Текст книги "Неподходящая (СИ)"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15

Лейла

На улице такое пекло, что плавится асфальт, и даже в тени кондиционированных коридоров офиса дышится тяжело – воздух слишком влажный. С утра болит голова – я вообще в последние дни будто с похмелья. Из-за жары тонкая рубашка прилипает к коже, а волосы, собранные в тугой пучок, упорно выбиваются, лезут в глаза, отчего постоянно приходится их приглаживать.

Перехватываю поудобнее папку с договорами, которые вытащила из архива, чтобы кое-что уточнить, и выхожу в коридор.

Даже не знаю, почему считается, что отношения с шефом дают какие-то поблажки. Лично я ощущаю еще большую ответственность за все, что делаю. Хочется, чтобы все было идеально. Чтобы он мной гордился, вот… Просто по факту. Но особенно, когда мы решим рассекретить наши с ним отношения.

С дурацкой улыбочкой иду мимо совещательной, когда из нее выходит Адам. Я озираюсь, чтобы убедиться, что мы одни, и шагаю в его объятья, а только потом замечаю его предупреждающий взгляд. Я замираю, как раз когда за Адамом выходит другой мужчина. От мысли, что он мог увидеть, меня будто холодной водой окатывает.

Это Байсаров-старший. Вот же черт! Я, оказывается, совсем не готова к встрече с ним. Вахид почти не изменился. И его взгляд… Властный, пронизывающий – все тот же. Адам совсем не такой. Он гораздо мягче и добрее. Наверное, этим он пошел в мать. О которой я слышала столько хорошего.

Тяжелая папка едва не выскальзывает из моих пальцев. В последний момент я все же ее удерживаю, а почему-то незакрепленные бумаги спасает бросившийся мне на помощь Адам.

– Лейла, – говорит Вахид голосом, лишенным эмоций.

Я поднимаю на него взгляд, повторяя про себя, что стыдиться мне нечего. Я перед ним ни в чем не виновата. Вот только переживаю я отнюдь не из-за нашего прошлого. Гораздо больше меня волнует то, как оно отразится на нас с Адамом. Без которого я как-то очень быстро перестала видеть наше с Камилой будущей. Очень-очень быстро.

– Добрый день, – произношу тихо, но глаз не отвожу.

Вахид кивает. Его взгляд без особого интереса скользит по моему лицу, и… он просто проходит мимо, давая понять, что я совершенно не стою его внимания. Сглатываю, убеждая себя, что обижаться мне не на что. Я же на самом деле никто в его системе координат. Он не в курсе наших отношений с Адамом, а ждать какой-то другой реакции от владельца бизнеса при встрече с рядовым сотрудником глупо! Все так, но один черт эта внезапная встреча оставляет после себя нехорошее послевкусие.

Я возвращаюсь в кабинет. Сгружаю документы на стол. Открываю первую попавшуюся папку, но не могу сосредоточиться на работе. Мысли о том, что Байсаровым будет сложно меня принять, становятся навязчивыми. До этой встречи у меня отлично получалось закрывать на это глаза. А теперь… Теперь вон как меня трясет! Хочется пойти вслед за Адамом и потребовать… потребовать… А черт его знает чего! Возможно, чтобы меня успокоить, ему и слов никаких не понадобится. Достаточно будет его объятия. Надежных и сильных рук.

– Прикрутить кондер? – в мои мысли врывается голос Васьки.

– М-м-м?

– Спрашиваю, прикрутить кондер? Ты так ежишься.

– А, нет. Что ты. Такая душегубка.

– Может, успеем сгонять на залив до холодов?

– Говорят, вода цветет.

– Да пофигу.

Разговор прерывает звук сообщения. Утыкаюсь в телефон, хмуря брови. А ведь на самом деле губы сами собой растягиваются в улыбке.

«Ты в порядке?»

Мое горло сжимается. Я набираю: «Да. Всё хорошо». И тут же удаляю. Слишком уж это похоже на враньё. Пишу заново: «Немного трясёт. Но это пройдёт».

