Текст книги "Ночные снайперы"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

2

«В этом ваше большое преимущество, Илона Олеговна», – думал Мелешко выходя из директорского кабинета. Три минуты назад прозвенел звонок на перемену, и майору пришлось производить нешуточные маневры в толпе мучеников среднего образования, на несколько минут вырвавшихся на волю. Даже строгие дежурные преподаватели – по нескольку человек на этаже – не могли укротить ураганной энергии, выплеснувшейся из кабинетов. Андрей успокоился – до перемены ему почему-то казалось, что порядки в школе драконовские, а учащиеся ходят строем. На него поглядывали с любопытством, но особого удивления присутствие постороннего мужчины в коридорах не вызвало ни у одного ребенка. «Школа как школа, дети как дети, – рассуждал Мелешко. – Не отпетые бандиты, но и не паиньки. Интересно, каждый ли из них готов стрелять в своего директора, случись такая возможность?»

На первом этаже знакомая уже Андрею Марина Ивановна басовито хохотала в окружении мальчишек-старшеклассников. Пожалуй, в нее они стрелять не будут, подумалось ему. Увидев гостя, Марина Ивановна что-то сказала ребятам, они с интересом взглянули на Мелешко и расступились, а она стремительно направилась в его сторону.

– Ну как, все в порядке? – спросила она, подойдя, и улыбнулась. Не казенной улыбкой дежурного цербера, а вполне нормальной, человеческой.

– Более или менее, – ответил Андрей. – Марина Ивановна, а в каком классе должен был бы учиться Юра Обрезков, останься он в школе?

– В десятом, – быстро отреагировала та. – Хотите побеседовать с учащимися?

– Даже не знаю, – произнес он, хотя побеседовать с учащимися хотел. – А вы его учили?

– Чаша сия меня не миновала, – усмехнулась Марина Ивановна, сделавшись пасмурнее. – Хотя, откровенно говоря, не могу сказать, что он мешал мне на уроках. И в отличие от многих, он читал художественную литературу и не только по программе. Совсем неглупый был мальчик, только вот… слишком энергичный…

– Вы преподаете литературу, – догадался Мелешко.

– И русский язык, – кивнула она. – Вы хотите еще задать вопрос – задавайте.

– Ему действительно было за что ненавидеть Илону Олеговну? – спросил Андрей и понял, что прижал «гренадершу» к стенке. Выносить сор из избы не захочет ни один учитель, если он является патриотом своей школы и ее директора. С другой стороны, если мальчик относился к директору индифферентно, то рушилась директорская версия.

Грудь Марины Ивановны некоторое время мощно и неравномерно вздымалась, пока она находилась в раздумье. Андрей боковым зрением уловил, что мальчишки, минуту назад весело беседовавшие с учительницей, сбившись в кучку, настороженно на него поглядывают. И он был готов поклясться, что в их душах растет беспокойство за нее.

– Знаете что, товарищ майор, – наконец проговорила литераторша, и в тоне ее прозвучали решительные нотки. – Все говорит, что эту глупую выходку осуществил либо Юра, либо кто-то из его братьев. Потому что другие ребята у нас ни пейнтболом, ни другой стрельбой так серьезно не увлекаются. Волна прошла, все поостыли. Я хочу сказать, что вряд ли кто-то кроме него мог попасть в цель. Но если говорить откровенно… Мне не казалось, что этот мальчик так уж ненавидел нашего директора. Да, он ее доводил до белого каления, изощрялся так, словно поставил цель вывести ее из себя, но… Он не из тех, кто в своем сердце будет долгое время лелеять мстительное чувство. За три года, конечно, многое может измениться. Но не думаю, что Юрий за это время поглупел. Ведь то, что произошло, ужасно глупый поступок, не так ли?

– Вы не пытались сказать это Илоне Олеговне? – рискнул спросить Андрей.

– С Илоной Олеговной иногда очень трудно спорить, – улыбнулась Марина Ивановна, но взгляд ее остался серьезным. – Сейчас у меня урок как раз у тех ребят, с которыми учился старший Обрезков. Я могу отпустить одного мальчика, чтобы вы с ним могли поговорить. Они были близкими друзьями, да и сейчас, по-моему, дружат.

