Текст книги "Социальные сети"

Автор книги: Юлия Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

            -Дани, послушай, – заторопилась она. – Я… в общем, мне Макс позвонил. Он сказал, что вы с Кэтрин расстались. И я попросила его съездить к ней: вдруг она передумает? Но Кэтрин отдала Максу твою сумку с учебниками... у вас сессии впереди, так она сказала... Дани, Кэтрин знает, что ты в Оксфорде... Сказала, что ни в чём тебя не винит... Сказала, что уезжает к родителям и сегодня заберёт свои вещи из твоей квартиры. Кэтрин будет переводиться в Йоркский университет. Прости, мне очень неприятно, что именно я должна тебе это сказать.

            -Да ну? – с нескрываемым отвращением поддел сестру Даниэль. – А, по-моему, так ты от счастья просто прыгать готова... Вот что, Эль: я тебе очень признателен за роль почтового голубя, но я очень тебя прошу, дуй-ка ты обратно в Лондон.

            -Через час Рождество, – подняла брови Эль. – Неужели ты хочешь встречать его один?

            -Ага, вот именно. Можно, я отпраздную этот чёртов весёлый семейный праздник так, как мне этого хочется?

            Эль раздражённо фыркнула.

            -Дани, а может быть, ты перестанешь так мерзко вести себя со мной? – огрызнулась она. – Я тебе ничего такого не сделала... в отличие от тебя. Повторяю, мне очень жаль, что вы с Кэтрин расстались.

            -Эль, я не глухой. И кстати, я в курсе, что Кэтрин собиралась домой на Рождество... Слушай, Эль, а если Макс виделся с Кэтрин, тогда зачем ты приехала за ключами от Флит Стрит? Макс ведь мог забрать ключи у неё.

            -Какие ключи, Дани? – талантливо сыграла удивление Эль.

            -А вон те, на столе лежат. Я приготовил их для Макса. Он, видишь ли, мечтает с тобой обручиться. А поскольку у Макса пока нет собственного угла, где вы могли бы это отпраздновать, то я и предложил ему Флит Стрит. Так что давай, бери ключи и отправляйся в Лондон.... Так, Эль, я не понял, какое слово из фразы «немедленно убирайся в Лондон» тебе не знакомо? Или я по-английски плохо говорю? – повысил голос Даниэль, не почувствовав позади себя ни малейшего движения.

            -А знаешь, Дани, это действительно тебя не касается, но у меня с Максом ничего нет. И никогда не было, – поглядывая на склоненную голову брата, быстро произнесла девушка. –  Макс – всего лишь мой хороший приятель. Мой друг. Но это – всё.

            От признания Эль сердце Дани запело.

            -И как давно ты так решила? – тем не менее, спросил он. А потом разочарование пронзило тело Даниэля, как нож, как хороший удар под ложечку, когда Эль ответила:

            -Давно. С тех пор, как я люблю одного человека. И, по-моему, этот человек тоже неравнодушен ко мне. Знаешь, он даже писал мне письма. Я их с собой привезла. Вот, – и Эль независимо кивнула на перевязанную лентой коробку.

            Превозмогая отчаяние, Даниэль попытался вздохнуть. У него получилось.

            -Потрясающе, Эль, рад за тебя... А теперь я желаю знать, когда ты, наконец, уберёшься отсюда? – грохнув кулаком по подоконнику, не выдержав пытки, закричал он. Эль ахнула. Даниэль бросил на сестру короткий взгляд из-за плеча.

            -Эль, уходи, – беспомощно прошептал он.

            От этой бессильной просьбы об одиночестве сердце Эль дрогнуло. Забыв про свой страх, про то, что играет с огнём и про то, что Даниэль может в одну минуту заставить её пожалеть о проявленном ею милосердии, Эль пересекла комнату и дотронулась до его плеча:

            -Дани, не гони меня.

            Прикосновение Эль было, лёгким, как пёрышко – невесомым, как само её имя, но руку Эль Дани почувствовал всем своим телом. Вцепившись в подоконник, он склонил голову ещё ниже:

            -Эль, не надо. Ты не понимаешь, что ты делаешь со мной.

