Текст книги "Любовь с московским акцентом"
Автор книги: Юлия Монакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– Набиваюсь, – признался Миша.
– Валяй, – сказала она, решив направить беседу в ироничное русло. – Только учти, шансов у тебя никаких – я предпочитаю блондинов.
– Не проблема! Перекрашусь! – подхватил Миша, запустив руку в свою густую каштановую шевелюру.
– Ты всегда такой сговорчивый? – засмеялась Люська.
– Всегда, – покладисто подтвердил Миша.
– Ай-ай-ай, и до сих пор не женат?!
– Был, – беззаботно сообщил он.
– А лет-то тебе сколько? – поинтересовалась Люська.
– Тридцать, – ответил он. – Еще не совсем старый, как видишь…
– Вижу, – Люська хмыкнула. – Только сегодня, извини, мне хочется побыть одной. Давай ты меня проводишь как-нибудь в следующий раз?..
– Готов ждать вечность! – с пафосом отозвался Миша.
Люська решила прогуляться до метро пешком, не дожидаясь маршрутки. От долгого сидения в офисе за компьютером у нее слегка кружилась голова, поэтому хотелось вдохнуть немного свежего воздуха. Погода, конечно, для гуляний была не самая подходящая – осень давно вступила в свои права. Под ногами хлюпала жидкая грязь. Серое небо роняло противный холодный дождик небольшими порциями, словно плевалось на жителей Москвы.
Продрогнув, Люська решила согреться стаканчиком жидкого кофе из уличного ларька. Подошла к окошку, встала в небольшую – человека три – очередь, задумалась… На душе было грустно и как-то муторно… Пришла в себя от разыгрывающейся на ее глазах занятной сценки между благообразным дедулей, стоящим прямо перед Люськой, и продавщицей ларька. На голову дедули была нахлобучена шляпа, а сам он с достоинством кутался в аккуратно-элегантное, хотя и доисторическое, пальто. К продавщице он обратился следующим образом:
– Солнышко, мне как обычно – датский хот-дог и пиво…
«Солнышко» лет сорока, не поднимая глаз, машинально уточнило:
– Пиво какое?
Дедуля взглянул на продавщицу с изысканным горьким укором:
– Ну я же всегда беру у вас одно и то же!
«Солнышко», наконец, подняло глаза и заметно смутилось:
– Вам «Старый мельник»?
– Именно! – гордо подтвердил старик.
«Солнышко» принялось быстро готовить хот-дог.
– Майонез, кетчуп, горчицу? – торопливой скороговоркой.
– Как всегда… – с чувством собственного достоинства подчеркнул дедуля.
«Солнышко» неожиданно улыбнулось и засияло какой-то даже материнской нежностью:
– Значит, вам только майонез…
Получив свой кофе, Люська отошла в сторонку и украдкой стала наблюдать, как старичок аккуратно кушает свой хот-дог за столиком (на таком-то холоде) и запивает его пивом. Люська почему-то решила, что он должен быть очень, очень, очень одиноким… «Совсем как я, – грустно подумалось ей. – Песчинка в большом городе, никого-то у меня здесь нет, никто тут по-настоящему меня не любит… Ну, разве что Андрей…» Но эта мысль в этот раз почему-то не принесла ей облегчения.
На другой день у Люськи было запланировано первое совместное задание с новым фотографом. Нужно было взять интервью у молодого, но уже достаточно раскрученного поп-певца Димы Ангела, кумира всех столичных тинейджерок. Люська частенько натыкалась на его клипы по телевизору, но особого впечатления они на нее не производили. Да, голос у парня неплохой, и мордашка смазливенькая, и торс соблазнительный (ох, и любили же Димины клипмейкеры снимать его в полуобнаженном виде), но сами песни, Боже ты мой, были невыносимой бездарной тошниловкой. «Твоя любовь волнует кровь… Я твой хулиган, где мой наган… Без тебя мне не жить, без тебя не любить» и тому подобная бредятина. Люська не была снобом, она любила разную музыку, но уж если это попса – то пусть хотя бы это будет качественная попса, а не такая дешевка.