Она обернулась и окликнула одного паренька из дружной компании, которая по-прежнему смотрела на майора настороженно.

3

Парня звали странно – Сега. Но Андрей не стал уточнять, какое имя ему дали при рождении, дабы не выглядеть пеньком, поросшим мхом, и настраивать свидетеля против себя. Сега так Сега. Знавал он людей с гораздо более занятными прозвищами.

Они вышли из школы, провожаемые бдительными взглядами охранников, которые сначала старательно прочли бумажку, удостоверявшую, что ученик десятого «Б» класса такой-то действительно отпущен с уроков дежурным по школе учителем, а затем милостиво кивнули.

– Во уроды! – фыркнул Сега, когда оба вышли за ворота. – Мышь мимо себя не пропустят без бумажки. А когда из школы два телевизора и факс вынесли, они и ухом не повели. Охрана, блин…

– Разве это возможно? – засомневался Андрей, оглядываясь на двух здоровяков.

– Почему нет? – пожал плечами мальчик. – Они ж на страже дверей стоят. А аппаратуру из окон вытащили. Во внеучебное время. Они, наверное, тогда с дворником дядей Степой пили в бытовке… чай. И главное, Китайская Лапша их даже не уволила за это. Ей важно, чтобы перцы и морковки с уроков не сбегали и сменную обувь приносили. Остальное ей фиолетово.

– Китайская лапша это… директор? – робко спросил Мелешко. – Почему – лапша?

– Ну… – Сега задумчиво вздохнул. – Наверное, потому что такая же мерзопакость. Опять-таки на китайку смахивает. Майская… маис… рис… лапша… Черт его знает, откуда кликухи вылупляются.

– Это да… – хмыкнул Андрей. – Не любите вы Илону Олеговну.

– Это ни для кого не секрет, – снова пожал плечами Сега. – И никто ее не любит. Даже учителя. Хотя некоторые это классно скрывают.

– Но за что?

– Сердцу не прикажешь, – расхохотался вдруг мальчик. – Любят ни за что и не любят ни за что.

– У вас не самая плохая школа, – заметил Андрей. – Не самые плохие, как я понял, учителя. Перцы и морковки, как ты выражаешься, вполне нормальные. Творческий дух по коридорам разлит. Картинки там разные, поделки, витражи. Цветочки в горшочках на каждом окне. Все нормально – это же чувствуется. Но во многом это наверняка заслуга директора.

– Вы лечить меня надумали? – Сега остановился как вкопанный. – Так я иммуннозащищенный.

– Лечить мне тебя незачем, – заговорил Мелешко, распаляясь. – Я начальник отдела уголовного розыска, а не инспектор по делам малолеток. Я понять хочу. В вашу Лапшу кто-то стрелял краской из полуигрушечного оружия. Я бы мог это расценить как баловство какого-нибудь третьеклашки-несмышленыша, если бы точно таким же способом не были подстрелены в городе другие люди. Серьезные, солидные, перцев и морковок за отсутствие сменной обуви не гоняющие. И мне нужно знать, кому Илона Олеговна – Китайская Лапша насолила настолько, что попала в ряд себе подобных жертв. А для этого неплохо бы выяснить, за что ее можно не любить.

Сега от воодушевленного монолога майора приоткрыл рот. Что и говорить, умел Андрей Евгеньевич Мелешко производить впечатление на детей. Поскольку опыта общения с ними долгое время набирался у себя дома. Теперь сын Руська – серьезный молодой человек, второкурсник Политеха, а когда-то был таким вот… перцем. Но в области контактов с молодым поколением научил отца многому.

– Прикольно, – наконец пришел в себя Сега и вскинул голову. – Значит, Юркину тему кто-то срисовал? Или, получается, что это не… – мальчишка осекся.

– Та-ак! – грозно протянул Андрей. – Юркина тема получается? Вот что, Сега. Пойдем-ка куда-нибудь бросим кости. Есть у вас здесь какое-нибудь тихое местечко?

Покрасневший Сега слабо кивнул и поплелся в сторону оживленного проспекта Воздушных извозчиков.

