Текст книги "Яркая Искра забытой любви (СИ)"

Автор книги: Юлия Вариун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Слияние. Порыв животной страсти

– Жасмина, вот ей богу, вынуждаешь меня на непедагогические меры! – Повышает голос мама. – Приляг, отдохни, уже!

– Мам, три дня! Мы тут уже три дня маринуемся! Не считая того, что я готова съесть кого-то заживо, так жрать хочется, так еще и неизвестно, может мы тут так и останемся в вечной ловушке. Вдруг там уже все друг друга перебили?!

– Чернов точно живой, – хмыкает мама, – я ж его чувствую.

Заметив мои поблескивающие затаенным страхом, глаза, она добавила:

– Поверь мне, и Алекс тоже жив. Его просто так не скрутить.

– Кажется, излишняя демонская самоуверенность передалась и тебе, мама. Как ты не понимаешь, что…

– Я всё понимаю, – мягко улыбается мне женщина, вставая с кровати. За эти дни, мамино тело окончательно адаптировалось под все обновления, поэтому она уже отлично ходила сама. – Я слишком хорошо тебя понимаю, девочка моя, – она остановила мое хаотичное перемещение по комнате и уверенно взяла за руки. – Успокойся. Я уверена, что скоро все закончиться. Мужчины первым делом отправятся нас выпустить. И ты сможешь наконец-то обнять своего любимого демона.

– Сначала, я ему, пожалуй, врежу от души, – отвожу я глаза. – И ничего он не любимый мне! Самый обыкновенный. И невыносимый!

– Отличная идея, – усмехается мать, – можешь врезать даже пару раз к ряду. Только успокойся, пожалуйста! Хватит нам и двух сиделок с истериками и голодными обмороками.

Я скосила глаза на уложенные неподалеку в маленький диванчик две хрупкие женские фигурки. Мда… эти человечки попортили нам нервы за первые сутки. Хорошо, что Инесса предложила их слегка усыпить. Демонесса она хоть и слабенькая, но на простейшие заклинания хватает силенок. Теперь с определенной периодичностью мы подпаиваем женщин водой, хорошо, что у меня тут целый кулер стоит с питьевой водой, да и санузел, оказывается, входит в систему безопасной комнаты. С едой только голяк. Не предусмотрел Алекс этот нюанс. Но мы с мамой и Инессой не умрем-то от голода. А вот Леночка с Катей были слабы.

Меня снова обуяла злость. Ну, где их черти носят?!

Как вдруг по стенам поползли магические трещины, оповещая, о расконсервации комнаты. Дверь резко распахнулась. Я успела увидеть за дверью незнакомую расцветку стен, когда в проеме появилась мощная фигура отца. Он фонил ужасающей аурой. В нем было намешано сразу все. Боль, ярость, кровь, смерть… я не могла понять, чем больше от папы тянуло. Ужасало все. Каждый взгляд на него. Каждый вздох, одним с ним воздухом. Это был не мой ироничный и мудрый папочка, к которому я успела привыкнуть за эти недели. Это была сама смерть во плоти. И хотелось зарыться куда-то поглубже, чтобы спрятаться от его взгляда, оголяющего тела до костей и выедающих души.

– Кирилл! – Радостной пичугой вспорхнула мать, ныряя в объятия мужа. Отец крепко обнял свою маленькую и хрупкую женщину, оградил здоровенными ручищами от всего мира и жадно зарылся лицом в ее волосы. Я чувствовала, как его демон успокаивался, просто держась за свой Светоч, как за последнюю надежду. Как спадало посеянное им напряжение в пространстве. Как светлело вокруг с каждым его новым вдохом. Кажется, его успокаивает один только аромат любимой рядом.

А потом мне все стало неважным. Потому вслед за ним в проеме появился Алекс. Живой. Я перевела дыхание с облегчением. Живой.

А потом вдруг разозлилась. Живой?! Я тут себе места не нахожу, а он не торопиться!

Я не знала, что сказать. Как реагировать на его появление. Я только тупо пялилась на него, не находя не то что бы слов, я даже воздуха найти не могла, чтобы надышаться. Не обращала внимания на суету вокруг. Мама что-то шептала отцу, показывая на спящих человечек. Я видела это вскользь, поскольку родители стояли почти по центру между мной и моим демоном. Как исчезли из комнаты все посторонние, я тоже не заметила. Может быть, отец переместил их магией? А может, я просто перестала реагировать на несущественные факты, погруженная в битву взглядов с Алексом.

