Текст книги "Яркая Искра забытой любви (СИ)"

Автор книги: Юлия Вариун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Я нервно хохотнул, Кирилл позволил себе ехидную улыбку.

– Моя дочь редко обижается, и к тебе у нее явно не обида в душе. Я бы назвал это… – задумался Кирилл, подбирая слова.

– Ярость, – подсказал я, – или лучше бешенство?

– Оба варианта прямо в точку, уж я-то знаю эту заразу, – Кирилл посмотрел на меня с каким-то злорадством, и я даже заподозрил, что он специально девчонку такой вредной воспитал и избалованной, чтобы мне гадость сделать.

– Я согласен работать вместе, если это поможет мне искупить вину.

– Тогда чего стоите? Ортайл, Прайдон там наверное уже устал удерживать твоего друга в нервном напряжение и неведение. Иди разберись со своим подчиненным, пока его криворукие поделки не вышли в массы, нанося глобальные уроны земле и людям.

– Я не нашел тут никаких остатков артефактов, – с прискорбием делюсь результатами бесплодных поисков на развалинах.

– Я подключу кого-то к этому делу. Тут в снегах вообще мало что можно найти. Раве что оттепели ждать.

– Я могу подогнать вам талантливого стихийника, – вклинился Егор. – разберетесь сначала со снегом. И найдете что угодно.

– Да, это будет рационально, – соглашается Кирилл и как бы намекая, открывает мне портал в мои рабочие пенаты, куда уволок Игрика Прайдон. Артем ступает следом за мной, и мы оба перемещаемся в приемную моей мастерской-лаборатории.

За столиком Анны сидит Антон и усердно что-то щелкает на налодоннике, при этом разговаривая по гарнитуре. Судя по терминологии, говорит с кем-то из компьютерщиков.

– Где этот урод? – Сходу требую я жертв.

– Урод в отключке, – машинально отвечает Прайдон и отключает звонок. – Сейчас мне пробьют владельца машины и перезвонят. На пока посмотри, не знакомая тачка?

Я всмотрелся в запись, прокручиваемую на налодоннике. Похоже, это с регистратора. Ну да, вот она эта гнида. Что? серьезно?

– Мы чуть не погибли из-за какой-то козы на маленькой красненькой машинке?

– Не факт, что за рулем дама, – отрицает безопасник, но да машинка дамская.

– Артем Васильевич, я полагаю, – кивает Градацкому Прайдон, – не сомневался, что вы захотите присоединиться к расследованию.

– Можно просто Арт, – протягивает руку для приветствия мой конкурент, с которым впрочем мы еще и словом не обмолвились непосредственно.

– Принято к сведению, – без сомнений, ответил на рукопожатие Антон. – Алекс, я отправил твою секретаршу попить чая успокоительного, она у меня уже в печенках сидит со своим юношеским неугасаемым рвением к мести всем и сразу. Где ты эту гиперактивную отрыл?

– Там, куда обратно не зароешь, – вдохнул я, прекрасно понимая Прайдона. – Ты говорил с Игриком?

– Нет. Это твой Круг. Ты тут шеф. Поэтому я просто отключил парня. Он и так нервничает сверх нормы. Всё вопросы задает, не понимает, почему ты так зол на него. Поэтому можешь пойти его разбудить и допросить сам.

– Со мной, – вклинивается Градацкий. – Ложь, конечно, чувствует любой демон. Но и демона можно обмануть, если грамотно увиливать от ответа, юлить и выкручиваться. Со мной этот номер не проходит. Кроме того, на крайний случай, я могу вообще считать его память.

– Да, полезный навык, – сомнение в глазах Антона читалось неприкрытое. Но, тем не менее, он не стал говорить добровольцу, что и сам менталист, каких поискать. Видимо пришел к тому же выводу, что и я – если Кирилл хочет мира с кругом Градацкого, то нам стоит поддержать эту затею. Боюсь, как бы Черновская гипертрофированная мудрость не перекинулась и на меня, как зараза. А то будет уже два зануды.

– Мы сейчас в кабинет – лабораторию Игрика. А ты приведи туда моего «друга»

– Может быть, переоденешься? – Насмешничает Антон, окидывая взглядом мой потрепанный вид и висящие лохмотьями остатки костюма.

