Текст книги "Шахматы. Чёрная королева (СИ)"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Глава 4
– Марта, красавица. Добрый вечер. Ты не меняешься с момента нашей первой встречи, хотя она произошла много-много лет назад. – Умудрился старик и сделать комплимент, и опустить с небес на землю в одном предложении, которое, к слову, было неизменно как раз все эти годы.
– Как жаль, что твое зрение с того дня так и не ухудшилось. – Не осталась Марта в долгу и протянула руку, предлагая оказать знак внимания и склониться над ней.
Мужчина это желание уловил на раз и послушно принял тонкие пальчики в свою дряхлую ладонь. Что-то по-старчески пробормотал и разогнулся, правда, руку Марты так и не отпустил.
– Не меняешься ты, не меняешься. – Принялся головой покачивать, осуждая. – Так и хочешь, чтобы в один прекрасный для тебя день, меня кондратий хватил от зависти. – По-доброму улыбнулся и провел пальцами по массивному перстню с огромным черным камнем в нем. – Как тебе удалось его раздобыть?
– Ты умрешь в неведении. – Невежливо отозвалась Марта. – Кстати, познакомься, это Алена, моя хорошая знакомая. – Ладонь в сторону девушки развернула и с вожделением наблюдала за тем, как мужчина окаменел в буквальном смысле слова.
Видеть то, как он принялся старчески жевать губами, не могла, но была уверена в произведенном эффекте. Старик высчитывал. Возраст камней, которые сейчас украшали юную особу.
– Отдай… – Все, что успел проронить он до того, как Марта щелкнула пальцами, подзывая официанта, и старика проводили за его столик.
– Марта, это что, был Решетов? – Ошарашено проговорила Алена, поглядывая в ту сторону, куда его увели. – Решетов. Эдуард Васильевич. Известнейший коллекционер, выдающийся ученый…
– Вор он выдающийся, Аленушка. Вор и шарлатан. – Брезгливо отмахнулась Марта и скупо улыбнулась удивлению девушки. – Однажды он увел у меня перстень стоимостью с два загородных дома и едва ли его преследовали муки совести.
– Быть того не может! Он даже к государственной награде представлен.
– Скажу тебе больше: старый скупердяй ее даже получил, что, к слову, отнюдь не прибавило ему достоинства. Решетов и прежде был человеком весьма странным и на своем деле, мягко говоря, сдвинутым, а сейчас и вовсе сбрендил. Уверяю, не среагируй официант так оперативно, ты бы уже лишилась своих украшений. И никто не посмел бы посмотреть в сторону великого Решетова с упреком.
– А что особенного в моих украшениях?
– Я уже говорила, что ты совершенно не разбираешься в драгоценностях?
– Я умею отличить настоящий бриллиант от подделки.
– И это похвально, но в мире, кроме бриллиантов, есть еще целый список стоящих камней. Многие из них ты сможешь увидеть в моей коллекции, но есть один, тот самый, который и умыкнул Решетов обманным путем, то не просто камень, а вещь с историей, со своим характером. Лишившись однажды по своей доверчивости и наивности того перстня, я потеряла себя. А следом большую часть разума, семью и уважение близких. Кстати, на тебе сейчас то самое ожерелье, которое Гете преподнес в подарок 18-летней Ульрике фон Леветцов. Юной музе, в которую семидесятилетний автор был влюблен. Но это так… для справки.
Алена взволнованно подобралась, наспех прикинув, о чем говорит Марта, но поспешила отделаться от эмоций и вернуться к сути.
– Как-то я не расслышала сожаления в твоих словах. – Присмотрелась она к Марте и озабоченно вздохнула. – По поводу украденного перстня.
– Да? Наверно, потому что сожалеть о том, чего нельзя изменить, станет только глупец, а умный человек, умная женщина, пойдет дальше.
Только проговорить успела, как растянула губы в улыбке и скромно опустила взгляд, приветствуя кого-то для Алены неведомого.
– Марта… – Только и проговорил высокий мужчина с проседью в светлых волосах, как прижался губами к предоставленной для того ладони.
