Текст книги "Яркая Искра забытой любви (СИ)"

Автор книги: Юлия Вариун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Возвращение к жизни

Я не могла определить свое состояние. Выныривая из беспросветной мглы, я тут же утопала в такой же страшной и липкой темноте. Я чувствовала себя затухающим огоньком и объяснить самой себе своих ощущений не могла. Всё, что мне было подвластно – осознание, меня нет. Нигде нет. И вот в этом страшном и черном «нигде» я и находилась сейчас. Не чувствуя запахов, не слыша звуков, не в состоянии даже закричать и позвать на помощь, словно у меня и рта-то нет. Меня в принципе нет.

Сколько длился этот кошмар забвения, я не могу судить. Ведь тут нет времени. Может быть, день, может час, а может быть я в этом аду уже века? Схожу с ума от неизвестности и собственной беспомощности.

Кто я? Этим вопросом я почти не задавалась. Ответов все равно не было. Но было ощущение. Я маленький и тусклый огонек в окружении этого страшного места «нигде»

В какой-то момент понимаю, что я перестала быть одна. Я не вижу, кто тут. Но рядом определенно кто-то есть. Давящая темная аура окружала меня. Жестокая, рассерженная тьма. А еще… вокруг меня страх. Нет, не мой. Чужой страх. Такой же темный, как и его обладатель. Почему я не могу увидеть, кто пришел ко мне? Да потому что нечем мне видеть, я же всего лишь огонек. Да и смотреть наверняка не на что. это просто игра воображения. Интересно, глаз у меня нет, а воображение есть? Кажется и маразм тоже есть. Потому что тьма вокруг перестала быть безликой. Я чувствую ее, как зверя. Дикого, жестокого, своенравного. Кто бы не прятался во тьме вокруг меня, он опасен и властен. По моему тусклому свету пробежала испуганная рябь, и тьма встревожено поскуливает, обнимает меня, укрывает собой и своей лаской. Нашептывает что-то, но я не могу разобрать что. Это даже не слова, это скорее эманации.

А потом он уходит. Кем бы ни был мой гость, каким бы невозможно темным и жестоким он не был, но без его подавляющей энергетики мне становится неуютно, холодно и тоскливо. Зачем он приходил? И кто он? А я кто?

Странное ощущение сгустившейся тьмы то нарастает, то пропадает, снова оставляя меня в одиночестве в страшном «негде»

Сколько это длится уже?

***

Странное ощущение. Слепящий свет резанул мне по глазам. Да, у меня, оказывается, есть глаза и я только что их почувствовала. Давящая темная аура тоже здесь. Не могу понять своих ощущений. Раньше такого не было. Смаргиваю влагу с глаз и щурюсь, силясь увидеть хоть что-то, кроме этой бесконечной мглы. Надо мной появляется темный силуэт, подсвеченный сзади ярким светом, оттого и не видно ничего. Чувствую прикосновения к лицу, слышу голос, но понять, что мне говорят не в силах.

Снова проваливаюсь в свою уже привычную темницу в черной неизвестности. И снова я надолго брошена в одиночестве, мерцать тусклым огонечком.

***

Открываю глаза, слыша свое дыхание, слишком громкое и сопящее, а еще раздражающий слух писк. И такие это прекрасные ощущения! Я вижу. Я слышу. Я чувствую. Я чувствую скованность на лице и дискомфорт в теле. В разных его частях по-разному.

– Девочка моя, – склоняется надо мной женщина. – Ты меня слышишь?

Слышу, конечно. Только сказать не могу. Снова нахлынуло ощущение рядом Тьмы. Но не той безликой. А той Тьмы, в которой скрывался жестокий зверь с давящей аурой. Передо мной появляется мужское лицо. Кто он?

– Жасмина, ты меня слышишь? – задает вопрос мужчина, обдавая меня аурой силы. – Моргни, если слышишь, – просит он. И его участливый тон, и бархатистый голос никак не вяжутся с эманациями Тьмы, кружащими вокруг. Я послушно моргаю, желая сказать, что слышу вас и вижу и понимаю, только… не узнаю. – Ты чувствуешь? Я касаюсь твоих пальцев.

Я чувствовала, да. Потому тут же моргнула. И получила в награду очаровательную улыбку мужчины.

