Текст книги "Вперед и вверх! (СИ)"

Автор книги: Юлия Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Вокруг снова галдела толпа зевак. Послышался пронзительно-громкий командный голос Кейт. Подруга папы потрясла его за плечо, но Лукас не смог оторвать взгляда от напряженного лица Рида, и Кейт оставила его в покое.

Потом взвыла сирена, кто-то схватил Лукаса за плечи и оторвал от альфы. Лукас вырвался, и, ошалело оглядевшись, заметил сверкающую огнями машину службы спасения. Два санитара, подхватив Прайма, грузили его на носилки.

– Быстрее, быстрее, быстрее! Грузите и поехали!

Лукас бросился следом.

– Подождите, я с ним! – он не сразу сумел попасть ногой на подножку, и непременно приложился бы коленом, если бы из машины не высунулся санитар-альфа и едва ли не за шкирку втащил его в фургончик.

– Не ушибся? – спросил мужик лет сорока с гаком, закрывая дверцы машины. Лукас не ответил, впиваясь взглядом в окровавленные перчатки на руках врача, вроде тоже альфы, но из-за убойной смеси запахов антисептиков, лекарств и крови невозможно было сказать точно.

– Кто такой? – обернулся врач.

– Его омега, – доложил санитар.

– Тогда садись здесь и держи его за руку.

Лукас послушно сел на жесткую скамью и взял в ладони повисшую руку Прайма. Лицо альфы было совсем бескровным, на пол фургона капала кровь, превращаясь в лужицу. Скорая мчалась, ее нещадно заносило на поворотах, пластиковый мешок капельницы болтался туда сюда.

– У нас ножевое ранение, нужна операционная, – четко и громко передал парамедик по рации, – какая у него группа крови? – Лукас понял, что обращаются к нему.

– Не знаю, – растеряно ответил он. Такие подробности о себе Рид ему ещё не рассказывал. Он непростительно мало знал о парне, с которым проводил так много времени.

До больницы добрались быстро. Рида сразу же куда-то повезли, а Лукаса вежливо, но решительно отодвинули в сторону, сообщив, что ему туда нельзя.

– Срочно анализ на группу и резус-фактор! И сразу закажите кровь! – прокричал на ходу кто-то из персонала.

На светлом больничном кафеле осталась дорожка алых капель. Двери закрылись перед носом Лукаса. Он остался один. Растерянно огляделся по сторонам, отыскивая хоть кого-нибудь, кто мог бы ему сказать, сколько продлится операция и что ему делать? Зачем только папа сказал Прайму про преступление Деррика?! Ведь все было так хорошо. Лукас чувствовал, что этот вечер должен был стать переломным. То, что происходило между ним и Ридом, это сладостное напряжение, предвкушение, от которого замирает сердце и ноет под ложечкой, должно было обрасти словами, признаниями, выводами. Лукасу уже не пятнадцать, и он не невинный юноша, чтобы с легкостью признать, что влюбился. Но, черт, он, кажется, и правда, влюблен. Иначе, отчего на душе так тепло и спокойно?

И вот… светлый кафель и капли крови. Почему? За что? Почему все его отношения заканчиваются плохо? Может, дело в нём? Может, он запрограммирован на неудачу?

Лукас закусил губу, зажмурился, с трудом сдерживая слезы. Что там с Ридом? Почему никого нет? Почему никто ему ничего не говорит?

Лукас в волнении мерял шагами холл больницы вот уже минут 20. В голове билась одна мысль: «Как там Рид»?

Нужно узнать, что с ним! Увидеть его!

Лукас решительно шагнул к дверям с лампочкой: «Вход запрещен». Распахнул и зажмурился. То ли от яркого неживого света, то ли от едкого запаха антисептиков, сквозь который слабо, но отчетливо пробивался запах альфы, у него закружилась голова. Лукас вцепился в дверную ручку, но все же не удержался и свалился в позорный для взрослого мужчины обморок. Живодер узнает – вот посмеется!

– Ну, все, милый, открывай глазки, – кто-то легонько похлопал Лукаса по щекам, – я вижу, что ты очнулся.

Лукас открыл глаза и рывком сел, диковато оглядываясь вокруг. Он пришел в себя на медицинской кушетке в безликом кабинете, от вида которых после рождения Мии его тошнило. Пожилая медсестра с улыбкой протянула ему стаканчик:

– Выпей, детка.

– Я не детка, – опять двадцать пять! – мне скоро двадцать. Что с Ридом?

