Текст книги "Ален Делон"

Автор книги: Юлия Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Молодец! Приезжай, не задерживайся.

Повесив трубку, он сразу оставил в покое разбросанные по всей квартире вещи и попытался дозвониться Роми.

– Никто не снимает трубку, – ответил ему портье отеля.

– Вы уверены?

– Да. Только что я увидел на полке ключ от их апартаментов.

– В таком случае, я оставлю ей записку. Только, пожалуйста проследите, чтобы ее передали лично мадемуазель Шнайдер.

Актер быстро продиктовал сообщение, в котором говорил, что очень сожалеет, но не может сегодня вечером встретиться с ней и просит разрешения вымолить у нее прощение завтра. После этого он еще раз попросил портье вручить записку только самой девушке и уехал к Бриали. Служащий отеля положил записку рядом с ключом от ее номера.

Роми в это время обедала со своей матерью в кафе в парке Монсо. Магда Шнайдер мягко объясняла дочери, почему Ален не может быть ей достойным спутником:

– Он совершенно не воспитан. Я не удивлюсь, если он не окончил даже школу. Конечно, он красив, обаятелен, но у него к тебе не глубокое чувство.

– Мама, откуда ты знаешь? – раздраженно перебила ее Роми.

– Я присутствую на съемках и иногда слежу за ним. Он кажется безумно влюбленным, но это наносное. Скорее, ему льстит вся эта газетная шумиха вокруг вашего “романа столетия”.

– Я его люблю по настоящему.

– Плохо. Ты поймешь, как он к тебе относится и будешь страдать.

– Давай прекратим говорить об этом. Ален старается сделать карьеру, он добьется известности.

– Добьется, я не сомневаюсь. А пока ты поможешь ему выглядеть сносно в роли Франца, оплатишь его счета и позволишь эксплуатировать твою славу. Ладно, поговорим о другом, я чувствую, что ты меня не слышишь.

Роми быстро поела и нетерпеливо поглядывала на часы в ожидании встречи с Аленом. Они с матерью вернулись в отель, но на улице перед самым входом девушку отвлек поклонник, вежливо попросивший автограф. Она улыбнулась и взяла из его рук блокнот и ручку. Магда прошла к стойке забрать ключ, так как муж обещал не вернуться с деловой встречи поздно. Портье протянул ей ключ, но записку не отдал.

– Что это за бумажка? – заинтересовалась фрау Шнайдер. – Дайте-ка ее сюда.

– Это сообщение для мадемуазель Шнайдер.

– Что такое? Я – ее мать и хочу забрать записку, – повысила голос Магда.

Служащий не стал продолжать спор, так как их перепалка начала привлекать внимание других постояльцев отеля. Быстро пробежав глазами сообщение Делона, женщина засунула его в сумочку и подошла к дочери, только что появившейся в холле.

– Мама, скоро приедет Ален. Я переоденусь и спущусь вниз.

– Хорошо, – холодно ответила фрау Шнайдер.

Когда Роми в черном вечернем платье вышла из своей комнаты в гостиную, мать остановила ее:

– Ты изумительно выглядишь. Сегодняшний поклонник, подошедший к тебе, был далеко не единственным мужчиной, восхищенным тобой. Подожди своего влюбленного неуча здесь, а то пол-отеля сбежится на тебя посмотреть.

Девушка улыбнулась похвале матери и решила, что это разумное предложение. Она уселась в кресло рядом с телефоном и стала листать журнал. Прошло десять минут от назначенного времени встречи, а звонка от Алена все еще не последовало. Роми заволновалась и спустилась в холл отеля, но не обнаружила там молодого человека. Портье, записавший его сообщение, сменился, и никто не мог рассказать ей о записке. Она прождала внизу пятнадцать минут и расстроенная вернулась в номер.

– Что случилось? Он не пришел? – заботливо спросила ее мать.

– Нет, наверное что-то случилось.

– А может, опять повел девицу в “Кафе-де-Пари”,– не удержалась от резкого замечания Магда.

– Мама, перестань! Он не звонил?

– Нет, никто не звонил. Даже Ганс куда-то пропал.