Он был наполовину раздет. Кроме брюк, причем явно чужих, на нем ничего не было. Босый, растрепанный, грязный, в крови и белой пыли… на плече змеиться страшный шрам. Совсем свежий. Не успел еще регенерировать до конца. Судя по всему, рана была ужасная. Кажется, что у Алекса половину плеча оторвало. И благо, что демон, инвалидность не светит.

Я скользила по нему взглядом, отмечая все детали, и не могла насмотреться. И не знала, чего мне хотелось больше, убить его на месте, или всё же броситься в объятия и поцеловать. Немое переглядывание друг друга прервал все же демон. Он уверенно переступил порог комнаты и прикрыл за собой дверь. Я рефлекторно сделала шаг назад Заметив мой маневр, Алекс лишь усмехнулся и уверенным шагом приблизился в плотную ко мне, притянул меня за талию, жестко впечатав в свое твердое и безумно красивое тело.

– Я адски устал, Искорка, – шепнул он мне в самые губы, делая шаг на меня, вынуждая меня двигаться. Касается легким поцелуем, – и я почти истощен.

Я молчу, пытаясь осознать чувство, грызущее мне внутренности и сводящее с ума совершенно неуместное возбуждение. Нашла в себе силы собрать мысли в кучку и спросить:

– Ты его убил? – мой голос дрогнул, а следом и я вся вздрогнула, когда Алекс, продолжая куда-то меня двигать, накрыл мне рот пальцем, запрещая говорить.

– Всё потом, – шепчет он, упирая меня спиной в дверь санузла, – сейчас все неважно, Малыш. – Еще шаг и мы уже в ванной. – Ты задашь мне все вопросы завтра… – моих губ касается требовательный поцелуй, заставляя не думать ни о чем, кроме власти демонского языка и его желания, весьма внушительно стоящего между нами двумя. Алекса руки потяжелели на моей талии, и вдруг я почувствовала, что меня приподняли и поставили снова. При этом, совершенно, не отрываясь от поцелуя.

– Алекс, – наконец-то прорезался мой голос, стоило разомкнуться нашим губам. И вместе с его именем, словно вырванным из моей души, я вырвала и ту уничтожающую меня тревогу и страх. Живой. Пришел. Любит.

Демон смотрел на меня провалами Тьмы вместо, привычных мне, зеленых глаз. Коснулся щеки ладонью, стирая большим пальцем предательскую слезинку.

Мне казалось, он хочет что-то сказать, но молчит. Рассматривает мое лицо. Мои глаза, словно душу просвечивает рентгеном. Чуть подался вперед ко мне и что-то дернул за моей спиной. Сверху полилась вода на нас. Сначала холодная, но я не ощущала дискомфорта. Только непонимание. Стою в вещах, посреди душа и мокну вместе с демоном.

– Что ты …? – не смогла я завершить вопрос. Наглые губы накрыли мой рот, заставляя заткнуться. Алекс целовал жадно, глубоко и неистово. Не то чтобы мне было с чем сравнивать. Не было. Но то, как он вторгался в мое личное пространство, будило во мне дрожь и слабость в коленках. Вода из душовки текла по нашим лицам, заливая, не давая даже глаз открыть. Одежда промокла и облепила мое тело, бесстыже обрисовав мою грудь с отчетливо торчащими сосками.

– Я хочу тебя, Искорка, – шепчет Алекс, тягучим движением рук, скользя мне на грудь, обхватывает жестко и впивается поцелуем в шею, – и я не буду останавливаться. Ты нужна мне… – На этот раз, я не даю ему договорить, прикрывая ему рот ладонью.

– Если ты не возьмешь меня здесь и сейчас, я казню тебя, – мой шепот зловещий и многообещающий, и его полу-стон, такой… предвкушающий и треск ткани под его ладонями. Кажется, он порвал мои последние вещи…

***

По-быстрому освободить девчонок не получилось. Как мы не торопились, а все равно провозились пару часов. Привязать пространственный карман к другому дому не так уж и трудно. Но расстояние оказалось слишком велико. Энергии понадобилось прорва. Мы с Антоном на это дело максимально выложились. Кирилл счастливчик, не участвовал, поскольку с пространственной магией конечно не в резонансе, но больше, чем простой телепорт не сделает. Другое дело Прайдон. Он с такими тонкими материями обращается, как виртуоз.

