Текст книги "Ален Делон"

Автор книги: Юлия Наумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Пока я только прошел интервью у представителя Зельцника. На следующей неделе получу ответ.

– Как интересно! Жан-Клод тебя с ним познакомил?

– Нет, американец сам подошел ко мне и спросил, не актер ли я. Мне сразу вспомнился монолог из пьесы.

– Потрясающе! С кем еще встречался?

– Жан-Клод познакомил меня с массой разных людей: продюсеров, сценаристов и актеров. На обратном пути он здорово пострадал: сегодня утром не обнаружил в чемодане части вещей. Сейчас обновляет свой гардероб. Пожалуй, это все новости.

– Как приятно видеть тебя здесь, Ален. Кажется, будто ты и не уезжал, – сказала Бриджит, глядя ему в глаза.

– Нет, я долго отсутствовал и мне хочется проверить убранство одной комнаты, – ответил он.

Поднявшись из-за стола, Ален обнял актрису и увлек в спальню, где между любовниками состоялось полное примирение. Когда он собрался уходить, Бриджит печально посмотрела на него и нежно поцеловала.

– Звони, я буду рада вновь увидеть тебя, – сказала она на прощание.

– Я тоже буду рад, – улыбнулся Ален. – До встречи.

“Потрясающая женщина”, подумал он, спускаясь по лестнице, “ни упреков, ни ревнивых распросов. Надо встречаться с ней почаще.”

Выходные он провел ужасно, вздрагивая от каждого телефонного звонка и стараясь при этом не показать Жан-Клоду, как он нервничает. Алену почему-то казалось, что если ему не позвонят из Рима, то произойдет крушение всех его надежд: на встречу с Мари, на предложение участвовать в фильме Аллегре и со временем сделать карьеру в кино. Бриали, как мог, отвлекал его от тревожных мыслей, но в конце концов настроение друга передалось и ему. В результате они провели все воскресенье дома, слушая по радио музыку и просматривая несколько новых сценариев, присланных Жан-Клоду.

В девять часов утра раздался телефонный звонок. Оба друга уже давно проснулись и сидели в гостиной. Бриали кивнул Алену на телефон и сделал вид, что погрузился в чтение газеты. Тот снял трубку.

– Доброе утро. Это господин Делон? – услышал он мужской голос, принадлежащий Гарри Уилсону.

– Да, мистер Уилсон, это я.

Жан-Клод порывисто сложил газету, бросил ее на стол и, не скрывая интереса, начал внимательно прислушиваться к репликам Алена.

– Конечно, я смогу прилететь, мистер Уилсон. Благодарю за Ваше предложение. Перезвоню Вам завтра и подтвержу вылет.

Молодой человек повесил трубку и повернулся к Бриали.

– Меня приглашают в Рим на пробы, – сказал он неуверенным голосом. – Не могу поверить…

Его друг очнулся первым.

– Победа! – закричал он. – Давай устроим потрясающий праздник по этому случаю! Пригласим всех знакомых.

– Нужно найти Бриджит. Она просила сразу сообщить ей новости.

Жан-Клод пошел за шампанским, и в этот момент телефон зазвонил снова. У Алена появилась неприятное предчувствие, что Уилсон решил отменить пробы. Он нехотя снял трубку и услышал приветливый голос Мари.

– Здравствуй. Как у тебя дела? – спросила она. – Что происходит в Париже?

– Мари, в конце недели я уезжаю в Рим на кинопробы. Надеюсь, что ты будешь в городе, когда я вернусь.

– Кинопробы? Здорово! Да, мы всей семьей приедем в Париж дней через десять.

– Целую тебя и жду встречи.

Жан-Клод появился с бутылкой и бокалами.

– Я тобой страшно горжусь, – признался он Алену. – Желаю, чтобы условия контракта превзошли все твои ожидания.

– О, для меня вызов в Рим уже величайшая награда.

– Смотри не заяви об этом продюсеру, а то в первом фильме будешь играть бесплатно, – засмеялся Бриали.

– После твоих наставлений – никогда!

Тревожное ожидание сменилось бурным весельем. Они начали обзванивать друзей и знакомых. Причем, Жан-Клод так искренне радовался удаче друга, что расказывал всем о контракте с неподдельной гордостью.