– Посидим там минут двадцать, я быстренько проведу интервью, а ты его пофоткаешь в процессе беседы – успеешь? – сказала она Мише, когда они встретились возле метро «Сокол», как условились накануне. Студия, где записывался Дима, была как раз недалеко от этой станции.
– Двадцать минут? – с сомнением протянул Михаил. – Ну, успеть, конечно, можно, если постараться… Но я хотел провести профессиональную фото-сессию…
– Какая еще фотосессия, Бог с тобой! – фыркнула Люська. – В номер пойдет одна, от силы – две фотографии. Ангел пока еще не такая суперзвезда, чтобы посвящать ему целые развороты и обложки.
Люська уже имела немалый опыт проведения интервью с настоящими, Большими Звездами. Странно – по жизни довольно робкая и неуверенная в себе, она совершенно преображалась, когда шла на интервью. Не только сыпала оригинальными вопросами, но и мастерски поддерживала атмосферу живой беседы; многие знаменитости раскрепощались в ее обществе, и разговор в итоге получался свежим, интересным и информативным. Иной раз, читая очередное интервью в каком-нибудь глянце, она морщилась и брезгливо думала: «Ну как, КАК можно задавать такие бездарные вопросы, ответы на которые никому не интересны, в том числе и самому журналисту?» Она лично всегда испытывала искренний интерес к собеседнику. Журналистскую же некомпетентность в своих коллегах Люська терпеть не могла и стыдилась, что по таким вот не шибко умным и морально нечистоплотным товарищам и судят о судьбах всей отечественной журналистики в целом. Она до сих пор с содроганием вспоминала пресс-конференцию с сэром Полом Маккартни, когда тот приезжал в Москву с единственным концертом. Ее коллеги по цеху на ужаснейшем английском (зачем вообще они аккредитовывались на эту прессуху, не зная языка?!) задавали легендарному музыканту «гениальные» вопросы в духе: «Пол, а что лучше – Англия или Россия?» или: «А правда ведь, что русские девушки самые красивые?» Вежливый обаяшка Пол с грустными, как у сенбернара, глазами, уклончиво и дипломатично отвечал что-то, и Люська даже боялась представить, что он на самом деле думает в глубине души обо всех этих репортеришках.
– Как прикажете, босс, – шутливо отозвался Миша. – Пару фотографий, не больше. Я, вообще-то, особо не сгораю от желания снимать этого слащавого пацанчика.
– Можно подумать, я сгораю от желания его интервьюировать… Однако, чем быстрее разделаемся с интервью – тем лучше.
Однако «быстрее» не получилось. Когда Люська с Мишей оказались в студии «Айдолз Мэйкер», встретившая их в дверях пресс-атташе с милой улыбочкой извинилась и сообщила, что Дима сейчас как раз «дозаписывает песню», оторваться никак не может, и потому им придется «немножечко подождать». После чего их пригласили пройти в гостиную и выпить чашечку чая или кофе. Поняв, что утро испорчено безвозвратно, Люська с безнадежной гримасой плюхнулась на мягкий диван и принялась скучать в ожидании явления «звезды», попутно рассматривая помещение. Миша устроился рядом, не испытывая, впрочем, большого разочарования от того, что придется ждать.
Студия располагалась на первом этаже жилого дома, перестроенная из нескольких квартир в одну большую. Она принадлежала Диминому продюсеру Юрию Азимову, очень влиятельному в сфере шоу-бизнеса человеку. Про него ходили легенды одна краше другой; говорили, что он может раскрутить кого угодно, даже самого безголосого и бесперспективного артиста. А уж талантливые исполнители под его покровительством достигали просто небывалых высот! Так, с Димой продюсер начал работать сравнительно недавно, однако с эфиров всех музыкальных каналов и радиостанций уже не сходили его песни, и это было только началом карьеры молодого певца.
