Текст книги "Шахматы. Чёрная королева (СИ)"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Юлия Флери
Шахматы. Черная королева
Пролог
Все началось с интервью. Неудачного, к слову. Она и вопросы-то свои задать не успела, так… только открыла рот. А ведь заготовленных тем был целый список и ничуть не меньше. Алена спросила в лоб, была ли выгодна столь высокому чину смерть криминального авторитета Самохина, на что получила даже не ответ. Это оскал был. Волчий. Опасный. Ее рот закрылся сам собой, и будто земля из-под ног ушла, так жутко стало. А когда опомнилась, его уже и след простыл. Бортновский. А ведь с экранов телевизоров он мило улыбался и обещал избирателям если и не золотые горы, то навести порядок на вверенном ему участке, точно. Врал, конечно. Они все врут. Но этот, казалось, врал как-то особенно. Искусно. Вот, веришь ему, и все! Алена не верила, потому сейчас откровенно нарывалась на неприятности.
Неделя прошла с момента громкого заказного убийства. Все, казалось бы, выдвинули свои версии, но ни один не решился прямо заявить о подозрениях. Алена считала гражданским долгом, да и профессиональным тоже, открыть людям глаза. А еще отчего-то верила, что у нее все получится. Но если она в журналистике была откровенным новичком, то Бортновский в высших чинах власти давно стал своим и умел отмахнуться от любого вопроса, упрека, подозрения. Так и сейчас. Ему даже говорить ничего не пришлось, а она внутренне задрожала. Странный человек. И страшный. А других, пожалуй, у власти и не держат. А ведь у него есть жена и, пожалуй, даже любовница… Интересно, что может испытывать приближенный такой вот акулы современной политики? Неужто тот же страх, что и Алена сейчас? Быть такого не может! А что заставляет людей стать настолько жесткими, самоуверенными? Или, быть может, они изначально такими были?
Алена стояла и смотрела вслед удаляющемуся автомобилю представительского класса, на котором он укатил к лучшей жизни. Стояла, сжимала в руках крохотный диктофон, который даже и включить-то забыла, увидев Бортновского вблизи, в зоне досягаемости. Впервые, пожалуй, стояла настолько близко, и, признаться, растерялась еще до того, как огорошила его своим первым вопросом. Или рассмешила… как вариант. Нет, мужчина, конечно, не смеялся, но, то ликование в его взгляде, в момент, когда Алена отступила… Да, это было сродни усмешке. Злорадной, тяжелой и властной. Впрочем, у него все выходило властно. Наверно, он достоин своего положения и является отличным руководителем, но эта прямая параллель между смертью Самохина и их напряженными отношениями… Только слепой эту параллель не проведет. Алена к числу слепых себя не относила и видела события как белый день. Правда, умозаключениями поделиться ни с кем не успела, сразу ринулась в бой. И это, наверно, тоже было ошибкой. Все же стоило посоветоваться с редактором. Глеб Семенович пусть и в отпуске, но дельный совет дал бы непременно.
Сейчас же остается только пинать мизерные камушки, которые отчего-то попались на глаза. Кстати, отчего? Может, оттого, что вот уже которую минуту она смотрит себе под ноги, не решаясь сдвинуться с места? Язык не поворачивался назвать себя неудачницей, а вот мысли уже не раз завернули в эту сторону. Все же криминальные новости не ее. Вот только окончив журфак, категорически не хотелось вести колонку о моде в глянце. Чего-то настоящего хотелось. Жизненного. Папин знакомый помог устроиться и Алене тут же доверили вести краткий обзор событий в городе и области. С поправками, со ссылками на старших товарищей, но все же фамилия под обзором стояла ее. Чуть позже узнала, что этот обзор специально для нее и нарисовался на последнем развороте. Чтобы не скучала, как оправдывался потом отец. И это заявление стало последней каплей. Тогда-то и решилась на серьезный шаг. И тут это убийство! Как не воспользоваться случаем?.. Выждала время, собрала кое-какую информацию и вперед! А тут такой облом. Да не просто облом, а обломище!
Любимой мелодией отозвался мобильный телефон, а вот слышать никого не хотелось. Сама себе не могла объяснить, зачем, вообще, ответила, но вот то, как грозно кричала Светуля из секретариата, быстро привело в чувства.