Потом еще с Егором были накладки. Глава Контроля никак не хотел принимать наши искрение пожелания «идти и кидаться!»

– Чернов, какого лешего ты творишь? – ворвался вслед за нами Острицкий в бывший особняк белого демона. – Это частная собственность. Ты не слишком ли много на себя берешь?!

– Я беру то, что считаю своим, – отрезал Кирилл. – Мартынов и его ведьма нанесли мне непоправимый ущерб имуществу. Они разрушили практически в пыль два моих дома! Оставив меня и мою семью без крова, без вещей, без всего! И это только материальный аспект дела. Об ущербе физическом и моральном говорить? Или ты читал отчеты? Сам в курсе событий?

– В курсе, – мрачнеет демон и с горечью сообщает, – мне очень жаль ребята, что ваши девочки так пострадали. И ребенка твоего… – не договорил он, а набрав в голос силы, сменил тему, – но ты сам понимаешь, что дела так не делаются! Ты же юрист, Чернов, должен понимать!

– Сейчас я не юрист, сейчас я очень разгневанный демон! – злится Кирк. – И я требую контрибуцию! И не так, как с Гринадовым! Я требую всё! Слишком многое потерял!

– Всё? – Недобро усмехается Егор, – а не надорвешься, нет?

– Нет, – парирует Чернов. – Потерял не только я, но и Ортайл. Он прекрасно справится с персоналом. Магическая медицина, как раз его профиль. Так что нечисть утратившая хозяина бесхозной не останется. А недвижимость и активы мы уж между собой как-то поделим.

– Я смотрю у тебя запросики… – беленеет Острицкий.

– Запросики у подростков, Егор, а у меня требования! Которые ты выполнишь! Или я последний раз участвовал в делах Контроля. Перевезу семью в нейтральный мир. Подальше от алчных демонов.

– Кирк, не кипятись, – пытаюсь успокоить друга. – Не думаю, что Егор собирался присвоить активы или какую недвижимость белого демона себе. Ты просто недопонял его, да, Егор? – с нажимом произношу, всматриваясь в лицо главы Контроля.

– Надо сделать все правильно Кирилл, – находится с решением Острицкий.

– Вот и сделай, – рычит мой почти тесть, – завтра я пришлю своих юристов к тебе. А сегодня я забираю этот особняк под свои нужды! И изволь пойти прочь! Просрал в своем окружение белого демона – теперь отвечай за собственную некомпетентность!

Острицкий ушел злой, но с пониманием своей вины. А значит, жадничать не будет.

– И что мне делать с толпой новых магов и некромантов? – задумчиво посмотрел я вслед уходящему Егору.

– Продолжишь дело Мартынова, это как раз твой профиль, – предлагает Чернов.

– Я как-то больше на артефакторику хотел нажать, уникально это, а значит прибыльно.

– Одно другому не мешает, – мой тесть философ, – тем более, что тут уже все налажено, только руководство прими. Давай девчонок вытаскивать, боюсь даже предположить, в каком они гневе.

***

Жасмина смотрела на меня со странной смесью чувств. В ее прекрасных глазах было всё и сразу. Я видел ее тревогу, что таяла на глазах, сменяясь надеждой, и сразу же гневом напополам с нежностью. Меня буквально сбивало с ног таким букетом эмоций. И хотелось плескаться в ее чувствах, ныряя глубже, захлебываясь ими. Жадно. Бесповоротно.

– Если ты не возьмешь меня здесь и сейчас, я казню тебя, – хриплым от возбуждения голосом прошептала угрозу Жасмина. И у меня срывает крышу. Не смотря на то, что ткань одежды намокла, я не заметил никакого сопротивления под руками, разрывая ее. Тонкое юное тело в моих руках пылало, как маленький пожар, маня меня в свою ловушку.

Не в силах сдерживаться, я накрываю упругую грудь ладонями, и рычу, покрывая лицо поцелуями, спускаюсь на шею и ниже. Жадно вбираю в рот розовую вершинку соска, чтобы тут же прикусить и сквозь зубы застонать от сдерживаемого безумства. В моих движениях нет ничего нежного или трогательного. Животная страсть. Голод. Жажда. Возможно, я бы остановился, сбавил бы темп, стал нежнее, почувствуй я ее протест или страх. Но я чувствовал лишь отдачу. Такую же яростную и неистовую. Сносящую все преграды. Разрывающую меня на куски от пока еще нереализованного желания.

