Текст книги "Неоновые росчерки (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

YOUTUBE

продолжают исправно демонизировать людей, – посетовал генерал и пару раз кивнул. – Так что ему там понадобилось? Чего ради он перепугал водителей таким неожиданным визитом? – Изначально, и принципе обоснованно, капитан Арцеулов подозревал, что на стоянке вполне мог остаться кто-то, кто видел, что и как произошло, когда Колю... Стас на миг замолчал, ощутив, как в его сознании болезненно шевельнулась мысль о том, что Домбровский запросто мог погибнуть на той чертовой стоянке в эту ночь. Аспирин понимающе молчал. – Сеня полагал, что среди сотрудников или водителей может быть свидетель произошедшего, – продолжил Стас. – Он нарочно спровоцировал среди них панику и не безрезультатно. – Я в курсе, – ухмыльнулся Антон Спиридонович. – Руководство компании уже пожаловалось, что сразу два десятка водителей изъявили желание пойти в отпуск. – Обыск полиции невиновных людей не испугает, – резонно возразил Стас. – И Сеня, путем установления наблюдения, отловил одного такого субъекта, который тоже намерился свалить в отпуск. Правда, забыл предупредить об этом начальство, зато успел заказать себе билет в онлайн-букинге. – Арцеулов его взял? – Конечно, – чуть ухмыльнулся Стас. Сеня, когда железно целеустремлен от него даже гениальные друзья Оушена, существуй они в реальности, не уйдут. – Сеня сообщил, что некто Ахмар Картамазов, как оказалось, промышлял контрабандой техники из Китая. – Я так понимаю, он этим занимался не один, – вставил замечание Аспирин. – Разумеется, – кивнул Стас. – Интерес Сени привлек тот факт, что именно на грузовике, который едва не задавил Колю, ездят двое его подельников. Аспирин изменился в лице, и Стас был к этому готов. – Стас, но это значит, что Ахмар знает имена и личности Масок! Если конечно именно они стоят за покушением на Колю. – А этого мы доподлинно не знаем, – невесело усмехнулся Стас.-Плюс, выяснилась кое-какая проблема: Ахмар болеет прозопагнозией. – Это, что ещё за дрянь? – Нарушение в нижне-затылочной части мозга, при которой практически полностью потеряна способность запоминать лица. Аспирин сотряс воздух чередой грязных ругательств. – Они это знали, потому и не опасались с ним контачить! – Безусловно, – согласился Стас. – Другое дело, что Ахмар должен помнить их имена с фамилиями. – И в чем проблема. – Да всё просто, он напрямую отказывается называть их. – Не понял? – нахмуриился генерал Савельев. – Сеня разучился допросы проводить? – Сеня не разучился, – признал Стас, – а вот у Ахмара, за всю его пятидесятилетнюю жизнь, восемь ходок на зону. У него всё тело в наколках и ему, прямо скажу, на**ть на то, чем мы можем ему угрожать. Человек переживший Кресты, Матросскую тишину, Магадан и Владимирский централ, уверяю вас, ментов боятся не станет. А вот если он своих заложит, его всё равно посадят и на зоне ему свои же урки такое устроят... Он это отлично знает и на сотрудничество с нами не пойдёт. Да и Масок он явно боится больше, чем полицию. Стас развёл руками. – Какими бы страшными мы не пытались казаться преступникам, они отлично знают, что пытать мы их не будем. А если некоторые полицейские и решаться, что вряд ли, то в тюрьме срок мотать, простите, шестерой опущенной всяко хуже. – Мать его, как таких только на работу берут! – с досадой покачал головой генерал. – Он обычный фасовщик и грузчик. Зарплата такая, что не каждый трудовой иммигрант согласится, вот и берут всех желающих. – Понятно, – прокашлялся генерал. – Хоть какая-то польза от этого Ахмара есть? – А как же. Показал Сени место, где они тайный склад для своей контрабанды оборудовали. Ну, точнее, это что-то вроде перевалочного пункта. Сеня сказал, что там есть примитивные удобства для жизни и это место вполне может подходить для временного убежища, когда необходимо затаится. Стас подумал и добавил. – Это тоже можно использовать, чтобы заставить Маски нервничать, но позже. Сначала – план с Бельским. Антон Спиридонович, в который раз, протяжно вздохнул и покачал головой. – Действуй, Стас, только смотри не перемудри. – Ни в коем случае, – чуть улыбнулся Корнилов. ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ Понедельник, 23 марта. Я давно не чувствовала себя так неуютно и неуверенно. Нет, я не испытывала страх или что-то подобное; скорее, это был какой-то душевный дискомфорт, смешивающийся с навязчивым чувством опасливости. Да, я понимала, что, вроде бы мне нечего опасаться: мы с Леркой в доме Мариана Мирбаха, который, с шокирующей неожиданностью, оказался другом моего дяди Сигизмунда. Его охрана без труда прогнала, преследующих нас бандитов, а солидная часть охранников, переодевшись из униформы в гражданскую одежду, поспешила на помощь людям моего дяди. Да, вроде бы Мирбах всеми своими поступками продемонстрировал, что дядя Сигизмунд не зря решил обратиться к нему за помощью. Но меня сильно смущали и нервировали два других аспекта: дом Мариана Мирбаха и он сам. Дорогущий, обставленный, с сочетанием хайтека и холодного классицизма, интерьер дома, помимо очевидного чувства стиля, содержал в себе и нечто иное. По своей форме, это было нечто похожее на тончайший легкий аромат, лишенный любого вкуса. Его нельзя ощутить с помощью обаяния, зато вполне можно чувствовать, как я сейчас – кожей, осязанием и... внутри собственного сознания. Невидимая, зыбкая и невесомая субстанция, как будто вилась вокруг меня и кончиками ледяных иголок, с извращенной лаской, вкрадчиво царапало кожу. Чем дольше мы с Лерой были в доме Мирбаха, тем отчетливее я ощущала крепнущую тяжесть в области солнечного сплетения. Вместе с этим мне казалось, будто какая-то осязаемая сила изнутри, сжимает и отпускает мои легкие, а в области живота распространяется неприятное тянущее чувство. Этот сонм гадких ощущений постепенно становился сильнее и отчетливее. Я не могла понять, что со мной происходит, но твёрдо знала – эти чувства вызывает дом Мирбаха. Что примечательно, не сам Мариан, а именно его дом. Впрочем, лично владелец особняка вызывал у меня опасение по другому поводу. Его взгляд, то как он смотрел на меня. Мне было уже достаточно лет, чтобы я отличала такие взгляды от обычных, и светло-зеленые глаза Мариана смотрели с изучающим, откровенно оценивающим интересом. Он как будто примерялся – попробовать или нет? Ни Стас, ни Сеня, ни Коля никогда себе не позволяли так на меня смотреть – как на деликатес, который лежит в доступности, но который запрещено пробовать. Но разве людей не манит прежде всего то, что как раз-таки запрещено? Разве то, что находиться под строжайшим запретом не будоражит воображение сладостным предвкушением?.. Иными словами, во взгляде и поведении Мариана я отчетливо видела черты человека, который отчаянно борется с навязчивым искушением. То, что друг дяди Сигизмунда редкий, ненасытный и похотливый сластолюбец, с наклонностями извращенца я поняла, по его воспоминаниям. Едва он приблизился к нам с Леркой, как у меня перед глазами пронеслись несколько последних месяцев из его жизни. А жизнь Мирбаха, судя по воспоминаниям, состояла из его фармацевтического бизнеса и беспорядочного секса. Это были две фазы его жизни, которые чередовались друг с другом. Зная всё это, я прекрасно понимала: единственное, что удерживает Мариана от того, чтобы поддаться искушению – это моя фамилия. А точнее тот факт, что у нас с дядей Сигизмундом одна фамилия и я его прямая родственница. Сидящая в соседнем кресле Лерка вынула из ушей наушники и, наклонившись вперёд, тихо спросила: – Роджеровна, хватит себя изводить. Я понимаю, что ты переживаешь за Сигизмунда Владиславовича, но... Ты сделала всё, что смогла и люди это Мирбаха им помогут. Я со вздохом посмотрела на неё. – Я знаю, – мне удалось выдавить нервную улыбку. – Всё нормально, Лер... – Да ни хрена ни нормально! – всплеснула руками Лерка. – У тебя глаза так и бегают из стороны в сторону! Видно же, что ты сидишь и старательно себя накручиваешь, фантазируя о всяких кошмарах!.. Логинова фыркнула и смахнула с лица темную прядь волос. – Я, блин, уже второй час пытаюсь сама себя убедить, что всё конечно же будет хорошо и даже лучше!.. А ты сидишь тут, отчаянно трясешься, нервничаешь и мешаешь мне верить в хэпиэнд этой передряги! Прекрати немедленно! Она с обиженным видом сложила руки на груди. Я снова взглянула на неё и на этот улыбнулась уже более искренне. – Прости, – усмехнулась я. – Обещаю взять себя в руки. Я посмотрела в малахитовые глаза своей подруги, на миг возникло непреодолимое желание рассказать ей о своих опасениях и чувствах, но я быстро отказалась от этой дикой мысли. Не хватало ещё Лерку пугать! – Как думаешь, Роджеровна, – Лерка неуверенно поерзала в кресле, оглядела сверкающий тусклыми отражениями интерьер комнаты, где нас оставил Мариан и быстро обернулась на бронзового цвета дверь, – долго нам ещё придется здесь чахнуть? Судя по взгляду и словам Лерки, ей тоже не особо нравилось это место, да и обществу Мариана, она бы явно предпочла кого-то другого. – Полагаю, дядя Сигизмунд мне сообщит или приедет за нами, когда всё будет в порядке... – ответила и мысленно добавила – ‘если будет, конечно’. – Блин, я ведь там машину бросила, – закусив губу, покачала головой Лерка. – Ну, мы её достаточно далеко от джима припарковали, – ответила я. – Думаю, с ней всё будет в порядке. Сама я это не особо верила – в перестрелке достается всем предметам окружающей среды, в том числе и автомобилям. – Да фиг с ней, с тачкой, – взволновано вздохнула Лерка. – А если эти бандосы номера мои пропалят и вычислят на кого машина зарегистрирована... Я посмотрела на неё. Малахитовые глаза Логиновой округлились и таращились в пустое пространство. Так, нужно её срочно приободрить и успокоить. Лерка у меня сильная по духу и морально невероятно стойкая, но если она начнёт истерить, вернуть её к душевному равновесию будет непросто. Я встала из кресла, подошла к ней. Логинова, с отсутствующим взглядом, растерянно потирала ладони – мысли её были далеко. – Лер, – я тронула её за плечо. – А? – она подняла на меня взгляд, и я увидела в её глазах искреннюю надежду. – Что? Я тепло улыбнулась ей и присела на подлокотник. – Ты же мне сказала, чтобы я себя не накручивала и переживала, а сама занимаешься ровно тем же. Я вздохнула. – Никто из людей Гудзевича не видел, что мы приехали на твоем Форестере. Правда ведь? Ты помнишь об этом? Лерка сперва нахмурилась, а в следующий миг её лицо просияло. – Точно! – с неподдельным счастьем во взгляде воскликнула она. – Их там ещё не было, когда мы приехали... Тут она замолчала и её лицо снова приобрело задумчивое выражение. – Слушай, а если они догадаются? – Каким образом? – с показательным и насмешливым скептицизмом спросила я. – Интуитивно-экстрасенсорно-дедуктивным методом? Так его ещё не изобрели. Лерка криво ухмыльнулась, в ответ и снова покачала головой. – Всё равно мне не спокойно. – И это вполне объяснимо, – согласилась я, – прости, но я бы не рассчитывала, что твоя тачка останется невредимой после тамошней перестрелки. Я сказала это специально. Во-первых, чтобы сместить акцент мыслей Лерки – пусть уж лучше она за машину тревожится, чем за то, что бандиты сумеют подобраться к ней и её семье – а во-вторых, успокаивая человека (если только это не ребенок) стоит подгорчить слова не слишком приятной реальностью. Это будет выглядеть куда реалистичнее и подействует куда лучше, чем бессмысленные утешение и убеждения, что всё-всё-всё будет хорошо. Все знают, что так не бывает и лгать полностью (даже из благих намерений) не стоит. К тому же я и правда не знаю, как Гудзевич мог бы вычислить Лерку. Разве что через меня. От этой мысли от по позвонкам и ребрам скользнул влажный шустрый холод – я ведь не знаю, может люди Гудзевича наблюдали за мной и дядей Сигизмундом, перед тем, как их хозяин явился в наш дом. Чёрт его знает, но пугать Логинову всё равно ненужно. Мои слова, вроде бы, подействовали и Лерка даже немного повеселела. – Слушай, я может сейчас глупость скажу, – проговорила она и усмехнулась. – Но я дико хочу есть... А ты? – Немного, – вздохнула я, хотя мне было совсем не до еды. Но или в доме была повсеместная прослушка (я бы не удивилась), или просто Мариан угадал со временем. Только сию же минуту раздался деликатный стук в дверь и вошел он Мирбах. Он был одет в светло-бежевые брюки и светло-кремовый свитер. Ему шло и да, он был красив. Что есть того не отнять. Уверенный в себе, импозантный и богатый мерзавец. Многим девушкам такие нравятся. – Я вам не помешал, юные леди? – Мариан подошел к нам с серебристым подносом в руках. На нём красовались три чашки из изящного сервиза и две вазочки со десертами. Мирбах подошел к нам и поставил поднос на прямоугольный столик с медной инкрустацией. – Я подумал, вы не откажетесь от чая со сладостями, – обольстительно и добродушно улыбаясь, проговорил Мирбах. Мы с Лерой настороженно переглянулись. – Благодарю вас,-проговорила я сдержанно, но вежливо. Мариан одарил меня улыбкой и поблескивающим довольным взглядом. Я поспешно опустила взор и уселась обратно в свое кресло. Мариан, подал чашку с блюдцем Лерке, а затем поднес мне. В момент, когда я принимала чашку из его ладоней, мужчина, почти невзначай, кончиками пальцев нежно провел по моей левой руке. В месте, где он меня коснулся немедленно прошествовал хоровод пульсирующих мурашек. По коже всей руки распространилась неприятная щекотка. Я поспешила отстраниться подальше от Мариана и почти полулежа в кресле, вжалась в мягкий бархат. Мирбах таинственно улыбнулся и уселся в третье, свободное кресло. – Попробуйте профитроли с шоколадом и апельсином, – Мариан кивнул на вазочку с аппетитными десертами. – Ручаюсь, таких, какие готовит мой личный повар из Парижа, вы не пробовали. Хотя... Тут он взглянул на меня и вновь на его губах расплылась неприятная таинственна улыбка. – Полагаю, в былые времена, вас Вероника не раз баловали шедеврами французских кондитеров. Лерка быстро скосила на меня глаза. – Откуда такая осведомленность? – я решила поиграть в его игру и в свою очередь узнать, что ему известно обо мне и дядя Сигизмунде. Так, на всякий случай. – О-о, – Мариан ухмыльнулся и отпил из чашки. Мы с Лерой тоже попробовали свой чай и быстро переглянулись. Логинова взглядом спросила меня можно ли пить этот чай. Я лишь пожала плечами и отпила ещё раз. Чай, вроде, был хорош. – Мы с вашим Сигизмундом познакомились, примерно лет шестнадцать назад. Почти за год до вашего рождения, Вероника. – Любопытно, – прокомментировала я. – Дядя никогда о вас не рассказывал. Улыбка Мариана чуть подскисла, но он быстро нашелся. – Оно и не удивительно, – рассудительно проговорил. – Вы, я полагаю, осведомлены, что ваш дядя... м-м... не всегда зарабатывал на жизнь честным путем и был довольно заметной фигурой в криминальном мире пост-советского пространства, и в частности российской. Он поджал губы и уважительной миной покачал головой. – Его боялись и уважали. И сейчас, в этом отношении, мало что изменилось. – Да, мне об этом известно, – сохраняя самообладание, ровным голосом ответила я. – И так получилось, что на заре своего становления, ваш дядя и я работали вместе... по одной прибыльной схеме. Я вопросительно вскинула брови. Внутренне я вся подобралась. Дядя Сигизмунд никогда не делился даже маломальскими подробностями из своего прошлого. Хотя и не скрывал, что вёл откровенно приступный образ жизни. – Мы занимались трансфером наркотиков из Южной Азии, через Россию в Европу, – Мариан откинул голову на подголовник кресла и мечтательно улыбнулся. – Какие были времена, чёрт побери. Власти было не до нас, менты покупались и продавались, как пирожки на рынке, кругом каждый, кто успел, греб в карманы деньги и приватизировал бесхозные и бесчисленные фабрики, заводы, магазины и прочее. Военные, почти не стесняясь, торговали оружием, танками, вертолетами. Некоторые, особо аморальные личности и вовсе заманивали к себе девчонок, обещая перспективы в западных модельных агентствах и отправляли их на Ближний восток, в тамошние бордели. Не обращая внимания на наши с Леркой выразительные обмены шокированными взглядами, Мариан продолжал смотреть куда-то в сторону, со всё той же мечтательной улыбкой на губах. – Ваш дядя, Вероника, сколотил банду опытнейших водителей, и они вместе десятками килограмм возили отменный кокаин из Узбекистана, Афганистана или Таджикистана. А я был менеджером и искал покупателей. Деньги нам тогда сыпались рекой. Но, при всем этом, если бы не ваш отец, ничего бы не получилось ни у меня, ни у вашего дяди. Вот тут я заметно растерялась и полностью обратилась во внимание. Ощущая нарастающее нетерпеливое волнение, я с тревожной жадностью смотрела на Мариана. Мой папа? Мой папа, тоже как-то в этом, всём замешан?! Мне было тяжело... Нет! Мне было решительно невозможно принять такой поворот! – Это невозможно, – проговорила я. – Мой отец никогда бы не дал вам деньги, если бы знал... – Конечно не дал бы, – отмахнулся Мариан. – Вашему дяди пришлось здорово наврать Роджеру, чтобы тот согласился одолжить нам крупнную сумму. Сами понимаете, нужны были хорошие автомобили, перевалочные базы, пару своих вертолётов и солидное количество чиновников, которых нужно было умаслить и подмазать. Ваш отец дал по пять миллионов мне и Сигизмунду. И этого я никогда не забуду. Он, с легкой издевкой, поднял чашку на подобии бокала и со значением кивнул мне. А я в этот момент его презирала. Значит, они с дядей Сигизмундом... обманом заставили моего отца финансировать наркоторговлю? Я не хотела в это верить, но многое из того, что говорил Мирбах логично сходилось с обрывочными фактами из прошлого дяди Сигизмунда, которые периодически до меня доходили. Я не знала, хватит ли у меня смелости спросить у дяди Сигизмунда о том, что мне рассказал сейчас Мариан. Но я понимала, что не смогу дальше жить с ним рядом и делать вид, что я ничего не знаю. Мариан продолжал рассказывать об их с дядей Сигизмундом ‘приключениях’. И одно было краше другого. Я старалась не замечать откровенно перекошенное и от шока лицо Леры и отчаянно пыталась контролировать рвущиеся наружу эмоции. Дядя Сигизмунд... Он же главарь банды наркокурьеров – ‘Гарм’ и он же на полтора десятилетия обеспечил надежный и непрерывный траффик кокаина из Азии в Европу. Как оказалось, дядя успел побывать в перестрелках с тогдашней милицией и другими бандами. Мариан с удовольствием поделился подробностями о том, как дядя Сигизмунд и его люди, выбивали долги из одного ‘барыги’, как его назвал Мирбах. При этом в способах люди дяди Сигизмунда ни капли не церемонились. Чем больше рассказывал Мариан тем более тошно и мерзко становилось у меня на душе. Я о многом догадывалась... Но, если верить словам Мариана... Господи! Я вообще его не знаю! Я не знаю своего дядю! Я понятия не имею с кем живу! Хотя, нет... Если всё это... или хотя бы половина соответствует действительности... Я живу под одной крышей с одним из самых опаснейших бандитов прошлых десятилетий! За рассказами Мариана время пролетело незаметно и за окно уже стало смеркаться. Время было ещё не слишком позднее – всего-то пять вечера, но небо за окном уже стремительно меркло и свет дня иссякал на улицах вокруг. Мирбах, как раз рассказывал историю, как они с дядей Сигизмундом ‘наказали’ враждебную им бандитскую группировку с Кавказа. Под наказанием, как я поняла, имело ввиду физическое устранение. Я не могла передать весь тот убийственный и масштабный катарсис, который сотрясал мое сознание. Мой дядя Сигизмунд... Мой любимый и дорогой дядя... Старший брат моего отца, о котором папа всегда отзывался с уважением и любовью... Он не просто бандит и наркоторговец... Да он же законченный головорез! Криминальный авторитет худшего пошиба! Я... Я о многом знала... Вернее, я так думала... И я со многим была готова мириться, просто потому, что он мой дядя и я ему крепко обязана, но всё то, что рассказал Мариан... Мне... Я не могла с этим смириться... Мне только оставалось надеяться, что хотя бы половина из росказней Мирбаха – ложь. Половина, потому что... Мариан, конечно не знал, но многое из того, что он успел рассказать рванными и яркими фрагментами пронеслось в моем сознании. Да, минимум половина из того, что он рассказал о моем дяде – правда. И ещё никогда это слово не обретало, для меня, такой угнетающий, ядовитый и саднящий смысл – правда. Правда... Мой дядя – гораздо хуже, чем я могла себе представить! – Тела мы сложили в их же тачки и спустили с горы прямо в реку, а потом... – продолжал рассказывать Мирбах. Его прервал телефонный звонок. Он замолчал и принял вызов. Я была рада, что он, заткнулся – я не могла дальше выносить все его хвастливые и омерзительные истории, которые он в изобилии вывалил на нас с Леркой. Господи! А что Логинова теперь подумает обо мне и дяде Сигизмунде... Сможет ли она дружить с племянницей дяди Сигизмунда? Нет, с племянницей... Гарма. Мой дядя – это криминальный авторитет, Гарм – чудовище Хельмхейма. Да... ему подходит, чего уж тут скрывать. – Отлично, хорошо поработали, – голос Мариана отвлек меня от раздумья. – А Гарм цел? Прекрасно... а-а... Ну, ясно. Этого следовало ожидать. Давай, заканчивайте и возвращайтесь. Что-то мне кажется, что так просто сегодняшняя заворуха не закончится. До связи. Мариан закончил говорить и, спрятав телефон, посмотрел на меня. – Есть две новости, как обычно, плохая и... не очень. – Не очень хорошая, или не очень плохая? – подала голос Лерка. Мирбах скосил на неё взгляд. – Как посмотреть, – лукаво ответил он и вновь взглянул мне в глаза. – С Сигизмундом и... большей частью его людей всё в порядке. Они благополучно смылись до приезда полиции. Хотя без потерь и не обошлось... – Кто? – я не знала, зачем это спрашиваю, ведь мне, конечно, лучше было этого не знать. – Некто Гонг и Лохматый, – ответил Мариан. Я почувствовала странное чувство, похожее на упругий толчок в живот. Двое друзей дяди Сигизмунда, которые показывали нам с Леркой Спринтер и прикрывали нас, когда мы уезжали... Больше я их не увижу. Как только я это осознала, внутри меня, где-то в душе, как будто погасли пару свечей. – А вторая новость? – тихо спросила я. Мариан широко, чуть ли не торжествующе улыбнулся, и развёл руками. – Гарм передал, что вам обеим лучше пока остаться у меня. – И надолго? – прохладно поинтересовалась я. – Пока, не улягутся все страсти, – пожал плечами Мариан. – Ваш дядя, Вероника, ввязался в серьёзную борьбу