– Здравствуй. – Мягко и податливо пророкотала она, в один миг сменив амплуа опытной стервы, на женщину с изюминкой… и мозгами. – Не пугай меня, неужели ты забыл правила этикета и о том, что моей руки должно было коснуться только твое горячее дыхание, а отнюдь не губы?
– Не лишай меня единственного удовольствия в жизни. – Виновато проронил мужчина и Марта довольно оскалилась.
– Познакомься. Алена. Моя хорошая знакомая. – Представила Марта спутницу и мужчина, соблюдая правила приличия, кивнул.
– Скорблю, но вынужден вас, прекрасные дамы, покинуть. – Вдруг переменился в настрое мужчина и теперь источал свойственное человеку его ранга бесстрастие. – К сожалению, я уже давно не могу вот так же прийти и просто выпить пару глотков вина. Служба не отпускает. – Виновато пожал он плечами и спешно откланялся.
Марта проводила мужчину взглядом и напряженно выдохнула, на Алену глядя. Та же лишь успевала водить округленными в удивлении глазами.
– Эльзин? – Ошарашено пробормотала, когда их взгляды встретились.
Марта с довольным видом откинулась на высокую спинку стула и, получая удовольствие от произведенного эффекта, загадочно повела взглядом.
– Милая, я знаю здесь всех! – Заявила демонстративно громко. – Всех, кто в большей или меньшей степени достоин внимания. – Добавила на тон тише и скромно опустила голову.
Она, вообще, любила производить впечатление, правда, в случае с Аленой, едва ли хотела своими достижениями хвастать. Разве что совсем чуть-чуть… Потому, отпив из бокала еще немного, мечтательно закатила глаза.
– Поверь, дорогая, эти знакомства обычно не приносят ни выгоды, ни удовольствия. Только лишняя головная боль и не более того.
– Мне бы твои проблемы… – Пробормотала Алена в сторону, а Марта рассмеялась, не желая проявлять чудеса такта и пропускать сказанное не для своих ушей, мимо.
– Готова сказать то же самое, но, к сожалению, волшебного напитка, испробовав который, мы бы поменялись местами, в тайниках не имею. – Вытянула шею, хотя и без того ее длиной дала бы фору многим чистокровным аристократам. – А жаль… – Добавила тут же с завуалированной грустью в голосе. – Я бы хотела прожить жизнь еще раз. Пусть даже при условии, что мозгов у меня станет меньше, а глупости раза в два прибавится.
– Ты говоришь так, будто жизнь кончилась, и тебе до финала осталось всего пара поворотов. – Попыталась подбодрить Алена, а Марта странно улыбнулась, и с таким видом застыла. И глаза… в то мгновение у нее были странные глаза…
Практически сразу это мимолетное ощущение Алену покинуло, а Марта, сменяя образ очередной раз, напряглась и задрала подбородок, уверенно принимая вид хозяйки положения – очередной желающий отметиться стремительно приближался. Алена, на этот раз визитера не признав, должного интереса не проявила и за ножку бокала ухватилась, Марта же такой легкости позволить себе не могла.
– Привет, Марта, здравствуй, юное создание. – Невежливо крякнул мужчина и потянул из-за соседнего столика стул, желая присесть. – Надеюсь, не против? – Уточнил, не особо желая вникать в подробности ответа.
Алена повода опасаться мужчину не видела. Будучи обладателем приятной интеллигентной наружности, он производил общее положительное впечатление, да и тот факт, что приметил ее без чужой указки, льстил, а вот Марта продолжала держать глухую оборону. Правда, еще увереннее в себе стала, еще больше высокомерия источала. Лишь когда мужчина официанту махнул, предлагая наполнить бокал дорогих гостей, смягчилась и улыбнулась зазывно, интригующе. Будто ожила, вспоминая о роли беззаботной и любящей себя женщины.
– Добрый вечер. – Отсалютовала бокалом, сделала очередной глоток, склонила голову набок и смущенно поджала губы.