Она разгоралась от каждого моего прикосновения, от каждого поцелуя, злого, колючего, глубокого. Она кипела, словно вместо крови по ее венам течет лава, и это ее безумство будило во мне самые немыслимые желания. Тонкие кисти зарылись мне в мокрые волосы, жестко сжались маленькие кулачки. Боль в губе чуть остудила мой порыв, когда я понял, что мерзавка меня укусила.

– Провоцируешь, – рычу я, оттягиваю ее голову за волосы назад, подставляя изящную шею под свои губы. Касаюсь дразнящее, довольно отмечая ее дрожь предвкушения.

– Уммм….– почти провыла она, притягивая мое лицо ближе. – Не мучь меня, демон, пока я не передумала.

– Я тебе передумаю, – зло ощерился, подтолкнул девушку к холодной кафельной стене. Рванул с себя штаны, лишаясь последнего сдерживающего меня фактора. Жасмина нервно вздрогнула и отвела взгляд, стыдясь смотреть на голого мужчину. Меня бы это позабавило, если бы не тупая боль, которой уже пульсировало все мое естество. Хочу ее… – Хочу тебя… – хрипло озвучил свои мысли и решительно шагнул ближе, прижимая девочку своим телом к стене. Член уперся в ее плоский животик, и я еле сдержал мучительный стон. Не могу. Хочу.

Смотрю на часто вздымающуюся грудь своей Искорки, заворожено следя за сползающими по ней капельками воды. Загнанная в угол, она уже не такая уверенная в своем порыве довериться мне. Но желание никуда не делось. Девочка все так же пылает изнутри, сводит плотнее ноги, в тщетной попытке унять свое желание.

– Боишься… – выдыхаю ей в губы, – маленькая трусишка…

– Я была готова тебя линчевать, – признается она, дрожа всем телом, и прикусывает губу, стоит моей руке скользнуть между ее ножек.

– На что еще ты была готова? – прикрываю глаза, чувствуя жар тугой и горячей плоти своими бескомпромиссными пальцами, проникая глубже, губами ловя ее судорожный всхлип. Отвечать на вопрос она не могла, закусила свой кулачок, сдерживая стон. Так не пойдет. – Хочу тебя всю, – глубже вхожу в нее пальцами и рычу, – и твои стоны хочу! – Свободной рукой отрываю ее кулачок ото рта и заставляю коснуться камнем застывшему между нами члена. Слабое сопротивление, секундная неуверенность и безоговорочная капитуляция. Нежная ладошка ложится мне на головку, подрагивая от избытка чувств. Давлюсь собственным стоном, стоит ее руке дрогнуть в пробном движении.

Мрак! Резко остановил ее ручку. На игры будут другие разы. Сейчас не могу. Слишком желанная. Слишком долгожданная. Слишком много эмоций. С этой девочкой у меня все «слишком», все через край. И моя любовь. И ее протест. Все надрывно. Все через боль. Тьма внутри вибрирует, требуя слияния, рвется к своему Источнику, что разгорелся от нашей близости, подобно лесному пожару и пожирает чистую душу изнутри, стремясь к своему демону, к своему защитнику. Нет смысла нас сдерживать. Это противоречит желаниям вселенной, что создала нас друг для друга, не иначе.

Подхватываю свою Искорку под бедра и вхожу в нее, насаживаю на себя, заставляя перепуганную девочку вскрикнуть то ли от неожиданности скорой расправы, то ли от резко прошившей ее тело боли. Впрочем, боль была мгновенная и быстро стертая вживленным в тело артефактом и лаской моей внутренней Тьмы, что перетекла в опороченную мною душу и прильнула, жадно вбирая в себя излишки энергии, сводя лесной пожар до размеров контролируемого возгорания. И с каждым моим новым проникновением, с каждым ее стоном, демон все глубже зарывается в дебри чистой души, упиваясь своей свободой, ныряя в Источник, как в огромное светящееся серебром море и отдает всего себя, взамен, обнимает своей мощью, окутывает плотным коконом неги, и чувствует не испуг, но робкую улыбку в ответ. Она меня приняла. Всего. Не разделяя меня на составляющие: демон и человек. И ее нежная такая робость, перерастает в жгучий интерес. Серебристая поверхность спокойного моря подергивается рябью, чтобы взвиться ввысь искрящимся гейзером, разбрыгивая свои искры и проникая в мою душу, прожигая во мне следы и прорастая внутри, оставаясь моим маленьким и хрупком оберегом, моим самым желанным искушением, самой сладкой наградой и самым болезненным наказанием.

