Текст книги "Безудержная страсть"

Автор книги: Юлия Кузьминых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

«И будь я проклят, – подумал он с улыбкой, молниеносно затащив испуганную девушку обратно к себе на колени, – если теперь я не самый счастливый человек на земле!«

Тяжелая дверь плавно приоткрылась, заставив потревоженную пару наконец-то обратить на себя достойное внимание.

Прождав в коридоре достаточно времени, Микелина наконец-то плавно шагнула за порог просторного кабинета. Ещё с детства эта комната всегда вызывала у нее восхищение. Оснащенное богатой библиотекой, дорогими сувенирами, привезенными из разных частей света, большим глобусом, в котором она когда-то, будучи девятилетней малышкой, пряталась, играя со старшим кузеном в прятки – это место, пожалуй, было для нее самым любимым в этом огромном доме. Но сейчас отнюдь на царившее убранство уютной комнаты заставило ее пораженно замереть на месте, прижавшись плечом к деревянному косяку.

В крепких объятиях ее двоюродного брата сидела весьма симпатичная девушка. Глаза незнакомки все ещё отсвечивали легкой тенью тревоги, которую она пыталась скрыть. Но напряженно сжатые пальцы, покоящиеся на плечах Мануэля и плотно сжатые губы – ясно говорили о полной неуверенности в себе новой возлюбленной кузена.

Однако реакция этой слащавой глупышки Микелину вовсе не интересовала. Что тут скрывать, сколько она себя помнила, отбоя от красивых девушек Мануэль не знал. Микелине порядком поднадоели все эти вечные романы, модельные лица его мимолетных пассий, хищно цеплявшихся за крупный улов – все это походило на один большой водоворот, к которому его младшая сестра уже привыкла и давно научилась не обращать на некоторые деликатные ситуации своего внимания.

Однако сейчас эта миловидная темноволосая куколка и впрямь вызвала у нее некий интерес.

Все началось со странного поведения Мануэля, когда она обнаружила его с кровавой раной на голове. Вместо того чтобы заявить в полицию на своего обидчика, ее брат метал гром и молнии на всех, кто только попадался под руку. В том числе и на нее. Его странное поведение продолжилось в том, что он напрочь запретил ей подыматься в западную часть дома. Он пропадал в своей спальне целыми днями. Был настолько замкнутым и угрюмым, что, в конце концов, перестал сопровождать ее на шумные вечеринки. А когда до нее вдруг донеслись обрывки женских криков и звон бьющегося стекла, он просто сделал вид, будто ничего не слышал и тотчас отправлял ее погостить к друзьям! Уже тогда Микелина впервые задумалась о таинственной женщине, живущей в стенах этого дома. Но эта мысль быстро сошла на твердое нет, так как она прекрасно знала привычки закоренелого холостяка, коим и был ее кузен. Мануэль мог пригласить нравящуюся ему женщину к себе, но все, что он мог предложить той – это провести с ним одну-единственную ночь под крышей его дома. А если верить ее расчетам, эта загадочная девушка провела здесь около недели и, кажется, до сих пор не наскучила ее любвеобильному братцу.

Еще раз внимательно оглядев симпатичное личико новой пассий Мануэля, Микелина отметила его природную красоту, что оказалось совсем несложно из-за полного отсутствия косметики, прошлась взглядом по просто причесанным волосам, спускающихся до лопаток и, наконец-то, по достоинству оценила белую кофточку от «Гардема», входящую в летнюю коллекцию прошлого года. Ее кофточку!

Кем бы ни была сидящая на коленях Мануэля женщина, она явно стоила внимания, так как ещё ни разу в жизни он не допускал ни одну из своих многочисленных любовниц в ее святая святых, а именно – в ее личный гардероб.

Не отобразив на лице ни малейшего намека на свое недовольство, Микелина сдержанно улыбнулась и легким шагом подошла к свободному креслу.

Как бы ни старалась Шеннон унять свое буйно бьющееся сердце, безрезультатно убеждая себя, что ничего особенного не происходит, но все же ее тело напрочь отказывалась нежиться в беззащитной расслабленности. Напрягшись, она словно ожидала колкого удара, которым ее, несомненно, одарит вошедшая в кабинет рыжеволосая особа.