– Если вы меня официально в ментуру вызовете, я ничего не подпишу, – предупредил мальчик, когда они «бросили кости» в маленьком павильончике, расположенном между двумя ларьками и претенциозно называвшемся «кафе-бар». – Про Юрыча вообще-то и говорить нечего… Ему такими глупостями заниматься некогда.

– Диктофона у меня в кармане нету, – серьезно сказал Мелешко. – Наша беседа – не допрос. На допрос тебя следователь вызовет, если понадобится. А я – опер. Я предварительной работой занимаюсь. Разбираюсь, что к чему. Иногда в интересах следствия источники получения информации не выдаю. Даже своему непосредственному начальству. Тебе нечего бояться, Сега. И твоему Юрычу тоже. Ведь с юридической точки зрения у него алиби, не так ли?

– Ну… – неуверенно кивнул Сега и вопросительно посмотрел на витрину за маленькой стойкой, где теснились бутылки с разнообразными напитками.

Мелешко вздохнул и попросил у красавицы за стойкой две бутылки пива и большую упаковку чипсов. Мальчишка повеселел.

– Вы знаете, – проговорил он, когда они со своей нехитрой снедью уселись за пластиковый столик с алюминиевыми ножками, – я про Юркину тему просто так брякнул. Это мы еще в шестом классе придумали, когда начали «стрелялками» заниматься в клубе. Шли после тренировки как-то, ну, Юрка и говорит: «Неплохо бы Китайской Лапше башку попачкать шариками». Но на том разговоре все и закончилось.

– Значит, ты тоже занимался пейнтболом? – уточнил Андрей, лениво потягивая пиво из бутылки и не сводя глаз с паренька.

– Я и сейчас занимаюсь, – неохотно ответил Сега. – В Приморском парке победы.

– Далековато отсюда… – пробормотал Мелешко, как бы между прочим.

– Там секция круче. Да и вообще…

– Китайская Лапша запретила заниматься этим спортом всем учащимся? – предположил Андрей.

Сега удрученно кивнул.

– В прежнем клубе из-за этого секция почти развалилась. Но у нас не было выхода. Лапша на родительском собрании поставила вопрос резко: либо секция, либо из школы выметайтесь. Это младшим Обрезковым было наплевать на запрет – они сами все за себя решают, а не родители. И не боятся ни черта. Потому что есть закон о правах ребенка. А мои родаки подумали – Лапша запросто их додолбает, не так, так этак, а школа прикольная, бросать жалко. Рисовать учат, литераторша классная, Марина Ивановна, инглиш на высоте и все такое… Отец позвонил своему бывшему однокласснику, тот договорился, что меня возьмут в «Викинг». Вообще это крутой клуб, там всякие папики любят время от времени оттягиваться. Но есть и постоянная команда, которая на турнирах выступает. Меня в нее и приняли. Я в ней третий год уже…

– Снайпером или фланговым? – проявил эрудицию Андрей.

– Средним, – улыбнулся мальчик. – Фланговых быстро выбивают. А средний успевает и пострелять, и побегать. Это самая лучшая роль в любой игре – что на поле, что в ангаре.

– Я бы тоже выбрал эту роль, – сказал Андрей. – И каковы успехи в турнирах – побеждаете?

– Раньше по городу всегда первое место имели, – вздохнул Сега. – Летом в Англию, в Голландию ездили. А теперь хороших игроков почти не осталось. Юрку из училища не выпускают, там свой пейнтбол организовали. Два мужика из наших на войну завербовались – надоело в игрушки играть. У кого-то другие дела появились. Девчонка одна в декрет ушла… Сейчас новую команду собираем. По всем клубам, как говорит Игнат, по сусекам скребем. Игнат – это наш тренер и капитан. Мужик – супер.

– Получается, Сега, что среди учеников вашей школы не только братья Обрезковы умеют стрелять из пейнтбольных пушек? – мягко проговорил Мелешко.

– Ну да, – усмехнулся парень. – Это типа вы меня поймали, да?