– Точно, – осмотрел себя скептически, – тогда сначала переоденусь, а дальше на обыск к Игрику. – Подкорректировав план действий, я быстро заглянул в свою лабораторию, где у меня есть запасная одежда и в считанные минуты переоблачившись в чистые джинсы, рубашку и кроссовки, поспешил уже закрыть вопрос с предательством друга. – Пошли, отведи от себя глаза, не хочу сразу все козыри светить, – прошу Артема, на выходе из своего кабинета.

– Алекс! – Взвизгнула Анна, повисая у меня на шее, – шеф, ты в порядке? Я слышала о нападении. Игрик и Черновский пёс тут обмолвились парой фраз, а я подслушала. Так испугалась за тебя! А что с невестой? А вы уже подозреваете кого-то? А почему Игрика увели в подвалы?

– СТОП! – Перекрыл я одним словом словесное недержание юной волчицы. – Всё, – рубящий жест рукой. – Замуж! Надоела мне до коликов со своей опекой! Разгребу со своими делами и займусь подбором женихов. Твою гиперактивность надо в мирное русло направить, на семью. А не на меня! А теперь запомни. Урок вежливости. Не Черновский пес, а Антон Валерьевич. И будь так добра, принеси мне и моему гостю кофе в лабораторию Игрика.

– Да шеф, – чуть не плача от обиды, промямлила Анна, не сдвинувшись с места, пришлось нам огибать это изваяние. Вот всем хороша малышка, но несколько несдержанна. Кажется у нее душа ранимого ребенка. Наверное, кофе не стоило просить – в таком состоянии еще плюнет туда.

– Жестко ты с ребенком, – шагает со мной в ногу Артем.

– Она уже вышла из детского возраста. Пора ее приучать к взрослой жизни. И кроме меня ее учить некому, она одинокая сирота. Значит и уроки вежливости с моей стороны неизбежны.

– Хорошая она девчонка, – оглядывается назад демон, но быстро возвращает свое внимание обратно и хмуро замечает, – но от кофе я, пожалуй, воздержусь.

В ответ я лишь понимающе хмыкнул.

Так, вот и дверь в кабинет Игрика. Конечно она замагичена от проникновения чужаков, да и от случайного попадания сюда хотя бы уборщицы, во избежание несчастных случаев, предусмотрена защита. НО! Защиту эту устанавливал я…

Поэтому зайти в помещение для меня не составило труда. На первый взгляд всё тут вполне меня устраивает. Письменный стол завален бумагами с чертежами и формулами. Большая доска расписанная херовой кучей непонятных мне стихийных формул. Мда, наши магии слишком разные. В центре большой стол для моделирования и испытаний в миниатюре. Вдоль стены шкафы и стеллажи, замагиченные. Там должны быть образцы испытательные, необходимые ресурсы и сырье для работы. Но, что-то же он скрывает, верно? Тут же стоит и небольшой сейф, заполненный документацией по объекту нашей деятельности, мои банковские договора и счета. Так, а вот это что такое у нас? Чеки. На имя Тихого Игоря, То есть на Игрика. И такие вот суммы тут заоблачные…

Вопрос номер один есть. За что он получает такие суммы? Так, и кто у нас платит? А вот плательщики разные. Странно.

Я окинул пронзительным взглядом комнату еще раз. Вернул свое внимание доске с формулами. А доска ведь двухсторонняя. Направился к ней, перевернул и присвистнул. А вот и улики, так сказать. С другой стороны, доска была изрисована схемами артефакта, с просто-таки убийственной силой внутри. И только вот этот вот неровный контур, коряво сомкнутый, говорит о том, что у Игрика нет способностей к артефакторике, как бы он не пытался породниться с этой областью магии. Он в принципе не замкнет заклинание верно, у него совсем другое течение энергии. Хаотичное и непредсказуемое, как и стихии, какими он управляет. А артефакторика, это в большей степени наука точная, не терпит панибратского отношения с налетом хаоса в ауре.

– Нашел, что искал? – Подал голос Артем, до этого наблюдавший за мной молча.

– От части, – признаюсь я и напоминаю, – отвод глаз, Арт, они уже близко.