Роми проследила за матерью, и когда ты вышла из комнаты, бросилась к телефону. Пять раз она набирала номер Алена, но он не отвечал. Девушка была глубоко уязвлена. Просидев еще двадцать минут в гостиной, она ушла и заперлась в своей комнате.

Магда Шнайдер праздновала победу. Она знала, что дочь тяжело переживает обиды и не скоро согласится помириться с Делоном. “А может и вообще никогда его не простит”, подумала она с удовлетворением. Записку актера она порвала и выбросила, пока дочь ждала его в холле отеля.

Следующим утром Ален подошел к Роми поздороваться и не получил ответа на свое приветствие.

– Малышка, ты обиделась? Прости, я на самом деле не мог вчера приехать.

Роми отвернулась и опять ничего не сказала. Ален решил, что это капризы избалованной девчонки и ничего больше не добавил. В конце концов, он оставил записку. Причину своего отсутствия актер считал уважительной, ведь он старался повысить свой профессиональный уровень, стать ровней ей.

Роми плохо играла в тот день и казалась усталой. С Аленом она демонстративно разговаривала только на съемочной площадке. Режиссер проклял влюбленность молодых актеров, когда понял, что потерял из-за их ссоры целый день, а журналисты посвятили их размолвке столбцы в разделе светской хроники.

В обед Делон подошел к своему другу Жан-Клоду Бриали и пожаловался на поведение Роми.

– Может, не стоило мне вчера отменять встречу. Знаешь, ведь наши отношения начались недавно, и она так мечтала сходить в театр, – в заключение сказал он.

– Да ну, перестань. Подумаешь, перенес на день встречу. Если она тебя любит, то поймет, – заявил Жан-Клод, сочувствено поглядывая на расстроенного приятеля.

– Посмотри на мадам Шнайдер, она считает, что выиграла. Нет, я этого так не оставлю, – Ален быстро пересек площадку и приблизился к Роми.

– Я тебя люблю, – громко сказал он. – Если не хочешь, можешь со мной не разговаривать, но тогда я буду каждый день посылать тебе записки, как вчера.

Девушку оглушили слова актера, и помимо воли она переспросила:

– Какая записка?

– Ты не получила мое сообщение? Я не смог застать тебя в номере и продиктовал портье, что прошу перенести нашу встречу.

– Мне ничего не передали, – пробормотала Роми и посмотрела на мать.

Та промолчала. Молодые люди одновременно поняли, какая судьба постигла записку, и актриса покраснела.

– Видимо, портье ее потерял. Я рассердилась из-за того, что зря ждала тебя весь вечер.

– Мне жаль. Давай сходим сегодня вечером в театр.

– С удовольствием.

Ален насмешливо улыбнулся, взглянув на фрау Шнайдер и нарочито медленно обнял Роми. Молодые люди достали билеты в последний ряд партера в Оперу. После представления они накупили разной закуски и отправились в квартиру Алена.

– Я хочу стать знаменитым, – сказал он Роми, когда они, утомленные, лежали в постели. – У меня будет большой дом и собственная киностудия. Во всех фильмах я снимал бы только нас с тобой.

Она ласково поцеловала его, поняв, что это наивысшая похвала любовника. Будучи неопытным актером, Ален проявлял незаурядную интуицию в осмыслении роли и оценке способностей людей, а также упорство в стремлении обеспечить свое будущее. В то время, как другие актеры в считанные месяцы тратили небольшие гонорары, он откладывал деньги на счет в банке. Привлекательной внешностью и уверенным поведением он располагал к себе режиссеров и продюсеров, которые в дальнейшем могли предложить ему роли в фильмах. О воздействии его красоты на женщин уже начали слагать легенды. Он нравился абсолютно всем – от девочек-подростков, пристающим к нему на улицах до пожилых дам, любовавшихся блестящими голубыми глазами актера. Постепенно он шел к своей цели, преодолевая множество мелких препятствий на пути к вершине.

– Останешься сегодня у меня? – спросил Ален Роми.

– Пожалуй, да, – ответила она.

Теперь актриса не разговаривала с матерью, как утром с любимым.

– Ты очень суровая девушка, – прокомментировал ее поведение Ален. – Выносишь решение сразу и не даешь людям возможности оправдаться. Надо спокойнее относится к мелким происшествиям. Если бы я не приехал и не предупредил об отмене встречи? Ты порвала бы наши отношения?