и очень серьёзными, опасными людьми. Лерка опустила голову и с сокрушенным видом спрятала лицо в ладонях. – Но, пока вы здесь, – посерьёзнев, проговорил Мариан, – вы под моей защитой, юные леди. И я могу поручится за вашу безопасность от быков Гудзевича. – Мы вам очень признательны, – проговорила я. – Это очень важно для меня, – Мариан поднялся из кресла и приблизился ко мне. – Потому, что признательность лучше выражать не на словах, а делом. Я не двинулась с места, глядя на мужчину снизу-вверх. Я старалась оставаться равнодушной и холодной, демонстрировать стойкость и показать, что не боюсь его. Но это было чертовски трудно – противная слабость извивалась во всем теле и нервной дрожью спускалась к коленям, и дальше вниз к ступням. Мой пульс звучал так, будто кто-то нервно и часто барабанил пальцами по поверхности стола. Вкрадчивое и недовольное покашливание Леры, заставило Мирбаха отвести взгляд от моих глаз. – Полагаю, до ночи вам обеим не стоит покидать мой особняк. Люди Гудзевича будут следить за домом и... ждать когда вы уедете. Мирбах вздохнул, бросил на меня ещё один взгляд и цокнул языком. – Не добравшись до вашего дяди, они попробуют достать вас, Вероника. Вы – слабое место Гарма. Единственное, его слабое место, помните об этом, потому что Гудзевич и его псы – об этом помнят и будут ждать. Этот паскудник умеет быть терпеливым, когда нужно. Он вздохнул и, взяв поднос с пустыми чашками, направился к двери. – Мой дом к вашим услугам, а мой дворецкий и слуги уже подготовили для вас ванную. Я подумал, вам захочется принять ванну или душ. Располагайтесь и отдыхайте, юные леди. Мирбах вышел из комнаты. Я, пошатываясь на внезапно ставших ватными ногах, подошла к креслу и буквально упала в него. Только сейчас я ощутила, насколько сильно меня истощили переживания и потрясения, которые я испытала за сегодня. Я закрыл глаза и тут рядом оказалась Лерка. Логинова взяла меня за руку и обеспокоенно прошептала: – Роджеровна... Ты как? – Всё в порядке, – вздохнула я и посмотрела на Лерку. – Прости... прости меня, что втянула тебя во всё это. Я опечаленно и разочарованно покачала головой. – Я... многое знала, но... как оказалось, мне было неизвестно слишком многое о моем дяде... Я нервно и шумно сглотнула. Лерка крепче сжала мою руку. – Перестань, Роджеровна, – нахмурилась Логинова. – Мы это уже обсуждали. Мы ‘втянули’ друг друга в собственные беды и проблемы ещё со школы. Так уж повелось. Она ухмыльнулась и пожала плечами. – Тебе не стоило садиться к самой презираемой девочке в классе, а ей не стоило защищать тебя от нападок всяких жирных коров из старших классов. Нам вообще не стоило встречаться и знакомиться, если мы хотели избежать всего, что с нами обеими произошло... и ещё произойдёт, на что лично я очень надеюсь. – Лер... – шепнула я. – Ну, я надеюсь, что всё-таки иногда, хотя бы разнообразия ради, с нами будет происходить и что-то более позитивное... – Лерка скорчила задумчивую рожицую. – Доброе... хорошее... светлое... – И спокойное, – добавила я усталым голосом. – Точно! – Логинова согласно щелкнула пальцами и быстро обернулась на дверь комнаты. – Слушай... Как считаешь, нам безопасно будет воспользоваться его предложением, насчет ванны и душа? А? – Не знаю, – вздохнула я. – Просто... Я вздохнула. – Роджеровна, я заметила, что этот дядька пялится на тебя, как медведь на малинку, но... Слушай, если бы он мог что-то... сделать, полагаю... – Он бы не церемонился, – согласилась я и опустила взгляд. – Я знаю, но... всё равно аж гадко становится, когда так смотрит! О второй причине, связанной тем самой неосязаемой и невидимой субстанцией в этом доме, я ей говорить все-таки не стала. – Блин, но от душа, да и от ванны, я бы реально не отказалась, – вздохнула Лерка. – После всего случившегося, особенно. – Я тоже была бы не против, – призналась я. – но... Я метнула опасливый взгляд на дверь комнаты, точно за ней мог стоять Мирбах и подслушивать за нами. – Фиг его знает, Лер, а вдруг там... ну, в ванной у него... к-камеры какие-нибудь... Я боязливо взглянула на Лерку. – Спасибо, Роджеровна, – ухмыльнулась Логинова. – А то я уж было подумала, что я одна такая – параноидальная идиотка. Но, теперь нас двое! – О-о, – я покачала головой. – Всегда пожалуйста. Мы засмеялись. Сначала нервно и неуверенно, а потом громче и откровеннее. Предложением Мариана насчет ванны, мы с Леркой, все-таки, решили воспользоваться. Но, ради нашего общего спокойствия сперва решили, как следует запарить помещение (если в нем есть камеры они запотеют). Ждать пришлось немало – помещение ванной комнаты в доме Мариана было, как четыре моей комнаты. В отделанной дорогим искусственным камнем ванной умещалась громадная джакузи, прямоугольная душевая кабина, с полупрозрачными стенами и сразу несколько умывальников под длинным узким зеркалом. Ванная комната Мариана имела заметное сходство с античными римскими банями. Это чувствовалось в общем стиле интерьера, материалах и цветовой гамме. И данное обстоятельство вряд ли было случайным совпадением – скорее оно отражало амбиции владельца дома. Первой выпало мыться мне. Когда мы бросили монетку (да-да, мы бросали монетку, потому что обеим было стремно идти первой) и выпал орёл, Лерка, не скрываясь, вздохнула с облегчением. В этом всём, если подумать, не было ни смысла, ни логики. Но всё же... Передать какую неловкость, и опасливую стыдливость я ощущала в тот момент, когда, совершенно обнаженная, опускалась в наполненную пенистой водой джакузи было решительно невозможно. У меня так стучало сердце, что его раскатистые частые удары, казалось, резонировали в черепной коробке. Меня сотрясала нешуточная нервная дрожь. Потому, что я думала совсем не том блаженстве, которое мне подарит желанная горячая вода с ароматной пеной, а о том, что из какой-нибудь хитроумной камеры за мной может наблюдать Мирбах. Мне с величайшим трудом удалось заставить себя не думать об этом. Зато, вместо параноидальных опасений подглядывающего Мариана, ко мне вернулись тревожные мысли о Стасе. Где он сейчас? Чем занимается после того взрыва? Ему ведь, наверняка, нужна моя помощь!.. А я сейчас тут лежу в дорогом джакузи и... пытаюсь испытывать хоть немного блаженства. Когда я смогла, наконец, успокоится мне это даже удалось... Я закрыла глаза и едва не застонала о ощущения той неземной благодати и умиротворения, которое дарила водная процедура. Господи!.. Ванна с горячей водой (и пенкой) – одно из величайших изобретений человеческой цивилизации! Я откинула голову на ванный подголовник и с наслаждением закрыла глаза. Горячая вода обволакивала, обнимала и укутывала моё тело согревающим благоговением. Это действовало, как мощный релаксант и я почувствовала, что засыпаю. Я сопротивлялась наваливающейся вязкой дремоте... Вокруг меня плавно кружил растекающийся влажный пар. Возможно, я всё-таки задремала, потому что в извивающихся банных испарениях стали проявляться образы. Некие расплывчатые неясные фигуры. Они были похожи на человеческие и двигались странными рывками. Как в старинной покадровой съемке. В закручивающихся замысловатыми формами дымчатых испарениях прозвучали детские смешки. Я не дремлю! Это происходит на самом деле! – Поиграем с огоньками?! – восторженный детский голос прозвучал буквально у меня над головой. Я подхватилась, с плеском и брызгами воды отшатнулась в сторону и услышала звук шлепанья босых по влажному полу. В густых банных парах мелькали силуэты, слышались смешки и торопливое шлепанье маленьких ножек. Я в страхе и смятении вертелась по сторонам, не зная, что мне предпринять и что вообще происходит. Что это за ведение? Чьи воспоминания? – Поиграем с огоньками? – снова раздался тот же голосок. – Тётя Аделина! Поиграем с огоньками! Ну, давай поиграем!.. Тётя Аделина! Мы хотим играть с огоньками! Ощущая хладное оцепенение и разбегающуюся по телу дрожь, я нервно сглотнула. А затем, поддавшись странному наитию, проговорила дрожащим слабым голосом: – Хорошо... Давайте поиграем. Детские силуэты исчезли, будто растворились в тумане расплывающихся липких паров. Я успела ощутить лишь четыре быстрых удара сердцах, как звуки влажных маленьких ножек сменились тяжелой угрожающей и грузной поступью. Шаги звучали гулко, звучно и близко. Глотая страх и сопротивляясь наваливающейся панической истерики, я слышала, как они подходит ко мне. – Поиграем с огоньками, тётя Аделаида? – прозвучал хрипловатый низкий голос. Ему вторил другой, ехидный, более высокий и язвительный. – Да, да тётя Аделаида! Поиграем с огоньками! Затем раздался третий, шипящий со злой ядовитой издевкой. – Да-а, тётя Аделаида... поиграем же с огоньками... Звук тяжелой поступи приближался с трёх сторон. Я, оставаясь в воде по плечи, беспомощно вертела головой по сторонам. Паника гремела в сознании, ужас горячим паром дышал в лицо. Они приближались, они были совсем рядом. Сквозь дымную завесу витающего пара уже угадывались темные огромные силуэты. Они приближались и увеличивались в размерах. Звуки их тяжелых неотвратимо приближающихся шагов, как будто, уже звучал внутри моей головы. Они, как заведенные повторяли: – Поиграем, тёта Аделина? Поиграем?! Давай же поиграем!.. Я не понимала, к кому они обращаются. Кто-такая Аделина? И что значит поиграем с огоньками... Боясь дышать, едва осмеливаясь втягивать воздух короткими судорожными глотками, я вертела головой по сторонам. Они остановились и тот же миг, на моих глазах, через дымчатое марево проступил свет. Ядовито-яркий свет трёх зловеще сияющих масок: зелёный, лиловый и желтый. За моей спиной раздался звук открываемой двери и моей обнаженной спины коснулось легкое прохладное дуновение. – Ого, вы Вероника любите, когда по-жарче? – насмешливо спросил голос Мариана. Маски исчезли, влажный пар вокруг стремительно оседал. Я только спустя мгновение осознала, что стою в воде едва ли по пояс – дно гигантского джакузи (которое по размерам походило на бассейн) было многоуровневым. В следующий миг я с плеском резко опустилась в воду и, с колотящимся в груди сердцем, боязливо вжалась в бортик джакузи. – Что... Что вы хотели, Мариан? – взволновано и не совсем вежливо спросила я. Мирбах хохотнул, прошелся мимо меня и включил вытяжку. С потолка прозвучало приглушенное жужжание. – При вашей подружке, я не хотел обсуждать кое-какие детали, – развязно болтая, Мариан неторопливо расхаживал у меня за спиной. – Она и так слишком многое узнала и надеюсь, умеет хранить секреты. – Умеет, – тут же поручилась я за Лерку. Иди знай, что Мариан может предпринять, если заподозрит, что Логинова не обладает подобным умением. – Чудно! – с поддельным восторгом воскликнул Мирбах. – Вы, кстати, так быстро нырнули... что я, почти, ничего не заметил. Я закрыла глаза, чувствуя, как щеки пылают от стыда, а в голове мечутся хаотичные стаи пугающих мыслей – одна хуже другой. Мариан расхаживал из стороны в сторону, в полуметре от меня. Его голос звучал надо мной и единственное, что отделяло меня от него это короткий промежуток пустого пространства и покрытая пеной вода. – Тем не менее, – продолжил Мариан, – я счёл за лучшее, поговорить с вами наедине и именно в столь непринужденной обстановке. Договорив последних два слова он снова издевательских тихо посмеялся. От его смешка чувство моей собственной узвимости лишь усилилось. – Вам стоит знать, Вероника, что до сегодняшнего дня, в последние восемь с половиной лет, ваш дядя не обращался ко мне за помощью. – Мой дядя, насколько мне известно, хочет завязать с прошлым, – ответила я и обернулась на Мариана. Мирбах стоял надо мной, держа руки за спиной и улыбался. Я заметила, что он был в халате и, судя по видневшейся голой волосатой груди, он был гол. Лучше бы я на него не смотрела – теперь мне стало ещё больше не по себе. Мариан жеманно улыбнулся мои словам. – Чтобы Гарм взял и вот так вот забыл кем он был и... кем, на самом деле, остался? Едва ли это возможно, Вероника. Впрочем, сегодня вы должны были понять, что Гарм никогда не изменится и никогда, полностью, не сможет отбросить свое прошлое. Он навсегда станет частью другой, незаконной жизни этого мира. Этого не изменить, и он отлично это знает. – К чему вы всё это ведёте? – чуть нахмурившись спросила я. Я ещё была под впечатлением от видения, в голове у меня звучали шаги и голоса Масок и мне было трудно сосредоточится на смысле того, чего от меня хочет Мариан. – Я веду к тому, – с легким раздражением в голосе, ответил Мирбах, – что вместо бессмысленных попыток убежать от своего прошлого, Сигизмунд мог бы давным-давно примкнуть ко мне. Мы оба от этого выиграли: сегодня нам обоим есть, что предложить друг другу. У Гарма есть связи среди угонщиков, стритрейсеров, байкеров и других курьеров. А у меня, как раньше есть и клиенты, и товар. Мариан сзади медленно приблизился ко мне. У меня округлились глаза, учащенно взволнованно дыша, я настороженно ожидала, что сделает дальше. Мирбах едва заметно провел ладонью по моим волосам. Меня передёрнуло, и я отпрянула в сторону, погрузившись в воду почти до подбородка. – Вы полагаете, что я могу повлиять на решения своего дяди? – спросила я. – Боюсь, я вас разочарую: своих делах, он меня не слушает. – Возможно, – Мариан опёрся руками на борт джакузи и пожал плечами. Я скосив глаза и, на всякий случай прикрывая руками грудь, сердито и настороженно глядела на него. – Но всё же вы его племянница, – Мариан опустил правую руку в воду, посмотрел на меня и его губы растянулись в противной улыбке. А мне показалось, что с помощью воды, опустив в неё руку он... он как будто может касаться меня. Меня обуяло дикое чувство отвращения, от мысли об этом. – Мне кажется, вы бы могли каким-то образом повлиять на вашего дядю, – Мирбах пальцами собрал кусочки пены и растер их. – Вы заблуждаетесь, – терпеливо ответила я, зачем-то наблюдая за движениями его пальцев. Мариан криво усмехнулся. – У вас будет время обдумать, как преподнести эту информацию вашему дяде, Вероника, – Мирбах вздохнул, с заметным притворством. – Во-первых, ваш дядя – теперь мой должник, хотите вы этого или нет. Во-вторых, в ближайшее время, вам с подругой не удастся отсюда уехать. – П-простите? – осторожно уточнила я. Мариан не счел нужным пояснять, лишь вновь усмехнулся и туманно ответил: – Когда закончите, выгляните в окно в правом крыле дома. Он игриво брызнул водой в мою сторону и удалился. Я поспешила выбраться из джакузи и торопливо завернулась в полотенце. Я поспешно обдумывала слова Мариана и их возможное значение на дальнейшую судьбу дяди Сигизмунда или мою. Я подошла к зеркалу. Работающая в потолке вытяжка высасывала влажные пары от горячей воды и влажный туман в ванной постепенно иссякал. Вытершись полотенцем, я воспользовалась кремом для тела, одолженным у Лерки и её бездонной сумки. Но едва я сняла крышку с баночки, на зеркале рядом, под слоем конденсата проступили какие-то темные очертания. В голове вновь пронесся мальчишеский детский смешок, и я вспомнила, как они звали какую-то ‘тётю Аделину’. Чувство страха вновь обняло меня за плечи и почти ласково, но со зловещим предвкушением взяло за горло. Дрожащей рукой я осторожно стерла слой конденсата и замерла: под ним обнаружилось слово. Судя по характерам смазанных линий, оно было написано пальцем и, судя по цвету и консистенции... написано кровью. Я стёрла слой запотевания ниже и уставилась на четыре размашисто начертанных слова: – Они идут за другими. В этот миг как будто чей-то голос громким шепотом произнес их в внутри мои головы. Щекотная нервная дрожь накрыла моё тело. Я осторожно коснулась пальцами кровавой надписи и не смогла до неё дотронуться. Она как будто... была написана... с другой стороны?! Я несколько секунд в совершенном потрясении глазела на эти кровавые надписи. Когда краем глаза я заметила, размытый блеклый силуэт, шевельнувшийся в глубинах влажной зеркальной поверхности. ‘Они идут за другими’. Что это за послание? Кто его оставил? Чье воспоминание в виде бледного призрачного силуэта промелькнуло в зеркале? Я ещё несколько минут, с замиранием сердца и нервозной надеждой пожирала глазами зеркало, в надежде увидеть тот силуэт. Я пыталась понять, кому он принадлежит и что вообще происходит! Но у меня не было вариантов, только одни предположения... Единственный вывод, который я уверенно могла сделать: Маски готовят новое убийство. ‘Они идут за другими’. – Я срочно нужна Стасу, – прошептала я, склонившись над умывальником. – И чем скорее я вернусь к нему, тем лучше. Я видела у себя на телефоне непринятые звонки от Корнилова, и я писала ему в мессенджер, но Стас мне ничего не ответил. И я понятия не имела чем он сейчас занят, что у него там происходит. Неизвестность и понимание, что я обязана вернутся к нему и помогать в расследовании против Масок становились невыносимыми. Я наскоро переоделась в одежду, которую мне принесли служанки Мариана и посмотрела на себя в зеркало. Джинсы были ничего, а вот чёрно-лиловый свитшот с героями из аниме ‘Токийский гуль’ вызывал у меня неоднозначное отношение. Я, отчасти, и правда анимешница, но Токийский гуль – слишком кровавый и даже мерзкий! Сама бы я себе никогда не купила мерч с героями это сериала. Впрочем, ладно, спасибо и на этом, на том, что удосужились посмотреть размеры моей одежды, в которой я приехала. Когда я вышла из ванной комнаты, прямо у порога наткнулась на дворецкого Мариана, который с чопорным видом проводил меня в ‘отведенную для гостей спальню’. Спальня оказалась потрясной и роскошной, с интерьером в приятных теплых светлых тонах. Когда я, взволнованная и встревоженная буквально влетела в спальню, Лерка стояла ко мне спиной и, прижав руки к лицу, глядела в окно. – Лера... – только и произнесла я. Я собиралась пересказать ей, всё случившееся, но увидев Логинову, поняла, что ей сейчас не до этого. – Роджеровна... – не оборачиваясь, проговорила Лерка. – Ты это видела? Я настороженно приблизилась к ней и встала рядом. Теперь мне стали ясны слова Мариана. У меня действительно будет время подумать над его словами, потому что в ближайшее время я отсюда точно не смогу уехать. Во всяком случае, так чтобы остаться в живых. Вечер уже превращался в ночь и в других особняках вокруг горел свет, ярко сияли уличные фонари и освещение во внутренних двориках фешенебельных коттеджей. А ещё, в густеющих и темных сумерках, не очень далеко от нас, в прямой видимости, прямо на дороге светились фары десятков внедорожников разных моделей. Из окна, с третьего этажа особняка можно было разглядеть фигурки людей, разгуливающие возле этих автомобилей. И не смотря на расстояние и время суток, можно было с уверенностью сказать, что это люди Гудзевича. Только теперь, здесь, совсем рядом от особняка Мирбаха, их было не меньше сотни. – Роджеровна... – жалобно и шокировано проговорила Лерка. – Это... они все здесь... за нами, да? – Нет, – тихо ответила я и нашла её руку, – это они за мной... Лерка нервно сглотнула, всхлипнула и сжала мою ладонь своей рукой. Я ответила тем же. АНЖЕЛИКА КОРФ Вторник, 24 марта. Несколько минут после полуночи. Она не могла уснуть. Было впечатление, как будто у неё отсутствовала сама физическая возможность – уснуть. И причиной были дикие мысленные тревожные метания. Анжелика думала о их с братом будущем, о том, что теперь с ними будет, что случится, если план Леонида Лунина провалится. Она пыталась понять, как вообще пережить весь коллапс событийных всплесков, в эпицентре, которых она оказалась, по собственной глупости. Глядя в ночное окно, девушка перебирала в голове возможные варианты своих действий в ближайшем будущем. Первой же дурацкой мыслью было свалить на хрен, когда всё закончится и переждать крушение ‘Медиора’ где-нибудь в Европе, в безопасности. А следующей мыслью было, что где-где, а в Европе или других странах она окажется в гораздо большей опасности. По той простой причине, что у ‘Медиора’ там может быть гораздо больше возможностей, а они с братом будут, куда хуже защищены в юридическом смысле. Вряд ли хоть одна европейская полиция будет напрягать усилия, чтобы обезопасить двух нищих беглецов из России от мести, обладающего крупными финансовыми возможностями человека. Это в фильмах янки и европейцы борются с русскими бандитами или олигархами, а в жизни они с ними плотно сотрудничают, пока у тех есть главный аргумент в притязании не величие – деньги. И Анжелика не тешила себя иллюзиями. Ей на самом деле становилось невероятно страшно от осознания того, что если Мирбах захочет, то даже из-за тюремной решетки он с может дотянутся до них с братом. И Флейта, чертов Наркис Зорич, отыщет их даже в какой-нибудь глухой деревушке, затерянной в джунглях Перу или Бразилии. Да даже если и не найдёт, что теперь? Придется жить, постоянно оглядываясь и ждать, что за ними могут прийти? А ведь другого выхода и нет. Разве только быть постоянно готовой к последнему и суметь противостоять. Анжелика тяжело вздохнула, отпила из бокала с вином и, закрыла глаза. Она снова вспомнила Флейту, полицейских, которых он убил и ту деревню, в которой он сумел завладеть разумом десятков людей. Что она сможет противопоставить ему, если он явится однажды, чтобы отомстить за Мариана? Анжелика не знала... и отсутствие решения этой проблемы, даже гипотетическое, вгоняло её в состояние мрачной и угнетающей безысходности. Из коридора, рядом с кухней, донеслось знакомое тихое шуршание – звук колес, плавно соприкасающихся с ламинатным покрытием пола. В кухню осторожно въехал Гена. – Лика? – проговорил настороженно и взгляд его соскользнул с лица сестры на недопитый бокал с вином. Девушка стыдливо прикрыла бокал ладонью – ей было неприятно, что младший брат застал её за распитием. – Ты чего не спишь? – голос Анжелики слегка дрогнул. От тяжких раздумий, порой, ей хотелось расплакаться от бессилия и угнетающей безысходности. – Думаю, по той же причини, что и ты, – ответил Гена, въезжая на кухню Он подкатился к столу и взял в руки бутылку, повернул к себе и прочитал этикетку. – Неужели? – тихо отозвалась Анжелика. – Ты знаешь, из-за чего я не сплю? – Тебе страшно, – просто и лаконично ответил Гена. Он отъехал от стола и взял другой бокал. – Что ты делаешь? – запротестовала девушка. – Тебе нельзя, ты ещё школьник! – Перестань играть в маму, – чуть скривившись, ответил Гена, – тебе не идёт. Лика восприняла эти слова, как болезненный тычок в уязвимое место. Она и сама отлично знала, что никогда не заменит ему мать. Но Анжелика всегда старалась сделать всё, чтобы Гена