– Что? – Выдала Алена на автомате.
– В редакцию. Живо! – Эмоционально окончила Светуля гневную тираду, смысл которой от Алены отчего-то ускользнул, и отключилась.
Уже через час Аленушка стояла на пороге кабинета главного редактора. Дальше пройти просто не решилась, так он кричал. Вот просто рвал и метал!
– Нет, но это же додуматься надо! – Под конец выкрикнул Глеб Семенович, который отчего-то вдруг решил не ехать в теплые страны, а предпочел отчитать нерадивую подчиненную. – Куда? Нет, ну, вот куда ты пошла?! К кому?! Зачем?! – Понеслись бесчисленные и, в общем-то, бессмысленные вопросы, не требующие никаких ответов. – На что надеялась, что хотела получить? Ведь ты журналист! Ты же пять лет чему-то там училась, институт окончила с отличием! Так, ответь на эти вопросы, ведь чего-то ты от него хотела? – Пристукнул редактор кулаком по столу и в изнеможении опустился на свое кресло. – В общем, так, от работы я тебя отстраняю. – Заключил в итоге и Алене ничего другого, как открыть рот в немом протесте, не оставалось. – И не перебивай! – Все же нашел он в себе силы, чтобы даже этот ее порыв остановить. – Если хочешь знать, Бортновский тебя вообще уволить приказал. – Редактор устало взмахнул рукой и опустошил стакан воды, который заблаговременно подготовил.
– Да за что?! – Не выдержал пытливый ум несправедливости. – Я журналист. Это моя работа: вопросы задавать. В конце концов, я его пока ни в чем не обвиняла!
– Ах, пока?! – Раскраснелся редактор, будто батарейка, зарядившись от одной неверно сказанной фразы. – Пока?! – Опираясь, на упирающиеся в столешницу кулаки, приподнялся он. – Да ты хоть представляешь себе, куда лезешь?! Во что впутываешься? Ты еще спасибо сказать должна, за то, что человек вошел в твое положение.
– Какой еще человек? – Опомнилась Алена. – И в какое такое положение? – Недоумевала, о чем и поспешила сообщить.
– Бортновский! – Не стерпел редактор и последним выкриком явно надорвал связки. – А положение твое… глупой курицы, что так и просится на стол!
– Глеб Семенович…
– Что?! Ну… Ну что ты мне можешь сказать? Зачем ты мне такая нужна? Я спокойно хочу на пенсию уйти, а не дожидаться, пока меня отсюда попросят.
– Но это же неправильно! Так быть не должно! Журналист должен…
– Ты еще поучи меня, как оно должно быть! – Пригрозил, пытаясь отдышаться. – Тоже мне… журналист… – Бросил с презрением, чем Алену задел.
– А я уверена, что это именно Бортновский заказал убийство Самохина. – Твердо и четко проговорила она тогда и шарахнулась в сторону, глядя на то, как редактор аж присел, обтирая со лба холодный пот, так перепугался.
– Ты что, Аленушка? – Нервно усмехнулся он. – Ты смерти моей хочешь? – По сторонам опасливо оглянулся. – Ты головой-то думай иногда. Какое убийство? Кто заказал? Да тебе романы писать в жанре фентези стоит, а не криминальные новости. – Подавился редактор собственной шуткой.
Опомнился, в себя пришел, сменил окрас лица с багрово-красного на естественный, бледно-серый, и спину выпрямил.
– В общем, так: от работы я тебя отстраняю. На полгода как минимум. И это если дело не пойдет дальше, и Бортновский не будет настаивать. И то, неофициально! – Затряс вытянутым указательным пальцем. – Ведь официально ты уже давно уволена. – Как на пропащую рукой махнул. – Вчерашним числом твое заявление подписано, если мне память не отказывает.
Тут же каким-то чудесным образом в руках Глеба Семеновича появился завизированный листок с заявлением на увольнение «по собственному» с ее, Алениным, именем и фамилией.
– Если все утихнет, через полгода вернешься в редакцию и под моим чутким руководством будешь вести и дальше свой краткий обзор новостей, а если нет, переведем тебя в… Не придумал еще, но куда-нибудь переведем. – Мужчина мученически скривился. – Пока так.