Я не разделяю удовольствие тела и души. Оно одно на всех уровнях сейчас. И одно на двоих у нас с Жасминой. Невыносимое… тягучее… расплавленное… и такое… острое…

Моя малышка выгибается, истерично вскрикивая, сжимает ногами меня, и глубже насаживается на мою плоть, не желая отпускать момент, не желая отпускать меня. Да кто ж позволит?! Никогда! Теперь моя! Только моя! Навсегда! Чувствую горячее напряжение ее плоти, истекающей желанием большего блаженства. Не смею нас сдерживать…

Несколько резких, грубых и почти болезненных для ее тела толчков и Жасмина пропарывает мне плечи ногтями, громко всхлипывая. И стоило ей кончить, как я последовал за ней, наполняя ее тело своим семенем, заполняя ее своим удовольствием. Отрываю ее от стены, чтобы крепче прижать к себе, утыкаюсь лицом в ее шею и хрипло порыкиваю, тяжело дыша от разрывающих меня чувств. Исключительно положительных, да, но разрывающих меня на миллионы частиц, разбрасывая по эфиру эти осколки. Миллионы счастливых осколков…

– Прости, – нахожу в себе силы просипеть, не отрываясь от любимого тела, купаясь в искрах любимой души. – Наверное, не так ты себе представляла свой первый раз.

Понимаю, что повел себя, как животное. Но после боя и после всех нервов и страхов за нее, желание обладать стало непреодолимым.

– Я не помню, может быть и не так, – шепотом признается Жасмина. – Но мне не о чем жалеть.

– Ты слишком долго от меня бегала, Искорка, – отрываюсь от нее, желая видеть ее глаза.

– Может быть, ты не правильно догонял? – Предполагает она, отводя глаза и вздыхает, – но и этого я тоже не помню.

– Ничего, Малыш. Значит, так решило мироздание. Значит, те воспоминания были лишними. Предлагаю создавать новые. Общие для нас двоих.

Жасмина кивнула и по-прежнему не смотрит на меня.

– Чего ты? – в душу закрадываются нехорошие подозрения. Тьма, что так и не покинула еще своего Светоча, в панике рыскает по всем углам ее души, ища причины грусти. Так и не спустил ее с себя. Утыкаюсь носом в мраморную щеку. – Расскажи. Что тебя напрягло?

– Кроме того, что меня пытались убить? Опять. Кроме того, что я потеряла голову и сама попросила меня трахнуть? – пылая румянцем разозлилась на себя девушка.

– Да, кроме всего этого, – улыбаюсь я. – Тебя напрягло что-то другое.

– Ты… ты не предохранялся, – еле слышно прошептала она и совсем уже упавшим голосом добавила, пытаясь с меня слезть, – я не готова к последствиям. Я…

– Прекрати, – не пускаю ее, – не вырывайся, Малышка. Мне так нравится эта близость.

– Ты меня не услышал, – дуются красивые пухлые губы.

– Услышал, – вздыхаю и все же опускаю Жасмину на кафельный пол. Подвожу под струи воды, что так и бьют из душовки. Хмурюсь, чего скрывать, неприятно ее признание. Но логично. Нам обоим рано. – Не переживай на этот счет. Последствий не будет. Пока мы оба не готовы. – Разворачиваю девочку к себе спиной и тянусь через нее за шампунем. Холодящая жидкость быстро превращалась в пену, на женских волосах. Я массировал ее голову, получая немыслимый кайф от ее доверия и спокойствия в моих руках, утопал в пенных волосах пальцами, помогая ей расслабиться и отпустить тревогу.

– У тебя просто руки волшебника, – шепчет она, но вопреки своим словам делает шаг от меня, ступая под воду. По телу потекла смываемая пена, соблазняя меня на очередное безумство. Но если в первый раз я еще мог оправдать свою звериную суть, свою несдержанность, то дважды не могу обидеть ее ожиданий.