Бриджит Обер тоже издала восхищенное восклицание, узнав о приглашении Уилсона.

– Алену нужно сделать несколько проб перед камерой, – сказала она Бриали. – Только не представляю, как это организовать.

– Ни в коем случае, – принялся доказывать тот. – В Риме все в курсе, что он не актер. Ему не надо будет никому доказывать свой опыт. Он всему научится в Голливуде, станет играть, как американец.

– С тобой не поспоришь, – немного обиделась актриса.

– И не спорь. Приезжай вечером на праздник в честь Алена.

Виновник переполоха сидел в своей комнате, погруженный в мечты об открывающихся перед ним перспективах. Во время разговора с Мари ему хотелось поделиться с ней своим восторгом, но он не мог этого сделать из-за того, что поддержал игру Бриали, представившего его девушке, как актера.

В комнату заглянул Жан-Клод.

– Вечером придет человек двадцать, – поставил он в известность Алена. – Давай готовиться.

Гости собрались около десяти вечера. Каждый пришедший заставлял Делона расказывать о знакомстве с Гарри Уилсоном и его предложении. После двух сумасшедших месяцев в квартире Жан-Клода, Каннского фестиваля и сегодняшней вечеринки, Алену стало казаться, что вся его жизнь превратилась в одно нескончаемое торжество. Его друг умел устроить праздник по любому поводу, а ради такого случая особо постарался.

Обер весь вечер не отходила от молодого человека, и Бриали произнес тост:

– За вдохновительницу будущей звезды – Бриджит!

Ален поддержал тост, но в душе считал своим талисманом Мари Лука.

– Я чувствую, что наш совместный ужин откладывается на неопределенное время, – обратилась к Бриали и Делону Мишель Корду. Когда она разговаривала с Аленом в ее голосе больше не звучали покровительственные нотки, которые так задевали его прежде. Он был на пути к подписанию выгодного контракта и в недалеком будущем мог стать популярным актером. С этим начали считаться.

– Мишель, – сказал Бриали, – пусть он летит в Италию. Я остаюсь в Париже и с удовольствием приду к тебе на ужин.

– Что ж, придется завязывать фартук и жарить целиком ягненка. Мне известны твои вкусы и аппетит, – засмеялась она.

Вечер подходил к концу. Голова Алена была переполнена советами, которые каждый гость считал себя обязанным дать. Кто-то рекомендовал перед съемкой проверить угол падения света главного прожектора, кому-то в свое время гример попал кисточкой в глаз, и он предлагал молодому человеку самому заняться макияжем. Вначале Делон внимательно слушал все советы, но вдруг заметил насмешливый блеск в глазах Бриали. Его друг искренне потешался над рвением гостей запутать новичка. Наконец, он не выдержал и вступил в беседу:

– Интересно, как вы себе представляете Алена, ползающего между камерами и поправляющего прожекторы? Там есть прекрасные профессионалы, которые его близко не подпустят к аппаратуре. Во время съемкок есть только один важный момент – не смотреть в камеру. В остальном придется довериться режиссеру.

Ален вышел проводить Бриджит Обер. Они долго не могли поймать для нее такси и, обнявшись, прошли пешком полдороги до ее дома.

– Пойдем до конца, – предложила она, – во всех смыслах. Утром вернешься домой.

– Извини, но мне надо прийти в себя после недельного ожидания звонка от Уилсона, – сказал Ален. – Сегодня всю ночь просплю, как убитый.

– Ладно, – попыталась скрыть разочарование Бриджит. – Не сомневаюсь, что у тебя все сложится успешно.

Тут они заметили проезжавшее мимо такси, и остановили его. Оказавшись дома, молодой человек позвал Бриали, но тот задремал на диване в гостиной. Ален решил не будить друга, и прошел в свою комнату.

Он проснулся от звона разбившегося стекла. Заглянув в гостиную, он обнаружил стоявшего посреди комнаты Жан-Клода, безуспешно пытавшегося собрать пустые бутылки из-под вина, оставшиеся после вчерашнего пиршества. Одна из них разбилась, и осколки рассыпались по полу. Ален бросился на помощь Бриали.

– Отлично повеселились. А я думал, Обер тебя похитила и прячет у себя, – заметил тот. – Почему ты вчера вернулся?

