Текст книги "Любовь с московским акцентом"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Я не могу без тебя! – продолжал выкрикивать он хрипло и отрывисто. – Черт тебя возьми, что ты со мной сделала?! Что ты сотворила с нами обоими?.. – он схватил ее за плечи и затряс, как тряпичную куклу. Люська перепугалась насмерть.
– Андрей, перестань, пожалуйста!
Он резко отбросил ее руки, но его напряжение, видимо, все же искало выхода; он обвел безумным взором кухню, затем схватил со стола вазу и шваркнул ее об стену. Ваза разлетелась на куски со страшным звоном. Люська закрыла лицо руками и закричала:
– Прекрати!!!
Взгляд Андрея сделался совсем непроницаемым, как у робота, но он продолжал озираться вокруг, тяжело дыша. Люська не выдержала, рванулась к нему, крепко обхватила руками, прижалась изо всех сил и принялась быстро-быстро целовать его лицо, щеки, губы, нос, глаза, пытаясь успокоить и по-бабьи причитая при этом:
– Андрюшка, миленький, ну что ты… ну успокойся… все нормально… тебе нужно просто прийти в себя, выпей водички, я сейчас тебе налью… ну тихо, тихо, мой родной, я с тобой, все хорошо…
Андрей постепенно обмякал в ее объятиях, дыхание его выравнивалось. Она чувствовала, как колотится его сердце – в унисон ее собственному, и казалось, будто бы сердца стучат друг о друга, так близко они были. Андрей доверчиво уткнулся лицом ей в плечо, и она гладила его по густым белокурым волосам.
– У тебя есть что-нибудь… успокоительное? – еле слышно спросил наконец он. Люська кинулась к коробке с лекарствами, выхватила оттуда упаковку «Новопассита» – больше ничего подходящего не нашлось, торопливо налила воды в стакан и заставила Андрея принять сразу две таблетки. Он судорожно глотнул, как птенец, и у Люськи екнуло сердце от жалости к нему. Она снова крепко обняла его, боясь, что он опять разбушуется, но вспышка уже миновала.
– Я себя отвратительно чувствую, – сказал наконец Андрей и посмотрел на нее потемневшими глазами, в которых застыли непролившиеся слезы. – Такое ощущение, что я медленно умираю. А все потому, что тебя больше нет рядом. Можно я прилягу? – неожиданно спросил он. – Мне что-то нехорошо…
Люська растерянно кивнула и повела его в комнату, как маленького ребенка. «Заснет ненадолго, успокоится… – размышляла она, находясь в полном смятении. – А я тем временем решу, что мне дальше делать и как себя вести».
– Попробуй поспать, – сказала она и пожала его ладонь. Тут некстати ей вспомнилось, что Дима ждет ее в гости. Разумеется, об этом теперь не могло быть и речи. Однако, надо было хотя бы предупредить его, чтобы не ждал… Люська попыталась встать, но Андрей умоляюще вцепился в ее руку, и впрямь как маленький испуганный ребенок.
– Не уходи!
– Я сейчас вернусь, только позвоню, – заверила она, поправляя под его головой подушку.
– Пожалуйста…
– Две минуты, Андрей… Обещаю.
Она возвратилась в кухню и, нервничая, набрала номер Димы Ангела.
– Ну где ты? – нетерпеливо спросил он. – Уже подъезжаешь?
– Дим, я… – Люська замялась. – Я дома, я еще не выехала, и я… сегодня не приду, извини.
– Что случилось? – испугался он.
– Ничего не случилось, вернее – не случилось ничего страшного. Просто обстоятельства изменились, и я не могу сейчас к тебе приехать.
– Какие обстоятельства? – упавшим голосом поинтересовался Дима, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.
– Ну… – она подумала. – Личные. Ты понимаешь меня?
– Ясно, – бесцветно отозвался он. – Личная жизнь, конечно, превыше всего.
– Прости меня, пожалуйста, – в раскаянии произнесла Люська. – Я правда не знала, что так получится.
– Конечно. «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…»
Люська поняла, что он обиделся. И был, конечно, тысячу раз прав. Если уж пообещала больному человеку навестить его – то изволь держать слово! А если не сдержала, то не удивляйся реакции… Но что ей оставалось делать?! Бросить Андрея в таком состоянии, выгнать его она просто не могла…
– Извини меня, Дим, – еще раз повторила она. – Мне очень жаль. Я обязательно навещу тебя… на днях.