– Нет, – нахмурился Андрей. – Ничего я тебя не ловил. Это типа значит, что версия вашей директрисы увядает на корню. И зря она на суворовца Обрезкова зуб точит. Хотя, как ни странно, многие в школе согласны с ее версией. Несмотря на то, что стоят за Юру и за его братьев горой. Я прав?

– С чего вы взяли? – насторожился Сега.

– Так мне показалось, – отмахнулся Мелешко. – Да и ты до последнего момента был уверен, что всю эту развлекуху организовал твой друг. И теперь не знаешь, как примириться с новой мыслью о том, что он не стрелял.

Сега некоторое время молча пил пиво и сосредоточенно жевал чипсы. Андрей его не торопил. В павильончике было тепло и безлюдно, а на улице шел снег. Пококетничав взглядом с красавицей, он купил еще две бутылки и кучу разноцветных пакетиков с орешками и сухариками. Торопиться было некуда, оперативная служба шла своим нормальным чередом. Свидетель зрел. Начальник уголовного розыска думал.

Все преступления, которые всерьез обеспокоили главк и городскую прокуратуру, почерком своим наталкивали на мысль о преступниках-детях. Ведь чистой воды ребячество – взять игрушечное ружье и выстрелить из него красящим шариком в живую мишень. Если бы не статус некоторых жертв, следовало бы подключать инспекцию по делам несовершеннолетних. Но почему ребенок стреляет в чиновника, занимающегося жилищно-коммунальными вопросами? Ладно, допустим, ребенок не знал, что Кокорев – чиновник, и пульнул в него просто так. А в его сына, Степу Кокорева, зачем стрелял? Ведь рисковал он изрядно – Степина охрана, поймай его с поличным, милосердие проявлять бы не стала. Если стрелку было все равно в кого метить, вряд ли он облюбовал бы такую «неудобную» мишень. Опять же Феликс Калязин. Снайпер его явно дожидался. Ведь люди из здания «Невских берегов» выходят постоянно. Почему бы ни стрельнуть в оператора Ваню, рекламного агента Машу и продюсера Васю? Нет, целью был именно генеральный директор канала.

С позиции правил оперативной работы куда двигаться в деле было понятно. Следует всего-навсего очертить круг знакомых всех жертв, составить списки, а затем сравнить их. Если в них окажутся одни и те же лица, дело можно передавать следователю. Потому что эти люди автоматически становятся подозреваемыми. А следователю остается только выявить, у кого из них были серьезные мотивы для подобной мести жертвам. Но практика на деле оказывается бесконечно далека от теоретических правил, изложенных в учебниках по криминалистике.

Во-первых, ни один человек в мире не способен вспомнить абсолютно всех своих знакомых. Во-вторых, существуют люди, которые знают тебя, а ты их не знаешь. Например, пенсионерка, которая от безделья целыми днями сидит на балконе и располагает сведениями обо всех. А ты в делах и заботах пробегаешь мимо нее и ведать про нее не ведаешь. Бади Дерибасова знают многие фанаты групп, которыми он когда-либо руководил. А знает ли он своих фанатов? Или, напротив, своих заочных недоброжелателей? Опять-таки – чиновник Кокорев. Сколько просителей-посетителей проходит через его кабинет в приемные дни? А скольких он на своем веку запомнил? Мелешко подозревал, что ни одного.

Можно было бы пойти еще по одному тернистому пути – начать слежку за всеми пейнтболистами города. Но, во-первых, это нереально из-за катастрофического дефицита оперативных кадров. А во-вторых, может статься, этот стрелок вовсе не занимается пейнтболом на досуге и свое пейнтбольное ружье использует для одной-единственной – хулиганской цели.

«Дети и взрослые, – думал Андрей, исподволь поглядывая на Сегу, жевавшего орешки. – Детская выходка, взрослое хладнокровие, непонятные мотивы. Кто-то решил поиграть в Робин Гуда. Изрядно рискуя во многих случаях. Трудно себе представить, что сделали бы приятели Степашки Кокорева, попадись снайпер в их руки. А в случае с Майской снайпера и вовсе могли сразу поймать с поличным. Ведь он находился в тридцати метрах от цели – на детской площадке. Так она полагает и, кажется, недалека от истины. Лучшей позиции не придумать для стрельбы в направлении школьного двора. Если бы внимание множества людей, находившихся в школьном дворе было направлено не на Китайскую Лапшу, плохо бы пришлось снайперу. Впрочем, возможно, он был уверен, что смотреть будут на нее, а не на него».