– Я устал и хотел как следует выспаться. Мне уже кое-что не нравится в профессии актера, – ответил Ален.

– Что именно?

– Необходимость ждать.

– Господи, ну и заявление. Все вынуждены ждать чьих-то решений, не только актеры. Зато как приятно, когда тебя приглашают на роль.

– Ты прав. Завтра я получу билет в Рим и забуду обо всем, кроме будущих проб.

– Только не вспоминай, пожалуйста, дурацкие напутствия наших знакомых. Старайся держаться перед камерой естественно и внимательно слушай Уилсона и Зельцника.

– Жан-Клод, ты стоишь тысячи учителей, – сказал Ален.

Тому понравился комплимент, и он улыбнулся.

До отъезда в Италию Делон не разговаривал по телефону ни с Бриджит, ни с Мари. Актриса не беспокоила его, понимая, в каком состоянии он находится перед первыми съемками, а Мари больше не звонила. Бриали проводил его в аэропорт.

– Мне почему-то кажется, что мы опять летим в Канны, – произнес Ален. – Слишком быстро все произошло.

– Ничего себе, – сказал Жан-Клод. – То тебе не нравится ждать, то недоволен скоростью развития событий. Не волнуйся, все будет в порядке.

Молодой человек прошел на посадку и подумал, что напрасно не сообщил матери об этом приглашении. Она мечтала о его возвращении в Бур-ля-Рейн после армии. На что он мог расчитывть в этой глуши? После воспоминаний о родном городишке Алену гораздо сильнее захотелось заключить контракт и обеспечить свое будущее.

В Риме его встречал водитель, державший в руках табличку с надписью “Делон”. Он отвез будущего актера в гостиницу и передал ему записку от Гарри Уилсона с указанием времени встречи с Зельцником на следующий день. До ужина оставалось несколько часов, и Ален решил осмотреть город. Он сторонился шумных толп туристов и не стал заходить внутрь Колизея, а долго смотрел на него с холма, где лежали развалины виллы Нерона. Гуляя по центральным улицам, он внимательно разглядывал проходящих мимо девушек, но вскоре немного разочаровался – они показались ему слишком смуглыми. Впрочем, некоторые проявляли к нему интерес и были не прочь познакомиться, но он плохо понимал по-итальянски. Вечером из отеля он позвонил Жан-Клоду и рассказал о дне, проведенном в Риме.

– Я с тоской вспоминаю нашу поездку в Канны, – сказал он другу. – Мне здесь неуютно и скучно.

– Удивительно! – воскликнул Бриали. – Насколько я помню во время фестиваля, ты проводил все вечера, заперевшись в номере. Кто тебе мешает представить, что сейчас ты находишься там?

– Ты меня утешил, – весело ответил Ален. – Завтра перезвоню сразу, как вернусь от Зельцника.

– Договорились. Кстати, тебе звонила Мари. Мы с ней мило поболтали.

– Не смей приставать к моей девушке, – сказал Ален. – Я очень скоро буду в Париже.

– Она тоже. У нее приятный голос, и она обладает чувством юмора. Представляешь, заявила, что я ее лучший друг, потому что с пониманием отнесся к ее купанию в ванной у нас в номере.

На мгновение Делон отвлекся от мыслей о завтрашней встрече и вспомнил про свидание с Мари. Казалось, с тех пор прошло несколько лет.

– Почему ты молчишь? – спросил Бриали. – Ты же не всерьез ревнуешь?

– Конечно, нет. Можешь поговорить с ней, пользуйся моим отсутствием. До свидания.

Ален положил трубку и упал в кресло. “Все-таки в Каннах было спокойнее,” подумал он.

Глава 4

Утром в холле отеля Делона ждал вчерашний шофер. Оказавшись в офисе Дэвида Зельцника, молодой человек ощутил, что не сможет произнести ни слова и тщетно пытался выровнять дыхание. Впрочем, продюсер встретил его приветливо. Когда Алена проводили в его кабинет, Зельцник указал ему на стул и некоторое время говорил сам, не задавая никаких вопросов. Увидев, что Ален немного освоился, он спросил:

– Мне интересно, как Вы оказались на Каннском фестивале? Вы ведь совсем недавно вернулись из армии?

