Текст книги "Шахматы. Чёрная королева (СИ)"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Так и сейчас… Мать властно сверкнула взглядом, холодно и предельно жестко улыбнулась, после чего удалилась в отцовский кабинет, негласно предлагая двигаться следом. В кабинет Алена все же вошла, но вот поддаваться в этот раз намерена не была. Мысленно отгородилась от всего, что может быть сказано в эмоциональном порыве, смотрела прямо перед собой и в уме напевала какую-то давно забытую мелодию.
– Я разговаривала с Денисом. – Посчитала мать нужным огласить тему. – Что это за околесицу ты несла? Расстаться? Ничего глупее и придумать было нельзя. Я уже созвонилась с Самуилом Сергеевичем, Денискиным отцом. – На этом замечании мать сделала значительную паузу, мило улыбнулась и невинно опустила взгляд. Отчего-то она питала к влиятельному мужчине слабость. – Мы подумываем назначить свадьбу на середину июня. Это отличное время для начала новой жизни и достаточный перерыв для того, чтобы прочувствовать всю степень свалившегося на тебя счастья.
– Мам, ты хоть себя слышишь? – Криво усмехнувшись, Алена все же посмотрела на упрямо поджатые губы женщины. – О каком счастье ты сейчас говоришь?
– О том, что перенесет тебя в беззаботное будущее. – Криво усмехнувшись, женщина сложила сцепленные в замок пальцы перед собой.
– Но я не об этом мечтала…
– Мечтала? – Мать выгнула бровь и напряглась. – Мечты приводят нас к неминуемой гибели. Во всех смыслах этого книжного выражения из дешевого бульварного романа.
– А ты и такие читала? – Попыталась Алена съязвить, но мать порыва не оценила, заметно напряглась и чуть нависла над столом.
– Я читала многое. – Многозначительно хмыкнула. – Хотя бы для того, чтобы сравнить и увидеть очевидные плюсы и минусы того или иного произведения. Как видишь, и из этих дешевых книженций вышла своя польза. – Руками развела, будто очевидное доводя до ума. – Подумай, дорогая, что ты хочешь получить в будущем. Кем хочешь себя видеть, где находиться. – Проговорила заметно мягче, создавая впечатление дружеской беседы. – Я хочу быть спокойна за тебя. Потому предлагаю хорошо продумать, что ты скажешь Денису, когда он приедет, ведь такие разговоры вот так… ни на чем не основываясь, не ведут. И сказаны твои слова должны быть не по телефону, а именно при личной встрече. Постарайся, чтобы к тому времени в глазах стоял не этот протест, который сейчас ты так очевидно демонстрируешь, а сожаление о содеянном и мягкая истома. Мужчинам это нравится.
– Тебе-то откуда знать, что нравится мужчинам? – Сказанула в порыве и тут же язык прикусила.
О том, что между родителями уже давно сквозит безразличие, тоже не заметить было нельзя. Мать отца не любила и тот платил ей взаимностью, но они стойко и уверенно придерживались той политики, что крепкий брак полезен для успешного ведения бизнеса, светской жизни, и отступаться от намеченного курса намерены не были. У отца давно появилась постоянная любовница. Алена ее не видела, но мать обсуждала женщину с одной из своих бесконечных подруг. Сама же от измен воздерживалась, видимо, строгое воспитание не позволяло. Дед держал ее в ежовых рукавицах.
Вспомнив деда, известного в былые времена государственного деятеля, Алена заметно приободрилась и взглянула на мать уверенно и твердо.
– Я не буду с ним мириться. – Рукой проделала жест отрицания. – Не хочу.
– Не советую тебе так поступать. – Предельно тихо проговорила мать и угрожающе прищурилась. – Легко бросаться громкими фразами, зная наверняка, что за твоей спиной надежный тыл. Как ты заговоришь, когда я лишу тебя этого тыла. Ведь могу, ты знаешь.
– Знаю.
Внутри что-то дрогнуло, но Алена стиснула зубы, стараясь не подать вида.
– В таком случае тебя не удивит мое решение заблокировать твои кредитные карточки, отобрать телефон, который, на минуточку, – приподняла указательный палец, акцентируя внимание, – тоже оплачиваю я. Также в моих силах максимально сократить общение с подругами и друзьями вплоть до полного его отсутствия. – Бесстрастно перечислила все, что может отвлечь, и лишний раз убедить в правильности принятого решения.
– Мне не пять лет!