Ответ приходит почти мгновенно: «Я нашел неплохую квартиру».

Злюсь сама на себя. Ведь Адам старается, а я мало того что извожу себя всякими глупыми страхами, так еще и его дергаю не по делу. Он же все понял, да? И поэтому написал.

«Чего томишь? Давай ссылку!» – велю я.

«Вот», – строчит Адам. Пробегаюсь быстренько по фотографиям. Улыбка становится неуверенной.

«Тебе не кажется, что это чересчур шикарно?»

«Шикарной женщине – шикарные апартаменты. Они, кстати, совсем близко к порту».

Предложение, от которого, кажется, нельзя отказаться. Если только…

«В этом же доме на первом этаже есть неплохой детский сад. Я почитал отзывы – место реально хорошее. В обед планирую поговорить с директором».

На глазах выступают слезы. Господи, как же это правильно. Но… как непривычно. Я уж думала, мне до конца жизни тащить это все в одиночку, а нет! И эта неожиданная передышка… Господи. Я словно в сказке, понимаете? Если где и остались такие внимательные мужчины, то только в них. Разве нет? Или мне просто критически не везло до этого? Я не знаю. Но кажется, на фоне Адама Байсарова померк бы любой, что уж говорить о таком, как Никита?

Адам совершенно другой. Он вник в проблему, он прочитал отзывы, он выбрал район с детским садом, чтобы мне самой не пришлось беспокоиться. То есть взял эту ситуацию под свой личный контроль, делом доказывая, что готов к ответственности за нас с Ками. И даже если мы так и не обсудили, что будет дальше… Разве это все не важнее слов? Хотя, если честно, там и со словами все в полном порядке. Я столько комплиментов за всю свою жизнь не слышала, сколько за один вечер с Адамом!

Мне хочется себя ущипнуть, чтобы проверить – не сон ли это. Спина покрывается испариной от мысли, что я впервые за много лет отпускаю ситуацию, сдаюсь на волю мужчине, которому верю без всяких «но»... Верю, что он действительно будет рядом. Что я не останусь одна в трудную минуту. Что меня не бросят, как только я перестану быть удобной.

Я клацаю по экрану.

«Ты серьёзно?» – пишу, с трудом превозмогая охватившую тело дрожь.

«Абсолютно. Если не доверяешь моему мнению – поговори с директрисой сама».

Дверь в кабинет громко хлопает, я вздрагиваю.

«Доверяю. Но все равно поговорю. Мне же интересно».

«Ок. До вечера».

Сижу, улыбаюсь как ненормальная.

– Что, опять Адам пишет? – усмехается Васька, жуя яблоко.

– Вась… – стону я, прикрывая лицо ладонью. – Не начинай. Не придумывай.

– Да ладно тебе! Со мной можешь и поделиться! Я же не Аська – языком, как помелом, не чешу… Серьезно у вас или как?

Я облизываю губы, не решаясь на откровенность, но в то же время испытывая острую потребность поделиться своим счастьем хоть с кем-то!

– Не знаю. Наверное, – сдаюсь я, шурша бумажками. – Он хочет снять квартиру.

– Воу! Быстро вы.

– И что? – моментально перехожу в оборону.

– Да ничего, – смеется Васька, взмахнув огрызком. – Расслабься. Просто ты же сама говорила, что у вас так не принято.

– Мы современные люди, – пожимаю плечами, потому что в остальном крыть мне, конечно, нечем.

– Ну, клево. Я за тебя рада. Ты когда рядом с ним, аж вся светишься.

– Надеюсь, ты привираешь, – бурчу я.

– Почему? – опять хохочет.

– Потому что мы не хотим распространяться о наших отношениях. И ты, пожалуйста, никому не говори.

– Я – могила. Не переживай. Но на твоем месте я бы не стала сильно рассчитывать на то, что вам долго удастся держать эти отношения в тайне. В офисе все тайное очень скоро становится явным. Здесь и у стен есть уши.