А сам направился к шкафам…

Разбор полетов

– Ты можешь мне объяснить, что всё это значит? – Вместо приветствия нервно выпалил Игрик, заходя в свой кабинет. Выглядел он плохо, усмирить стихию, да еще и такую мощную оказалось для него хоть и по силам, но эноргоёмко. А потом еще нервяк от неизвестности. Игрик не заметил, что я копался на его столе, как впрочем, не предал он значения моему присутствию в его кабинете в принципе. А ведь тут полно доказательств.

– А ты как думаешь, что происходит, друг? – Отвечаю я вопросом на вопрос и легким магическим посылом, взламываю всю систему охраны на шкафах, открываю наобум первый из них. Ничего интересного. Перехожу к другому.

– Я не знаю, что и думать, если честно. Для меня картина нарисована симпатическими чернилами, я ее не вижу! Сначала неизвестный мне демон пытается меня убедить, что ты лично велел меня куда-то привести. Когда я отказываюсь верить, то оказываюсь скручен в бараний рог и всё равно насильно перемещен в пространстве. И слава всем богам действительно к тебе. Но блин, такого даже я не ожидал! А потом, когда мне удается спасти ваши шкуры, мне даже спасибо никто не позаботился сказать, да мне даже не объяснили, что с тобой произошло. Я думал ты подох там на этой девке! Когда увидел тебя всего посеревшего и высушенного, на мумию был похож. Признаюсь, Алекс я тогда знатно за тебя испугался. Но мне не просто указали на дверь – меня выкинули силой в портал! Вышвырнули, как собаку! А при моих попытках что-то узнать о тебе, и жив ли ты вообще, это бездушное чудовище меня просто вырубил, усыпил! И вот, как я должен понимать весь этот произвол?

Я вопросительно посмотрел на Прайдона, но тот лишь плечами равнодушно пожал, мол, да, всё так и было, чего скрывать, да выкинул, как собаку, да усыпил, не стыжусь.

– Игорь, – я, наверное, впервые за последние годы назвал друга по имени, отчего тот весь даже съежился, очевидно, понимая, в каком я бешенстве, но по-прежнему, не понимая причин. – Я только в честь нашей многолетней дружбы, объясню тебе поведение Антона, хотя в складывающейся ситуации и не обязан. Выкинув тебя в спешном порядке подальше от бессознательного меня, это бездушное чудовище спасло тебе жизнь, которую моя Тьма выкачивала из всего живого, чтобы удержать и оттянуть с порога смерти. Надеюсь, теперь твоя обида преобразуется в благодарность, потому что дальше наш разговор не обещает ничего положительного.

– Мог бы хоть сказать, что ты жив, – упрямо набычился Игрик, вздернув красиво очерченный подбородок. Серые глаза горели затаенной обидой.

– Демон, да еще и чужого Круга не только не обязан тебе раскрывать информацию, но и не имеет права этого делать. Кому и что говорить, в моем Круге должен решать я. А теперь я хочу услышать твою сказочную историю по поводу вот этого, – я кивнул в сторону доски исчерченную мелом, где схемы и формулы неоднозначно намекали на артефакторику.

Игрик перевел взгляд в указанную сторону и слегка вздрогнул, осознав, что меня разозлило. Но он быстро взял себя в руки, если бы не запах страха, щекочущий нам троим ноздри, можно было бы обмануться в его напускном спокойствии.

– А что тут такого? – Как ни в чем не бывало, начинает свою, как мне хочется верить исповедь. – Научные изыскания не запрещены ни одним законом, ни человеческим, ни магическим. Если конечно не идет речь об опытах на разумных существах. Так у меня тут только теория… – стихийник издевательски разводит руками, – ты же знаешь, как мне нравится эта отрасль магии, и я мечтаю поставить на поток производство артефактов.

– Игорь, я кажется, запретил создание боевых и социально опасных игрушек. А учитывая твой криворукий дар…

– Да брось ты! Мои разработки не уходят дальше рисунков на этой доске, – психует друг, – я бы и рад, спихнуть кому-то свои наработки, но все ж блин такие правильные, тьфу, противно! Не демоны, а божьи одуванчики! Самим-то не противно, высшая ступень эволюции? Вы же почти боги по меркам людишек! И вместо того, чтобы стать в мире хозяевами блюдете их жалкие попытки жить, потакаете им, оберегаете. ЗАЧЕМ?

