Текст книги "Над Этной розовое небо (СИ)"

Автор книги: Юлия Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

9

Я прилетела в Москву на несколько дней раньше запланированного, никого не предупредила, так что дома меня не ждали. Ехала на такси по пробкам, по необычной для начала июня жаре, с испорченным кондиционером, с открытыми окнами, с запахами бензина, пылью. Ехала долго и не очень комфортно. Когда добралась до дома была чуть живая. Никого не было – отец на работе, Инга как всегда неизвестно где, а Тамара уже давно здесь не жила.

Почти через год после начала моей учёбы в Италии, Тамара уехала в Рим и обосновалась в роскошной квартире, которую когда-то купил отец. Там было всё обустроено, консьерж, гараж, буржуазный район. Жизнь – сказка. Всё время, что я прожила в Москве до своего отъезда Тамара всегда говорила примерно одно и то же:

– Да, мой дорогой, ты совершенно прав, от меня одни расходы и неприятности, но я же женщина, царица, богиня. Меня нужно боготворить. Я даже и вникать не хочу во все эти платёжки, чеки и прочую чепуху. Я твоя жена и должна чувствовать себя любимой, единственной, желанной. Ты что хочешь, чтобы я водопроводчика вызывала или за свет платила? Ты мужчина, кормилец, голова. Вот и решай проблемы. Не надо их на меня перекладывать. Моё дело – любовь, а все остальное на тебе.

Будь я на месте папы, давно бы её выпнула, но он почему-то терпел и позволял ей делать всё что вздумается, хотя любви, на мой взгляд, там и в помине не было. Вернее, любовь была, большая любовь к себе самой. Это было. А ещё было безделье и неуёмное потребление. Но он молчал, качал головой и не мог ничего поделать. В конце концов она его, похоже, достала, сказала, что мрачная, душная Москва не для неё, и отец должен купить ей дом в Лондоне, где она теперь планировала жить. Она сообщила это позвонив из Рима. Папа попросил, чтобы она не возвращалась и поступала бы впредь по собственному разумению – могла бы остаться в Риме или переехать в Лондон или Париж, да вообще куда угодно. Римская квартира перешла ей и ещё куча денег из «совместно нажитого» состояния. Они развелись и больше Тамара не появлялась.

А Инга оставалась с отцом, хотя у неё была собственная квартира где-то на Маяковке. Она получила диплом, но нигде не работала, полностью копируя свою мать. После развода финансовые возможности отца значительно сократились, но Инга постоянно тянула деньги, развлекалась, жила по нескольку месяцев в Риме, искала состоятельного жениха, любила путешествовать на яхтах и пить дорогие вина.

В общем, сейчас никого не было дома. Я бросила рюкзак в прихожей и вышла во внутренний дворик к бассейну. Долгая дорога, духота, жуткое такси, усталость и манящая бирюза воды. Я стянула пропотевшую футболку, жаркие джинсы, все что на мне было и прыгнула в воду. Блаженство. Проплыла от стенки до стенки. Нет. Лениво. Легла на спину, раскинула руки и ноги, зажмурилась. День перевалил далеко за половину, но солнце ещё вовсю припекало. Я подставила ему своё лицо и покачивалась на воде, расслабленно и бесконтрольно дрейфовала и слушала загадочные вздыхающие звуки воды, бьющейся в бетонных узах бассейна. В этих звуках мне слышались шаманские хрипы и стоны, и космическая музыка, я чувствовала вселенскую отстранённость и покой. Глаза зажмурены. Стоило их открыть, как в ту же секунду я была бы ослеплена солнечными лучами.

Через несколько минут солнце спряталось, я почувствовала это через закрытые веки. Неужели дождь будет? Вряд ли – небо было абсолютно чистым. Наверное, солнце скрылось за крышу. Ещё какое-то время я беззаботно левитировала. Потом мне почудился странный звук, будто во сне, словно из глубин вселенной кто-то пытался прокричать моё имя: «Ли-и-и-и-и-з-а-а-а-а-а!».

Я приподняла голову и отчётливо услышала голос Инги:

– Лиза, блять! Ты что, вообще охерела?

Как вспугнутый сомнамбула, я заболтала руками, ногами, коснулась пальцами ног дна бассейна, встала, стёрла брызги с лица и открыла глаза. Я поняла, что солнце не спряталось за крышу дома, его заслонил силуэт человека и это была не Инга. Инга стояла рядом, размахивала руками и орала. Человек, который затмил солнце был высоким и стройным мужчиной. Он бесстыдно, в упор смотрел на меня. Из-за яркого света я не смогла рассмотреть его как следует, зато он, судя по тому, сколько я находилась в его тени, рассмотрел меня очень хорошо, во всех подробностях. Кровь ударила в голову, сердце застучало. Вот дура, мало того, что выставилась напоказ, так ещё и покраснела как девчонка.