– Да, я вышел в отставку менее года назад. А на фестиваль я приехал со своим другом, актером Жан-Клодом Бриали.

– Понятно. Вам хочется и самому стать актером?

– Да. Я ни разу не снимался, но благодаря моим друзьям иногда присутствовал на площадке.

– Через пять минут подойдет Гарри, и мы пройдем в павильон, – сказал Зельцник. – Меня заинтересовали Ваши фотографии, нравится, как Вы держитесь, но окончательный приговор вынесет камера. Актер должен быть очень фотогеничным, иначе оператор загубит море пленки.

– Понятно.

Вскоре в кабинет зашел Гарри Уилсон и с улыбкой приветствовал Алена.

– Мы уже немного поговорили, – произнес продюсер. – Теперь нужно организовать пробы.

– Камера готова, и оператор ждет нас, – ответил Уилсон.

Все трое прошли по коридору и остановились перед дверью с надписью “Входить запрещено”. Быстро обсудив что-то со своим помощником, Зельцник приоткрыл дверь и пригласил Алена внутрь. Молодой человек попробоовал вспомнить начало заученного отрывка из пьесы и пришел в полнейший ужас, так как не смог воспроизвести ни слова. Отрывок начисто стерся из памяти. Стараясь преодолеть отчаяние, он остановился возле мужчины, по указанию Зельцника, передвигавшего камеру.

– Господин Делон, встаньте, пожалуйста, возле той колонны, – попросил его Уилсон.

Ален осмотрелся по сторонам и понял, что находится в большом, почти пустом павильоне. Он подошел к указанной колонне и повернулся лицом к камере. Неожиданно молодой человек почувствовал, что контролирует свои эмоции и с небывалой силой захотел стать актером. Он решил, что если Зельцник не предложит ему контракт, он будет сниматься во Франции. Чувство скованности пропало, и он уверенно посмотрел в камеру.

– Отвечайте, пожалуйста, на мои вопросы, – крикнул ему продюсер. – Только не смотрите в камеру.

Зельцник понимал состояние молодого человека, в первые проходящего пробы, и не стал просить его читать подготовленные монологи и стихотворения. Он задавал ему вопросы, как на обычном интервью, а ответы Алена записывались на пленку. Через десять минут, которые для молодого человека пролетели мгновенно, Зельцник окончил интервью и сделал Алену знак подойти.

Приблизившись, тот поймал на себе оценивающий и заитересованный взгляд знаменитого продюсера.

– Предлагаю Вам вместе посмотреть пробы, – сказал Зельцник. – тогда я смогу сразу указать некоторые ошибки.

Ожидание, пока оператор подготовит пленку для показа, было для Алена самым страшным. В тот момент он больше всего на свете боялся узнать, что пробы неудачны. Аппарат застрекотал, и он робко поднял глаза на экран. То, что он увидел, казалось невероятным, но пленка зафиксировала стояшего в непринужденной позе красивого молодого человека, уверенно, а иногда и с долей юмора, рассказывавшего о своей жизни в Париже и предыдущей работе.

Зельцник забыл о своем намерении делать замечания по ходу просмотра. Он не отрывал глаз от экрана и, когда пленка закончилась, обернулся к молодому человеку с довольной улыбкой.

– Вам повезло, – сказал он. – Вы на редкость фотогеничны и эффектно выглядете на экране. Давайте вернемся в мой офис и обсудим возможность заключения контракта.

Некоторое время Алену пришлось ждать в приемной, пока Зельцник совещался с Уилсоном, потом его тоже пригласили в кабинет.

– Предлагаю Вам контракт с голливудской киностудией на семь лет, – произнес продюсер. – Вы будете сниматься в нескольких фильмах в год и в скором времени сможете получить главную роль.

– О, благодарю Вас, – ответил Ален. – Можно мне взглянуть на контракт?

– Он на английском языке, – сказал Уилсон. – Вы говорите по английски?

– Почти нет, – смутился Делон.

– В таком случае Вам необходимо выучить язык перед тем, как прилетите в Голливуд, – сказал Зельцник. – Вы должны говорить по английски, скажем, через три месяца. Это реальный срок?

– Да, конечно, – пробормотал молодой человек.