чувствовал заботу неотличимую от материнской. Надо ли говорить, что у неё ни черта не выходило. – И давно ты начал пить? – со вздохом бессилия спросила она, глядя как брат наливает вино в свой бокал. – Это важно? – спросил он и посмотрел на неё. У них были одинакового цвета глаза и волосы – оба пошли в их мать. От отца же они оба унаследовали многие черты характера. Мысль о родителях разболелась в её сознании и прогорклое чувство печали ядовитым дымом заполнило душу. С тех пор, как они с Геной переехали в Москву – это почти шесть лет – они всего несколько раз говорили о родителях. Они оба, как будто чувствовали, что им не нужны эти разговоры – они лишь причиняют боль и разрывают едва зажившие раны. – Лика, – произнес Гена, отпив из бокала, – я знаю, чего ты боишься... – Правда?.. – начала девушка. – Правда, – жестким голосом перебил её Гена. – Ты боишься провала, мести Мирбаха и этого ублюдка с флейтой. – Слушай, – поморщилась она, – не упоминай его... – Лика, – Гена подъехал к ней, – мне тоже страшно, особенно понимая, что я, физически, не могу быть с тобой рядом, когда... Парень задохнулся от волнения и шумно нервно сглотнул. Анжелика улыбнулась и кончиками пальцев нежно, с любовью, коснулась его руки. – Гена, – проговорила она тихо, – всё хорошо. Я не боюсь, что не справлюсь, я... но я не знаю, куда нам придется бежать, если Мариан захочет отомстить... А он же захочет, ты же понимаешь? – Лика, – Гена накрыл её руку двумя ладонями и чуть сжал, – нам никуда не придется бежать. Мариан сядет – и сядут, все, кто с ним связан. А Флейта, скорее всего, просто сбежит из страны – вряд ли он сохранит верность Мирбаху, когда тот предстанет перед судом. Анжелика лишь улыбнулась искренней, но наивной вере брата. Мимоходом она обратила внимание, насколько большими стали его ладони. Было время, когда он ей два до локтя доставал, а сегодня её маленькая ладошка утопает в его больших, уже совсем взрослых мужских дланях. – Ты, наверное, думаешь, что я какой-то наивный дурачок, да? – хмыкнув, спросил Гена. – Нет, нет, что ты... – торопливо и взволнованно проговорила Анжелики и замотала головой. – Да, конечно, риск есть, – парень кивнул головой, – но Лика, ты ведь уже знаешь, что творит Медеор? Девушка молча кивнула головой. – И кто-то же должен помешать ему творить такие гадства! – запальчиво и боевито воскликнул Гена. – Я не сомневаюсь, что у нас это получится, – глухим голосом ответила девушка. – Но я сомневаюсь, что после этого нас ждёт счастливая и беззаботная жизнь. – Беззаботная жизнь – это унылая скука, серость и вообще полнейший отстой! – заявил Гена. – А что касается, счастливой жизни... Тут юноша, неожиданно для Анжелики, лукаво улыбнулся. – Давай-ка проедимся, кое-куда. – Я не могу, – девушка покачала недопитым бокалом. – Забей, – отмахнулся Гена. – Это сухое, и ты выпила всего-то треть бокала. – А куда мы поедем? – спросила Анжелика. – Увидишь, – усмехнулся Гена. Девушка не была уверена, что это хорошая затея, но всё-таки поддалась на уговоры братишки. Когда она помогла ему забраться в тот самый красный Volvo, на котором её привез Полунин, Гена протянул ей ключи. – Не думала, что у вас с Леонидом такие доверительные отношения, – хмыкнула Анжелика, взяв ключи. – О чем ты? – усмехнулся брат. – Это наша машина. Анжелика непонимающе и настороженно уставилась на Гену. – Что значит ‘наша’? Ваша с Полуниным? – Да щас! – заносчиво фыркнул брат. – Наша с тобой... Ну, если юридически, то... Он достал из бардачка какой-то документ и протянул девушке. Анжелика взяла его в руки и на несколько мгновений потеряла дар речи, а её мозг потерял связь с реальностью. Потому что она держала в руках ПТС, в который был вписан Volvo XC90 и его владельцем значилась именно она. – Г-гена... – заикаясь, прошептала Анжелика. – Что это? – Доказательство того, что этот красавец-кроссовер, теперь твой, – усмехнулся Гена. – Я его купил, месяц назад. – Ку... Купил? – стараясь перебороть потрясение, проговорила Анжелика. – Как... Каким образом? Откуда у тебя... – Работа с Полуниным, – на губах брата заиграла самодовольная кривая ухмылка. – Этот кросовер – один из плодов моей работы. Он пожал плечами. – Теперь тебе не обязательно выкупать свой Пежо. – Ты говорил, что он тебе нравится, – слегка обиженно проговорила Анжелика – она любила свой маленький красный хэтчбек. – Только, чтобы не обижать тебя, – вздохнул Гена. – Прости. Давай поедем уже. А то Полунин заметит, что мы уезжали и нам влетит. Он вбил адрес в навигатор, и Анжелика завела двигатель. Она всё ещё пыталась прийти в себя, от неожиданного факта и ей стоило усилий сосредоточится на движении автомобиля. Навигатор привел их к дому на Шебашевском переулке, неподалеку от Ленинградского шоссе. Здесь, рядом со зданием МАДИ, возвышалось красивое двадцати-двух этажное новое здание. Это был жилой дом, с собственным подземным паркингом, охраной и несколькими магазинчиками рядом. Надо ли говорить, что это было полной противоположностью тому, где сейчас проживали Анжелика с Геной. – И зачем мы сюда приехали? – спросила Анжелика, оглядывая дом изучающим и завистливым взглядом. Сама она не раз мечтала прикупить квартиру в одной из Московских высоток. Но с космическими ценами на недвижимость, ей об этом только мечтать и оставалось. А уж о том, чтобы жить чуть ли не на Ленинградском проспекте она даже не осмеливалась грезить. – Чтобы ты запомнила и знала дорогу к нашей, а точнее, к твоей новой квартире, – Гена довольно ощерился и откинулся спиной на сидение. Он достал из кармана куртки ключи и протянул Анжелике. – Держи. Пятнадцатый этаж, пять сот двадцать восьмая квартира. – Гена, ты меня пугаешь, – осторожно проговорила девушка. – Неужели это всё от Полунина? У него-то откуда такие деньги? Ей действительно было страшно. Анжелика отлично понимала, что за обычную работу, даже в такой высокооплачиваемой сфере, как информационные технологии, не платят миллионы. Во всяком случае не сразу, и не школьникам вроде Гены. – Если Полунин соизволит, он с тобой поделится источником своих доходов, – насмешливо и пренебрежительно бросил Гена. – Но я бы на это рассчитывал. А теперь иди. Я хочу, чтобы ты увидела, что нас ожидает дальше и... больше не сомневалась. Заинтригованная, настороженная и абсолютно сбитая с толку, девушка вышла из автомобиля и робко зашла в дом. Консьерж, он же охранник, её пропустил, и она поднялась на лифте. Оказавшись на нужном этаже, девушка открыла дверь квартиры и в нерешительности замерла на пороге. Борясь со странным смущением, она нащупала выключатель на стене и зажгла свет. Едва квартира предстала перед ней в ярком освещение, Анжелика замерла у порога. У девушки буквально дыхание застряло в горле от масштабов и роскоши апартаментов, которые предстали перед ней. Анжелика сдавленно всхлипнула, ахнула и закрыла рот рукой. На глазах у неё выступили слёзы. Смятение и недоумение чередовались с ошеломлением, в её сознании. Анжелика робко ступила внутрь квартиры и прошлась по коридору. Её взгляд скользил по роскошному стильному интерьеру, орнаментам с подсветкой на стенах, дорогой мебели в комнатах, футуристическим элементам декора и мраморной отделки длинного кухонного стола возле барной стойки. Анжелике трудно было даже представить, сколько может стоить такая роскошь! Следом за восторгом и восхищением, девушку обуял страх. Она внезапно осознала, что её слишком талантливый, но крайне легкомысленный брат впутался во что-то гораздо опасное, чем она могла предположить! Они с Полуниным точно что-то не договаривали, когда рассказывали про Медеор, Мирбаха и свое взаимодействие. Они оба что-то скрывали от неё – только так можно было объяснить наличие таких баснословных средств у шестнадцатилетнего паренька! Анжелика пыталась совладать с лавиной бурных, хаотичных чувств. В этот миг у неё зазвонил телефон. Корф сдавленно вскрикнула и вжалась спиной в стену. Отругав себя за излишнюю истеричность, она быстро достала мобильник из сумочки и поднесла к лицу. Анжелика почти не удивилась, увидев на дисплее телефона номер Полунина и имя, которым она его обозвала у себя в контактах. – Чего тебе?– – яростно и нервно выкрикнула она в трубку. – Вы где?! Голос Леонида прозвучал так резко и агрессивно, что Анжелика сразу же сникла. – Мы... – замялась она, не зная что ответить. – Ладно, не важно! – перебил её Леонид. – Я тебе скинул адрес, встречаемся там через десять минут! Я всё объясню на месте! Торопитесь! – Но... Стоп! П-подожди... – Анжелика попыталась было запротестовать, но Полунин уже бросил трубку. Анжелика раздраженно и сдавленно глухо рыкнула себе под нос и нетерпеливо затолкала телефон в карман. Сердитым шепотом ругая Полунина, она спустилась на лифте, выскочила из подъезда и скорым шагом направилась к красному Вольво. Как только она открыла дверь, Гена взволнованно воскликнул: – Лика, мне звонил... – Я знаю! – гневно перебила она его и села за руль. – Он сказал тебе, что случилось? Ты что-нибудь знаешь? Анжелика слышала обвиняющие интонации в своем голосе. – Н-нет, – промямлил заметно сникший от тона брат. Девушка почувствовала себя виноватой. Нахмурившись, она шумно выдохнула и выставила на навигаторе адрес из сообщения в мессенджере. – Нам нужно успеть за десять минут, – проворчала она, сдавая назад. – Придется поспешить, – заметил Гена, – это прилично ехать... – Я в курсе, – отрезала Анжелика. Они выехали на Ленинградский проспект, на котором даже ночью движение было довольно оживленным, и Анжелика надавила на педаль газа. Кроссовер полетел вперёд, вжимая Гену и Анжелику в комфортабельные сидения. Полунин несколько раз звонил им в дороге. Анжелика игнорировала его звонки, а Гена что-то писал Леониду в WhatsApp. Необходимый им адрес находился на Новинском бульваре. Вид ночной Москвы, озаренной расписанной россыпями многоцветных огней, всегда завораживал и восхищал Анжелику. Но сейчас, вид ночного великолепия Белокаменной вселял накатывающую тревогу. Потому что девушка не сомневалась, что Полунину пришел в голову очередной безумный и опасный план. Анжелика остановилась возле бутика Dior, чье здание соответствовало номеру в адресе, и достала телефон. Но она не успела ничего сделать, как мобильник вновь зазвонил. – Что... – начала было девушка, приняв вызов. – Заходи в магазин, – велел Леонид. – Что? – вновь спросила Анжелика и взглянула на вход в бутик. Со своими красиво подсвеченными витринами и стоящими там манекенами, лоснящимися от лучших экземпляров бренда, магазин выглядел неприступным. Особенно для таких, как Анжелика. Весь претенциозно заносчивый вид бутика говорил, что он непозволительно роскошен для таких заезжих нищенок, как Анжелика. – В к-какой магазин? – заикаясь, удивленно спросила Анжелика. – А ты их много видишь? – с издевательской иронией спросил Полунин. – Вылезай и заходи в бутик. У нас нет времени! Живее! Леонид прервал связь, и Анжелика с осоловелым видом медленно спрятала телефон в сумочку. – Что случилось? – обеспокоенно спросил Гена. – Что он сказал? – Чтобы я зашла в магазин, – рассеянно ответила Анжелика. Она со вздохом отстегнула ремень безопасности и вышла из автомобиля. – Я заблокирую двери, на всякий случай, – сказала она помахав брелоком автосигнализации. – Хорошо, – кивнул Гена. Девушка нажала на кнопку с иконкой замка, на брелоке и повернулась к входу в бутик. Корф вдруг ощутила, что её сковала невиданная оторопь, а пульс, стремительно набирает обороты. Она раньше никогда даже не заходила в такие магазины – смысла не было, разве что помечтать и над душой издеваться. Она робко поднялась по ступеням и открыла тяжелую дверь бутика. Ей пришлось приложить усилия, чтобы преодолеть чертову робость и детскую трусость, внезапно овладевшую ей. Когда она вошла, трое продавцов-консультантов и двое кассиров тут же уставились на неё. На губах пяти девушек, почти одновременно расплылись фальшиво-вежливые, при этом откровенно ехидные улыбки. Они окинули Анжелику нарочито пренебрежительными и надменными взглядами, от чего Корф на несколько мгновений застыла в дверях. Первым её душевным позывом было развернутся и выбежать прочь из магазина, но тут она увидела незнакомого мужчину в центре зала. Рыжебородый, с зачесанной назад модной укладкой, одетый в темный, серо-фиолетовый костюм, в ретро стиле, и поблескивающие ботинки, он приветливо махал ей рукой. Анжелика настолько опешила от преобразившегося Полунина, что в раз забыла о своей робости и направилась к нему, даже не взглянув на персонал магазина. – Это ты? – ошарашенно прошептала она, оказавшись с Полуниным лицом к лицу. Тот чуть опустил голову, и взглянул на неё из-под очков с синеватым бликом. Вот, что Леонид не смог изменить в своей внешности, так это глаза, а точнее взгляд. Колкий, испытующий и пристальный. – Я, – коротко ответил он куда менее приветливым голосом и быстро продолжил. – Слушай внимательно. В бизнес-центре, через дорогу, на четырёх последних этажах проходит празднование в честь крупного контракта по покупке одного немецкого конкурента, который разорился на днях. – И к чему это? – не поняла Анжелика. – Слушай не перебивай, – Полунин взял девушку под локоть и повёл за собой. – У нас мало времени, я и так доплатил этим девушкам из персонала бутика, чтобы они поработали сегодня подольше! А тебе нужно платье, туфли и... что-то из акссесуаров. – Зачем? – удивленно моргая, шепнула Корф. – Для вечеринки, – хмыкнул Полунин. – Ты в числе приглашенных. – Но я... – Посмотри мессенджер, я выслал тебе фото. Анжелика достала телефон и просмотрела присланный Полуниным снимок. На нём был запечатлен темноволосый мужчина с импозантной щетиной и обольстительным лукавым взглядом. В его внешности просматривалось что-то восточное. – Это Альвидас Раудис, один из крупнейших предпринимателей, в области финансовых услуг и тайный партнёр Мирбаха в сделке с арабскими кредиторами. – Это, которые собираются продавать ‘Донумвитте’ шиитским повстанцам Йемена и Ирану? – Да, и именно с их подачи, этот препарат ‘Медеор’ тестирует на гражданах России. По голосу Полунина было понятно, что его прежде всего волнует последнее – а страны Аравийского полустрова и их конфликты ему, в большей степени, безразличны. – И что нам с этого Аль.. Альвидаса? – непонимающе нахмурилась девушка. – Я надавил на него с помощью кое-какого компромата, и он согласился сегодня вечером передать мне данные о компаниях и персонах из Катара, которые напрямую финансируют проект ‘Донумвитте’. – Это позволит обличить Мирбаха? – Это обличит его мотивацию и послужит сильно отягчающим обстоятельство на суде, когда вскроется истинное назначение и свойства его ‘чудо-препарата’. Анжелика настороженно взглянула на Полунина. Мужчина говорил с отчаянным желанием, праведным гневом и упрямой истовой верой. Девушка сочла за лучшее не задавать лишних вопросов и не спорить. – Твоя задача, – продолжал Леонид, – войти в здание, встретиться с Альвидасом и забрать у него носитель с инфой. Всё. Просто и быстро. Поняла? – А как я пройду... – начала девушка. – У тебя есть приглашение, – Леонид остановился возле одной из примерочных. – Я подобрал тебе платье, туфли и кое-какие украшение. Примеряй, и погнали. Не явимся вовремя, и этот литовский засранец сольётся, как пить дать. Полунин заметно нервничал и маялся от нехватки терпения. В примерочной Анжелика обнаружила черное платье из последней коллекции. Одно было из шелка, вискозы и полиамида. Со стильным кружевным декором и небольшим вырезом. Корф таких вещей даже близко не видела, не говоря уж о том, чтобы примерить. Не смотря на тревожность и опасение от плана Полунина, девушка ощутила искреннее желание поскорее примерить платье. На удивление, Полунин угадал с размером. И когда одна из продавщиц-консультантов помогла Анжелике надеть одно из творений Диора, платье идеально село на ней. Изящное и легкое, оно обхватывало, несло и преподносило девушку в вычурном, но не чопорном, аристократичном облике. – Ну, что? Примерила? – Полунин нетерпеливо отодвинул штору примерочной и заглянул внутрь. – Ты что?.. – слабо возразила Анжелика. Ей почему-то было неловко, что Леонид видит её в этом платье. Мало того, что оно будет куплено за его деньги, так его ткань во многих местах имела интимную полупрозрачность. У Анжелики вспыхнули щеки, он почувствовала и увидела в отражении, как зарделось её лицо и чувство стыдливости стало невыносимым. – А тебе идёт, – по-деловому оценил Леонид и кивнул консультанту. – Мы его берем. – Хорошо, – кивнула та, – вам его упаковать или?.. – Нет, она в нём пойдёт, – ответил Полулин. Темные туфли-лодочки на среднем каблуке пришлось взять другие – здесь Полунин промахнулся сразу на два размера. – В кроссовках твои ступни кажутся куда большими, – проворчал он. А Анжелика лишь вздохнула, не желая ничего объяснять. Когда она была готова и одета, Полунин торопливо расплатился с девушками, и они с Анжеликой быстро покинули бутик. Корф села за руль Вольво, а Полунин быстро передал ей приглашение на закрытую вечеринку и провёл краткий инструктаж. – Главное, не бойся, я буду рядом, – предупредил он, – но появлюсь чуть позже. И ещё, встретишься с Альвидасом, скажи от кого, но с ним никуда не ходи! Поняла?! Это важно! – Поняла, – рассеянно ответила нервничающая Анжелика. – А что у тебя за компромат на него? Мне важно знать, насколько он от тебя зависит. Полунин ухмыльнулся. – У меня есть видео, где он развлекается с двумя школьницами, которым меньше пятнадцати. Так что никуда он не денется, но если опоздаем, может начат юлить. Так что давай... Леонид хлопнул по крыше Вольво, обошел кроссовер спереди и двинулся куда-то вдоль улицы. – Как ты только с ним общаешься! – покачала головой ошарешенная Анжелика и взглянула на брата. Гена улыбался. – Ну, главное привыкнуть. Ленька, конечно, спонтанный, но... – Спонтанный? – скептически переспросила Анжелика. – Да он немного сумасшедший, наглый до бесконечности и до ужаса бестактный! – Есть немного, – согласился Гена. Анжелика фыркнула в ответ и повернув ключ, направила автомобиль к возвышающемуся через дорогу небоскрёбу. Подъезжая к величественно сияющему входу в здание бизнес-центра Анжелика ощутила себя также, как в самолете, во время взлёта. Когда внутри тела, кажется, что все твои внутренности туго сжимаются в один огромный узел, в области живота, тело наливается вибрирующим напряжением, и твердеет кожа. Подъезжать к самому входу девушка не стала. Она припарковалась метрах в двадцати от пафосных ступеней, ведущих к дверям входа. Ей совсем не хотелось, чтобы охранники, замершие немыми и грозными изваяниями подле дверей бизнес-центра, видели Гену. – Ну, что? – слабым подрагивающим голосом произнесла Анжелика, глядя на двери центра. – Я пошла... Пожелай мне удачи. Гена вдруг взял её за руку и крепко сжал ладонь девушки. Анжелика взглянула на брата и увидела в глазах парня беспомощный искренний страх вперемешку с отчаянной уверенностью. – Удачи! – выдохнул он решительно кивнул. – Лика, мы все будем рядом. Леонид будет внутри, с тобой, а мы с Лёвой будем помогать издалека. Но мы все с тобой... Только сейчас девушка заметила на коленях у брата ноутбук, а рядом ещё несколько гаджетов, о назначении которых можно было только догадываться. – Знаешь, – нервно хихикнула девушка, – я чувствую героиней ‘Миссия не выполнима’. Гена в ответ понимающе широко улыбнулся. – Тому Крузу понравилось бы, – заметил он. С уст Анжелики сорвался громкий хохоток, девушка открыла дверцу Volvo и вышла на улицу. Морозная ночь забралась под накинутую на плечи куртку и окутала её тело. Анжелика чувствовала нарастающую дрожь в теле, и виной тому был не только ночной мартовский холод. Поднимаясь по ступеням к переливающемуся огнями и цветными бликами ночного города зданию, она чувствовала, как сбивается её дыхание. Девушка предъявила приглашение охране. Охранники с равнодушно-каменными лицами внимательно проверили её приглашение и ‘ощупали’ её тело металлодектором. Двое, по моложе, пользуясь открытостью платья Анжелики, без стеснения её рассматривали. Когда ей разрешили войти, Корф рывком отобрала сумку у одного из охранников, который в ней рылся и вошла внутрь здания. Несмотря на пританцовывающую на душе нервозность, она почувствовала нарастающий гнев и возмущение. К месту празднования Анжелика поднялась на лифте. Она подумала, что нервничала меньше, если бы Полунин, например, дал бы ей маленький микронаушник, чтобы она могла быть с ним на связи. Но девушка понимала, что любую скрытую гарнитуру выявили бы на входе. А в обычных беспроводных наушниках, среди музыки и бурной вечеринки она будет выглядеть странно и подозрительно. Когда шикарный лифт, с позолотой на стенах, плавно открыл дверцы перед Анжеликой предстал небольшой празднично украшенный коридор и распахнутые настежь прозрачные дверцы. Здесь также было четверо охранников. К удивлению Анжелики, её проверили во второй раз и только после этого она вошла в огромный просторный зал. Здесь над головами десятков, а может и доброй сотни людей, звучал приятный блюз – его играли несколько музыкантов в конце зала – среди мелодии которого слышался сливающийся гомон голосов. По периметру огромного помещениия, огромной буквой ‘П’ стояло множество столов праздничного фуршета. Гости в вычурных одежда фланировали по залу, что-то обсуждали, смеялись или украдкой переговаривались. Остальные, в центре зала, танцевали парами. Интерьер зала совмещал в себе холодный бизнес-хай-тек и вычурную замысловатость форм какого-нибудь барокко. Серовато-серебристый минимализм непостижимым образом здесь гармонировал с элементами классической архитектуры семнадцатого-восемнадцатого века. Отчаянно стараясь перебороть неловкость, Анжелика двигалась среди незнакомых людей и лихорадочно пыталась отыскать чертового Альвидаса Раудиса. При этом ей опять казалось, что все вокруг смотрят на неё, причем смотрят с недоумением, не понимая, что она здесь делает. Анжелике казалось, что она непростительно отличается от всех присутствующих, что она не так двигается, не так идёт и не так одета. Анжелика достала телефон, ещё раз взглянула на фотографию Раудиса. Она несколько раз прошлась мимо гостей, усердно разглядывая их лица. Пара мужчин, отчасти похожих на Альвидаса, перехватив взгляд Анжелики предприняли попытку с ней познакомиться. Но девушка, с испугу, весьма неприветливо их отшила. Она тут же мысленно отругала себя – ей нужно немедленно взять себя в руки. И тут она его увидела. Это точно был он – Альвидас Раудис, партнёр Мариана Мирбаха. Анжелика направилась к нему и на ходу вновь сравнила настоящего Альвидаса со снимком в мессенджере. Она страшно боялась ошибиться и, наверное, именно из-за этого не заметила проходящего перед носом официанта с подносом. Следуя всем канонам неуклюжей неудачницы, Анжелика скорым шагом, эпично врезалась в ничего неподозревающего официанта. Тот вскрикнул, покачнулся и поднос с десятком бокалов, как в замедленной съемке, выпалу у бедолаги из рук. Короткий миг сверкающих в воздухе бокалов, переливчатый блеск расплескивающегося шампанского и мелодию блюза прерывает продолжительный звон бьющегося хрусталя. Брызги шампанского и блестящие мокрые осколки полетели в гостей. Раздались недовольные и испуганные крики. Анжелика в ужасе подалась назад, зажимая рот ладонями и вжимая голову в плечи. Вот теперь все точно и с нескрываемым осуждением смотрели на неё. А некоторые – чью одежду щедро залило шампанским – глядели с откровенной ненавистью. – П-простите...