– Как хочешь, – безразлично сказал он. – Я, вообще-то, не так уж и плохо себя чувствую. Мне кажется, я даже иду на поправку. Думаю, скоро снова начнутся концерты…
– Тогда… созвонимся, – сказала она, помолчав. Тоже помедлив секунду, он откликнулся:
– Ну пока.
В этот момент дверь открылась – Жанка с Алиной вернулись домой. Люська, смущаясь, вкратце объяснила им ситуацию и тихонько попросила не обращать на Андрея внимания. Алина была настоящим воплощением такта и понимания, а Жанка, хоть и скривила недовольно физиономию, все же не стала возражать против чужого присутствия. Скоро Андрей погрузился в сон. Люська понимала, что, если не разбудит его, он может проспать и до следующего утра – скажется действие лекарства. Но будить его она не хотела, жалела. Он выглядел таким несчастным во сне, так горько и прерывисто вздыхал… С другой стороны, она прекрасно отдавала себе отчет в том, что, если Андрей останется у них на ночь, это, во-первых, повлечет за собой проблемы с его женой (вряд ли он сообщил ей, куда собирается – она, наверное, уже с ума сходит от неведения), а во-вторых, Люське придется спать с ним на одной кровати. Не то чтобы она боялась каких-то посягательств с его стороны – как раз насчет этого она была спокойна. Но она не была уверена в своем душевном равновесии. Хватит ли у нее сил провести ночь рядом с Андреем? Да, она пожалела его сейчас, рассиропилась, но это же не значит, что им нужно возобновлять свои отношения. Она не хотела… Или все-таки хотела?.. Как же дьявольски сложно было в себе разобраться!
Борясь с искушением, Люська допоздна просидела в кухне, читая книжку и страшась ложиться спать. Девчонки давно уже уснули, Андрей тоже крепко спал, а Люська все таращила глаза в книгу. Но вскоре и ей стало невыносимо бороться с сонливостью…
В середине ночи Андрей почувствовал, что Люська осторожно укрыла его, а затем улеглась рядом, поверх одеяла. Сон мгновенно слетел с него, и он напряженно замер.
– Спи-спи, – прошептала она, заметив, что он пошевелился. – Я тебе не мешаю?
– Нет, – так же шепотом отозвался Андрей. – А тебе не холодно?
Разговаривать, смотря в потолок, было неудобно, поэтому они повернулись лицом друг к другу.
– Нет, не холодно, – ответила она.
– Тогда почему ты дрожишь?
Люська только сейчас заметила, что ее колотит нервная дрожь.
– То есть да… Я чуть-чуть замерзла, – соврала она. – Сейчас пройдет.
– Ну, иди сюда, я тебя согрею, – Андрей, приподняв одеяло, ненавязчиво притянул Люську к себе и обнял. – Так лучше?
Она прижалась к его теплой груди и выговорила:
– Да, намного… Спасибо.
– Извини меня, пожалуйста, за истерику, – повинился Андрей. – Сам не знаю, что на меня нашло.
– Понимаю…
Оба некоторое время хранили молчание, слушая дыхание друг друга.
– Знаешь, о чем я сейчас думаю? – прошептал наконец Андрей, зарывшись лицом в Люськины волосы.
– О чем? – тихо поинтересовалась она.
– Хорошо бы эта ночь никогда не заканчивалась…
– Уже утро, – напомнила Люська.
– А ты о чем думаешь? – спросил он. – Если не секрет…
– Я думаю о том, что завтра… то есть, уже сегодня… надо рано вставать на работу, – неожиданно выпалила она. От внезапности ответа Андрей, который ждал чего-то более романтичного и возвышенного, нервно рассмеялся. Люська тоже хихикнула.
– Ну все, давай, спи, – приказала наконец она. – А то девчонок разбудим.
– Только ты не уходи… – попросил Андрей, не размыкая объятий. Но Люська и не собиралась отодвигаться или отворачиваться от него – наоборот, она прижалась к Андрею как можно теснее и ближе.
– Да никуда я от тебя не уйду, – чуть слышно ответила она. – Разве ты еще этого не понял?..