Он представил, сколько усилий придется потратить на изучение языка. Работая в ресторане он с трудом зазубрил несколько фраз на английском, чтобы объясняться с туристами. Теперь же ему предстояло за три месяца научиться грамотно говорить на этом языке и хорошо понимать окружающих. Его размышления прервал Зельцник.

– Через пару недель Вы должны дать нам ответ по поводу контракта. Вот моя визитная карточка. Свяжитесь со мной либо продиктуйте записку секретарю.

– Хорошо. Еще раз благодарю Вас за приглашение в Рим и предложенный контракт, – Ален встал и начал прощаться, но Уилсон остановил его.

– Получите у секретаря обратный билет в Париж, – обратился он к Делону и тихо добавил:

– Вы произвели прекрасное впечатление на Зельцника. В случае удачи, после первого же фильма Вы можете рассчитывать на главную роль.

Выйдя на улицу, Ален так радостно и заразительно улыбнулся, что проходящая мимо пожилая итальянская пара ответила ему такой же лучезарной улыбкой. Об указанной в контракте оплате он не смел и мечтать. Ален отказался от машины, предложенной киностудией, чтобы во время прогулки немного успокоиться, но теперь у него не хватило терпения идти до отеля пешком.

Поймав такси, он вернулся в номер и набрал номер Жан-Клода. Тот снял трубку после первого гудка и тревожно спросил:

– Как у тебя дела?

Ален позабыл о своей обычной сдержанности и закричал:

– Контракт с Голливудом на семь лет! Зельцник пришел в восторг от моих проб!

– Не может быть! – воскликнул Жан-Клод. – Контракт уже подписан?

– Нет. Сначала мне нужно выучить английский, а потом лететь в Америку. Но оплата фантастическая!

– Ты будешь в Париже завтра, как и планировалось?

– Да. А почему ты спрашиваешь?

– Организую шествие в честь твоего возвращения. Но, если говорить серьезно, ты все уже решил?

– Практически решил. Правда, боюсь затруднений с английским.

– Насчет этого не волнуйся. Сегодня я постараюсь найти тебе подходящего преподавателя.

– Жан-Клод, ты – мой спаситель, без твоей помощи я бы до сих пор работал в ресторане. Огромное тебе спасибо. Знаешь, мне понравился настоящий Колизей.

– Ален, это судьба, – немного задумчиво сказал Бриали. – Ты работал в ресторане “Колизей”, и твои первые пробы прошли в Риме неподалеку от этой древней арены.

– Да, действительно, – ответил заинтригованный Делон. – Интересное сопадение. Жду не дождусь, когда опять окажусь в Париже. Приеду и все подробно расскажу.

– Пока, до встречи. Рад за тебя, – сказал Бриали на прощание.

Алену хотелось отправиться в ресторан и прокутить, как минимум, сумму недельного заработка, указанного в контракте. Но тот еще не был подписан, а взятых с собой денег было не достаточно, поэтому он заменил ресторан на бар рядом с отелем и в одиночестве отпраздновал свою победу. Сидя в баре, он с удивлением обнаружил среди посетителей всего двух девушек, да и те были не одни. Ему пришло на ум, что, окажись сейчас рядом Мари, он чувствовал бы себя абсолютно счастливым. В ее восторженном взгляде он видел не свое реальное отражение, а идеальный образ, созданный девушкой. Он льстил Алену и заставлял прилагать усилия, чтобы приблизиться к нему.

На следующий день в парижском аэропорту он заметил поджидавшего его Бриали и направился к другу.

– Привет, – сказал Жан-Клод, улыбаясь. – Внешне ты уже стал похож на американца.

– Ты тоже, – ответил Ален.

– Чем это? – удивился актер.

– Своей широкой улыбкой, – пошутил молодой человек и крепко пожал другу руку. – Поехали домой, ты сразу посмотришь копию контракта.

– Сомневаюсь, – пробормотал про себя Бриали.

Уже на лестнице они услышали шум, доносящийся из квартиры Жан-Клода. В ответ на звонок дверь распахнулась и перед друзьями возникло феерическое зрелище: повсюду висела мишура и разноцветные ленточки, а несколько их знакомых толпились в коридоре, держа в руках бокалы.

– С возвращением! – закричали они. – Да здравствует Ален!

Ему тут же вложили в руку бокал с шампанским и заставили выпить его залпом. Все были навеселе, так как начали праздновать задолго до возвращения виновника торжества.