– Угум, – невнятно бормочу я, убеждая себя, что если вдруг что случится – Адам точно это как-то разрулит.

Домой я теперь езжу на такси. Так гораздо быстрее, хотя и дороже, конечно. Но Адам в последнее время взял на себя большую часть наших с Ками расходов, так что – могу себе позволить. Возможность забрать дочь из сада пораньше стоит некоторых уступок с моей стороны. К тому же… Блин, это же нормально, когда мужчина содержит семью!

Мы успеваем погулять с дочкой на площадке и приготовить ужин, когда раздается звонок в дверь. Как на крыльях лечу открывать Адаму. В теле легкость, которую я сто лет не чувствовала, загибаясь под грузом ответственности и забот.

Адам стоит на пороге с огромным букетом свежайших кремовых роз.

– Вау, – закусываю губу.

– Это мне?! – визжит Ками, бегом преодолевая расстояние до двери.

– Нет, – усмехается Байсаров. – Это букет для мамы. А вот это – для тебя, – жестом фокусника достает из-за спины букетик поменьше.

У меня сжимается горло. Просто потому что не может быть мужчина таким. Хочется зарыдать, честно. От того, что всё так… правильно. Тепло. Ровно так, как и положено быть.

– Давай, ставь быстро в вазу, и поедем, – говорит он с тем самым уверенным спокойствием, от которого у меня подкашиваются колени.

– Ку-уда? – изумляюсь я.

– Как куда? Смотреть квартиру, конечно же. Ты что, меня совсем не слушала?

Мои глаза округляются.

– Я не думала, что все закрутится так быстро.

– А чего ждать? Пока хороший вариант уведут у нас из-под носа? Давай, малышка, скорее собирайтесь.

Ками мчит к обувнице и достает сандалии. Я же как во сне. Все настолько хорошо, что аж страшно!

– А цветы по какому поводу?

– Ты, наконец, свободная женщина.

– А?!

– Ты что, даже на сайт суда не заглядывала? – усмехается Байсаров.

– Н-нет. Я… совсем забыла, – понимаю вдруг.

– Может, кое-кто не так уж и ждал развода? – в голосе Адама проскальзывают странные, незнакомые мне совсем нотки.

– Конечно, я ждала! – восклицаю я. – Просто…

– Что?

– Ты мне все мозги запудрил, понял? – смущаюсь.

– Значит, все время обо мне думаешь? – оскаливается Адам, подхватывая Ками на руки.

– Все время. Пойдем, что стоишь? Сам же говорил – надо поторапливаться.

Господи, я реально до слез смущаюсь! Своих чувств к этому молодому мужчине. Своих реакций… Рядом с ним я ощущаю себя так, будто не было последних лет. Будто мне снова девятнадцать. Восторженной и влюбленной. Но имея за плечами кое-какой опыт, все же боюсь до конца расслабиться, и все время жду подвоха.

На просмотр новой квартиры мы едем молча – фоном в машине играет музыка. Ручка Ками лежит на подлокотнике, в другой она сжимает тот самый букетик, который ей подарил Адам. В отличие от меня, дочь категорически отказалась с ним расставаться. И теперь периодически подносит бутоны к лицу, чтобы вдохнуть аромат. Адам это палит. И кажется, эта картина трогает его сильнее, чем можно было подумать. У меня всё скручивается в тугой, щемящий клубок.

Наблюдаю за ним безотрывно. Адам сосредоточен на дороге, но я вижу, как от напряжения у него сводит челюсти. Вроде всё хорошо, но некоторая нервозность все же просачивается через фильтры его обычной невозмутимости. Впрочем, это совершенно нормально, учитывая, на какой важный и ответственный шаг мы решились.

– Там есть детская комната? – негромко интересуюсь я.

– Конечно, – заверяет Адам. – Комната с фламинго на обоях – это она. Мы можем всё переделать, как ты захочешь. Главное – чтобы вам было комфортно.