– Твой муж поправится, – ласково погладила его женщина и еще настойчивее протянула стаканчик.

– Правда? – от облегчения на глаза навернулись слезы. – С ним все хорошо? Он потерял столько крови!

– Альфы вечно ввязываются в неприятности. Но ты можешь не волноваться за своего любимого. Несколько дней, и будет как новенький. Давай, выпей лекарство. Тебе нужно успокоиться.

– Рид мне не муж, – покачал головой Лукас, – что это за лекарство?

– Успокоительное. Бедняжка, столько страху натерпелся! Знаю я вас, омег…

– В каком смысле? – немного успокоившийся Лукас взял стакан, сделал глоток.

Жидкость оказалась горьковатой, но не противной.

– Ну, как в каком? Когда к нам поступают альфы, никогда не знаешь, кому больше требуется помощь. Хоть обоим наркоз давай! У вас вон, то обморок, то истерика, то угроза выкидыша. Один раз поступил альфа с порезом на руке, а его, помилуй боже, супруг чуть дуба не дал, кричал, плакал, бился головой о стену. Ужас!

– Неужели? – улыбнулся Лукас. Его папа у постели отца вел себя достойно. Ну, почти все время. Хотя временами и казалось, что и он был на грани помешательства.

Но зато он не падал в обморок.

– Тебе лучше, детка?

– Я не детка, – повторил Лукас, спуская ноги с кушетки, – но мне лучше. Могу я увидеть Рида?

– Если ты не его омега, – хитренько подмигнула пожилая медсестра, – то нет. В реанимацию допускаются только близкие родственники.

– Ну, тогда я близкий родственник, – понял намек Лукас, решительно вставая на ноги, – пожалуйста, отведите меня к нему.

– Слушай, близкий родственник, сейчас ты снова ляжешь на кушетку и будешь паинькой. Мы ведь не хотим снова хлопнуться в обморок? Вот и чудненько, полежишь минут 20, а к тому времени и операция закончится. В конце концов, какая разница, сидя ждать или лежа? – пожилая медсестра еще раз подмигнула.

«Тайфун» рычал, как норовистый жеребец, почуявший неуверенного в себе наездника.

– Не газуй так, будь с ним нежен, – на полном серьёзе посоветовал Блэйк, которого Арди с трудом уломал занять пассажирское место.

Прежде он никогда не водил тачку Блэйка. Его альфа всегда ревностно относился к своей машине, и теперь Арди чувствовал, что «Тайфун» отвечает его мужу взаимностью. И зачем он только согласился на это?

Сонный и расстроенный Диего, помахав им на прощанье, закрыл ворота. Завтра Блэйку придется по-отцовски откровенно и доверительно поговорить с ним. ДиДжей не подавал вида, но болезнь отца ударила и по нему. Мини-альфа стал раздражительным и скрытным, Арди не нравился его колючий взгляд затравленного зверька. За лето его средний сын из солнечного мальчика превратился в мрачного и замкнутого подростка.

М-да, хуевое нынче было лето!

– Прибавь скорость, – пальцы Блэйка отстукивали нервную дробь по колену.

– То не газуй, то прибавь, – проворчал Арди, и, не подумав нажать на газ сильнее.

– Разве мы не спешим?

– Нет. Все уже случилось. Деррика ищет полиция, Фишера лечат врачи, а я не собираюсь подвергать нас лишнему риску.

– А как насчет Лукаса? – сердито спросил Блэйк.

Арди улыбнулся, вспомнив их разговор перед отъездом Лу.

– Лукас уже взрослый мальчик. Я уверен, он справится.

Кейт ждала их у отеля на Хай-стрит, где и разыгралась вся эта кровавая драма. Возле нее крутились полицейские и уже пронюхавшие о горячей новости журналисты.

– Чего так долго? – сердито буркнула Кейт, без лишних церемоний забираясь на заднее сиденье. – Поехали уже!

– Куда? – обернулся к подруге Арди.

– А я разве не сказала куда? К мосту Ватерлоо. Саливан нашел вашего Деррика.

На лице Блэйка появилось кровожадное выражение. Арди протянул руку и сжал его запястье:

– Не психуй.

– Поехали, – сквозь зубы процедил альфа.

Но спешить было некуда. Джейк, вынырнувший из пронизанного светом фонарей тумана, развел руками:

– Самоубийство.