Шеннон узнала ее. Не требовалось особого ума, чтобы понять, что перед ней младшая кузина Мануэля. И какая же она была! Двигаясь с врожденной грацией самой королевы, Микелина одним только своим видом заставила ее вспомнить о своем почти что трущобном происхождении. Наравне с ней Шеннон почувствовала себя как никогда грязной и самой неприглядной замухрышкой, какую только видывал свет. В Микелине просто всё кричало о ее принадлежности к высшим слоям общества. Это читалась во всём – в ее холодном, немного циничном взгляде, в любом отточенном жесте, и даже в той же самой надменной улыбке, которой ее и наградила их царственная посетительница. Одетая в темно-синие капри и сиреневую шелковую блузу со стоячим воротником, она выглядела выше всяких похвал. Ее волнистые рыжие волосы отливали раскаленной медью, а изумрудные глаза буквально завораживали с первой секунды. Да, эта женщина знала себе цену… Немалую цену!

Плавно опустившись в удобное кожаное кресло, Микелина сложила ногу на ногу и скрестив пальцы в замок, растянула губы в приветливой улыбке, адресованной больше своему кузену.

– Надеюсь, я не слишком помешала? – Вовсе не озабоченная этой стороной вопроса, начала она. – Я только что столкнулась в дверях с Лоренцо. Он предупредил, что ты не один.

– Как галантно с его стороны. – Усмехнулся брат.

– Но ты же знаешь Лоренцо. – Согласно кивнула Микелина. – В отношении со слабым полом он всегда сама галантность… Как и ты.

Услышав в голосе сестры слабый полуупрек – полунасмешку Мануэль стер с лица былую улыбку и, обратив внимание на сидящую на его коленях Шеннон, вновь заговорил:

– Шеннон, познакомься. Это моя двоюродная сестра Микелина. – Переведя взгляд на зеленоглазую собеседницу, он точно так же договорил. – Мике, позволь представить тебе Шеннон. Мою… – Мужчина на мгновение замолчал, пристально смотря в отражение янтарных глаз. – Мою девушку. – Наконец-то тихо произнес он.

Обе девушки ошеломленно моргнули.

Микелина была ошеломлена таким представлением со стороны брата. Ещё никогда он не называл своих любовниц – «своими девушками».

Шеннон же тоже никак не ожидала такого поворота. Мануэль был для нее ее тюремщиком, ее возлюбленным, ее мечтой. Но она никак не ожидала, что он так официально признает ее своей девушкой перед членами своей семьи.

– Итак, синьорины, – забавляясь минутным замешательством обеих девушек, немного самодовольно изрек мужчина, – я думаю, вы без труда найдете общий язык и без меня.

Поймав недоуменный взгляд Шеннон, Мануэль на мгновение забыл о сестре и со всей нежностью в голосе тихо пояснил:

– Я попросил Микелину приехать, чтобы она помогла тебе с кое-какими делами. Съездите в город, познакомьтесь поближе, пройдетесь по магазинам, а как закончите, возвращайтесь назад.

Шеннон показалось, что Мануэль должно быть шутит, однако его взгляд оставался совершенно серьезным.

– Но… зачем? – Искренне недоумевала она.

Она и так чувствовала себя рядом с его кузиной не в своей тарелке. Что уж говорить о желании более близкого знакомства? Микелина обычная заносчивая стерва богатых родителей – это видно и невооруженным взглядом. У них нет ничего общего. Часы, проведенные с ней, будут для нее только каторгой, а не развлечением.

Уловив смятение Шеннон, Мануэль нежно улыбнулся, желая тем самым как можно больше подбодрить ее.

– Вечером тебя ждет один небольшой сюрприз. – Решив не пугать ее ещё больше, уклончиво проронил он и мягко подтолкнул девушку, заставив ее спрыгнуть с его колен.

Стоя на ватных ногах, Шеннон не могла сделать и шага вперед. Резко развернувшись к вставшему с кресла Мануэлю, она едва ли не слезно прошептала:

– Не оставляй меня с ней!