            -Может быть, – Эль пожала плечами. – Но я знаю, что ты мне брат, и, хотя я должна любить тебя, как брата, я всё равно этого не смогу, потому что...

            Закончить фразу Эль уже не успела.

            Развернувшись с молниеносной скоростью, Даниэль хищно схватил Эль за талию.

            -Ты, глупая девчонка, – прошипел он, сверля её яростным взглядом. – Запомни: я никогда не был и никогда не буду твоим братом. Не буду ни разу, Эль. Потому что меня гложут совсем не братские чувства. Ты же знаешь это, да?

            -Н-нет.

            -В таком случае предупреждаю, что если ты очень быстро не испаришься отсюда, то к утру у тебя останутся синяки от моих совсем не братских объятий... Тебе понятно, о чём я говорю?  Ты же не круглая дура?

            Этот свистящий шёпот, это искажённое злостью лицо Эль видела впервые. Сообразив, что теперь Даниэль по-настоящему разъярён и ему уже море по колено, Эль попыталась выдраться из его рук:

            -Дани, подожди. Я же не всё сказала...

            -Нет, Эль. Это ты подожди. Потому что ты наговорила тут предостаточно. Так что лучше заткнись. – Даниэль немилосердно встряхнул Эль. Он прекрасно понимал, что делает ей больно. Так же больно, как она делала ему. – Хочешь до конца донести до меня мысль о том, кого ты там любишь? Не стоит... Честно, Эль, не стоит.

            Упершись ладонями в его грудь, Эль попыталась выскользнуть. Пресекая жалкую попытку бунта, Даниэль в ярости рванул Эль на себя и ощутил её.

            Это потрясло их обоих.

            Эль застыла в его объятиях, вцепившись ему в предплечья. Даниэль моментально разжал руки и оттолкнул от себя девушку:

            -Уходи. Я в последний раз тебя прошу: уходи, Эль. Уходи по-хорошему.

            Но Эль упрямо шагнула к нему. Даниэль отшатнулся, не понимая, что ей ещё от него нужно.

            -Дани, ты не понял... – Эль попыталась дотянуться до него, но Даниэль попятился и упёрся спиной в стену. Больше бежать было некуда. – Дани, ну послушай ты меня, – закричала Эль прямо в его лицо, злое и растерянное. – Это же твои письма там, у меня в коробке. Да, их совсем немного, но я сохранила их все, все до одного, потому что я люблю тебя... – Эль потеряла голос и подняла на него умоляющий взгляд: – Я люблю тебя, – прошептала она. – Я не знаю, почему и когда именно это началось, но я люблю тебя... Дани, не отказывайся от меня. Не отдавай меня Максу... Когда Макс позвонил мне, я поняла: это ты позволил... Иначе бы Макс никогда не осмелился подойти ко мне. Макс...  ты не знаешь, но я его использовала. Хотела заставить тебя ревновать. Я морочила ему голову... Это я попросила Макса привезти меня сюда, к тебе, в Оксфорд. Сказала, что хочу сама разобраться с тобой. И, кажется, Макс всё понял... Он сказал, что не будет неволить меня. Сказал, что готов ждать меня... А я люблю тебя. Я не могу без тебя. И не хочу больше, Дани.

            Эль попыталась еще что-то сказать, но Даниэль перебил её.

            -Повтори, что ты сейчас сказала? – потребовал он.

            -Я люблю тебя, – ответила Эль без капли сомнений. Она сделала последний шаг к нему и вцепилась в него так, точно он тонул. Закрыв глаза, Даниэль прижался горящим лбом к её лбу.

            «Хоть одна твоя нечестивая мысль, сын, – и ты лишишься дома...»

            «Прости, мама, но я давным-давно проиграл в этой битве.»

            -Эль, – тихо позвал он, беря в ладони её лицо, – ты знаешь, что сейчас будет?

            -Да, Дани, – Эль смущенно вздохнула.

            -И – ты согласна? Ты пойдёшь до конца?

            -Да, – решительно объявила та, обвивая его руками.