– Утопился, что ли? – поморщился Арди. Он цинично радовался, что, решив отдать это дело Кейт и Саливану, так и не поговорил с Дерриком. Его бесили козлы, которые, даже наворотив дел, винили в своей несчастной жизни кого угодно, только не себя. Деррик был из таких, иначе с чего бы ему кидаться на мирно стоявшего Фишера?

Оставалось надеяться, что Прайм выживет, а Лукас не будет ненавидеть Арди до конца своих дней.

– Неа. Пустил газ в салон и заперся в машине.

– Мелочь, а приятно, хоть труп не придется вылавливать.

Арди помог взволнованному Блэйку выбраться из машины, хотя идея была так себе. Ему и Кейт пришлось подхватить Джордана с двух сторон, чтобы он смог доковылять до подержанного мерседеса Деррика и увидеть все своими глазами. Арди боялся, что Блэйку станет хуже. Он не представлял, что творится у того голове и ругал себя за то, что не смог устоять и вывалил на него всю правду. Надо было молчать.

Блэйк молча смотрел на открытую дверцу машины и наполовину выпавшее из салона тело. Седина мертвеца блестела в свете фонарей, на соседнем сиденье валялся покрытый засохшей кровью выкидной нож.

– Поверить не могу, – вздохнул Блэйк.

– Он оставил записку, – сообщил Саливан, поглядывая на Арди и Блэйка с любопытством и немного с опасением.

– Давай сюда, – Арди забрал у Джейка чуточку мятый, словно писали на коленке или приборной панели, лист. Впрочем, видимо, так оно и было. Деррик писал записку перед смертью, а значит, решение напасть на Фишера было, скорее всего, спонтанным. Этакий жест отчаяния! Он явно не планировал убивать Рида.

Впрочем, это было уже неважно.

За свою карьеру в полиции Арди читал сотни предсмертных записок, но такую, как эта, видел впервые. «Деньги на счете школы». И всё!

Получается, Деррик подготовился, и оставил распоряжения для нотариуса и родственников. Кажется, у него остался больной брат – отец близнецов.

Арди протянул записку Блэйку и покрепче его обнял.

– Поедем к Лукасу?

– Да, поедем, – Блэйк скомкал записку и тут же получил по рукам от Кейт.

– Ты что делаешь?! Это улика! Дай сюда! – она отобрала бумажку и помогла Арди отвести мужа к машине.

– Прости, что так вышло, Арди, – повинилась Кейт.

– Стареешь, подруга. Как можно было так лохануться и не досмотреть его, как положено?

– Каюсь, сладкий. Думала, раз старик бумажная крыса, то он безвреден, как божья коровка. Кто ж знал, что у него был при себе нож? Старею, дааа. Извинитесь за меня перед Лукасом.

Арди кивнул. Блэйк выглядел подавленным и уставшим. Все-таки для него губительны такие перегрузки.

– Ты не устал?

– Поехали к сыну, мы ему нужны, – потребовал альфа, – поехали, маленький!

– Коннолли точно меня убьет, – мрачно покачал головой Арди и завел свирепую блэйкову тачку.

Было уже далеко за полночь, когда утомленный хирург позволил Лукасу увидеть Рида.

– Он поправится? – с волнением спросил Лукас.

– Конечно, – кивнул хирург.

– А скоро?

– Думаю, скоро. Не волнуйтесь вы так, – доктор участливо коснулся руки омеги. – Всё с вашим альфой будет хорошо.

– Он сможет через месяц пойти в горы?

Хирург воззрился на него круглыми глазами.

– Впервые омега задает мне подобный вопрос.

Лукас вздохнул. Валяясь на кушетке в безликом кабинете под надзором медсестры, он думал о разном. Сначала о том, как познакомился с Ридом. Лукас не слишком хорошо помнил этот день. Переживающий свой неожиданно яркий и болезненный виртуальный роман с Марэ, при знакомстве он едва кивнул симпатичному голубоглазому альфе в красной куртке. Интересно, а Прайм тогда его заметил? В смысле, конечно, заметил, ведь Лукас сын его босса. Но ЗАМЕТИЛ ли он его? Господи, где были его глаза? Почему Риду нужно было истечь кровью, чтобы до тугодума-Лукаса дошло? И как теперь объяснить это родителям? А Эд, что сказать ему? Получается, он был прав, Лукас всё же изменил ему. Пусть только сердцем.

Но, главное, Рид. Лишь бы он выжил, с остальным можно разобраться. Он должен жить, должен покорить свою последнюю вершину.