Утром Люська позвонила в редакцию и передала через секретаршу, что на работу сегодня не выйдет, так как сильно простужена. Было стыдно врать, поэтому поговорить напрямую с Марией Викторовной или – упаси Боже – с Артуркой она не решилась.
Девчонки уже уехали. Пока Андрей принимал душ, Люська возилась на кухне – готовила завтрак. Она немного нервничала, собираясь задать Андрею главный вопрос: что он решил с женой? Ведь, надо полагать, если он провел вне дома целую ночь и при этом Алла ни разу не позвонила ему, не поинтересовалась, где его носит, и он сам тоже не предпринял попытки как-то с ней связаться – значит, что-то у них не ладится?
Андрей вышел из ванной, улыбнулся Люське, а затем непринужденно сел за стол с таким видом, будто они уже лет двадцать состояли в законном браке и совместные утра для них были чем-то ежедневным и привычным. Однако Люська настроилась говорить решительно и серьезно. Впрочем, сначала она предоставила ему возможность спокойно съесть завтрак, а затем приступила к делу.
– Скажи мне, – она уселась перед ним на табуретку и ухватилась за сиденье обеими руками, – что ты намерен делать?
– Допить кофе, – улыбнулся Андрей. Люська не приняла эту улыбку и прямо взглянула ему в глаза.
– Я имею в виду, что ты намерен делать вообще.
– То есть, как я собираюсь жить дальше? – пошутил Андрей, все еще настроенный на легкий, ни к чему не обязывающий разговор. – Построить дом, вырастить дерево, родить сына… – поняв, что на «сыне» он прокололся, Андрей собирался было торопливо заболтать свою оплошность, но Люська уже вцепилась в это выражение, как пиявка.
– Сына… – повторила она многозначительно. – Так что там с беременностью твоей… Аллы? – слово «жена» почему-то до сих пор давалось ей с трудом.
– С беременностью все нормально, – буркнул Андрей.
– А с самой Аллой?
– С ней тоже все хорошо…
Люське надоело ходить вокруг да около, и она спросила в лоб:
– Она не беспокоилась о тебе сегодняшней ночью?
– Да она сейчас не в Москве, в Гоа с подружкой отдыхает… – беззаботно отозвался Андрей. Люську словно окатило холодной водой. Так значит, она все, абсолютно все поняла неправильно! Он пришел к ней вовсе не потому, что действительно исстрадался и не мог больше без нее, а потому что жены как раз – вот удача! – не было в городе… Просто выдался свободный вечер, вот и решил заглянуть к ней. Да еще и устроил ей тут показательное выступление с истерикой – мол, люблю-не могу, жизнь не мила, ты мой свет в окошке… Люська выпрямилась на стуле и с видимым спокойствием переспросила:
– Так значит, ты явился сюда только потому, что твоей жены нет дома? Скучно стало, да? Может, еще и на секс понадеялся – а почему бы и нет, по старой памяти?..
Андрей ошарашенно взглянул на нее.
– Люсь, что ты такое говоришь? С ума сошла?
– Может, и сошла… – медленно отозвалась Люська, – потому что я-то восприняла твой приход как грядущую перемену. А на самом деле ты ничего не собираешься менять в своей жизни! Ни-че-го! Ведь признайся, тебе удобно все оставить, как есть? Жена – присутствует, любовница – имеется… еще и ребенок скоро будет… Отлично устроился, а?! – она все больше злилась.
Андрей поморщился.
– Мне не нравится слово «любовница», Люсь. Не говори так. Ты же знаешь, что для меня ты – особенный человек… Ты – моя любимая.
Люська фыркнула:
– Да называй ты как хочешь, а суть-то от этого не меняется!
Андрей растерянно моргал, не понимая, что на нее нашло.
– Так вот, мой дорогой, – язвительно произнесла Люська, – не будет так, как ты планируешь! Ишь, хитрый какой… Хочешь, чтобы у тебя были и Алла, и я – одновременно… А у меня в итоге, по твоей милости, нет ни мужа, ни любви!
– А как же я? – спросил он. – Меня ты разве не любишь?