– тонким голоском, пугливо проговорила Корф. Все вокруг таращились на неё, и Анжелика сейчас желала испарится подальше от всех этих людей и не видеть ни их осуждающих, презрительных взглядов, ни их насмешливых ухмылок. Мысли таяли в её голове, она растерянно смотрела по сторонам и не представляла, как ей поступить. Кто-то резко схватил её за руку, не сильно сжал пальцами предплечье и проговорил: – Всё в порядке, дамы и господа! Небольшой конфуз не испортит наш праздник! А вы молодой человек, будьте добры, сдайте ваш смокинг, и чтобы я больше вас здесь не видел. Последние слова мужчины, взявшего Анжелику за руку, относились к ошеломленному и перепуганному официанту. – Идёмте! – быстро проговорил мужчина на ухо оторопевшей Корф. Он потянул её за собой, через гущу гостей, куда-то в сторону. Только сейчас Анжелика сумела признать в нём Альвидаса Раудиса. Партнёр Мирбаха вывел девушку из зала, провел по коридору и затем, воспользовавшись ключ-картой, открыл один из кабинетов. – Прошу, – холодно велел он, чуть посторонившись. Анжелика не посмела ослушаться и вошла в кабинет. Интерьер здесь был почти, как в люксовом западно-европейском отеле. Обстановка, в каждом элементе, от пола до потолка, источала атмосфера элитарной роскоши. – Почему Леонид сам не явился? – спросил Альвидас, что-то доставая из застекленного шкафа. Это оказалась бутылка виски и два бокала. – Он... не может... – с трудом выдавила из себя Анжелика. – Он же... его разыскивают... Альвидас, наполнивший один бокал наполовину, застыл и поднял взгляд на Анжелику. – Вот как? – улыбка Раудиса выглядела зловеще и злорадной. Корф поняла, что ляпнула лишнее. – Не могли бы вы передать мне... то, что должны, – дрожащим голосом проговорила Анжелика. – Я спешу... – Конечно, но сперва предлагаю соблюсти приличия и некоторую прелюдию, – проговорил Альвидас, по-прежнему неприятно улыбаясь. Он приблизился к Анжелике с двумя бокалами. – Простите, я не пью виски, – запротестовала она. – Мне просто нужно забрать... – Эй! – перебил ей Альвидас и поднёс бокал ближе к ней. – Не груби мне, детка. Ты всё получишь, но не вот так наскоком... Сначала выпей. Анжелика несколько мгновений смотрела ему в глаза и чувствовала, что не сможет долго ему противиться. – Но, послушайте...– слабо возразила она. – Быть может мне позвать охрану и рассказать, что тебе здесь не место? – вкрадчиво спросил Раудис. Анжелика нервно сглотнула и дрожащей рукой приняла бокал из рук мужчины. Тот плотоядно довольно улыбнулся. – Пей, – велел он. Девушка подчинилась. Но от первого же глотка жгучего и гадкого напитка она закашлялась, а из глаз у неё выступили слёзы. – Зря ты так, – без тени сочувствия, покачал головой Раудис. – Это хороший виски, но похоже тебе он и правда не по душе. Он забрал у неё бокал, поставил оба сосуда на стол, возле монитора и достал что-то из ящика стола. – Держи, – Раудис подошел к Анжелике и протянул ей флеш-накопитель. – Всё здесь. Полагаю, Леонид оценит. – Блогадарю...– проговорила Анжелика и протянула руку к накопителю. Но Раудис неожиданно перехватил её руку и резко притянул к себе. – А знаешь, – он дыхнул ей в лицо запахом алкоголя и табака, – отблагодарить и правда было бы не плохо. – Что вы... – начало было девушка. Но Раудис быстро наклонился к ней и попытался поцеловать. – Вы что делаете! – вскрикнула она, пытаясь уклониться от настырного Альвидаса. – Я хочу свою благодарность! – со смехом воскликнул он. – Ты отняла у меня возможность подцепить симпатичную модельку, которая явилась в числе гостей. И будет справедливо, если ты её подменишь. Как считаешь?! – Я здесь не для этого!.. – Анжелика попыталась оттолкнуть его. – Заткнись! – Раудис отвесил ей пощечину и отбросил накопитель на стоящее рядом кресло. Девушка вскрикнула и инстинктивно присела, схватившись свободной рукой за пылающую щеку. – Ты не хуже этой модельки, да ещё в таком соблазнительном платье, – с жаром и аппетитом проговорил Альвидас. Он толкнул Анжелику на кожаный диван, стоявший между кресел и скинул смокинг. Пожирая девушку глазами, Альвидас нетерпеливо развязал галстук и отбросил его прочь. Корф схватила с журнального столика пепельницу и швырнула в голову мужчине. Но тот, со смешком, поймал её и отбросил прочь. – Дура, – насмешливо воскликнул он. – Лучше иди сюда по-хорошему... Он ринулся к ней. – Не трогай меня! – истерично, в ужасе закричала Анжелика. Она что было сил лягнула его ногой и удачно попала каблуком в колено. Альвидас скривился, охнул и выдала порцию ругательств. – С*ка! – выдавил он. – Да я же тебя сейчас отдеру, что ты орать будешь! Он навалился на Анжелику, ударил её ещё раз. Голова девушка мотнулась назад, и она ощутила, как её сознание начало расплываться. Раудис, жарко и хищно дыша, схватил её за вырез платья и попытался разорвать, но у него не получилось. – ***ть! – выдохнул он. Он впился губами в шею девушки, его левая рука сжимала её грудь, а правая полезла под подол платья. Анжелика тихо заплакала. У неё не было сил сопротивляться, она тщетно и слабо пыталась вырваться, но Альвидас был выше, сильнее и раз в пять тяжелее. Она хотела кричать, но Раудис быстро зажал ей рот ладонью, а другой рукой, придавливая девушку своим телом, начал быстро лихорадочно расстёгивать ремень своих брюк. У неё было шансов... ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ Вторник, 24 марта. Второй час ночи. Лерке каким-то неведомым чудом удалось уснуть. Правда почти одетой и не в, угодливо приготовленной прислугой Мирбаха, кровати, а в кресле рядом. Укрывшись найденным пледом, Логинова около часа то залипала в телефоне, то вслух рассуждала, что теперь с нами будет. О нашем разговоре с Мирбахом я ей рассказывать не стала, равно, как и о видении, настигшем меня в ванной. Лерка и так столько всего перенесла сегодня... Когда она уснула, я аккуратно её разула и поставила ботинки подруги рядом с креслом. Лерка, что-то сонно пробормотала и поджала ноги. Я улыбнулась и поправила на её одеяло. Сама я и не думала ложиться – сна не было ни в одном глазу. Сидя на пуфе, у окна, я с негодованием и тоской глядела на огни многочисленных автомобилей вдалеке – банда Гудзевича и не думал разъезжаться. Но мои напряженные и мечущиеся мысли были далеко. Покусывая подушечку большого пальца правой руки, я тщательно обдумывала все последние события и пыталась сделать более-менее логичные выводы. А резюме выходило неутешительное. Очень мягко говоря... Мой дядя – бандит, лжец, убийца и наркоторговец. Сейчас я в доме такого же бандита, убийцы и наркоторговца, но лучше прикрытого законом. Маски, в этом не было сомнений, вышли или вот-вот выйдут на охоту. И я узнала новое имя – Аделина. Тётя Аделина, как они её называли убийцы. И это ещё не всё. Я узнала, что их, Масок, трое! Без Панкрата, без их отца. Их... трое. Я нахмурилась, заставив себя прокрутить в голове, прошлые воспоминания. Чёрт возьми, там, в той квартире, когда Панкрат убил свою жену... Их было двое. Двое мальчиков! Только двое... Так откуда, чёрт побери, взялся третий?! И эта Аделина... Она-то кто такая? Догадка ввалилась в мое сознание, с учтивостью пьяного дебошира, учитывая её очевидность. – А у кого, собственно, вы жили, когда ваша мать была убита, а отец сел на долгий срок? – проговорила я. Сирот обычно пристраивают в детские дома, но это за неимением других родственников. А значит эта Аделина, вполне могла оказаться сестрой их отца или матери, а может и вовсе какой-нибудь дальней родственницей. Я не успела ещё рассудить, что из этого может следовать, как мой телефон шумно разорался мелодией звонка. По треку на звонке, я узнала, что это Стас и рванула к телефону. Трясущимися руками я схватила смартфон, быстро приняла вызов и поднесла к уху. – Ника, где ты?! – Стас говорил громко, требовательно и жестко. Я поняла, что он зол и обеспокоен. – Стас... не сердись, я... – Где ты сейчас? – Я... ну, послушай это... – Ты можешь просто ответить на мой вопрос? – Стас не собирался давать мне время обдумать ответ. – Я у Мирбаха, – пробурчала я едва слышно. – Что?! В каком смысле?.. – Корнилов заметно опешил от услышанного. – Я у него дома, – вздохнула я и покосилась на спящую Лерку. – Мы у него дома. – Ты и твоя подружка? – уточнил Стас. – Он вас похитил? – Нет, – осторожно ответила я, – мы... сами приехали. Стас, это очень долгая история. – Так, хорошо. Обсудим при случаи. Тебе сейчас что-то угрожает? – Ну... – я взглянула в окно, на автомобили бандитов Гудзевича.-Нет... Я полагала, что мы с Леркой, пока, находимся в относительной безопасности. И я не была уверена, что Стасу нужно всё бросать и приезжать сюда, в компании полков полиции или спецназа. А он именно так и сделает, скажи я ему правду. И неизвестно, что из этого получится. – Нет, всё в норме... – Неужели? – Корнилов явно что-то знал, судя по его ехидному голосу. – А что вы делали в джиме, вместе со своим дядей? Не отрицай, Ника, я знаю, что ты и твоя подружка приехали туда. Её машина до сих пор там стоит. – Ей сильно досталось?.. – не преминула быстро спросить я. – Нет, она цела, – нехотя ответил Стас. – Ника, ты знаешь, где твой дядя? Что это вообще было? Почему ты мне ничего не сказала, что у твоего дяди такие проблемы? Что вообще у вас происходит? Ты понимаешь, что о таком нельзя молчать? Я давно не слышала, чтобы Стас был так раздражен. Я ощутила неприятный тычок совести, с привкусом презрительной укоризны. Но я не могла ему рассказать! И сейчас не могу!.. Дядя Сигизмунд, каким бы он ни был, он... он мой дядя! И я не знаю, что с ним будет, после вмешательства Стаса и полиции. – Стас, – я пыталась подобрать нужные слова, – там... всё не так просто, но дядя Сигизмунд и Мирбах... они, вроде как, смогут с этим справиться... без вас. Я тут же крепко зажмурилась и замотала головой. Что это было? Что за ‘Без вас’? Зачем, чёрт побери, я вообще это ляпнула? – Ника, – голос Стаса похолодел, – ты не хочешь, чтобы я ввязывался в это дело... Стас не спрашивал. – Не хочу, – призналась я. – Тем более, в этом не нет необходимости. – Об этом уже мне судить. – Стас, пожалуйста, – взмолилась я. – Когда ты сможешь уехать от Мирбаха? – прохладно поинтересовался Корнилов. Я закусила губу и пожала плечами, снова взглянув в окно. – Я не знаю... – Понятно. Он замолчал. Я тоже. Похоже, мы оба не знали, что сказать. – Ты можешь скинуть мне адрес, где ты находишься? – спросил Стас. – Д-да... а зачем? – робко спросила я. – Ника, – рыкнул Стас. – Ладно, ладно, я скину, – пообещала я и тут вспомнила, о чем хотела рассказать. – Стас, я видела воспоминание... Маски, их трое! – Я знаю, – вздохнул Стас. Я удивленно нахмурилась и добавила. – А имя Аделина тебе, что-то говорит? Стас замолчал. – Кажется, Панкрат Рындин неоднократно был замечен в компании одной пьяницы и её вроде звали, как раз Аделина или Ада... А что? – Они упоминали её. Называли тётя Аделина и... говорили, что хотят ‘поиграть с огоньками’. – Поиграть... с огоньками? – переспросил Стас и выругался в слух. – Чёрт... Я понял. Спасибо, Ника. Чёрт, нужно было сразу её проверить... Он снова замолчал. Я не произносила ни звука, просто ждала – я чувствовала, что Стас силится мне что-то сказать, но не может себя заставить. – Ника, когда... когда сможешь уехать от Мирбаха, пожалуйста, сразу свяжись со мной. – Конечно! – тут же выпалила я. – И давай условимся, что я звоню тебе каждых два часа и если ты не берёшь трубку – я выеду по указанному адресу или начну искать твоего дядю. Последнее было напоминало небольшой шантаж, с толикой угрозы, и я поспешно согласилась. – Вот и отлично... – Стас вздохнул. – Очень прошу тебя, береги себя и не лезь никуда больше одна. А вот это уже напомнило чуть ли не мольбу. – Хорошо, – промямлила я стыдливо. – До встречи, – произнес Стас. – Надеюсь, скоро тебя увидеть. – И я тебя, – быстро произнесла я и тут же подумала, что было слишком уж фамильярно. У мена слегка запекло щеки. Я услышала, как Стас усмехнулся в трубку. – Береги себя, – повторил он дал отбой. – Ты себя тоже, – несмело прошептала я в тишину. Лерка за моей спиной что-то пробормотала во сне, я оглянулась на неё. Подруга забылась в крепком и, на удивление, беззаботном сне. Сама я не знала, что мне делать: спать, во всяком случае сегодня, мне уж точно не придётся. В голове кружат видения и стоит мне расслабиться, перестать сдерживать их, как они подобно водовороту утянут меня в бездны своих кошмаров. Нет уж, спасибо! Заботливая прислуга Мирбаха снабдила нас с Леркой подносом с чашками и сразу двумя чайничками – с черным и белым заварным чаем. На нём так же было несколько вазочек со сладостями. Сладкого не хотелось, а вот от чая с жасмином, я не отказалась. Вооружившись наушниками, я включила один из треков певицы Холзи (в моем положении, как раз то что нужно) и взяла чашку с чаем. Тепло чашки приятно, чуть-чуть обжигая, грело ладони, а душистый аромат щекотал обаяние и успокаивал душу... Но долго наслаждаться чаем и музыкой, сидя у огромного окна, у меня не получилось. Когда я успела ополовинить чашку, а Холзи пела уже четвёртую песню в моих наушниках, я вновь почувствовала присутствие той зловещей субстанции. Подобно крадущейся ласке, оно подобралось ко мне и навалилось уже с тяжестью медведя, сдавливая в своих объятиях. Я резко подхватилась с пуфа, расплескав чай на кофе. Выдернув из ушей наушники, я смотала их и нервно сжала в правом кулаке. Не смея шевелиться, я стояла неподалеку от окна. Я слышала отяжелевшие удары сердца, ощущала качающую меня слабость. Меня начинало тошнить от неё, гадкое ломящее чувство в плечах и спине. Давление в спине усиливалось. Казалось какая-то сила пыталась вогнуть мою спину внутрь, а плечи отвести назад и соединить между собой. Мое дыхание учащалось, тяжелая боль распирала ребра. Неведомая мрачная сила, словно норовила сломать меня в буквальном смысле. Сломать и сложить пополам или вчетверо. Меня обуяла паника – на несколько мгновений, мне показалось, что это нечто сейчас тихо убьёт меня, и никто не сможет мне помочь. Но тут я почувствовала приятный холод на кончиках пальцев. Откуда-то повеяло живительной морозной свежестью и настоящее дуновение зимнего ветра всколыхнуло мои волосы. При этом окна в нашей с Лерой комнате были плотно закрыты. Давление неизвестной силы ослабло и отпустило меня. Оно сгинуло по воздействием живительного для меня холода. Мое тело наполнилось приятной легкостью, мне казалось, я могла бы взлететь если бы захотела. Мрачная, гадкая, бездонно темная сила быстро отступала, но я по-прежнему чувствовала её. Она уползала прочь, торопливо извиваясь, она намеревалась поскорее улизнуть. Подталкиваемая неожиданной уверенностью в себе, я ринулась за ней. Морозное чувство гладило по спине, чуть приподнимало волосы и ласкало кожу. Это был не тот холод, что заковывает во льды всё живое и стремится выдавить, выжать тепло из всех, у кого бьется сердце и горяча кровь. Нет, этот мороз, нес силы, облегчал дыхание и словно подхватывал меня, нёс вперёд. Это морозное чувство наполнило сознание убеждением в возможности противостоять подобному мраку. И это зимнее дыхание, таило в себе северный яркий свет, как сияние тысяч Северных звёзд на небе... Я вышла из комнаты, в коридоре передо мной растекался едва колеблющийся полумрак. Я ринулась на него и скачущие в его глубинах призрачные тени, как будто шарахнулись прочь. Я ускорила шаг. Зловещая бестелесная субстанция чувствовалась где-то в недра этого огромного дома. Меня обуревало и вело вперёд нагнетающее волнующее чувство. Совершенно инстинктивно я понимала, что как можно скорее должна оказать рядом с этой чёрной, сотканной из мрака, хищной и опасной материей. Я должна прервать её существование здесь. Потому, что ей нет места ни здесь, ни в этом мире. Она естm то, что никогда не должно существовать вот так вот запросто, рядом с людьми, в наше мире. Это нечто... первобытное, древнее, стоящее у истоков зла и его порождений. Как я это поняла?.. О, впервые за всё время, что я чувствовала подобный мрак и зло, я осознавала, что он... разумен. Да, его действия не хаотичны, а наполненны хладнокровным расчетливым смыслом. Он вечно голоден и ненасытен, и он всегда знает, что делает и ради чего. Я быстро шагала вперёд, мимо закрытых дверей. На повороте, я едва не сорвалась на бег. Я оказалась в противоположном крыле дома и тут услышала: – Нет... Нет, нет! Пожалуйста!.. Я всё решу! Просто дайте мне время! Умоляю вас!.. Не надо... Я остановилась и, сквозь шум собственного сердцебиения, прислушалась. Это был Мирбах! Это Мариан Мирбах... И кем же должен быть человек, которого так жалко будет умолять сам Мариан Мирбах. А человек ли это?.. Я не могу объяснить почему эта внезапная мысль вдруг закралась в мою голову и беспокойно закружилась там, набирая обороты. Должно быть присутствие этой пугающей и зловещей силы сочеталось со страхом в словах Мариана. А человек, обычный нормальный человек, не может, просто не способен источать подобный мрак, не способен так управлять им так... как управляло им нечто. По мере того, как я шагала на звук умоляющего и почти плачущего голоса Мариана, мне казалось, что я словно погружаюсь на водную глубину. Я ощущала с каким трудом мне удается сделать следующие шаги, как тяжелеет сердцебиение и затрудняется дыхание, и как на плечи и на спину наваливается противоестественная тянущая тяжесть. Я уже испытывала подобные чувства, когда лицом к лицу сталкивалась к Сумеречным Портным, с настоящим Портным. И тогда я, Лера и Лёва Синицын чудом остались живы!.. А сейчас это чувство было ещё более опасным, из-за интеллекта, который им управлял. Дверь, из-за которой доносились мольбы Мирбаха, была уже совсем рядом, и я видела тонкую, как волос, полоску света между дверью и полом. – Пожалуйста...– вновь взмолился Мариан. – Дайте мне время... Мгновение, и в ответ на слова Мирбаха раздалось угрожающее и злобное рычание. Не смотря на возрастающее давление, которое норовило заставить меня склониться и обессиленно упасть на пол, я ускорила шаг. Темная ночь за окнами, неожиданно озарилась фантасмагорическим серебристо-белым сиянием. Я взглянула в окна, тянувшиеся вдоль коридора и ощутила новый прилив сил. Я как будто вдоволь напилась ключевой воды из источника, после долгого пути. За спиной и в моих волосах дышало приятное морозное чувство, в окна дома Мирбаха заглядывали неожиданно проступившие на небе яркие звёзды, а у меня словно выросли крылья... Я стремительно подошла к двери, уверенно повернула ручку и распахнула её. Моему взору предстал Мариан, стоящий на коленях. Халат почти сполз с его обнаженного тела, а сам он в ужасе, с мольбой на лице глядел на огромного пса. Это был не обычный пёс, вряд ли это вообще была собака... Огромное создание, не меньше теленка, с мощными лапами и массивной челюстью. Оно было словно соткано из вьющегося чёрного дыма. Его силуэт расплывался в дымчато-черном мареве, но зато четко были виды два испепеляюще-красных глаза. Они были переполнены ненавистью, жаждой крови и неутомимым стремлением убивать, рвать и раздирать любую плоть. У меня перехватило дыхание, от взгляда пылающих глаз, я остановилась на пороге, чувствуя, как ломота во всем теле резко усилилась. У меня чуть потемнело в глазах, но я выстояла и мгновенно поняла, кто является источником мрачной угнетающей субстанции. Чья сила всё это время чувствовалась в этом доме. Я понятия не имела, что это такое, но знала, что это опаснейшее порождение глубин зла и мрака. Я бросила взгляд на Мариана. На его лице застыло боязливо-плаксивое, абсолютно безвольное выражение. Его дрожащие губы, что-то прошептали, но я не разобрала что именно. Я захлопнула дверь и что было сил бросилась обратно в комнату к Лерке. Нам нужно было уходить, срочно уезжать отсюда! Да, там за стенами дома Мирбаха нас ждали бандиты Гудзевича, но то, что сейчас скрывалось в доме Мариана, было стократно хуже! Я услышала за спиной грохот двери, крик Мариана и звуки ударов тяжелых лап по полу. Чувство страха гадким пронзающе-жарким прикосновением скользнуло по спине, запуталось в распущенных волосах и лизнуло шею. Я припустила быстрее. За спиной раздался раскатистый озлобленный лай. От его звука у меня, от макушки до поясницы пробежала колкая лихорадка. – Ле-ера-а! – истошно, на бегу, заорала я. Жесткие быстрые удары лап мчащегося монстра уже звучали совсем близко от меня. Я отчаянно побежала быстрее. Дверь нашей с Лерой комнаты маячила впереди. Ещё несколько метров я и успею заскочить внутрь, закрыться от несущегося попятам монстра. Я не знала, что будет дальше. Единственная мысль, которая сейчас прочно засела в голове – это желание, отгородиться от неизвестной злобной твари за дверью комнаты. – Лера! Просыпайся! – истошно и истерично завизжала я. Влажный жар целовал и мял мое лицо. Лихорадящее чувство страха проникало под кожу, растворялось в крови и сочилось в грудь. Я была рядом. До двери оставалось лишь шаг... Но топот лап за мной исчез, я больше не слышала ни лая, ни прерывистого, хищного, свирепого дыхания. Я добежала до двери, приоткрыла её и обернулась на пороге. Я встретилась взглядом с этой тварью. Он стоял в противоположном конце, на повороте коридора. Даже на фоне густеющей темноты в помещении, он заметно выделялся свой сгустившейся вязкой чернотой. Похожий на пса монстр, был вес создан, соткан и сплетен из дымчато-чёрного извивающегося мрака. Глядя в пылающие, кроваво-красные глаза, зияющие на морде твари, я в полной мере ощущала её неистовое желание добраться