Алена готова была во всеуслышание заявить, что Марта флиртовала и заигрывала, но что-то непривычно терпкое, какое-то понимание, предчувствие не позволяло так думать и убедиться в версии окончательно. А еще за ней хотелось наблюдать и впитывать, сквозь себя проводить весь спектр неиссякаемых эмоций, потому девушка благоразумно притихла, примеряя роль стороннего наблюдателя. В конце концов, ведь именно для этого пришла сюда и, кто знает, чем закончится этот непредсказуемый хоровод.
Мужчина тоже на Марту смотрел, тоже улыбался, а потом подался вперед, широко расставленные локти устроил на столе и прищурился, будто все то, что Марта скрыть пытается, вызнать хочет.
– Признаться, удивлен увидеть тебя здесь. – Выдавил из себя в итоге и сдавленно рассмеялся собственным словам. – Люди говорят, последнее время жизнь отшельника прельщала тебя куда больше.
Договорив последний звук, спешно отшатнулся, на спинку стула откинулся, благоразумно увеличивая расстояние, а Марта только и успела, что губы приоткрыть, выдавая изумление. Потом плечиком невинно повела и едва заметно головой качнула.
– Врут, как видишь. Вот она я. – Умело стрельнула глазами.
– Врут. – Согласился мужчина. Напряженно втянул в себя воздух и с тем же напряжением выпятил вперед губы, прицениваясь. – Как дела? В себя пришла? – Примирительно выдохнул и наградил взглядом исподлобья, на который Марта будто случайно кончик языка продемонстрировала, мелькнувший меж неплотно стиснутых зубов. Игриво и вызывающе.
– Неужели выгляжу так плохо, что эти вопросы все же пришлось задать?
– Выглядишь ты как раз таки хорошо. Саше бы понравилось. Жаль, что не видит…
– Какая неумелая попытка выдавить из меня скупую слезу. – На вроде искренние слова резанула жестким тоном Марта и, словно провоцируя, беззвучно рассмеялась.
– Ну и змея… За что только мужики тебя любят?..
– Может, за то, что красивая?
– Да нет… Тут другое. – Неприятно усмехнулся. – За то, что никому не принадлежишь! – Жестко ткнул твердым пальцем в поверхность стола и нахмурился.
В негодовании качнул головой, будто сам себя за проявленную до этого неоцененную мягкость пеняя, как взглядом за Алену зацепился и опомнился, подобрался, о нежеланных свидетелях припомнив. Смотрел долго и испытующе. Вроде даже собирался что-то сказать, как вдруг его окликнули грубым тоном.
– Гарист! – Прозвучало невдалеке и Алена вздрогнула, распознав на слух устрашающее в криминальном мире прозвище.
Разглядев подобную реакцию, мужчина скривил уголок рта и прищурился на один глаз, вмиг сметая с лица все мягкие черты и интеллигентные мотивы. Сквозь приоткрытую челюсть можно было разглядеть вялые шевеления языка – это он ее страх уловить, распробовать пытался. Все исчезло, как и не было, когда Марта мужской ладони коснулась. Он и сам тогда дернулся, остро на нее глянул, но того приказа, что в глазах прочел, послушался.
– Приятного вечера. – Резко встал, скрипнув ножками стула по паркету, и, не бросив на Алену более ни единого взгляда, направился к другому столику в противоположном конце зала.
Он ушел, а Марта осталась. И Алена с ней. С Мартой… И только сейчас, в этот самый момент задумалась над тем, а кто же она?.. Эта самая Марта… И какую роль может сыграть во всей этой истории?
Пусть и редкие, но значимые фразы, брошенные ее знакомыми, невзначай рисовали отнюдь нелицеприятную картину. Эльзин… Скользкий и хитрый, он уже много лет во всех кругах значился, как заместитель Бортновского. Старик Решетов – этого можно смело списать со счетов, Алена уверена, он будет знаком с каждым, кто в той или иной степени интересуется ювелирными украшениями и драгоценными камнями, а Марта не раз в устной форме успела похвалиться коллекцией. Что же касается последнего… Гарист. Именно Гарист был правой рукой ныне покойного Самохина, знала наверняка. И его последняя фраза… «Саше бы понравилось»… На Марту посмотрела и под ее прямым, уверенным взглядом поежилась. Самохин Александр Владимирович. Саша?..
