Текст книги "Яркая Искра забытой любви (СИ)"

Автор книги: Юлия Вариун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– Мне… кажется, мне надо отдохнуть, я пойду спать, – совсем потерявшись в своих эмоциях, побрела я к двери. Меня никто не останавливал. Но сдвоенный взгляд в спину я ощущала вполне отчетливо. Уже выйдя из кабинета и притворяя за собой дверь, услышала тихий вопрос Алекса, адресованный отцу:

– Спрятал их?

– Подстраховался, – сухой ответ.

***

Я почувствовал неладное с Искоркой, когда мой демон внутри взвыл благим матом от ощущения рядом своего Источника. Нет, Свет Жасмины не прорвался сквозь выстроенный природой заслон. Но очень пытался. При этом девочка настолько сама себя расшатала морально, что, кажется, начала терять рассудок, по крайней мере аура у нее вместо того, чтобы озаряться Истинным Светом начала сереть и подрагивать, словно рябь по мутной воде пошла. Не знаю, каким чудом удалось Кириллу восстановить ее душевное равновесие. Не будь рядом Чернова, я не уверен, что смог бы помочь Жасмине справиться с приступом. Это было очень похоже на вариацию панической атаки, свойственной некоторым психически нестабильным людям, или же людям с психологической травмой.

Такая повышенная тревожность не свойственна мой Искорке. По крайней мере, последствия давней аварии она смогла пережить, осознать и смириться еще в детстве, пока я был рядом. Но кажется именно моё появление в ее размеренной жизни и стало причиной душевного раздрая.

– Спрятал их? – спрашиваю Чернова, стоило только девочке исчезнуть из поля нашего зрения.

– Подстраховался, – сухо отвечает мой почти тесть.

– Откровенно говоря, я сомневаюсь, что Лилии или твоим сыновьям что-то угрожает. Они не принадлежат к миру людей. С чего ты взял, что именно они в опасности?

– Потому что они слишком дороги для Жасмины. Видел, как она отреагировала только на мысль, что с ними что-то случилось? Это идеальные жертвы, чтобы она смогла влиться в магический мир.

– Не думаю, что Вселенная пожертвует именно ими. Они не люди. И столько сил было положено на саму Лилию… она не может стать жертвой для Жасмины. – Я уверен в своих словах. Это не пустопорожнее, лишь бы успокоить друга.

– Я понимаю, Алекс. Но рисковать не могу и не хочу. Так что подальше их от эпицентра событий.

– Ты понимаешь, что если твои опасения верны, то никакие расстояния не спасут…

– Алекс! Заткнись – перебивает меня Чернов, нетерпеливым рыком. – Чего ты хочешь? Чтобы я сидел, сложа руки, и ждал очередного катаклизма?

– И всё же, я считаю, что ты поспешен и излишне мнителен. Я бы поставил на то, что Лилия, пока она несет свой Свет и уравновешивает твою Тьму, относительна неприкосновенна. Она под защитой Равновесия.

– Что с памятью Жасмины? – меняет тему Кирилл, довольно непрозрачно намекая мне, что думает о моем мнении.

– Я работаю над этим. Нет смысла лезть напролом, когда она такая расшатанная.

– Может быть, я с ней поговорю? – предлагает Чернов, – у нас всегда получались разговоры по душам. Это она тебе артачится, а мне обычно внемлет.

– Да тут дело не в ее характере или послушании. – Я раздражено хрустнул пальцами, сжав кулак. – Она под заклятьем. Всё осознаёт, всё помнит, а сделать ничего не может. И пустить в свою память добровольно тоже не может. Даже если хочет, не может. А против воли лезть – есть большой шанс сделать ее слюнявой идиоткой.

– Интересно, и кто это у нас такой сильный менталист?

– Грешу на Градацкого. После того памятного боя, о нем подзабыли немного, увлеченные расследованием и наказанием Кошика. А ведь мы сразу предположили, что он пришел ради Жасмины, но как-то расслабились, не придали значения.

– Да, тут мой прокол. Я должен был выйти непосредственно на него и поговорить предметно. Но ограничился сбором информации.

– Прокол общий, и мне очень хочется знать, о чем он говорил с моей Искоркой, если это был он.