– Ну что ты малыш. – Ласково улыбнувшись, так же тихо произнес он. – Мике тебя не съест. Она добрая.

– Может быть. – Не желая доказывать свою точку зрения, упорно сопротивлялась Шеннон. – Но где-то очень глубоко внутри.

Усмехнувшись такому заявлению, Мануэль лишь легонько подтолкнул девушку к выходу из кабинета.

– Да брось, вот увидишь, она тебе понравится.

– Но… – Вновь начала было Шеннон, однако его решительный голос перебил ее на полуслове.

– Перестань так нервничать. Все будет хорошо. К тому же, не слишком хорошо судить о людях заранее, особенно, если они тебя прекрасно слышат.

Мгновенно приподняв голову, Шеннон тотчас встретилась с усмехающимся глазами Микелины. Понимая, что сестра Мануэля слышала каждое ее слово, ей ничего не осталось как только взять себя в руки, дерзко улыбнуться и, гордо приподняв голову, бесстрашно пройти мимо нее. Плевать она хотела на мнение этой самонадеянной аристократки. В конце концов, Микелина обычный человек – такой же, как и она.

Проводив Шеннон до двери кабинета, Мануэль остановился на пороге и, слегка улыбнувшись вопросительно приподнявшей бровь девушке, кратко пояснил:

– Надеюсь, ты не обидишься, если я пару минут потолкую с сестрой с глазу на глаз?

Деланно фыркнув, Шеннон лишь молчаливо пожала плечами.

– Конечно. – Понимающе кивнула она, отходя от двери в сторону просторного холла. – Болтайте.

Услышав, как прочная дубовая дверь позади тихо закрылась, девушка остановилась. Подумав было о том, чтобы тихонько подойти назад и подслушать разговор, Шеннон в самый последний момент изменила свое решение и быстрым шагом поспешила к гостиную.

Каким-то шестым чувством, она прекрасно поняла, что сестра Мануэля вовсе не пустоголовая дурочка, а красивая девушка с вполне здравомыслящими мозгами. Ей только не хватало, что она заподозрила ее в шпионаже и открыто высмеяла перед братом. Поэтому поборов свое любопытство, Шеннон все же добрела до гостиной и, остановившись около массивного портрета улыбающихся родителей Мануэля, попыталась представлять, какими же они были при жизни…

Плотно закрыв дверь, Мануэль медленно обернулся к все ещё сидящей в кожаном кресле сестре.

Заметив его строгий взгляд, она тихо вздохнула, отбрасывая маску хладнокровности, и приготовилась к новому состязанию. Видимо, в последнее время они могли общаться только этим способом.

– Что-то не так? – Мило улыбнувшись, первая заговорила она.

– Ты могла бы быть и полюбезнее. – Кротко проговорил брат.

Микелина свела брови.

– С кем? С одной из твоих новых любовниц?

– Мике… – Предупреждающе начал брат, скрестив руки на груди.

Готовая к такой реакции, Микелина закатила глаза.

– Ах, да, она же твоя девушка. – Каждое ее слово сквозило сарказмом и издёвкой. – А как насчет кольца? – В том же духе продолжила она. – Ты ей его ещё не подарил?

Встретив насмешливый взгляд сестры, Мануэль нахмурился. Он и не предполагал, что в своих отношениях с Шеннон ему придется отчитываться собственной кузине.

– Это что, ирония?

Его серьезный тон вконец вывел ее из себя. Резко встав с места, стройная девушка подошла к одной из полок с книгами и, рассеянно пробежав глазами вдоль длинного ряда, слегка прикусила губу.

Она очень любила своего брата. С тех пор как в ее жизни произошла та ужасная трагедия, она поняла, насколько важными для нее являются члены ее семьи. И пускай Мануэль был всего лишь ее кузеном, но все же для нее он был сродни старшему родному брату. Брату, который защищал ее с малых лет. Брату, который наставлял ее на путь истинный, не допуская, чтобы в ней появились алчность и высокомерие, присущее их кругу. Брату, который всегда сопровождал ее, выбирая достойных претендентов в друзья.