– Сожми пальцы, если можешь, – просит он. И я послушно пытаюсь исполнить команду, но по его тревожным переглядываниям с женщиной поняла, что не получилось. Почувствовала, как дрогнула мужская ладонь, держащая меня за пальцы. – Ничего, Малышка, прорвемся, – склоняется ко мне ближе мужчина, – а теперь спи…

И я действительно усыпаю. То есть не проваливаюсь обратно в то ощущения полнейшего забвения, а уплываю на мягких волнах сна, погружаясь в красочные картинки, похожие на моменты чье-то жизни, только я никак не могу вспомнить чьей. И кто этот мужчина с такой страшной сутью внутри, но очаровательной улыбкой?

***

Не столь тяжело было работать, изо дня в день просиживая часами возле Жасмины, копаясь магией в ее мозгу, сколь тяжело было само ожидание. Мы все, словно замерли, ожидая результатов. Жизнь застопорилась, сузившись до одной единственно важной сейчас точки.

В периоды отдыха между лечением, я пытался помочь Прайдону найти Алину. Но девка словно в воду канула. С камер наблюдения больницы мы получили четкую картинку, где прекрасно видно ее спокойное лицо, с каким она давала яд Жасмине. И с каким равнодушием следила двумя часами ранее, как Лилия пьёт отравленный чай, принесенный ею же. Это создание… она должна получить по заслугам. Имея на руках неопровержимые доказательства преступления ведьмы, мы с Кириллом выдвинули требование ее Старшему Круга выдать мерзавку. Но демон, искренне выказав свои сожаления по поводу трагедии, развел руками. Где рыжая ведьма, он не знал. На зов клятвы она не отзывалась. Контроль объявил ее в розыск. Сейчас, никто из магического сообщества не посмеет ей помочь, если не хочет быть казнен за компанию. Никто из подКонтрольного магического сообщества. Но есть ведь и отщепенцы, дикари, экстремисты. И отлов этих группировок пора уже поставить под серьезным таким восклицательным знаком.

Пока же дело застопорилось. Сволочь легла на дно. И меня очень беспокоит, что лежит она на том дне в обнимку с недоартефактами Игрика. Фактически обезьяна с гранатой!

Курьера принесшего Жасмине цветы мы нашли. Но парень оказался обычным посыльным. Заказчика, как и должно не запомнил. Я бы не придал значение этому подарку. Да, жасмин в большой концентрации в замкнутом помещение может быть ядом. но его действие – это общее недомогание, интоксикация не критичная, раздражение слизистых, головные боли. Ничего смертельного. И мало ли, кто из ее друзей, да хоть бы из тех же оборотней, мог прислать ей корзину цветов, созвучную с именем. Но, в сжатой судорогами девичьей ручке Кирилл обнаружил записку, неоднозначно говорящей, что послание не от друзей и явно с умыслом навредить. Поэтому прорабатываем еще и с этой стороны ситуацию.

Но самое гадкое, что приходиться сидеть и ждать, где всплывет Алина. Раньше, чем она оступится, мы ее не найдем. И боюсь, что оступившись, она херакнет боевые артефакты, не скупясь на жертвы.

Отдельным неприятным элементом возник Градацкий, что днем и ночью дежурил под палатой моей Искорки. И хотя я уверен, что он не полезет, дабы не навредить, нервишки все равно расшатывались.

– Снова ты! – Рычу я, выходя в очередной раз от Жасмины, и натыкаясь на требовательный взгляд конкурента.

– Я – уверенно заявляет он и тут же хмурится, – как она?

– В коме, – отрезаю я, – зачем ты пришел?

– Ортайл, правда, это жестоко. Я хочу знать, как идет лечение. Я же наводил справки о тебе, я знаю, что это твоя стихия – вытягивать безнадежных.

– Что ты хочешь, Арт? – Раздраженно поворачиваюсь к нему. – Она в коме. Мозг поврежден. Я по крупицам восстанавливаю клетки. И не могу даже самому себе дать какие-то обещания или гарантии. Что я должен тебе сказать?

– И что, никакого прогресса? – Упавший голос демона.

– Она дышит сама. Я отключил ее от ИВЛ. Кроме мозга, дисфункций органов не осталось. Всё починил. Кровь чистая. Даже гематом в голове не осталось.

– А мозг?