– Нет, не смогла бы, – промурлыкала Роми, устраиваясь поудобнее на его руке. – Я слишком люблю тебя. Но есть же какие-то правила.

– В том-то и дело, моя максималистка. В жизни есть пара законов, но никаких правил не существует.

Роми замолчала, обдумывая значение его слов и задремала. Утром Ален разбудил ее поцелуем. Когда она потянулась и приподнялась, облокотившись о подушку, он вложил ей в руку булочку и протянул чашку с дымящимся кофе.

– Боже мой, это даже не “Ритц”,– прошептала потрясенная актриса. – Это – рай.

– А ты – мой ангел, дорогая. Пей кофе, а то опоздаем на съемки.

– Не хочу никуда ехать, – Роми зарылась в подушку, но Ален поставил чашку на столик и извлек брыкавшуюся девушку из постели.

– Вставай, сонуля. Мне не терпится дождаться вечера и вернуться с тобой в наше гнездышко.

Еще больше актеру не терпелось взглянуть в лицо Магды Шнайдер, которую он возненавидел всей душой. День прошел в напряженной работе, теперь актерам особенно приятно было находится в кадре вдвоем, не хотелось разжимать объятий и отрывать глаза друг от друга.

– Господи, если бы я знал! – сокрушался Гаспар-Уи. – Они играют на таком подъеме. Надо было все любовные сцены снимать напоследок.

Ален, который пока мог правдиво изображать только собственные чувства, на самом деле выглядел значительно лучше, чем в начале работы над картиной. Не в последнюю очередь его хорошая игра была заслугой преподавателя актерского мастерства, рекомендованного Бриали.

До конца съемок оставались две недели, когда Роми вошла в гостиную к матери и отчиму и объявила, что остается в Париже с Аленом. От неожиданности фрау Шнайдер сумела задать только один вопрос:

– Надолго?

– Я навсегда остаюсь с ним.

– Доченька, а твоя карьера? Слава? Не бросай весь свой труд к ногам мальчишки. Он первый решит, что ты просто дура.

– Мама, мне безразлично твое мнение. Я не растанусь с Аленом, даже если мне посулят золотые горы.

– Роми, – вступил в беседу Ганс Блацхайм. – У тебя есть обязательства перед продюсерами. Мы обсудили с ними несколько новых проектов. Ты планируешь продолжать сниматься?

– Да, – истерически выкрикнула Магда. – Как ты собираешься зарабатывать деньги? На своего любовника можешь в этом вопросе не полагаться.

– Я буду работать. Мы с Аленом вдвоем станем популярны.

– Ты окончательно загубишь свою репутацию, оставаясь с ним. Вы не женаты, и твой имидж красивой невинной девушки рассыпется в прах, – сказала фрау Шнайдер.

– Мне не удастся сохранять такой имидж вечно. Через пару лет это будет смешно. Я выросла и имею право влюбиться.

Магде стало страшно. Дочь больше не подчинялась ей и не слушала ее справедливые доводы. Однако страшнее всего было расставание с ней. Фрау Шнайдер приняла решение больше не спорить с дочерью и ушла в спальню, где тут же схватила телефоную трубку и начала обзванивать всех друзей и просить их совета.

Влюбленные подыскали уютную небольшую квартиру, так как у Алена было слишком тесно. Оплату за нее решили поделить пополам. Роми от счастья не чувствовала под собой ног, она парила и видела перед собой только улыбающегося внимательного Делона. Они стали неразлучны. Ален перестал посещать холостяцкие вечеринки, предпочитая общество возлюбленной. Ему нравилось делать ей маленькие подарки и требовать немедленной благодарности за них в виде поцелуя. Газеты пестрели их фотографиями, и галантные французы искренне радовались их счастью.

Однажды вечером они сидели на набережной Сены, обнявшись и глядя на воду. Неожиданно перед ними появилась старая цыганка и предложила погадать. Со смехом, Роми протянула свою руку старухе, пока Ален доставал из кармана мелочь.

– Ты выйдешь замуж, – проборматала гадалка. – Не один раз.

Ален нахмурился.