– Да он же просто испугался! – Удивляясь собственной смелости, выдала Алена и выдержала прямой взгляд. – И не нужно так на меня смотреть. Я знаю, что говорю! Человеку, которому нечего скрывать, не придется подчищать хвосты таким низким образом. Уволили меня? Сослали? А я все равно не отступлю! Вы говорите, журналист должен знать, что и для чего делает? Так вот, я знаю! Я правды добиться хочу и я ее добьюсь! Что-то этот Бортновский скрывает. – Прищурилась уличая.
Глеб Семенович больше не кричал, он рассмеялся.
– Да ты чокнутая! – Выдал в итоге и сделал вид, что пытается присмотреться внимательнее. – И как это я раньше не рассмотрел? – Погонял эту мысль прицениваясь. – Да. В доме для душевнобольных тебе самое место! – Заявил абсолютно серьезно и, будучи в восторге от собственных умозаключений, даже ладонью по столу прихлопнул. – И это лучшее, чем может окончиться твое желание добиться правды. – Проговорил уже другим, угрожающим тоном. – Алена, опомнись, ты ведь даже не с винтовкой против танка прешь, а с голыми руками! – За голову взялся, понимая, что не находит в ее лице отклика.
– А я не боюсь! Пусть он боится. – Скрестила Алена руки на груди, всему миру себя противопоставляя.
– А ему, дорогая, бояться некогда, его пост губернатора области ждет. И такая помеха, как ты, растворится на просторах нашей необъятной родины даже за попытку, за помыслы ему в этом помешать. Угомонись! Угомонить, и это мой тебе совет, как коллеги, кое-что понимающему в этой жизни.
– Глеб Семенович, но это же нечестно! Я ведь даже…
– Ты посмела сказать ему в лицо то, о чем остальные даже подумать бояться, Алена! – Перебил редактор категоричным тоном. – А еще имела неосторожность во всеуслышание заявить, какую газеты представляешь. Если тебе жизнь и карьера не нужна, так представилась бы свободным журналистом!
– Да я не…
– …Остальных зачем подставлять?
– Да я не представлялась и ни о какой газете не упоминала.
– Тогда тем более! Тогда все еще хуже! Или ты считаешь, что мы можем поспорить с фактическим хозяином города? Да если он захочет, уже завтра все и думать забудут о том, что были такие «мы»! – Прогрохотал его голос, а потом выражение лица Глеба Семеновича смягчилось. – Нужно уметь найти подход. И не всегда напролом идти, а просчитывать варианты. Где-то перефразировать, где-то промолчать вовсе. – Наставлять принялся, а Алена лишь подбородок гордо вздернула.
– Карьера такой ценой мне не нужна!
– Тогда тебе вовсе не стоило выбирать подобный путь. Иди… – Рукой махнул. – Иди к своему любимому, рожай ему детей и учись жарить котлеты. Все мужчины любят котлеты. – Выдал он в какой-то безысходности.
– Вы говорите глупости, Глеб Семенович, и я вам это докажу! И то, что Бортновский… – Так и не договорила до конца, фразой подавившись. – Это тоже докажу! – Разумно проглотила добрую половину предложения. – Мы еще посмотрим, кто кого. – Выдала в заключение и из кабинета выскочила, не желая продолжать бессмысленный разговор, растрачивать себя на ненужных людей, и, уж тем более, раскрывать задумки, которыми и спешила поделиться, а вот теперь не была уверена, стоит ли.
Не успела демонстративно хлопнуть дверью как на Свету налетела, которая так и стояла здесь в ожидании развязки.
– Ну? Что он сказал? – Дернула Алену за рукав, а та руку на себя потянула, не желая отвлекаться от невеселых раздумий.
– Ничего не сказал. Уволил. – Недовольно отрапортовала она и взгляд к потолку вскинула.
– Как?! За что?!