Вдруг Алена перед собой уже не Марту увидела. Воспоминания совсем другую картинку рисовали, в другое место несли. Громкие похороны… У некоторых и свадьбы не такие шумные, как эта прощальная церемония. Алену, как журналиста, близко не подпускали, но отсутствие за ее спиной фотографа сыграло значимую роль, и охрана массово бросилась совсем в другую сторону, оставляя молоденькую корреспондентку без должного внимания. Подойти ближе было по-прежнему нельзя, но вот разглядеть и запомнить… Самое яркое, пожалуй, событие похорон, ровно в ту же минуту развернулось, выставляя непозволительные эмоции на суд общественности.
Одна общая серо-черная масса людей. Один общий на всех скорбящий вид. И понимание того, что эта скорбь не более чем игра. Кто-то толкает общую на все подобные случаи речь. Уже через несколько минут все эти люди разойдутся и забудут о том, что был такой… В какой-то момент Алена даже посочувствовать этому Самохину успела. Живешь вот так, живешь, а рядом с тобой нет ничего настоящего. Ни людей, ни эмоций. Сплошная фальшь. А потом тебя некому попомнить добрым словом. И только подобная мысль мелькнула в голове, как произошло что-то странное. В толпе наметилось какое-то непонятное шевеление, прошлась волна возмущения. Жадное до скандалов полчище стервятников-журналистов принялось агрессивно толкаться, щелкать затворами фотоаппаратов, кто-то тянул руку с микрофонами, чтобы запечатлеть все то, что ускользнет от чувствительного слуха, а Алена смотрела. Просто смотрела на то, как одинокая женская фигура в красном шелке мелькнула перед толпой.
Все выглядело так, будто она, эта женщина, только узнала о произошедшем, будто все еще не могла поверить. И вот этот ужас на лице, первые слезы и едва слышные проклятия, которые становятся все громче, жесты, порывистые движения все ярче, а потом она просто срывается и несется к гробу, точно сумасшедшая. Так странно… Алене показалось, что женщина несколько раз ударила покойника Самохина по лицу. Показалось, будто обвинила в том, что он посмел уйти вот так… не слышала, за общим гулом уже и не могла слышать ее слов, криков, но та бешеная по своей силе энергетика, что исходила от незнакомки… Алена ее почувствовала и едва ли ошибалась.
Доли секунд заняло это представление, не более того, и вот женщину кто-то уводит в сторону, желая успокоить, привести в чувства. Разглядеть ее тогда так и не удалось, а жаль… Алена хотела бы посмотреть в эти глаза, увидеть то, что другие пожелали надежно спрятать. Не для себя как журналиста, а для себя, как для человека. К слову, в прессе о произошедшем так ничего и не сказали. Сухо и скупо: «Был, вершил, ушел из жизни». Тогда еще интересно стало, сколько стоило журналистское молчание?
Ровно через три дня она увидела женщину снова. Та стояла над могилой и курила. В этот раз была, как и подобает, в черном. С миниатюрной шапкой-таблеткой, с вуалью, прикрывающей половину лица. И прежде вульгарный, несовременный атрибут не показался Алене лишним, вычурным. Он лишь подчеркивал все то, что так и осталось несказанным. В тот день женщина не проронила ни слова. Она стояла над могилой и улыбалась. Ее губы улыбались, а глаз рассмотреть так и не получилось…
Так вот, эти глаза Алена разглядела сегодня. Красивые зеленые глаза и плотоядная улыбка на губах. Яркая помада и мраморно-бледная кожа. Жуткое, как вдруг показалось, сочетание. И улыбка жуткая.
– Это вы… – Все, что смогла выжать и себя Алена и нервно сглотнула.
Марта, ничуть не удивившись ее странному бормотанию, изогнула одну бровь и сделала глоток вина, никак не комментируя невнятное пока предположение.
– Вы, та женщина в красном, на похоронах Самохина. – Наконец, смогла выдать что-то более или менее подходящее наиглупейшей ситуации своеобразного словесного ступора.
– Не совсем понимаю, что это значит, но звучит многообещающе. – В свойственной себе смешливой манере, Марта вывернула слова в более выгодное положение и отставила бокал в сторону.