– Я могу попросить Контроль о помощи. Может быть с ментальным блоком сможет справится другой менталист.

– Не спеши. Я справлюсь. Оставим вынужденное вмешательство в ее сознание на крайний случай.

– Знаешь… Градацкий… он вполне приличный демон. – Осторожно начал Кирк, настораживая меня. – За нарушениями законов Равновесия не замечен. Вполне себе мудрый и сдержанный демон. Я набрал о нем много информации. И практически ничего плохого. Ну… кроме подпольных боёв, но как оказалось и на репутации моего Круга тот же грешок.

– Ты это к чему? – Я насторожился – Скажи еще, что он хорошая партия для Жасмины, – кажется, у меня глаза налились гневом.

– Только в случае твоей безвременной кончины, – рассмеялся Кирилл. – Но, я не верю в его причастность к случившемуся в метро. Он слишком хорошо знает, чем это может грозить и ему и всему магическому миру.

– Гринадов тоже был старым и умным демоном. Но чужой Источник украл и пытался разбить.

– Он был псих, – парирует Чернов. – А Градацкий вменяем. Или таким кажется. По крайней мере, у Контроля нет к нему никаких претензий.

– А если это он был с Жасминой перед взрывом? Это будет веским поводом усомниться в его святости?

– Косвенным. Ничего кроме подозрений мы ему не можем предъявить. Более того, это может быть оправданием. Ну, что за идиотом надо быть, чтобы светить себя перед самым преступлением?

– Он поставил ментальный блок. О нем не должны узнать. – Я стою на своём, свято веря в причастность демона во всех грехах.

– Теоретически да. Но ты же прекрасно понимаешь, что нет абсолютной силы. И на каждую крутую жопу всегда найдётся свой крученый болт. Так что рассчитывать, что его заклинание не найдется, кому снять – абсурд. А Градацкий таким не страдает. Тогда вопрос? Зачем ему себя светить перед самым преступлением?

– Для отвода глаз? Чтобы никто на него и не подумал именно по этой абсурдной причине?

– Ортайл, не разочаровывай меня. Ты рассуждаешь сейчас слишком пристрастно. Но попробуй подумать здраво. – Кирилл был хмур и как всегда неумолим в своём занудстве.

– Надо узнать, кто был с ней в этом чертовом кафе, – решил я закрыть пока дискуссию.

– Вот и займись этим, пока я займусь делами фирмы. У нас появился весьма солидный клиент. Единственная проблема – все судебные разбирательства будут проходить черт знает где, за восемьсот километров отсюда, по месту происшествия. А это значит, что какое-то время тебе придется самому справляться с закидонами моей дочурки.

– Я справлюсь. – Отмахиваюсь поспешно.

– Я оставлю вам приличную охрану.

– Не надо. Отошли их лучше к Лилии.

– Если припечет, приду порталом в считанные минуты. – Не слушает меня Чернов. – Так что если что, не геройствуй зря.

– Кирк! Я немножко изменился, прекращай строить из себя моего папочку, – вспылил я. – Пойду, проверю Жасмину…

Понимаю, что веду себя, как мальчишка, но такая у нас демонов натура. Свободолюбивая, строптивая и гордая. Тяжело нам терпеть указания других. Усмирять свою гордость тяжелее любого искушения. Но я с этим борюсь. Хочется верить, что успешно.

Я подошел к комнате Искорки, не решаясь войти. А вдруг она уже спит? Не хочется устраивать очередной стресс ее психике резким пробуждением. Решил проверить ее через очередной маячок, подвешенный заново. Но к моему ужасу не почувствовал Жасмину. Кто-то или что-то снова его ликвидировал. Липкий ужас сковал сердце, заставляя пропустить сразу несколько ударов, пока я поспешно выходил из портала в центре абсолютно пустой спальни своей Искорки.

Есть контакт. Нет понимания

Кровать с небрежно брошенной на нее одеждой. Компьютер в спящем режиме. Окно, приоткрытое на проветривание в минусовую температуру за ним. Пресловутый мобильник, подрагивающий от входящего сообщения на деревянной поверхности письменного стола. Тусклый свет от ночника, на прикроватной тумбочке. И никакого намёка на Жасмину. То есть, она явно здесь была недавно. Но сейчас нет.

