Текст книги "Ночные снайперы"

Автор книги: Юлия Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

4

Первым отозвался на Сашину просьбу Степан Владленович. Он не поленился приехать в офис «Невских берегов» и самолично засвидетельствовать почтение любимой телеведущей. После бурно и многословно высказанных комплиментов он перешел к делу.

– Я сам впервые об этом слышу, – проговорил он. – Вот спросите меня о гладиаторских боях в закрытых собачьих клубах, я вам все могу рассказать, хотя информация эта не для простого смертного. Там конспирация конкретная – как в «Молодой гвардии» или, как ее… как в «Красной капелле». Шифры, пароли, явки… Клички собак и те зашифрованы. Не говоря уже об их хозяевах. Знаю я и кое-что о гладиаторских боях с участием хомо сапиенсов. Да вы и сами, наверное, слыхали об этом. Но о том, что среди серьезных людей существует пейнтбольный тотализатор, на котором крутятся бешеные ставки, я до недавнего момента ни сном, ни духом. Эти декабрьские игры за елку собирают самые бешеные бабки. Народ со всего света стекается. Масса, оказывается, любителей этого вида развлечений. Вот откуда поляк этот бабок набрал, чтобы вавилонскую башню свою выстроить. И чтобы игрокам деньги платить за победу. Сколько он вам посулил, если не секрет?

– Секрет, – сказала Саша. – Для меня самой секрет. Не желает Корецкий называть сумму вознаграждения до момента полной и окончательной победы. Говорит: новичкам, выступающим в соревнованиях впервые, ничего знать не положено.

– Ну и жук! – возмутился Кокорев. – А вы возьмите да откажитесь. На вас ставки будут делать, а вы не будете знать, за что воюете. Неграмотно это, Александра Николаевна.

– Сама знаю, что неграмотно, – вздохнула Саша. – Но у нас с ним иная договоренность. Я играю в команде, а он мне – полную информацию о пейнтболе и пейнтболистах.

– Так ведь не дает же он вам информации! – возмутился Степашка. – Вы ее из других источников черпаете. Хотя те факты, о которых я вам рассказал, ничего все равно не объясняют. Зачем в нас с папой стреляли? Может, тоже на спор забились?

– А что, вполне возможно, – встрепенулась Саша. – Послушайте, Степан, нельзя ли в этот тотализатор как-нибудь влезть? Вы – человек солидный, вам вряд ли откажут в таком капризе.

– Работаем уже, – гордо кивнул Степан Владленович. – Пацаны вот-вот на командира этой развлекаловки выйдут. Хотя должен признаться, не так-то это просто оказалось. Тоже по какой-то причине тихарятся, то есть конспирируются. Что там могут быть за секреты? Подумаешь – букмекерская контора!

Старый знакомый Александры Барсуковой из ФСБ подполковник Константин Савицкий выдал, хоть и маленькими порциями, но весьма занятную информацию, пригласив Сашу для беседы к себе в управление и предупредив об ответственности за разглашение служебной информации.

– Мы с вами, Александра Николаевна, не первый год знакомы, – сказал он строго. – И только потому, что снайпер этот сумасшедший нас тоже начинает беспокоить и мы заинтересованы в скорейшем его обнаружении, я не буду скрывать от вас некоторые факты. Но они – для вас лично, а не для вашего средства массовой информации.

– Подписку давать? – съехидничала Саша.

– Я вам верю, – усмехнулся Савицкий. – Просто дайте честное слово, что не будете когда-нибудь передавать мои слова в эфире. И, в свою очередь, не будете скрывать информацию о преступлении, появившуюся у вас из других источников.

– Я не собираюсь вообще ничего говорить в эфире об этом преступлении, – ответила Саша. – Что-то меня останавливает. Может быть то, что я в нем почти ничего не понимаю. Ни мотивов не понимаю, ни версий правдоподобных придумать не могу. Все это… цирк какой-то. И сам пейнтбол, и преступления эти…

– Насчет пейнтбола вы не правы, – назидательно заметил подполковник. – Это не цирк. Это вполне серьезное дело. Наверное, вы где-нибудь читали, что родился этот спорт в недрах специальных служб для тренировок элитного боевого состава. Еще в конце девятнадцатого века французская армия использовала так называемые краскометы для подготовки легких «летучих» отрядов, воевавших в Алжире и Сенегале против местных партизан. Опыт этой учебной программы переняли немцы, а потом и американцы. Консервативные российские генералы на заре века не очень приветствовали новую идею. Однако и в русской армии кое-кто прошел курс обучения с краскометами. Ну, а накануне второй мировой пейнтбол повсеместно стал обязательным предметом в военных школах со специальным уклоном. Нужно ли говорить, что до сих пор его никто не отменял в подобных заведениях?