– Игрик, кому ты спихнул свои поделки? – Устало спрашиваю, не скрывая своего разочарования в друге.

– Какие поделки, Ал?! Я ж говорю всё только на чертежах…

– Он врет, – уверено буркнул Артем из угла.

– Игорь, я держал в руках остатки от твоего недоделанного артефакта и считал с него твой почерк. Тебе нет смысла зарываться глубже во всё это дерьмо.

Стихийник заткнулся опешив. Взять свои эмоции под контроль во торой раз оказалось значительно труднее, но он справляется.

– О чем ты говоришь? Какой артефакт? С какой магией?

– С боевой, друг, с боевой. Там был заложен взрыв такой силы, что на пару-тройку кварталов хватило бы. Спасение пришло от твоей криворукости.

– Неправильно замкнутый контур? – Понимающе, но с налетов горечи он усмехается.

– Точно, энергия рассеялась частично и «пружина» ослабла. И вместо одного большого бума вышло два поменьше.

Игрик рывком приблизился к одному из шкафов, куда я еще не дошел и распахнул дверцу. Зарылся в недры, вышвыривая какие-то папки с бумагами, коробки, судя по небрежности, с какой он их бросал, пустые, и коробки с ценным или опасным содержимым, которые он переставлял на стол или с места на место по полкам. Когда отчаялся найти, что искал, повернулся ко мне. Пересохшие губы поджаты, в глазах паника, на скулах лихорадочный румянец.

– Где сработал этот артефакт? – прикрыв глаза, спрашивает он, хотя нутром чую, он уже подозревает ответ. – В метро, да? Это тот самый теракт?

– Тот самый, Игорь. Твои «научные изыскания» чуть не стоили жизни моей невесте и погубили кучу невинных людей.

– Дочь Чернова, – с неприязнью цедит стихийник. – И демон, наверное, в бешенстве. Он еще не знает, кто виноват? Почему я еще жив?

– Не суть сейчас, – вздыхаю я и подхожу ближе, заглядываю в шкаф, – что еще пропало? – Между прочим, открываю одну из коробок, присвистываю, обнаружив заготовки для нескольких десятков артефактов. Смотрю поверх находки на страх в глазах мага. – Игорь. Что. Еще. Пропало?

Демоны затаившись, вслушивались в разговор, но не отсвечивали. Мы втроем молча наблюдали приступ паники, накативший на стихийника. Он схватился за голову, зарываясь пальцами в густые каштановые волосы и болезненно морщась, остервенело растирал то голову, то лицо, семеня из угла в угол. Работу его мысли мы не только видели, но кажется и слышали, как шестеренки в мозгу мага работают, подсчитывая, что украли.

– Там, наверное, штук пятнадцать было готовых, – наконец-то выдал убийственную информацию Игрик, посмотрев на меня виноватым взглядом. – У меня учет есть. Сейчас. Подожди. – Тараторил он, подбежав к столу и начал хаотично рыться в завалах бумаг, – где-то же был список, где-то должен быть, – очередная стопка бумаги полетела веером по полу. – Вот!

Я принял из рук мага список, набросанный от руки. На латыни. Присвистнул.

– И когда только успел, наклепать столько?

– Дык, пять лет копил! Еще в академии начал работать. Думал, рано или поздно ты поймешь мою правоту, а я к тому моменту целую коллекцию тебе предоставил бы.

– Сегодня я хлебнул активацию, как минимум трех зарядов из этого списка, – я потряс листком перед виноватыми глазам друга. – В течении десяти минут я на собственной шкуре прочувствовал взрыв, землетрясение и смерч! Жасмина умирала у меня руках, я истощил себя до опасной грани, спасая ее! Чернов понес колоссальные убытки, как по деньгам, так и по человеческому ресурсу. Не говоря уже о его любимой дочери… Ты всё еще считаешь хорошей идеей создавать «компактных убийц»?

– Алекс, это были мои личные разработки. Кто мог предположить, что их вынесут из замагиченого кабинета?

– У кого был доступ? Кто заходил сюда? – Подает голос Антон, наконец-то отлепившись от стены.

– Можно? – Вдруг приоткрылась дверь и в кабинет простучала каблучками Анна, неся на подносе кофе. Четыре пары глаз споткнулись на хрупкой фигурке волчицы. Какой-то секундный ступор и наши с Игриком взгляды пересекаются, а голоса сливаются в один:

– Алина!