В студии имелось все, что требуется для работы, – пресс-центр, где заседали пиарщики, концертный директор и секретарь; персональный кабинет босса – то есть Юрия Васильевича Азимова; гостиная, где можно было расслабиться в течение напряженного рабочего дня, передохнуть, посмотреть телевизор, послушать музыку и полистать журналы; просторная кухня, где находились холодильник, плита, микроволновка, всевозможные шейкеры, миксеры, кофемолки и даже бар, чтобы всегда было что предложить посетителям и подкрепиться самим; собственно, студия со звуконепроницаемыми стенами, чтобы не отвлекать остальных от работы да и вообще – не мешать соседям; наконец, переговорная, где организовывались, в основном, встречи с журналистами. Само название студии – «Айдолз Мэйкер», что означало «Создатель кумиров», – говорило за себя. Несмотря на внешнее величие, атмосфера здесь царила самая домашняя и непринужденная, во всех комнатах на полу лежали мягкие красивые ковры, на окнах висели дорогие портьеры, всюду были расставлены вазы с цветами, на стенах красовались огромные портреты звезд, записывающихся в этой студии… «Шоб я так жил», – мрачно подумала Люська, вспомнив окаянный неуют своей редакции, допотопные компьютеры, голые – без штор – окна, из которых немилосердно поддувало в холодное время года…
Секретарша, задушевно улыбаясь, точно они были ее самыми близкими родственниками, подала кофе и печенье в вазочке. Люська была довольно голодна, так как с утра не успела позавтракать, но тут почему-то застеснялась. Ей показалось, что это будет как-то по-плебейски – сразу накидываться на угощение. «Скажут, с голодного края…» Она была готова придушить Михаила, который, ничуть не смущаясь, тут же принялся жевать печенюшку, в то время как сама она интеллигентно сделала лишь небольшой глоток кофе.
В гостиной появился невысокий худой человек. «Азимов!» – с благоговением узнала Люська, до этого видевшая легендарного продюсера только по телевизору и на фотографиях. Юрий Васильевич, не обращая на них ни малейшего внимания, подошел к журнальному столику, захватил кипу сегодняшних газет и повернул обратно.
– Здрасьте, – робко пискнула Люська. Азимов покосился на нее (глаза у него были холодные, ей даже показалось – злые) и молча проследовал к себе в кабинет, не ответив.
Люська обомлела. «Ну и хам! – подумала она. – Даже не поздоровался!» Она была в шоке – неужели человек настолько зазвездился, что ему так сложно ответить на приветствие? Настроение у нее испортилось; она прокляла себя за то, что согласилась ехать на это интервью, надо было отправить кого-нибудь из корреспондентов… Миша заметил, как она напряглась, и успокаивающе шепнул:
– Не обращай внимания. Он нас, видимо, принял за каких-нибудь курьеров и не счел нужным здороваться.
– Утешил! – фыркнула она. – А курьеры – они что, не люди разве?
Люська вся просто кипела от негодования. Чтобы как-то отвлечься, она взяла со столика первый попавшийся глянцевый журнал и принялась его листать, однако тут же с отвращением отложила в сторону – гвоздем номера было интервью с Азимовым под заголовком «Зажигающий звезды». Нет, это определенно был не ее день!
Она достала свой мобильный и проверила, нет ли пропущенных звонков или сообщений. Увы, никто и не думал по ней соскучиться… Кстати, Андрей с позавчерашнего вечера так и не звонил – а она-то надеялась, что он извинится перед ней за то, что сорвал их встречу. Хоть бы СМС написал… Люська тяжело вздохнула. Искушение самой отправить ему сообщение было слишком велико, поэтому она сердито убрала телефон обратно в сумку.
– Здравствуйте, – услышала она негромкий голос, вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. Перед ней стоял молодой человек. С перепугу Люська не сразу сообразила, что это и есть Дима Ангел. На экране он все-таки выглядел немного иначе, этаким небожителем, греческим богом. А тут был обычный симпатичный мальчик с глубокими глазами – Люська так засмотрелась в них, что забыла поздороваться в ответ.
– Это вы из газеты? – просто спросил Дима. Люська поднялась с дивана, чтобы быть с ним наравне (как-то неудобно было смотреть на популярного певца снизу вверх), и кивнула:
– Да, мы.
– Извините, что задержался, – Дима обезоруживающе улыбнулся. – Вы тут не сильно скучали?
– Нет, ну что ты… что вы, – поправилась Люська. – Все в порядке.
– Можно и на «ты», я не возражаю, – Дима засмеялся. – Только разрешите, я себе сначала тоже чашечку кофе возьму, а потом уж начнем беседовать, ага?.. А то с раннего утра на ногах, и еще маковой росинки во рту не было… Вам принести еще кофе или, может, сока?