– А-а! – Досадливо взмахнув рукой, Алена поморщилась, зная наверняка, что если сейчас хоть звук произнесет – точно расплачется. – За то, что я мямля! – Выдала как-то громко и уверенно. – Даже постоять за себя не смогла. А он? Неужели он считает себя настоящим журналистом, рассказывая мне, что нужно подстраиваться, прислушиваться и делать «правильные» выводы?! – Вспыхнула гневом и тут же обмякла, усаживаясь на свой теперь уже бывший рабочий стол.
– Да ладно тебе. Семеныч покричит, покричит, да и отойдет! Меня, знаешь, сколько раз выгонял? И ничего, сижу на месте, как видишь,
– Именно, что сидишь! А я действовать хочу.
– Так, действуй! – Поддержала Света и тут же, устраиваясь на доверительном расстоянии, хитро глазами повела. – А что делать-то будешь?
– Бортновского хочу на чистую воду вывести!
– Ого! – Света присвистнула. – Лихо закрутила. А в чем же он, по-твоему, виновен?
– Не по-моему! Не по-моему, а виновен! В убийстве Самохина. – Поделилась Алена, как она отчего-то считала, тайной, а Света лишь безразлично пожала плечами.
– Тоже мне, событие! – Скептически скривившись, Света даже интерес к беседе потеряла. – Убили и убили. Одним психом в городе меньше стало! Ты что, всерьез считаешь, что Самохин бы твои рвения оценил? Или, может, другой кто оценит? Да он стольких в могилу живьем закопал, что самому, небось, места не нашлось, а ты говоришь… Да если даже это и Бортновский, то ему впору медаль на грудь вешать, а ты… – Рукой махнула как на недалекую.
– Что ты такое говоришь?!
– Что думаю, то и говорю.
– Ты просто ничего не понимаешь!
– Так, объясни!
– Света, с тобой просто невозможно разговаривать!
Крепко зажмурившись, Алена принялась отрицательно качать головой, на что подруга улыбнулась, мстительно прищурилась и твердо вытолкнула из себя воздух.
– А Глеб Семенович, пожалуй, правильно сделал, что тебя уволил. – Прикинула Света и на Алену свысока поглядела. – Без своих журналистских корочек ты не столько успеешь наворотить прежде, чем одумаешься. Не забудь их сдать, кстати. – На сумочку, которую Алена в руках сжимала, кивнула. – Выход там. – Бросила лениво и к секретарской стойке вернулась, в сторону девушки более не поглядывая.
Не ставила та перед собой цель Алену обидеть, это понятно было. Беспокоилась, скорее, переживала, и иных способов отговорить от необдуманных, а, порой, опрометчивых поступков, кроме как поставить ультиматум, не находила. Только когда Алена уже не видела, взглядом за неуверенной походкой проследила и тут же в отдел кадров отзвонилась, чтобы удостоверение ее наверняка в личном деле осталось, а не считалось утерянным.
Тут же Дениса Туманова набрала – у них с Аленой были отношения. Уже давно не дружеские, но весьма теплые, плавно перетекающие в отношения молодой пары и, как вариант, будущей ячейки общества. И если бы Алена не была увлечена мифической карьерой, то давно бы намерения молодого человека разглядела, а так… так все серьезные события были отложены на неопределенный срок.
– Денис, привет. Есть важный разговор. Свободен? – Выдала Света на выдохе и затаилась, в ожидании ответа.
– Привет. – Отозвался тот несколько удивленно и явно на конструктивный диалог настроен не был. – Если честно, то немного занят. Но если ты быстро и по делу…
– О, еще как быстро и еще как по делу. – Заверила Света, чем тут же расположила парня к себе. – Алену уволили. Она серьезно настроена выступить со своей милейшей атакой против Бортновского. Допускаю, что ты не знаешь, кто это такой, но то, что человек серьезный, можешь поверить мне на слово. Какая муха, а, скорее уж, пчела ее укусила, понятия не имею, но что-то нашу девушку задело, отвечу авторитетно.
– Так, понял. И что делать?
– Ты у меня спрашиваешь?! – Натурально ахнула Света, но тут же усмехнулась. – Займи ее чем-нибудь полезным. Сделай предложение, например. – Непрозрачно намекнула и вполне ожидаемо выслушала протяжный выдох.
– Ты же знаешь, как Алена относится к этой теме… Она становится просто невыносима. Закрывается и очень удачно прикидывается слепой, глухой и недалекой.