Касаюсь спины, скользя вслед за мыльными дорожками, стекающими по соблазнительному телу. Она чуть вздрагивает от моего прикосновения и тянется за гелем для душа. Аромат мяты и цитрусов перебил ее собственный запах. Я с сожалением подумал, что готов возненавидеть цитрусы.

– Это не твой запах, – шепчу, прильнув лицом к ее щеке, опускаю голову, чтобы уткнуться в лебяжью шею носом и жадно вдохнуть аромат ее кожи, еле пробивающийся сквозь чужие запахи. – Он тебе не подходит. Совсем.

– А какой мой? – спрашивает она, касаясь своей шеи мыльными руками, стекая к груди… не выдерживаю и накладываю свои ладони поверх ее, продолжаем мыльный путь уже в четыре руки.

– Ммм… – задумался я, – шоколад… кофе… тирамису… корица… – сворачиваю ее ладошку с живота на бедра, перетекаем вместе на внутреннюю сторону ее очаровательных ножек, поднимаемся выше… почувствовав спиной мое возбуждение Жасмина замерла на секунду, остановившись у самого интересного места. Я преодолел ее нерешительность, заставляя ее пальчики скользнуть по влажным складкам собственной плоти.

– Алекс, – дрожащий голос на выдохе, – это… неправильно.

– Не думай Малыш, – шепчу я, направляя ее пальчики, заставляя рисовать вензеля, скользя вдоль возбужденной плоти, обрисовывая заветный бугорок, касаясь нежно и ласково, как я не смог себе позволить до этого, объятый животной жаждой. – Просто наслаждайся. – И ввожу в ее лоно наши пальцы, заставляя шире расставлять ножки.

– Ах… – выдыхает она, запрокидывая голову назад, откидываясь спиной мне на грудь. Вторая моя рука поднимается к такой чувственной груди, чтобы обрисовать аккуратный сосочек подушечкой пальца, сжать легонько, вырвав из любимых уст стон наслаждения и сжать в ладони потяжелевшую грудь.

– Я люблю тебя, – шепчу хриплым голосом на ушко своей Искорки. – И хочу, чтоб ты была со мной счастлива, – разворачиваю ее к себе, прекращая исследовать ее лоно на чувствительность. – Никакой грусти, Малыш, – прошу я, обнимая ее лицо ладонями, – никаких секретов, никакой боли. Понимаешь? Только счастье, Искорка. Мы заслужили. – И целую ее. Не так, как перед этим. Без стремления обладать во чтоб это не стало. А только любить, только ласкать, невесомо касаясь дрогнувших губ. Сейчас только нежность. Бескрайняя, безусловная и … такая нужная нам обоим. Чувствую соленый привкус на губах и открываю глаза. Она плачет. Отвечает мне губами, принимает меня душой, отдает мне тело… но глаза плачут.

– Говори, – прошу я, покрывая порхающими поцелуями ее лицо, – говори, любимая… не держи в себе… я чувствую, что ты терзаешься сомнениями… – еще один поцелуй…

– Я… – дрогнул голосок девчонки, – я так испугалась! Боялась, что обидела тебя. Что ты не придешь больше. А потом этот кошмар случился. И ты снова оставил меня в неизвестности. Я так испугалась, что ты погиб…

– Но я же пришел, – успокаиваю ее, поглаживая по щекам, вытирая соленые дорожки. – И я люблю тебя!

– И живой, – прижимается ко мне всем телом Искорка, обвивая руками.

– Меня трудно убить, – хмыкаю я.

– Ты меня на слабо только не бери, – тихонько рассмеявшись, Жасмина уткнулась мне в грудь лбом и собравшись с мыслями, тяжело вздохнула.

– Я тут поняла кое-что…

– И что же? – поднимаю ее лицо вверх, хочу видеть ее глаза, когда она мне расскажет свой секрет. Касаюсь ее души ласковой, почти плюшевой «лапкой» тьмы, заигрывая…

– Я люблю тебя, – тихо произнесла она, стыдясь своего порыва. Я лукаво улыбнулся и поцеловал ее. Так, как, наверное, еще никого и никогда не целовал, отдавая всего себя, отбирая всю ее. Умирая от нежности прикосновений и воскресая от яростных проникновений. Теряя души и обретая их вновь. Потому что люблю… потому что она… любит…