– Но… ведь маркер весьма отличается от настоящего боевого оружия, – задумчиво проговорила Саша. – Разве можно научиться как следует стрелять, используя эту «хлопушку»?

– Научиться стрелять из боевого оружия, используя маркер, пожалуй, нельзя, – согласился Савицкий. – Но действовать в условиях локального боя, уворачиваться от противника, выявлять его местонахождение, грамотно реагировать на нештатную ситуацию и так далее вполне возможно. Да и меткость этот вид спорта все-таки развивает. Другое дело, что потом приходится приноравливаться к другому оружию. Но ведь это обычное дело. Если ты всю жизнь пользовался «пээмкой»[1]1
  Пистолет Макарова.


[Закрыть], то к автомату Калашникова тебе все равно какое-то время придется привыкать.

– Хорошо, – сказала Саша. – Беру свои слова назад. Пейнтбол – не цирк, а вполне уважаемое занятие. Но этот факт нисколько не помогает следствию. Или вы хотите сказать, что наш снайпер, постреливающий в невинных граждан, тоже осваивает какую-то программу?

– К этому я и собирался подойти, – нахмурился Савицкий. – Правда, это моя личная версия, я не имею достаточных фактов и оснований, чтобы прийти с ней к своему руководству или отправить серьезную докладную записку «соседям», вашему батюшке, например, или его начальству. Но вот в чем дело. У нас существует некий отдел – почти ни для кого, даже журналистов, это не секрет, я даже читал о нем в какой-то молодежной газетке, – который внимательно отслеживает работу военных, военно-патриотических и спортивных клубов. Информация из этого отдела уходит прямиком в кадровое военное управление. Кадровое военное управление эту информацию обрабатывает, а затем отправляет разнарядку в военкоматы. Понимаете для чего?

– Вероятно, чтобы формировать из перспективных членов этих клубов бравых бойцов, – предположила Саша.

– Вот именно, – кивнул Савицкий. – Дело благое. Из кого, как не из юных, перспективных пейнтболистов могут вырасти профессиональные солдаты? Пехотинцы, десантники, снайперы, разведчики? Тем более, что всем понятно: этим мальчишкам нравится играть в войну. Они не станут сбегать с поля боя. Теперь возьмем нашего преступника. Что если на него тоже кто-то обратил внимание? Не обязательно наш отдел… То есть, допустим, кто-то точно не из нашего отдела?

– В одном известном детективе такая ситуация уже описывалась… – пробормотала Саша. – Кандидат в снайперы, чтобы понравиться работодателю, отстреливал ни в чем не повинных людей. Неужели вы думаете?..

– Я видел это кино, – усмехнулся Савицкий. – Ситуация, показанная там, абсолютно неправдоподобна. Никто не станет нанимать человека с психическими отклонениями в качестве киллера или армейского снайпера. А тот, кто способен убить ни в чем не повинного человека только потому, что должен доказать кому-то свое право на звание снайпера, абсолютно ненормален. Совсем другое дело – попытаться доказать, что ты снайпер, не принося никому серьезного вреда. Доказать, что ты можешь действовать в любой обстановке, при любых обстоятельствах. Попасть в мишень и при скоплении большого количества людей, и при наличии серьезной охраны, и в сумерках, когда человек гуляет с собакой, и когда жертва нетрезва и мотается из стороны в сторону. А это ведь очень трудно – поразить в стельку пьяного человека. Как вам моя версия, Александра?

– Это всего лишь версия, Константин Иванович, или у вас есть какие-то данные о людях, устраивающих такие экзамены кандидатам? – Саша пристально посмотрела на подполковника.

– Я согласился с вами на беседу только потому, Саша, – сказал Савицкий, – что хочу, чтобы вы поняли и чтобы ваше расследование не ушло в сторону. Ни наша контора, ни какие-либо другие официальные подразделения такими экзаменами не занимаются. Поверьте, педагогика спецназа знает немало других приемов для выявления способного юношества. Но общеизвестно, что постоянно из пейнтбольных клубов уходят молодые люди и вовсе не в армию. Кто-то их уводит, Саша!