– Нет, спасибо, – отказалась Люська и пихнула локтем Михаила, который уже открыл рот, явно собираясь заказать что-то для себя. Дима ушел на кухню, а фотограф обиженно взглянул на Люську:
– В чем дело? Я хотел еще чашку кофе…
– В редакции напьешься, – прошипела Люська. – Я тебя даже за свой счет в буфет свожу. Что ты, как будто век кофе не пил!
– Такого хорошего кофе, какой у них здесь подают, я не пил давно, – признался Миша со вздохом, – а я, поверь, в кофе разбираюсь.
Вскоре Дима вернулся с дымящейся чашкой в руках. «Однако, как тут у них все запросто – Ангел сам готовит себе кофе!» – подумала Люська. Ей очень нравилась атмосфера этой студии, и если бы не Азимов – все вообще было бы идеально.
– А давайте не пойдем в переговорку, а? – предложил Дима заговорщически. – Ну его, весь этот официоз… Прямо здесь пообщаемся, тут такие диваны удобные, а там жесткие стулья…
Люська с удовольствием кивнула:
– Давай! Честно признаться, я сама не люблю слишком уж официальную атмосферу во время интервью, гораздо приятнее просто по-дружески побеседовать…
Певец замешкался, отыскивая взглядом свободный кусочек пространства на диване. Люська торопливо сказала Михаилу:
– Уступи место Диме, тебе же все равно снимать с разных ракурсов…
Михаил с явной неохотой поднялся и принялся извлекать свой громоздкий фотоаппарат из рюкзака. Люська же достала из сумки диктофон, удобно устроила его на спинке дивана и обратилась к Диме:
– Не обращай внимания, как будто никакого диктофона и нет…
– Я про него уже забыл, – подмигнул ей Дима. Черт побери, он ей определенно нравился, какой славный мальчишка! Интересно, сколько ему лет?.. Раньше Люська думала, что они ровесники, а может, Дима даже старше, потому что по телевизору он выглядел настоящим мачо. А сейчас она решила, что он, пожалуй, будет даже на пару лет помоложе ее самой…
…Три часа спустя у Люськи закончились все имеющиеся с собой кассеты для диктофона. Было выпито еще несколько чашек кофе, и беседа велась уже без записи и фотосъемки, а просто из интереса. Люська с Димой трещали без умолку, как заведенные, обо всем на свете. Скучающий до изнеможения Михаил потерял, наконец, всякое терпение и сказал, что им пора возвращаться в редакцию. Люська, опомнившись, взглянула на часы и залилась краской.
– Боже мой! Уже половина четвертого! Какой кошмар!..
Она в смятении встала с дивана. Дима торопливо поднялся следом. На его лице читалось неприкрытое огорчение.
– Вам уже пора уходить? – спросил он.
– Давно пора, у меня куча дел в редакции, – уныло протянула Люська, расстроенная не меньше, чем он. – Жаль, что ты так и не успел прочесть мне своих стихов… – как раз за минуту до этого они разговаривали о поэзии, и Дима признался ей, что сам иногда пишет стихи.
– А вам в самом деле хотелось бы послушать? – спросил он недоверчиво.
– Конечно, хотелось бы! – кивнула Люська. – Но времени уже нет…
Они с Михаилом направились к выходу, а Дима пошел следом, провожая их. Дверь личного кабинета Азимова, до этого плотно прикрытая, неожиданно распахнулась, и продюсер появился в проеме в тот самый момент, когда они проходили мимо. Не удостоив Люську с Михаилом даже взглядом, Юрий Васильевич бросил коротко:
– Дима, зайди ко мне.
– Ага, сейчас, иду, – торопливо отозвался Ангел, уже по-джентльменски помогая Люське надеть куртку. Азимов снова скрылся в кабинете.
– Ну, не буду тебя еще больше задерживать, – Люська улыбнулась. – Спасибо огромное за разговор, было безумно интересно.
– Ага, мне тоже! – с жаром откликнулся Дима. – Обычно все журналисты задают такие скучные и одинаковые вопросы, а с вами было очень здорово! Я даже забыл, что я на интервью!