И вот теперь, этот некогда умный человек пал перед обычной вертихвосткой, вскруживший ему голову своей миловидной улыбкой. Таких как она у него были тысячи, так почему же теперь он выглядит как влюбленный подросток, решивший пригласить самую красивую девчонку в классе на свидание? Конечно, она уже была достаточно взрослой, чтобы понять, что рано или поздно в жизни Мануэля все же появится его постоянная спутница. Но почему именно сейчас? Почему так внезапно?

Чем эта Шеннон отличалась от других, не менее привлекательных богатых особ? В конце концов, все они хотели от него лишь одного – денег и возможного статуса синьоры Конте. Но если с последним брат категорически не соглашался, то дорогие подарки окупали их секундное недовольство.

Но как бы там ни было, ещё ни одна из его бывших любовниц не могла затронуть Мануэля настолько, чтобы продержаться в его доме целую неделю! А уж то, что она прочла в его глазах, стоило ему только посмотреть на свою содержанку – вообще не поддавалась никакому объяснению, вызвав тем самым открытую сестринскую ревность в ее сердце. Ее брат, кажется, влюблен по уши и, конечно же, его темноволосая счастливица захочет этим воспользоваться.

Тяжело вздохнув, Мике наконец-то престала отрешенно разглядывать обложки толстых томов, и вновь повернулась к прислонившемуся спиной к стене брату.

– А она и, правда, брюнетка. – Словно вскользь отметила она. – Насколько я тебя знаю, ты всегда предпочитал только платиновых блондинок. Что случилось, у тебя изменился вкус?

– Скажем так, у меня изменилось отношение к женщинам. – Сдержанно отпарировал Мануэль.

Изогнув брови, Микелина едва заметно усмехнулась.

– Скорее всего. Так же как и то, что, похоже, у тебя разыгрался кризис среднего возраста. – Дерзко вставила она. – Если я не ошибаюсь, она всего на пару лет старше меня.

Едва не рассмеявшись упреку сестры, Мануэль все же продолжал нести маску напускной строгости.

– Не знал, что в глазах младшей сестры я уже кажусь беспомощным стариком.

Невольно улыбнувшись такому сравнению, Микелина тотчас согласно кивнула.

– Ну конечно. Совсем скоро ты поседеешь, будешь ходить с какой-нибудь жуткой тростью, а я буду бегать за тобой, каждый раз принося тебе те или иные лекарства. – Смеясь, поддразнила она.

На этот раз напускная угрюмость Мануэля плавно сошла на нет. Слабо усмехнувшись, он оттолкнулся от стены и подошел к сестре.

– И ты опечалишься, если это будет кто-то другой?

Понимая, в какую сторону клонит кузен, Микелина сделала глубокий вздох и, встретившись с его глазами, отрицательно покачала головой.

– Нет. – Тихо прошептала она. – Просто я хочу, чтобы рядом с тобой была достойная женщина.

Ласково обняв поддавшуюся его рукам младшую кузину, мужчина нежно поцеловал ее рыжую макушку.

– Поверь, Шеннон и есть такая.

Стоя в крепких объятиях брата, Микелина не решилась спорить. В последнее время они итак редко находили общий язык, поэтому согласно кивнув, она лишь подняла голову и спросила:

– Так что именно я должна делать?

Заглянув в ее изумрудные глаза, Мануэль вдруг вновь увидел перед собой всю ту же восьмилетнюю девочку, которая, звонко смеясь, неслась по коридорам этого огромного дома, а он, желая развеселить ее ещё больше, бежал за ней, обещая поймать во что бы то ни стало. Детство-детство, куда же ты делось? Теперь Микелина стала настоящей женщиной-вамп, однако призрак той смеющийся озорницы до сих пор витал в глубине ее глаз.

Выпустив сестру из объятий, Мануэль вернулся к нынешним проблемам. Ему нужно было как следует подготовиться перед важной встречей, на которую он возлагал все свои самые заветные надежды. Но для этого ему нужно, чтобы Шеннон уехала из дома. А единственной, кто бы мог помочь ему в этом – была именно Микелина.