– Утром на съемках я рассказал про твой успех, и ребята пришли тебя поздравить, – объяснил Бриали.

– Понятно. Спасибо вам всем, – громко сказал Ален, – без вашей мысленной поддержки я не посмел бы встать перед камерой и не смог бы достойно ответить ни на один вопрос Зельцника.

Все расхохотались, и праздник продолжился. Разумеется, не было никакой речи о том, чтобы прямо сейчас изучить контракт. Скрепя сердце, Ален отложил это занятие на завтра. Принимать поздравления и слушать похвалы в свой адрес было слишком большим искушением, чтобы не поддаться на него.

Ближе к вечеру приехала Бриджит Обер и подарила любовнику большую красную розу.

Проснувшись в полдень, Ален обнаружил, что остался в квартире один. Жан-Клод был на съемках и, судя по сообщению в записке, не рассчитывал освободиться раньше восьми вечера. Не выдержав одиночества, молодой человек набрал номер виллы Мари Лука в Каннах. Голос девушки звучал удивленно и обрадованно.

– Я не надеялась, что ты позвонишь, Ален. Как у тебя дела? Ты в Париже?

– Да, вчера прилетел. Мне предложили продолжительный контракт, но это неважно, потом расскажу. Когда ты вернешься?

– В следующую среду, через пять дней. Ты соскучился? – кокетливо спросила она.

– Ужасно. Будучи в Риме только о тебе и думал и мечтал поскорее увидеть мою крошку.

– Я тоже, – промурлыкала девушка. – Осталось совсем недолго ждать. Я позвоню тебе сразу, как вернусь в Париж.

– Договорились, красотка. Целую.

“Жан-Клод не обидится на меня за этот коротенький разговор с Каннами”, успокоил себя Делон. Он достал из сумки контракт и разложил его на столе. Почему-то в Париже эти бумаги выглядели совершенно неправдоподобно. С трудом он сумел прочесть несколько фраз и с тоской подумал о необходимости учить английский. Его отвлек телефонный звонок.

– Привет, Ален. Это Мишель. Жан-Клод вчера сообщил мне о твоей победе и я решила прямо с утра позвонить и поздравить тебя. Ты – молодец.

– Спасибо, Мишель. Все произошло немного неожиданно, но я очень доволен.

– Тебе предложили хорошие условия?

– По-моему, да. Но я еще не показывал контракт Жан-Клоду.

– Понятно, – сказала Корду и после небольшой паузы добавила, – Приходите оба к нам на ужин в следующий четверг. Ив будет дома и ты с ним познакомишься.

– Да, мы придем, – ответил Ален и поморщился, вспомнив, что в среду вернется Мари. – Вечером я передам твое приглашение господину Бриали.

– Уверена, господин Бриали не откажется, – игриво произнесла Мишель. – Особенно когда прослушает меню.

– Замечательно. Тогда до пятницы, – сказал Ален в окончание разговора.

“Почему она так настойчиво приглашает нас на ужин?” подумал он, “Наверное, ей понравился Жан-Клод. Надо будет намекнуть ему на этот факт”.

Весь день он провел в квартире, только на секунду выскочив в соседний магазин за булочками. В девять домой вернулся Бриали.

– Я нашел тебе учителя английского, – с порога начал он. – Приступишь к занятиям с понедельника.

– Здорово, – сказал Ален, пытаясь скрыть уныние. – Делать нечего, придется учиться. Знаешь, звонила Мишель и пригласила нас в следующий четверг на ужин. Обещала приготовить твои любимые блюда.

– Неужели? В таком случае надо идти. Аллегре будет?

– Да. По крайней мере она так сказала.

– Отлично, мне нужно с ним посоветоваться по одному вопросу. Ладно, – сменил он тему, – где контракт?

Жан-Клод долго изучал бумаги и в конце концов заявил:

– Для новичка неплохо, но из-за того, что контракт эксклюзивный, во Франции о тебе могут и не услышать.

– Почему?

– Тебе запрещено участвовать в других съемках, кроме предложенных киностудией. Значит, у французскиз режисеров ты сниматься не будешь. Конечно, если станешь звездой, фильмы с твоим участием покажут и здесь.