– Я над этим работаю. Пару раз выводил ее из комы. Кроме глаз, у нее ничего не двигается. Но она нас слышит и понимает. Но не узнает. Я восстановлю ей мозг. Это решит проблему паралича. Но стертую память восстановить невозможно.

– То есть она как ребенок? Заново учиться говорить, держать ложку?

– Нет-нет. Я проверял, – устало тру переносицу и вздыхаю, понимая, что рассказать действительно надо. Говнюк конечно мне вообще не кстати, но искренне переживает за девочку. – Я вывожу ее иногда из комы, чтобы проверить функциональность конечностей и работу мозга. За эти две недели реальное улучшение. Она пока не говорит. Но вполне общается глазами.

– Моргает на «да – нет – не знаю»? – догадывается Артем, и я киваю в ответ.

– Так вот у нее осталось вполне реальное восприятия мира и приобретенные навыки. Она может считать, знает, что она человек, но знает, что есть и другие существа в мире. Не помнит, какой год, не помнит, что учится в универе, не помнит никого из нас. Чувствует Тьму. Боится. Осознает свою половую принадлежность, примерно чувствует свой возраст, то есть не точную цифру конечно, но из перечисленных мной возрастных категорий, уверенно моргала, что она взрослая, но молодая. Не помнит, были ли в ее жизни спорт, секс, любовь, ветрянка. Но верно различает цвета, лево – право и тому подобные приобретенные знания.

– А Источник?

– Слаб, – сухо роняю я и собираюсь уже уходить. – Когда верну ей возможность двигаться, перестану погружать в кому. Будет только магический сон.

– Алекс, может быть мне попробовать… – предлагает Градацкий и осекается под моим тяжелым взглядом.

– Артем, ты сильный менталист. Но если внушить ей воспоминания, это не будет панацеей. Это будет обманом. Всё равно внушение будет преломлено через призму чужого восприятия, это не будет ее память.

– А если я попробую пробудить именно ее воспоминания? Без внушения. Знаешь, гипноз многим помог вспомнить прошлое.

– У нее нечего вспоминать, Арт. Всё уничтожено. Гипноз классное решение, если на человеке блок, неважно какой природы. А тут… Тут чистый лист.

– Но ведь пропала частичная память! – Не соглашается менталист. – Если она помнит, что она женщина или…

– Она не помнит, – перебиваю я вспыльчивого демона. – Она осознает. Она чувствует себя женщиной. Понимаешь? Это значит мозг работает. Остались поврежденными клетки, отвечающие непосредственно за опорно-двигательную систему и речевой аппарат. Я над этим работаю. И справлюсь. Моторная память, образная, даже словесно-логическая! Всё есть. Но с автобиографической памятью сделать ничего не смогу. Памяти личности нет! Так что твои навыки менталиста не помогут. Обманут, да. Но не помогут. – Отворачиваюсь уходить.

– Я хочу ее увидеть, – останавливает меня за локоть, – прошу. Я не наврежу.

Я с сомнением посмотрел на демона, с затаенной надеждой смотревшего на меня. Собственно, нафиг он мне сдался?

– Ее Источник слишком слаб, – пытаюсь обосновать свой отказ. – Я не могу рисковать, Арт.

– Ты боишься, что она меня вспомнит, – злится он.

– Я боюсь, что ты забудешь, о своем обещании «не навредить» Жасмина еще слишком слаба.

Сжатые в тонкую линию упрямые губы, ярость и отчаяние на дне глаз. Почему мне его жалко?

– Не сейчас. Дай ей еще время. Пусть начнет говорить. И строго в моем присутствие.

– Да ты напичкал такой защитой ее палату, что я туда подойти боюсь, волосы шевелятся от скрытой там магии! У тебя паранойя!

– У меня убили невесту! – Опасно повышаю голос в гневе и чувствую, как демон передо мной вздрагивает от эманаций моей ярости. – Убили, понимаешь?! Я человека в жертву принес, чтобы ее вытащить с порога смерти! Я дважды сам почти подох, вытаскивая ее! Что ты знаешь о паранойе и страхе?! Тебя не было в тот день, когда так желаемое тобой тело выкручивало в мучительных предсмертных судорогах! Что ты знаешь…? – Я резко успокоился, сникнув и заставляя Тьму улечься в груди. Он не виноват. Выдыхаю резко, коря себя за несдержанность. – Я сообщу тебе, когда можно будет ее навестить.