– Ты специально этот перфоманс устроила, да? Что ж ты за человек такой? Обязательно всё надо испортить! Я знаю, это из зависти. Думаешь, он на тебя клюнет?

И уже по-английски:

– Пойдём, Марко, она просто сумасшедшая, не обращай внимания. – Она взяла его за руку и потянула в дом. Он нехотя, оторвался от зрелища и пошёл за ней. По пути он дважды оглянулся, а я стояла, прижав руки к груди по шею в воде и молча провожала их взглядом.

Стыдоба. Вот же угораздило. Позорище. Украдкой, озираясь, как комический оперный персонаж, выбралась из бассейна, взяла из стопки полотенце, завернулась, подхватила свои пожитки и хотела незаметно проскользнуть в комнату. Конечно же, в коридоре снова натолкнулась на Марко. Он кивнул, криво ухмыльнулся и сказал на ломаном русском:

– Очиен красива!

– Лиза! Ты дома! Вот это сюрприз! – папа вышел из гостиной и разулыбался, видя меня. – Знакомься, это Марко Леоне!

– Я сейчас, буду через минутку, только оденусь.

– Да-да, конечно, давай, присоединяйся к нам, мы приехали ненадолго – хотел показать Марко свою коллекцию шампанского. Сейчас выпьем и поедем ужинать.

10

Ужинали в «Пушкине» – мире воспалённых фантазий декоратора, отравленного мультипликацией, пристрастием к излишествам и поклонением бутафории. Интерьер этого ресторана всегда меня раздражал, но, когда об этом сказал Марко, меня взяла злость:

– Вообще-то полагаю, что основной идеей было вернуть утерянный мир грёз, романтическую мечту о начале девятнадцатого века. Все эти книжные шкафы служат не для воссоздания реальной атмосферы эпохи, но для литературных аллюзий, это как вход в пушкинскую вселенную, как волшебный шкаф для попадания в Нарнию.

– Для попадания куда?

– В сказку.

– Ну, не знаю. По-моему, это неплохо звучит, но, когда оправдываешь безвкусицу и при этом понимаешь, что оправдываешь безвкусицу, принимаешь на себя часть ответственности.

Он усмехнулся и Инга, которая, кстати, очень любила “Пушкин” за его интерьер, понимающе засмеялась. Я покраснела.

Главное вино Марко вошло в последние рейтинги «Декантера» и «Вайн Адвокейт», набрав сумасшедшее количество баллов. Это было похоже на взрыв бомбы – никогда ещё сицилийские вина не занимали такие высокие места. Вино действительно получилось очень хорошим, даже потрясающим и я прекрасно понимала сколько для этого потребовалось труда, сил, таланта. Признаюсь, меня это восхищало. Добившись такого успеха, наверное, есть от чего закружиться голове, но нельзя же так явно показывать своё высокомерие окружающим.

Вообще, он меня бесил. Его холёный непреступный вид, брезгливость с которой он пробовал окрошку… Хотя вообще-то это было смешно, и я засмеялась, увидев его растерянное лицо, когда он понял, что это придётся есть. Но его беспардонность, с которой он смотрел на меня, будто бы я до сих пор перед ним была голой с раскинутыми руками и ногами, приводила меня в бешенство, я снова краснела и отводила взгляд.

Ещё меня бесило, как вокруг него увивалась Инга – и по руке погладит, и головку на плечо положит и на ушко пошепчет. Бесило, что все похвалы по поводу его вин он воспринимал как должное, серьёзно кивал и соглашался – да, я молодец, да я король. Бесило и то, что отец расхваливал меня, как овцу на базаре – какая я умная, и что диплом получила, и с Аурелли поработала. Я понимаю, что папа испытывал, наверное, гордость, но мне это показалось неуместным. Пусть бы лучше эту кочергу Ингу рекламировал, она бы порадовалась, красавица наша.

Я чувствовала какую-то упрямую силу, которая исходила от Марко, какую-то животную неукротимость и ярость хищника, который привык брать, всё, что ему необходимо. И эта сила меня пугала.