Алена не смутила такая перспектива. Он был уверен в успехе и не собирался отступать. Он очень дорожил этим контрактом, к тому же других предложений у него не было.

Воскресенье он провел с Бриджит, а с понедельника погрузился в изучение английского. Уже к среде его охватило в отчаяние из-за сложной грамматики этого языка и своей неспособности быстро ее освоить. Кроме того, весь день Ален думал о Мари и ждал ее звонка, словно настоящий романтический влюбленный.

“Скоро я начну петь серенады под ее окнами”, с усмешкой подумал Ален, но не мог отвлечься от воспоминаний о ее длинных белокурых волосах, изящной фигуре и лукавом взгляде. Она позвонила вечером и быстро сказала, что в данный момент не может говорить из-за находящихся рядом родителей.

– Мы завтра встретимся? – спросил Ален.

– Да. В два часа на улице Риволи возле Лувра.

– Зачем? Там будет полно туристов. Мы не найдем друг друга.

– Я еще не забыла, как ты выглядишь и узнаю тебя, – стояла на своем Мари.

– Хорошо, до встречи.

Он надеялся, что успеет на ужину к Мишель к восьми вечера. Преподаватель английского приходил через день, поэтому весь четверг у Алена был свободен. Он заранее пришел на улицу Риволи, разглядывал прогуливающихся туристов и заметил приближающуюся Мари. Девушка загорела в Каннах и еще больше похорошела. В розовом костюме с собранными в “хвост” волосами она напоминала школьницу.

– Привет, Мари, – сказал он, обнимая и целуя ее.

Она прижалась к нему и пристально заглянула в глаза.

– Что ты пытаешься разглядеть? – засмеялся он.

– Ты скучал по мне?

– Лучше не спрашивай об этом посреди улицы, – ответил он.

Такой ответ Мари удовлетворил, и, взявшись за руки, они направились к автобусной остановке.

– Кстати, почему ты выбрала для встречи именно это место? – поинтересовался Ален.

– Понимаешь, в колледже мне дали задание написать доклад, посвященный произведениям Леонардо да Винчи. Я ходила в Лувр еще раз посмотреть на его картины.

– Я тоже учусь, – сказал Делон. – Через три месяца я должен говорить на английском.

– Для съемок в Голливуде?

– Да. Теперь через день занимаюсь с преподавателем.

– Бедняжка! – воскликнула она. Они зашли в автобус, и девушка спросила:

– А куда мы едем?

– Ко мне. До отъезда в Америку я буду жить у Жан-Клода, но не волнуйся, он весь день на съемках.

– В последний раз он меня здорово напугал, – заметила Мари.

Вспомнив о той истории, Ален стал опасаться, как бы, открыв дверь в квартиру они не обнаружили его друга сидящим в кресле в гостиной. Но этого не случилось, Бриали не имел привычки пропускать съемки.

Влюбленные прошли в комнату Алена, и молодой человек прошептал девушке:

– Мне тебя страшно не хватало.

Мари вызывала в нем желание бесконечно ласкать и целовать ее. В отличие от Нины, будившей в нем страсть и Бриджит Обер, к которой он испытывал скорее признательность, нежели влюбленность, Мари своей юностью и чистотой привлекала его своей юностью и чистотой.

В шесть часов девушка начала собираться домой. Она медленно натянула розовую кофту и рухнула обратно в постель. Ален подхватил ее и сжал так крепко, что она взвизгнула.

– Ты хулиган, – засмеялась она и начала шутливо отбиваться.

Неожиданно Ален опустил руки.

– Что случилось? – удивленно спросила Мари.

– Боюсь, что эту кофточку постигнет судьба шелковой блузки, – ответил он.

Девушка быстро сняла ее, и они не выпускали друг от друга из объятий еще полчаса.

Наконец стрелка часов пересекла отметку в шесть тридцать, и Ален понял, что если не сейчас не отпустит Мари, то опоздает на ужин к Аллегре, что было крайне невежливо в первую очередь по отношению к Мишель. Он проводил Мари до метро, вернулся домой, быстро переоделся и посмотрел на часы, определяя не рано ли ему выходить. С Жан-Клодом они договорились встретиться у Аллегре, и Ален не хотел оказаться там раньше друга, так как никогда прежде не встречался с прославленным режисером и боялся оказаться в его компании без поддержки Бриали.