И ухожу, не дожидаясь ответа или очередного вопроса. Сегодня еще много работы. Вечером вернусь и поколдую еще над своей Искоркой. Я практически не соврал Градацкому ни в чем о состоянии. Жасмины. Правда не уточнил, что это информация трехдневной давности. А сегодня она уже не в коме. Сегодня я оставил ее в магическом сне, запустив сложное восстанавливающее заклинание в кровь, призванное устранить мышечную слабость. А завтра, я заберу ее домой. Дом Чернова уничтожен, но его городская квартира вполне выдержит налет постояльцев. И там уже подготовлена комната и оборудована так, чтобы реабилитация Искорки проходила в наиболее комфортных условиях. А память…? Я подарю ей новые воспоминания взамен утраченных! Сейчас главное восстановить мозг. А потом уже заново завоевывать ее сердечко. Она не помнит меня. Но ее Источник должен помнить. На то и уповаю…

***

– Просыпайся, Малыш, – звучит в пустоте приятный мужской голос, заполняя всё пространство вокруг ощущением своей тяжелой для восприятия ауры. – Давай, девочка, открывай глаза…

Я послушно приоткрываю свои заспанные, и судя по ощущениям совсем опухшие веки. Картинка передо мной немного поплывшая, и на фоне ходящего волнами потолка появляется лицо мужчины, которое я не могу рассмотреть из-за нестабильности перед глазами.

– У тебя взгляд мутный, – слышу по голосу, что мужчина хмурится, и тут же ощущаю его руку на своей голове и ощущение ровного тепла, распространяющееся от макушки и до глаз – Сейчас прояснится, – обещает неизвестный и отпускает меня только тогда, когда я могу действительно видеть его без помех со зрением.

Хочу спросить его, кто он, но голос меня не слушается. А звуки, вылетающие из моего рта, больше напоминают стоны или предсмертные хрипы какого-то мученика.

– Не напрягайся, Малыш, – грусть в глазах мужчины, – ты пока не можешь говорить. Но не переживай, – поспешно успокаивает он меня, – этот навык к тебе вернется. А пока давай пообщаемся иначе. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь глазами. На «да» моргаешь один раз, на «нет» – два раза, Если ответа не знаешь, просто не моргай. Согласна? Это будет своего рода игра.

Мне не оставалось ничего иного, как моргнуть ему «да» и заметила тень улыбки, скользнувшей в уголках губ. Слишком грустной.

– Ты знаешь, кто я? – задает он первый вопрос, и я вынуждена ответить «нет», от чего у мужчины мрачнеет лицо, а ощущение давящей ауры нарастает, кажется, что меня душит его вспыхнувшее отчаяние. Не понимаю своих ощущений, но совершенно точно понимаю, что чувствую настроение мужчины, а еще чувствую, что он словно и не человек вовсе.

– Меня зовут Алекс, – после недолгой паузы произносит он. – Я лечу тебя. Ты знаешь, что произошло?

«нет, – моргаю ему дважды»

– Ничего не помнишь? – совсем жалко звучит его вопрос.

«нет»

– А своё имя?

«нет»

– Тебя зовут Жасмина Чернова. Тебе знакомо это имя?

«нет»

Обреченный вздох мне в ответ. Мужчина, как я понимаю врач, сжимает себе переносицу пальцами и отчаянно массирует.

– Может быть, ты не поняла условия нашего разговора? – Вслух рассуждает он. – Я задам тебе вопросы подразумевающие вполне определенные ответы, чтобы проверить, верно ли ты понимаешь, что хочу от тебя.

«да»

– Ты видишь мои глаза? – Наклоняется ближе ко мне, и я различаю отчаянную зелень в его каких-то колдовских глазах. – Я хочу знать, какого они цвета. Понимаешь?

«да»

– Синие?

«нет»

– Черные?

«нет»

– Зеленые?

«да»

– А сейчас? – зелень стремительно темнеет, расползаясь по всему белку беспроглядной тьмой.

«нет»

– Хорошо, – выдыхает он и отстраняется от моего лица, – мозг работает, анализирует, сравнивает. Но не помнит. Давай дальше, Малыш, – еще один вздох. – Ты животное?