А ещё я злилась на саму себя – за то, что краснела, как школьница, и за то, что мне нравились его, темно-карие глаза, усталый, немного насмешливый взгляд, ироничная ухмылочка, коротко подстриженные чёрные волосы, элегантность, с которой он был одет, мускулистое тело, которое угадывалось под дорогим синим костюмом, нравилось то, как он держал бокал, нравились его сильные руки, руки человека, привыкшего к труду.

Из-за сломанного носа у него был немного хулиганский вид, и это одновременно пугало и влекло. Я несколько раз ловила себя на мысли, что пялюсь на него, а он замечал это, поглядывал на меня с усмешкой, покровительственно, с превосходством, как на неразумного щенка. Со мной такое было впервые – я не могла оторвать от него взгляд, меня влекло к нему, и это меня злило, вызывало протест. Мне казалось, что он осознавал свою привлекательность, беззастенчиво пользовался ей, и поэтому казался мне самовлюблённым плейбоем. А может быть, я просто осознавала, что этот человек слишком далёк, недосягаем, не моего поля ягода.

Для отца эта встреча была важна, он хотел уговорить Марко на эксклюзивный контракт на поставки в Россию. Благодаря высоким оценкам экспертов вино «Терре дей Леони» стало хитом, все хотели его купить – англичане, американцы, немцы, русские. Эксклюзив был очень выгодным и обещал хорошую прибыль. Марко это отлично понимал и не спешил дать свой ответ, говорил, что будет внимательно оценивать предложения других компаний и что вообще не уверен стоит ли ему делать поставки в Россию, с лёгким пренебрежением сравнивал русский рынок с британским.

Отцу постоянно звонили с работы – завтра открывалась Вин Экспо, крупнейшая в стране выставка, и её организовывала папина компания. Много говорили о программе. Планировались интересные мероприятия, дегустации, выступления именитых гостей, одним из которых был Марко.

За ужином разговаривали по-английски, но постоянно переходили на итальянский. Папа отлично говорит на обоих языках, а вот мой английский не слишком хорош, так что я переспрашивала, и сама говорила в основном по-итальянски. Инга итальянского не знала совсем, поэтому всё время меня одёргивала:

– Лиза, ну сколько можно просить, говори по-английски! Выучи уже язык в конце концов.

И добавляла по-русски:

– А то только и можешь, что сиськами перед мужиками светить.

В конце ужина Инга настояла, что завтра вечером покажет Марко Москву:

– Я тебе покажу такое, что ты в Италии никогда не увидишь. Это Москва – город, где возможно абсолютно все! Такого нигде больше нет! Нигде! Завтра все поймёшь. Поверь, ты просто станешь другим человеком. Ты готов?

Кажется, Марко был готов, и Инга осталась довольна. Когда прощались Инга дважды расцеловалась с Марко.

– Придёшь завтра на выставку? – обратился он ко мне.

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Приходи на мою дегустацию, вдруг понравится, – сказал он со своей улыбочкой и поцеловал мне руку. Это было неожиданно и не к месту. Инга расхохоталась, а я опять покраснела, но в полумраке улицы этого, кажется, никто не заметил.

Марко уехал на выделенном ему на все время пребывания Мерседесе, а мы возвращались на папиной машине. По пути домой папа сказал, что завтра я обязательно поеду с ним на выставку, он покажет мне всю винную тусовку, познакомит со всеми производителями, мне это будет интересно и полезно. Он был искренне рад, что я вернулась из Крыма раньше, чем было запланировано. Инга за всю дорогу не проронила ни слова.

Когда я добралась до постели, то сил совсем не осталось. Мне казалось, что Крым, Вася, полёт – все это было очень-очень давно, в каком-то другом мире, а здесь у меня начиналась новая жизнь, в которой появился взволновавший меня Марко Леоне. Последнее, что возникло перед моим мысленным взором, перед тем как я провалилась в сон, был его насмешливый взгляд и самоуверенная улыбка.

11

В сияющем огнями отеле «Лотте Плаза» было шумно и оживлённо. Казалось, что вином было занято всё – сад Атриум, Хрустальный бальный зал и небольшие салоны. Повсюду сновали участники выставки, слышался звон бутылок, люди носили коробки, раскладывали рекламные брошюры, визитки, каталоги, программы, устанавливали экраны. В общем, всё как обычно перед открытием. Выставка «Вин Экспо» была важным и ожидаемым событием.

Мы приехали за два часа до начала, в самый разгар суматохи – последние приготовления, уборка, лёгкий мандраж, проверка готовности. Отца сразу начали разрывать на части. Он убежал, а я бродила по залам, наблюдала за суетой и минут через двадцать снова натолкнулась на него.