– А в кого еще стреляли-то? – нарушил молчание Сега, обеспокоенный затянувшейся паузой. – Или это секрет?

– Не секрет, – усмехнулся Мелешко и поведал мальчику о жертвах «пейнтбольного киллера». Чем больше он говорил, тем выше поднимались брови паренька. В конце рассказа Сега даже жевать перестал и о пиве забыл.

– Ну ни фига себе… – произнес он растерянно, когда Андрей закончил свое повествование. – В Бади Дерибасова плюхнули… Может быть, это разные люди? Кому-то, например, понравилась идея, а?

– Городок наш, конечно, маленький, слухи распространяются быстро, – кивнул Мелешко. – Но скажи мне, пожалуйста, разве много таких снайперов, которые со ста метров да из пейнтбольного оружия могут попасть в относительно движущуюся цель?

– Со ста метров? – воскликнул Сега. – Пара-тройка мастеров, да и то – случайно. Маркер – такая штука… ну, в общем, ненадежная. Разве что стреляли из «Ангела» последней модели, но это дорогущая игрушка. Простому пацану она не по карману. Да и не во всяких клубах есть такая модель. Конечно, если предположить, что снайпер маркер в аренду берет…

Майор вздохнул. Это по пуле, выпущенной из огнестрела, можно узнать, каким оружием пользовался преступник. А что может сказать размазанная по лицу или одежде краска?

– Вот что, Сега, – проговорил он. – Ты мне, разумеется, помогать не обязан. К гражданскому твоему чувству я взывать не стану. Но буду очень тебе благодарен, если ты прощупаешь почву в своем клубе. Ну, разговоры всякие ведь наверняка идут об этом Робин Гуде… Мало ли, вдруг что-нибудь интересное услышишь. Если преступник будет найден, ваша Лапша от братьев Обрезковых отстанет, прекратит им кровь портить.

Сега поморщился.

– Не знаю… – пробормотал он. – За то, что он Лапше нашей навешал на уши краски, я готов ему руку пожать. Хороший он человек, понимаете? Стучать на него – последнее скотство.

– Ладно, – вздохнул Андрей. – По-человечески я тебя понимаю. А если он, продолжая развлекаться, кому-нибудь глаз выбьет? Или человека до смертельного приступа доведет? Я же тебе говорил, что одну его жертву пришлось в больницу везти.

– Значит, поделом, – упрямо произнес мальчик. – Не думаю, что он от нечего делать палит. В школьном дворе вон сколько людей стояло. И ребят, и учителей. А он именно в Майскую попал. И в глаз он не целил. Он в ее прическу-башню знаменитую стрелял.

Мелешко еще раз вздохнул, понимая, что переубедить мальчика и заставить принять его сторону, невозможно.

4. Смело мы в бой пойдем…

1

В клубе «Викинг» Алену и Сашу приняли с распростертыми объятьями. Не успели они переступить порога клубного офиса, как навстречу им поднялся высокий стройный блондин лет восемнадцати от роду и доброжелательно заулыбался.

– Добро пожаловать в клуб «Викинг»! – несколько заученным тоном произнес он. – Меня зовут Филипп, я – дежурный администратор. Чем могу быть полезен? Желаете взять напрокат снаряжение и пострелять или организовать корпоративный праздник с элементами спортивного состязания?

Подруги переглянулись. Ни стрелять, ни праздновать с элементами состязания у них не было никакого желания. Но говорить об истинной цели визита они пока не собирались.

– Да, – решительно проговорила Алена. – Хотелось бы организовать праздник. С элементами борьбы за здоровый образ жизни. А то некоторые сотрудники совсем жиром заплыли. Но для этого неплохо бы поближе познакомиться с игрой. Мы, знаете ли, совершеннейшие дилетанты в пейнтболе. Вы не могли бы нам что-нибудь продемонстрировать?