            Даниэль отвел рыжий локон, цепляющийся за губы Эль. Коснулся поцелуем её виска, щеки, подбородка, шеи. Эль задрожала. Даниэль жадно поцеловал её в губы. Эль с жаром ему ответила. Глядя в её зажёгшиеся страстью глаза Даниэль взялся за кромку её свитера,  потянул его вверх – и тут всё волшебство исчезло.

            Эль скользким угрём вывернулась из его рук:

            -Дани, нет. Я так не хочу.

            -Как «так»? – не понял он.

            -Скажи, а ты меня любишь?

            «Что мне делать, солгать ей?»

            -Эль, я боюсь, что к любви это отношения не имеет, – неохотно признался Даниэль и смущённо взъерошил волосы. Эль побледнела, вспомнив, что её старший брат никогда не давал пустых обещаний. Отвернувшись от Даниэля, Эль на негнущихся ногах подошла к стулу. Потрогала пальцем ещё мокрый мех сохнущей серебристой шубки и закусила губы, загоняя непослушные слезы вовнутрь – так глубоко, чтобы Даниэль их не увидел.

            -Ясно, Эль, ты не пойдешь до конца. Ладно, я всё понял. Возможно, это и правильно, – догнал Эль ледяной голос Дани. – Кстати, можешь не спешить. Потому что ты остаёшься. Это я уеду в Лондон.

            Эль обернулась.

            -Почему? – спросила она.

«Потому что ты обманула меня, а я лишился дома.»

  -Не твоё дело. – И Даниэль взялся за своё пальто.

            -Нет!.. Подожди. Ты никуда не уйдешь – я тебе не позволю.

            Эль стояла к нему спиной, и Даниэль просто не мог заметить, как мучительно зажмурилась Эль. Но зато он увидел, как Эль решительно потянула с себя свитер. Сняв его, Эль отбросила пушистый комок на стол. Прикрылась руками и в пол-оборота повернулась к нему.

            -Так ты останешься? – ломким голосом спросила она.

            -«Так», Эль, я подумаю.

            Он усмехнулся, разглядывая её. Эль не шелохнулась. И Даниэль с вежливым интересом кивнул ей и снова взялся за своё пальто. И вот тогда Эль опустила вниз ладони. Даниэль втянул воздух в лёгкие, присел на стол и сложил на груди руки.

            -Продолжай, – с кривой улыбкой предложил он. – Что дальше, Эль?

            Итак, он бросил ей вызов.

            Старательно избегая его насмешливого, знающего взгляда, Эль принялась терзать свою шерстяную юбку. Две пуговицы, одна молния – и юбка с легким шуршанием улеглась вокруг её ног. Глаза Даниэля потемнели. Эль была совершенством, а контраст между её белой кожей и чёрным кружевом белья убивал наповал. Сил уйти не было.

            -Дальше, Эль, – потребовал он, усаживаясь поудобнее. Эль опустилась на стул, приказывая себе не разреветься. Положив ногу на ногу, она скатала чёрные чулки вниз до самых щиколоток. Под упорным, немигающим взглядом Даниэля сняла их и отшвырнула на юбку. И подняла на Даниэля огромные несчастные глаза.

            -А я смотрю, тебе нравится, – бессердечно усмехнулся тот. – Ну, давай, Эль, кто – кого? Твой последний ход, девочка. – И он указал взглядом на её черные трусики.

            Эль разом вспыхнула и встала. Повернувшись в пол-оборота к своему беспощадному брату, завела дрожащие пальчики за чёрное кружево белья, готовясь расстаться с тем единственным, что ещё на ней оставалось. От этого последнего шага её уберегло стремительное движение позади неё.         Преодолев разделявшее их расстояние, Даниэль притянул Эль к себе, прижал спиной к своей груди, спрятал в кольце объятий.

            -Всё, Эль, хватит. Довольно... Прости – это было жестоко.

            -Теперь ты не уйдешь?

            -Нет.

            При звуках его голоса пружина, скручивающая Эль изнутри, разжалась и лопнула. Эль тихо всхлипнула пару раз и, наконец, расслабилась. Покорно опустила голову на плечо Даниэля и повернула к нему лицо.  Он сжал её крепче.

            -Дани, я ничего от тебя и не требовала, – попробовала оправдаться Эль. – Просто я ещё никогда... вот.