– Лиза, вот ты где! Не скучаешь?

– Что ты, пап, мне интересно. Хожу, смотрю.

– Вот, знакомься – Это Валя Колесниченко, звезда русского винного мира. Можешь ей помочь?

– Привет. Постараюсь, а что надо делать?

– Привет, да перевести с Итальянского. Хочу с «Граттамако» договориться об участии в наших винных играх, они по-английски не говорят, а их переводчик не подошёл пока.

– Да, не вопрос, конечно переведу.

Мы пошли к «Граттамако», а папа побежал по своим делам. Валя, похоже, была действительно суперзвездой. Яркая, эффектная, с распущенными светлыми волосами, она уверенно шла вперёд и только успевала со всеми здороваться – её знали абсолютно все.

– Это ты помогала Аурелли крюковское вино делать?

– Да, я.

– Класс! Очень хочу попробовать, что вы там наколдовали. Вася уже все уши прожужжал своим супервином. Он, кстати, завтра прилетит, да?

– Ну, вино надо подождать, результаты ещё нескоро будут, – я улыбнулась. Мне было приятно, что о нашей работе знают и ждут как событие. – Я, вообще-то, не знаю, приедет ли Вася, он вчера и сам этого ещё не знал.

– Ну и какой он, Аурелли? Я с ним близко не знакома.

– Классный. Такого специалиста я ещё не встречала. Да он и человек замечательный.

– Слушай, а ты пойдёшь сегодня на Марко Леоне? Он будет проводить закрытую дегустацию.

Марко… Он уже успел немного выветриться из моей головы, но имя, произнесённое вслух, моментально всё оживило. Вчерашний день, вечер, глупое волнение его взгляд… Стало как-то тревожно и даже немного тоскливо, будто сделала что-то, что уже не могла поправить и от этого не находила места, и ещё от того, что всё стало явным и от того, что не могла полностью расстаться с мыслями о нем.

– Вообще-то не планировала… Не знаю… Думаю, не пойду.

– Ты что! Не вздумай это пропустить. Во-первых, вино действительно прекрасно, ты его уже пробовала?

– Да.

– Всё равно… а, во-вторых, Марко просто необыкновенный человек, красавчик, персона номер один, главный гость всего фестиваля. Я вчера с ним познакомилась. Честно говоря, под большим впечатлением, просто влюбилась в него. Надеюсь, сегодня смогу пообщаться с ним поближе. Мероприятие будет впечатляющим, поверь. Обязательно иди, обязательно! Так, вот «Граттомако». Смотри, Иван Зорькин уже здесь. Знаешь его?

– Лично нет, я на него в «инсте» подписана. Правда, я редко туда заглядываю, но мне нравится, как он о вине пишет. Мы, кстати, и с тобой в друзьях на «Фейсбуке».

– Да? Здорово! Буду тебе лайкать.

– Это вряд ли, я там редко бываю.

– А мне вот приходится. Ваня, привет, ну что, дегустируешь уже? Знакомься, это та самая Лиза Симонова, тайное оружие Васи Крюкова.

К середине дня у меня уже голова шла кругом – перепробовала море вина, перезнакомилась с кучей народа. Все были такие классные, интересные. Как же мне этих людей не хватало. Поняла, что хочу задержаться в Москве – такой энергии, напора, интереса к жизни нет нигде. С вином, конечно, везде здорово работать, особенно после третьего бокала, но такого кипения как здесь я ещё не встречала. Я была просто околдована.

Я поднялась наверх атриума, чтобы посмотреть на всё с высоты. Натолкнулась на папу, он заканчивал давать интервью «РБК».

– Лиза, подожди пару минут, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить.

Я подошла к перилам, стала наблюдать как течёт жизнь выставки. Посетителей было неимоверно много. На входе каждый из них получал бокал и отправлялся в путешествие, может быть даже более увлекательное, чем Одиссея. Пятьсот производителей из главных винных стран предлагали попробовать свои вина. А ещё была богатая программа дегустаций, мастер-классов и выступлений.

– Как дела? – мимо пробежала Валя.

– Отлично!

Она была позитивной, открытой, улыбчивой и к ней все тянулись. Меня она тоже очаровала, показалось, что мы на одной волне. От Вали мысли перескочили к Марко. Я вспомнила своё вчерашнее смятение, противоречивые чувства, совершенно сбившие меня с толку. Сейчас, когда я выпила много вина, и голова шла кругом, подумала, что смогу быть более откровенной сама с собой.