Меня обуял гнев и страх одновременно. Снова сбежала? Украли? Пошла проветрить мысли? Как сняла мой маяк? Что, демоны побери, здесь происходит? Куда делась моя Искорка? Я еще раз нервно осмотрел комнату, отмечая каждую деталь, и подошел к окну, пытаясь увидеть по ту сторону стекла удаляющийся женский силуэт. Но тут до моего слуха донесся звук замочного щелчка.

– Алекс?! – Возмущенно вскрикнула Жасмина, выходя из ванной и придерживая на груди полотенце. – Что ты тут делаешь?!

А я стоял, как вкопанный, осознавая свою феноменальную глупость. Почему я не проверил санузел и гардеробную? Как это я поддался секундной панике? Где, черт возьми, моя выдержка? Хотелось бы найти себе оправдания, что за соседними дверьми было слишком тихо, а я черезчур расстроен и сбит с толку пропавшим сигналом с маячка, но это всё несерьезно. Не стоит искать оправданий, когда действительно сам виноват. Поддался панике. Всё-таки до Кирилловской выдержки мне еще тренироваться и тренироваться. Грустно, но факт.

– Алекс, ау! Ты вообще слышишь меня? – Жасмина поспешила к двери в гардеробную, попутно порицая моё странное поведение, – иди отсюда. Я, если ты не заметил, немножко голая, и очень даже не в настроение!

Заметил ли я? Ха! Да я глаз оторвать не могу! Из-под полотенца, чалмой завязанного на волосах, выглядывает неосторожно заправленная прядка, свисая до плечика. Всё самое прекрасное и желаемое скрыто еще одним белоснежным полотенцем, а ниже потрясающие ноги. Сильные, стройные, подтянутые, с изящными ступнями и аккуратными, ровными пальчиками. Есть ли в этой девочке хоть один физический изъян? Или она нарисована богом-перфекционистом?

– Не смотри на меня таким взглядом, – просит она и скрывается в гардеробной, куда и я следую, как на привязи. – Что ты себе…? – Не успевает она договорить, как оказывается в кольце моих рук.

– Не смей, – жалкий всхлип и отчаяние в глазах. Она всё еще нестабильна. Не смотря на усилия Чернова, Жасмина на грани истерики и держится из последних сил. Любой повод доведет ее до точки кипения.

– Не смею, – прижимаю ее крепче к себе и стягиваю с ее головы полотенце, позволяя мокрым волосам рассыпаться по спине и плечам. – С ума схожу, но не смею, – признаюсь тихо ей на ушко. – На тебе был мой маячок, но он пропал. Я испугался, что с тобой что-то случилось…

– Как маячок? Опять? Когда только успеваешь их ставить на меня? – возмущается девочка, но как-то вяло. Из моих объятий вырваться не пытается. Наверное, боится спровоцировать.

– Интересно, как ты от них избавляешься? – Я не имею сил разорвать наш контакт. Прижался щекой к ее голове и наслаждаюсь кратким мигом ее покорности, рассеянно перебирая пальцами ее мокрые волосы.

– Не знаю, – признается Искорка, боясь дышать, – первый раз мне его демон снял. А за второй маячок и не знала, пока ты сам не сказал.

– Какой демон? – Насторожился я, отрывая Жасмину от груди и всматриваясь в глаза.

– Ну, тот из клуба Кошика, что мне противников выставлял, – не понимает моей радости вперемешку с настороженностью она. Как вдруг до нее самой доходит. – Алекс, я могу говорить! Я могу о нем говорить!

– И…?

– И это он был со мной в кафе! Он поджидал меня под универом, но я отцепилась от него. Позже настырный гад нашел меня в кафе и снял с меня твой маячок, хотя я не просила. Он дал мне визитку…

– Градацкий?

– Артём. – Слились наши голоса в единый.

– Зачем он дал тебе визитку? О чем вы говорили? – Спрашиваю поспешно, а сам сканирую сознание девочки. Остатки моего маячка выжжены до тла, висят обгорелыми ошметками. И та же участь постигла и ментальный блок. Судя по всему, виновник всему недавняя попытка Света пробиться. Слетели все установки, их просто сбило мощной волной чистой энергии. И наверное, как раз из-за этого злосчастного блока и пошло всё не так. Возможно, уже сегодня Жасмина могла открыть свой Источник, не будь этого ментального принуждения в ее сознании, чуть не стоявшего девочке рассудка. – Что он тебе говорил? – повторяю свой вопрос, строго заглядывая в глаза и видя в них неловкость.