– Спасибо, что поделились со мной своими версиями, Константин Иванович, – осторожно проговорила Александра, не веря в информационное бескорыстие эфэсбэшного подполковника. – Но что теперь с этими версиями делать?

– Сашенька, – неожиданно понизил голос подполковник Савицкий. – Я слышал, что вы проводите собственное журналистское расследование, внедрившись, так сказать, в самый центр подготовки пейнтболистов.

– Центр? – рассмеялась Саша. – Да, можно и так сказать. Я думала, что если поближе познакомлюсь с этим спортом, мне станет понятна психология снайпера-преступника. Но все игроки такие разные… И никто из мне известных не похож на человека с криминальными наклонностями. Мое «внедрение» принесло скорее отрицательный результат.

– Об этом еще рано судить, – сказал Савицкий. – Игроки одного клуба – малая часть пейнтбольного сообщества. На днях намечаются большие игры, не так ли? И вы в них участвуете?

– Вы прекрасно информированы, – улыбнулась Александра. – Я начинаю подозревать, что вы пристально следите за моей деятельностью.

– Вовсе нет, – покачал головой подполковник. – Просто я звонил вам недавно на работу. Ваши коллеги любезно сообщили мне, что вы находитесь в пейнтбольном клубе, что готовитесь к соревнованиям, что делаете там серьезные успехи. У вас очень словоохотливые сослуживцы.

– Не то что ваши… – сердито отозвалась Саша, зная, что коллеги точат на нее зуб за то, что она иногда исчезает со своего рабочего места, скинув наряд Снегурки или Красной Шапочки. – Надо бы у вас несколько плакатов позаимствовать про болтунов и шептунов.

– С удовольствием поищу их для вас в нашем архиве, – засмеялся Савицкий. – Но я хотел поговорить с вами о соревнованиях. На них вы встретите массу новых игроков. Увидите, кто как играет, кто как держится, проявляет эмоции. Возможно, вы сможете угадать потенциального злодея. Насколько я помню, ваша интуиция выше всяких похвал и редко вас подводит. Если кто-то вам покажется более или менее подходящим на роль преступника или человека, готовящегося в киллеры…

– Я поняла вашу просьбу, – серьезно произнесла Саша. – А сами вы не собираетесь посетить сей пир спортивного духа?

– Если вы меня приглашаете, – ответил Савицкий, – приду с удовольствием. Хотя предполагал отправить туда пару наших оперативников.

Саша покраснела.

– Я жуткая невежа, Константин Иванович, но я вас не приглашаю, – смущенно пробормотала она. – Чем меньше моих знакомых будут наблюдать за моими смешными движениями на игровой площадке, тем мне будет спокойнее. А если еще представить, что мы за елку будем сражаться… Кошмар!

– Тогда обещаю вам, что без особой надобности туда не приду, – торжественно пообещал подполковник.

5

«Точка» снайпера Сеги находилась на улице Ломоносова – на крыше одного из боковых складов Апраксина двора. Наблюдатели подивились тому, что паренек, нисколько не таясь и не оглядываясь, просто полез по пожарной лестнице и добрался до цели. Впрочем, время было позднее, сторожей у складов не отмечалось, а лестница и фигурка, ползущая по ней, в темноте были почти не видны. Выслушав очередное сообщение своих сотрудников, Андрей, сидящий в теплом салоне пироговской «бэхи», поежился.

– Интересно, за какое вознаграждение человеку не лениво в такой мороз лежать на скользкой крыше час, а то и больше? Мне кажется, я бы ни за какие деньги не согласился. А ты, Гоголь?

– Я бы согласился, – сказал Пирогов, кося глазом в сторону бара «Денис Давыдов», из которого и должна была выйти «мишень». – За… двадцать тысяч баксов.

– А потом потратил бы их все на лечение жизненно важных органов, – усмехнулся Мелешко. – He-а, я меньше «лимона» за такую пытку не взял бы. А за «лимон» и органов не жалко.

– Это потому что ты старый. А мальчишки устроены иначе. Они могут и не за деньги по крышам ползать, а за романтику.

– Не вижу я в этом никакой романтики, – проворчал Андрей.