«Чтобы вам было комфортно». Мне. И Камиле, да… Мне кажется, в этот момент я еще сильнее в него влюбляюсь.

Квартира в одном из новостроев классом гораздо выше того, где я снимаю жилье сейчас, встречает нас прохладой и мягким светом. Просторная, с потолками выше обычных и окнами в пол. Она еще полупустая, но вдохнуть в нее жизнь будет совсем не трудно.

Ками тут же вырывается вперёд, заглядывает в комнаты.

– Мам! А можно здесь поставить качели?

Я смущённо хмыкаю, Адам кивает:

– Почему нет?

Он говорит это легко. Но я вижу, как настороженно он за мной наблюдает. Чего он боится, глупыш? Что мне не понравится? Так… Говоря откровенно, с ним мне и в нашей старой квартирке – рай. Просто несколько неудобный. Заглядываю в кухню, в спальню, в ванную. Представляю здесь нас. Я варю кофе, Ками лепит из пластилина за столом очередной «шедевр». Адам возвращается из офиса, обнимает меня сзади. Я улыбаюсь. И это так… реально.

– Ну как? – спрашивает он. Я не знаю, как передать словами всё, что во мне кипит. Меня душат эмоции. А там, где казалось, все умерло, расцветают пышным цветом сады.

– Мне нравится.

– Значит, решено. Берем. Завтра перевезем ваши вещи.

– Завтра рабочий день! – пугаюсь я.

– Ничего, уйдешь пораньше.

– И как ты это объяснишь Новикову? – дразню Адама, откидываясь в его руках.

– Я не обязан перед ним отчитываться, – хмыкает тот.

– Ну уж нет. Не хочу никаких поблажек. Не так уж у нас много вещей…

– Точно?

– Угу. Лучше скажи, что мне говорить родителям.

Адам настораживается.

– По поводу?

– Ну… У них наверняка возникнут вопросы.

– Скажешь, что подвернулся хороший вариант за нормальные деньги, – беспечно пожимает плечами Адам, поворачиваясь к двери. А у меня внутри все обрывается.

Глава 16

Лейла

То есть он не хочет, чтобы мои родители о нас узнали? Я реально будто получаю удар под дых. Неожиданный, исподтишка… Смотрю на отвернувшегося Адама во все глаза. И вся уверенность в нем, в нас, в завтрашнем дне тает, будто ее и не было.

Я сжимаю руки так, что белеют костяшки. Задача сейчас одна – не разреветься. Обуздать свою импульсивность в моменте, чтобы не наломать дров сгоряча. И дать себе шанс все как следует обдумать.

То, что он не хочет, чтобы мои родители узнали о наших отношениях, говорит лишь об одном. О том, о чем я и так в глубине души знала, но упрямо отказывалась верить.

Я – порченая. Опозоренная. Я… долбаный неликвид. Со мной даже просто в свет не выйдешь, чтобы не опозориться. А уж о том, чтобы на мне жениться, даже и речи нет. И да, конечно, я, с-с-сука, забегаю вперед. Но… Как об этом не думать? Как?! Если я живу в мире, где каждый свой шаг приходится анализировать на предмет соответствия норме.

«Просто пошли его!» – зудит стерва внутри меня.

Ага. А дальше что? Ну, какие у меня, блин, перспективы?! С ним – никаких, наверное. Но и без него тоже. «Так что мне терять? Не лучше ли согласиться… На какую угодно роль?» – вторит ей другой голос. Голос женщины, принципы которой перемололи в пыль жернова жизни.

Голова кружится. В глазах темнеет. Я приваливаюсь к стеночке. Сердце скулит – не руби сгоряча! Остынь. Посмотри, как красиво! Подумай о дочери, которая достойна гораздо большего, чем жизнь в клетушке пять на четыре. О себе, в конце концов, подумай! Разве в твоей жизни может случиться мужчина лучше?! Ты же уже в него влюблена, как кошка!