И вот тут до Лукаса дошло, что экспедиция запланирована на октябрь. Сейчас середина сентября.

Он схватил телефон и погуглил. Дхаулагири. 8167 метров над уровнем моря. Седьмой по высоте восьмитысячник мира. Один из сложнейших маршрутов восхождения.

Господи, проклятый Деррик! Неужели он отнял у Рида не только родителей, но и его мечту?

– Простите. Могу я его увидеть?

– Конечно. Он сейчас уснул и вероятнее всего проспит до утра, но вы можете побыть рядом.

– Спасибо, – кивнул Лукас и с трепетом вошел в палату Рида.

Прайм спал. Спокойное лицо альфы было бледнее, чем обычно, щеки немного запали, сделав скулы острее, но, может, виной тому был тусклый свет коридорных ламп. Лукас, придвинув стул, сел и взял руку Рида в свою. Тот альфа со скорой велел держать его за руку. Может быть, это помогает? Лукас очень хотел, чтобы это помогало.

Глаза слипались. Лишь неудобный стул не позволял уставшему Лукасу уснуть, и он то дремал с ладонью в своих руках, то просыпался и начинал вслушиваться в ровное дыхание альфы.

– Лукас.

Омега вздрогнул и выпрямился, открыв глаза.

– Рид?

Прайм смотрел на него со слабой улыбкой. Первым побуждением было отпустить его руку, но Рид сам сжал ладонь Лукаса.

– Что ты тут делаешь?

– Я… присматриваю за тобой, – растерявшись, Лукас вспомнил любимое словечко брата, – мне сказали, что ты будешь спать до утра.

– Меня разбудил твой запах, – откровенно признался Рид.

– Ох, прости, – смутился Лукас, – я как-то об этом не подумал. Тогда я не стану мешать…

– Ты нисколько не мешаешь, – возразил альфа, не отпуская его руку.

– Ладно, – Лукасу и самому не хотелось уходить. Хотелось смотреть на него. – Я побуду с тобой, если не возражаешь.

Рид на это только улыбнулся и закрыл глаза.

– Эй, – встревожился Лукас, – тебе плохо? Больно? Позвать врача?

– Нет, – Рид открыл глаза и медленно помотал головой, – просто был долгий день. Ты, наверное, тоже устал.

– Ничего, я уже отдохнул. Пока шла операция. Так что я посижу, а ты спи, ладно? Ты можешь поспать.

– Будешь моим ангелом-хранителем? – улыбнулся Прайм.

– Буду. Рид…

– Мммм?

– Я хотел спросить. Это про мистера Деррика. Прости, я… я сочувствую из-за твоих родителей, но… ты правда мог его убить?

– С чего ты это взял? – удивился Рид, и у Лукаса сразу отлегло от сердца.

Рид сердился. Любой на его месте сердился бы. Но он не убийца, он добрый и человечный. Деррик ошибался. Просто такие, как он, судят других по себе, вот и всё.

– Знаешь, – тихо сказал альфа, – перед тем как Арди рассказал мне правду о Деррике и моих родителях, я собирался с духом…

Лукас удивленно выпрямился.

– Собирался с духом, чтобы попросить у твоих родителей разрешения ухаживать за тобой.

– Надо же! – ахнул Лукас. – Но, Рид, я взрослый. Причем тут мои родители?

Он был немного обижен. Рид никогда не относился к нему, как к ребенку. Их отношения с самого начала строились на честности и равноправии, так почему же он?…

– При том! Блэйк и Арди любят тебя. Неважно, сколько тебе лет, Лукас, они никогда не перестанут беспокоиться за своего ребенка. А я, уж прости, слегка старомоден.

– Ну… – Лукас откашлялся, объяснение Рида не отдавало ничем оскорбительным, – хорошо. И что тебе сказал папа?

– Он мне разрешил. А ты что подумал? – рассмеялся Прайм, но тут же осекся и поморщился. Рука дернулась к тому месту, где была рана.

– Как сказать, это же папа, никогда не знаешь, что от него ожидать.

Лукас осторожно дотронулся до бока альфы. Рид замер. Лукас положил ладонь поверх простыни.

– Что ты делаешь?

– Разве непонятно? Забираю твою боль, – Лукаса охватило невероятное ощущение свободы. После признания Рида он словно нашел кольцо всевластия. Этот альфа, этот сильный, смелый, добрый альфа принадлежал ему.

Прайм расслабился под его руками.