– Видеоматериалы? – с готовностью поинтересовался Филипп. – Или хотите посмотреть живую игру?

– Конечно, живую игру, – сказала Саша. – Вряд ли по учебным фильмам можно составить о пейнтболе истинное представление.

– Вы совершенно правы, – улыбнулся молодой человек. – И как раз вовремя пришли. Через несколько минут начинает тренировки наша клубная команда. Лучшей возможности для того, чтобы уразуметь что к чему, не придумать.

– Мы очень рады, – вежливо ответила Алена. – Сколько мы вам должны за просмотр?

– Нисколько, разумеется, – еще шире улыбнулся администратор. – Зрительские места у нас бесплатные. За исключением тех дней, когда здесь проводятся городские и международные турниры. В остальных случаях смотрите, сколько душа пожелает.

– Но я слышала, это элитный клуб, – слегка капризно проговорила Алена.

– Безусловно, – кивнул администратор. – Наши расценки весьма недешевы. Но для игроков и арендаторов снаряжения. Для болельщиков и просто интересующихся вход свободный. Это наш принцип, и мы можем это себе позволить.

– Я рада за вас, – Алена поджала губы, вовсю разыгрывая обеспеченную дамочку, привыкшую не только платить за услуги, но платить щедро. – Куда нам идти?

– Сегодня команда играет на ландшафте, – сказал молодой человек. – Я провожу вас в смотровую башню.

Алена заинтригованно подняла брови.

«Смотровая башня» представляла собой чудо технического гения. Это было оригинальное сооружение высотой этажей в двадцать, наверху которого располагался огромный стеклянный купол. Он, как потом выяснили подруги, еще и вращался по желанию зрителей. Наверх зевак и болельщиков поднимал суперсовременный наружный лифт, сделанный из стекла и сверхлегкого металла, бесшумно мчавшийся со скоростью, от которой закладывало уши. Не верилось, что это чудо техники находилось в родном городе с его «ребристыми» и грязными дорогами, выщербленными тротуарами, отсутствием урн, массой полуразрушенных зданий в центре и на окраине, бедно одетыми людьми с заботой на челе и кучей других проблем.

Филипп оставил Алену с Сашей на попечение другого администратора, хозяина башни – Артура, столь же молодого человека с восторженным взглядом и совершенно детской, жизнерадостной улыбкой. Саша подумала, что проводи она все время в таком удивительном месте, с которого открывался вид красоты ошеломляющей, она тоже постоянно улыбалась бы и радовалась жизни. С башни был виден не только лесной пейзаж, где между деревьями располагались абстрактной формы сооружения, состоявшие из автомобильных покрышек, набитых чем-то мешков, бревен и деревянных щитов, но и почти вся панорама города с куполами, шпилями и сверкающими на солнце крышами. Если же перейти на противоположную сторону смотровой площадки, то можно было увидеть горизонт, где льды Маркизовой лужи весело отражали яркое голубое небо.

На площадке было тепло и уютно. Несколько столиков и складных кресел делали ее похожей на скромное, непритязательное кафе. И при этом до земли более пятидесяти метров… Артур сразу принес подругам шикарные полевые бинокли, посоветовал, какую наблюдательную позицию лучше занять и поинтересовался, не хотят ли они воспользоваться услугами бара. Дабы проверить возможности «элитного» заведения, Алена заказала бокал мартини и кофе по-восточному – себе и стакан свежевыжатого апельсинового сока по просьбе Саши. Администратор и бровью не повел, а через десять минут принес требуемое.

– Странно, что в такой шикарной забегаловке так мало посетителей, – прошептала Алена Саше, когда Артур отошел. – По-моему, им не хватает рекламы.

– Возможно, они к ней не стремятся, – сказала Саша. – И, несмотря на уверения Филиппа, допускаются сюда далеко не все. Подозреваю, что эти мальчики просто тебя узнали. Хотя и не подали виду.

– Или – тебя, – усмехнулась Алена. – Такие ребята, мне кажется, обычные новости не смотрят. А вот твои криминальные истории со «стрелялками» – возможно.