– Да, но и тебе пора бы уже поднажать. Наломает дров, тогда поздно будет. Не знаю, что у них там с этим Бортновским произошло, но настроена она категорично. Кстати, именно из-за этой встречи ее и уволили. Один звонок все решил.
– Я поговорю с ней. – Пусть и нехотя, но согласился Денис.
– Поговори, поговори. – Света поддакнула и закусила губу, раздражаясь на молодого человека за нерешительность. – Поддержи, увлеки, намекни, что с этим ее увольнением жизнь вовсе не заканчивается, а перетекает в новое, более значимое для женщины русло. Ты же мужчина, убеди ее, в конце концов!
– Я попробую. – Отмахнулся Денис и отключился.
– Попробуй, попробуй. Пока не нашелся более настойчивый. – Помогла Света таким образом собраться с мыслями и, зная неуемный нрав большинства представителей противоположного пола, если вопрос касается соперника, в успехе этого безнадежного дела была практически уверена.
Глава 1
День выдался, мягко говоря, неудачный. Бывало, конечно, и хуже, но именно сейчас на душе было как-то особенно тоскливо и муторно. Алена совершенно бесцельно шла по длинной аллее и рассматривала разноцветные листья, валявшиеся под ногами. Желтые, красные и оранжевые, они должны были создавать настроение, а на деле выходило, что только угнетали. Ведь их, эти самые листья, точно как и ее только что, выбросили за ненадобностью, сочли лишним, ненужным, а то и вовсе чем-то мешающимся. Выбросили и захлопнули следом дверь. Хотя дверью она хлопнула. И от Светы первой отвернулась, и, вообще… сколько ошибок может человек совершить за один день? Верно: бесконечное множество. И ее ошибкам, судя по всему, до максимального предела было еще очень и очень далеко. Знакомой мелодией отозвался телефон – Денис звонил, видимо, Света уже успела его предупредить, иначе с чего бы ему в принципе звонить ей? Нудный и скучный, он был настолько предсказуем, что иногда казалось, будто Алена сама с собой разговаривала. Задавала вопросы, точно зная ответы на них. Размышляла, советовалась, а в ответ получала замыленое «тебе виднее, малышка» или «а ты бы как хотела?». Но ведь как хотела она сама, Алена знала наверняка, а в построении отношений должны участвовать двое. Не больше и не меньше. Так и сейчас, еще даже не принимая вызов, она была уверена в том, что Денис спроси банальное «как дела, что делаешь», и тут же напомнит, что ему все известно.
– Привет. – Мило отозвалась Алена, нацепив на лицо искусственную улыбку. В какой-то момент даже показалось, что Денис растерялся от подобного приветствия, видимо, ожидал услышать что-то слезливо-сопливое, с непрекращающимся подвыванием.
– Привет. – Наконец, собрался он с мыслями. – Как дела, что делаешь?
Алена раздраженно выдохнула в сторону, а, вернувшись к диалогу, подавила рвотный позыв и улыбнулась.
– Дела в порядке. Гуляю. – Постаралась, чтобы голос звучал бодро и, наверно, даже себя в подобном убедила, потому как почувствовала прилив сил, энергии.
– Малыш, да я все знаю. Света позвонила. – Выдал он осторожно, боясь задеть тонкую душевную организацию, а Алена надула щеки, понимая, что все это уже слышала. От себя же, предугадывая ход беседы двух… мгм… влюбленных людей. – Ты только не переживай. Все образуется.
– Ты мог бы дать мне шанс рассказать об этом самой. – Намекнула, но ничего стоящего Денис в этом не рассмотрел, отмахнулся.
– Ты как там, держишься? Я только завтра смогу приехать. Чем займешься? Может, наведешь в квартире порядок, приготовишь что-нибудь вкусненькое?
– Как насчет стирки? Ничего не требуется? – Раздраженно выдохнув, Алена стиснула зубы. – Денис, ты серьезно сейчас?! Я журналист, а не домохозяйка! Я работать хочу, а не ждать тебя из очередной командировки! Почему мне приходится каждый раз объяснять это снова и снова?! Я не вижу себя дома, не вижу стоящей у плиты в кухне, не…
– Ладно, все, я понял. Тогда, может, ты захочешь подыскать другой вариант?