Люська зарделась от его похвалы, хотя, в принципе, знала за собой это качество – умение быстро расположить к себе даже незнакомого собеседника. Ей не раз делали комплименты на этот счет, но почему-то услышать это от Димы было особенно приятно. Возможно, потому, что ей и самой доставила удовольствие эта беседа.
– Пока, – она слегка обернулась в дверях.
– Подождите! – вдруг, словно решившись на что-то, позвал Дима. – Я тут вот что подумал…
– Что? – остановилась Люська.
– Если вам… ну, если действительно интересны мои стихи, то… они у меня все в тетрадке записаны, я мог бы вам их… ну, мы можем когда-нибудь встретиться, я бы притащил их с собой, вы бы почитали, или бы я сам вам вслух почитал, но все равно надо встретиться еще раз… – невнятной скороговоркой забормотал Дима, сам, видимо, жутко смущаясь.
– Почему нет, – улыбнулась Люська, слегка, впрочем, опешив от такого предложения. Дима Ангел предлагает ей встретиться? Это будет свидание? Или она ничего не поняла, и дело тут действительно всего лишь в стихах?..
– Правда? – обрадовался Дима. – Тогда оставьте мне свой номер, я вам позвоню, и договоримся!
Люська достала визитную карточку, написала на обратной стороне номер мобильного телефона и протянула Диме:
– Буду ждать звонка. Только с условием…
– С каким? – насторожился Дима.
– Раз уж ты разрешил мне звать себя на «ты», то и ко мне тоже обращайся запросто. А то от твоего «выканья» я себя бабушкой чувствую…
– Договорились, – Дима засмеялся, а затем посмотрел на ее визитку. – Людмила Малахова… Так вас… тебя Людмила зовут?
Люська тоже рассмеялась:
– Хороший вопрос после нескольких часов беседы, ты не считаешь?
– До этого как-то не пришло в голову поинтересоваться, – признался Дима. – Значит, Люда…
– Можно просто «Люся», – разрешила она. – Так меня в основном все друзья зовут.
– Люся? Класс! – это имя пришлось Диме страшно по душе. – Хорошо, Люсь, я тебе на днях позвоню!
Они с Михаилом вышли из подъезда, миновав охрану, и зашагали к метро. Некоторое время прошло в молчании, а затем Миша обиженно произнес, подражая Люськиному голосу:
– «Можешь звать меня Люся, так меня все друзья зовут!» С каких это пор Дима Ангел – твой друг?
– Ой, просто не люблю, когда меня зовут «Люда», мне это имя не нравится, – отмахнулась Люська.
– А мне ты не сказала, чтобы я звал тебя Люсей, – надулся фотограф. – А ведь со мной ты знакома уже целых два дня! Разве я еще не успел стать тебе другом?
Люська расхохоталась:
– Господи, я и не думала, что для тебя это так важно! Ну хорошо, зови меня тоже Люсей, разрешаю!
– А мне свой телефончик оставишь? – хитро спросил Михаил.
– Это еще зачем? – нахмурилась Люська.
– Ну, мало ли… Вдруг мне что-нибудь срочно понадобится у тебя спросить, – невинно хлопая глазами, отозвался он.
– Перебьешься! – фыркнула Люська. – Если тебе так срочно что-то понадобится, ты всегда можешь спросить у меня прямо в редакции – забыл, что мы вместе работаем?
– Все понятно, – горестно вздохнул Миша. – Ты – фанатка Димы Ангела, и как это я сразу не догадался!..
Люська засмеялась, но ничего ему на это не ответила.
…Полтора года назад она провожала Жанку на вокзал после совместного празднования Нового года. Находясь под большим впечатлением от бурной столичной жизни, подруга клятвенно заверила Люську:
– В самое ближайшее время я увольняюсь с работы и еду к тебе! Будем снимать квартиру вместе, хоть вздохнешь спокойно без своей воинствующей коммунистки. Да и вообще, вдвоем-то легче, не говоря уж про то, что веселей! Я думаю, что смогу найти здесь какую-нибудь работу, пусть даже не по специальности…
– Конечно! – с жаром поддержала ее Люська. – Я пока поищу варианты с жильем, а ты сразу сообщи мне, когда уволишься, чтобы я могла рассчитать, с какого месяца мы можем поселиться вместе.