– Твой папа разумный человек. Сам подумай, как я мог рискнуть своим шансом?

– Я, правда, тебе нравлюсь?

– Очень нравишься, – признался Рид, – ты искренний, веселый, умный. И очень красивый.

Лукас по привычке смутился.

– Ты точно описываешь меня, а не какого-то другого омегу? Я не такой. Я застенчивый, неловкий, у меня веснушки. И уши торчат.

– Надеюсь, ты кокетничаешь? – вздохнул Рид.

– Нисколько.

– Как все запущено!

– Ты думаешь, я красивый?

– Я по тебе с ума схожу, странно, что ты не заметил.

Сердце ускорило ритм, Лукас закусил губу, чтобы не улыбаться по-идиотски широко и счастливо.

– Ты хочешь предложить мне… стать твоим омегой?

– Хотелось сделать это в другой обстановке, – виновато поморщился Рид, – не на больничной койке, когда на мне даже трусов нет.

– Правда? – хихикнул Лукас. Прайм изо всех сил сдерживал смех, то ли пытаясь сохранить серьезность момента, то ли из-за отзывающейся болью раны.

– Может отложим до другого раза? – с надеждой спросил Рид. Он выглядел уставшим.

– Ни за что! – уперся Лукас. – Мне девятнадцать, Рид, пусть я и выгляжу моложе. Альфы без нижнего белья меня уже не пугают.

– Лукас! – с легким укором произнес Прайм. Кажется, он немного смутился.

– Рид?

– Я обещал Арди не напирать на тебя.

– Интересно, как ты смог бы это сделать в реанимации через час после того, как чуть не умер? Считай, что это я напираю на тебя.

Рид вздохнул.

– Для меня это серьёзно, Лукас.

Омега вздрогнул и крепче сжал руку Прайма. Боже, какой же он идиот! Теперь Рид подумает, что он легкомысленный и ветреный. А это не так! Для Лукаса тоже все серьёзно!

– Скажи мне это, Рид. Предложи мне встречаться с тобой.

– Ты, правда, хочешь этого, Лукас?

– Хочу ли я? Да, Рид, хочу! Предложи мне встречаться. Переехать к тебе. Варить тебе на завтрак овсянку. Встречать с тобой рассветы. Предложи мне, Рид! Обещаю тебе, я соглашусь…

Прайм, слегка приподнявшись, перехватил его ладонь обеими руками.

– Ты станешь моим омегой, Лукас? – заглядывая ему в глаза с такой неистовой, такой спасительной надеждой, спросил он.

– Да, Рид. Я стану твоим омегой, – твердо ответил Лукас и погладил его по колючей щеке.

Врач, оперировавший Прайма, сдвинул колпак на затылок и потер лоб.

– Да, альфа в порядке. Омега тоже в порядке, – раздраженно сказал он, – все в порядке. Поэтому вы поедете домой, а я пойду спать. Отчет для полиции напишу утром.

– Где наш сын? – не выдержал Блэйк.

– Я здесь, пап, – в холле появился Лукас, немного сонный, с покрасневшим носом и двумя подсохшими дорожками слез на щеках.

Арди покаянно покачал головой.

– Прости меня, ребенок.

Лукас поднял на них взгляд. Мягкий, сияющий теплом и спокойствием. Он шагнул и обнял обоих родителей.

– Извинишься перед Ридом, папа.

– Поедешь с нами домой? – спросил Блэйк, опустив руку на голову сына.

– Нет, – Лукас отстранился, – поезжайте. Я останусь с ним.

Арди с Блэйком переглянулись, альфа ощутимо напрягся. Он всё ещё до конца не принял новость о расставании Лукаса и Эда. Будь Прайм посторонним мужиком и появись он сейчас перед ними, Блэйк полез бы в драку, невзирая на то, что сам едва стоит на ногах.

– У тебя есть муж, – с трудом проговорил он. В минуты волнения Блэйку до сих пор было нелегко говорить.

– Папочка, – ещё больше расстроился Лукас.

– Передай Фишеру, когда он выздоровеет, я ему шею сверну!

– Блэйк!

– Папочка!

– Блэйк, – Арди погладил его по щеке, повернул к себе, заставляя посмотреть в глаза, – Лукас взрослый мужчина. Оставь его в покое. Поехали домой.

Блэйк хмуро переводил взгляд с мужа на сына.

– Рид не виноват, – поспешил высказаться Лукас, – и с ним… с ним не так, как с Лионелем. Все очень серьёзно, папа.