– Вчера вы сказали, что потеряли близкого человека… Вы ведь про Самохина тогда говорили?
– А мы опять на «вы»? – Поверхностно отреагировала, заставляя сжатой в кулак ладонью по столу провести.
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос. – Стиснула Алена зубы до желваков на скулах и гневно выдохнула, когда Марта промолчала. – Вы его любили… – Понимающе кивнула, чем все же расшевелила, чем заставила выдохнуть и резко вскинуть взгляд в желании пояснить.
– Саша для меня был близким человеком. – Начала Марта резко, тезисно. Слова, будто пулеметные очереди слетали с ее губ, а спустя секунду, понадобившуюся для прицела, череда метких выстрелов повторялась вновь. – Тем самым, который видел и знал то, что я предпочла бы навсегда забыть. Напоминанием, которое всякий раз заставляло вставать по утрам с желанием стать лучше, сильнее, увереннее. Он для многих стал примером, ориентиром. Его уважали и его боялись. Принятые решения не всегда можно было считать человечными, но в любом, в каждом, без исключения, случае, они были необходимыми, единственно верными. Я не могла представить свою жизнь без него, без его присутствия, без ощущения, будто он стоит за спиной, но любовь… – Марта резанула холодной улыбкой. – Нет, дорогая. Это слишком громкое слово.
– Так странно слышать подобные хвалебные отзывы об уголовнике…
– Уголовник? Ни в коем случае! Тебе следует лучше разбираться в терминологии. Саша никогда не сидел в тюрьме. – Сказала как отрезала, и посмотрела на Алену в упор.
– Но он убивал. Убивал, грабил, насиловал…
– Неверным с твоей стороны будет обвинять человека в том, чего он никогда не совершал.
– Вы так самоотверженно его защищаете. – Алена посмотрела на Марту с неприкрытой грустью. – Что же это, если не любовь?
– Даже не знаю… может, ненависть? – Предположила Марта и улыбнулась тому, что застала девушку врасплох.
– Ненависть?..
– Ну да. А что в этом такого?
– Минуту назад вы говорили о достойном примере, о большом человеке…
– И что? Разве это могло помешать мне его ненавидеть? – Округлила она глаза и показательно рассмеялась.
– Но почему?.. Как можно восхвалять с одной стороны и, в то же время, осуждать с другой?
– Ну, предположим, потому, что у меня, в отличие от многих, чьи обвинения голословны, имелись к Самохину вполне оправданные претензии. – Марта склонила голову набок, наблюдая за тем, как в глазах напротив зарождается интерес. – Он кое-что у меня украл.
– Тоже кольцо? – Фыркнула Алена, но была готова тут же прикусить свой язык, так Марта посмотрела.
– Не кольцо. – Осторожно заметила она, и можно было почувствовать ту вибрацию, которая зарождалась в мощном, глубоком голосе. – К сожалению, много больше. Он украл у меня целую жизнь. А подобного я никому простить не готова.
– В этом вы его обвиняли тогда на кладбище? Неужели жизни не хватило?
– Откуда такие мысли? – Марта сдавленно рассмеялась. – Конечно, нет. Он был мне должен и долг свой обещал отдать. Но обманул. – Едва ли не по слогам готова была последнее слово произнести. И горечь. В каждом звуке была горечь, которую женщина и не пыталась скрыть.
– Он был вашим любовником?
– Никогда! – Марта рассмеялась в голос и будто открестилась от странного разговора в полутонах. Расслабилась, расцвела. – Саша всю жизнь любил одну женщину.
– А она?
– Она? – Марта довольно облизнулась. – Она предпочла стабильность и уверенность в завтрашнем дне, которую великий и могучий предложить ей так и не смог.
– А теперь его нет. – Пробормотала Алена.
– А теперь его нет. – Вторила Марта ее фразе и развела руками. – Убили…
– И вы знаете, кто убил? – Встрепенулась Алена, чем рассмешила Марту окончательно. – Бортновский. – Выговорила излишне эмоционально и на громкий смех обернулись гости из-за соседних столиков.