– Дорогой, наверное мы разведемся и снова поженимся, – успокоила его девушка.

– Нет, вы не женаты и никогда не поженитесь, – уверенно сказала цыганка.

Роми отдернула руку, точно обжегшись.

– Возьми деньги и убирайся, – грубо оттолкнул старуху Ален. Та ушла. – Ты веришь глупым росказням? – с досадой спросил он у готовой заплакать девушки.

Она молчала, и он крепко обнял ее, утешая.

– Хочешь, прямо сейчас пойдем к Мэру? – сказал он в порыве нежности. – Не сомневайся, я женюсь на тебе.

Ален казался таким реальным и близким, что Роми позабыла неприятное предсказание.

– Я рада твоему предложению, но давай сначала объявим о нашей помолвке.

– Иногда твоя практичность убивает романтические порывы моей души. Но решено, я так и быть подарю тебе колечко, – ответил актер, довольный, что любимая перестала грустить.

Глава 7

Последние дни съемок фильма “Кристина” проходили в Вене. Покинув Париж, Магда Шнайдер почувствовала, что может спокойно обдумать план по спасению дочери. Она была полна решимости отстаивать карьеру Роми, которая, по ее мнению, моментально рухнула бы после переезда той во Францию. В первый же вечер она завела серьезный разговор с мужем:

– Ганс, у тебя есть подписанные контракты на будущие съемки Роми. Поторопи режиссера. В конце концов, скажи продюсеру, что готов на снижение ее гонорара, лишь бы съемки начались раньше. Если она не увидится с Делоном пару месяцев, то быстро забудет его.

– Я посмотрю, как это можно устроить, – ответил Блацхайм. – Но ты уверена, что Роми не откажется от участия в съемках в Германии?

– Мы ей не позволим. Потом она не ребенок и знает, чем грозит отказ от контракта. Сделай это, Ганс, иначе мы потеряем мою дочь.

Рольф Тиле, режисер следующего фильма, в котором должна была сниматься Роми Шнайдер вместе со своей матерью, сразу согласился помочь Блацхайму и приблизил дату начала съемок. Он позвонил молодой актрисе обсудить с ней сценарий и говорил так уверенно, что та не посмела даже намекнуть ему о возможном отказе от участия в картине. Роми была в замешательстве. Она обожала Алена, не могла сейчас с ним расстаться, но расторжение контракта грозило большими потерями и испортило бы ее репутацию в мире кино.

– Что мне делать? – спросила она у любимого. – Я хочу вернуться в наш уютный пансион и быть рядом с тобой. Но у меня есть обязательства…

Алена очень задевали ее колебания. Иногда ему казалось, что она предает их любовь, соглашаясь вернуться в Германии. Его противостояние с Магдой Шнайдер достигло апогея. Они почти не разговаривали, встречаясь на съемочной площадке и в отеле. Роми переживала из-за этого, ведь мать и Ален были для нее самыми дорогими людьми.

– Думаю, не стоит нам объявлять о помолвке, – сказал молодой человек в последний день съемок. – Ты уезжаешь домой в Кельн. Зачем затевать всю эту ерунду?

– Как ты можешь так говорить, Ален? Я люблю тебя, – со слезами ответила Роми. – Съемки в Германии займут всего пару месяцев, и я сразу прилечу в Париж.

– Если мать тебе разрешит, в чем я сомневаюсь.

После этих слов возлюбленного девушка повернулась и ушла, ничего больше не добавив. Она подумала, что в Алене проснулся эгоизм. Если бы он вынужден был уехать на съемки, она бы поняла это.

Ален тоже направился к выходу из павильона и столкнулся в дверях с Магдой Шнайдер, которая надменно взглянула на него и сказала:

– Рада, что завтра Вы улетаете в Париж. Не надейтесь увезти с собой мою дочь. Контракты на ее участие в фильмах подписаны на годы вперед, и я лично прослежу, чтобы в Париже не снимали ни одной сцены с участием Роми.

Он ничего не ответил и вышел на улицу, но вряд ли в тот момент Магда смогла бы найти человека, ненавидевшего ее сильнее Делона. Глядя ему вслед, фрау Шнайдер торжествовала – дочь остается с ней.