– Тебе это не понравится, – скривилась Жасмина, отводя взгляд. – Если коротко, то просил обращаться к нему, когда разочаруюсь в своей семье…

– А если подробно? – Настаиваю я.

– Мне неприятно об этом говорить, – совсем сникла малышка и повела плечиками, прося отпустить ее. – Но никаких намеков на трагедию точно не было. И угроз тоже.

– Позволь мне посмотреть самому? – Прощу ее, прекрасно зная, чего она боится. – Я не трону другие воспоминания.

Искорка замялась на какой-то миг, но потом неуверенно кивнула и попросила:

– Только папе не говори, он расстроится.

– Не могу обещать, – я не стал врать и давать несбыточных обещаний. Снова притянул к себе ближе девочку, крепко держа за плечи.

– Что? Что я должна делать? – Насторожено спрашивает, когда моё лицо оказывается слишком близко от ее.

– Просто расслабься, – улыбаюсь я, – не сопротивляйся, и не думай, – и накрываю ее губы своими, налаживая контакт. Я не менталист, мне значительно труднее подключиться к чужому сознанию. Подобные манипуляции ощутимо грызут резерв, буквально высасывают его, особенно если объект будет противиться. Поэтому мне важно ее согласие и подчинение. Это даст мне призрачный шанс не свалиться с истощением. И девочка сдается. Открывает мне свои воспоминания, впуская меня в тот день в тот самый момент, когда Градацкий Артём перешел ей дорогу, а точнее подкараулил под университетом.

И пока мои губы и язык отвлекают Жасмину от моего присутствия в голове, я пользуюсь возможностью и запоминаю всё, что было сказано гадом, даже то, на что он лишь намекал между слов.

Демон внутри бесновался от осознания, что кто-то другой позарился на нашу Искорку. Бесновался настолько, что не позволял мне отпустить девочку, хотя я уже покинул пределы ее сознания. Но отпустить такие желанные и такие долгожданные губы не в силах. Меня откровенно кружило от легкой слабости. Растратил резерв изрядно. Но отстраниться и уйти на отдых оказалось выше моих сил. Я лишь яростнее впивался в губы своей Искорке, вжимая ее в себя с такой силой, словно в последний раз.

Неосторожное движение и полотенце летит на пол, позволяя мне чувствовать нежность кожи под руками. Я больше не удерживаю малышку, она сама обнимает меня, зарываясь пальчикам мне в волосы и притягивая ближе. Вот она. Отдача. То, чего мне так не хватало. Подхватываю Жасмину под ее аппетитную попку, и тут же она обвивает меня ногами. Спешу усадить девочку на ближайшую тумбу и продолжить неистово целовать, унося ее на волнах ее первой страсти. Нащупываю руками спелую грудь и сжимаю в порыве обладать. В секундном разрыве наших губ, ловлю ее судорожный вздох и врываюсь в пошло открытый ротик с новой страстью. Никакого сопротивления мне, сплошной огонь. Мой руки обхватывают хрупкое тело и притягивают ближе. Вжимаюсь в девочку весьма ощутимым стояком. О, ДЕМОНЫ! Это же сумасшествие какое-то! Отрываюсь от истерзанных жестким поцелуем губ, чтобы впиться голодным вампиром в нежную шейку, прикусить сладко, втянуть аромат ее желания и… резко протрезветь!

– А МРАК! – оторвался я от Жасмины, отшатнулся, как от огня. – Подведешь меня под монастырь…

Жасмина не ответила, только дышала часто-часто и смотрела на меня с каким-то ужасом в глазах. И с чего бы это ужас-то, а? Вроде всё ей нравилось, отвечала так, что у меня всё нутро скрутило от вожделения. А сейчас похожа на перепуганную мышку, забившуюся в угол.