            -Эль, поверь: то, что «ты никогда» – это я уже понял, – с необидной насмешкой ответил он. – Не бойся. Я никуда не уйду. И я буду осторожен.

            Ночь была длинной.

            Утром Даниэль вызвал такси.

            Свёл Эль вниз и помог ей одеться. Прежде чем запереть двери дома, в поисках забытых вещей, окинул взглядом кухню. На глаза Даниэлю попалась перевязанная бантом фиолетовая коробка от «Cadbury».    «Шоколадки... Неисправимая сладкоежка Эль», – Даниэль фыркнул. Закрыв дверь дома, он занёс соседке ключи:

            -Гвен, передашь моей матери?

            -Передам, конечно. А может быть, ты всё-таки останешься? – Гвен явно его приглашала.

            -Нет, Гвен, не могу. К тому же за мной приехали.

            Гвен тут же выкатилась на крыльцо и попыталась рассмотреть ту, что сидела в кэбе. Даниэль усмехнулся:

            -Не напрягай зрение, Гвен. Это Эль. Моя сестра.

            -А... – Гвен явно смутилась.

             Оставив любопытную Гвен торчать на крыльце, Даниэль сел на заднее сидение и с шутливой торжественностью вложил в руки Эль коробку:

            – Держи своё приданое... принцесса.

             Эль смущенно спрятала лицо у него на плече. Он её обнял.

            -Куда? – с улыбкой спросил водитель, поглядывая на молодую пару.

            -Эль, куда ты хочешь?

            -На Флит Стрит, к тебе. Если только можно.

            -Можно, Эль.

            Даниэль назвал полный адрес водителю. Тот кивнул. Кэб рванул с места, разбрасывая снежный след, оставляя позади себя великолепный дом Дэвида Кейда. Но Даниэль так ни разу и не обернулся. В ту ночь он сделал свой выбор сам и больше никогда не переступал порог этого дома. Но это была только половина выполненного им обещания. Когда в графстве Эссекс, в Колчестере, родилась маленькая Ева Самойлова, Даниэль исполнил клятву, данную им матери, до конца.

            Он уехал в Москву и забрал свою дочь с собою.

@

3 апреля 2015 года, пятница, вторая половина дня.

Центральный офис корпорации «НОРДСТРЭМ».

Краснопресненская набережная, дом 13, блок «А», Москва.

Россия.

            Двадцатилетняя Ева казалась старше своих лет, что с недавних пор являлось предметом её тайных надежд. Но то, что лицом и статью она очень походила на своего отца, Даниэля Кейда, служило для Евы неиссякаемым источником постоянного раздражения. Очаровательная, лёгкая, стремительная, Ева олицетворяла собой подлинное изящество красоты, у которой нет равнодушных.  Даже сейчас, сидя в безликом, белом, холодном офисе «НОРДСТРЭМ», Ева выглядела такой свежей и хорошенькой, словно только что сошла с обложки «Harper’s Bazar» или «Cosmopolitan». «Очень уж красивая дочь у Кейда. Разве у такой могут быть здравые мысли, ум и сильный характер?» – говорили про Еву. Увы, люди обращали внимание только на её внешность.

            Люди не знали Еву.

            Накручивая на указательный палец прядь отливающих медью волос, убранных в хвост, изогнув тёмные брови, Ева внимательно перечитывала документ, открытый на экране лэптопа. Это был договор, отправленный ей её начальником – первым вице-президентом по инновационным стратегиям «НОРДСТРЭМ», Дмитрием Кузнецовым. Вот уже неделю, как Ева проходила испытательной срок в должности его референта. Вместе с Евой на «НОРДСТРЭМ» трудилось без малого сто двадцать семь тысяч человек. У «НОРДСТРЭМ» было четыре офиса в башнях «Москва-Сити», пятнадцать развитых региональных филиалов и несколько крупных представительств в США, Западной и Восточной Европе. Эта мощная и монументальная структура являла собой настоящую монополию на российском рынке инвестиций и ценных бумаг и, к тому же, занималась разработкой и производством весьма специфичного программного обеспечения. По слухам, системы «НОРДСТРЭМ» позволяли обеспечить стопроцентную защиту вкладов. Основу данного программного обеспечения составлял алгоритм «НОРДСТРЭМ». Сейчас будущий код дорабатывали для национальной платежной системы.