– Подожди, – пытаюсь сопоставить факты, а не пороть горячку. – Врыв в метро был много раньше, чем она приходила.

– Она была уже здесь, Алекс. Она вообще-то по старой дружбе частенько ко мне забегает. Это ты с ней не пересекался, потому что редко тут бываешь, ушел в свои амурные разборки с капризной человечкой!

– Так кофе будете или нет? – Подает голос Анна, разряжая обстановку, пока я не взорвался и не врезал другу за неуважение к моей Искорке.

– Нет! – Хором рявкнули четыре мужских глотки. Анна дернулась, ойкнула, и чуть не опрокинув поднос с кофе, поспешила скрыться. Повисла тяжелая тишина. Я зло сверлил взглядом Игрика. Он не отводил глаза, но смотрел виновато.

– Зачем она шастает сюда? Она из чужого Круга! – Наконец-то подбираю я более или менее приличные слова.

– Она хочет получить тебя, ты же знаешь, – отходит к шкафам Игорь и начинает складывать назад, что повыбрасывал в горячке поиска.

– А ты значит, решил ей подсобить? Свести нас? Ты же знаешь, кто для меня Жасмина! Ну, Алина дура, но ты же знаешь?!

– Ал, ну ты, как маленький право слово, ну трахнул бы ее пару раз, может, кстати еще бы втянулся. Алина, она же согласна даже на роль любовницы без прав, лишь бы тебя получить. А если еще и отобьет тебя у человечки… я был бы только рад.

– Идиот, – покачал головой Артем, выходя из тени отводящего взгляды заклинания. – Это она сейчас на словах на все согласна, а завтра будет совсем другой разговор.

– Какая у нее машина, знаешь? – спохватился я.

– Без понятия.

Повисла тишина, нарушаемая только шуршанием бумаг, которые пытался как-то систематизировать в шкафу Игрик. Гнетущее молчание разорвал звонок телефона Прайдона. Мы все трое замерли, вслушиваясь в короткие фразы, бросаемые безопасником. И что-то меня насторожил взгляд, каким он просвечивал Артема.

– Артем Васильевич, – отключив разговор, обратился он к Градацкому, – вам знаком этот автомобиль?

Антон протянул свой наладонник незваному помощнику. Очевидно показывая видео с регистратора. На какие-то секунды я забыл, как дышать не веря. Но демон нашел в себе силы признаться, а не увиливать.

– Это моя машина. Я купил ее своей подопечной. Она ее по факту, но документы на мне.

– Это ваша подопечная? – Антон, пощелкал по наладоннику, и показал фото. Градацкий лишь кивнул, впрочем, глаза у него потемнели, верный признак бешенства.

– От момента несостоявшейся аварии, машину отследили по дорожным камерам. Да, по документам, она ваша, но за рулем сидела дама, и это видно на снимках. Пару раз она мелькнула очаровательным личиком, еще и нарушив скоростной режим. – Рассказал Прайдон, ожидая нашей реакции. – Извините за нескромный вопрос, она ваша любовница?

– Нет, – поспешно выпалил Артем. – Ну, то есть она проживает в моем доме, но интим нам не светит. Девчонка не знает, я подобрал ее не по доброте душевной, а по просьбе друга. Он знал, что она особенная, его дочь, а сам же, будучи человеком, был обречен. Он заочно взял с меня слово позаботиться об его осиротевшей девочке. Поэтому я уже года три, как опекун этой ведьмочки. Ей вот на восемнадцать машину подарил, два месяца назад. Но на интим никаких намеков, совершенно точно.

– Боюсь, это только с вашей стороны. Кажется, девочка решила избавиться от потенциальной конкурентки весьма радикальным способом.

– Так, – вклинился я в этот диалолг, – Антон, будь добр доставь Артема к его малолетней беде, пусть сам разбирается с девчонкой. Если попадется мне рядом с Жасминой, не посмотрю, что она твоя подопечная Арт – накажу.

– Я сам ее накажу, – прикрывает глаза демон, пытаясь справиться со своим бешенством. Небольшая пауза, и он выдыхает с надеждой, – Алекс, я хочу увидеть Жасмину, когда она очнется.

– Зачем?