– Допустим, и что? – Выговорила Марта, насмеявшись вдоволь. – Или нет, не отвечай, дай, я угадаю. – Поспешила перебить, когда Алена уже приоткрыла губы, желая объясниться. – Это и есть то дело, которое тебя сюда привело, да?
Ответа и не требовалось. Яркая вспышка в глазах говорила сама за себя. И не менее яркий румянец. И гордо вздернутый подбородок…
– М-да… Дела… Зачем тебе это нужно?
– Я хочу всем рассказать правду!
– Нет, нет, не так. Зачем тебе, молодой и красивой, пока еще беззаботной девушке это нужно? – Приперла Марта вопросом, который, к слову, уже задавала, при этом растеряв всю свою игривость.
– Я хочу всем рассказать правду. – Повторила Алена увереннее и заметила, как Марта грустно улыбнулась. – Вы ведь все знаете, да? Так, почему не расскажете правду?
– Какую правду? Где ты видишь ее? В чем? – Резким и мощным порывом Марта буквально задушила огонь, пылающий в юной душе. – Правды нет, милая. Нигде нет. И все, что ты видишь – это иллюзия. И люди, сидящие в этом зале, и звуки, которые ты ошибочно принимаешь за слова. Обман. Один большой обман, который ничего не стоит.
– А вы? Вы тоже иллюзия? Тоже обман?
– И я. – Резко высказалась Марта, правда, тут же попыталась сгладить это мягкой улыбкой.
– Я не успеваю за вашей способностью перевоплощаться. – Призналась Алена честно, чем заслужила еще одну улыбу. И снова мягкую, щадящую.
– Вот об этом я и говорю. Оставь свои поиски правды на потом, а сейчас живи и радуйся.
– А я не могу радоваться, когда творится подобный беспредел!
На последнее заявление Марта отреагировала не сразу. Она взяла передышку и только потом начала. Осторожно и вкрадчиво.
– Все дело в том, что Самохин и Бортновский… как бы тебе объяснить… они были непримиримыми врагами уже много лет. И подобный исход стал логическим завершением этой борьбы. К сожалению для Самохина, он в этой борьбе оказался не в самом выгодном положении и в итоге проиграл. И сказать, что кто-то виноват… – Едва заметно головой качнула. – Я бы не смогла. Это жизнь. И нет ничего удивительного в том, что она все расставила по своим местам.
– А Бортновский, он что? Так и будет пудрить мозги добропорядочным гражданам?!
– Верить или не верить – это их выбор. Или ты считаешь себя вправе учить кого-то жизни? Боюсь, вышеупомянутые граждане твоему совету отнюдь не обрадуются. Что же, одна ты такая умная выискалась?
– Что вы имеете в виду?! – Нахмурилась Алена, на Марту покосившись с подозрением.
– Ничего конкретного. Я только предугадываю события. В твоем случае, все будет именно так. Нечем себя занять? Найди любовника! Поверь, это будет наилучший выход из твоей непростой ситуации.
– Какой еще ситуации?
– Как же? – Марта едва не поперхнулась удивлением. – Молодая и красивая девушка, которая ищет правду, явно испытывает определенные проблемы в своей сексуальной жизни. Я вот в твоем возрасте была занята решением совершенно иных проблем! – Умело перевела она тему, и Алене даже расслабиться удалось, так ее восхитил этот подход.
– И чем же вы были так заняты? Решением каких таких вопросов?
– Ну, как же… сколько тебе? Двадцать два? – На согласно склоненную голову, Марта и сама кивнула. – В двадцать два я как раз думала о том, как бы мне развестись с наименьшими потерями. Особенно интересовала городская квартира, что его родители подарили нам после свадьбы. Формально она была куплена до брака, но подарена нам уже, как на словах, так и по документам, как паре. Юрочка очень, ну, просто очень не хотел с ней расставаться. Все же там было на что посмотреть…
– Подождите, подождите… – Часто заморгала Алена, пытаясь отфильтровать информацию и выделить из нее суть. – Разводились… В двадцать два года. А замуж-то во сколько вышли?
– В восемнадцать! Я, кстати, об этом уже говорила.