            Автором алгоритма был начальник Евы – тридцатишестилетний Дмитрий Кузнецов, бывший выпускник Московского государственного технического университета. Это был симпатичный холостяк, с сильным характером и очень жёсткими принципами. У владельцев «НОРДСТРЭМ» Кузнецов был на хорошем счету: в корпорации он работал больше десяти лет, быстро сделав карьеру от простого разработчика программного обеспечения до главного архитектора системы. Тонкости дела, которым он занимался, Кузнецов знал с практической стороны, буквально – с самой изнанки.  Как убежденный технократ, гуманитарным дисциплинам Кузнецов не доверял.          Тем удивительней было, что Дмитрий Александрович всегда давал безошибочные прогнозы о востребованности ИТ-продуктов и услуг «НОРДСТРЭМ». На чем Кузнецов строил свои умозаключения относительно маркетинговой и коммерческой деятельности корпорации – не знал никто. Как он это делал – оставалось самой большой загадкой для вице-президента по маркетингу «НОРДСТРЭМ». Впрочем, и маркетологи, и финансисты – как и любые другие руководители стратегических направлений корпорации – старались поддерживать с Кузнецовым ровные отношения. В споре Дмитрий Кузнецов был оппонентом, умеющим побеждать – и противником, не берущим пленных. Что до подчинённых Кузнецова, то все триста пятнадцать, находившихся в его подчинении, душ, дружно считали, что работать под Дмитрием Александровичем было примерно так же, как первый раз встать на лыжи и тут же съехать с трехкилометровой горнолыжной трассы вниз: круто, интересно, но не безопасно. Кузнецов, в свою очередь, к подчиненным по пустякам не придирался, требовал с них не процесс, а результат, но сдирал за результат все три шкуры.

            Ева Самойлова пришла в «НОРДСТРЭМ» не так давно, в характере начальника еще не разобралась, но многое уже угадывала. Правда, на первом собеседовании Кузнецов произвел на неё самое выгодное впечатление.  Но больше всего Еве нравилось то, что в «НОРДСТРЭМ» с Кузнецовым работала одна женщина. Именно из-за неё Ева пришла в «НОРДСТРЭМ».

            А ещё у Евы была одна тайна.

            Наморщив лоб, Ева в очередной раз попыталась отогнать от себя не уместные на работе мысли, включить сознание, и, наконец, разобраться, к какой именно части лицензионного соглашения относятся заметки Кузнецова о TIA, CENELEC и ISO/IEC^[44]. Вникнув в смысл стандартов для построения ЦОД, Ева увлеклась настолько, что даже вздрогнула, когда её iPhone исполнил мелодию «Poison^[45]». Ева радостно вспыхнула и тут же схватила трубку.

            «Это “7~”. Сам звонит», – весело решила Ева. «7~» был другом Евы по переписке в социальной сети Facebook.

            «Это папа», – безапелляционно заявил определитель Евы. Ева красноречиво закатила глаза. Но деваться, в общем, было уже некуда, и Ева покорно ответила на входящий вызов.

            -Привет, па, –  ровным голосом произнесла она.

            -Привет, детка. Как дела в институте? – ласково спросил Даниэль. Сидя на краю стола в своем собственном кабинете, он беспечно покачивал ногой, попивая любимый чёрный йоркширский чай из высокой кружки от «DUNOON». На чашке был изображен мультяшный даблдеккер с надписью «Goodbye London». У Даниэля было преотличное настроение.

            -Всё хорошо. Только я не в институте, – неохотно призналась Ева.

            -А где? – удивился Кейд, не донеся чашку до рта.

            -Здесь.

            -Где «здесь»? – Даниэль удивленно посмотрел на дверь, ожидая, что в его кабинет вот-вот ворвётся Ева.

            -Нет, па, я не в твоем офисе, – угадав мысли отца, засмеялась девочка. – Я на пять этажей ниже тебя.

            Даниэль окончательно отставил чашку и спрыгнул со стола.