до меня. Его помыслы, а точнее мысли разумного мрака, управлявшего им, проникали в мое сознание. Я увидела, что он хочет сделать со мной, как хочет расправиться, с каким ожесточенным рвением жаждет убить меня... Я даже пошатнулась от такой убийственной волны ненависти. Кто бы не управлял этой тварью он искренне меня ненавидел, но сейчас пес не мог сделать и шага в мою сторону. Потому что, через высокие окна на третьем этаже, в полумрак дома проникал лучистый свет звёзд. Тот самый свет, что был со мной, когда я лицом с лицу сталкивалась в чем-то ужасающим, невозможным и кошмарным. И сейчас это серебристое яркое и чистое сияние сразу четырьмя конусовидными лучами врывалось внутрь дома и рассекало темноту, разгоняя клубки сумрака по углам. Пёс рычал, фыркал и нетерпеливо топтался на месте. Откуда-то из-за поворота, со стороны пса донесся звук чьего-то неуклюжего топота. – Нет! Не трогайте её! Не надо!.. Она не играет никакой роли!.. Прошу вас!.. – прокричал Мариан. Пес на мгновение повернул голову на звук его голоса, затем взглянул на меня. Его красные глаза неожиданно вспыхнули ярче прежнего. Я ощутила резкое головокружение и внезапную жестокую резь в животе. Всё внутри меня скрутило и сжало. Я упала на колени и заорала от невыносимой боли! – Роджеровна!.. Что происходит?!... – за моей спиной встала сонная и растерянная Лерка. Всё происходило за доли секунды. Свет звёзд во окнах померк, и боль во мне усилилась. Я чувствовала, как неведомая сила рвет и терзает меня изнутри. Коридор погрузился в противоестественно густой непроглядный мрак. В нем тяжело было разглядеть очертания даже близ стоящих предметов. Но сквозь слёзы невыносимой боли, я даже в этой тьме разглядела быстро приближающиеся ко мне две истово пылающих точки красных глаз. – Роджеровна!.. – в панике бросилась ко мне Лерка. – Нет, Лера, уйди... – вскричала я в страхе, с мольбой в голосе. Крик Мариана повис в воздухе. Кошмарный огромный пёс галопом несся ко мне. Через силу, ощущая крупную дрожь и истощающую лихорадку, я сумела подняться, держась правой рукой за живот, а левой опираясь на стену. Пес был рядом. Красные глаза прожигали меня ненавистью. Ему оставался один прыжок до меня. Бежать было некуда, мы с Леркой были бы обречены, если бы я попробовала бежать... Я мысленно собрала в себе свет звёзд, живительное касание зимнего воздуха и укутала это всё в водоворот самых добрых и счастливых воспоминаний, которые мне доводилось видеть у разных людей. Всё то, самое доброе, светлое и искреннее, всю ту любовь, радость и восторг, что согревают людей яркими воспоминаниями о счастливейших событиях в жизни. Все то, что я видела за свою жизнь, я собрала это, вспомнила и направила перед собой... Пес прыгнул, завис в прыжке. Время разлетелось на осколки замерших мгновений. Я выдохнула и вскинула правую руку. По телу взвился вихрь серебристых снежинок, мои волосы вновь всколыхнулись, развеваясь на усиливающемся ветру. Вьющиеся вокруг меня снежинки засияли, обратившись маленькими звездами. Они стремительно окутали мою правую руку, взобрались по ней и вырвались вперед. Вспыхнул яркий мерцающий свет. Лерка за моей спиной ахнула. Я успела заметить перепуганное и вытянувшееся от удивления лицо Мариана. А черный пес в прыжке взвыл, когда снежно-звездный вихрь окутал его тело и рассеял воздухе. Мгновение, и от жуткого монстра остался лишь рассевающийся по воздуху черный дымок, с мерзким запахом гари. Боль во мне погибла, я чувствовала себя такой сильной и могущественной, как никогда. Это... звучит странно, но именно это я сейчас и чувствовала. Словно мне все было не почем, словно внутри меня внезапно проснулась и разразилась, какая-то неведомая мне стихия, доселе дремавшая в закоулках моей души. Я подняла взгляд и увидела остолбеневшего Мирбаха. Мариан во все глаза таращился на меня, у него дергался левый глаз, он силился что-то произнести, но не мог. Кто-то хлопнул меня по плечу, я вздрогнула, но это оказалась Лерка. Логинова поравнялась со мной, посмотрела на остатки черного дыма, в воздухе и взглянула на меня. На удивление, она оказалась невероятно спокойна, хоть и порядком смущена и напугана. – Знаешь, – проговорила она обманчиво будничным тоном, – а я даже не хочу узнавать, что это всё было... А даже не уверена, что я удивлена, Роджеровна. Я лишь смущенно улыбнулась. К нам, не твёрдой походкой, подошел Мариан. Мы с Лерой уставились на него. – К... – выдавил он. – К-кто ты... мать т-твою... такая?! Кто ты?! Ты... что... ты что наделала?! Как это... Как это вообще... Вообще всё?! Мирбаху явно не хватало выдержки и возможности, чтобы выразить все свои мысли. Зато я была вполне способна четко выражать свое желание и волю: – Мы уезжаем! – заявила я в лицо ошарашенному Мирбаху. – Сейчас же... – Подруга, – Лерка, с фальшивой застенчивостью подёргала меня за рукав. – Ты бы не горячилась... Там всё-таки орава злобствующих бандюков, которые жаждут заполучить тебя в свои загребущие лапы и как бы... – Проблема в том, Лер, – не отводя гневного взгляда от бледного лица Мирбаха, – что здесь, нам может быть ещё опаснее. Логинова покосилась на то место, где ещё секунду назад была темная тварь и пробормотала: – А-а... ну, да... – В-вам нельзя уходить... – замотал головой Мирбах. – Вас же... Вас обеих... Вероника, но как вы... – Всего хорошего, Мариан, – холодно ответила я. Честно, я не знала, что толком делать дальше. И первая же мысль была попросить помощи у Стаса. Чёрт возьми! Нужно было сразу же так сделать! А не сидеть, тут у Мирбаха и ждать, когда все благополучно закончится. А если не закончится? Если... Додумать свою мысль я не успела. Потому что внизу раздался грохот дверей, чей-то топот ног и ругань. Мирбах ещё раз окинул меня шокированным взглядом и, стуча пятками по полу, направился к лестнице на первый этаж. Я тоже пошла за ним, потому что один из голосов – грубый, низкий и пренебрежительный – был мне знаком. Меня всё ещё ощутимо колотила дрожь, и вязкая гнетущая слабость обтягивала всё тело – победа на неведомым существом далась мне нелегко. Я испытывала относительное облегчение, но всё равно не могла объяснить, даже себе, что это было? Как у меня получилось противостоять этому созданию? И как... Последняя мысль мгновенно выветрилась из моей головы, когда я оказалась возле лестницы и, опираясь на деревянную балюстраду, посмотрела вниз. Мне не показалось, голос и правду был мне знаком. Как и один из двух людей, стоящих в прихожей дома. – Мирбах, – чуть ли не приказным тоном пробасил полковник Датский, – что за свистопляска на въезде в ваш дорогучий посёлок? Что это за быки, устроили там стачку? Ты их знаешь? – Знаю... – Мариан нахмурился и посмотрел на юношу, которого Датчанин крепко держал за руку. – Ну, а его ты зачем сюда притащил? – А куда мне было его везти? – в тон Мариану ответил Датский. – После всего того, что он натворил... Тут он заметил движение сверху и поднял взгляд. Я посмотрела в глаза Родиона Датского и увидела, как изменилось его лицо. Мариан быстро обернулся на меня и снова взглянул на Датчанина. – Ты знаешь Веронику Лазовскую? Вы знакомы? – Не очень близко, – пробасил Датчанин, не спуская с меня тяжелого взгляда. – Роджеровна, кто это такой? – опасливо шепнула стоящая сзади Лерка. Я не знала, что ей ответить. Для Стаса Датский – враг, как и для меня. Но сейчас... я не была в этом уверена. Потому что увидела, как занервничал Датский, как на долю короткого мгновения в его взгляде промелькнуло беспокойство. Он был удивлен и встревожен моим появлением в доме Мирбаха. А ещё крепко раздосадован, что я увидела его в доме Мариана. А ведь и правда? Что он здесь делает, и кто этот еле стоящий на ногах парень? – Знакомый, – едва слышно ответила я Лере, думая про себя, что невольно мы с ней ввязались в какие-то опасные интриги между ‘грязным’ следователем и Мирбахом. А может и между ведомством СКР и корпорацией ‘Медеор’ – о масштабах связей можно было лишь догадываться. Датчанин перевёл взгляд на Мариана. – Нужно поговорить и наедине. Голос его звучал отрывисто и недовольно. Он нервничал и теперь я ясно видела это. Это лишь укрепило мою уверенность, что нам с Леркой нужно срочно нужно уматывать отсюда! – Ты нашел... – Мирбах мельком взглянул на парня с перевязанной головой и изможденным лицом. – Нашел то, зачем вы ездили? – Да, – глухо процедил Датский. Кажется, он был раздражен, что Мариан задает лишние вопросы, да еще и при свидетелях. Мариан обернулся на нас с Леркой. – Вы слышали... Въезд в поселок по-прежнему перекрыт бандитами Гудзевича. – Что ещё за Гудевич? – нахмурился Датский. – А-а, – отмахнулся Мариан. – Залётный... Но со связями в Москве. Ваши, кстати, ничего не могут им сделать? Чтобы они убрались отсюда? – Если у этого Гудзевича связи, то с весьма влиятельными людьми, – рассудил Датчанин. – Иначе это стадо не вело бы себя столь нагло. Да и потом, формально они ничего не нарушают, стоят себе группой у въезда и только... Караулят кого-то. Он нехорошо усмехнулся и взглянул на меня. – Вы слышали, Вероника, – не оборачиваясь бросил Мариан. – Так что вам с подругой лучше... – Мариан, – прервала я его вежливым, но прохладным тоном. – Я повторяю, что мы здесь не останемся. Мариан вздохнул, посмотрел на Датского. – Минуту, – буркнул он. Круто развернувшись, в развевающемся халате, он резкими широкими шагами подошел ко мне. Я взглянула на него снизу-вверх. Лицо Мирбаха все ещё покрывала нервная испарина, да и на щеках оставались красные пятна, а губы и пальцы рук заметно подрагивали. – Слушайте, Вероника, – проговорил он, чуть склонившись надо мной. – Вы же понимаете, что вы никуда не уедите... – Мариан, если вы вздумали мне угрожать, то не забывайте, что я могу рассказать о том, что здесь случилось и о том... Я посмотрела за спину Мариана на Датского и неизвестного мне парня. – ... кого я здесь видела. – А если я перестану быть гостеприимным, прикажу отобрать у вас мобильники и посажу под замок?.. – Если я не выйду на связь через определенный интервал, сюда нагрянет весь Уголовный розыск и Росгвардия в придачу, – уверенно заявила я. Возможно, я слегка приукрашивала, но думаю у Стаса и Аспирина есть возможность устроить нечто подобное. – Неужели? – язвительно прошипел Мариан. – Что-то я не слышал о том, что у вас есть родственники в МУРе или других органах... – Зато у нее есть друг из следователей особой оперативно-следственной группы, – неожиданно встряла Лерка. – Вы слышали о Станиславе Корнилове? Знаете, кто это? Вам с ним лучше не связываться!.. Мариан посмотрел на неё. Я закрыла глаза и вздохнула. Лера не всегда уместно встревает в разговор. – Кажется, я слышал о нем, – кивнул Мирбах и обернулся на Датского. – Ты знаешь его? Этого Корнилова? – О, да, – кивнул Датский и чуть ухмыльнулся. – И что он может создать мне проблемы? Датчанин отвел взгляд, посмотрел на меня и внезапно ухмыльнулся. – Ещё какие, Мариан. Уж поверь мне... Мариан выругался и снова повернулся ко мне. – Тем не менее, – шепнул он, – вряд ли даже ваш драгоценный Корнилов поверит в то... что здесь случилось. Кажется, Мариана больше волновал то, что я сделала с этим чудовищным псом, нежели присутствие в его дома ‘грязного’ следователя и раненного, измученного парня. Я, в свою очередь, тоже наклонилась к нему и прошептала в лицо изумленному Мариану: – А вы думаете, вы единственный, кто сталкивался с подобным тому... что произошло здесь, пару минут назад? Судя по тому, как округлились глаза Мирбаха, он понял мой донельзя прозрачный намек. – Ладно, – сухо ответил он. – Проваливайте. Не очень-то вы мне здесь и нужны. А я посмотрю из окна, как бандюги Гудзевича вас расстреляют... – Нас не расстреляют, если вы пожалуете нам на время ваш личный Майбах, – нахально заявила я. – Насколько я знаю, вы рассекаете на нем с правительственными номерами и мигалкой, когда вам срочно нужно куда-то добраться. Эту маленькую тайну Мариана я тоже узнала из его воспоминаний – этот дом был ими переполнен. Датчанин за спиной Мирбаха расхохотался, но кажется его повеселил вид оторопевшего от такой наглости Мариана. Мирбах с гримасой изумления уставился на меня. – Ты... Ты что... вообще... совсем... Это... Кажется, на учредителя корпорации ‘Медеора’ сегодня свалилось слишком много потрясений и переживаний. – Черт с вами, обеими, – наконец, выдохнул он. – Проваливайте. Он обернулся к Датчанину и небрежно указал рукой на припавшего к стене парня. – Давай его наверх, пусть отлежится... – Шагай, – Датчанин толкнул парня перед собой и тот, ссутулив плечи, опустив голову и с трудом переставляя ноги, поплелся к лестнице. – А вы собирайтесь, раз решили, что вам в другом месте будет безопаснее, – бросил нам Мариан. – И ещё... Тут голос Мирбаха заметно изменился, стал вкрадчивым и полным ехидного превосходства: – Вы же понимаете, Вероника, чтоѓ я тоже много чего могу поведать миру о Сигизмунде. Он выдержал небольшую паузу, насладился промелькнувшим в моих глазах страхом и добавил: – Думаю, будет лучше, если мы оба будем молчать о сегодняшнем. Я посмотрела в его серо-зеленые глаза. Даже шокированный, перепуганный и потрясенный Мариан Мирбах, остается верен себе. Чего я ожидала? – Полностью с вами согласна. Мариан удовлетворенно кивнул и направился вверх по лестнице. Я закрыла глаза и шумно, протяжно вздохнула. Кажется, я только что подписала негласный договор. И пусть не с дьяволом, но с кем-то похожим на него по своим принципам или их отсутствию. Я открыла глаза, Датчанин как раз вёл мимо меня русоволосого парня. У нег была обычная, не чем не примечательная внешность. Такая же, как у сотен тысяч русских парней. Но, когда он проходил в паре шагов от меня, он поднял на меня обреченный угрюмый взгляд. И я тут же вздрогнула от мгновенного хоровода ярких, кричащих и мечущихся видений, что пронеслись у меня перед глазами. Я охнула, прижала правую ладонь ко лбу, ощутила, какая горячая у меня кожа. Воспоминания парня ещё кружили в моей голове. Там было все, что происходило с ним за последние пару-тройку дней. Маски, автоматы, захват заложников, убитая женщина и сидящий на стуле, окровавленный и замученный Вацлав Токмаков. От этих видений, само-собой, напрашивал очевидный вывод: этот парень один из тех террористов, что захватили дом. И именно он был идейным вдохновителем, именно он говорил со Стасом. Это... Это Прохор Мечников! Что он здесь делает? Зачем он Мариану? И Датскому... Что происходит... Я так и стояла на лестнице, остолбенело глядя в след уходящему Мечникову и Датскому, которые следовали за Мирбахом. Возникающие в голове хаотичные мысли тонули и вязли в бессвязных догадках и беспочвенных домыслах. Мне оставалось только догадываться. И ко всему прочему, об этом всём я, похоже, никому рассказать не смогу... Но и просто так взять и закрыть глаза на происходящее я тоже не имею права! Обдумать свои дальнейшие действия я решила позже, когда мы с Леркой выберемся отсюда! Ещё надо подумать, как это, черт возьми сделать!.. Мы с Логиновой были готовы уже через несколько минут. На дворе стояла поздняя ночь, многие слуги Мирбаха сонные и встревоженные носились по дому, исполняя приказания. Нас с Леркой проводили к гаражу, где перед нами выкатился роскошный черный Майбах S650. Несмотря на сдавливающую грудь нагнетающую тревогу и мысленный сумбур в голове, я смогла в должной мере оценить роскошную красоту шедевра немецкого автопрома. Лерка была менее сдержана, но куда более лаконична в выражении своих эмоций – при виде элитарного автомобиля моя подруга громко и беззастенчиво присвистнула. Л – Лера. И этим все сказано. Мы уселись на заднее сидение, Лерка тут же завертела головой по сторонам, рассматривая устройства шикарного автомобиля. За руль сел один из охранников Мариана. К чести Мирбаха для нас с Леркой он выделил ещё и два внедорожника с восемью вооруженными охранниками. Для меня оставалось загадкой такая щедрость Мариана. Вряд ли она продиктована необходимостью меня задобрить из-за того что я узнала. Скорее... дело было в этой красноглазой твари. Только сейчас до меня внезапно начало доходить, что существо явилось... убить Мирбаха. Оно ведь по другим поводам и не приходит – не за чем. Дверца слева от меня неожиданно открылась и внутрь салона заглянул Датчанин. – Пойди-ка сюда, девочка, – он поманил меня пальцем. Я настороженно, с опаской, придвинулась по ближе к двери. Датский покосился на водителя, убедился, что между пассажирским сидением и водителем поднята звуконепроницаемая перегородка. А затем посмотрел на меня проговорил: – Тебе не стоит говорить с Корниловым... о том, что ты здесь увидела. Не только из-за ваших договоренностей с Мирбахом – мне на них плевать. И я думаю, если ты сочтешь нужным рассказать своему другу о том, что видела, никакой шантаж тебя не удержит. Так вот ненужно. – Почему это? – с подозрением спросила я. У Датчанина похоже есть отдельная причина, чтобы я молчала. Тем лучше, что мы с Лерой уезжаем. Иди знай, что эти двое придумают, если бы мы остались в доме Мариана. – Потому что так ты всё испортишь, – проговорил Датский и как-то странно, с очень заметным выражением во взгляде посмотрел мне в глаза. – А Корнилов сделает всё ещё хуже. Я испытующе, с недоверием посмотрела на него и осторожно коснулась свисающего ворота его куртки. Датский замер, но не сделал попытки убрать мою руку и отшатнуться. Тот час же мое сознание на несколько коротких, стремительных мгновения погрузилось в его воспоминание. То, что не смог мне словами объяснить Родион Датский, явилось в его воспоминаниях. Когда я вернулась в реальность и увидела насторожившегося, хмурого Датчанина, я медленно кивнула ему. – Я поняла. Мой ответ устроил Датчанина, он удовлетворенно кивнул, и, захлопнув дверцу, постучал по крыше. Майбах тронулся с места и направился к открывающимся воротам. – Роджеровна, – боязливо проговорила Лерка, – а ты уверена, что не погорячилась? Может нам все-таки следовало оставаться там, за крепкими стенами и спинами охранников Мариана? Это вроде, как логично в нашей-то ситуации.. Я устало вздохнула. – Лер... То чудовище, тот пес, которого ты видела... Он куда опаснее этих бандитов, потому что... с ним нельзя договориться, от него нельзя убежать и скрыться, и... Он может появиться снова или появиться другой, такой же... Я с переживанием, досадливо покачала головой. – Мариан, похоже связался с чем-то... или с кем-то похожим на Сумеречного Портного... И этот кто-то может быть куда могущественнее. Логинова в раз побледнела, стоило ей вспомнить Портного, его убийства и то, что он, а точнее она, чуть не сделала с нами. – И я не знаю, смогу ли справиться с таким монстром ещё раз, – призналась я, – я даже толком не понимаю, как у меня получилось это в первый раз... Я говорила шепотом, внимательно следя за охранником за рулем. Лерка шумно вздохнула, откинулась головой на подголовник сидения. – Надеюсь, – прошептала она, – ты приняла правильное решение. – Да, – кивнула я, глядя на открывающиеся ворота, – я тоже... В сопровождении двух внедорожников, мы выехали в ночь. У меня учащалось сердцебиение. Казалось ошалевшее сердце в груди так гулко бьется о кости грудной клетки, что удары резонируют по телу и вибрируют внутри черепа. Меня заметно колотило, я крепко сжала колени и впилась пальцами в руку Лерки. Я опасалась, что сглупила, что совершила дичайшую глупость – не стоило уезжать. Я бросила взгляд на водителя Майбаха. Может быть стоит сказать ему, что мы хотим вернутся. Сиюминутный порыв почти физическим толчком, заставил меня придвинуться вперёд. Я была почти готова сказать, что мы передумали. Лерка, молча, искоса и с тревогой следила за мной. Впереди показались огни машин людей Гудзевича. Они во множестве стояли по обе стороны от дороги. Свет их фар бил по глазам, мешая рассмотреть, что происходит возле самих автомобилей. Судорожно дыша, я заставила себя сесть и вжалась спиной в сидение. Уверенности в правильности моего рискованного поступка, придали воспоминания о непонятной темной сущности, которая едва не разорвала меня на части и о делах Мирбаха с Датским. Мы выехали из поселка. По тонированным стеклам Майбаха, словно ощупывая автомобиль, заскользили лучи света от стоящих по обе стороны внедорожников. Все мое тело наполнялось крещендо гулких сердечных ударов. Упругое напряжение сжимало горло, стремительно тяжелело и крепло в груди, ворочалось в животе. Влажный жар скапливался под ладонями. А на голове, под волосами, чувствовалась нервная щекотка. Мы с Леркой были в нескольких метрах от опасности. От бандитов Гудзевича, нас Леркой отделяли лишь двери и восемь охранников Мирбаха. Я слышала, как сбивчиво и часто задышала Лерка. Логинова то и дело беспокойно глядела по сторонам. Присмотревшись, через слепящий свет фар, можно было увидеть угрюмые лица десятков мужчин. Они курили возле своих машин и провожали наш кортеж крайне недобрыми внимательными взглядами. Но, к моему величайшему облегчению, нас никто не тронул. Мы проехали эту импровизированную ‘заставу’ и понеслись дальше. Дорога впереди была чиста и безопасна. Логинова выдохнула лишь, когда мы отъехали на несколько сотен метров от элитного поселка. – Давно у меня так поджилки не тряслись... – проговорила она. Я слабо вымученно улыбнулась и проговорила: – Вроде бы обошлось... Но по, ставшей уже классической до банальности, схеме, это была преждевременная фраза. Впереди внезапно показались предупреждающие ярко-оранжевые мигалки на черно-желтых барьерах со знаками дорожных работ. А когда наш небольшой кортеж приблизился и остановился, мы с Леркой увидели небольшую группу рабочих в светоотражающих жилетах и касках, которые трудились на разбитой дороге. – Да вы издеваетесь! – громко выразила свое возмущенная перенервничавшая Лерка. – Я думала самое худшее, когда они могут класть асфальт – это в дождь или снег. Но, нет! Сами себя переплюнули! Нашли время, чтоб их... Один из рабочих подошел к водительскому окну стоящего перед нами ‘Крузака’ и что-то объяснил в опустившееся стекло. – Хрен мы теперь, куда удем!