– Думаешь, это нам повредит? – озабоченно спросила Саша.

– Нисколько, – уверенно ответила Алена. – Телевизионщики тоже имеют право на активный отдых. Почему бы нам не захотеть пострелять?

Саша с сомнением покачала головой.

Перед самым началом действа, которое, по словам администратора, должно было развернуться в редколесье, лифт снова заработал, и на смотровой площадке появилась еще одна компания болельщиков. Подругам сразу стало немного не по себе. Четверо парней, занявшие столик неподалеку, походили на братьев-близнецов из классического боевика про «братков» и «бригадиров» – черные куртки, бритые затылки, косая сажень в плечах и одинаково угрюмый взгляд. Они мазнули этим взглядом по Алене с Сашей и потеряли к ним всякий интерес. Артур, не дожидаясь просьбы новых гостей, мгновенно принес им на подносе два графина, по всей видимости, с алкоголем и четыре высоких бокала. Затем так же молча выдал им бинокли и склонился выжидающе – не потребуется ли дорогим гостям что-нибудь еще. Но парни отмахнулись, и администратор испарился, словно его и не было.

– Тебе не хватало посетителей? – произнесла Саша вполголоса.

– Я думала, такие только в кино бывают, – шепотом отозвалась Алена. – Ты их случайно не знаешь?

Саша с упреком посмотрела на подругу. Неужели она думает, что если человек подвизается в криминальной журналистике, то он должен знать всех городских бандитов или изображающих таковых наперечет?

Тем временем, «на ландшафте» картинка изменилась. Появились фигурки в сером камуфляже со смешными конструкциями в руках и стали разбегаться по лесочку. Кто-то укрывался за деревьями, кто-то за горками автомобильных покрышек, несколько человек активно стали разрывать снег лопатками и закапываться в образовавшиеся ямки. Саша настроила бинокль, осмотрела будущее поле битвы и заметила, что возле некоторых деревьев стоят обычные домашние стремянки, на которых устроились, как она поняла, судьи.

– Взрослые же люди, – проворчала Алена, тоже настраивая бинокль. – Не понимаю я такой страсти. В детстве они, что ли, в «войну» не наигрались?

– А футбол понимаешь? – рассмеялась Саша. – Человеческое тело требует движений. А душа – игры и соревнования. И с возрастом эти потребности не угасают.

– Не знаю, – сказала Алена. – Моему телу хватает движений и днем, и ночью и без таких развлечений. А душа вообще требует покоя.

– Это потому что у нас работа такая, на пейнтбол похожая, – проговорила Саша весело. – А некоторые, например, в бухгалтериях работают. Или на конвейере.

За их спиной вежливо кашлянул Артур.

– Хотите, чтобы я что-то вам объяснил? – тихо спросил он.

– Конечно! – кивнула Алена. – А зачем мы, по-вашему, сюда пришли? Кто против кого играет?

– Сегодняшняя игра называется «Один в поле воин», – с готовностью ответил молодой человек. – На игру с двумя противоборствующими командами у нас сегодня людей не хватает. Грипп, знаете ли… В этой игре каждый играет сам за себя. Задача: поразить наибольшее количество целей, а самому не получить ни одного пятна.

– Жуть какая! – возмутилась Алена. – Это значит, что от каждого игрока на поле можно ожидать подвоха?

– Совершенно верно, – согласился Артур.

– И после этого кто-то остается чистеньким? – продолжала возмущаться Алена.

– У нас есть мастера экстра-класса, – ответил администратор. – Вот, например, наш капитан – генеральный директор клуба Игнат Корецкий. Он почти всегда неуязвим.

– Это который? – заинтересовалась Алена.

– А вон, за мешками с песком прячется. Выгодная позиция.

Саша постаралась понять, почему позиция генерального директора клуба является более выгодной, чем у других участников игры. «Ну да, – подумала она, – за спиной у него пока никого нет. Но ведь такое положение вполне может измениться. Вон тот крепыш в смешном шлеме, похожем на шлем викинга, который окопался в сугробе неподалеку, вполне может выскочить и выстрелить в удобный момент. Игра, в которой каждый играет за себя, неправильная. Здесь совершенно бессильна какая-либо тактика. Это все равно что играть в футбол двадцатью двумя мячами в одни ворота».