– Уйди, а?! – жалобно просит она, восстановив дыхание и поджимая под себя голые ножки, пытаясь прикрыться им. Не глядя стянула с вешалки первую попавшуюся под руку тряпку и прикрылась.

– Искорка… – я потянулся обнять и извиниться, но она лишь крепче вжалась в стенку, словно я ее бить собрался.

– Прости, Малыш, я… я держу себя в руках. Не трону. Прости. – Я подобрал полотенце с пола и укутал ее, чувствуя, как от каждого моего прикосновения она стыдиться и куксится всё больше и больше. – Прости, прости, это моя вина. Надо было остановиться раньше. – Прижал к себе закутанную в полотенце Искорку, боясь оторваться от нее. Прогонит ведь. – Тебе нечего стыдиться. Всё нормально. – Мой быстрый шепот ей в макушку.

– Уйди, – взвыла она где-то в районе моей груди. – Исчезни, Ортайл. Не хочу тебя видеть!

– Прости, – целую ее мокрую растрепанную голову, – ты не должна стыдиться меня. Наша близость всего лишь вопрос времени.

– Не факт, – мрачно грозит девушка.

– Жасмина, глупо отрицать очевидное. Ты ведь хотела меня так же, как и я тебя. Это нормально. Просто не вовремя.

– Алекс, заткнись, – просит совсем уж жалобно. – Ничего я тебя не хотела и не хочу.

– Искорка, я демон. Помни об этом, когда будешь пытаться мне солгать. А еще, – я всё же рискую взглянуть в глаза, мечущие молнии, – я чувствую твоё возбуждение. И мне чертовски нравится этот запах. Настолько, что крышу сносит. – Смотрю голодным взглядом на ее губы и сам себе мысленные пощечины выдаю, чтобы не сорваться. И Тьма моя усиленно мне помогает, отвешивая подзатыльники.

– Ты узнал, что хотел? – Отвлекает меня от внутренней борьбы Жасмина, пытаясь оттолкнуть. – Можешь идти.

– Об этом нам тоже надо поговорить, – вспоминаю я откровения Градацкого. – Ты ему поверила?

– Я не хочу ничего знать. Я не вынесу такого предательства. – Она отворачивается, чтобы не встречаться со мной взглядом.

– Но всё же тебе надо знать правду. – Настаиваю я. – Но не сейчас. Отдохни. – Я ласково убираю непослушную прядь волос с лица своей девочки и дарю аккуратное касание губ к виску, попутно возобновляя свой маяк. – Мы договорим завтра. Надеюсь, за ночь ты ничего не придумаешь и не отчебучишь на радость всем врагам. – Ухожу с тяжелыми мыслями, но с лёгким сердцем. Будет непросто, но огонь, с каким она отвечала мне, придает и силы и надежду. И моя Тьма довольно потирает ручки на задворках моей души, ожидая свой Светоч, свою маленькую, но яркую Искорку счастья.

– Алекс, – окликнула меня Жасмина уже от дверей. – Почему… ты остановился? – еле слышно дрогнул чуть хрипловатый голосок.

– Я не знаю, как отреагирует твой Источник. Что, если он погаснет, не проснувшись? Обычно слияние душ происходит уже с инициированным носителем Света, после осознанного принятия Источником Тьмы.

– Слияние душ? Как у родителей?

– Да, Искорка, как у родителей, – усмехаюсь я. Всё-таки не смотря на размер груди, она сущий ребенок в душе.

– И что это? Это… какой-то ритуал? – Не унимается она, заставляя меня терпеть пытку, рассматривать ее такую беззащитную, кутающуюся в полотенце, как в последний оплот нравственности. Я замялся на долю секунды, размышляя, как ответить на ее вопрос. Но решил, не лукавить и не выкручиваться. В конце концов, нет смысла лгать.

– Секс, Искорка. Самый простой способ соединить души, через воссоединение тел.

Жасмина задохнулась от возмущения, побагровела и не нашла подходящих слов. А я воспользовался ее негодованием и быстро скрылся за дверью.

Сам себе улыбнулся. С ее телом, оказалось, договориться, куда легче, чем с характером. Но и с этим справлюсь. А сейчас спать. Надо восстановить потраченную энергию.