– Сегодня мы поедем на вечеринку к Луке, поэтому я прошу тебя позаботиться о подобающем виде Шеннон. Проведите весь день в салоне красоты, выберите самые лучшие платья, а вечером, около семи возвращайтесь домой.

Согласно кивнув весьма приятным инструкциям, Микелина не спеша направилась к двери.

– И пожалуйста, – послышался тихий голос за ее спиной, – не говори о предстоящей вечеринке Шеннон.

– «Сюрприз!« – Вспомнив былой ответ Мануэля, повторила девушка. – Хорошо. Буду нема, как рыба.

Решив, что на этом их краткая беседа подошла к концу, Микелина вновь зашагала к выходу.

– Да, кстати, чуть не забыла, – резко замерев на месте, она оглянулась назад, – на днях я встретила Еву Белуччи – жену губернатора Искьи. Так вот, она всё пыталась уверить меня в какой-то глупости. Будто… – Словно не решаясь договорить, девушка растянула губы недоуменной улыбке. – Будто ты удерживаешь в своем доме какую-то опасную преступницу.

Пораженно изогнув брови от такой новости, Мануэль на мгновение опешил, но тут же взяв себя в руки ответил ей достаточно твердо:

– И в самом деле, это какая-то полная глупость.

Ещё с пару томительно длинных секунд Микелина внимательно всматривалась в резкие черты лица брата, заглянула в самую глубину его серых глаз, после чего сделала легкий кивок головой и слабо улыбнулась.

– Я так и подумала. – Наконец, произнесла она. – Ты бы лучше прекратил эти сплети, пока они ещё не далеко зашли.

– Несомненно. Я обязательно потолкую на тему бурного воображения с женой губернатора. – Серьезно заверил ее брат. – И… – Он подошел к ней впритык, неотрывно продолжая смотреть в ее лицо. – Спасибо за всё. – Благодарно улыбнувшись сестре, Мануэль открыл дверь и, галантно пропустив ее вперед, следом вышел из кабинета.

Пройдя за кузиной в свою округлую гостиную, мужчина посмотрел на двух совершенно разных, но, пожалуй, самых восхитительных женщин на свете и, улыбнувшись им обеим, проводил дам до парадной двери.

Минутное одиночество придало Шеннон прежней уверенности в себе и своих принципах. Микелина же, как и прежде, надела маску надменной аристократки и, пропустив свою горделивую попутчицу к любезно открытой дневным дворецким парадной двери, все же не сдержалась от небольшой колкости:

– Отличные шортики. Не думала, что они смотрятся на ком-то так же хорошо, как и на мне. – Усмехнулась рыжеволосая красавица, вновь создав острую брешь в холодной неприступности Шеннон.

Сев в припаркованный возле крыльца спортивный «Порше» золотистого цвета, Шеннон напряженного скрестила руки на груди, после чего деланно отвернулась к обзору бокового окна, намеренно дав понять своей навязанной пассии, как сильно она жаждет пообщаться «между ними девочками». Опустив крышу изящного кабриолета, Мике с легкостью проехала мимо массивных резных ворот кузена и помчалась вдоль извилистой дороги, уходящей вниз от элитных особняков к центру этого небольшого города.

Вяло любуясь представшим пейзажем скалистых обрывов уходящих к самой кромке игриво переливающегося моря, Шеннон протяжно вздохнула, упершись затылком о подголовник своего белоснежного кожаного сидения. За небольшой промежуток времени она истинно полюбила море. Ей нравилось смотреть на него. Любоваться им. Следить, как оно меняется. Море всегда разное: утром оно тихое и успокаивающее, днем оно светло-голубое и игривое, вечером буйное, грозное и торопливое. Но самое красивое море ночью, когда след от лунной дорожки тянется за горизонт к огромному диску луны, сверкая своим магически переливающимся обликом.

Ей будет не хватать этого вида. В тюрьме ей будет много чего не хватать…

Судорожно прогнав навеянные морем грустные мысли, девушка проглотила подбежавший к горлу ком и, рассеянно смахнув невидимые слезы, стала разглядывать навороченную панель машины.