Неожиданно небо окрасилось в зеленоватый цвет.

– Сигнальная ракета, – объяснил странное явление Артур. – Начало игры.

Зрители приникли к окулярам. Впрочем, Александра вскоре поняла, что наблюдать за игрой интереснее безо всякой оптики. Пусть бегающие и прячущиеся фигурки были совсем крохотными, но зато видна общая картина. Вопреки ее опасениям, действо вовсе не напоминало хаос. Игроки редкими перебежками меняли позиции, то и дело вскидывая свои смешные приспособления для стрельбы, падали, вскакивали, поднимая руки, «убитые» покидали поле боя после громкого свистка судьи, «живые» продолжали борьбу.

За соседним столиком на смотровой площадке слышался сдержанный, но энергичный комментарий, перемежавшийся нелитературными выражениями.

– Нет, ну ты прикинь, Морж, они с пяти шагов в цель попасть не могут! – говорил один из «бритых затылков». – И это лучшие стрелки города? Не туда мы забурились.

– Не гоношись, Степашка, – возражал другой. – Сдается мне, что дай тебе в руки такой пугач да заставь по сугробам скакать, ты и с двух шагов не попадешь. Беспонтовая развлекаловка.

– А чего они флаг с места на место перетаскивают? – не успокаивался первый. – Эй, парень, на фиг им флажок этот? Куда его воткнуть-то надо?

Артур с готовностью переключился на других почетных гостей.

– У каждого стрелка на игровой площадке имеется своя база, – объяснил он. – Задача игрока завладеть флагом и водрузить на базу. Собственную, конечно.

– А зачем? – вежливо поинтересовался тот, кого назвали Степашкой.

– Ну как же… – растерялся администратор. – Условия игры такие.

– Чтоб сложнее было, – пояснил молодец по имени Морж. – Все равно беспонтово.

Артур виновато вздохнул, поняв, что не угодил серьезным посетителям.

Через некоторое время на поле оказалось только трое игроков. Смотреть стало интереснее, а происходящее выглядело более понятным. Только вот скорость игры теперь почти сошла на нет. Игроки отчаянно боролись за «жизнь» и под дуло маркера подставляться не торопились.

«Братки» оживились.

– Башку, башку свою садовую из сугроба высунь! – орали они. – Мимо такой кабан скачет, сейчас «контрольку» тебе сделает! Вот стеклозвон долбаный! А этот зачем вылазит? Сиди смирно, статуя! Ну вот, теперь этот козлика флаг потерял! Чудаки! Слева, слева стреляй!.. Не, девчонки, как вам это нравится?

Саша с Аленой еле сдерживали смех. Игра с малым количеством участников и так превращалась в смешное зрелище, а под занятный, взволнованный комментарий болельщиков, принимающих действия игроков близко к сердцу, – и вовсе в уморительный спектакль. Который, впрочем, окончился неожиданно быстро. «Козлина с флагом» вдруг повернулся вокруг своей оси и произвел два выстрела в неосторожно высунувшихся из своих укрытий противников. Те подняли руки, что означало их выбытие из игры. «Последний герой» неторопливо прошелся по игровой площадке, изрядно утрамбованной пейнтболистами, и водрузил флажок в какую-то кучу мусора, являвшуюся, видимо, «базой» победителя.

Парни с бритыми затылками одобрительно зашумели.

– В свое время при определенных обстоятельствах такому стрелку цены бы не было, – сказал один из них. – Такое прицельное мочилово!

– Это наш генеральный директор, – поспешил пояснить слегка испуганный сленгом гостей Артур. – Игнат Вацлавович Корецкий. Он почти никогда не проигрывает. Потому что опыт большой.

– Неслабо, – похвалил Игната Вацлавовича Морж. – Степ, ты этого генерального Игнатия знаешь?

– Никогда про такого не слышал, – пробасил Степа. – Наверное, в другом автосервисе обслуживается. Или своего слесаря имеет, личного. Но побазарить, полагаю, с ним не лишне.