– Ну, считай, что в конце января я уже по-любому буду свободна, – усмехнулась Жанка, – так что долго тебе скучать без меня не придется…
Они торопливо обнялись (проводница уже выгоняла провожающих из вагона) и попрощались «до скорого». Жанка сдержала свое обещание – уже первого февраля девчонки вдвоем заселялись в однокомнатную квартиру возле Лосиноостровского парка…
Дом был старый, обветшалый и обшарпанный, и в самой квартире давно не делали ремонта – допотопные обои кое-где порвались и висели клочьями, деревянные полы ужасающе скрипели, обшивка дивана лопнула во многих местах, обнажив неаппетитные тряпочные внутренности… Но девчонкам (особенно Люське) это их съемное жилище казалось настоящим раем – ведь здесь они были сами себе хозяйки! Вернее, настоящая хозяйка у квартиры все-таки имелась – пенсионерка весьма моложавого вида, со стильной короткой стрижкой, в узких брючках и с маникюром. Она сказала девчонкам, что не собирается их напрасно беспокоить, будет приходить только раз в месяц первого числа за деньгами. Однако поставила при этом два важных условия:
– В квартире, чур, не курить! Только на балконе. И с мальчишками здесь у меня не спать.
– …Только на балконе, – шепотом докончила Жанка, делая Люське многозначительные глаза, и та едва сдержалась, чтобы не захрюкать от смеха.
– Ну, то есть, если у вас есть постоянные женихи – это ладно. А разных кобелей сюда водить не разрешаю, это не притон, – строго закончила хозяйка.
Первые месяцы девчонки, в общем-то, отлично уживались друг с другом. Иногда, разумеется, возникали небольшие разногласия из-за того, кто первый пойдет в ванную и кому готовить завтрак, ну так как же без этого?.. Самой главной проблемой, с которой они столкнулись, обзаведясь съемным жильем, было другое, а именно – паломничество многочисленных друзей и знакомых из их родного города. С провинциальной непосредственностью они сваливались на голову, как снег, и радостно заявляли: «А мы у вас недельку-другую поживем! Слава богу, теперь есть, к кому в Москву ехать!» Поначалу Люська с Жанкой еще пытались всем вежливо улыбаться и проявлять гостеприимство, даже если раньше с этими людьми у них были весьма поверхностные отношения. Каким-то образом их московские телефоны узнавали бывшие одноклассники (класс первый-второй), соседи по двору… Люди, которых они с большим трудом даже припоминали, почему-то решили, что Люська и Жанка им чем-то обязаны. Спустя некоторое время девчонки стали вежливо, но решительно отказывать в гостеприимстве. И хотя многие начали поджимать губки: «Что, москвичками стали? Зазнались?» (ой, как же Люська ненавидела это!) – подруги были непреклонны. Хорошими для всех все равно не станешь, а вот нервы потреплешь себе порядочно, думала Люська. Единственным человеком, которого они всегда были рады видеть у себя в гостях, была их землячка и одноклассница Алина, которую они подговаривали тоже переехать в столицу насовсем, но она пока все еще сомневалась.
В первую же неделю они свели знакомство с девушкой по имени Лилия, или попросту Лилька, которая жила в соседней квартире, тоже съемной. Лиля также была провинциалкой, приехавшей в Москву в погоне за головокружительной карьерой. Более странной девушки ни Жанка, ни Люська еще в жизни не встречали. Непонятно было, на что Лиля вообще живет – ее постоянно увольняли то с одной, то с другой работы за вечные опоздания и прогулы. Лиля была невероятной лентяйкой и иногда банально не могла заставить себя проснуться утром, чтобы поехать на работу. К тому же, в личной жизни у нее был такой же бардак, как и в профессиональной – она регулярно безответно влюблялась «на всю жизнь» то в одного, то в другого парня, изводила его звонками, СМС-ками, электронными посланиями и всячески демонстрировала свое чувство, а когда одуревший от такого напора несчастный возлюбленный давал ей понять, что у них ничего не выйдет, она горестно вздыхала и заявляла гордо: «Ну все, я его бросаю!»