– Когда я люблю человека, мне нужна полная отдача. А ты мне не принадлежишь и никогда не будешь принадлежать. С какой стати я должна растрачивать на тебя свои золотые годы? Между прочим, многие мои ровесницы уже детей имеют, а я тут с тобой мыкаюсь…
– Люсь, – Андрей взглянул на нее спокойно и серьезно, – ты думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь? Очень даже понимаю… И мне самому плохо от того, что я тебе ничего не могу дать. И конечно, я не имею права от тебя что-то требовать, тем более, вечной любви и верности. И – да, да, ты, безусловно, права, я не могу принадлежать тебе полностью. Но я ведь открываю перед тобой все свои карты. Я не утаиваю того, что не разведусь. Не могу… Да и не хочу. Я люблю тебя, но и Аллу тоже люблю, по-своему. Ты, наверное, думаешь сейчас, что я скотина, но я не принадлежу к той категории мужчин, которые поливают грязью своих жен… Не хочу и не собираюсь говорить о ней плохо.
– Избавь Бог! – с сарказмом произнесла Люська.
– Понимаешь, ты – как солнце, без тебя моя жизнь совсем темная и пустая. Но она мне хороший друг, нам интересно вместе, она понимает меня с полуслова, и я не могу сделать ей больно…
– …поэтому ты делаешь больно мне, – подхватила Люська. – Мне можно, я все стерплю, я же каменная!
Она вновь, как на новогоднем вечере, почувствовала себя жалкой и униженной. Да, конечно, ей было бы неприятно слышать, как Андрей поносит свою жену. Но слушать, как он поет ей дифирамбы, было выше ее сил… Всего за одно мгновение она рухнула с небес на землю, от надежды – к полному разочарованию. А ведь на какую-то долю секунды ей наивно показалось, что они с Андреем все еще могут исправить…
– Ты не каменная, – мягко поправил ее Андрей. – Но ты – сильная… За это я тебя очень уважаю.
– Я – сильная?! – на глаза навернулись злые слезы. – И поэтому на меня можно валить все, не думая о том, как я это вынесу? А Алла твоя – нежная, хрупкая и ранимая, и беспокоить ее нельзя?!
– Господи, – Андрей лихорадочно сцепил руки в замок, – и почему человек должен постоянно выбирать, постоянно чем-то жертвовать? Иногда ведь бывает так, что выбор сделать трудно, невозможно, невыносимо… Люсь, вот я весь перед тобой – такой, как есть. Можешь, конечно, сию минуту прогнать меня. И, наверное, будешь права. Но то, что я сказал тебе – что люблю и что хотел бы продолжать видеться с тобой… это все правда. Соглашаться или нет, это уж тебе решать. Но мне реально хреново без тебя. И я хочу быть с тобой всегда. Пока я живу… Я тебя очень сильно люблю. Что скажешь?
Люська, отвернувшись к окну, часто моргала, чтобы высохли непрошенные слезы.
– Ты предлагаешь мне снова стать никем? – выдохнула она. – Ведь когда я с тобой, я ни на что не имею права… даже на существование. Ты скрываешь меня ото всех. Меня просто нет, понимаешь? Я не существую.
– А ты хочешь выходить со мной в свет? – Андрей недоверчиво улыбнулся. – Ты в самом деле об этом мечтаешь?
– Не говори ерунды, – рассердилась она. – Это то, что мне надо меньше всего. Просто ты какой-то… неправильный, – нашла она наконец подходящее слово, пытаясь свернуть все в шутку. – В звездных кругах нынче даже модно иметь любовницу, никто этого не стесняется. А ты прячешь меня от всех, трясешься… Видимо, сказывается то, что ты не коренной москвич, дух провинциальности еще не выветрился из тебя окончательно. Это в маленьких городах стыдно изменять жене… – она знала, что болтала вздор, ирония получалась жалкой и болезненной, но ответить на его главный вопрос она не могла.
Надо было принять итоговое решение – сказать «да» и сохранить за собой статус вечной любовницы или же сказать «нет» – и потерять ВСЕ, в том числе и смысл жизни. Она уже смирилась было с его потерей, но во второй раз расставаться – это слишком больно… А что, если не выбирать ни «да», ни «нет», оставшись на трусливой позиции «просто друзья»? Конечно, это самообман, но… Он прав – как же чертовски трудно сделать окончательный выбор!..