«нет»

– Человек?

«да»

– А я человек?

Молчу. Не знаю. Стоит вроде как человек. А эманации от него, как от зверя какого-то, словно передо мной сам дьявол стоит, а не симпатичный доктор.

– Ты не уверена?

«нет»

– Чувствуешь мою ауру?

Если бы я могла вздрогнуть, я бы, наверное, так и сделала от такого вопроса. Но мне это было не доступно сейчас.

– Жасмина, от правдивости твоих ответов сейчас зависит мое понимание состояния твоего мозга. Пожалуйста, отвечай только правду.

Я не знаю, откуда этот мужчина знает, что я вру, «промолчав» на его вопрос, но знает и повторяет его снова.

– Ты чувствуешь меня?

«да»

– Тебя пугает то, что ты чувствуешь?

«молчу»

Молчу, потому что не знаю, как ответить глазами «да, пугает до дрожи в груди, но и завораживает и хочется укутаться в эту ауру силы и довериться»

– Ты хочешь знать, кто я?

Молчу, ибо не знаю. Не уверена.

– Ладно, опустим эту тему. Попробуй сжать пои пальцы. Чувствуешь?

«да»

– Попробуй.

Какой-то момент я наслаждаюсь ощущением его тепла на своей ладони, но пошевелить своими пальцами не могу, как не пытаюсь.

– Ничего, – в ободряющей улыбке дергается край мужских губ, – получится. Не сегодня просто. Давай дальше, ты ребенок? – задает он очередной вопрос, но ладонь мою не отпустил, только сжал крепче.

«нет, – после некоторого раздумья и сверившись с внутренними ощущениями, отвечаю своему нечеловеческому доктору»

И вот в таких условиях вялотекущей шизофрении и проходил наш «разговор», в ходе которого мы выяснили одну немаловажную вещь – я овощ без прошлого. Серьезно, я могу мыслить, даже пальцы умудрилась без ошибок посчитать, но совершенно ничего не помню ни о случившемся со мной, ни о том, кто я, а еще у меня парралиовано все тело. Зато я совершенно точно определила себе половую принадлежность, примерное местонахождение, то есть, я понимаю, что лежу в больнице, не больше. Значит, знаю, что такое больница. Почему он задает такие дурацкие вопросы, я не понимала, пока загадочный доктор Алекс не предложил мне рассказать, что со мной произошло.

Новость о том, что мой мозг почти умер, и поэтому его сейчас приходится восстанавливать поклеточно, вообще не обрадовала. Зато доктор слабо улыбнулся, в глазах проскользнула нежность, заставляя меня усомниться в его альтруистических мотивах, заниматься моим плачевным состоянием.

– У тебя брови нахмурились, – коснулись его пальцы моего лица, видимо разглаживая хмурую морщинку. Этот жест заставил меня еще больше задуматься о личности странного доктора. Тот не будь дурак, уловил мое замешательство, уж не знаю, что я ему через глаза транслировала, но руку он убрал от моего лица. – Тебя пугают твои ощущения?

«да» «нет»

– Ты сбита с толку, – понимающая усмешка. – Пока не до этих нюансов. В целом, ты идешь на поправку, Жасмина. Но до полного выздоровления еще далеко. Не хочу перенапрягать твой мозг лишней информацией. Тебе нужен отдых. Поэтому усыпай, Малыш, я тебя разбужу, на следующий разговор.

«да» отвечаю я, так как не могу сказать глазами «хорошо»

– Добрых слов моя Искорка, – слышу я, уже отключаясь, и чувствуя чужое присутствие. Слишком близко, чуть ли не в самую душу проникло ощущение темной ауры доктора. Нет, человеком он точно не был. Кто угодно но это не человек. И страшная мысль заставляет метаться меня по своим ярким и красивым снам в поисках спасения или опровержения.

«я с ума сошла!»

***

Таких пробуждений было еще несколько. Мужчина проверял работу моего мозга, мы оба всё больше узнавали, что я помню, а что нет. Он приводил других людей. Женщину с болью в глазах и мужчину с еще более давящей и темной аурой вокруг своей души. Если бы я могла двигаться, забилась бы в дальний угол, с криками «не трогай меня»

Вопреки моим ощущениям, что рядом со мной стоит не человек, а чудовище с руками по локоть в крови, глаза мужчины смотрели с нежностью и печалью. Казалось, что ему больно смотреть на меня. Алекс спросил, не помню ли я этих людей, но в голове не возникало никакой ассоциации. Тем большим был мой шок, когда узнала, что это мои родители.