Его опасения оказались совершенно напрасными, супруги встретили его очень приветливо. Мишель открыла дверь и провела в гостиную, где находился ее муж, Ив Аллегре.

– Жена много рассказывала мне о Вас, – сказал тот после того, как Мишель представила Алена. – Вы получили предложение от Зельцника?

– Да, на прошлой неделе, – ответил молодой человек, обводя глазами комнату в поисках Бриали.

– Жан-Клод звонил и попросил его извинить. Он на полчаса задержится, – проследив за его взглядом, сказала Мишель. – Я на минуту оставлю вас, нужно проследить за ужином.

– Вы прекрасно выглядете, – заявил Аллегре Алену, – кто бы Вам ни посоветовал стать актером, он был совершенно прав.

Он принялся рассказывать молодому человеку сценарий, и через несколько минут Ален помимо воли попал под обаяние этого человека. Разговор о фильме продолжался и за столом. Репликами, в основном, обменивались Аллегре и Делон. В тот вечер Жан-Клоду так и не удалось завладеть вниманием с режиссера, хотя он очень на это рассчитывал.

На прощание Аллегре сказал Алену:

– Если я заинтересовал Вас идеей фильма, роль Джо – Ваша. Добившись известности во Франции, покорять Голливуд будет значительно легче.

Молодой человек поблагодарил режиссера, и они с Бриали ушли.

– Тебе понравился Ив? – спросил его друг, когда они садились в машину. – Он весь вечер разговаривал только с тобой.

– Разумеется, понравился. Но его приглашение сыграть в его фильме наемного убийцу, Джо, я принять не могу. Контракт с Зельцником рассчитан на семь лет, мне не нужно будет заботиться о новых ролях, потому что их предоставит киностудия. Нет, я откажусь от предложения Аллегре.

Жан-Клод не стал отговаривать его, и принялся рассказывать о происшествии на съемках.

– Я бы никогда не опоздал на ужин, – сказал он, – но попал в страшную историю. Костюмер хотел придать одному из париков героини более яркий оттенок для завтрашней съемки и приготовил в банке красящий состав. Я торопился и принял его за крем. Начал снимать грим, вдруг чувствую – все лицо горит. Слава богу, тут подбежал этот растяпа костюмер и объяснил в чем дело. Пришлось полчаса ждать, пока кожа побледнеет.

– Ужас, – засмеялся Ален. – Так парик не покрасили?

– Нет, краски хватило, но съемочная группа завтра мне проходу не даст, и кожа начнет шелушиться. Гример меня проклянет.

– Вот как. А я думал, твои щеки краснели, когда ты смотрел на Мишель.

– Ты говоришь ужасные глупости, – поспешно сказал Жан-Клод.

– Вовсе нет. Как она готовилась к этому ужину и, главное, сколько раз нас приглашала.

Всегда многословный Бриали промолчал и полностью сосредоточил внимание на управлении машиной. Романа с Мишель у него не было, но он ей симпатизировал.

После ухода гостей Аллегре долго находился под впечатлением от знакомства с Делоном и его схожестью с образом Джо.

– Ален чудесно подошел бы на роль, – поделился он своими мыслями с женой. – Внешне он холоден, но в то же время необычайно притягателен.

Мишель нравился Бриали, и она спросила у мужа:

– А Жан-Клод?

– Он красивый, добрый, но в нем нет загадочности, необходимой для исполнения ролей романтических персонажей.

У молодого человека кружилась голова от множества предложений. Он не решил окончательно насчет роли Джо, хотя и заявил Жан-Клоду, что отказывается от нее. Ален взвешивал перспективы поездки в Голливуд и начала актерской карьеры во Франции. За сотрудничество с Зельцником говорил продолжительный контракт, правда, пока не подписанный, и большие гонорары за съемки. Но ему пришлось бы оставить Мари и друзей, совершенствоваться в английском и пытаться превзойти американских актеров. Оставшись во Франции, он потерял бы в оплате, а будущее, после исполнения роли в фильме Аллегре, казалось неясным. Все же на Родине у него было больше шансов сделать карьеру, чем в Америке. Душевная борьба с каждым днем становилась все сильнее, но Ален предпочитал не обращаться ни к кому за советом, и искал решение сам.