Всё-таки ментальные манипуляции для меня излишне энергоемки. Надо поменьше экспериментировать с недоступными мне материями. Боевая магия – моё. Артифакторика – неожиданный, редкий, но полезный талант. Целитель – легко, если это касается физической оболочки любого живого существа. Даже некромантия – тьфу на нее три раза, но тоже мне подвластна. Но не души и не сознания. Тонкие материи мне покорить не удалось. Нет предрасположенности. А ну и бес с ними! Спасибо Вселенной и за те таланты, что достались мне. Могло быть и хуже, если честно. Можно сказать, что я и так сорвал куш по навыкам.

С такими оптимистичными мыслями я и провалился в сон, вспоминая вкус ее губ и гадая, о чем сейчас думает моя Искорка такого близкого счастья.

Искушение или издевательство?

Покинув демонов, я поспешила в свою комнату. Отдых. Мне очень и очень, просто критично, как необходим отдых. Желание прям свернуться комочком и реветь, словно маленький ребенок. Но! Я взрослая, поэтому справлюсь. Да, меня, конечно, потряхивает изнутри, словно я на грани истерики, но не так, чтоб уж разреветься. Думаю, в моём случае можно обойтись и простым избиением боксерской груши. Как жаль, что папа мне запретил ее покупать. Как сейчас помню тот глупый разговор, улыбнулась я, окунаясь в воспоминания трёхлетней давности и пуская воду из душевки прямо на уставшую от сегодняшнего дня голову.

– Детка, что-то ты задумчивая, сегодня, – спросила тогда мама, за завтраком, наблюдая, как я меланхолично размазываю еду по тарелке. – Что-то случилось?

– Да… так… – подбирая слова, промямлила я. – Хотелка есть одна… Думаю, как у папы ее попросить…

– И что это за хотелка? – Усмехается мама, подвигая тарелки с кашей ближе к мальчишкам. – Может быть, без папы разберемся?

– Нет, мам, эту хотелку наверное только у папы и есть шанс выпросить. Ты точно запретишь. – Я со вздохом отхлебнула чай и посмотрела на смеющуюся мать.

– Мне ужасно интересно, что же это такое загадочное и запретное, что я могу не разрешить? – У мамы опять в глазах смешинки. Сколько ее помню, она всегда старалась улыбаться и получать радость от всего, что ее окружает.

– Мне тоже интересно, – присоединился к нам отец и поцеловал маму, усаживаясь за стол. – Что придумала? – Тоже посмеивается.

– Ладно, я поняла, – я насупилась, – мне ничего не светит.

– Ну-ну, рано отчаиваться, скажи, что за хотелка? Может не всё так критично?

– Критично, – вздыхаю я и показываю кулак мелким, что дружно скопировали мой вздох отчаяния и скривили мне рожи. – Я хочу себе грушу боксерскую.

Повисла тишина. У мамы из руки выпала ложка, которую она не донесла с кашей до рта мелкого. Братья довольно переглянулись, уже, наверное, представляя, как будут эту мою грушу мутузить. У папы слов не нашлось. Он тупо моргал перед собой, обдумывая моё заявление так и не донеся турку с кофе до своей чашки.

– Маам? Паап? – Попробовала я вывести родителей и стазиса тогда.

– А… э… дорогая… стесняюсь спросить… – подбирал папа слова для отказа, – но… нафига козе баян?

– Жасмина, ты же девочка! Какой бокс? Какая груша? – поддержала отца и мать. Я не перечила, не доказывала. Я просто обиженно насупилась, воинственно воткнув вилку в свой омлет, понимая, что вместо хотелки, мне сейчас нотацию прочитают и хорошо если не наймут какую-то зануду с хорошими манерами, которая и меня им обязана будет обучить.

Так собственно и вышло тогда. Правда и утонченной леди из меня тоже пока не вышло.

Я улыбнулась своим воспоминаниям, выходя из душа и кутаясь в полотенца. Ну и как эти пусть не люди и не родные мне, но такие любимые и близкие мне существа могут быть предателями? Вспоминая рассказ демона, о том, что Чернов убил моих настоящих родителей, чтобы оторвать меня от мира людей, я невольно хмурилась. И всё пыталась оправдать папу, на случай, если он действительно был за рулем того внедорожника. В конце концов, будь у него действительно такая подлая задумка, думаю, он бы всё сделал иначе. Изящней и без своего непосредственного участия. Зачем ему такой риск? Глупости получаются. Не мог он так поступить! Если не по моральным соображениям, то хотя бы по логическим.