– Ты понимаешь что такое «родители»? – спрашивает доктор.

«да»

– Ты узнаешь нас? – дрогнул нежный голос женщины.

«нет»

– Может быть, ты помнишь каких-то других людей своими родителями? – Голос мужчины полон силы, власти, и боли одновременно. Такое, наверное, бывает, когда существо привыкшее убивать, страдает сам.

«нет»

– Ты боишься меня, – сухая констатация факта. – Жасси, я твой отец, ты не должна меня бояться.

«молчу»

– Детка, – подает голос, как я понимаю, моя мать, – ты чувствуешь их тьму?

«молчу»

Женщина переводит взгляд сначала на мужа, потом на доктора.

– Она вас чувствует? – Требовательно смотрит на мужчин и получает в ответ угрюмые кивки. – Девочка, моя, – касаются моей руки пальцы женщины. – Не бойся их. Ты поправишься, и мы всё тебе объясним. Только не закрывайся, не бойся. Эти двое чудовищ, единственные, кому можно доверять, кто сможет защитить тебя, огонечек мой.

«молчу»

– Кирк, ей нельзя излишние переживания, – показывает на дверь глазами Алекс. Отец на прощание сжимает мне пальцы своими горячими и сильными, но кроме желания поддержать меня, не чувствую в этом жесте ничего лишнего. Мои такие чужие родители уходят, а доктор остается и ободряюще улыбается.

– Пора начинать говорить, Искорка. Закрывай глаза, я буду копаться в твоих мозгах, – кривая усмешка и чувствую его руки на своих висках. – Отпусти сознание, – шепчет он, – не думай ни о чем, просто доверяй мне.

«да»

Мой ответ однозначный, потому что собственно, разве есть у меня выбор?

Чувствую, как крадущимися шагами, проникает в мою душу его Тьма, не трогает, нет, но ходит кругами и тревожно порыкивает. Тянется ко мне, но не касается. А я снова чувствую себя маленьким огоньком. Сразу вспомнились слова женщины, что назвала меня «ее огонечком»

Что скрывают эти трое? Два чудовища и человеческая женщина. Если вся эта история про родителей неправда, то зачем им я?

На висках потяжелели руки доктора Алекса.

– Искорка, прекрати думать. Ты мне мешаешь тебя лечить. Не хочу тебя снова погружать в кому.

Легко ему говорить «не думай», а мне очень даже хочется подумать обо всем. Потому что я вообще ничерта не понимаю. Особенно мне непонятно, как чудовище может быть отцом человека. Да и…

– Ладно, ты еще не готова к открытому лечению, – вздыхает Алекс и вкрадчиво шепчет мне, – спи…

И я усыпаю, проваливаясь маленьким светлячком в объятия мрака. Не просто в сон, а в то самое «нигде», в котором страшно и холодно и не чувствуешь себя живой. И только присутствие рядом темной сущности с глазами цвета отчаянной зелени, не дает мне скатиться в панику, успокаивает, убаюкивает и ласкает, качая мою душу, как в колыбели в своих ладонях сотканных из первозданной Тьмы. Может быть, Алекс и чудовище. Но меня почему-то это никак не волнует. Слишком уютно в объятьях его чудовищной сути.

***

– Привет, Малыш, – широко улыбается Алекс, заходя в комнату, – привет Лилия!

Мама закрыла книжку, которую читала мне вслух и приветливо улыбнулась мужчине, позволив ему оставить быстрый поцелуй на ее щеке.

– Как наша девочка? – Спрашивает он маму, глядя на меня сверху вниз и присаживаясь около меня на край кровати, задает вопрос уже мне, – как дела, Искорка?

– Чит-а-аем, – несколько коряво произношу я. На мой голос доктор отвечает непроизвольной улыбкой, почти незаметно проскользнувшей в уголках его губ. – Ко-эль-е, – добавляю с остановками, но вполне понятно.