Мрачный Ален сидел в баре отеля, когда за его столик присел Бриали. В сложившейся ситуации он являлся единственным человеком, которого Ален хотел видеть. Жан-Клод не стал ничего выпытывать, а завел разговор о будущей премьере фильма.

– Интересно, как будут представлять “Кристину” в Париже. Могут заранее собрать всех исполнителей и устроить несколько интервью. Вам с Роми зададут больше всего вопросов.

– Роми не приедет. Магда Шнайдер запрет ее на неделю в комнате, чтобы не пустить в Париж, – резко сказал Делон.

– Почему? – спросил пораженный Жан-Клод. – Ведь вы уже присмотрели квартиру. Она решила остаться.

– В том то и дело. Она передумала. У нее начинаются следующие съемки. Ее мать сообщила мне, что не допустит появления дочери в Париже в ближайшие годы.

– Не может быть. А сама Роми что думает?

– Она возвращается в Кельн и хватит об этом. Давай закажем что-нибудь выпить.

– Конечно. Ты читаешь мои мысли.

Следующим утром французская съемочная группа улетала в Париж. Вечером, во время прощального ужина Роми предприняла несколько попыток поговорить с Аленом, но тот избегал ее. Жан-Клод, который в Париже всегда мирил их во время пустячных размолвок, на этот раз предпочел не встревать. Девушка впала в отчаяние, но окончательно ее терпение лопнуло, когда Магда обратилась к ней со словами:

– В будущем фильме у тебя будет самый лучший и надежный партнер – твоя мать.

– Мама, ну почему ты постоянно вмешиваешься в наши отношения с Аленом? Ты все делаешь, чтобы их испортить. Я никогда не напоминала тебе об украденной в отеле записке, но существуют же какие-то границы!?

– Для того, чтобы помочь своему ребенку я пойду на все, – в тон ей ответила фрау Шнайдер. Потом моментально успокоилась:

– Ты сама поймешь это, когда у тебя будут дети.

Магду было не переубедить, Роми вздохнула и отошла от нее. Какой смысл ссориться с матерью?

Утром девушка провожала любимого в аэропорт. Все остальные французы стояли в стороне, чтобы не мешать им прощаться. Оба были бледны. Ален отбросил свою наносную холодность и прошептал:

– Приезжай в Париж, когда захочешь. Мы будем жить вместе.

У Роми из глаз брызнули слезы. Она дождалась, пока Ален пройдет на посадку, помахала ему рукой и горько заплакала, уже ни от кого не скрываясь. Пассажиры, сидящие в зале ожидания, с удивлением смотрели на красивую девушку, которая сначала плакала, глядя в окно на взлетающий самолет, а затем метнулась к билетным кассам. Ни матери, ни отчима в аэропорту не было и никто не остановил ее, когда она оформила билет на рейс Вена-Париж. Она бережно спрятала его в сумочку и представила, как удивит завтра любимого своим появлением. Ее слезы высохли.

Вернувшись в отель, она постучала в номер матери.

– Доченька, проходи, – ласково сказала та. – Уже собрала вещи?

– Да, мама, – ответила Роми, глядя ей в глаза. – Мои чемоданы собраны, но я лечу не в Кельн, а в Париж.

Такого полного и главное молниеносного крушения своих надежд Магда пережить не могла. Она опустилась на стул.

– Он в последнюю минуту тебя уговорил? Что он сказал?

– Я слишком люблю его, чтобы допустить наш разрыв. А Ален почти смирился с ним. В аэропорту он поцеловал меня так, словно прощался навсегда, – от волнения девушка чуть не заплакала. – Завтра мы с ним встретимся.

– Да вы и так встретитесь на премьере “Кристины”. Зачем ты торопишься? – попыталась урезонить ее мать. – Может в душе не веришь, что он собирается ждать тебя несколько месяцев?

– Я не хочу больше это обсуждать, – твердо сказала Роми и вышла из комнаты.

Магда Шнайдер едва сдержалась, чтобы не спуститься вниз за мужем, спустившимся в бар. Через полчаса он вернулся и испугался, увидев ее искаженное лицо.

– Мальчишка победил, – пробормотала она. – Роми завтра летит в Париж.

– Невозможно, – заявил Блацхайм.