Так размышляя, я и нарвалась на Алекса, поджидающего меня в спальне. Вот это точно печаль-беда мне на ночь глядя… Стоит такой у окна, смотрит на меня, как на святыню неожиданно найденную и смущает своими этими зеленными и наглыми глазищами некромантскими. Спешу сбежать в гардеробную, но надеть свою смешную пижаму мне не дано. Ортайл, словно забыл себя. И я от его взгляда и наглых обнимашек тоже несколько забываюсь. И как же мне хочется, чтобы он ушел и не смущал меня, почти голую, своей близостью. И так же не хочется остаться одной. Ведь не смотря на все свои уверения, что я взрослая и сильная, а пореветь всё же предстоит. Вот прямо чувствую, что на грани слёз и смеха у меня настроение.

И тут вдруг выясняется, что я могу говорить о том нахале, посмевшем наложить на меня свой то ли блок, то ли заклинание. Каким образом не знаю, но Алекс смог справится с этой проблемой. Впрочем, кажется, для него и нет особых проблем в принципе. Ох, уж эти всесильные демоны! Высшая ступень эволюции, чтоб им икалось!

Но… как же восхитительно он целуется! Возмутительно, жестко, дерзко… и нет никакой возможности не ответить на такой штурм. Поцелуй был таким… что я усомнилась в его необходимости, для просмотра моей памяти. Кажется, я как последняя дура, купилась на элементарный развод. Жаль, что мысль эта пришла в мою глупую и неопытную голову слишком поздно. Когда уже сидела с пошло раздвинутыми ногами и почти стонала от удовольствия, всей кожей чувствуя его желание. Это было мимолетное, но безумие, которое я не смогла остановить. Просто не вспомнила, что надо остановиться, что я против нашего возможного брака, что я обижена и вообще сейчас всякими непотребствами занималась в родительском доме. Ни о чем не вспомнила. Я хотела его каждой клеточкой своего тела. И даже не боялась сейчас. И тем ужаснее было моё состояние, когда он отпрыгнул, как ошпаренный, оставляя меня сидеть голой, опозоренной и брошенной. Наверное, хорошо, что хоть кто-то из нас смог вспомнить о благоразумие, но это никак не подняло моей самооценки. Такого позора я не ожидала.

Как теперь смотреть ему в глаза, когда была перед ним в таком откровенном виде, и поддалась. Как теперь я ему докажу, что он мне безразличен?

Кучу мыслей оставил мне Ортайл, закрыв за собой двери и, как, на мой взгляд, тупо сбежав от меня. Возбудил и сбежал. Издевательство какое-то! И это еще не считая его заявления о неизбежном по его словам слиянии. Тут я даже о своём позоре позабыла, настолько возмущена его наглостью.

– Сволочь! – Хлопнула я дверью гардеробной, выходя в спальню и собираясь спать, когда моё внимание привлек мобильник, вибрирующий на столе. – Ого! – оценила я количество пропущенных звонков и СМСок.

Обрадовалась, как слоненок морю, увидев, что мамин телефон снова в сети. И сообщение от нее же. Пишет, что всё в порядке, чтоб я не переживала, что любит меня. Братья выслали несколько фоток на фоне заснеженной красоты гор, где они самозабвенно корчили рожи, дразнясь, что меня к ним не пустил папа. Я от души улыбалась, сквозь слёзы радости, отписываясь в ответ, что всех люблю, что мальчишки засранцы, и прошу писать и звонить по возможности чаще. Удалила еще парочку сообщений из разряда спама и рекламы новых тарифов и отправилась спать, слегка окрыленная перепиской с любимыми, когда пришла еще одна безликая СМСка от скрытого номера.