Блэйк глубоко вдохнул.

– Ладно, – помолчав, сказал он и наставил на Лукаса указательный палец, – если он тебя обидит…

– Это же Рид, отец! Кого он может обидеть?!

Арди не сдержал улыбки.

– Он в надежных руках, Блэйк. Поехали домой, тебе нужно прилечь.

Блэйк махнул рукой. Он бодрился и откровенно радовался тому, что снова в игре, но ему было трудно. Он уже давно держался из последних сил.

– Пожалуйста, Блэйк, прошу тебя, поехали! Позволь мне отвезти тебя домой!

– А Лукас?

– С Лукасом Прайм. Ты же доверяешь Прайму, Блэйк?

После всего случившегося Прайм был мало на что способен, и к тому же обещал трепетно отнестись к чувствам Лукаса, так что переживать было не о чем.

– Поехали! Поехали домой, родной!

– Ладно, – неохотно согласился Джордан.

Лу с облегчением выдохнул. Быстро оглянулся, ему явно не терпелось вернуться к Фишеру. Арди не знал почему, но в душе было совершенно спокоен за старшего сына. Лукас счастлив. И это решающий аргумент.

Утро пришло яркое, солнечно-розовое и необычно-праздничное для осеннего Лондона. Лукас потянулся, разминая затекшие за ночь плечи и спину. Шея побаливала, но в целом он неплохо выспался.

Рид спал. Кто-то успел поставить ему капельницу, и приоткрыл жалюзи, впуская свет, а Лукас даже не проснулся.

Лукас погладил теплую шершавую ладонь Рида. Почему-то её не хотелось выпускать из рук. По крайней мере, пока альфа не окрепнет. Но нужно было привести себя в порядок. Лукас поправил простыню и, наклонившись, украдкой поцеловал Рида в щеку. Стало так удивительно хорошо, будто кто-то провел по сердцу мягкой кроличьей лапкой. Лукас выпрямился и, ещё немного полюбовавшись на спящего, вышел из палаты. Надо было умыться и прополоскать рот, а ещё неплохо было бы выпить стаканчик кофе. Есть из-за порхающих в животе бабочек совсем не хотелось.

Но, едва он вышел в многолюдный, кипящий жизнью коридор больницы, к нему подошла медсестра. Не та, что вчера отпаивала его успокоительным, другая – молоденькая и строгая.

– Вы омега мистера Фишера?

– Да. То есть, мы не женаты, но… встречаемся. Да, я его омега.

– Тогда подождите минутку, – сказала она и убежала куда-то.

Лукас остался в растерянности топтаться посреди коридора. Впрочем, девушка быстро вернулась и протянула ему большой пакет.

– Держите.

– Что это?

– Вещи вашего альфы. Распишитесь тут, что получили, – она протянула планшет и ручку. – Там есть ценные вещи.

– Да-да, – с готовностью кивнул Лукас и поспешил поставить автограф.

В пакете лежала одежда Прайма. Куртка, футболка, джинсы и кроссовки. Лукас подумал, что нужно будет постирать и зашить его вещи, чтобы к выписке Рида всё было в порядке. Он вернулся в палату и осмотрел содержимое пакета. Кроме одежды там нашлись ключи от байка с приметным ярко-красным брелком и бумажник Рида. Черт, зверь! Нужно отогнать байк к школе. Лукас не знал адрес Прайма, но это не имело значения, в школе Рид проводил куда больше времени, чем в собственной квартире.

Поколебавшись, Лукас решил, что сам сумеет доехать на байке до школы. Рид научил его, как управлять мотоциклом, и он может попросить Диего помочь. Брат не откажет, он давно мечтал проехаться на красном звере Рида.

Лукас покрутил в руках строгий кожаный бумажник альфы.

Своего альфы. Да, своего.

Лукас улыбнулся и открыл. Рид не обидится, если Лу узнает его получше. К тому же, ничего особенного тут нет. Водительские права, кредитные карточки, карта скидок на товары для мотоциклов. Фотография.

На маленьком выцветшем фото Рид обнимал симпатичного светловолосого омегу в синей футболке. Лукас, сглотнув вставший в горле комок, перевел взгляд на альфу.

Прайм спал. Лукас осторожно, чтобы не разбудить, закрыл бумажник и сунул его в пакет, стараясь не шуршать. Рид – его альфа. Его! Лукас никому, никому, НИКОМУ его не отдаст!