Это было последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Он согласился сопровождать жену и ее дочь во Францию, желая развеяться, но путешествие обернулось кошмаром. На протяжении всего времени съемок он выслушивал жалобы Магды на поведение дочери, утешал жену и сглаживал ее ссоры с Роми. Но этого оказалось мало. Теперь участие актрисы в съемках находилось под угрозой срыва.

– Что значит она летит в Париж! – закричал он на жену. – Заключенный контракт для нее ничего не значит? Как ты представляешь себе разговор с Тиле после того, как по нашей просьбе, он передвинул дату съемок? Он не успеет найти Роми замену.

– Почему ты говоришь это мне? – воскликнула Магда. – Пойди, объясни это дочери.

Блацхайм постарался немного успокоиться и направился в номер Роми на переговоры. На его стук девушка открыла дверь и пригласила зайти.

– Твоя мать рассказала мне о завтрашнем путешествии, – начал он. – Ты считаешь нормальным в последний момент отменить съемки и всех подвести? Отвечай!

– Я не отказываюсь от съемок, но сейчас мне необходимо лететь в Париж. Я вернусь в Германию к началу съемок.

Услышав разумный ответ, Ганс перестал сердиться. все же его волновал еще один вопрос:

– А как ты собираешься распорядиться гонораром?

– Вы останетесь моим менеджером. Согласны и дальше заниматься моими капиталовложениями? – когда Блацхайм утвердительно кивнул, она добавила, – во Франции мне понадобяться деньги.

– Я готов ежемесячно переводить на твой счет небольшие суммы.

– Договорились, – обрадовалась Роми. – Я позвоню вам с мамой завтра и оставлю свой новый телефон.

Отчим не предпринял попытки отговорить ее от поездки, полагая, что, если этого не сумела сделать Магда, то ему тоже нечего было на это расчитывать. К тому же он одобрял, насколько это было возможно, планы Роми и надеялся, что она исполнит свои обязательства перед режиссером Вольфом Тиле.

Приземлившись в Париже, Ален отказался от предложения Бриали провести вечер у него, и вернулся в свою квартиру. Она выглядела пустой и заброшенной без Роми. Ему захотелось бежать из нее, как однажды он бежал из комнаты на улице Барбэ после отъезда Люсьена Лежона. Чтобы не чувствовать одиночества и не вызывать в памяти воспоминания, он должен быть переехать в другое место. Разумеется, не в пансион на набережной Сены, понравившийся Роми. “Завтра первым делом откажусь от той комнаты”, решил он, но облегчения эта мысль не принесла. Он потянулся к телефону, чтобы позвонить в Вену, но в последний момент повесил трубку – если их отношения закончены, зачем унижаться и преследовать девушку. Несмотря на усталость после перелета, он долго не мог уснуть, строя беспорядочные планы на будущее.

Роми не пришлось больше сражаться с матерью. Та приняла факт ее возвращения в Париж, как неизбежность, к тому же ее немного утешил муж, пересказав его разговор с дочерью. “Ален слишком невоспитан, он не принадлежит к людям нашего круга. Роми сбежит от него через неделю”, лелеяла мечту фрау Шнайдер. А пока, скрепя сердце, она скрепя сердуе проводила дочь в аэропорт и велела в этот же день сообщить свой телефон.

– Хорошо, мама. Я тебя очень люблю. До свидания, – ответила улыбающаяся Роми и прошла на посадку. Она повторила вчерашний путь Алена и беспрестанно думала о нем.

В парижском аэропорту она взяла такси и назвала водителю адрес квартиры любимого. Город встретил ее ласковым сентябрьским солнцем. Это подняло настроение девушки, и без того ощущавшей себя бесконечно счастливой. Войдя в подъезд знакомого дома, она вспомнила свое первое свидание с любимым и улыбнулась.

– Кто там? – нелюбезно спросил Ален в ответ на ее стук.

Он распахнул дверь и застыл на пороге, не веря своим глазам. Роми бросилась к нему на шею и радостно закричала:

– Сюрприз!

– Нет, это галлюцинация безнадежно влюбленного, – пробормотал он, целуя ее. – Как ты здесь очутилась?

– Прилетела следующим после твоего рейсом.