В напряженной тишине каждая минута казалась вечностью. Решив, что ни к чему не обязывающий разговор с кузиной Мануэля лучше, чем мысли о своем скором будущем, Шеннон медленно провела пальцем вдоль бардачка. Кожаное покрытие было настолько мягким, что казалось намного нежнее ее собственной ладони.

– Это машина Мануэля? – Почти уверенно произнесла она.

– Нет. Моя. – Спокойно отозвалась собеседница, довольно улыбнувшись от того, что ее наконец-то заметили. – Просто она стоит в гараже моего брата.

– А что она делает в его гараже? Ты так часто здесь живешь?

Улыбка девушки стала шире и циничнее.

– Не часто. Но с этим островом связано слишком много моих воспоминаний, чтобы бросить его. Вот я порой и наведываю своего любимого братца.

Не слишком удовлетворившись ответом собеседницы, Шеннон вновь посмотрела на блики сверкающей поверхности бескрайнего моря.

– Любишь смотреть на море? – Услышала она со стороны голос своей попутчицы.

– А разве ты нет? – Тут же бездумно задала повторный вопрос девушка. Казалось, при виде такого совершенства природы иного ответа быть не может.

Рыжеволосая красавица слабо повела плечами.

– Люблю. – Хмыкнув, признала она. – Но иногда просто ненавижу.

Недоверчиво посмотрев на водителя плавно плывущего вдоль дороги автомобиля, Шеннон уже было хотела выразить свое удивление, но тут поняла, что не знает, как правильно обращаться к сестре Мануэля. В их элитном кругу считалось вполне нормальным обращаться чужим людям друг к другу по фамилии, в то время как если назвать кого-то просто по имени – может показаться слишком фамильярным. Но фамилии кузины Мануэля Шеннон не знала, отчего не могла решить каким образом ей следует продолжать дальнейшую беседу.

– Синьорина?

Непонимающе сведя брови, Мике посмотрела на Шеннон. Столь официальное обращение показалось ей глупым, но видя, что Шеннон совсем не шутит, все же отозвалась:

– Никаких «синьорин», – отмахнулась она, как от назойливой мухи. – Мике, Микела, Микелина – называй, как хочешь, но больше всего мне нравится Мишель – так меня часто называют во Франции.

– Оу! – Чисто по-американски взмахнув бровями, оценивающе потянула брюнетка, однако в ту же секунду обрубила столь приторный гламур. – Ну а меня можешь называть просто Шеннон.

С минуту назад она хотела предстать перед рыжеволосой особой в том же ракурсе, чтобы Мануэлю не было стыдно за нее, но подумав, решительно отбросила притворство. Кого она обманывает? То, что ее отец является одним из самых влиятельных лиц в этой округе – ещё не делает ее аристократкой. Ее мать с детства пыталась вбить ей светские манеры в надежде, что когда-нибудь Леонардо смягчиться и признает дочь. Что ж, эти навыки помогли ей не раз сыграть на публике среди восхищенного ею элитного населения Чикаго, в то время как она бесстыдно обворовывала их до безобразия набитые карманы. Нет, они слишком разные.

Сделанные из разного теста. Живущие в разных слоях общества.

Микелина в две минуты раскусит ее необразованность в изысканном лоске своего мира, так что к чему притворство?!

Нахмурившись, Шеннон снова отвернулась к окну.

Им не о чем разговаривать. Остается лишь надеяться, что этот день пройдет как можно быстрее. Жаль только, что это ее последний день на свободе…

Однако в этот раз Микелина была вовсе не настроена на молчание.

Ее тоже много чего не устраивало в сегодняшней компании, но безмолвное молчание не содействовало улучшению настроения. К тому же, ей нужно было узнать права ли она в отношении новой пассии своего брата? То как на эту брюнетку смотрел Мануэль, то как он нежно уверял ее об «истиной добродетельности» своей сестры – заставило ее на секунду предположить, что между ними двумя действительно что-то есть. Что-то настоящее. Почти волшебное. А не та обычная фальшь, купленная за драгоценное колье.

Украдкой наблюдая за насупившейся темноволосой гордячкой, Мике уже почти не сомневалась в своих изначальных предположениях. Она была слишком хорошенькая, слишком заносчивая и обладала слишком большой бравадой, чтобы действовать без притворства.