Он меня злил. Меня возмущала его беспардонность – он стоял и рассматривал меня в бассейне абсолютно голую и не подозревающую о его присутствии. При этом воспоминании сердце начало стучать быстрее. Он вёл себя надменно, даже нагло… Он самовлюблённый, и рядом с ним невозможно чувствовать себя комфортно. Да и вообще, наши жизненные орбиты пересеклись случайно, и вряд ли это произойдёт когда-нибудь снова…

Но, вместе с раздражением во мне было что-то ещё. Я постоянно мысленно возвращалась к нему. Снова и снова его лицо не давало мне покоя. И снова, думая о нём, я испытывала волнение.

– Лиза, ну ты как? Я так хотел тебя со всеми познакомить, но мне не дают ни одной свободной минуты, – папа наконец освободился и подошёл ко мне.

– Да все хорошо, пап, меня Валя со всеми познакомила.

– Валя? Да, она знает всех, даже тех, кого я не знаю. Валя – это нечто. Послушай, хочу тебя попросить…

В этот момент у него зазвонил телефон.

– Извини, надо ответить. Да, Олег, что там?

Его лицо стало напряженным, он внимательно слушал, что говорили на другом конце. Потом резко отнял трубку от уха, посмотрел на экран и быстро сказал:

– Олежек… Олежек! Подожди, повиси, Ефремов звонит. Да, Борис Семёнович, здравствуйте ещё раз… Нет, в том-то и дело… что называется без объявления войны. Никакой дополнительной информации не предоставили. Нет. Нет-нет… Да, изъяли всю документацию, забрали компьютеры и одновременно с этим на таможне огромную партию арестовали. Да нет… нет, всё, как обычно, документы оформлены, все чётко, мы же не первый раз поставку делаем… Нет, причину не говорят. Да… Да… Да, Борис Семёнович, огромное спасибо, огромное спасибо. Да, обязательно! Скоро буду.

Он провёл пальцем по экрану и снова заговорил:

– Олег, ты здесь? Ну короче, ничего не обещает. По налоговой будет узнавать откуда ветер дует и что им надо, сейчас поеду с ним на таможню. Да, пока так. Перезвоню.

– Пап, неприятности?

– Представляешь, в самый неподходящий момент. Налоговая и таможня. Одновременно, с двух сторон. И я даже не понимаю, кто за этим стоит. Ничего, не переживай, я всё улажу. Но мне нужна твоя помощь. Мне придётся уехать. Здесь у меня и Юра, и Костя остаются, они молодцы, справятся. Но сегодня Марко проводит дегустацию, а мне бы там обязательно надо было присутствовать. Там будут и «Винная Империя» и «ВНЗ». И они будут к Марко подкатывать, сто процентов. Не только я хочу с ним контракт. Не думаю, что это кто-то из них наезд организовал – кишка тонка, но моим отсутствием они точно воспользуются. Поэтому я прошу тебя взять Марко на контроль.

– Да как же я смогу?

– Сможешь, дочь. Кроме тебя некому, поверь. Я хотел сегодня сам переводить, поскольку это моё главное мероприятие на всем фестивале. Хотел, чтобы всё было по-семейному, по-дружески. Но теперь придётся тебе. А потом покажешь ему Москву, буквально парочку мест, затем отвезёшь на ужин. Ресторан заказан. Держи карту, заплатишь ты. Это деловой ужин, мы принимающая сторона, он наш гость. Вот, запиши телефон. Это Сергей, его водитель. Будет в твоём распоряжении сколько потребуется.

– Знать бы куда его везти, что показывать…

– Узнай, подготовься. У тебя получится. Поговори с Сергеем, он все московские красоты знает, постоянно гостей катаем. Главное, смотри, чтобы никто из конкурентов к вам не прилепился.

– А Инга?!

– А что Инга?

– Она же с Марко договорилась на сегодняшний вечер…

– Послушай, Инга не вариант. Если надо загубить дело зови Ингу. Она наверняка уже и не помнит, что вчера наобещала. Могу только тебе довериться, и пора уже начинать вникать в мои дела.

Спасибо, папа, за доверие. Он убежал, а я осталась в растерянности. Я ведь вообще не хотела идти на эту дегустацию, а теперь придётся ещё и весь вечер его развлекать. Я вспомнила, как вчера Марко просканировал всех девиц в ресторане и как все они на него смотрели. Но я не одна из них, это уж точно. Буду жёсткой и прагматичной сукой. Почему вот только так ноет под ложечкой?