Да, но если согласиться с тем, что я пойду на отношения без будущего, как я это скрою? Вот как? Пусть редко, но ко мне все же заглядывает мать. Помочь с Камилой, занести какие-то вкусности, просто увидеться. Что в эти моменты будет делать Адам? Прятаться по углам? Что может быть унизительнее? А Ками? Ей шесть. У неё язык без костей. Она ляпнет, не подумав, и всё всплывёт. Да и мне самой лгать совсем не хочется. Прежде всего, самой себе лгать...

Это же ненормально, правда? Жить с мужчиной, спать с ним, позволять дочери к нему привязываться и знать, что он стыдится ваших отношений. Что ты для него… Так, временная. А потом на горизонте появится достойная девушка – и все закончится. От этой мысли сердце обливается кровью. Мы вроде вместе, все хорошо, но я не могу этим насладиться, тревожась о будущем. Я снова и снова думаю о том, какое место он отводит мне в своей жизни. Есть ли мне вообще в ней какое-то место?

И я говорю себе: всё, хватит. Надо уходить. Надо остановиться, пока не поздно. Пока я ещё способна отступить. Но я не могу. Потому что… влюбилась. Потому что когда он прикасается ко мне – мне снова хочется жить. Когда смотрит – я чувствую себя красивой. А когда он говорит с Камилой, шепчет ей что-то на ухо или покупает мороженое в ларьке у парка, так легко поверить, что мы – семья. Даже если это иллюзия. Я держусь за нее. Потому что это все – не знаю – словно сбывшаяся вдруг мечта.

К хорошему, оказывается, действительно привыкаешь быстро. Я больше не хочу в пустоту. В незащищенность. Не хочу начинать с нуля. Без опоры, без мужского плеча, без ощущения, что рядом тот, кто мигом разрешит все мои проблемы. Я боюсь одиночества. Боюсь, что моя сказка закончится, и я останусь одна среди разбросанных коробок и рухнувших в одночасье надежд. А самое удивительное, что мне даже не в чем его винить. Ведь Адам не врал. Он просто не делал мне никаких предложений, кроме предложения съехаться.

Я пробую вдохнуть. Один раз. Второй. Воздух разбухает в легких, как напитанная влагой губка, теснит грудь.

«Ты всё знала, Лейла», – шепчет разум. И я знала. Знала, что такой, как он, никогда не станет принадлежать мне. Что он – слишком правильный. Чистый. Положительный во всех отношениях мужик, которого растили совсем для другой жизни. Для другой женщины. Не для меня, разведенки с дочкой и разрушенной репутацией.

Я опускаю глаза. Смотрю на свои руки. Они дрожат.

– Лейла, ты чего? Что-то не так? – Адам, наконец, обращает на меня внимание.

Так и не решив, что делать, я глупо улыбаюсь. И что теперь? Как дальше быть? Притворяться, что мне всё равно? Что мне подходит такой формат? Что меня устраивает скрываться и болтаться где-то на вторых ролях?

Я подхожу к окну. Оттуда открывается вид на залив и насыпную косу с ее выстроенными в ряд домами... Красиво, но эта красота не попадает в сердце. Я чувствую себя самозванкой. В его жизни. Да даже просто в этой квартире!

Каким-то шестым чувством догадавшись, что прямо сейчас я как никогда близка к тому, чтобы все бросить, Адам делает шаг ко мне. Обнимает со спины и с непривычной горячностью в голосе шепчет мне в ухо:

– Ками просто в восторге от новой комнаты. Там кровать в форме кареты. Иди посмотри.

Как сомнамбула плетусь за ним. Камила действительно счастлива. Скачет, визжит, смеется. Вот и скажи, что еще недавно она писалась во сне от страха?

– Мамочка, посмотри, какая красота! – восхищенно сверкает глазками.