Но «пытка», она же «романтика» Сеги, продолжалась недолго. Через двадцать минут двери бара распахнулись, и из них вышел… человек в шляпе. Или нет. Из дверей бара вышел Человек в Шляпе. Потому что в Питере человек в шляпе – имя собственное. Как в Москве – Человек в Кепке. Мелешко с Пироговым, конечно, узнали знаменитого артиста и округлили глаза. Очень хотелось не упустить нюансов реакции бывшего мушкетера и любимца женщин. Однако никакой реакции не последовало. Человек в Шляпе подошел к своей знаменитой «ниве», открыл дверцу, сел в нее и… тронулся с места.

– Не в него, – разочарованно заметил Игорь.

– А занятно было бы посмотреть, – вздохнул Андрей. – Что ж, будем ждать.

Но ждать не пришлось. Через две минуты уличные наблюдатели сообщили, что мальчишка спускается.

– Не понял… – протянул Пирогов. – Он, что же, был совсем… пьяный, что выстрела не заметил?

– По-моему, он был совсем не пьяный, – покачал головой Андрей. – Хотя, кто его знает… А выстрела не заметил, потому что снайпер промазал. И брать его никакого смысла нет. Посмотрим, что он дальше будет делать.

А дальше Сега отправился на «ватрушку», то есть площадь Ломоносова. Машина технической бригады на первой скорости отправилась вслед за ним, а затем припарковалась под аркой здания типографии. Уличные наблюдатели, не таясь, шли за мальчиком почти по пятам, громко разговаривали и травили анекдоты, резонно полагая, что чем больше обращать на себя внимания, тем меньше будет подозрений у преследуемого. А у Сеги, по всему, подозрений и не было. Он, совершенно не обращая внимания на шумную компанию парней, прошагавшую к ближайшему магазину, сел на спинку скамейки в скверике, достал плеер, сунул наушники в слуховые отверстия и стал ритмично покачиваться. Еще через несколько минут на площадь выехала старенькая «копейка», припарковалась недалеко от машины «техников», из нее вышли два парня и направились прямиком к Сеге. Техники подстроили аппаратуру, а веселая компания наблюдателей, держа в руках по бутылке пива, вывалилась из магазина и устремилась на свободную лавочку в скверике. Сега и парни из «копейки» недовольно оглянулись на компанию, но, видимо, решив, что она им мешать не будет, утратили к ней интерес.

– Гони обратно бабки! – вполголоса, но с угрозой сказал один из парней.

– С чего вдруг? – возмутился Сега. – Это вы гоните остальное.

– Ты нас и вправду за придурков держишь, – сказал второй парень. – Ты думаешь, мы ничего не видели? Мы каждый шаг его снимали. Нам же потом перед клиентами отчитываться.

– И правда придурки, – натужно рассмеялся мальчик.

– Слушай, ты, снайпер! – возмутился первый парень. – Мазила ты, а не снайпер.

– Я в него попал, – оскорбился Сега. – Поезжайте к нему и спросите. У него весь рукав на плаще измазан.

– Не знаю, чем он измазан, – хмыкнул второй парень, – а только объясни, пожалуйста, почему он ничего не заметил? Ментуру не вызвал, как это прочие делают, а?

– Потому что ему пофиг, – спокойно объяснил Сега. – Заказ вы неправильно сделали. Надо было в толпе народа в него стрелять. Тогда бы кто-нибудь что-нибудь заметил, да и ему было бы некайфово. А здесь, на глухой улице? Ты раскинь мозгами-то, Лайон! Ну испачкали ему плащ. Он сейчас по дороге себе новый купит.

– Слушай, Курт, – сказал парень, которого назвали Лайоном. – А ведь и правда. Что-то мы с тобой не дотумкали.

– Все мы дотумкали, – рассердился Курт. – Он с двумя бабами должен был выйти. С которыми пришел. Потому что они тут день рождения одной из них справляли. Я же выяснял все точно. Тетки эти, выйдя, должны были визг поднять. А там бы разнеслось по всему свету…

– Это потому что ты так придумал, теоретик? – усмехнулся Сега. – Гоните бабки, мужики. Я свое отпахал. Иначе, вы сами знаете, что будет.

Курт и Лайон переглянулись, а затем второй нехотя полез за пазуху.

– Может, подвезти тебя? – спросил он примирительно, протягивая Сеге рулончик, перетянутый аптекарской резинкой.

– На вашем диване? – весело рассмеялся снайпер. – Я на метро быстрее доберусь.

6

Звонок Андрея Мелешко заставил Александру бросить все свои дела на студии и, несмотря на поздний час, мчаться в управление. Того, что готовилось там произойти, она пропустить никак не могла. Сейчас туда должны были привезти «ночного снайпера»! И он будет давать показания!