– Хотя бы принести свои извинения. И хочу знать, что она в порядке.

– Посмотрим по обстоятельствам, – хмурюсь я, а демон внутри вообще зло скалится, желая вступить в схватку. – Идите.

И мы с Игриком остаемся одни.

– Женщины, – философски усмехается он, – одни проблемы от них. Нах тебе Источник, если от него больше бед, чем пользы?

– Игорь, – мой голос вкрадчив, но неумолим, – у меня остался еще один вопрос, друг, – скептическое ударение на слове «друг» и Игрик снова вздрагивает. – Теперь я жду объяснений по поводу этого, – и я быстро нырнув в сейф, достаю чеки на его имя с баснословными сумами. – За такие деньги можно и друга продать чокнутой ведьме, и «компактного убийцу» отдать в руки отщепенцев… Я жду, Игорь, ври.

***

Мне снилась боль. Во всем теле. Жуткая, пугающая, тут тупая, а вот здесь – острая, везде и сразу. Особенно внутри. В душе.

Мне снилась Смерть. Моя и его. Наша общая смерть. Одна на двоих. Она утягивала нас, лежащих в обнимку на снегу, среди развалин и бессознательных тел. Медленно, но уверенно тащила нашу парочку в свои загребучие объятия, вырывая души, и доламывая и без того пострадавшие тела.

Мне снилось облегчение, словно кто-то отобрал всю боль, вырвал нахально из моего сознания видения смерти, ощущение боли и страха, отчаяния и безысходности. Вырвал всё это и оставил пустоту внутри, не заполнив взамен ничем. Почему он ничего не дал мне взамен? Потому что ему нечего дать. Потому что всё, что он мог, уже отдал. На откуп смерти. И эта пустота внутри, как ничто иное указывает на отсутствие моего демона. Его нет. Его больше нет.

Мне снились его крылья. Серые, как пепел. Они утрачивали свою вороную черноту прямо на глазах и обвисали беспомощными тряпками, укрывая меня от снега и ветра, но не от пустоты внутри. Зачем он так? Зачем это сделал? Я же… я же так долго его ждала, чтобы снова потерять?

Чувствую, как слезы побежали по щекам. Кажется, я всхлипнула в голос и проснулась от звуков собственного голоса – выкрикивая его имя.

– Тише, маленькая, тише, – успокаивает меня родной голос, и чувствую, как меня за голову обнимают хрупкие материнские руки. – Всё позади, Жасмина. Всё хорошо, – шепчет она, поглаживая мои волосы. И меня прорывает, истерично всхлипывая, я из всех сил держусь за ее руки, и рыдаю, как в детстве, не стесняясь, не заставляя себя быть сильной, не пряча эмоций за маской сильной и независимой. В груди болит, сжимая меня словно в тиски, не позволяя вздохнуть, в висках пульсирует кровь, а затылок, будто кипятком поливают. От слез не вижу перед собой ничего, только доверяюсь ощущению рядом мамы.

– Девочка моя, – шепчет мама, ласково касаясь своим Светом моей души, пытаясь успокоить. – Всё восстановим, не переживай. Ты испугалась. Очень сильно пострадала. Но всё уже позади. Не убивайся так по пустякам. Главное ведь, жива, здорова, остальное восстановим, – вкрадчиво вползает в моё сознание и душу голос мамы. Ее Свет разливается во мне теплом и лаской, дарует призрачную надежду, убаюкивает боль, вытесняя ее легкостью, и заполняет собой ту пустоту, что оставил Алекс, вырывая толи из моей души последствия катастрофы, то ли мою душу из рук смерти. Вспомнив про своего демона, пытаюсь взбрыкнуть и скинуть с себя влияние магии, не хочу ложных ощущений, не хочу подмены.

– Шшш, – настаивает она и покачивает мою голову на руках, – успокойся дорогая. Всё в прошлом.

И вот эта фраза «всё в прошлом» бьет наотмашь по самому больному. Всё в прошлом. Он в прошлом. Так я и проваливаюсь в очередной сон под убаюкивающий шепот мамы и ее магию, заполонившую всю меня внутри, убеждающую моё сознание, что жизнь продолжается, а прошлое, это только прошлое, не надо его за собой тянуть.