– Что еще за вариант?
– Другую работу. Бегать за сенсацией это занятие не для девушки твоего статуса.
– А какой, позволь уточнить, у меня статус? – Вкрадчиво начала, сдерживая мощнейший поток внутреннего протеста.
– Ален, мы, вообще-то, пожениться собирались.
– Что-то не припомню, когда это мы собирались совершить такой ответственный шаг. – Продолжила сдерживаться, хотя волна негодования давно захлестнула мысли.
– Год назад, на твой день рождения я сделал предложение и кольцо, позволь отметить, ты приняла.
– Допусти, и что?
– А то, что ты просила тебя не торопить и я ждал. Целый год, заметь, ждал и молчал.
– Так, и?
– Что «и»? Ну что «и», Ален?! Я тебе тоже не мальчик. Я семью хочу, жизнь спокойную, жену, которая дома ждет и детей… Детей тоже хочу.
– Не слишком ли много «хочу» для весьма шаткого положения моего жениха?
– Мне двадцать пять. Желание создать семью – это нормально.
– А мне двадцать три и подобные желания пока не посетили грешную голову. И что прикажешь делать?
– Когда не знаешь, что делать, следует спросить совета у более опытных товарищей.
– У кого, например?
– У меня. У матери своей. У моей матери, если хочешь.
– А если не хочу?
– Что не хочешь? – Не понял Денис и затаился.
– Спрашивать не хочу. Семью не хочу, детей… Твои непрекращающиеся упреки по поводу моей несостоятельности как женщины, не хочу слышать.
– Я тебя не упрекаю. – Попытался, было, он отступить, почувствовав приближающуюся грозу.
Не понимал даже, что вот эта попытка пятиться, раздражала еще больше самих упреков. Он будто и сам не знал, чего хочет, но требовал от Алены каких-то решительных шагов.
– Послушай, давай мы поговорим, когда я приеду. Ты расстроена и общаться явно не намерена. – Заключил холодно и отстраненно.
– Давай! – Не унималась Алена, наступая. – Это самый удачный вариант. А еще лучше сделать вид, что этого разговора не было вовсе. Ведь именно так ты и намереваешься поступить, не так ли?
– О чем ты?! – Выдавил из себя Денис со стоном отчаяния и неизменного раздражения.
– Да как раз о том, что происходит каждый раз! Ты предлагаешь перенести неудачный разговор «на потом», а с наступлением этого самого «потом» просто переключаешься на другую, более удачную тему. Например, рассказываешь о том, как прошла командировка, какая была погода, и чем ты был занят вне работы. А о том, что со мной происходит, ни разу спросить не догадался?!
– Действительно. Сейчас этот вопрос будет актуален. Ален, что с тобой происходит?
– Да меня с работы уволили, Денис! Ни за что уволили. Несправедливо, подло, да еще и задним числом! А все из-за чего?!
– Из-за чего?
– Да из-за того, что ты, и подобные тебе, всегда делают и поступают так, как только вам удобно!
– Ален, я здесь при чем, к твоей работе? – Устало выдохнул Денис и было слышно, как принялся сопеть. Это Алену тоже раздражало и отчего-то показалось, что именно сегодняшний день оказался как нельзя кстати, чтобы высказать все эти претензии, пусть и не в лицо, но хотя бы вслух. Все те претензии, которые уже четыре года глотает, отворачиваясь.
– Да ты вообще ни при чем! Ни к работе, ни ко мне. Мы словно в параллельных мирах существует и иногда, по каким-то непонятным законам физики пересекаемся, чтобы тут же разбежаться вновь. О какой семье, о каких детях ты говоришь, если у нас даже общих интересов нет? Единственное, что связывает, так это родители, которые были бы совсем не против увидеть в нас замечательную пару. Скажи, неужели ты действительно считал, что из этой затеи что-то получится? Плясать под чужую дудку… – Раздраженно взмахнула руками и поняла, что Денис молчит.
Губу закусила, попутно соображая, что и кому сказала, а, главное, не понимала, зачем это сделала.
– Денис, не молчи! – Воскликнула, осознавая, что этот возглас больше похож на каприз маленького ребенка.