– Тебе, наверное, сейчас и в самом деле лучше уйти, – произнесла она наконец. – Самое большее, что я могу предложить – это продолжить по-дружески общаться. Но это все, что я могу тебе дать, и не требуй от меня ничего сверх того…
Андрей не стал возражать. Он послушно поднялся с места, прошел в прихожую и стал одеваться. Люська вышла проводить его. Оба молчали, пока Андрей не взялся за ручку двери.
– Люсик… – нерешительно начал он.
– Не надо, Андрей, лучше я скажу, – торопливо заговорила Люська, боясь новых ненужных обещаний и несбывшихся надежд. – Не будем мучать друг друга. И не дави на меня… Я же все уже решила. Я очень рада, что ты приехал поговорить, правда. Мы неплохо провели время, ведь мы… просто друзья. Но сейчас ты поедешь домой, будешь ждать возвращения жены из Гоа, и я искренне желаю вам с ней счастья…
– Люсь… – попытался прервать ее Андрей.
– Не перебивай, – нервно сказала она. – Так вот, будь счастлив… Если хочешь, мы можем писать друг другу электронные письма, созваниваться, изредка встречаться за чашкой кофе… просто по-приятельски… – тут ее напускная бравада закончилась, и она устало громыхнула замком, открывая Андрею дверь.
– Уходи, пожалуйста, – упавшим голосом произнесла она и холодно прикоснулась губами к его щеке. – Пока.
– Пока, – ровным голосом ответил Андрей и вышел, не оборачиваясь. Некоторое время еще был слышен звук его шагов по лестнице, затем хлопнула дверь внизу, и все стихло. Люська несколько минут по инерции вслушивалась в тишину подъезда, затем закрыла дверь, привалилась к ней спиной и уставилась в стену напротив себя. Слезы, которым она так долго не давала воли, ручьем хлынули из глаз.
«Ну почему все так? Я не могу без него, но когда он со мной – я сама же все и порчу? Зачем я опять его обидела, прогнала? Он теперь мне никогда не позвонит…» Она сползла по двери на пол и расплакалась еще горше.
Андрей уже отъезжал от Люськиного дома, но у него так сильно тряслись руки, что пришлось затормозить.
Он нервно достал сигареты, щелкнул зажигалкой и приоткрыл дверцу машины. Покурил, стараясь гнать от себя тоскливые мысли, от которых ныло сердце, затем бросил окурок на снег и захлопнул дверцу.
Затем Андрей в последний раз обернулся на дом, словно хотел попрощаться с ним, и вдруг увидел такое, что поначалу не поверил своим глазам. Возле подъезда стояла Люська и смотрела на него с непонятным выражением на лице, словно сомневаясь – окликнуть или молча проводить взглядом. Андрей медленно вышел из машины, сделав неуверенный шаг ей навстречу, но она уже сама, спотыкаясь от торопливости, бежала к нему…
Они обнялись. И все, наконец, стало простым и понятным, даже невысказанное.
– Я так боялась, что ты уже уехал, мне вдруг стало так тошно, – выдохнула Люська. – И в то же время я чувствовала, что ты еще здесь… Ты прости меня, пожалуйста, я просто нервничаю, сама не знаю, зачем я тебе все это говорю…
Андрей смотрел на нее вопросительно-недоверчиво. Люська подняла на него жалобные глаза, мучительно подыскивая нужные слова. Так они и стояли, вперив взгляды друг в друга – две практически одинаковые пары зеленых глаз.
– Мне дорога каждая минута, проведенная с тобой, Андрей. Ты – лучшее, что есть в моей жизни, и я в самом деле не хочу тебя терять, – проговорила Люська, уткнувшись ему в пальто. – Только не уходи вот так… Не бросай меня. Я буду тебе хорошим другом, вот увидишь… И я действительно желаю вам с Аллой счастья… – голос звучал жалко, но ей было все равно.
– Нет, – твердо сказал Андрей. – Ты же сама прекрасно понимаешь, глупенькая моя девочка, что мы не можем быть просто друзьями… Я люблю тебя.
– Пожалуйста, не надо, – Люська умоляюще, но в то же время с надеждой взглянула ему в лицо. Андрей наклонился к ней и начал горячо целовать ее в губы. Она откликнулась, обхватила его руками… Андрей ласково гладил ее волосы, рассыпавшиеся по воротнику шубки – впопыхах Люська даже не надела шапку. Его глаза блестели от слез.