«Неужели все кончилось? – с волнением думала Александра, на недопустимой для города скорости гоня свою «ауди». – Надо было проверить алиби этого мальчика гораздо раньше. Если бы не изначальная уверенность Андрея, что он к этим делам не причастен, жертв было бы гораздо меньше. Ведь сразу было понятно, что преступления эти из разряда ребяческих. Но черт возьми, теперь паренька придется прятать от кровожадных друзей Степана Кокорева! Наверняка они захотят вершить свой суд. А его директор, а шоумен Дерибасов? Страшно подумать, какого наказания они потребуют для мальчишки!»

И еще она подумала, что самая примитивная версия мотива преступления оказалась верной. Мелешко успел сообщить ей по телефону, что парень просто зарабатывал деньги. Другое дело, что теперь следует выяснить, за что платили деньги снайперу. Но это не составит большого труда. Главное, исполнитель пойман. А через исполнителя легко можно выйти на заказчика – этот закон работает и в случае поимки настоящего киллера, и в случае поимки киллера-пейнтболиста. Саша в этом не сомневалась.

Но все оказалось не совсем так, как она ожидала. Несмотря на то, что допрашивал мальчика сам полковник Барсуков – строгий и грозный, несмотря на то, что майор Мелешко не стал скрывать от снайпера факта тщательной слежки, несмотря на то, что на Сегу смотрела с укоризной его коллега по команде – она, Александра Барсукова, преступник раскаиваться в своих действиях не торопился. Да что там раскаиваться! Он их просто не признавал!

«Крепкий орешек, – подивилась Саша. – Впрочем, в таком возрасте они все крепкие. Не боятся ни Бога, ни черта, ни матери родной. Главное – не выглядеть в глазах товарищей слабаком». Она понимала Сегу. А вот полковник и майор совершенно не собирались понимать парня.

– Гражданин Васильев! – кипя от возмущения, срывался на крик Николай Трофимович. – Вы пойманы с поличным, неужели вы этого не понимаете? Сейчас мы привезем ваших сообщников и проведем очную ставку. Существует аудиозапись ваших переговоров с ними. Какой смысл в вашем упорстве?

– Ни в кого я не стрелял, – опустив голову, в который раз бубнил Сега. – Честное слово пейнтболиста.

– А на крышу полез позагорать немного! – загудел Мелешко. – А маркер с собой взял от белых мух отмахиваться!

– Для чего я полез на крышу – мое личное дело, – упрямился снайпер. – Это не преступление – по крышам лазить.

– Значит, не стрелял? – злился Барсуков. – А вот нам сейчас эксперты скажут: так это или нет. Погоди немного.

– И скажут, – кивал Сега. – Скажут, что не стрелял. Дуло чистое.

– Успел вычистить, значит… – выдохнул полковник и грузно поднялся. – Ладно. Шомпол для чистки дула мы на месте преступления найдем. А сейчас будем ждать подельников.

Мальчик равнодушно пожал плечами. Словно был уверен в их железобетонном молчании.

– Мне завтра на тренировку вообще-то, рано, – пробормотал он. – Вот Александра Николаевна знает. Не выспимся – игра псу под хвост. Зря вы время теряете. Не стрелял я в людей на улице. Никогда.

– Очень глупо, – сказал полковник.

– А тренировка, по всей видимости, пройдет без тебя, Сега, – грустно произнес Мелешко. – Придется тебе сегодня ночевать в камере. До выяснения обстоятельств дела. Но ты не волнуйся, Александра Николаевна передаст тренеру, почему ты отсутствуешь на тренировке. И насчет маркера успокоит – находится, мол, имущество у экспертов на предмет проверки.

И тут Сега вскинул голову, сжал кулаки и покраснел.

– Вы не имеете права меня задерживать, – выкрикнул он. – Я несовершеннолетний.

– Имеем, – отрезал Мелешко. – Мы имеем право задерживать лиц, подозреваемых в том, что они представляют социальную опасность. Независимо от возраста. Ты не хочешь ничего объяснять. Но ходишь по городу с маркером, ползаешь по крышам. Естественно, мы тебя подозреваем в совершении всех преступлений, которые творились с помощью маркера и желатиновых шариков. Эти действия можно квалифицировать как злостное хулиганство, прошу тебя заметить. Потому что они нанесли некоторым гражданам не только моральный, но и физический ущерб. Если ты изучаешь в школе правоведение, то понимаешь, что это означает.