– Алекс, – сквозь затихающие всхлипы, шепчу его имя, словно это может помочь его вернуть и, не совладав с магией матери, отключаюсь, позволяя ей выжигать своим Светом остатки боли в душе.

***

В сознание я приходила неторопливо и размеренно. Кажется, меня разбудил ярко-выраженный цветочный аромат, разбередивший мои рецепторы. Потом поступили звуки, мягко прокрадываясь в сознание. Слышу приглушенные голоса из-за двери, шаги, проходящие мимо, вой ветра за окном. А рядом ровное дыхание.

Я открыла глаза, пытаясь свериться с ощущениями и понять, куда меня определили. Судя по бледным стенам, я в больнице. Аккуратно пошевелила конечностями, покрутила головой – боли нет. Разве что немного, дискомфорт в голове от навязчивого запаха. Глаза слезятся, в носоглотке неприятная горечь. Ничего серьезного

На окнах приспущены жалюзи, но кажется, сейчас день. Оглянулась и тепло улыбнулась, глядя на спящую в кресле маму. Она свернулась маленьких комочком, поджав под себя ноги, и подложив под голову ладошки. Мама рядом. Она в порядке. Значит и с братьями всё хорошо. Наверняка отец их спрятал. Хотя… он же не знает, что их надо прятать, что им угрожают. Но раз мама тут, не остались ведь они в горах одни!

За дверью послышался короткий разговор, и в приоткрывшуюся дверь зашла женщина врач. С сомнением посмотрела на спящую мать и направилась ко мне.

– Жасмина Кирилловна, как вы себя чувствуете? – Тихий вопрос от врача. Странно, косится на маму, не разбудила ли.

– Вроде живая, – сверившись с ощущениями, отвечаю осторожно. – Давно я здесь?

– Нет, суток еще не прошло. Посмотрите на меня, – просит врач и приподнимает мне лицо, заглядывает в глаза, оттягивает мне веки, всматривается в зрачки. – Голова не болит, не кружится?

– Нет, – я качаю головой, желая поскорее отделаться от женщины, потому и вру, про отсутствие дискомфорта. Но приходится слушаться, и по указанию врача поворачиваю голову из стороны в сторону, слежу за ее пальцами, касаюсь кончика носа своим пальцем, а меня навязчиво уже подташнивает от слишком сладкого цветочного аромата.

Отвлекаюсь от врача, чтобы найти источник этого запаха и натыкаюсь взглядом у самой кровати на тумбочке на корзину, оплетенную жасмином. Откуда такая цветущая прелесть в декабре, это вопрос десятый, потому, что для демонов нет преград, при желании можно достать хоть пыль с луны. Но кто мог прислать мне такой странный подарок? Казалось бы, чего такого, милый жест – жасмин среди снежного беспредела. Но есть одно веское «но», эти цветы источники бензилацетата, вызывающего головную боль, тошноту и вообще все признаки интоксикации. Плавали, знаем, эта красота ядовита и родители прекрасно об этом знают – еще в детстве папа мне подарил целый компактный палисадник на окно с цветущим, плетущимся растением, усыпанным нежными цветками, и источающими очаровательный аромат. Хотя я не аллергик в принципе, но траванулась тогда знатно. Слишком большая концентрация запаха была для замкнутого пространства.

А теперь, внимание, вопрос, – этот ядовитый подарок, принесен кем-то по незнанию, в попытке романтизировать моё имя? Или с умыслом отравить?

Оглянулась в поисках других цветов, но ничего не нашла.

– Откуда эти цветы? – Сглотнув ком в горле, спрашиваю врача, – кто принес?

– Что? – Отвлекается она от изучения моего состояния, – честно говоря, не знаю. Но наверняка кто-то из родных. У дверей охрана никого не пускает постороннего.

– Посмотрите, есть ли там записка? – прошу я. А спустя пару секунд мне в руки тыкается сложенная книжечкой маленькая белоснежная карточка. Открываю дрожащими руками и вчитываюсь в слова неизвестного «доброжелателя»

«Ты слишком лишняя»

В панике перевожу взгляд на спящую мать. Почему она позволила оставить тут эти цветы? Почему она до сих пор спит? Неужели не слышит нашего пусть и тихого, но слишком близкого разговора?

– Вам не хорошо? – замечает мое состояние врач.