Лилька любила захаживать к девчонкам в гости: те кормили ее ужином, поили чаем и выслушивали многочасовые монологи об ее очередной несчастной любви. Слушать Лилю бывало порой довольно забавно, но все же воспринимать ее в больших дозах было сложновато, уж слишком общительной, напористой и шумной она была. В ней всего было чуть-чуть больше, чем нужно: больше звука (разговаривала она мощным басом), больше цвета (красила волосы в кричащий ярко-красный цвет и соответствующе одевалась), больше веса (Лиля была довольно полной девушкой, но почему-то искренне считала себя обладательницей идеальной фигуры). Стрельнув у девчонок пару сотен («До первой зарплаты… как на работу устроюсь»), Лиля со вкусом затягивалась Жанкиными сигаретами и разглагольствовала о своей жизни, а девчонки втихаря умирали со смеху, делая при этом преувеличенно серьезные заинтересованные лица.
– Знаете, – мечтательным голосом говорила Лиля, – на днях я перечитывала свой старый дневник… Когда мне было пятнадцать лет, я сделала там запись: в будущем обязательно поеду покорять Москву! И я-таки сделала это! – с пафосом заключала она. – Приехала! – а затем, еще более торжественным голосом:
– …И покорила!
Люська что-то невнятно мычала, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заржать, а Жанка притворялась, что закашлялась от сигаретного дыма. Они просто диву давались, какой же Лилька была дурищей, но в то же время жалели ее. На ее фоне особенно было заметно, что у них-то еще все относительно хорошо…
Звонка от Димы Ангела Люська принялась ждать уже на следующий день, с раннего утра, хотя и отдавала себе отчет в том, что это крайне глупо. Он сказал ей, что надо как-нибудь встретиться, но это же не означало, что он хотел встретиться прямо завтра! Однако она то и дело бросала взгляды на телефон, проверяя, не звонит ли кто. Поэтому, когда, наконец, раздался звонок и Люська радостно схватилась за мобильник, то она даже испытала легкое разочарование, увидев имя «Андрей».
– Привет, роднуля, – ласково поздоровался он. – Как ты?
– Ну надо же, – Люська не удержалась от соблазна немножко поязвить, – сегодня я у тебя – «роднуля», а не далее чем пару дней назад, помнится, ты величал меня «Сергеем Евгеньевичем»… Какую партийную кличку придумаешь мне в следующий раз?
– Дуешься, бука? – слышно было по голосу, что Андрей улыбается. Судя по всему, он пребывал в отличнейшем расположении духа. – Ну, прости, прости, виноват… Я же объяснил тебе ситуацию, неожиданно нагрянули гости…
– Так гости или тесть с тещей, я что-то не пойму?
– Господи, ну что ты к словам цепляешься, – он вздохнул. – Не «родителями» же мне их называть. Тесть с тещей приезжали в гости, так понятнее?
– Извини, – Люське вдруг резко расхотелось подкалывать и иронизировать – она осознала, что жутко по нему соскучилась. – Я все понимаю, Андрей. Я просто дура. Эгоистичная дура, которая хочет, чтобы ты принадлежал только ей одной…
Люська разговаривала вполголоса, но, не успев произнести последние слова, вдруг почувствовала чье-то тщательно скрываемое, но тем не менее очевидное внимание. Она подняла глаза и обнаружила, что фотограф Миша, сидя за своим компьютером и изо всех сил делая вид, что занят делом, чутко пытается вслушаться в разговор. Люська рассердилась, встала и вышла со своим мобильником из кабинета. Еще не хватало, чтобы ее подслушивали!
– Ну, какие планы на вечер? – хитро спросил Андрей. – Есть ли у меня шанс, что ты составишь мне компанию во время ужина в каком-нибудь уютном ресторанчике?
Люська собиралась сегодня устроить шопинг – ей давно нужно было теплое пальто и обувь, она уже страшно мерзла в своей курточке и легких ботинках. Но как она могла отказать Андрею, человеку всей ее жизни?..
– «До пятницы я совершенно свободен!» – пропищала она, подражая голосу Пятачка из мультика. – Я в твоем полном распоряжении…
– Ну и отлично! – обрадовался он. – Значит, я подъеду за тобой в редакцию, во сколько ты заканчиваешь, в шесть?