– – выпалила напуганная и злая Лерка. Я не слушала её. Мне тоже не нравилось такое неприятное и крайне несвоевременное обстоятельство. А ещё сильно сомневалась в его случайности... В частности, я только сейчас заметила, что на трассе, которая должна быть довольно оживленной даже ночью, нет других автомобилей, кроме наших. – Лер... – тихо проговорила я. – Чего? – настороженно спросила подруга. – Спустись вниз на пол, слезь с сидения, – проговорила я, нервно сглотнув. – Зачем? – не поняла Логинова. – Лер, пожалуйста... – не глядя на подругу, попросила я её. Я отыскала на панели между мной и Леркой кнопку переговорного устройства. – Нужно уезжать! – без предисловий и обращений, быстро проговорила я. Водитель обернулся, и взглянул на меня с изумленным непониманием. – Зачем? – проговорил он в переговорное устройство. Я хотела было ответить, но увидела, как впереди, один из рабочих, быстро пригнувшись, оббежал внедорожник с другой стороны и что-то метко забросил точно в просвет клиренса автомобиля. С секундной задержкой я поняла, что сейчас будет. – Сдавай назад!!! – в страхе проорала я. Водитель вздрогнул, в растерянности посмотрел вперед и тот же миг, черный Лэндкрузер, с грохочущим ревом, подлетел вверх на вздымающемся столбе пламени. Лера истошно и отчаянно заорала. Истеричный крик ужаса перемешивался у нее с потоком отборной брани. Взрывной волной переднюю часть кузова Майбаха чуть приподняло на земле, но обратно автомобиль опустился так, что я и Лерка улетели вниз. Я упала лицом и грудью на противоположное сидение салона. Логинова уже сжалась на полу, закрывая голову руками. За бортом автомобиля зазвучал раскатистый перестук выстрелов. Как десятки молотков, стучащих по металлическому листу, звучали они в темноте над дорогой. Водитель попытался уехать и резко развернул Майбах. Приподнявшись с полу, я увидела выбегающих из лесу нескольких мужчин с оружием. Они обстреливали второй внедорожник. А один из них, выскочив вперед, положил на плечо длинную трубу, в которой бесспорно угадывался гранатомёт. Миг, на моих глазах вырвавшаяся из ствола реактивная граната врезалась во второй Крузер. Внедорожник окутало пламя, а сила взрывая опрокинула машину на бок. Я непроизвольно зажала рот рукой. Мыслей не было, оставалась только паника и беспомощно-истеричное состояние. Благо, длилось оно не долго. – Лера...– бросила я, – Лера! – Что?! – слёзно воскликнула перепуганная до смерти Логинова. – Слушай меня, – проговорила я быстро, – нас сейчас схватят... Логинова громко нервно всхлипнула. – Слушай меня, – вновь попросила я. – Не сопротивляйся и пытайся бежать. Они нас не убьют – как минимум мы нужным им живыми. Ты поняла меня? Сама я не была в этом уверена, да и то, что нас оставят в живых, совсем не означало, что с нами не сделают ничего другого, и того, что перечислил недавно дядя Сигизмунд. Я это отлично понимала. За окном автомобиля раздались голоса, они звучали совсем близко. Что-то глухо и негромко взорвалось на дверце, возле меня. Я не произвольно пискнула от страха – мне показалось, что они все-таки решили нас взорвать вместе с машиной. Но в тут же дверь возле меня резко распахнулась. Стылый ночной воздух лизнул по спине и обхватил за шею. Я испуганно оглянулась, но лишь успела заметить быстрое движение мужчины в черной маске. – Иди сюда, дрянь! – рявкнул он мне и больно дернул за волосы. Я вскрикнула от боли, отчаянно и бесполезно засучила ногами. Но мужчина не обращая внимания на мои слёзы и крики, выволок меня из машины на снег. Сквозь слёзы боли, стиснув зубы от болезненного ощущения, жгущего кожу головы, я пыталась увидеть, что делают с Леркой. Логинову, визжащую и матерившуюся, выволокли сразу двое мужиков. Одного она изловчилась лягнуть, а второй скрутив мою подругу, отвесил ей пощечину. Лерка, в ответ, послала мужчину в место, с лаконичным названием из трёх букв. – Какая из них нам нужна? – гаркнул кто-то. В ярком дрожащем свете двух горящих автомобилей я увидела десятка два мужчин. Они обступили нас полукольцом и негромко переговаривались. В перевёрнутом черном Лэндкрузере что-то лопнуло, стукнуло и вверх от сгорающего внедорожника поднялся яркий плотный сноп искр. Он взлетел над голыми деревьями и растаял в ночном морозном воздухе. Из другого автомобиля неожиданно, с протяжным стоном боли, выполз охваченный пламенем человек. Чудом выживший охранник Мирбаха что-то прохрипел, но подошедший к нему бандит два раза выстрелил в голову бедняге. – Босс? – произнес кто-то. – Мы их взяли... Ну, тут две девчонки... А-а.. Понятно. Да, понял. Сейчас привезем. Я попыталась вывернуться, чтобы взглянуть на говорившего, но удерживающий меня за волосы мужчина, так встряхнул меня, что я сдавленно взвыла от боли. Другой, стоящий рядом, с гадкой ухмылкой наступил мне ботинком на руку и чуть надавил. Я закричала от ломящей боли в пальцах и ладони. Надави он ещё сильнее и мои кости просто хрустнут под его тяжелым ботинком. – А я тебя запомнил, шкура ты малолетняя. – озлобленно проговорила мужчина, – Это ты тогда была за рулем той гребаной красной тачки. Помнишь? Это из-за тебя мы тогда все перевернулись... С*чка ты малолетняя... Он надавил сильнее, и я вскричала от нарастающей дикой боли в руке. Но мужчина только усмехнулся. – Левый отвали от неё! – крикнул кто-то. – Это племяшка Гарма! Она нужна живой... – Так я ж её не собираюсь мочить, – ухмыльнулся Левый, со злой усмешкой глядя мне в глаза. – А с этой чё делать? – крикнул тот, что удерживал Леру. – Да чё хотите, – насмешливо бросил главный среди них. – Главное, потом закопайте так, чтобы не нашли... И так уже нашумели, и босс злится. – Нет! Стойте!.. – пискнула я и Левый, наклонившись ко мне ударил меня наотмаш. Моя голова, как игрушечная, качнулась назад, у меня померкло в глазах и во рту быстро почувствовался гадкий металлический привкус крови. Я обмякла, сознание готово было покинуть мое тело. Но... Вместо этого, странное электризующее чувство наполнило мое тело. Откуда из леса, обступавшего дорогу, донесся нарастающий гудящий вой. Знакомый прилив сил захлестнул меня с головы до ног и в груди образовалась приятная, чуть дурманящая легкость. Я не чувствовала саднящей боли от удара и обжигающего чувство на коже головы, я даже не ощущала страх. Единственная эмоция, которая мной сейчас овладела – был сдерживаемый, холодный гнев. Вой приближался. Усиливался ветер, его крепчающие порывы подхватывали с земли пригоршни снега и разбрасывали вокруг. С ночного неба разом хлынул сильный снегопад, а по асфальту, с хрустом покрывая его поверхность, пополз лёд. – Что за х*рня?! – испуганно вскрикнул кто-то. – Че за?.. – чей-то мужской голос сорвался на визг. В раз усилился ветер, снежный ураган с бурной метелью вырвались из дебрей леса. Стена вьющегося на воющем ветру снега, накрыла сразу троих бандитов. Их отшвырнуло прочь, с силой ударило об асфальт. Я услышала их панические крики. Снежная буря росла, крепчала и усиливалась. Выл ветер, вихри снега поднимались выше верхушек деревьев. Зимнее ненастье восторженно и злорадно неистовствовало над дорогой. Бандиты Гудзевича кричали, некоторые пробовали бежать. Но всех, на кого падал мой взгляд, тут же подхватывал бурный, одичавший зимний ветер и кружил в диком вихре. Державший меня за волосы мужчина отлетел куда-то назад. Левый, который ударил меня, сжавшись на асфальте, пытался натянуть на голову капюшон. Я поднялась, он увидел это и взглянул на меня. Тут же его лицо перекосило от ужаса. – Ты... ты... что ты такое?! – заорал в панике. Я не успела ему ответить – налетевший бурный порыв ветра, буквально подхватил его и поднял куда-то ввысь. Его крик потонул в шуме ветра, а самом исчез в бездонной беспросветной снежно-белой мгле. Я быстро опустила взгляд и торопливо ринулась вперёд, нужно было найти Лерку. Проходя мимо машины бандитов, я взглянула на ветровое стекло и остолбенела. Теперь я понимала, почему Левый так перепугался. Из отражения на стекле, на меня смотрел тонкий девичий лик. Светлые волосы развевались на ветру, а вокруг хрупкой фигуры вилась широкая снежная спираль, с сияющими серебристыми проблесками. Снежный буран как будто оградил меня от всего мира, в попытки защитить. Но самое главное – мои глаза... Они сияли ярким лазурно-белым светом. Глядя сама на себя, в отражении, я шокировано отступила назад. Что со мной такое?! Что происходит?! Почему... Почему я выгляжу, как... как чертова ведьма из другого мира?! Я в страхе и смятении попятилась прочь от своего отражения. Я запнулась обо что-то и едва не упала. Это оказалось припорошенное снегом тело одного из бандитов. Он не двигался, не подавал признаков жизни и его тело спешно, щедро засыпало снегом. Чуть дальше лежало ещё несколько таких снежных ‘холмов’ из человеческих фигур. Я ужаснулась, глядя на это устрашающее зрелище. – Нет... – шепнула я и почувствовала слёзы на глазах. – Нет... Не надо... Нет... Хватит! Хватит! Перестань!!! Я не хочу!... Не надо!... Я не знала, к кому именно сейчас обращалась. Кому слезно кричала эти слова. Разве что... самой зимней стихии. Её снегу, ветру и метели. – Пожалуйста... – я отчаянно замотала головой.-Хватит... Хватит... Наполняющее меня электризующее чувство стремительно таяло. Осознание того, что я натворила травило и жгло изнутри. Я не хотела смотреть на эти неподвижные тела, засыпанные снегом. Я не хотела думать, что я причастна к такому... Я ведь хотела не этого... я просто... всё должно было произойти не так... Ветер стихал и снег оседал над сугробами. Вокруг белело повсеместное снежное царство: снег щедро облепил деревья, затушил огонь взорванных автомобилей и превратил их в огромные горы изо льда и снега. Лёд... Он покрывал асфальт и поблескивал под выступившим светом звёзд. Я чувствовала холод, но мне не было холодно и это пугало. Когда стихла метель, осели последние кружащие на ветру снежинки, на дороге и в лесу рядом воцарилась противоестественная тишина. Я стояла посреди снежно-белого мира, пребывае в отрешенном смятении. Что это все это значит? Что со мной происходит? Господи... Что я... Что я натворила? Как... как это всё... Что мне с этим теперь делать?! Вокруг не было никого, только снег. Только бесконечная монолитная и нерушимая белизна, которая тянулась настолько, насколько хватало глаз. – Лер... – слабым, жалобным голоском позвала я.-Лер... Если и было что-то страшнее того, что я сейчас наделала, так это если бы Лерка не отозвалась... – Я здесь! Роджеровна! Я обернулась и увидела, как Логинова, кряхтя, выбирается сквозь снег из-под заваленного снегом Майбаха. Я, поскальзываясь и качаясь, бросилась к ней. Я помогла ей выбраться, Логинова отряхнулась и замотала головой, сбрасывая снег с волос. Затем она оглянулась и лицо её вытянулось, а глаза расширились от невероятного зрелища. – Чтоб меня в группу ‘Серебро’ взяли!.. – ошеломленно пробормотала она и замотала головой, чуть приоткрыв рот. Лерка взглянула на меня, чуть нахмурилась, но её лицо скорее выражало печальное сожаление. – Я, наверное, не буду спрашивать, как ты это все сделала, Роджеровна... К тому же, судя по твоей растерянной бледной мордашке, ты мне вряд ли что-то сможешь объяснить. Я, в ответ, лишь бессильно развел руками и снова расплакалась. Все это было чересчур для меня. Я не знала, как толком на это реагировать, как себя вести. Я думала, что столкнулась сегодня с самой большой опасностью в доме Мирбаха, я думала, что нам с Лерой конец, когда нас выволокли из машины... Но страшнее всего оказалось вот это... Этот снежный катаклизм! Эта буря, которая поглотила все вокруг и которую... устроила я. – Я н-не знаю, Лер...– глотая слёзы ужаса, проговорила я. – Я не понимаю... Это... Я не хотела, я не собиралась... Господи! Я их всех... Они... – Так! – прикрикнула на меня Лерка. – А ну-как успокойся!.. Она посмотрела на Майбах. К счастью для Мирбаха и для нас – шикарный автомобиль почти не пострадал и даже снегом его не слишком сильно занесло. – В этом чуде немецкого автопрома есть печка? – К-конечно... – слабым голосом ответила я. – Тогда давай обсудим все внутри, – предложила Лерка, – я дико замёрзла! Мы обошли тело застреленного возле машины водителя Майбаха и забрались внутрь. За руль села Лерка и тут же включила обогрев стекол и салона, а затем и подключила дворники. Я, сжимая вместе сомкнутые дрожащие кулаки, неотрывно смотрела перед собой. Перед глазами у меня были засыпанные снегом холма... Я убила их! Убила этих людей! Я убила десятка два человек! Вот так просто!.. Я... – Роджеровна, – Лера, которая и сама ещё не пришла в себя, потрясла меня за колено, – не уходи в себя, будь со мной. Эй! Слышишь? Она пощелкала пальцами у меня перед глазами. Я беспомощно посмотрела на неё. – Дыши глубже, – посоветовала Лерка, – и, понимаю, что это трудно, но постарайся успокоится... Хорошо? Тут её взгляд упал на термочашку в держателе, между сидениями. – О... А вот это будет кстати! К моему удивлению, Лерка, как ни в чем не бывало, взяла чужую кружку, бесцеремонно открутила и отпила. – Лер!.. – я нервно сглотнула. – Это же... не твое!.. Логинова перестала пить, посмотрел на меня и затем взглянула в окно, на лежащего неподалеку водителя. – Ну, слушай, ему это уже точно без надобности... А я себе живот, ноги и даже грудь немного отморозила... Мне нужнее. С этими словами она сделала ещё несколько глотков и закрутив крышку, скривилась. – Что? – быстро спросила я. – Горячий чай? – Ну, – ответила прослезившаяся и чуть осипшая Лерка, – можно и так сказать... Она прочистила горло и вздохнула, глядя на огромные сугробы, перекрывающие дорогу. – Итак, – -проговорила она, – что мы имеем... В доме Мирбаха у тебя, при виде той страшнючей тварюги проявились способности... м-м. я бы сказала, схожие те, что спасли нас от Портного на той ферме. Ты помнишь? – Ещё бы! – выдохнула я. – А сейчас... – Лерка огляделась вокруг. – Помнишь, ты мне говорила, что когда вы со Стасом ловили чокнутую подружку Монохромного человека, ты спасла детей... создав воде лёд... – Ну, я не уверена, что это я... – глупо возразила я. – Может оно, как то само... – Ну, да, – с фальшивой серьёзностью, ответила Лерка, – Россия-мать настолько суровая страна, что у нас даже в августе в речках льдины плавают. И не в Мурманке или Воркуте, а прямо в Московской области. Я не знала, что ей ответить. В тот раз я даже не сразу обратила внимание на внезапно образовавшийся лёд в воде. – Я думала это какая-то... природная аномалия... – Я пока что знаю только одну природную аномалию, – усмехнулась Лерка, – у нее синие глаза, она все время всех жалеет, кроме себя, и часто принимает слишком поспешные, необдуманные решения... – Лер... – виновато проговорила я, в ответ. Сейчас мы с ней заметно поменялись ролями, в противоположность той ситуации, когда по нам начали стрелять бандиты Гудзевича. Теперь Лерка оставалась хладнокровной и рассудительной, и могла успокоить меня. – Ладно, проехали, – отмахнулась Логинова. – Вот скажи... ты можешь вспомнить, что ты чувствовала во всех выше описанных случаях? Ты была злая, напугана или... Короче, что ты чувствовала во все прошлые разы? Я сильно подозреваю, Роджеровна, что это у тебя связано с чувствами и эмоциями... – С теми детьмиѓ в реке... Я очень сильно боялась, что мы со Стасом опоздаем... – нервно сглотнув, проговорила я. – А... а на ферме... Это было понимание того, что если я ничего не сделаю, мы все погибнем... – А с этим псом и сейчас, полагаю, ты боялась и переживала, что я погибну из-за тебя? – закончила за меня Лерка. Я посмотрела на неё и пожала плечами. – Наверное... Я не знаю... – Ну, что ж, – снова вздохнула Логинова, – у нас хотя бы появилась версия о генезисе твоих необыкновенных талантов – твой чрезмерный альтруизм, Роджеровна. – Это хорошо или плохо? – Ну, не знаю, – Лерка снова взяла термочашку и отпила из нее, – если ты только здесь снежное царство устроила, то норм, а вот если ты и всю Москву завалила снегом до крыш... То не очень. Она посмотрела на меня и ухмыльнулась. – Но я тебя всё равно буду любить, не переживай. – Спасибо, Лер, – невесело усмехнулась я и протянула руку к чашек. – Дай, пожалуйста, мне тоже. – Бери, только он такой, с особой дабавкой... – Какой ещё добавкой? – спросила я и взяв термочашку сделала глоток. В тот же миг мое горло обжег горячий чай с привкусом чего-то спиртного и мерзкого! – Что это?! – скривившись, пропищала я. – Что за гадость? – Не гадость, а просто чай с коньяком, – жизнерадостно ответила Лерка, – в такую погоду самое оно! С этими словами она сделала ещё глоток. А я обдумала слова Лерки. А ведь правда. Кроме видений, остальные пугающие меня явления всегда просыпались внезапно и резко, когда мне было страшно. Но не за себя, а за тех, кто рядом... Это странно? Наверное, да. Даже дико, я бы сказала и как-то чрезмерно пафосно. То есть сама за себя я постоять не могу, но если опасность угрожает кому-то, кто мне дорог у меня... включается какой-то устрашающий механизм... – Лер, но что это? – спросила я. – Это не видения, которые я всегда могла списать на способности медиума или экстрасенса... – Да, уж, – вздохнула Лерка, – таким фокусам, мать его, даже в Хогвартсе не учат. – Не смешно, Лер, – я зажмурилась и печально покачала головой. – Конечно, не смешно, – хмыкнула Лерка, – живи ты в таком мире, тебя бы уже давно в Азкабан упрятали и тебе пришлось бы учиться превращаться животных, чтобы не сойти с ума. Я спрятала лицо в ладонях и всхлипнула. – Я не могу это контролировать, Лер...– проговорила я, – совершенно... – Ну, значит будешь учиться! – оптимистично воскликнула почти никогда не унывающая Лерка. – Че ты раскисла то? Мы живы и это главное, черт возьми! К тому же... Тут Лерка замолчала и уставилась в зеркало заднего вида. Я тоже посмотрела туда и оторопев увидела, как из снега, медленно, как зомби, поднимаются сразу несколько человеческих фигур. А другие тоже начинают шевелится. Лера чертыхнулась, быстро отставила чашку на место. – Ну, что довольна?! Видишь, почти все эти говноеды живы! Честно, Роджеровна, ты не могла град какой-то вызвать! Чтобы их приколотило хорошенько!.. Я ничего не могла ей сейчас ответить. Она поискала правой рукой ключ, но его не оказалось. Вместо этого, справа под рулем, красивым синеватым светом горела кнопка запуска двигателя. – Это чё?! – не поняла Логинова. – Безключевой доступ! – выпалила я, поняв в чем причина и посмотрела в окно. – А пульт, наверняка, остался у водителя... Лер, мы без него далеко не уедем! Логинова выругалась и, прежде чем, я успела хоть что-то сказать, выскочила из машины, подбежала к мертвому водителю Майбаха и забралась в его карманы. Через несколько мгновений, продрогшая и нервна, Лерка запрыгнула обратно. А я быстро нажала на кнопку запуска двигателя. Логинова вдавила в пол педаль газа и выкрутила руль. Майбах объехал лихо перевернутый внедорожник и устремился вперед. Нас хорошенько трясло и покачивало – машина была совсем не предназначена для поездок по заснеженной дороге. Но мы уезжали. От бандитов Гудзевича, большая часть из которых (к моему личному облегчению) точно осталась жива, от Мирбаха, с его опасными секретами и от полковника Датского, с его тайной. Мы уезжали от них всех и это было главное. ЖАННА МИКАДЗЕ Вторник, 24 марта. Ночь. Она не собиралась ехать в больницу. Жанна была слишком одержима местью, слишком одержима мыслью о том, убийцы её дочери останутся безнаказанными. Это так тяготило и беспокоило её, что когда ей позвонили из больницы, где лежал Клим, её внук, и сказали, что он ни с кем не хочет разговаривать кроме нее, она не сразу осознала сказанное. А затем представила его... Маленького мальчика, который пережил такое... Да ещё потерял мать и, скорее всего, потеряет отца. Он сейчас одинок, и мир для него враз помрачнел, окутавшись мрачными угрожающими тучами. Мир, слишком рано для ребенка, показавший свою самую темную сторону, угнетал, пугал и норовил сожрать, затрепетавшую от пережитого ужаса, душу десятилетнего мальчишки. Жанне стоило лишь представить, как Клим рыдает, забившись в угол, на кровати и зовет её... Сердце Микадзе не выдержала и, развернув автомобиль на полдороги к управлению УГРО, направилась в больницу, где лежал Клим. Оказавшись на месте и поднявшись на этаж травматологического отделения, Жанна так бежала по коридору, мимо темных палат, что поскользнулась, и сама едва не стала пациенткой местных докторов. Когда она, запыхавшаяся и встревоженная буквально залетела в палату к внуку, то на несколько секунд остановилась на пороге. Жанна не сразу узнала мужчину, который сидел на кровати у Клима и что-то, с доброй улыбкой, ему рассказывал. Тут Клим заметил её и взволнованно сел на кровати. – Бабушка! – вскричал он счастливо. Он спустил босые ноги на пол и бросился к ней. Жанна ринулась ему на встречу и, наклонившись, поймала мальчика в свои объятия. – Бабу-ушка... – Клим обхватил её тонкими руками и уткнулся лицом ей в живот. – Климушка, – Жанна ощутила слёзы на глазах. Глядя внука по голове, она мысленно отругала себя за то, что не приехала к нему раньше. А он все это время был один, наедине с переломавшими его жизнь и судьбу, обстоятельствами. Один на один с тем убийственным гадким кошмаром, который ему довелось пережить. Они стояли так несколько минут. Они оба плакали, оба в этот момент понимали и осознавали, что кроме друг друга, у них, из ближайшего семейного круга, никого не осталось. Да, у Клима есть двоюродные брат и сестра, дети убитого Самсона Токмакова, но тот крайне редко общался с Вацлавом, а последний приглашал старшего брата только по настоянию Ирины. Дочь Жанны взяла на себя миссию по примирению двух братьев, которые враждовали со школы, а повзрослев, встречались лишь по праздникам, да и то не всегда. – Климушка... – выдохнув, повторила Жанна с любовной нежностью гладя внука по голове. Он – это последнее, что у неё осталось от Ирины. И он, хвала Всевышнему, унаследовал от неё внешность – золотистые волосы и такие же, как у Ирины с Жанной, болотно-зеленые глаза. Жанна украдкой, быстро вытерла теплые слезы на щеке и посмотрела на бритоголового мужчину, с рыжеватой щетиной на лице, который не спеша поднялся с кровати. – Спасибо, что приехал к нему, Ратибор. Мужчина в ответ улыбнулся и покачал головой. – Я бы и раньше приехал, но... у нас устроили небольшое внутреннее расследование, касательно штурма дома вашего зятя, тётя Жанна. – Ратибор, племянничек, – чуть скривилась Жанна, – хоть твоя мать и является моей старшей сестрой, будь добр, звать меня по имени. Без всяких ‘тёть’. Иначе я опять буду звать тебя ‘племянничком’. Она усмехнулась, заметив, как Каульбарс недовольно поджал губы. Он не любил ‘племянничка’, ровно так же, как она терпеть не могла от него обращения ‘тётя Жанна’. – Как скажешь, Жанна, – ответил он. – Как там Ада? Она всё ещё тоскует?.. – Микадзе не договорила. Продолжая гладить внука по голове, она внимательно следила за лицом Ратибора. – По-разному, – не хотя ответил тот. – Всё-таки раньше у неё была семья... – Ты знаешь, что долго так продолжаться не могло, – холодно напомнила Жанна.