Первым цветущий вид Люськи отметил, разумеется, наблюдательный Миша. Он вошел в редакцию и увидел, как она, что-то тихо напевая себе под нос, просматривает сигнальный экземпляр свежего номера газеты.
– Привет! Прекрасно выгладишь сегодня, – сказал он с улыбкой.
– Спасибо, – улыбнулась она в ответ, принимая его комплимент как должное.
– А что ты делаешь сегодня вечером, прости за банальный вопрос? – без обиняков поинтересовался он.
– Я занята, – лукаво отозвалась Люська.
– Ну хотя бы позволь проводить тебя до метро? – не сдавался фотограф.
– Благодарю, но меня встретят после работы, – так же весело отказалась она. На вечер у нее было запланировано свидание с Андреем, он обещал заехать за ней.
– Ну, не знаю, – расстроился Миша. – А право хотя бы сопровождать тебя в буфет во время обеденного перерыва остается за мной?
– Это конечно! – засмеялась Люська. – Ты мой неизменный и преданный… как бы это сказать… сотрапезник!
– У тебя, судя по всему, сегодня отличное настроение, – заключил Миша. – Ты так и сияешь.
Люська кивнула:
– Угадал!..
«Андрюшка, Андрюшка, я так люблю тебя!» – подумала она, улыбаясь своим мыслям. В это время зазвонил мобильный. Андрей почувствовал ее флюиды, не иначе!
– Привет, солнышко мое, – поздоровался он.
– Я как раз думала о тебе, – призналась Люська.
– А я все время о тебе думаю, – нежно произнес Андрей. Люська зажмурилась от счастья, но, ощутив на себе пристальный взгляд Миши, решила немного попридержать эмоции.
– Вчерашний день с тобой был незабываемым, – сказал Андрей.
– Да уж… – Люська понизила голос. – И я требую «продолжения банкета»…
Андрей засмеялся, а потом вдруг стал серьезным.
– Люсик, тут вот в чем дело… Сегодня я, наверное, не смогу с тобой встретиться. Понимаешь, вечером мне обязательно нужно быть дома… Но завтра я буду свободен, обещаю!
– Понятно, – Люська умело скрыла разочарование. – Ну, ничего страшного. Завтра, так завтра.
– Ты не обиделась? – встревоженно спросил Андрей.
– Нет, конечно! – с преувеличенной бодростью воскликнула Люська. «Да и нет у меня прав, чтобы обижаться…» – подумала она горько. Она сама добровольно и с песней согласилась на эту позицию – вечно оставаться любовницей, ничего не требуя взамен. Если бы только не это чертово ощущение «дежа вю» во время разговора, которое отравляло счастливые воспоминания вчерашнего дня…
– Я тебе позвоню, – пообещал Андрей. – Целую. Люблю тебя.
– Я тоже…
Люська положила мобильник на стол и задумчиво подперла голову рукой. Миша посмотрел на нее испытывающе, но воздержался от вопросов, многое поняв по ее лицу. Вместо этого он предложил, как ни в чем не бывало:
– Может, по кофейку?
Люська согласилась. Они отправились в буфет и заказали по чашке кофе с булочками. Миша весело о чем-то болтал, а она, делая вид, что слушает, думала о своем. Настроение у нее после разговора с Андреем испортилось бесповоротно, несмотря на то, что она заставляла себя бодриться.
– А фотографией я увлекаюсь с детства, у меня папа был фоторепортером, – рассказывал Миша, – что может быть интереснее!
– Наверное, – согласилась Люська и мысленно приказала себе: «Хватит себя жалеть! Ничего страшного не случилось. Незачем портить себе день из-за такой мелочи, как занятость Андрея…»
– Точно! – непререкаемым тоном категорически заявил Миша. – «Остановись, мгновенье, ты прекрасно» – это сказано именно про нас, фотографов!
Люська вежливо улыбнулась.
– Меня несколько раз приглашали за границу, – признался Миша, – я же лауреат многих международных конкурсов…
– Что ж ты не уехал? – рассеянно спросила Люська. – Там, наверное, платили бы хорошие деньги. А ты же больше всего на свете стремишься заработать много «бабла», ты сам говорил.