– Но если вы меня подозреваете в злостном хулиганстве, – усмехнулся пришедший в себя от речи Мелешко Сега, – то неважно, признаюсь я или нет. Все равно сидеть в «обезьяннике».

– «Обезьянники» – это не у нас, – возразил Мелешко. – Твой путь прямо в следственный изолятор лежит. В случае твоего дальнейшего молчания.

– Да чего рассказывать-то… – начал сдаваться Сега. – Ну не стрелял я, хоть вы меня режьте. Я же не придурок какой-нибудь.

– Как же объяснить твое присутствие на крыше и дальнейший разговор на «ватрушке»? – спокойно спросил Андрей, давая понять мальчику, что готов ему поверить.

Сега засопел и стал вертеть головой во все стороны.

– Да ничего не означает! Забились мы! Что я смогу, как тот парень, с крыши в мишень попасть, – наконец проговорил он.

– Какой парень? – тотчас вмешался Барсуков.

– Ну, который преступник… Которого вы ищете…

– А откуда тебе о нем известно? – не отставал полковник. – Мне казалось, что никакой информации о нем в газетах и по телевидению не давалось.

Мальчик посмотрел на полковника, как на человека, который не знает, откуда дети берутся.

– Шутите? – жалобно произнес он. – У нас все об этом говорят. Вон, к Арнольду нашему даже братва приходила, на испуг брала, выясняли, этот придурок или нет их командира замочил. Ну, в смысле… покрасил…

– Арнольд? – не понял полковник.

– Да нет, – скривился Сега. – Это они думали, что, может быть, Арнольд. Или его пацаны путяжные. Он ведь клубом где-то в Озерках руководит.

– В Парголово, – машинально поправил Барсуков. – Все, значит, всё знают. И что же это за граждане, с которыми ты забился, то есть поспорил?

– А я без понятия! – пожал плечами Сега. – Подошли как-то ко мне после тренировки, спросили, не слабо ли мне попасть с крыши в какого-нибудь мэна. Я им – не занимаюсь я подобной фигней. Меня за это из клуба попрут. А они деньги предложили. Хорошие бабки, я и клюнул. Потому что… ну, вы понимаете, деньги всем нужны.

– Как их зовут, и где они живут, конечно, не знаешь, – сказал полковник.

Сега помотал головой.

– Знаю только их ники. Один Курт, другой Лайон. Если вы за нами следили, то найдете, – проговорил он упавшим голосом.

– Конечно, найдем, – заверил полковник. – Но как же ты деньги взял за то, что не сделал? Не боишься, что они потом правду узнают? Или все-таки ты в цель попал?

– Не хотелось мне в эту цель попадать, – сказал Сега еще тише. – Его моя мама обожает. Как его фэйс в шляпе на экране высветится, так она все бросает и у ящика застывает. Зачем бы я ее расстраивать стал? Вдруг бы она узнала? А если бы до Игната дошло? Не, стрелять я не стал. А проверить они не смогут. Их и на порог к нему не пустят. А если и пустят, то что? Что они у него спросят? Не испачкал ли он где-нибудь рукав плаща? И куда он после этого их пошлет?

– Да, расчет у тебя точный. Ну, а если бы тебе предложили другую цель, ты бы выстрелил? – уточнил Мелешко.

– Да говорю же – нет! – вскипел Сега. – Я кодекс чести знаю! А то, что деньги у этих лохов взял, так пусть в следующий раз думают, прежде чем тусу такую закручивать. Не понимаю я, в чем тут оттяг.

– Допустим, – вздохнул Николай Трофимович, переглянувшись с Андреем. – Завтра днем приедешь сюда к дежурному следователю. Все ему расскажешь и протокол подпишешь, понял?

Сега уныло кивнул.

– Мамке позвони, – проворчал Барсуков. – Майор, у нас есть дежурная машина? Пусть парня домой отвезут.

Перед уходом Сега умоляюще посмотрел на Сашу. Та поняла его без слов.

– Я ничего не скажу Игнату, – пообещала она. – Во всяком случае, до соревнований.

Через несколько минут после того, как мальчишка покинул кабинет, на пороге появился Игорь Пирогов.

– Товарищ полковник! – воскликнул он радостно. – Кажется, дело начинает проясняться! Нашли мы этих Куртов-Лайонов!