– Лилия, – поворачивается к мягко улыбающейся маме Алекс, – ничего занудней не придумала, что ей читать? Еще бы наркомана Кастанеда принесла!

– Это «Дневник мага», Жасмина любила эту книгу, – парирует мама. – Ты кстати сам мне читал Кастанеда, когда я отлеживалась после комы!

– Ну, так, ты ж сама выбирала это занудство! Не мог тебе отказать. Но мою Искорку зачем мучить?!

– Паяц, – мать шутливо хлопает книжкой мужчину по плечу и переводит на меня взгляд полный мягкого серого тумана, – вас оставить?

– Да как хочешь, – отвечает ей доктор, – если мешать не будешь, можешь посидеть в уголочке в обнимку со своим Коэлье.

А я смотрю на эту парочку, что дурачатся и шутит друг с другом, как старые друзья и никак не могу сопоставить Тьму сидящего возле меня мужчины, с человечностью и добротой моей матери. Как они могут быть такими близкими друг другу, когда они такие разные? Не говоря уже о Тьме моего отца. Как это работает?! Объясните мне, пожалуйста! Ведь это, как противоположности. Они словно две крайности. Им в принципе нельзя пересекаться. Слишком разные! Но… они женаты?! А с этим вот… доктором, друзья! Как так-то?

– Как тебе в домашних условиях? Нравится?

– Да, – односложно отвечаю, вспоминая, как он меня собственноручно переносил из больницы в машину, а из машины сюда. Алекс сказал, что это городская квартира моих родителей, что раньше я жила с ними в загородном доме, но с недавних пор, дома у нас нет, поэтому пришлось перебираться в город. Я еще плохо ориентируюсь во времени, но кажется, это было пару дней назад, а может уже и больше. Он просто пришел в палату и спросил, не надоело ли мне валяться в этом угрюмом месте. А когда я согласно моргнула, улыбнулся и легко поднял мое парализованное тело на руки, словно оно вовсе ничего не весит и унес из больницы. Помню, еще отец был рядом, накидывал на меня плед уже на руках у доктора.

– Ела сегодня? – Спрашивает Алекс, беря меня за руку и запуская мне под кожу маленькие черные искорки, что быстро впитывались и щекоча нервы, устремлялись по кровеносной системе куда-то в глубь моего организма, даже не представляю, что они там делают. Но после каждого такого странного сеанса лечения, мне становилось лучше.

– Угу, – односложно отвечаю, чтобы не сильно позориться своим заторможенным произношением. Чувствую себя дауном каким-то.

– Жасмина, – хмурит брови доктор, – тебе надо тренировать речевой аппарат, не пытайся упростить себе жизнь. Отвечай нормально, пожалуйста.

– Елл-ла. Невку-сс-сно.

В уголке тихо фыркнула мама, закатывая глаза к потолку. Она меня пока кормила, всё объясняла, почему еда такая мерзкая, но я была категорически против этой мазни.

– Ты, даже потеряв память, остаешься вредной и характерной, – смеется Алекс, – тебя пару дней, как через зонд перестали кормить, а уже хочешь бутербродов и кофе?! – Ничего тебя не изменит, моя Искорка, – прячет улыбку он и касается моей руки.

– П-п-очеее-му «тывоя»? – Задаю я вопрос, который давно меня мучает. Мой доктор ведет себя, словно он меня лечит исключительно в своих собственных интересах. Я уже догадалась, что он старый и проверенный друг родителей. Но это не может быть поводом к нежностям. А Алекс, иначе, как с нежностью не обращается ко мне. Иногда кажется, что я ему, как минимум любимая сестра, а иногда совсем уж глупости в голову лезут. Вот и не выдержала, спросила. Коряво конечно получилось, но он понял, что меня мучает.

– Лилия, знаешь, а я ведь сегодня еще не ел, – намекает он маме, что разговор перестает быть скучным, и ей пора оставить нас, как она и собиралась изначально. Меня это напрягает. Я даже успела пожалеть уже, что спросила, накручивая себя. Мама улыбнулась мне ободряюще и, уходя пообещала, что скоро моя еда станет вкуснее и разнообразней.

Стоило за мамой закрыться двери, отрезая нас от всего мира, как у меня даже дыхание перехватило от взгляда Алекса.

– Не нннадо – прошу я, передумав, получать ответ на свою провокацию.