Какого черта?! Я-то… уже все. Мне не очиститься и не отбелить свою репутацию, что бы я ни делала. Какую бы праведную жизнь ни вела! Так, может, ну его? Терять-то мне нечего! Ради благополучия Ками. Ну, и чтобы урвать самой хоть кусочек, хоть толику настоящего женского счастья? От меня не так много требуется, ведь так?

– Все нормально? – требовательно спрашивает Адам, когда мое молчание затягивается.

Наверное, нам не помешает это все обсудить, но добровольно я не пойду на это унижение.

– Да. Квартира отличная. Ты собираешься в ней жить?

Адам сощуривается:

– Я собираюсь бывать здесь очень и очень часто.

Напряжение в воздухе слишком сильное, чтобы продолжать в том же духе.

– Родители рано или поздно узнают, что… – не договорив, я пожимаю плечами.

– Оставь это мне. Я разрулю, если это случится.

Хочется верить. Но я цепляюсь за его «если», которое просто кричит о том, что Адам все же предпочел бы до этого не доводить. Окей. Как?! Оборвать только-только возобновившиеся отношения с родными?

– Мамочка, у меня теперь правда будет своя комната? – Ками заглядывает в глаза, подлетев ко мне, словно птичка. – Мы тут останемся, да?

Я смотрю на дочь и чувствую, как сердце разрывается от нежности и боли одновременно. Она смеётся так искренне и беззаботно, будто весь этот мир был создан только ради неё. Её радость – моя слабость. Мой крючок. То, ради чего я на многое готова. Готова промолчать. И переступив через себя, притвориться, что мне нормально.

Я киваю, несмело оглянувшись на Адама:

– Да, котик. Останемся.

Адам смотрит на нас со странным выражением на лице.

– Ты уверена, что всё окей? – шепчет, когда Ками выскакивает в коридор за своим игрушечным зайцем. Я смотрю на него. Высокий. Сильный. Уверенный. Мужчина, о котором я и мечтать не могла. Очевидно, поэтому он и не мой... Ну, то есть мой, но не до конца. Не по-настоящему. Он словно драгоценность без сертификата соответствия: красивая, желанная, но без каких либо гарантий, да...

– Всё хорошо, – выжимаю улыбку. – Просто немного устала.

Он целует меня в висок. И я снова думаю: вот бы так всегда. Вот бы он мог сказать, что мы – семья. Вот бы его чувства ко мне оказались сильнее всего на свете... Сильнее страха. Сильнее осуждения. Сильнее его семьи. Но он молчит, как и я, притворяясь, что ничего особенного не происходит... Что недосказанности между нами не нарастают, как электричество в грозовом облаке.

Мы переезжаем к вечеру следующего дня. Адам помогает с коробками, Камила тоже старается быть полезной, а я не нахожу в себе сил ей признаться, что она только мешается под ногами. Расставляю на полках книги, нехитрую кухонную утварь, которая совсем не подходит к этим дизайнерским интерьерам, но мне, заплатившей за нее из своего кармана, до этого просто нет дела.

Я думаю лишь о том, как бы было классно, если бы с такой легкостью я могла расставить по полочкам чувства.

Переполненная впечатлениями, Ками засыпает в своей комнате принцессы раньше обычного. В нашей новой квартире царят ароматы дорогого интерьерного парфюма и заказанного в ресторане ужина. Приятные ароматы, которые теперь, наверное, всегда будут ассоциироваться с запахом… ненадежности.

Адам выходит из душа и идет прямиком ко мне. Мы обнимаемся.

– Ну, что опять? – интересуется, видя мое состояние. Я откидываюсь в его руках, прикидывая, могу ли поделиться с ним своими настоящими чувствами? И, в конце концов, говорю как есть:

– Не могу поверить, что со мной за такой короткий срок произошло столько хорошего, и все время жду подвоха.

– Это потому что жизнь тебя не слишком-то баловала, – хмурится Адам. И когда он так говорит, мне кажется, что этот молодой мужчина испытывает настоящую ненависть к моему прошлому. – Теперь все будет иначе, – замечает мягче, обхватывая ладонью мое лицо.