-Да этот подонок ей не пара. – Да, но она его любила... – Ратибор как будто попытался оправдать мать за череду её роковых ошибок, последствие которых ещё долго будут сказываться на её судьбе. – А у тебя самого, как дела? – поинтересовалась Жанна. К Ратибору она относилась вполне дружественно, но далеко не как к любимому родственнику. Её любезность к нему и к Аде, часто была вынужденной, просто потому что они её родственники. В основном, Жанна не часто общалась, как с Адой, так и с любимым племянником. – Ну, пока у меня вынужденный отпуск, – невесело усмехнулся Ратибор. – Если что – обращайся, – ответила Жанна. – Я помогу. – Конечно, – кивнул Ратибор. Они посмотрели друг другу в глаза, и оба отлично понимали, что за помощью к ней Ратибор никогда обращаться не будет. Во-первых, Аде это не понравиться – будучи старшей сестрой, она долгое время была примером для Жанны. Пока внезапно её карьера в театре не оборвалась и Аделина Каульбарс, в девичестве Микадзе, не стала искать утешение в алкоголе и одиночестве. Тогда-то её жизнь пошла даже не под откос, а стремительно обвалилась и скатилась по наклонной в пропасть унылой и угрюмой безысходности. Тогда от неё ушел муж, не пожалев маленького Ратибора, и тогда же её сестра, спустя какое-то время, связалась с откровенно мерзким, жестоким и отвратительным человеком. Жанна же стремительно строила карьеру, но узнав о том, с кем теперь живет её сестра, сделала всё, чтобы разорвать их отношения. И Ада затаила на неё пожизненную обиду. Впрочем, у Жанны был повод полагать, что старшая сестра, блистательная Ада, любимица родителей, красавица, умница и отлична, элементарно завидует своей младшей сестре. Из них двоих, по мнению Аделины, это она была рождена, чтобы блистать, чтобы всегда быть на вершине мира... И она не смогла простить, что откровенно некрасивая в детстве, и не особо привлекательная в молодости, посредственно учившаяся, тихоня Жанна обошла её по всем фронтам. – Бабушка, – Клим прервал неловкое молчание между Ратибором и Жанной, и отвлек Микадзе от неприятных мыслей о сестры. – Да, Климушка? – Жанна посмотрела в глаза внуку. – Бабушка, а где мама и папа? Что с ними? – глаза ребенка смотрели с молящей надеждой и тщательно оберегаемой верой. Той неизменной вечной верой в то, что ‘всё будет хорошо’, всё образуется, всё наладиться и... обязательно всех ждет счастливый конец. Как в кино... Жанне показалось, что кто-то подвесил её гирю на сердце, а на языке, во рту стало вдруг так же горько, как на душе. Боль от потери дочери начала пульсировать с новой силой, норовя прорваться, лопнуть и залить кровью и без того исстрадавшуюся душу безутешной матери. – Бабушка... – пролепетал Клим. В его глазах блестела невысказанная молитва, молитва услышать, что они живы – его папа и мама. И скоро он их обязательно увидит, они снова обязательно будут вместе, обязательно... конечно... разве... разве может быть иначе? Всё всегда должно заканчиваться хорошо... Как она могла разрушить эту детскую веру в счастливый конец истории? – Они пока... их лечат, Климушка, – вздохнув, ответил Жанна. – Они были ранены... Ей потребовалось собрать всё своё самообладание, чтобы солгать, глядя в эти чистые детские глаза. – Но с ними... ничего не случится? – чуть приоткрыв рот, жалобно спросил Клим. – Всё... с ними всё будет хорошо? – Конечно, – с трудом проговорила Жанна и подняла взгляд на Ратибора. Тот промолчал, но едва заметно, неодобрительно качнул головой. Но, Мидказе была ему благодарна за то, что он промолчал. У неё зазвонил телефон, и Жанна, вновь оставив Клима с дядей Ратибором, вышла из палаты внука. – Да? – проговорила она в трубку. – Мы нашли братьев Ожеровских. – Хорошо, – ответила Жанна, – мой помощник должен был передать вам пакет с порошком, который нужно им подбросить во время обыска. Справитесь? – Да, без проблем. Только, Жанна... – говоривший чуть замялся. – Мы тут с парням перетёрли... – И что?-холодно процедила Жанна. – Нам кажется, что мы рискуем больше, чем на десятку штук... – Слушай, капитан, если тебе эти деньги лишние, так и скажи. Я найду других... – Других осталось мало, Жанна, – ничуть не смутился собеседник Жанны. – Сейчас не то время и ‘других’ давным-давно или посадили, или просто попёрли из рядов новой полиции... С нас сейчас три шкуры дерут просто за лишние синяки на задержанных. А уж о том, что вы просите, вообще даже никто не задумается. Жанна недовольно скривилась, но вынуждена была с ним согласится. Времена тихо, но стремительно менялись и найти ‘оборотней’ в погонах, или ‘грязных полицейских’ всё сложнее и сложнее. – Ладно, – сдалась Жанна, – даю пятнадцать, причем пятерка лично тебе. А остальных убеди, что выше десятки я не дам. Понял меня? – Понял, – по голосу было слышно, что собеседника такой расклад более, чем устраивает. – Тогда, до связи. Сделаете – отзвонись, – ответила Жанна и коснулась кнопки с красной трубкой. Отойдя подальше от палаты Клима, отыскав тихое и безлюдное место, неподалеку от мужского туалета, она достала одноразовый мобильник и набрала номер, записанный на бумаге. Как только набранный абонент молча принял вызов, она быстро бросила: – Действуйте. Найдите мне Прохора Мечникова! АНЖЕЛИКА КОРФ Вторник, 24 марта. Ночь. Крепкие, сильные пальцы Альвидаса сдавливали её горло. У Анжелики темнело в глазах, её прерывистое дыхание, с присвистом срывалось с уст. Силы покидали её, она пыталась сопротивляться, но движения были вялыми, слабыми и бессильными. Вошедшего в азарт насильника уже ничего не могло остановить. Ощущая на своей шее его жадные поцелуи и противную холодную слюну на коже, она заметила, как уголок двери, над правым плечом Альвидаса приоткрылся. Она видела вошедшего, но навалившийся на неё Раудис, вдруг вздрогнул и замер. Округлившимися от непонимания глазами, он уставился на перепуганную Анжелику. Раудис издал слабый, едва слышимый, стон и завалился на бок. Он сполз с неё и рухнул на пол, подле дивана. Корф судорожно, с хрипом втянула в себя воздух и зашлась в долгом кашле. Её гортань с трудном, но обильно втягивала кислород, мышцы горла сводило болезненной судорогой, а глаза слезились. Она не сразу распознала стоящего перед ней мужчину. Зато различила расплывающийся силуэт пистолета в его правой руке. Когда её взгляд смог сфокусироваться, девушка на миг перестала дышать. В комнате, перед ней, в трёх шагах, стоял он – Наркис Зорич. Человек с флейтой, который, на сегодня, воплощал в себе едва ли не самые страшные кошмары Анжелики. Темные глаза Флейты, без сожаления, но с какой-то насмешливой грустью несколько мгновений разглядывали оторопевшую Анжелику. – Какая жалость... – проговорил он внезапно. Несмотря на громкую музыку в здании, Корф отлично и четко слышала негромкий, немного ленивый голос. И, казалось, его звучание ощущается кожей – вибрации его голоса вызывали колкую щекотку и способствовали распространению липкого пота по всему телу. – Вы все всегда пытаетесь бежать от меня, – Зорич хмыкнул и протяжно, с показательной усталостью, вздохнул, – а итог всегда один. Вместо того, чтобы обрекать себя на бессмысленные страдания, вы все всегда бежите... и льстите себя ложной надеждой, что сумеете спастись. Он приблизился к телу Альвидаса, поднял пистолет и выстрелил ещё раз – точно в голову неподвижно лежащему мужчине. – Жаль вас, – прокомментировал Флейта. Он поставил ногу на диван и свободной рукой, тыльной стороной ладони, почти ласково, но издевательски, провел по щеке Анжелики. – Ты красивая, – произнес он и его бледные губы надломились в одобрительной усмешке. – Жаль, что тебе придется умереть... Он поднял пистолет с глушителем. Между стволом оружия и лицом Анжелики было каких-то десять-двенадцать сантиметров. У девушки не было сил бежать, сопротивляться и бороться – силы оставались, только, чтобы молить... – Пожалуйста, – тихо выдавила из себя дрожащая Анжелика. Она зажмурилась, ощущая теплые слёзы на ресницах и щеках. Два удара сердца, тихий, обманчиво-грустный смех Флейты и следом грохот удара, стеклянный звон и ругань. Анжелика инстинктивно отпрянула назад, вжимаясь в спинку дивана. В первое мгновение, её сковало шокирующее смятение, от увиденного – Наркис Зорич, ошалело мотая головой стоял на четвереньках рядом с диваном. А в дверях застыл рыжебородый мужчина в знакомом серо-фиолетовом костюме и очках. – Шевельнёшься-башку прострелю! – выкрикнул Полунин. ‘Стреляй! – внезапно даже для себя успела отчаянно подумать Анжелика – Стреляй, Леня, пожалуйста!’ – Анжелика! – крикнул Полунин. – Альвидас передал тебе накопитель? – Он у н-него... – дрожащим голосом ответила девушка, глядя на тело Альвидаса. Тот лежал с замершим на лице вечным выражением удивления. – Так забери! – потребовал Полунин. Он подошел к Наркису, который все ещё с трудом приходил в себя после метко брошенной в его затылок маленькой вазы, из кабинета Раудиса. Леонид поднял выроненный Наркисом пистолет и засунул себе сзади, за ремень. Флейта силился подняться, но его заметно шатало в обе стороны. А на затылке, под темными волосами обильно проступала кровь. – Наркис! – воскликнул Леонид, целясь в голову убийцы. – Часы! Живо! Анжелика, лихорадочно и с отвращением обыскивала одежду Раудиса. Корф отыскав накопитель в одежде Альвидаса, с безграничным изумлением уставилась на Полунина. – Часы?! – прошептала она. Но Леонид ей не ответил, продолжая целится в голову Наркиса. – Анжелика, иди ко мне, – не спуская напряженного взгляда с Флейты, потребовал Леонид. Корф поднялась, в голове у неё ещё заметно звенело, а затылок неприятно тяжелел после удара Альвидаса. – Почему ты его не убьёшь?! – встревоженно, в растерянности, спросила девушка. Полунин, в ответ, скривился, как внезапной зубной боли. А стоящий на четвереньках Наркис тихо засмеялся. – Убей его! – воскликнула Анжелика. – Ты же понимаешь, что если ты его не убьёшь, он опять будет пытаться нас... – Я знаю! – неожиданно рявкнул на неё Полунин. – Я не могу его убить! Корф аж отступила на шаг, настороженно глядя на Леонида. – П-почему? – нахмурившись спросила она. Она осознавала кошмарность своего требования от Леонида. Анжелика искренне считала, что на убийство нормальный человек способен или на войне, или спасая себя, близких и любимых. Во всех остальных случаях, даже сама мысль о страшнейшем из возможных поступков человека, вызывала у девушки смесь отвращения и страха! Её ужасало понимание того, что другие люди могут совершать предумышленные, четко спланированные убийства! Но сейчас, чёрт побери, они с Леонидом должны были защитить себя! – Почему ты не можешь его убить?! – громче спросила Анжелика. – Ты можешь мне ответить?! Её панический голос срывался на истерический визг. Злорадный и зловещий смех Флейты становился громче. – Я не могу его убить, потому что в таком случае за нами придут другие... Такие же, как он! – Другие?! – опешила Анжелика. Наркис поднял на них взгляд, его губы были растянуты в скупой, как будто сдерживаемой улыбке. – Чего ты ухмыляешься?! – рявкнул на него Леонид и врезал ему ногой в живот. Корф вздрогнула, быстро заморгала, глядя на скривившегося от боли Флейту. – Отдай мне свои часы! Живо! – потребовал Леонид. Наркис окинул его все тем же печальным, но насмешливым взглядом. – А в противном случае, что? – чуть усмехнувшись и показав зубы, спросил он. – Я прострелю себе ногу, – ответил Леонид. К своему удивлению, Анжелика заметила, что Флейта мгновенно перестал улыбаться. – Что скажут в Кузнице, когда знаменитый Наркис Зорич, лучший из убийц, выкованных вашими кузнецами, сможет убить только раненную цель? И раненную не им? А? – Не смей! – с неожиданной, пусть и сдерживаемой, но заметной злостью процедил Флейта. – Не смей, Полунин! Затем он сунул руку под пиджак и медленно вынул оттуда старинные часы на цепочке, похожие на те, что носили разные франты в конце позапрошлого века. – Лови, – Наркис швырнул часы на ковер под ноги Леониду. – Подними их, – быстро велел Леонид Анжелике. Девушка послушно подобрала позолоченные часы. Их холодный металлический корпус был покрыт устрашающей резьбой с перемешанными сюжетами убийств, казней и пыток. – У меня ещё достаточно времени, чтобы убить тебя, Полунин, – напомнил Наркис и притворно вздохнул. – Ты не устал ещё бегать от меня? Тебе не кажется это безнадёжным? – В прошлый раз у меня получилось, – заметил Леонид. Анжелика с нервным любопытством покосилась на Полунина. – Тебе повезло, – в раз похолодевшим голосом ответил Флейта. Корф заметила, что убийца только кажется невозмутимым – на деле он просто очень хорошо себя контролирует. По его глазам видно, сколько страданий и боли он жаждет теперь причинить и Анжелике, и, в особенности, Леониду. – Да, ты прав, – неожиданно согласился Полунин, – и в этот раз мне стоит повысить шансы на выживание. В следующий миг он сделал два быстрых выстрела, в правую руку и правую ногу Флейты. Тот, к удивлению Анжелики, не издал и звука, лишь завалился на бок, схватившись левой рукой за правый локоть. – Уходим! – Полунин схватил Корф за руку и потянул за собой. Они вылетели через дверь кабинета, здесь Леонид торопливо оглянулся и бросился направо. – Я же тебе сказал никуда не ходить с Раудисом! – не оборачиваясь и быстро шагая, крикнул Леонид, перекрикивая музыку из главного зала. – Какого ж хрена ты попёрлась с ним в его кабинет? – Ты не сказал, что он может сделать... такое!.. – вскричала в ответ Анжелика. Она была слишком напугана, чтобы возмущаться, но гнев на Леонида, всё равно проступал через поверхность пульсирующего нервного напряжения. – Ты бы не пошла сюда, если бы я сказал, что Альвидас Раудис отпетый юбкодрал, – ответил Полунин. Анжелика готова была разозлиться, но чувство страха заглушало её гнев. Да и сейчас было не до упрёков и обвинений. – Почему ты его не убил? – крикнула она. – Что такое Кузница? – Кузница – это, если хочешь, своеобразный профсоюз наемных убийц, – быстро оглядываясь по сторонам, ответил Леонид. У девушки, от услышанного ещё больше, пошла кругом голова. Профсоюз? Наемных убийц? – У профессиональных киллеров есть свои... – Свои организации, да, – нетерпеливо и нервно бросил Полунин.-Со своими правилами и законами. У них даже есть свой кодекс. Услышанное, в лучшем случае, казалось частью сюжета какого-нибудь новомодного боевика, с элементами фантастики. – И если бы ты убил Флейту, за нами пришли бы другие наемные убийцы? – Уж можешь не сомневаться! – крикнул Леонид. – И в лучшем случае, нас бы просто убили. – А в худшем? – Увезли бы к себе и там пытали бы максимально долго. А они, поверь, умеют сделать так, чтобы человек не умирал под пытками максимально долго. Если тебе интересно, у некоторых из членов Кузницы, ещё в прошлом веке, переняли ‘мастерство’ сотрудники Гестапо и СС. Анжелика не была уверена, что ей это было ‘интересно’. А вот страшнее стало в разы. Полунин уже не шагал, а почти бежал. И Анжелике пришлось снять туфли и бежать босиком. – Куда мы так спешим? – вскрикнула Анжелика, чуть не споткнувшись на каблуках. – Мы спешим выйти из здания, пока не смолкла музыка в главном зале и сабвуферах по всему зданию. – Что будет, когда смолкнет джаз? – встревоженно бросила девушка, едва поспевая за Полуниным. Они быстро мчались по коридорам, сворачивая то в одну, то в другую сторону. – После джаза, зазвучит флейта, – мрачно ответил Леонид. – А почему ты не забрал её у Наркиса?! – вспылила Анжелика. – Это же глупо!.. – Глупо было бы её забирать! – огрызнулся Леонид. – Почему?! – Да потому, что не Наркис управляет своей флейтой, а она им! Анжелике показалось, что она ослышалась или что-то не правильно поняла. Но переспрашивать девушка не стала. Они добежали почти до торца коридора и здесь, Полунин, достал ключ-карту и быстро приложил её к магнитному замку двери. В этот момент смолкла музыка. Во всем здании воцарилась почти идеальная тишина. – Ой, ***ть! – выдохнул Леонид. – Сейчас начнется... – Что начнётся?! – едва ли не в истеричной панике, воскликнула Анжелика. – Помнишь ту деревню? – невесело усмехнулся Леонид. Корф показалось, что кровь в её венах похолодела вполне буквально, а не чисто в фигуральном смысле. Анжелика предпочла бы забыть ту ночь, тех людей и ту деревню. Они не слышали звуков флейты, но и музыка в здании больше не звучала. Полунину удалось открыть дверь на лестницу, и они выбежали на лестничную клетку. Здесь было заметно прохладнее, чем в остальном помещении. Едва только Леонид закрыл за ними дверь, как в коридоре, почти одновременно, зазвучали приглушенные шаги. Тем более жутким казался этот хор шагов, что кроме него было слышно не единого человеческого голоса! Несколько десятков человек просто шли! Молча, не издавая и звука, словно повинуясь какой-то необъяснимой силе. Анжелика почувствовала, как её охватывает и плотно кутает в своих объятиях оголтелая паника! Девушка готова была бежать куда угодно, не разбирая дороги. Она чувствовала, что нахлынувшее чувство паники отнимает способность мыслить, анализировать и предполагать. Всё её тело сейчас было готово подчиниться лишь первобытному и одному из сильнейших инстинктов – самосохранению. Они с Полуниным сбежали вниз по ступеням, Леонид крепко держал её за руку и тянул за собой. Анжелика, сжимая в свободной руке часы Флейты, перескакивала через одну-две ступени, чтобы поспеть за ретивым Леонидом. Она хорошенько отбила себе пятки и несколько раз ушибла пальцы ног. Но сейчас это были сущие мелочи – за ними в погоню вот-вот бросятся все, кто услышал мелодию Наркиза Зорича. Анжелика так и не поняла слов Леонида, про флейту, которая управляет Зоричем. Разве такое возможно?! Как это вообще?.. Эти вопросы перемешивались у неё в голове с пугающими мыслями о том, что с ними будет. Они проскочили следующий этаж. Здесь кто-то с силой врезался в закрытую дверь, и начал яростно бездумно ломиться. Анжелика вскрикнула, и Леонид шикнул на неё. После следующего пролета, путь преградила решетка. Леонид застыл перед ней, на несколько мгновений. – Нет!.. – выдохнул он обескуражено. – Нет! Нет! Нет!.. ***ть! Какого **ра здесь эта пое**нь?!! Сверху, где-то через несколько этажей над ними громыхнула об стену распахнувшаяся дверь и по лестнице зазвучал гремящий гвалт топота десятков ног. Анжелика всхлипнула и зачем-то обеими руками сжала часы Наркиза. Зачем они Леониду она до сих пор не знала. – Переходим к запасному плану,-решил Леонид и достал телефон. Он быстро позвонил кому-то и через секунду выговорил лишь одно слово: – Давай. Он спрятал телефон обратно, и тут же по всему зданию загремела громкая музыка. Стены фешенебельного бизнес-центра сотряслись от мощных басов, которыми вторили электро-гитары и ударные инструменты. Теперь, вместе джаза и треклятой музыки флейты, в здании звучали ACDC. – Что это? – прокричала через музыку Анжелика. – Сюрприз для Наркиза, – ухмыльнулся Леонид, он снова схватил её за руку. – Идём... Он открыл дверь на этаже, и они выбежали в коридор. Здесь Анжелика увидела нескольких людей, очевидно сотрудников других фирм бизнес-центра. Все они или с осоловелым видом сидели на полу, в растерянности глядя по сторонам, или привалились к стене с тяжелым дыханием, или вовсе лежали без чувств. Не обращая на них внимания, Леонид и Анжелика, торопливо пробежали мимо. Никто из сотрудников не остановил, некоторые лишь взглянули с любопытством. – Куда мы бежим? – крикнула на бегу Корф. – К другой лестнице, – ответил Полунин. – А на лифте нельзя?! – спросила порядком уставшая и запыхавшаяся Анжелика. – Ты идиотка?! – поинтересовался в ответ Леонид. Отвечать на этот вопрос, девушка сочла ниже своего достоинства. Впрочем, она уже и сама поняла, что на лифте поймать их будет куда проще, чем на лестнице. По зданию гремела музыка, солист знаменитой американской рок-группы казалось подбадривал беглецов громогласными припевами и энергичными куплетами. Рок гремел на душе, как будто придавая сил. Кровь лихорадила тело и разум, пекущий жар стелился за спиной, а холод жег босые ноги Анжелики. Леонид, глядя в смартфон, на схему здания – откуда она у него Анжелика не имела понятия – мчался по коридорам, то и дело сворачивая. Девушке по-прежнему приходилось прилагать усилия, чтобы успевать за ним и не споткнуться. Они выбежали из-за очередного поворота. Из двустворчатых дверей напротив, появились несколько человек. В отличии от других сотрудников, они шли прямо, ровно, но всё-также безмолвно. На лицах у всех замерло отрешенно-бесстрастное выражение лица. Судя по бейджам – это были сотрудники охраны. Двое из них остановились, достали пистолеты и выстрелили в ближайшие сабвуферы на стенах. Ревущий рок, сразу стал тише. Анжелика осознала, что за спинами этих мужчин, со стороны откуда они пришли, ACDC не звучит вовсе. Флейта пытается нейтрализовать ‘оружие’ Полунина и его помощников. – Назад! – крикнул Полунин, и они свернули в ближайшую дверь. Это был огромный конференц-зал, со светлым интерьером. Леонид захлопнул за ними дверь и, бросив руку Анжелики, быстро подпёр её стулом. – Быстрей! – нервно бросил он девушке. Они бросились к другой двери – помещение оказывается имело два выхода. Второй шел через соединенный с залом кабинет. Анжелике и в голову не приходило, что в некоторых офисах могут быть такие лабиринты! Когда они выбежали и юркнули за угол, вслед им зазвучали выстрелы. Пули выбили куски отделочного материала из стен, рядом с беглецами. Корф позорно вскрикнула, но выстрелы лишь подстегнули её. Она бежала почти вровень с бешеным ритмом сердца. Её лицо горело, сжатый воздух помещения овевал лицо, оседал на плечах и прятался в одежде. В чертовом платье было невозможно бежать, поэтому, улучив момент, когда Полунин вновь открывал дверь на запасной, пожарный выход, она самым беспардонным образом закатала платье вверх. Спереди она закатала полы дорогущего платья и, вооружившись, прихваченным в конференц-зале степлером, ‘сшила’ ткань (это было сложно) так, чтобы она не опускалась ниже колена. Леонид ругался и продолжал отчаянно вертеть ключом в двери, но та не подавалась. – Чертово старьё! – фыркал Полунин. – Почему, ***ть, нельзя все двери в здании сделать на магнитных замках! С**а, третье десятилетие двадцать первого века на дворе! Москва, мать вашу! И двери с допотопными гребаными замками из е**ных девяностых!.. – Слушай, дай я попробую! – Анжелика решительно отобрала ключ у разнервничавшегося