– Ну, потому что, как бы пафосно это ни звучало, я люблю Россию. Я бывал во многих странах, но жить не смог бы нигде кроме родины…
– Угу, – отозвалась Люська, – понимаю…
«Все будет хорошо, – думала она тем временем. – Завтра мы с Андреем непременно увидимся. Но до завтра ведь еще надо дожить…»
– И разве за границей есть такие девушки, как у нас? – продолжал Миша с улыбкой. – Как… как ты.
Люська опустила голову, и совершенно невпопад в этот момент по ее щеке скатилась слеза, капнув в чашку с кофе. Еще ниже наклонив лицо, Люська принялась отщипывать кусочки от сладкой булки, боясь, что сейчас так некстати расплачется. Миша резко замолчал. Повисла неловкая напряженная пауза.
– Люся, – наконец тихо произнес Миша, – пора это прекращать.
– Что? – не поднимая головы, поинтересовалась она, незаметно слизнув еще одну слезу со щеки.
– Ты себя мучаешь. Надо бросать того парня.
– Что ты несешь! – возмутилась Люська. – Ты же ничего не знаешь о нас, о наших отношениях!
– У меня было достаточно данных, чтобы решить задачу и сделать кое-какие выводы. Я понял, что он женат.
– Он меня любит, – сказала Люська.
– О, не спорю, потому так и терзает тебя до сих пор, не отпускает… Но, как бы безумно он ни был в тебя влюблен, факт остается фактом – он не свободен.
– Разведется… – упрямо произнесла Люська, ни капельки не веря в то, что говорит.
– Такие не разводятся. Люди либо делают это сразу, либо не разводятся никогда. Он, видимо, слабый человек… Так и будет тянуть до последнего, мотать тебе нервы и в конце концов все равно останется с женой.
– Неправда! – вспыхнула Люська. – Он не такой! Ты его не знаешь!
– Ну, если он подаст на развод, я готов перед ним извиниться… Я даже пожму ему руку.
Люська глубоко вздохнула.
– Извини, – опомнился Миша. – Я веду себя как свинья, я не имею права лезть в твою жизнь…
– Да ничего…
– Хочешь мороженого? – предложил он. Люська вымученно улыбнулась:
– С утра – мороженое? А впрочем, с удовольствием… Обожаю мороженое. Спасибо.
– Так какие у тебя планы на вечер, в связи с изменившимися обстоятельствами? – настаивал Миша. Люська пожала плечами. Раз Андрей не мог с ней увидеться, ей было совершенно все равно, что делать.
– Теперь вроде бы никаких, а что?
– Может, заглянешь ко мне в гости? Познакомлю с сыном, – торопливо добавил Миша, чтобы Люська не подумала ничего плохого.
– Ну, не знаю… – засомневалась она, хотя в принципе была не против. – Если только ненадолго, на полчасика.
– Как хочешь, – не стал спорить Миша.
– Ладно, – Люська улыбнулась. – Посмотрю, в каких условиях обитают гении современной фотожурналистики.
– Только в обморок не падай, – предупредил Миша. – И сначала тебе придется зайти со мной за Никой в детский сад.
Он вывел из дверей садика карапуза в яркой модной курточке, теплом комбинезоне и меховой шапочке с козырьком.
– А вот и мы! – радостно сообщил Миша. Козырек у шапки был такой длинный, что Люське пришлось присесть на корточки для того, чтобы посмотреть в лицо маленькому человечку.
– Привет, – поздоровалась она. На нее глянули озорные синие глаза – точь в точь, как у папы.
– Привет, – отозвался мальчик.
– И как же тебя зовут? – поинтересовалась Люська.
– Ника Данкевич, – важно сообщил малыш. – А тебя?
– А меня Люся, – улыбнулась она.
– Тетя Люда, – поправил Миша. Люська укоризненно обернулась:
– Ну, ты бы еще бабушкой меня назвал!..
– У меня уже есть бабушка Рита, – возразил Ника. – Она ко мне в гости приезжает, и я тоже к ней, когда в садик не надо ходить…
– А далеко ли живет твоя бабушка? – подражая волку из сказки про Красную Шапочку, вкрадчиво спросила Люська. Миша засмеялся и ответил вместо сына:
– На Юго-Западной. Вообще, знаешь, далековато…
Ника подергал Люську за рукав, чтобы она не отвлекалась на разговоры с отцом.
– А у нас в группе, – сообщил он, – есть Наташка Плотникова, у нее тоже длинные волосы!