            -Так, я ничего не понял. Ева, давай с самого начала. Ты почему не в МГУ? – подозрительно спросил Даниэль.

            -А сессия только на следующей неделе, – осторожно ответила отцу очень умная дочь.

            Кейд тут же распрощался с хорошим настроением, как до этого распрощался с чаем. Его брови сердито выгнулись, но подумав, Даниэль фыркнул и покачал головой: его дочь была на него похожа. Но его бесспорной и безупречной копией она являлась только в одном – в искусстве отбиваться от неудобных вопросов. В свое время это обеспечило Еве прекрасные отметки в школе, как и ему в колледже. Поняв, что и на этот раз вытащить правду из упорной девчонки будет очень непросто, Даниэль решил зайти с другой стороны. Он сел в кресло, придвинулся к столу и пожелал себе терпения.

            -Ладно, Ева, давай разбираться. Почему ты находишься не в университете, куда собиралась с утра, а в «Москва-Сити»? – обманчиво спокойным голосом начал Кейд.

            -Потому, что я здесь работаю.

            Даниэль мысленно заскрежетал зубами:

            -Так, хорошо... А где именно ты работаешь?

            – В «НОРДСТРЭМ».

            – Прости, что? – Даниэль решил, что ослышался.

            – В «НОРД-СТРЭМ», – по слогам произнесла его дочь.

            Даниэль провел рукой по глазам.

            -Так. Значит, в «НОРДСТРЭМ». – «С ума сойти можно...». – И как давно ты там работаешь?

            -Ну, уже неделю.

            -Чего? Kuss’o... – чуть не выпалил Кейд, но вовремя спохватился. – Так, стоп... у кого именно ты работаешь?

            -А у Дмитрия Александровича Кузнецова, первого вице-пре... Слушай, папа, ты прости меня, но сейчас у меня нет времени. Давай я тебе попозже перезвоню, хорошо? – сообразив, что сейчас устроит её отец, попыталась улизнуть Ева.

            -Я тебе покажу «прости, у меня нет времени»!  – наплевав на собственное обещание не раздражаться зашипел Кейд. – Ева, что вообще происходит? Почему ты опять мне ничего не сказала? Почему я всегда и обо всем вечно узнаю последним? Почему ты постоянно так делаешь? Когда это закончится? Ты хоть знаешь, что моя компания подписывает договор с этой корпорацией?

            -Ага, папа, я знаю, – шустро перебила Кейда его дочь. – Я как раз и вношу правки в твой договор.

            -В мой договор? О господи...

            Повисла неудобная пауза.

            «И вот сидит сейчас и делает это своё безмятежное лицо. Как Эль. Эль – это твоя школа... Убью обеих, вот и всё», – обречённо решил Даниэль.

            -Ева, быстро всё бросай и живо поднимайся в мой офис, – потребовал Кейд. – Объяснишь мне, какого чёрта...

            -Извини, но я сейчас не могу. Папа, давай попозже? Дмитрий Александрович через полчаса вернется, а у меня еще ничего не готово по договору на твои... э-э, какие-то там железки.

            -Я сказал, бросай договор и поднимайся ко мне!

            -Не кричи, – властно отрезала Ева. Кейд яростно пристукнул ладонью по столу.

            -Ева... – повысил голос он. – Я что тебе велел?

            -Пап, вот скажи, а за что ты на меня сердишься? За то, что я сама устроилась на работу – или за то, что я уже давно стала взрослой и хочу сама принимать решения?

            Это был весьма разумный вопрос, но сейчас его резонность была абсолютно не уместна.

            -Я злюсь,  потому что ты постоянно скрываешь от меня правду, – отрезал Кейд. – И кстати, если ты уж так хотела поработать, то двери «Кейд-Москва» всегда для тебя открыты. Так что welcome, Ева!

            -Я не скрываю правду – я просто молчу. И кстати, у меня была весомая причина устроиться на работу именно в «НОРДСТРЭМ», а не к тебе.

            -Да? Ну и какая же именно? – Даниэль изогнул бровь.

            -А я хотела сделать тебе сюрприз.

            -И он тебе удался, – припечатал Даниэль. Потом прищурился, подумал и закинул удочку:  – А скажи-ка мне, детка, во сколько сегодня заканчивается твой рабочий день?