Полунина. Девушка, несмотря на нервную дрожь в пальцах и кружащие в голове устрашающие мысли, спокойно вставила ключ в замочную скважину. Анжелика мягко и почти нежно повернула ключ, затем ещё раз, раздался тяжелый щелчок и дверь отворилась. – Молодец! – скупо похвалил Анжелику Леонид. Они выбежали на лестницу и ринулась дальше вниз. Корф кривилась от соприкосновения её голых ног с ледяными ступенями. Холод от них просачивался через кожу, пробирался в плоть и, казалось, достигал области живота или солнечного сплетения. Сверху прозвучал грохот поспешного топота ног. Грянул выстрел, на перилах рядом с Анжеликой сверкнули яркие искры. Девушка вскрикнула, отшатнулась в сторону. На следующем этаже внизу, открылась дверь и в неё готов был прорваться тучный мужчина с пистолетом. За его плечами с безумными взглядами толклись две женщины и ещё несколько мужчин. Музыка Флейты, как будто обратила людей в самых настоящих зомби! Это были не люди, не личности с осмысленным сознанием, а просто тела, охваченные инстинктами и жаждой поймать их, с Леонидом. Полунин, с разбегу навалился на дверь, прижал ею руку охранника, тот закричал и разжал пальцы. Пистолет упал на пол. Анжелика, не долго думая подобрала его – с оружием, она чувствовала себя увереннее, хоть и не умела досконально им пользоваться. Полунин, с усилием удерживая дверь под напором рвущейся толпы, подождал, пока она убежит чуть дальше и бросился за следом. Они припустили с двойной скоростью. Дверь за ними с грохотом распахнулась и на лестницу хлынула одержимая единым порывом стая людей. – Полунин! – взвыли десятки голосов. – Полунин, тебе не уйти от меня! На этот раз я тебя пристрелю! Слышишь?! Ни тебе, ни этой девчонке от меня не скрыться от меня! Я застрелю, как вас диких животных! Вы сдохнете, захлебываясь в собственной крови!.. От хора этих жутко звучащих голосов, у Анжелики сжались мышцы живота, судорожный спазм сдавил горло и будоражащее чувство страха сотрясло её сознание. Подчиненные Флейтой люди мчались за Полуниным и Корф. Они просто валились вниз потоком единой людской массы. Они сталкивались, спотыкались друг о друга, падали и бегущие сзади перебегали прямо по упавшим людям. – Придется стрелять! – крикнул бегущий рядом с Анжеликой, Леонид. – В живых людей?! – ужаснулась Корф. – Ты дура?! Да они нас разорвут на части! – вспылил Полунин. – Тебе кого жалко, нас или их?!! Анжелика понимала справедливость его гневного возмущения, но не могла свыкнуться с мыслью, что ей придется убивать людей... Одно дело пристрелить наемного убийцу, а другое дело ни в чем не повинных людей, которые сейчас и не понимают ведь, что с ними происходит! Они мчались дальше, а выкрикивающая угрозы Флейты толпа неустанно преследовала их. На каждом этаже, который пробегали Леонид с Анжеликой, резко, с грохотом, распахивались двери и в погоню за ними бросались новые группы обезумевших людей. Наркиз, даже раненный, с простреленной ногой и рукой, оставался чрезвычайно опасным. Воющая угрозы толпа уже превратилась в самую настоящую людскую лавину. Они фактически ниспадали вниз, на ступени, сминая и топча друг друга. Звуки собственного сердца монотонно, с нарастающим темпом звучали в голове Анжелики. В одной руке она сжимала часы Флейты, а в другой пистолет. Лестница не заканчивалась и эти однообразные ступени уже казались девушке бесконечными. Но вот они с Леонидом слетели на первый этаж, здесь Полунин быстро приложил карту к двери, но та не открылась. Леонид выкрикнул грязное ругательство и быстро достал телефон. – Гена! Лёва! Дверь на первом этаже не открывается! – проорал он в смартфон. – Что мне делать?! Мы с Анжеликой не можем возвращаться – нас преследуют! Толпа, хором орущих угрозы и ругательства, людей уже была рядом – через один пролёт. Анжелика вжалась спиной в холодную стену и шумно нервно сглотнула. Она выставила перед собой пистолет в дрожащей руке и обреченно глядела на приближающуюся толпу. Леонид, с телефоном в руке, обернулся и заорал на неё: – Стреляй!!! Анжелика вздрогнула, бросила на него опасливый растерянный взгляд. На первый этаж, впереди толпы выскочил худощавый мужчина со всклоченными рыжими волосами. Анжелика вскрикнула и выстрелила. Она метила в ноги, в голенища, но попала в бедро, и мужчина завалился прямо на бегу. Следом за ним бежали трое – две женщины и мужчина. Анжелика выстрелила несколько раз. С такого близкого расстояния даже она, никогда не державшая в руках настоящего оружия, могла попадать. Обе женщины и мужчина тоже рухнули на ступени с простреленными ногами. А вот с четвертым, полноватым мужчиной в очках, Анжелика промахнулась, и пуля угодила тому в руку, и только второй выстрел повредил ног толстяка. Дверь открылась. – ВАЛИМ!!! – взбешенно проорал Леонид. Они проворно юркнули за приоткрывшуюся и очень тяжелую дверь. Леонид поспешно хлопнул её и тут чей-то черный ботинок попал между дверным косяком и дверью. Полунин ударил по нему ногой, но преследователь не убрал ноги. Анжелика решительно подняла руку с зажатым в ней пистолетом и с неожиданным для себя ожесточением нажала на спусковой крючок. Грянул выстрел, раздался крик боли за дверью и неизвестный убрал ногу. Леонид захлопнул дверь, а Корф быстро оглянулась. Только сейчас она увидела, что они находиться в каком-то подвале с голыми кирпичными стенами. – И куда дальше? – боязливо спросила девушка. – Вон туда, – усталым запыхавшимся голосом, ответил Леонид, взмахнув рукой в сторону неприметной металлической двери. За ней обнаружилась узкая металлическая лестница, уходящая в густой полумрак. Слыша за спиной приглушенные голоса зомбированных Флейтой, за крепкой и тяжелой дверью, Анжелика и Леонид осторожно спустились вниз. Из полумрака ощутимо тянуло холодной сыростью, с гадким запахом. – Пахнет как будто канализацией! – шепнула в полумраке девушка. – Так и есть, – хмыкнул идущий впереди Леонид. Когда они спустились вниз, Анжелика увидела, что Леонид не врал. Они оказались в самом настоящем канализационном коллекторе. Арочный тоннель, выложенный покрытый склизким налетом кирпичом протянулся в обе стороны. Из-за редких тусклых фонарей освещенные части стен чередовались с промежутками зловонной темноты. – Господи, – скривившись, простонала Анжелика. Босыми ногами она ощущала липкую и мокрую грязь. Девушка изо всех сил старалась не думать о составе этой зеленовато-бурой слякоти, облепившей оба подступа к водоканалу. – Фу-у! – снова, едва не плача, простонала девушка. – Мерзость!.. – Успокойся, – бросил ей Леонид, – приедем домой, помоешь ноги. Он оглянулся на неё, желая что-то ещё добавить и тут обратил внимание на пистолет и часы в её руках. – Анжелика, а где туфли?! – спросил он удивленно и даже с тревогой в голосе. Корф опустила взор и пробормотала: – Я их там оставила... – Молодец, – суховато пробормотал Леонид. – Выбросила на ветер три минимальных зарплаты. Анжелика решила ни как не комментировать этот укор. – Куда дальше? – тихо спросила она. – Прямо, – лаконично ответил Леонид. – И часы отдай мне. Анжелика отдала их и спросила: – А зачем они тебе? – Чтобы знать, сколько у Флейты времени на наше с тобой устранение, – ответил он. Анжелика с удивлением уставилась на спину Леонида. – И они это показывают? Признаться, девушка подумала, что её уже мало чем можно удивить после всего увиденного, услышанного и пережитого. – О, да, – усмехнулся Полунин, с прищуром глядя вперед. Им приходилось освещать себе путь телефоном, чтобы не поскользнуться и не рухнуть в канаву со вонючим потоком нечистот. – На часах есть метка и стрелки отмеряют отпущенное до нее время в часах... – А когда стрелки дойдут до метки? – спросила Анжелика. – Когда минутная и часовая стрелка укажут на Метку, охота должна прекратиться – убийца не справился. – Серьёзно?! – Анжелика не верила своим ушам. – И что? Он просто уйдёт? – Да, – пожал плечами Леонид. – Во всяком случае именно так было в тот раз, когда... Когда мне удалось пережить первую охоту Флейты на меня. – Он хорошо это запомнил, – вздохнула Анжелика. – И его это злит... – Ещё бы! – воскликнул Леонид. – Всё-таки это позор и понижение в ранге. У Анжелики голова кружилась, как от зловония, так и от сумбурно поступающей внезапной информации. – Прости, ты сказал понижение в ранге? В смысле в звании? – уточнила девушка. – Ага, – кивнул Леонид, вглядываясь вдаль. – После провала со мной, Флейта два года, прости, задницу надрывал, чтобы вернуть себе утраченное положение. – А деньги его не интересуют? Если он не выполняет задание... – У него их до хрена, можешь мне поверить – Флейта один из лучших в своем деле. И потом Кузница Ножей или, если угодно, Кузница Убийц, своих в нищете не бросит. Корф не сразу смогла заставить себя поверить в то, что говорил Леонид. Это ни разу не было похоже на правду. Впрочем, а что мешает наемным убийцам действительно объединятся в собственные организации? Бандиты же в 90-х объединялись в бригады, а итальянские мафии, японские якудза или китайские триады? Значит и... Кузница Ножей, вполне себе может существовать. – Хорошо, а как к этому относятся заказчики? – спросила девушка. – Им то что делать, если убийца не справился? – Что хотят, то могут и делать. Аванс убийца возвращает, так что никаких претензий. – А если он разозлится и наймет кого-то убить этого киллера, которые не справился? – Ну, долго он не проживёт, – хохотнул Леонид. – Анжелика профессиональные убийцы очень не глупые, а чаще всего крайне умные ребята. Ты действительно думаешь, что он согласятся мочить друг друга? Они в меньшинстве и отлично знают об этом. У них строжайше запрещено охотиться друг на друга. Ну, по крайней мере на тех, кто входит в Кузницу. На всяких одиночек, конечно могут взять заказ, как убийцы из Кузницы, так и другие одиночки. – И где находиться эта Кузница, ты знаешь? – спросила девушка. – Где-то в Швейцарии, в горах, если я полученная мною информация верна, а так у них полно филиалов по всему миру. В России, как ты понимаешь, тоже есть. – Может они ещё и налоги платят? – прохладно спросила Анжелика. – Если и платят, то уж точно не гос бюджет, – засмеялся Полунин. Они прошли дальше. Девушка не считала сколько, по времени они уже так шастают по канализационному коллектору. Тоннель всё не заканчивался и то тянулся прямо, то закладывал пологие небольшие повороты. Несколько минут они шли в молчании. Но Анжелика не могла себя заставить молчать слишком долго. Во-первых её невыносимо распирало от новых и новых вопросов, а во-вторых, когда Леонид говорил с ней, ей было не так страшно. – А в прошлый раз, когда Флейта преследовал тебя... – осторожно начала она. – Ты тоже забрал у него часы, чтобы знать, когда он уже не сможет тебя убить? – Нет, в прошлый раз мне просто повезло,-покачал головой Полунин. – А потом ещё около года я пытался выяснить хоть что-то о том, как работают ‘ножи’ из Кузницы. Какие у них правила, законы и так далее. Например, я узнал, что если убийца проваливает задание, не состоявшаяся жертва, для всей Кузницы, приобретает статут неприкосновенности, правда я не слишком разобрался на какой срок, но зато понял, что если убийство будет провалено четыре раза, всё – у жертвы вечный иммунитет. – Ну, – невесело усмехнулась Анжелика, – осталось пережить всего-то три попытки... – Не шути так, – ответил Леонид. – Убийцы из Кузницы обычно всегда справляются за эти четыре попытки. – Но случаи выживания жертв же были? – опасливо спросила девушка и добавила едва слышно.-Надеюсь... – Были, но очень-очень редко, – вздохнул Леонид. Тоннель не заканчивался, а вот канализационная вонь становилось все более тошнотворной и невыносимой. – Знаешь, – издалека и осторожно начала Анжелика, – когда ты позвонил... Гена привез меня по адресу, где располагался новый красивый дом, с квартирой, которая, по словам моего брата, теперь моя... ну, то есть наша, но оформлена на меня. Леонид молчал, и Анжелика продолжила: – Также он сказал, что этот красный Вольво тоже мой. – Слушай если ты сердишься, что я взял тогда вашу машину без спроса, то прости, – с показательной шутливостью, ответил он. – Но у меня был не велик выбор среди средств передвижения. – Нет-нет, я не об этом, – торопливо заговорила Анжелика, – я просто... Я не понимаю, Леонид, откуда у Гены такие деньги? Чем вы с ним до этого занимались? – Ни чем серьёзным, уверяю тебя. – Если это было ‘ничего серьёзного’, то за что ты платишь ему тогда такие суммы? – Я?! – Леонида остановился и со смешком обернулся на Анжелику.-Так твой братишка сказал, что это я ему заплатил такие гонорары, что он смог купить четырехкомнатную квартиру с ремонтом, в отличном район и, в добавок, ещё дорогущий кроссовер, нашпигованный всем, чем только можно ещё и с дизайнерской обшивкой салона? Серьёзно?! Анжелика, Гена очень клевый спец, не смотря на свой сопливый возраст, но у меня тоже не десятки миллионов, чтобы я вот так баблом раскидывался... Он насмешливо ощерился и развел руками. – И если тебе интересно, мне он тоже не сказал откуда у него деньги на машину и квартиру. Но за всё время он получил от меня, пока что, чуть больше двухсот тысяч рублей и это почти за год, нашего с ним сотрудничества. Он снова ухмыльнулся. – Мне приходилось изворачиваться, чтобы через вторых и третьих лиц контачить с твоим брательником. Из зоны, знаешь ли, это не очень легко... – Подожди, подожди, – Анжелику сейчас мало интересовали приключения Леонида в тюрьме, – то есть ты тоже не знаешь, где он достал сумму, достаточную для покупки квартиры, машины и, бог его знает, чего ещё? – Без понятия, – заверил Анжелику Леонид. – Я его тоже пытался спрашивать, но он у тебя настолько же упрямый, насколько и смышленый – ни слова мне про это не брякнул. Прости. А теперь пойдем давай пойдём дальше, потому что эта свора рано или поздно проломиться через ту дверь и тогда нам придется туго. Анжелика лишь рассеянно кивнула, сосредоточенно обдумывая услышанное. Значит, Гена ей врал? Её младший брат, в наглую врал ей о своих доходах и источниках? Анжелику это не особенно возмущало, ей, напротив, было страшно за брата. Она боялась даже представить во что он вляпался, куда ввязался и что ему за это угрожает?! Ей оставалось лишь гадать о последствиях... Шедший впереди Леонид вдруг выругался и проговорил, быстро и раздраженно: – Гена меня за это, наверное, возненавидит, но я считаю, что тебе стоит знать правду. Анжелика даже затаила дыхание, напряженно ожидая, что Леонид скажет дальше. – Я имею привычку проверять людей, с которыми работаю. И я узнал, с помощью знакомого, бывшего сотрудника Управления ‘К’, что Генка... Анжелик, ты только не истери, ладно? – Говори! – звенящим голосом потребовала Корф. – Ладно, – быстро сдался Леонид, – твой братишка, по сведением моего друга из органов по кибербезопасности, взломал компьютер какого-то важного человека из органов. У Анжелики едва ноги не подкосились от нервной слабости, охватившей её тело, после услышанного. – Насколько я понял, это какой-то прокурор... вроде бы. Но это не точно и заранее переживать не стоит. А теперь идём и побыстрее. Он снова потащил её за руку, потому что теперь, Анжелика не могла сосредоточиться на их спасении – теперь все её мысли были о Гене, о том, что он натворил и как теперь из этого выпутываться. Корф нисколько не сомневалась, что рано или поздно, тот, с кем связался её брат явиться к ним с местью. Тем более, если это прокурор... – Гена, – слабо выдохнула Анжелика.-Что же ты делаешь... МАРИАН МИРБАХ Вторник, 24 марта, предрассветное время. Несколько часов, после отъезда Ники. Он с некоторой завороженностью смотрел на опадающие снежинки и нервно потирал руки в перчатках. После того, что случилось в его доме, то, что эта синеглазая племянница Сигизмунда Лазовского вытворила прямо у него на глазах, заставило Мариана бежать. Он начал лихорадочно готовиться к побегу, сразу после отъезда девушек. Игнорируя монотонные вопросы Датского, Мариан, как ужаленный носился по дому, торопливо собирая всё необходимое. Он распустил слуг, забрал векселя из небольшого сейфа, несколько важных контрактов и личный ноутбук. Датский, наблюдая за беготнёй Мирбаха, только непонимающе хмурился. Но Мариан не мог ему объяснить, почему теперь ему, Мариану, нужно, как можно скорее покинуть не только дом, но и Москву. А в недалекой перспективе, возможно, и страну, но Мирбах пока и представить не мог, какое государство способно защитить его от гнева Собачьего Короля. Шантос Йорга и его подручные имеют уши, глаза и даже ‘руки’, в фигуральном значении, если не по всему миру, то в большинстве из ста девяносто восьми признанных государств. И Мирбах отлично понимал, если Шантос возжелает его смерти, никакая полиция, армия или даже спецслужбы его не спасут. А если спасут, то ему всю жизнь только и останется, что жить едва ли не подпольно, как в бункере, не смея и нос на улицу высунуть. Единственные, кто мог представлять угрозу для Шантоса Йорга, кто мог нанести прямой физический вред Собачьему Королю – это представители Белого Двора. Которые традиционно и уже века противостоят Красному Двору, к которому принадлежит Шантос. Другое дело, что Мирбах понятия не имел, где искать Первых из Белого Двора. Но, к счастью, однажды судьба свела его с женщиной, которая при сложных обстоятельствах открыла перед Марианом свои крайне неординарные способности. Мирбах перестал потирать ладони, когда за его спиной красноречиво скрипнул снег – его выпало неожиданно много во всём ЦФО, после того, что устроила племянница Сигизмунда. – Не ожидал, что ты явишься так быстро, – произнес Мариан и, перестав опираться на перила небольшого моста, обернулся. Перед ним стояла средних лет женщина, с приятной внешностью. У неё были темно-русые волосы и хорошо знакомые Мариану светлые, как будто немного светящиеся изнутри глаза, цвета свежей весенней травы. – А когда мы в последний раз виделись, ты обещала, что если я тебе ещё раз попадусь на глаза, то всю жизнь буду с горбом ковылять и питаться только перетёртой в кашу пищей. – Если ты не расскажешь подробнее, о том, что наплел мне по телефону, я немедленно организую тебе все, выше перечисленное, – холодно проговорила женщина и подступила ближе. – Тише, тише, Амалия, родная, я просто рад тебя видеть, – осклабился Мариан. – К сожалению, не могу ответить тебе взаимностью,-парировала женщина. – Что у тебя случилось? Ты сказал, эточто-то связанное с этим ублюдком, Шантосом. Что ты натворил, Мариан? Она подошла ещё ближе и, чуть склонив голову, заглянула в глаза Мирбаха. Мариан понял, что несмотря на прошедшие годы, он все-так же не может выдержать пристального и уничтожающе-осуждающего, требовательного взгляда Амалии Марсовой. Трудно даже поверить, что когда-то, с ним наедине она была милой, обворожительной и даже, слегка, развязной. Давно ли это было? Он уже начал забывать. – Ты помнишь гончих Собачьего Короля? – спросил он. – Я знаю, что он по-прежнему пользуются этими тварями, – неохотно и недовольно ответила Амалия. – Слышала о жертвах... Правительства разных стран обычно списывали всё на каких-нибудь серийных убийц, расправы банд и прочие выдумки. Она криво ухмыльнулась. – Однажды их убийства свалили на ни в чем не повинную стаю бродячих собак. – Какой ужас, – хмыкнул Мариан, – дворняжек, небось перестреляли? – Без всякого сожаления, – вздохнул Амалия. – Почему ты спросил о гончих, Мирбах? – Потому что одна из них, пару часов назад, заявилась в мой дом. Амалия вскинула брови и, усмехнувшись, едко проговорила: – Что-то не верится, обычно те, за кем приходят гончие Собачьего Кгороля уже не жильцы. Иными словами, ты не должен здесь стоять, разговаривать и даже дышать, если за тобой приходила гончая, как ты говоришь. Она подступила ближе. – Ты ведь знаешь, что я не поверю в подобный бред, Мариан. – Подожди, подожди, – нервно и заискивающе улыбнулся Мирбах. – Не кипятись, Амалия, детка... – Я тебе не детка! – по-майски зеленые глаза вспыхнули от ярости. – Ладно, прости... От гончей меня спасла чистая случайность... – Даже любопытно, – хмыкнула Амалия, – что могло помешать одному из самых опасных созданий в мире убить тебя? – Своевременнео вмешательство одной милой девушки с синими глазами и светлыми, как снег, волосами. Может, ты что-то о ней слышала? Мне кажется её способности и возможности, уж прости, куда шире даже твоих... Мариан перестал ухмыляться, когда увидел, как изменилось лицо Амалии. – Где она сейчас? Куда ты её дел? Марсова почти вплотную подошла к Мариану. – Никуда я её не девал, – Мирбах вжался спиной в перила моста, глядя в светло-зеленые глаза Амалии Марсовой. – Она свалила из моего дома, как только уничтожила одну из гончих у меня на глазах. – Что?! – ахнула Амалия. – Уничтожила?!! ГОНЧУЮ ШАНТОСА?! – Вот и у меня была примерно такая же реакция, – быстро закивал головой Мариан. Амалия во все глаза, с недоверием и даже немного испуганно, разглядывала лицо Марсова. – А что же сказал на это Собачий Король? Он наверняка почувствовал гибель одной из своих ненаглядных псин... Он с тобой связывался? – Он прислал ко мне своих подопечных, которые привезли мне в прошлый раз статуэтку гончей... – И всё?! – вскинула брови Амалия. – Нет, моя охрана передала мне сообщение от Шантоса... – Силы Природные, – простонала Марсова. – Умоляю, Мирбах, только не говори, что Собачий Король прется в Россию! Мариан выдавил трусливую улыбку. – Прости, – уронил он. Амалия закрыла глаза и тихо, но яростно выругалась. Затем женщина снова посмотрела на Мариана: – Это всё? Мариан покачал головой. – Собачий король хочет меня уничтожить, Амалия... – Сожалею! – звонко ответила Марсова. – Я ничем не могу тебе помочь! Моих сил не хватит, чтобы противостоять ему! С гончей я может быть и справилась бы при должных усилиях, да и то только с одной, но с Шантосом у меня шансов нет. – Зато у Вероники Лазовской они, вероятно, есть, – с нажимом проговорил Мирбах. – Она эту гончую, я сам видел, просто по ветру развеяла! Как никчемную пыль!.. И потом, – тут Мариан позволил себе короткий нервный смешок, – ты следишь за погодой? Тебе не показались странными столь м-м... резкие перепады? Снег этот? Сугробы в половину человеческого роста? Занесенные напрочь дороги и даже поломанные деревья? А вон из Лопатино, пришли новости, что у них рядом, за несколько минут Сухановский пруд покрылся толстенной коркой льда! А на МКАДе, аккурат возле Байкал сервиса, трассу вместе с машинами замело выше крыш и грузовик на хрен, на бок перевернуло! Там все вообще капитально обос**лись! Уже на