– Так что тебя привело к моему брату? – Словно невзначай спросила она.

Первым желанием Шеннон было немедленно солгать. Придумать что-нибудь театрально-трогательное, что бы по достоинству оценили в высших кругах общества. Но поразмыслив над вопросом как следует, девушка лишь горько усмехнулась, решив все же сказать истинную правду:

– Деньги. – Ровным голосом произнесла она. – Меня привели к нему большие деньги.

Как бы ни противно было Микелине услышать подобный ответ, она все же невольно отметила редкостную честность своей пассажирки. Она ожидала чего угодно: от слащавой сказки до слезного уверения, что эта искренняя и чистая любовь, возникшая с первого взгляда. Но видимо, Шеннон была выше этой гнусной лжи и, по крайней мере, не постыдилась высказать истинную причину их с Мануэлем знакомства.

Внезапная мысль ошеломила Микелину, словно гром среди ясного неба.

А может быть, у нее вообще нет стыда?!

Эта мысль совершенно сбила с толку держащую руль девушку и чтобы немедля не спросить попутчицу о своих размышлениях, Микелина пристально уставилась на дорогу, словно вмиг превратилась из опытного водителя в новоявленного новичка, ведущего машину впервые в жизни.

Что ж, лучше бы у ее пассажирки все же был стыд, иначе она за себя не отвечает. Живя в кругу светских стерв и ублюдков, Мике с легкостью переняла подобный опыт. Она прекрасно знала, как побольнее уколоть кого-то с помощью одной лишь дружелюбной улыбки, за которой спрятан яд самой хладнокровной гадюки.

Ожидая обвинения в свой адрес, Шеннон напряглась, однако вполне легкий, не удивленный тон собеседницы, заставил ее встретиться с усмехающимися зелеными глазами.

– У моего брата много романов. Даже слишком. – Пытаясь подстегнуть девушку, слишком фривольно начала Мике. – Сегодня он с одной, завтра с другой. Ну, ты же понимаешь…

– Насколько я знаю, ещё ни одна из этих прежних девушек не приковывала его внимание к себе больше чем на пару дней. Значит, я ставлю рекорд. – Задетая тем, что ее сравнивают с сотней других, самодовольно улыбнулась Шеннон.

Мике раздраженно усмехнулась:

– Погладь мужику член, и он твой на всю ночь, но если обольстишь – он твой навеки! Какой из вариантов твой?

– Ни тот – ни другой! – Закипая, возразила девушка.

Притворно состроив страдальческую гримасу, Мике закатила глаза.

– Значит, ты полная дура. И ничего не добьешься.

В нависшем напряжении, сквозившем между ними, это была как раз та самая капля масла, небрежно расплесканная на и без того раскаленную сковороду. Шеннон взорвалась. Забыв об элементарной вежливости, которая так прочно обосновалась в ней, казалось, всю последнюю неделю, девушку понесло:

– Я и не добивалась! – Фыркнула Шеннон, снова с силой скрестив руки на груди. – К тому же не знала, что мы перешли на личности, высокомерная крашеная пигалица!

Задохнувшись от столь абсурдного оскорбления, Мике широко раскрыла рот и глаза, словно ее только что окатили ведром ледяной воды.

– К твоему сведенью, это мой натуральный цвет волос! – Наконец-то взяв себя в руки, ответила она. – К тому же, что за пошлость с «пигалицей»? Откуда вообще это словечко? Из трущебного языка? Фуу, как невоспитанно!

Усмехнувшись, Шеннон подумала, если бы только Микелина знала, насколько она оказалась права, ее бы, наверное, хватил удар.

– Чья бы коровы мычала насчет воспитания. Не я первая назвала собеседницу «дурой»! – Напомнила брюнетка.

– Это было образно! – Пытаясь по-детски оправдаться, возразила Мике.

Она ни за что не признается этой дерзкой девчонке, что намеренно пыталась ее оскорбить. Однако ее воспитание так же противилось дальнейшим придуманным оправданиям, поэтому устав показывать друг другу свои острые зубки, девушки, в конце концов, прекратили разговор и, повернувшись каждая в свою сторону, молча поехали дальше.