– Но почему ты меня не предупредила? Я думал, что между нами все кончено.

– Решение пришло внезапно, – смутилась девушка.

Больше они не произнесли ни слова, не выпуская друг друга из объятий до вечера. В восемь их разбудил зазвонивший телефон. На проводе был Бриали.

– Ален, как ты? – поинтересовался он. – Не сиди опять дома, приходи ко мне.

– Хорошо, – печальным голосом ответил Делон. – Приеду через час.

Он повесил трубку и предложил:

– Любимая, давай разыграем моего лучшего друга.

– Конечно, – поддержала его замысел Роми.

Ален позвонил в дверь квартиры Жан-Клода и немного задержался, прежде чем войти.

– Я не один, – громким шепотом объяснил он хозяину.

– Приглашаю и твою подругу, – сказал Бриали, глядя на Алена с сожалением.

Тот переступил через порог и притянул за руку Роми, прятавшуюся на лестнице. Бриали был поражен ее появлением не менее, чем утром его друг.

– Так вы не собирались расставаться? Ты меня обманывал? – набросился он на Алена.

– Да нет. Представляешь, противная девчонка задумала устроить мне сюрприз, – пояснил тот, отбиваясь от в шутку замахнувшейся на него девушки.

– Ваш роман по сложности сюжета не сравнится с фильмом “Кристина”,– заметил Бриали. – расскажите это репортерам и ваш рейтинг повысится до недостижимых высот.

– Нет, – ответил Ален. – Это слишком личное.

Роми с ним согласилась.

Те несколько недель, которые они с Аленом прожили в пансионе до ее отъезда на съемки в Германию были беззаботны и наполнены любовью и радостью. Вечерами они не выходили из комнаты, предпочитая проводить время наедине. Изредка к ним заходили друзья, но не задерживались надолго в гостях у влюбленной парочки, так как чувствовали, что их просто перестают замечать. Ален и Роми ежеминутно переглядывались, целовались и перебрасывались фразами, смысл которых был понятен только им одним. Однажды Жорж Бом не на шутку обиделся на друга, когда попытался заговорить с ним об интересном сценарии, а тот прервал его на полуслове:

– В данный момент меня интересует только моя малышка Роми.

– Ты потеряешь выгодное предложение, – предупредил его Жорж.

– Прекрати читать мне нравоучения. Мы можем поговорить об этом фильме позже.

Ален обернулся к Роми и позвал ее. Девушка тут же кинулась к нему, и Жоржу оставалось только уйти. Знакомым он посетовал на то, что молодой актер не расстается со своей возлюбленной и забыл о своей карьере. Однако Бом был не прав. Любовь к Роми не мешала Алену изучать новые предложения и просматривать сценарии новых фильмов. Он только делал вид, что не заинтересован в будущих съемках. Причиной этого было ождание выхода на экраны фильма “Кристина”. Актер не сомневался, что показ пройдет успешно, и режиссеры значительно повысят его гонорары за участие в следующих фильмах. Роман со Шнайдер тоже был полезен для его имиджа, хотя сам он старался не задумываться об этом. Девушка ему нравилась, и если бы ее мать не звонила каждый день и не выспрашивала у дочери подробности их совместной жизни, он считал бы себя самым счастливым влюбленным на земле. Ни он, ни Роми не вспоминали о ее скором отъезде, пока в один из дней Ален, принесший из соседнего кафе обед, не обнаружил девушку плачущей.

– Любимая, что с тобой? – спросил он, положив на стол пакет с закусками и обнимая ее.

– Послезавтра я лечу в Германию, мы расстанемся на полтора месяца, – сквозь слезы ответила она. – Ты будешь меня вспоминать?

– Господи, я же люблю тебя. Разумеется я буду думать о тебе, звонить и ждать твоего возвращения.

– Не могу без тебя жить, – пробормотала девушка, положив голову ему на плечо.

Сейчас она жалела, что не проявила твердость и не отказалась от участия в фильме. Потом она подумала, что мать никогда бы не позволила ей сделать это и вздохнула. Каждый самостоятельный поступок давался ей с трудом.

– Как мне не хочется уезжать, – в сотый раз повторила она, вызвав у Алена раздражение.