– Да я не молчу, я тебя слушаю. Что еще?
– А что еще? – Не поняла, а на самом деле, в порыве эмоций и не слышала себя, только постфактум понимала, что сказанула.
– Ну, ты так уверенно рассуждала о том, что между нами ничего общего. Только сейчас это поняла?
– Нет, то есть… то есть… – Отчего-то испугалась и принялась заикаться.
– Так, да или все-таки нет?
– Денис, давай поговорим об этом, когда ты приедешь. – Выдала фразу, глупее которой и придумать сейчас было сложно.
– Давай. – Как-то странно согласился он, с вызывающей подачей голоса, с такой же интонацией. – Кажется, именно это я и предложил за минуту до того, как ты решила высказаться.
– А что я такого сказала? В чем неправа была? – Снова вспыхнула, но уже не так явно.
– Да ладно, Ален, пожалуй, это я был неправ. – Привычно отмахнулся он и Алена почувствовала себя виноватой. Почувствовала, но признать была явно не готова, потому и пропустила момент, когда Денис решительно выдохнул. – Наверно, нам стоит что-то пересмотреть в отношениях.
Добавил он, видимо, ожидая, что на попятную пойдет и Алена, но что-то пошло не так и не менее решительно, чем и Денис пару секунд назад, выдохнула она сама.
– А лучше сделать перерыв. – Проговорила категорично. – На неопределенный срок. – Посчитала нужным добавить и ожидала поддержки, понимания, но клинило сегодня и Дениса.
– В идеале, так, вообще расстаться! – Нервно хохотнул он.
– Да. Раз уж нас ничего не связывает… – Руками развела, но странное напряжение уже закручивало неведомую прежде внутреннюю пружину.
– И не созваниваться. Хотя бы пару недель. – Очевидно, язвил Денис, но интонация воспринята должным образом не была.
– Да. Это было бы неплохо. – Добавила, уверенно кивнув, а Денис как-то странно, растерянно хмыкнул.
– Ален, мне показалось или ты… Это что? Все, что ли? – Как-то неуверенно пробубнил он. – Ты серьезно сейчас?
– А ты разве нет? – Запоздало опомнилась, а он будто истерично рассмеялся.
– А я нет, моя хорошая. Я – нет! Я свадьбу планировал, дом присмотрел. Такой, какой ты хотела. Помнишь? Как-то рассказывала… Чтобы озеро рядом, чтобы газон и качели на заднем дворе.
– Никогда не понимала в тебе эту привычку делать поспешные выводы. – Невнятно пробормотала она, чувствуя, как пружина, та самая, внутренняя… как она понемногу отпускает, расслабляет и будто успокоение дарит, которого сегодня с самого утра не чувствовала. А еще поняла, что не сожалеет. И виноватой себя не чувствует. Так странно… впервые.
Прежде была какая-то ответственность, возложенная родителями, а сейчас она словно растворилась в общей куче проблем. Поблекла и не точила изнутри. Хотелось запомнить, задержать в себе эту легкость, потому Алена гордо и предельно высоко вздернула подбородок и пристально посмотрела в светлое будущее, которое пусть и туманно, но маячило на горизонте.
– Это все, Денис. – Четко и уверенно выдавила из себя непростые слова.
– Что значит все? Не глупи… Перерыв? – Поторопился припомнить. – Кажется, так ты хотела? Давай возьмем его. Давай. Две недели это отличный срок. – Спешил он заверить, но Алена не уступила.
– Ни к чему больше затягивать. И без того больно. – Скрипя зубами, лицемерила, ведь ничего особенного пока не почувствовала. – Четыре года – это более чем достаточно для принятия подобного решения. Что-то у нас не получается. Я ничего не чувствую. Усталость. – Задумалась и со сказанными последними словами все же согласилась. – Да, наверно, усталость преобладает. Выдохлась я от этой игры в идеальную пару.
– Ален, что ты такое говоришь? – Рыкнул Денис, но было понятно, что истинные эмоции сдерживает. – Я люблю тебя. – С нажимом в голосе проговорил. – И не для того терпел все эти выходки, чтобы…
– Чтобы что?! – Возбужденно воскликнула. – Я не поняла сейчас… Терпел или все же любил? Ты определись для начала. – Ногой притопнула, осознавая, что это пиковый момент не только для нее, и все то, что прежде было на уровне подсознания, вот-вот всплывет на поверхность.