«Живучая ты…» гласило сообщение. Я от неожиданности выронила телефон из рук, весьма неудачно. Аппарат стукнулся углом экрана, от чего по всей поверхности в раз почерневшей зазмеились трещины. Супер просто! Нет, я, конечно, не сомневаюсь, что мне поверят, расскажи я об этом сообщение. Но вычислить отправителя как? Всё, что с моего мобильника теперь можно взять, так только симку. И то не факт, что у меня СМСки сохраняются на карту. Может, остались в разбитом аппарате. Хотя, все мои сетования в пустую. Если отправитель не совсем идиот, то писал с левого телефона, с разовой симки и тут его хренушки вычислишь.

– Что за день такой? – Печально вздыхаю, на автомате вытаскивая карту памяти и симку из разбитого девайса. – Надеюсь, хоть ночь мне дадут провести спокойно и в окно никто не полезет.

Признаюсь, было позорное чувство страха и желание побежать к папе и пожаловаться. Но я его задушила на корню. Вряд ли что изменится до утра. В отцовском доме я в безопасности. А папа сейчас или работает или отдыхает. В любом случае, мой визит будет совсем некстати. Утром пожалуюсь. И вообще, может быть это чья-то злая шутка? А может и не мне адресовалось? Ошиблись номером? Да, Жасмина, конечно, ошиблись номером, и разумеется же так совпало… Мда… надежды на этот вариант мало, но… а вдруг?! Тревожить Алекса этой же злосчастной СМСкой тоже не хочется. И вовсе не потому, что не хочу тревожить его сон. А потому что его не видеть, не знать сейчас не хочу, не то чтобы помощи просить какой-то. Если кому и жаловаться то только папочке.

Но! Уже утром папа бегло пожелал мне удачи в учебе, поцеловал в макушку и наказал слушаться жениха, чтоб ему обгадиться этому жениху, и исчез в мареве портала на пару с дядей Антоном.

– Доброе утро, – поздоровался со мной Алекс, как ни в чем не бывало, махнув на прощанье отцу. – Завтрак?

Я страдальчески взвыла, закатывая глаза и проходя в распахнутые двери кухни, откуда уже доносились ароматы свежего кофе.

– Поговорим, Малыш?!

– Нет, – коротко отвечаю я и, сцапав пару бутербродов и чашку бодрящего напитка, демонстративно ухожу в свою комнату.

***

А дальше потянулись будни… две недели прошли в работе, как и не было их. По делу взрыва в метро продвижений никаких. Не смотря на то, что удар был магический, я это отлично чувствовал, никаких следов обнаружить не удалось. Хотя любая магия оставляет след, причем у каждого «след» свой собственный, специфический. Как отпечаток пальцев, так и отпечаток ауры в эфире. Но тут… ничего.

Впрочем, дабы опровергнуть мои слова о магической природе взрыва должно найти устройство рукотворное, механическое. Но и его нет. Поэтому Контроль, хоть и сомневается в адекватности моих показаний, но и игнорировать их не может. В общем, все бьются головой о запертые двери, не в состояние найти выхода.

Я же в дела расследования не лез. Просто потому, что каждый должен заниматься тем, что умеет делать хорошо. Так вот я умел делать артефакты, а не вести следственные действия. Но на Градацкого всё же науськал Контроль. Впрочем, последний, лишь подтвердил теорию Кирилла, что сильно вряд ли этот демон причастен. Хотя бы по той простой причине, что сомневаться в его адекватности и вменяемости не приходится, кроме того, Градацкий – один из ярых стражей Равновесия, не раз уже сотрудничал с Контролем и помогал.

Круг замкнулся. Единственный подозреваемый, в вину, которого не верит никто, кроме меня. Тут одно из двух. Или этот гад отлично себя прикрыл со всех сторон, или я действительно взъелся на него на фоне ревности. Первое предпочтительнее, но второе – вероятнее. Контроль вежливо поблагодарил меня за предоставленную информацию, и попросил не лезть в профессиональное расследование, пока они не попросят.

Кирилл умотал к черту на рога, отрабатывать свои баснословные гонорары, периодами появляясь дома. Лилия по-прежнему была спрятана вместе с демонятами где-то в горах, но связь поддерживали в телефоном режиме. Впрочем, связь редкую и некачественную. Но каждый звонок Лилии, Жасмина ждала с огромным нетерпением и с трепетом отвечала, словно, могло быть иначе, словно они могли больше не услышать друг друга. Кирилл прав – для нее эти создания слишком любимы и дороги.