Ему надоели постоянные сомнения и жалобы девушки. В отличие от нее он принимал решения быстро, заранее взвесив все последствия.

Он поднялся с дивана, на котором сидел рядом с Роми, и подошел к столу.

– Я принес твой любимый паштет, – сказал он. – Уверен, что вкусный обед – прекрасное утешение.

У девушки пропал аппетит, но ей хотелось быть ближе к возлюбленному и она принялась разбирать продукты. Ален строил планы на будущее.

– Ты приедешь в декабре, к премьере “Кристины”,– произнес он. – К сожалению, тебя будет сопровождать мать, и мы не сможем часто видеться.

– Я приеду не на премьеру фильма, а к тебе, – твердо ответила Роми. – Из аэропорта сразу приеду в нашу квартиру.

– Фрау Шнайдер меня уничтожит.

– Не бойся, – улыбнулась она. – Когда мама поймет, как мы любим друг друга, она изменит свое отношение к тебе.

Ален кивнул, но подозревал, что Магда Шнайдер за полтора месяца пребывания дочери в Германии приложит все усилия, чтобы не позволить той вернуться в Париж.

Девушка улетела. Расставание в аэропорту было не менее печальным, чем прощание в Вене. После ее отъезда жизнь Алена опять стала такой же, как и до встречи с Роми. Он часто ходил в гости к Бриали и до ночи сидел с друзьями в “Кафе-де-Пари”, обсуждая фильмы, вышедшие за последние недели на экраны.

– Ален, о тебе спрашивала Жизель, – сказал ему Жан-Клод, когда молодой человек заехал к нему по пути на киностудию.

– Кто это? – поинтересовался он.

– Одна смуглая девушка, которую ты намеревался перекрасить в блондинку.

– А-а, вспомнил, – усмехнулся Ален. – Приятно, что несмотря на постигшее ее разочарование, она продолжает думать обо мне.

– Хочешь сегодня вечером сходим куда-нибудь вчетвером? Тебе нужно немного развеяться.

Пару секунд Делон размышлял, а потом ответил:

– Конечно, пойдем. Моя будущая свекровь занята на съемках и станет выследить нас.

Жан-Клод расхохотался, вспомнив неожиданную встречу с Магдой Шнайдер в “Кафе-де-Пари”.

– Вечером жду тебя в восемь. Сейчас созвонюсь с девушками, – сказал он.

Ужин в обществе Жизель и Изабель прошел весело. Когда поздно вечером такси остановилось возле дома Алена, он вышел из машины и подал руку Жизель:

– Выходи, мы приехали.

Девушка быстро выпорхнула на тротуар. Жан-Клод и Исабель лукаво переглянулись, и актер велел водителю трогаться.

Ален постарался незаметно провести девушку в свою комнату, но, как назло, навстречу им попался сосед, который любил поболтать с Роми и иногда помогал ей готовить обед.

– Добрый вечер, господин Пети, – приветствовал его молодой человек.

– Приятного вечера, – ответил тот, с укором глядя на Алена.

“Стоило ускользнуть из-под наблюдения фрау Шнайдер, как роль соглядатаев начали исполнять добрые соседи”, подумал актер.

– Проходи, красотка, – сказал он Жизель, отпирая комнату.

Девушка зашла в комнату и стала с интересом рассматривать флакончики духов, оставленные Роми на комоде.

– Это принадлежит твоей невесте, о которой рассказывал Жан-Клод? – спросила она, нюхая духи.

– Не трогай! – остановил ее Ален, взяв за руку. – Лучше иди сюда, – сказал он.

Приблизившись к ней вплотную, он положил руки ей на ее тонкую талию. Девушка приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Хотя вид вещей, принадлежащих другой женщине расстроил ее, она не изменила решения провести ночь с красивым актером.

Утром молодой человек проснулся и обнаружил в постели рядом с собой свернувшуюся в клубочек Жизель. Он почувствовал досаду, ему стало обидно, что он так легко предал Роми.

– Вставай, – потряс он девушку. – Тебе пора уходить.

Она открыла глаза и потянулась к нему, но он молча встал с постели и ушел в душ. Когда он вернулся, Жизель в комнате не было. Он почувствовал облегчение и порадовался ее покладистости. Затем Ален позвонил Бриали.