            -В семь, если успею закончить с заданиями. А что? – пытаясь сообразить, что задумал её хитроумный отец, поинтересовалась Ева.

            -В семь? Отлично. Я тоже могу сегодня закончить работу ровно в семь. Так что поедем домой вместе. Эль сегодня нас не навестит, у нее... э-э, дела в Лондоне, – быстро соврал Кейд, – ну а поскольку мне её сегодня встречать не надо, то у нас с тобой будет целый вечер, чтобы обсудить и твой сюрприз, и твою работу в «НОРДСТРЭМ».

            -Но, вообще-то, я с девочками в «Шоколадницу»  собралась, – напряглась Ева.

            -Значит, так, дорогая моя, – отбросил всякие сантименты, сказал Даниэль. – Сейчас пять вечера. Свой визит «с девочками», а заодно и «с мальчиками» ты перенесешь на другой день. А сегодня, ровно в семь пятнадцать ты и я встречаемся у центрального входа в башню «А». И, пожалуйста, без этих твоих фокусов.

            -Каких фокусов?

            -А таких. Из серии «прости, папа – я забыла – мне надо вернуться. Меня ждут – уезжай – не волнуйся», – Даниэль передразнил Еву. –  Я ничего не упустил? – язвительно добавил он.

            -Па, а.. а я могу не успеть к семи с документами.

            -Не успеешь – не надо. Тогда перезвонишь мне сама. А я задержусь и подожду тебя.

            Повисла новая пауза.

            Даниэль прислушался: Ева продолжала упрямо молчать. «Ничего у тебя не выйдет, малышка. Я и сам так умею».

            -Ева, или ты встречаешься со мной на улице ровно в семь пятнадцать, или я поднимаюсь к тебе в «НОРДСТРЭМ» ровно в четверть восьмого, на радость тебе, твоим сослуживцам и твоему Кузнецову. Ты меня знаешь, я это сделаю, – пригрозил Даниэль, устав препираться с дочерью.

            -Но...

            -Это – всё. Я сказал.

            Даниэль бросил трубку и подумал, до чего же трудно порой бывает с детьми. Они, юные и самоуверенные, приходят в этот мир уже с зубами и когтями и, как только начинают взрослеть, принимаются биться с родителями насмерть за свою свободу и возможность совершать собственные ошибки. Их так трудно бывает в чём-то переубедить. Даниэль мрачно заглянул в чашку. Чай окончательно остыл.

            -Лена, еще чаю, – позвал Кейд секретаршу. Лена вплыла в его кабинет с новой кружкой от «DUNOON» и лёгкой улыбкой, порхающей на её губах.

            -Даниэль, а я могу ещё что-нибудь вам предложить? – с лёгким нажимом спросила Лена и встала в изящную позу.

            -Можешь, – мрачно обозрев её ноги, утвердительно кивнул Кейд. – Макса мне по телефону найди.  Кажется, он в «Росреестре».

            Лене надо отдать должное: на её лице не дрогнул ни один мускул. Кивнув, полная достоинства, девушка удалилась. Представив свою дочь в роли секретаря Кузнецова, Даниэль от души чертыхнулся.

            Получив нагоняй от отца, Ева скорчила рожицу и решительно отключила звук у своего телефона. Стиснув пальцами виски, внимательно вчиталась в сложный, комплексный договор. Уловив, наконец, смысл правок начальника, Ева быстро и аккуратно внесла комментарии Кузнецова в соглашение, управившись за пятнадцать минут.

            -Всё. Супер. Я молодец. – Очень довольная Ева положила ногу на ногу и откинулась на стуле. Услышав лёгкие, стремительные шаги Ева перевела вопросительный взгляд на длинный коридор, простирающийся за стеклянной дверью её ресепшен.  Через несколько секунд обладатель звучной поступи переступил порог, и перед Евой возник светловолосый, спортивного вида, мужчина, холодный и элегантный, с зелёными, как дягиль, глазами. Это и был Дмитрий Александрович Кузнецов, собственной персоной. Переправляя очки с переносицы на лоб, Кузнецов подошел к столу Евы.

