, Валерка, все отлично, – тихо произнес он, выключая свет.