– В половине седьмого, – вздохнула Люська. – Наш Центр устраивает очередной карьерный форум для молодежи, поэтому все на ушах стоят, а я это мероприятие должна осветить в газете, да еще так, как Артурка любит, непременно с пафосом, с кучей восклицательных знаков, с реверансами в сторону московского правительства и восхвалением Центра… Уф, как я все это ненавижу! – она поморщилась.
– Понятно, – рассмеялся Андрей. – Стало быть, моей наиглавнейшей задачей сегодня является отвлечение тебя от скучных рабочих дум!
– Дурачок, – она тоже рассмеялась. – Когда я с тобой, я ни о чем другом и не думаю…
– Ну и отлично! Значит, до вечера! Целую тебя, девочка моя…
Люська вернулась в кабинет и первым делом направилась к Мишиному столу.
– Ну, и как это понимать? – гневно вопросила она, уперев руки в бока.
– Что понимать? – растерялся фотограф.
– Ты шпионишь за мной? Подслушиваешь мои телефонные разговоры?
– Ничего и не подслушиваю, – обиделся Миша. – Я же не подключался к вашей линии и не пытался узнать, что говорит твой собеседник…
– Еще чего не хватало! Но ты слушал, что говорю я – этого было более чем достаточно…
– Ну, извини, – ехидно протянул он, – вообще-то, дорогая моя, ты находишься на работе, то есть, в общественном месте. Что ты предлагаешь? Как только зазвонит твой мобильник, всем непременно надлежит заткнуть уши?
Люська несколько растерялась от такого отпора.
– Я тебе не «дорогая», – неуверенно отбилась она. – Мне просто непонятен твой нездоровый интерес к моей личной жизни.
– Нездоровый? – переспросил он с улыбкой. – Что же тут нездорового, когда мужчина проявляет интерес к понравившейся ему женщине? Тем более, если оба они свободны…
– Кто тебе сказал, что я свободна?! – вспыхнула Люська, взбешенная от того, что, во-первых, он вовлек ее в этот идиотский разговор, а во-вторых, что она, оказывается, ему нравится – только этого и не хватало!..
– Тоже мне, мудреная задача догадаться, – фыркнул Миша. – Ну, прежде всего, ты не носишь обручального кольца…
– Это еще ни о чем не говорит! – взвилась Люська.
– Ошибаешься, это говорит обо всем. Ну, и потом, наша Мария Викторовна поведала мне в задушевной беседе, что ты не замужем…
Люська застыла. Главная редакторша?! Как она смела, как могла?! Люська была готова задушить ее собственными руками, хотя в глубине души отдавала себе отчет в том, что этого можно было ожидать. Мария Викторовна принадлежала к породе тех клуш, что вечно лезут к молодым девушкам с фразой: «Ну, когда ты замуж-то выйдешь? А то давно пора…» Впрочем, если девушка уже была замужем, Мария Викторовна долбила ее вопросом: «Когда рожать?» Люську подбешивала эта простоватая бесцеремонность, граничащая с хамством. Допустим, если она не замужем, то, значит, либо это ее собственный выбор, либо ее просто никто не хочет брать в жены. В любом случае, это не собачье дело Марии Викторовны… То же самое с вопросом о детях… Если женщина еще не родила, то либо она не хочет рожать, либо не может, какое право посторонний имеет вмешиваться да еще давать дружеские советы – дескать, «давно пора»? Что значит – давно? Кто вообще устанавливает эти критерии, когда пора, а когда не пора? Если ей двадцать четыре года, а она до сих пор не замужем, то в глазах света она – неполноценная, не состоявшаяся в жизни неудачница? Что за глупости… Однако Мария Викторовна подходила ко всем девушкам и женщинам в редакции именно с этой меркой – состоявшаяся или несостоявшаяся. И поскольку она искренне симпатизировала Люське, то устроить ей счастье в личной жизни считала чуть ли не своим святым долгом. Она грезила, чтобы Люська нашла себе москвича с квартирой и вышла за него замуж. Теперь, стало быть, она рассчитывает на Мишу… Да Миша и сам не прочь – вот тоже некстати, экая досада…