– Как же вас угораздило-то, а? – Фыркнула, припоминая свои восемнадцать.
– Аленушка, милая, прекрати мне выкать, иначе я обижусь! И что в этом удивительного? Говорю же, у меня были совершенно иные мысли. И никаких глупостей о правде, честности и доброте. Я была рождена, чтобы блистать, дарить людям свои улыбки, а некоторым, особо отличившимся, еще и внимание. По крайней мере, на тот момент была в этом убеждена. – Вовремя добавила Марта, рассмеявшись собственной былой наивности.
– Развелись?.. – Снова принялась Алена это слово смаковать. – А выходили замуж тогда зачем? Разлюбили?
– Да ну тебя, Алена, с твоей любовью! Откуда в этой милой головке столько пудры? – Марта выразительно округлила глаза и неодобрительно покачала головой. – Я всерьез обеспокоена за эту нежную детскую психику. Сколько стереотипов тебе еще предстоит разрушить?.. – Всерьез задумалась, но быстро от невеселых мыслей отмахнулась. – Я вышла замуж, потому что хотела красивой жизни и точно знала, как желаемого добиться. – Пояснила для отсталых и стерпела выражение лица с шокировано приоткрытым ртом. – А развестись захотела, потому что считала, что мой любовник достоин носить статус официального супруга. К счастью, он считал иначе и ничего из этого союза не вышло.
– Марта, ты еще и любовника завела?
– А что в этом такого? Посмотри на меня! Я никогда не останавливаюсь перед трудностями. Никогда! И всегда выбирала стремительное движение, пренебрегая при этом унизительным для себя простоем.
– Это называется стабильность. – С кривой усмешкой подсказала Алена.
– У тебя неправильные представления о стабильности. О стабильности говорит человек, который потерял мечту! – Затмила Марта ее последнее высказывание своим. Громогласным и эмоциональным. Дополнила все широким взмахом руки. – Любовник тоже необходим. Хотя бы для того, чтобы женщина продолжала чувствовать себя женщиной. Быть женой большого человека очень утомительно и тяжело морально. Нужно на что-то отвлекаться, чтобы, встречая его вечером, радовать супруга лицом без морщин, чудесным настроением и быть легкой на подъем. Во всех смыслах! – Подчеркнула и с удовольствием посмотрела на то, как Алена неодобрительно поморщилась. – У Фаины Раневской на этот случай есть замечательное выражение. Вот, послушай: «Если женщина идет с опущенной головой – у нее есть любовник. Если женщина идет с гордо поднятой головой – у нее есть любовник. Если у женщины, вообще, есть голова – у нее есть любовник!»
– Знаешь, Марта, вот у меня отец тоже завел любовницу и, скажу честно, хорошего в этом мало.
– Ну, деточка, здесь нужно смотреть в первоисточник проблем. Твой отец, в его конкретном случае, заводя любовницу, хотел сделать больно. Намеренно. А я сейчас говорю о несколько других отношениях.
– А ты и про моего отца все знаешь, да?
– Кажется, на этот вопрос, ответ я оглашала еще в начале вечера. Все и обо всех, Аленушка. Все и обо всех.
Марта видела – Алене есть, что добавить, но все же та с эмоциями справилась и благоразумно промолчала. Именно благоразумно. Потому что почувствовала: женщине напротив действительно есть, что сказать. А готова ли Алена к такой правде? К той, что идет вразрез с ее представлениями и том, что такое хорошо и что такое плохо.
– А у тебя есть любовник? – Спросила она вместо того со здоровой порцией желчи.
– Даже два! – Гордо задрала Марта подбородок, как вдруг скривилась, нахмурилась, а сама Алена подскочила на месте, как только услышала громкий оклик.
– Ты что здесь делаешь?!
Весьма невежливо дернул Алену за предплечье мужчина, в котором Марта рассмотрела самого настоящего невежу, а Алена бывшего коллегу по цеху Игнатова. Алена от захвата отмахнулась и ответить не торопилась, зато Марта силы расценила верно и поторопилась отвлечь внимание на себя.
– Я так понимаю, молодой человек, правила приличия вы видели на пыльной полке в голубой обертке?