Утерев выступившие слезы, Лукас задвинул пакет в угол, сел в кресло и взял в руки ладонь альфы.

========== Глава 18 ==========

Утро началось паршиво. Диего не выспался. А виной тому были Лайла, ее оператор и недвусмысленный стук кровати о стену, раздававшийся из отведенной им гостевой комнаты до двух часов ночи. Диего скрипел зубами от досады, пряча голову под подушкой, но не посмел нарушить закон гостеприимства. В конце концов, Лионель, озверевший от шума и бессонницы, пришел и принялся барабанить в их дверь:

– Лайла, милая, я тебя очень люблю, но если ты не кончишь в течение пяти минут, я сломаю дверь и выкину вас обоих в сад!

Стук прекратился. Успокоенный Марэ ушел досыпать, а ДиДжей так и не смог заснуть. Мысли неотступно крутились возле телефона, который так и остался лежать в мусорном ведре. Сердце сжималось от тоски и обиды.

Зачем Скай звонит? Почему он не вышел поговорить с ним? Почему он, то бегает за ним, то отказывается даже выслушать? Если Диего не пара ему, омеге с голубой кровью, тогда какого черта он приперся в их школу? Зачем стал ему другом? Чтобы отомстить, посмеяться над ним?

Можно было откопать мобильник, нажать кнопку приема и задать все эти вопросы, но Диего упрямо игнорировал настойчивые звонки. Старик сказал, что Скай не хочет его видеть, и он пообещал в ответ больше не тревожить его. А если альфа сказал, то должен сдержать слово, даже если у него сердце от горя разорвется.

Утро началось с отъезда Эрнесто и съемочной группы. Выходя из комнаты, Диего столкнулся с мрачной Йонг, прекрасные черные волосы которой были спутаны, как осиное гнездо, а под глазами красовались круги. Кажется, Лайла подпортила и её сон тоже.

– Что, осколки так и звенят? – поинтересовалась она.

– Звенят, – подтвердил Диего и пошел прощаться с уезжающими.

В гостиной носились проснувшиеся дети. Дружелюбный Черри, поняв, что кто-то уходит, крутился и лизал всем руки. Отец обнимался с друзьями, папа с мрачной гримасой варил овсянку, Лукаса нигде не было видно.

Когда в доме, кроме членов семьи, остались только Ли с Эйгером, Йонг и Чет, между родителями вспыхнула ссора.

– Хватит меня пасти, Арди! – отец, тяжело опираясь на костыли, стоял на пороге столовой.

– Как скажешь, Блэйк! Давай, чеши в свою школу! Ты же альфа, кто ударит кулаком по столу, тот и прав, да? Давай, убивай себя снова!

– Я в порядке, маленький! В полном!

– Я вижу, в каком ты порядке, Блэйк, – папа раздраженно постучал увязшей в овсянке ложкой по краю кастрюльки, – всё, не беси меня. Хочешь ехать, вперед. И вверх, блядь!

– Б`ять, – повторил Эйгер, сидевший на коленях Ли.

Папу передернуло.

– Маленький! – с мольбой дал задний ход отец. – Ну, не расстраивайся! Если ты хочешь, я не поеду.

Папа сузил глаза и посмотрел на замерших адреналинщиков. Чет икнул, Йонг нервным движением пригладила волосы.

– Я пригляжу за ним, Арди, – пообещал Лионель.

– Только не так, как тогда, на Эвересте, – процедил сквозь зубы папа.

Теперь и Марэ застыл с вытянувшимся лицом. Диего покачал головой и пошел в ванную.

Вот уже полгода, как ему приходилось ежедневно бриться. ДиДжей потер шею и подбородок. Редкая щетина неприятно кололась. Он распечатал новый станок и выдавил на ладонь пену для бритья. Вообще-то, ему нравилась брутальная щетина отца, и он мечтал о том дне, когда на его лице появится нормальная взрослая растительность. Быть подростком стремно. Во всех смыслах.

Когда Диего вышел из ванной, в доме уже не было никого, кроме папы и мелких. Но лучше не стало: папа рычал, мелкие шумели, покой только снился. Где же, мать его, Лукас? Он что, не ночевал дома?

Диего спустился в кухню, где застал папу, моющего посуду. У него было такое утомленное и несчастное лицо, что Диего оттеснил его от мойки:

– Я помою, пап, отдыхай.

– Спасибо, Диего.

Папа охотно уступил ему место и принялся заряжать кофеварку.