            -Ну что, как наши дела? Хотя бы половина документов готова? – сухо, отрывисто осведомился он.

            – А они все готовы. –  Ева независимо выпрямилась, полная достоинства. – Те документы, что ждут вашей визы, я уже разложила на вашем столе в порядке их подписания. Вносить правки в договор по закупке серверов и системного оборудования для «Кейд-Москва» я тоже уже закончила. Кстати, Дмитрий Александрович, мне вам этот договор распечатать или же на почту переслать? Или – отдать договор в коммерческий отдел?

            -Зачем? – удивился Кузнецов.

            -А просто ко мне час назад заглядывал их начальник. Просил меня дать ему взглянуть на соглашение, но не финальное, а с вашими черновыми правками. Но я ему отказала.

            -А почему отказала? – с любопытством глядя на Еву, спросил Кузнецов.

            -Потому что вы мне таких распоряжений не давали, – отчеканила Ева, невольно подражая Леночке, секретарше Даниэля.

            Это был весьма мудрый ответ, и стоил он дорогого. Кузнецов с удивлением воззрился на маленькую помощницу.

            -А знаешь, Ева, неплохо... Совсем неплохо для первой недели на работе. – Разглядывая Еву, точно видел её в первый раз, сказал Кузнецов и направился к своему кабинету. Он приложил пропуск к двери, помедлил и обернулся:

            -А ведь Ира, ну – этот наш гениальный Маркетолог, была права на твой счёт. Мы с тобой точно сработаемся. – И, подмигнув ошарашенной Еве, Кузнецов весело исчез за дверью.

            Ева перевела задумчивый взгляд на монитор.

            «Интересно, а какие отношения у Дмитрия Александровича с этой женщиной?» – спросила себя Ева и подумала, что Кузнецов стал нравиться ей гораздо меньше.

            При мысли об Ирине Александровой Ева вспомнила и о своем друге «7~^[46]». Обернувшись к кабинету начальника, Ева навострила уши. Убедившись, что Дмитрий Александрович уже успел набрать руководителю коммерческого отдела и теперь устраивает ему выволочку за то, что тот посмел сунуть нос не в своё дело, Ева ухмыльнулась. Взяв в руки iPhone, она ввела цифровой пароль, открыла приложение «Facebook-чат» и нашла последнюю переписку с «7~».

            «Привет, “7~”», – написала Ева.

            «Ну, привет», – ответил тот.

            «Ты молчал целый день.»

            «Прости, я был занят.»

            «Да? А я-то подумала, что в последний раз прищемила тебя», – хладнокровно напечатала Ева.

            «Прищемила? Ну-ну... Вообще-то я не твой бойфренд», – равнодушно напомнил Еве тот, кого звали «семь тильда».

            И Еве впервые пришло в голову, что её новый приятель, имени и возраста которого она пока не знала, совсем не её ровесник, а кое-кто постарше и явно поопытней всех тех, кем она крутила. «Семь тильда» интриговал её, и, очертя головой круг, Ева бросилась в переписку.

            Ровно в четверть восьмого Даниэль, одетый в однобортное серое пальто нараспашку, поправил на правом запястье раструб лайковой черной перчатки и вышел из лифта. Небрежно кивнув девушкам, прощебетавшим «хорошего вам вечера, Даниэль», Кейд прошел через вестибюль, отделанный светлым мрамором. Выйдя из стеклянной «вертушки» дверей, он вступил на открытую площадку центральной лестницы башни «А» и глазами поискал Еву. Но дочь уже стояла спиной к ограждению и задумчиво тискала в пальцах iPhone.

            -Детка, я здесь, – ласково окликнул Даниэль. Ева обернулась. В ее откровенных глазах Даниэль заметил то, что тревожило её душу, но отнёс лёгкое смятение Евы на свой счет: дочь боялась, что он всё ещё на неё сердится. Даниэль улыбнулся. От такой улыбки у девушек из «Кейд-Москва» обычно учащался пульс и вприпрыжку бежало сердце. Но для Евы это означало, что отец по-прежнему любит её и спустит ей всё, что угодно. Сунув телефон в карман, Ева шагнула к отцу:

            -Прости, па, я не хотела.