– Что?! Это еще кто… – Посмотрев на спутницу Алены, нрав усмирил и с трудом проглоти поток брани, которая уже готовилась слететь с языка. – Марта Вениаминовна, вечер добрый. Приношу свои извинения, не узнал.
– Вот как? А мне показалось, что и не хотели узнавать. – Лениво предположила она. – Весьма непростительно для человека такого шаткого положения. – Добавила со значением, которое Игнатов уловил на раз.
– Еще раз извините. Но, девушка, вероятно, заблудилась. Алена, пойдем. – По спине ее погладил, а Марта вспыхнула, не пытаясь себя сдержать, под слоем макияжа проявился яркий румянец, а на губах уже знакомый Алене оскал.
– А вот руками трогать не советую. Алена со мной. И вам я могла бы предложить двигаться в направлении выхода. Вернетесь только с документом об окончании курсов по этикету.
– Марта Вениаминовна, я вас понял. Не смею мешать и…
– Как жаль, что уже уходите. – Показательно вздохнула она и кивнула двоим ребятам из охраны, которые уже приблизились к столику важной гостьи и лишь ожидали окончания разговора.
– Марта, не нужно. Игнатов, он… он хороший. Только за меня волнуется. И репортер он от бога и…
– Детка, если ты продолжишь в том же душе, меня стошнит! Как можно быть столь неразборчивой в людях и их стремлениях? Поверь, отнюдь не желание защитить толкнуло его на эти громкие возгласы. Это ревность. И этот мужчина имеет на тебя виды.
– Да нет же. То есть раньше да, а сейчас…
– А сейчас его желание подкрепляется еще и выдержкой, которую ты устроила. – Заключила Марта до того, как Алена успела закончить.
– А пусть даже и так. В любом случае…
– Да, да, в любом случае, девушке со столь шаткой жизненной позицией чревато последствиями общение с подобными индивидами.
– Марта… – Умилилась Алена подобной заботе. – Лучше расскажи мне еще что-нибудь о себе.
– Что, например?
– Например, расскажи, кто ты. Почему все эти люди… – На полуслове запнулась, не зная, как правильнее выразиться. – Почему они все так смотрят на тебя, так с тобой разговаривают? Почему подходят к нам и едва ли не с трепетом ждут ответа на произнесенное приветствие?
– Нас связывает общее прошлое или общее настоящее. – Всего на мгновение задумавшись, ответила Марта. – Со всеми по-разному. Кто-то зависит от меня, от кого-то завишу я.
– А что с твоим бывшим мужем? Что с бывшим любовником?
– С которым из них?
– Мне отчего-то кажется, что ты намерено делаешь подобные заявления. Как мыльные разводы на водной глади – только отвлекают внимание и не несут никакого смысла. – Язвительно улыбнулась Алена. – Не думаю, что любовников было столько, что среди них можно заблудиться. Ты наверняка из тех женщин, что не растрачивают себя попусту. – Пояснила замысловатое сравнение. – Что с твоим любовником, из-за которого ты ушла от мужа?
– И у него, и у мужа все хорошо. Теперь они партнеры и вынуждены терпеть друг друга, несмотря на прежние раздоры и недовольства. Прежде они, лишь скрипя зубами могли находиться в одном ресторанном зале, подобном этому, да и то, при условии, что будут расположены в разных полюсах, а сейчас сидят за одним столом и с легкостью создают видимость комфорта.
– А ты?
– А я осталась не у дел. Не могу переносить ни одного, ни другого, но с удовольствием наблюдаю за тем, как они играют в дружбу, а на деле лишь выжидают момент, чтобы ткнуть друг другу ножом в спину.
– Допустим… А Самохин?
– Теперь его нет. В чем смысл пустых слов? – Жестко осекла Марта и Алена правила игры приняла.
– Но его помощник, Гарист, он ведь здесь. Почему, кстати? Не думала, что люди подобного образа жизни думают о ком-то кроме себя.
На это заявление Марте явно было, что сказать, но она время переждала, находясь в состоянии «за секунду до взрыва», успокоилась и только потом решилась на ответ.