– ДА, – почти выкрикиваю, сжимая в кулаке злосчастную записку, – мне не хорошо! Меня тошнит! Унесите эти цветы – они ядовиты!

Смотрю на маму, она тревожно поморщилась, но не проснулась.

– Мам, – зову я, – мама, проснись.

– Не стоит ее будить, – просит врач, – бедная и так не отходила от вас всё время. Час только, как уснула. Пусть отдохнёт. С ночи кукует вокруг вашей кровати, всё шепчет что-то, молилась, наверное. Вот, возьмите, – берет со столика стакан воды и какой-то пузырек, капает пару капель. – Залпом, станет легче.

Я с сомнением принюхалась, но вода пахла только водой.

– Что это?

– Лекарство, Жасмина Кирилловна, – раздраженно прищуриваются зеленые глаза врача. – Пейте залпом. Снимет и тошноту и головокружение.

Проследив за тем, чтоб я приняла лекарство, врач заправила за ухо выбившуюся из строгой прически рыжую прядь и, забрав цветы, покинула палату. Уже на выходе, я попросила ее позвать кого-то из охранников и откинулась на подушки.

– Жасмина Кирилловна, – через пару минут услышала я мужской голос над собой. Открыла глаза, тошнота и головокружение только усилились.

– Кто принес мне цветы? – коротко спросила я, борясь с резко поплывшей картинкой перед глазами.

– Посыльный, курьер. В палату я сам их занёс. Чужого не впускал.

– Разбуди маму, – прошу я, чувствуя не ладное. Меня всё мучила какая-то потерянная мысль, и я никак не могла уловить, какая. – Кто еще приходил, пока я была в отключке?

– Никого, – отвечает охранник, отправляясь к креслу, где посапывала мама. И тут меня прошиб озноб. Никого. И цветов никаких других. Алекс не приходил ко мне. Почему? Уронила голову на подушку и зажмурилась вспоминая. И чем больше я ныряла в дебри своих воспоминаний, тем больше хотелось выть от безысходности. Он погиб. Там, на развалинах, он истощил себя, вытаскивая мою душу из недр смертельных силков. Живот прошила острая боль, а на лице выступила испарина. Я застонала, скрючиваясь клубочком.

– Черт! – Услышала совсем рядом встревоженный голос охранника и его резкий крик, – ВРАЧА!

– ВРАЧА! – Заорал второй бас из-за двери, видимо напарника.

Но мне не нужно было врача, чтобы понять – меня отравили. И рыжая доктор была совсем без медицинской лицензии. Я рваными движениями попыталась дотянуться до стакана с водой, забыв, что опустошила его. Руки почти не слушались, поэтому ёмкость я сбила со столика. Услышала звон стекла, запрыгавшего по кафелю.

– Мама, – просипела я, сквозь слезящиеся глаза, видя, что даже крики мужчин не привели ее в чувства. Значит и она тоже…

– Звони Прайдону, – очередной выкрик секьюрити и меня хватают сильные руки, пытаясь удержать, когда мое тело уже бьёт крупная дрожь, а внутренности прошивают болезненные спазмы. Чувствую, как изо рта течет слюна. Слышу рядом истерический писк тревожной кнопки, должной призвать срочную помощь.

– Демоны! Врача сюда! – Орет надо мной мужчина, разжимая мне зубы пальцами и доставая язык. Мозг мой еще работает. Всё подмечает. А тело умирает. Даже голос отказал мне. Дыхание всё труднее, словно легкие перестали слушаться.

– Отпустите, – вбегают врачи и прогоняют охранника. Я ничего не вижу. Но на слух информацию воспринимаю. Правда уже смутно, боль и судороги, накатывающие с каждой минутой всё сильнее, начинают туманить разум. Я молила о том, чтоб потерять сознание и не чувствовать всех этих издевательств над своим телом, но мозг был безжалостен и продолжал посылать сигналы по всему телу и принимать их, заставляя меня чувствовать страшные муки. На фоне болезненных симптомов я вообще не чувствовала, что со мной делали врачи. Порой, не различая даже, очередная ли судорога скрутила мне внутренности или это ввели зонд в желудок или еще какую хрень. И когда я слышу властные голоса отца и Алекса понимаю, что настала очередь галлюцинаций – вполне нормальный симптом при отравление.