– Не думал, что ты меня еще боишься, – нахмурились строгие черные брови, сойдясь у переносицы. Крылья носа мужчины хищно затрепетали, словно он учуял щекочущий аромат.

Я помотала головой, мол, не боюсь.

– Малыш, я чувствую твой страх. Впрочем, и ложь я тоже чувствую. Ты должна запомнить несколько простых истин, Жасмина. Во-первых, нет совершенно никакого смысла мне врать. Я всё равно это почувствую. И нет абсолютно никаких причин меня бояться тебе. Я скорее оторву себе руку, чем причиню тебе вред.

– По-оче-му? – против воли вырывается у меня и я в желании прикрыть свой несдержанный рот, дергаю рукой, маневр не удался, но активность моя была замечена.

– Попробуй еще раз, – смотрит на мою неуклюже дернувшуюся руку доктор. Или не доктор? Нет, то, что он не имеет отношение к человеческой медицине, я поняла давно. Хочешь – не хочешь, помнишь – не помнишь, а в магию не поверить нельзя, если изо дня в день тебя ею окутывают. Но мне привычно называть его доктором, лечит ведь…

Я хмурюсь и пытаюсь снова дернуть руку, но получается совсем слабо.

– Давай-ка с малого начнем, – просит Алекс, – твой мозг должен отдать команду мизинцу, пошевелиться. Тебе незачем для этого напрягаться. Просто управляй своим телом мыслями. Отдай команду.

Мне казалось, что целую вечность ничего не происходило, пока не почувствовала, как дрожит мой мизинец.

– Умница моя, – рассмеялся Алекс и подарил быстрый поцелуй в тот самый мизинец, который я заставила дрогнуть. Этот жест меня смутил и в очередной раз сбил с толку. Мужчина явно заметил мое состояние, потому что сразу помрачнел, – да, ты хочешь знать «почему моя»

– Не хо-очу, – вру я и получаю красноречивый взгляд, замолкаю.

– Я тебе расскажу нашу историю, Малыш, а ты между тем будешь выполнять мои указания. Заодно и проверим, как твой мозг справляется с многозадачностью. Постарайся, не утратить нити рассуждений. Если запутаешься или перестанешь меня понимать, сразу говори. Нельзя тебя перегружать. Но уже надо тренировать и развивать утраченное. Я буду параллельно разрабатывать твои мышцы и суставы, постарайся не обращать внимания на механическое действие.

Я неуверенно кивнула в ответ. Алекс недовольно выгнул бровь, как бы намекая. Пришлось, превозмогая свою неловкость, произнести вслух.

– Хо-ро-шо, – максимально четко постаралась выговорить и получила очередную улыбку в награду.

– У тебя очень заметные успехи, – мягкий голос Алекса излучал удовлетворение, – поворачивай голову медленно вслед за моей рукой, – решил он начать с проверки уже известных нам достижений и я послушно начала двигать головой, чуть не сбившись, услышав его вкрадчивые слова, – ты же чувствуешь, что между нами нечто большее, чем лечение. Не сбивайся, следи за рукой. Мне крайне важно, чтобы ты пришла в норму, Жасмина. Ведь ты моя невеста.

От такой новости я зависла на несколько секунд, впрочем, Алекс быстро привлек мое внимание обратно.

– Я не буду тебе врать, Искорка, – продолжил он, беря мою руку и сгибая-разгибая ее, массируя и разрабатывая. Попутно с механическими движениями, с его пальцев стекали струи тьмы, проникая мне в кожу и прошивая легкими разрядами по ощущениям похожими на ток, но он называет это магическими импульсами. – Ты была против нашей пары.

«Я что совсем дура?! – чуть не ляпнула я вслух, слава богам, мне чтобы сказать такую фразу надо сильно напрячься, потому удалось не выставить себя совсем уж идиоткой»

– По-че-му? – нашла в себе силы спросить.

– Потому что ты себе придумала глупость и поверила в нее, – грустно улыбается Алекс, – но мне от этого не легче, дорогая. Ты же чувствуешь мою Тьму, – смотрит мне в глаза, не прекращая колдовать над моей рукой, оплетя ее своими щупами тьмы уже от кончиков пальцев, до плечевого сустава. – Ты понимаешь, что я не человек. Как и твой отец, мы демоны.