ДиДжей взялся за губку, косясь на него.

– Так что случилось ночью и где Лукас?

Папа сел за стол, подперев щеку рукой.

– Уильям Деррик пырнул ножом Фишера и совершил самоубийство. Правда, перед этим вернул деньги на счет школы твоего отца, – меланхолично протянул папа.

– Нифига себе! – удивился Диего. – И я всё это пропустил?!

Он никогда не был поклонником мистера Деррика, а после того, как его племянники стали их конкурентами, и вовсе записал того в сволочи, но представить, что старик мог ранить Прайма, было выше его сил.

– И что с ним?

– Я ж говорю, умер.

– Нет, я про Прайма? Налить тебе кофе, пап?

– Налей. Фишер выкарабкается.

– Лукас остался с ним, да? – догадался Диего с легкой завистью. Везет же его братцу. Его любят крутые альфы. Эдисон, Лионель, Рид… А Диего достаются никчемные омеги.

– Да, – папа с блаженством на лице прихлебнул кофе и спросил, – когда ты уже ответишь ему, ДиДжей?

– Кому? – тарелка выскользнула из мыльных рук мини-альфы и со звоном бухнулась на дно мойки, окатив его брызгами.

– Этому мальчику, Скаю, кажется. Это же он тебе звонит?

Диего опустил голову, подхватил тарелку и включил воду посильнее.

– Наверное. Я не знаю.

– Бегать от проблем – дурная тактика. Вытащи телефон и поговори с ним.

Папа подхватил свою чашку и ушел в гостиную, где Мия с Нани облюбовали большой диван и прыгали на нем, соревнуясь, кто прыгнет выше.

Диего в задумчивости закончил мыть посуду. Что плохого будет, если он поговорит со Скаем? Хуже точно не станет, куда уж хуже? Его и так фактически бросили. Но если есть шанс восстановить отношения…

Диего решительно выдвинул мусорное ведро и сунул руку в очистки, отыскивая мобильник. Обтер его салфеткой. На экране высветился остаточный заряд батареи и сто двадцать шесть пропущенных звонков. Черт, Скай звонил ему всю ночь! Сто двадцать пять звонков были с одного номера, а один с другого.

Сначала Диего позвонил на тот номер, что принадлежал Скаю. Ну, а кому же ещё? Ответом ему были длинные гудки. Что ж, ладно. Тогда выберем второй.

– Что вам нужно, мистер Джордан? – сварливо спросил давешний старик, даже не удосужившись поздороваться с ним.

– Это же вы звонили мне, мистер… не знаю вашего имени, – возразил Диего.

– Мистер Берри, – неохотно представился старик, – да, я звонил вам, мистер Джордан. Чтобы попросить вас больше не мучить лорда Говарда. Он проплакал всю ночь, а вы даже не соизволили поговорить с ним.

– Он сам не захотел поговорить со мной! Я ему звонил, а он…

– Говорю же, он плакал и звонил вам всю ночь!

– Он… плакал? – сердце Диего дрогнуло. – Почему он плакал?

– Наверное, – сухо обронил мистер Берри, – потому что вы ему дороги, мистер Джордан. Несмотря на то, что вы заносчивы, грубы и дурно воспитаны.

Диего бухнулся на табурет и отер со лба выступивший пот.

– Поверьте, мистер Берри, Скай мне тоже очень, очень дорог! – уверил он.

– Что ж, мистер Джордан. Надеюсь, в следующий раз, когда лорд Говард захочет с вами поговорить, вы возьмете трубку.

– Когда?! Когда я могу позвонить ему?

Но противный старик отключился, и сколько бы Диего ни набирал его номер, он больше не соизволил ответить.

Без Прайма байк неохотно поддавался Лукасу, сердито урчал и норовил сделать какое-нибудь резкое движение.

– Дай попробовать, ну, дай! – ныл ДиДжей, горящими глазами пожирая Ридова зверя.

– Ты не умеешь.

– Ты тоже не умеешь! Один раз не в счет, ты же ехал с Праймом.

– Я хотя бы ехал, – Лукас надел шлем и сел за руль мотоцикла, – садись уже.

– Ха, представляю, что на это скажет папа, – брат устроился сзади, – он нас убьет.

– Держись крепче, – проворчал Лукас, начиная думать, что идея перегнать байк к школе не такая уж удачная.

Диего фыркнул и положил ладони ему на талию. Лукас покачал головой, взял его за руки и потянул вперед, заставляя обнять себя.