– Длиннее, чем у меня? – хитро прищурилась Люська. Ника некоторое время задумчиво ее рассматривал.
– Нет, – наконец со вздохом признал он. – Ты же большая, а она – как я, нормальная…
Люська звонко расхохоталась.
– Значит так, карапузики, – оповестил их Миша, – программа следующая: сейчас мы заходим в магазин, накупаем всяких вкусностей типа мармелада-шоколада, потом приходим домой, я готовлю вам ужин, и мы наедаемся так, что у нас всех начинает болеть живот! Есть возражения?
– Нет возражений! – весело откликнулась Люська. Ника внимательно посмотрел на нее и тоже ответил:
– Нет возражений! Только можно у меня не будет болеть живот?
– Слушаюсь, сэр! – отозвался Миша.
– Давай руку! – потребовала Люська у Ники. – Поведешь меня, ты же мужчина! А то я не знаю дорогу!
Ника гордо вложил свою маленькую ладошку в варежке в ее руку и выжидающе посмотрел на отца.
– Папа, возьми ее за ручку! – строго сказал он. – Она потеряется!
– Желание ребенка – закон, – подмигнул Миша и взял Люську за другую руку. Они весело двинулись по тротуару.
– Понимаешь, Ника, – объясняла Люська, – мы сейчас идем «лесенкой дурачков». Твой папа просто ужас до чего высокий! Я пониже, чем он. А ты еще меньше. И все вместе мы похожи на лестницу… Правда, смешно?
Ника смотрел на нее во все глаза.
– Закрой рот, Ника Данкевич, – серьезно посоветовала ему Люська. – А то сейчас прилетит большая-пребольшая муха и спрячется у тебя во рту!
– Зимой не бывают мухи, – рассудительно возразил Ника, но все же испуганно захлопнул рот. Миша украдкой хохотал, наблюдая за их содержательной беседой.
В квартире на стенах – от пола до потолка – были развешаны фотографии.
– Ого! Целая галерея, – восхитилась Люська, рассматривая их.
– Это домик моей бабушки в Гомеле, я проводил там каждое лето в детстве… – рассказывал Миша. – Это моя мама… Вот Ника, только родился… А это… – он остановился перед портретом очень красивой молодой женщины, – это Настя.
– Жена? – поняла Люська. – Какая красавица… Я думала, что Ника похож на тебя, глаза те же, а теперь вижу – и от твоей жены у него тоже много.
– Эту фотографию я сделал за неделю до ее смерти, – отозвался Миша, не отрывая взгляда от портрета. Люська тактично отвела глаза – так много было сейчас написано у него на лице, что она почувствовала себя лишней. По всей видимости, он очень любил эту самую Настю…
Пока хозяин дома возился на кухне, запретив Люське даже приближаться, чтобы помочь ему, она с Никой затеяла строительство космического корабля из кубиков.
– Пап! – позвал Ника. – Угадай, что это такое?
– Пылесос! – предположил Миша. – А может, динозавр?
– Ты сам динозавр, – в шутку обиделась Люська.
– Ты сам пылесос! – радостно подхватил Ника.
– Что такое? – Миша нахмурился. – Бунт на корабле? А ну-ка, матросы, марш мыть руки! Пора ужинать!
– Слушаюсь, сэр! – отчеканила Люська, подражая Мише, а Ника немедленно подхватил, блестя озорными глазенками:
– Не слушаюсь, сэр!
Они с Никой, хихикая, побежали в ванную, где, дурачась и толкаясь, залили весь пол водой, потому что брызгались друг в друга.
– Ледовое побоище, – с притворным ужасом констатировал Миша, – хотя нет, это скорее напоминает Всемирный потоп… – но глаза его счастливо блестели.
После ужина они еще некоторое время побесились втроем, а затем Ника заснул прямо в кресле, разбросав ручонки в разные стороны.
– О! Вырубился, – отметил Миша и, осторожно раздев сынишку, отнес его на кровать в спальню. Тут только Люська удосужилась взглянуть на часы. Когда она сообразила, что такое они показывают, то пришла в ужас.
– Господи! Уже одиннадцать! – воскликнула она. – А мне ведь еще домой добираться…
– Не беспокойся, я вызову такси и провожу тебя до дома, – сказал Миша.