Через четверть часа Микелина все же прервала тягостное молчание, давившее на и без того натянутые нервы.

– Для начала заедем в салон спа. Мои стопы просто срочно нуждаются в хорошем массаже. К тому же термальные ванны нам явно не повредят. – Поделилась своими планами Мике. Ее тон сменился на обычный, слегка скучающий, словно старый учитель разговаривает с непутевым учеником, в тысячный раз объясняя его ошибку, сделанную в одном и том же месте. – Потом заедем в салон красоты. Я уверенна, Маурисио сможет показать нам новую коллекцию платьев прямо там.

Посмотрев на свою примолкшую пассажирку, она снова произнесла:

– Итак, какой «спа» ты предпочитаешь?

Обратив взгляд в пустое пространство, Мануэль задумчиво сидел в темно-бардовом кожаном кресле своего кабинета. Все мысли витали лишь вокруг одного единственного человека, который с минуты на минуту должен был прибыть в его имение. Внутренне нервничая от предстоящего разговора, мужчина мрачно усмехнулся. Ещё ни разу в своей жизни он так ни перед кем не нервничал. Привыкший сам судить и решать судьбы окружающих его людей, Мануэль чувствовал себя полноправным королем собственной жизни. Но сегодня он впервые уступит это место. Растопчет свою гордость. Встанет в ряд жалобно просящих, лишь бы только добиться своей цели. От будущего визитера зависела судьба не только маленькой беспризорной девочки, выросшей в грязных подворотнях огромного мегаполиса. От этого разговора зависело и его собственное будущее. Будущее, которое он впредь не хотел проводить в самовлюбленном одиночестве, небрежно выбирая на очередную ночь новую безликую куклу. После Шеннон, такая жизнь стала ему претить. Без нее будущее казалось просто невыносимым.

И он не сдастся! Он не позволит козням судьбы так безжалостно отобрать у него то единственное сокровище, которое он едва обрел. Только сейчас он начал понимать всю подлинную прелесть жизни, счастье и гармония которой озарили его столь циничный мир. Только сейчас он по-настоящему понял, что счастье заключается отнюдь не в деньгах и власти. Истинное счастье – это искренняя и взаимная любовь, плоды которой через пару лет будут резвиться по дому, несся с собой радостный детский смех. Именно такого будущего он жаждал. Но чтобы оно стало явью, ему нужна Шеннон. И видит Бог, если ему в жизни что-то было нужно – он всегда этого добивался. Не отступит и впредь.

Тихий стук прервал царившую в кабинете гнетущую тишину, заставив выведенного из задумчивости мужчину вопросительно посмотреть на широкую дверь.

Спустя мгновение в дверном проеме появилась голова дневного дворецкого.

– Простите, синьор, но к вам приш…

– Вообще-то, я и сам могу о себе сообщить, коль я уже здесь. – Послышался позади смущенного слуги хорошо знакомый голос старого друга семьи.

Приподнявшись с кресла, Мануэль жестом велел пропустить стоящего на пороге гостя, и сдержанно, но в то же время искренне улыбнувшись, обошел стол, направляясь в сторону заехавшего на инвалидном кресле в кабинет Леонардо Пасквитти.

Глаза старика засветились открытой теплотой, стоило ему только посмотреть в лицо хозяина этого дома. Он знал Мануэля, когда тот ещё ходил под столом. Следя за взрослением этого красивого мальчика, он поистине радовался его непостижимым успехам и небывалому уму. Теперь же перед ним стоял настоящий мужчина, обладающий репутацией одного из самых успешных бизнесменов страны.

– Мануэль, мальчик мой, – тихо проговорил он, крепко пожав двумя руками подставленную ладонь, – Густаво может смело тобой гордиться. Уверен, именно он с небес направляет тебя на праведный путь. Именно он.

Задержав руку Мануэля несколько дольше приличий, Леонардо не мог оторвать взгляда от, казалось бы, не в меру серьезного лица, столь сильно напоминающего его некогда самого лучшего друга детства.