– Алена, давай мы вдвоем остынем, чтобы не наделать глупостей.
– Нет, ты все же ответь. – Невесело усмехнулась. – Или думал, что для меня секрет тот факт, что именно папа тебе в приданое обещал?
– Да при чем здесь…
– А что при чем? Выгодная я для тебя партия, не так ли? Ну, ничего, небось, и в этом конфликте они примут твою сторону, и теплое местечко все же за тобой останется. А я не у дел.
– Ты неправа сейчас.
– А я всегда неправа! Это нормальное для меня состояние последние года четыре как минимум. Давай. Что молчишь? Давай. Убеди меня в обратном.
– Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать. Я хочу, чтобы ты одумалась, успокоилась и приняла трезвое, взвешенное решение. Решение забыть об этой глупой затее. – Подсказал, но отчего-то казалось, что и сам не был уверен в успехе этого безнадежного дела. По крайней мере, Алена именно это почувствовала. А еще то, что в данном случае она сильнее, потому что права. В кои-то веки действительно права.
Молчание затянулось и, чтобы Денис не смел трактовать его как растерянность и неуверенный шаг в его сторону, Алена прокашлялась, резко вскинула голову, слегка ее запрокидывая, напряженно выдохнула.
– Нам надо расстаться. – Проговорила чрезмерно спокойно. – Я сегодня же заберу свои вещи из твоей квартиры и поживу у родителей. Пока так.
– Ален…
– И это мое окончательное решение.
– Ты же понимаешь, что совершаешь ошибку?
– А еще я хочу, чтобы на какое-то время ты забыл о моем существовании.
– Это глупость! Это твой детский, не забытый до сих пор эгоизм.
– Мне нужно побыть одной и успокоиться.
– Я сейчас же приеду и сам тебя успокою.
– Да, да, а еще лучше позвони моим родителям. – Невесело хмыкнула и отключилась, не желая продлять этот бессмысленный спор.
Закончив разговор, вдруг почувствовала усталость. Ту самую, о которой упоминала до этого. Но если прежде это было общее впечатление от нежеланных, как теперь понятно, отношений, то вот сейчас, именно в эту минуту, реальное чувство, прибивающее к сырой земле, к мокрому асфальту. Точно как эти осенние листочки…
Домой добралась в некой прострации, будто на автомате двигалась, едва перебирая ногами, но, замерев на пороге и расслышав гнетущую тишину, расплакаться захотелось от безысходности. Уже знала: Денис воспользовался сектором «шанс» на барабане, и все же позвонил родителям. И если папа был в командировке и никак посодействовать не мог, ведь беседа по телефону нужного внушения не даст, то вот мама… о-о… она умела надавить так, что беспрекословно признаешь свою никчемность. И тишина… она была лишь очередным напоминанием о том, что к диалогу мать подготовилась основательно.
– Что ты здесь застыла? – Надменно проговорила она и включила свет, разрушая мнимое уединение.
Мама была очень красивой женщиной. Не в меру умной и идеально воспитанной. Она всегда держала голову прямо, спину ровно и была предельно собрана и холодна. Такой Алена запомнила ее еще в своем детстве. Уже потом, когда отношения матери и дочери стали окончательно и бесповоротно разрушаться по каким-то непонятным причинам и неведомым обстоятельствам, об этом не задумывалась, и осталось только то самое, первое впечатление.
Мать всегда носила строгие платья, деловые костюмы и внушала мысль, что дочь должна придерживаться того же стиля и образа жизни, а вот Алене отчего-то не хотелось поддаться. Наверно, потому и выбрала свободную профессию журналиста, отказавшись от навязчивой идеи родителей сделать себя врачом. Идеальная классическая прическа, вежливые полутона и аристократическая бледность… Яркая внешне и дерзкая глубоко внутри, Алена сопротивлялась как могла, но в итоге всегда признавала более сильную натуру матери и, склоняя голову, шла на своеобразное заклание…