– Правда?

– Слово тебе даю.

Я киваю. Вроде бы соглашаюсь. Хотя понимаю: это не ответ. Не решение нашей проблемы. Так, временный анальгетик, который заглушает боль, но не лечит первопричину.

Адам утыкается носом в мои волосы, а я – в его грудь. Страх, что в один момент этого не станет, такой сильный, что я не могу от него отлепиться.

Даже в теории я не могла от него отказаться. Все мои аргументы до этого – откровенная ложь. Попытка сохранить лицо – и не более.

Некстати совсем звонит телефон. Нехотя освобождаюсь от Адамовых рук, а увидев, кто звонит, хмурюсь.

– Да?

Лучше бы не отвечала! Никита вываливает на меня такой поток дерьма, что меня едва им не сносит! Он безобразно пьян, и я очень сильно подозреваю, что он не побеспокоил меня сразу же после заседания суда исключительно потому, что был вообще невменяемым. Набираю полные легкие воздуха, чтобы послать этого мудака подальше. Это я и сама могу, отец, которого Никита поносит на все лады, вообще ни при чем – вот правда. Тот хоть и вмешался в наш развод и здорово припугнул Ника, не станет защищать меня вечно – я очень хорошо это понимаю. На что я даже не надеялась, так это на то, что у меня появится новый защитник.

Адам.

Один жест – и вот уже он, а не я, говорит с Никитой. Шокированно округляю рот. Нет, он, конечно, классный переговорщик, профессионал, и все такое… Но то, что он может говорить так… становится для меня полной неожиданностью. Не знаю, как Ник, а мне от него такого становится реально не по себе. Вот это да. Обалдеть, конечно. Мелькает глупый вопрос – а что, так можно было? С губ рвется абсолютно неуместный смешок. Он даже тона не повышает, а у меня волосы на загривке дыбом. Вот это мужик! И это ему всего двадцать пять… Каким он станет в тридцать, в сорок – страшно даже представить. Но я ни на что бы не променяла возможность на это посмотреть. О, да. Я, черт его дери, хочу стать свидетелем этого.

– Адам, хватит. Слышишь? Думаю, он все понял, – шепчу я, обнимая его за пояс. Тот брезгливо дергает крыльями носа и послушно жмет на отбой.

– Думаю, он тебя больше не побеспокоит, но если вдруг…

– Я и сама его с легкостью поставлю на место. Разве ты не понял, что он просто трусливый шакал?

– С этим все изначально ясно. Вопрос, как ты в него вляпалась.

Адам заставляет меня откинуться в его руках и проходится по моему лицу цепким взглядом.

– Я же тогда не знала, что встречу тебя…

Это единственный ответ, который у меня есть. И он такой честный, что мне от этой правды хочется рыдать и биться дурной головой о стены от понимания, что счастье было так близко. Ведь если так подумать, было бы гораздо логичнее, предложи отец меня не Вахиду, а его сыну. Мы с Адамом гораздо больше подходили друг другу по возрасту. И тот был свободен, в отличие от Байсарова старшего, который, пусть и развелся к моменту нашей помолвки, был все так же влюблен в жену. Наверное, отец считал, что Адам слишком молод для брака с той, кто, по его мнению, нуждался в твердой руке взрослого и состоявшегося мужчины. Других объяснений тому, что все получилось так, а не иначе, я не нахожу.

– Эй! – возмущается Адам, увидев, что я расчувствовалась почти до слез. – Ну, все же по итогу случилось, да?

– Угу, – шмыгаю носом. Но это тоже обман. Ведь мы оба понимаем, что поздно. И что это вовсе не тот случай, когда лучше поздно, чем никогда. От этого осознания наш поцелуй горчит. Я цепляюсь за Адама, глажу его мощную спину, руки… а все не могу отделаться от ощущения, что он просачивается сквозь пальцы…