– А если судить по поступкам, то интеллект именно на этом уровне. – Склонила она голову набок и не без удовольствия посмотрела на то, как тяжело Алене дается очередной отказ, который она все же планировала высказать.
– Я могу идти? – Ожидаемо покорно выдавила из себя Алена, на что мать благосклонно кивнула и устало взмахнула рукой, позволяя кабинет покинуть.
Оставшись одна, женщина устало вздохнула и почувствовала, как стремительно из нее уходит уверенность в озвученных словах. Конечно же, для дочери она хотела всего самого лучшего. А, главное, не дать ей совершить ошибок, которых сама Елизавета Леонидовна избежать не смогла. Следуя за чередой безрассудных поступков, ведомая все теми же мечтами, о которых с таким азартом сейчас упомянула дочь, она осталась у разбитого корыта. И пусть ее окружает роскошь, уважение друзей и недругов, но вот свою жизнь, собственное счастье она безвозвратно загубила. Как бы «дешево» ни прозвучала эта фраза.
У нее был отцовский характер со свойственным ему упрямством, непокладистостью, твердолобостью. Тот же характер сейчас проявлялся и в поведении Алены, а ее задачей как матери, было этот бунтарский дух подавить на корню, уничтожить еще в зачатке. Это избавит девочку от многих проблем, спасет от бесчисленных ошибок, которые за собой ведет этот протест.
Некрасиво пожевав губами, Елизавета Леонидовна поднялась из-за стола и из кабинета вышла, но тут же застыла, глядя на то, как дочь стоит в дверях с явным намерением уйти если и не навсегда, то точно надолго. Именно об этом говорила небольшая дорожная сумка в ее руках и решительный, горящий взгляд.
– Дедушка оставил мне свою квартиру. – Продемонстрировала она до этого зажатые в руке ключи. – Я выложила новый телефон и все карточки. – Кивнула на белоснежную глянцевую полку в углу прихожей комнаты. – Только свою зарплатную оставила. Думаю, это все же будет честно. – Мысленно своим действиям поддакнула и создала видимость уверенности. – Поживу пока отдельно, повзрослею… – Невесело усмехнулась, непрозрачно намекая на один из последних упреков матери. – А потом поговорим.
Заключила в итоге и опустила взгляд, осознавая, что ни один мускул не дрогнул на лице матери, ни одной реальной эмоции не мелькнуло в глазах. Пусто и холодно рядом с ней. Даже попрощаться она не посчитала нужным и Алена молча ушла. И тяжесть в душе осталась несмотря на, казалось бы, сброшенные оковы чужой власти над ее собственными решениями. Не поняла и не распознала ступора матери, ее растерянности и нежелания признать очевидные ошибки в воспитании. А ведь она действительно ошиблась и, спасая дочь от повторения своих собственных ошибок, буквально толкнула в еще более серьезные, основательные, которые будет не так-то легко исправить.
Алена ушла. Что тут сказать… решение, которое казалось единственно верным и далось на удивление легко, сейчас волочилось следом, отдавая тяжестью железобетонной конструкции. Все же Алена была человеком мягким и податливым. Не по природе – по воспитанию. Сейчас только взбунтовалась и не уверена, что сможет стойко перенести все возможные последствия опрометчивых поступков. Вызванная еще из дома машина такси, ожидала под подъездом. Услужливый водитель, вероятно, в надежде на щедрые чаевые, приятно улыбался и не смел грубить. Принял ее сумку и устроил на заднем сидении. Не торопил, ожидая, пока клиентка опомнится и все же назовет маршрут следования или конечный адрес. Адрес Алена знала, но только сейчас задумалась о том, что может по нему увидеть.
С дедом Алена не общалась. Мама так решила. Она и сама с ним не общалась, видимо, затаив какие-то обиды еще в юности, а уже потом, получив определенную степень независимости от авторитарного родителя, проявила характер во всей красе. Деда Алена помнила по редким размытым воспоминаниям из раннего детства, а не так давно, чуть больше года назад, сообщили, что его не стало. Мать всплакнула, хотя и старалась сдержать маску равнодушия, отец тут же связался с адвокатами, желая узнать подробности завещания. А как себя вести Алене, никто не подсказал, а она и не знала, ведь никогда прежде не теряла близких людей, да и можно ли было относить деда к близким? Родственник – это да, а вот в остальном… В общем, Алена выбрала строгое темное платье, потопталась на пороге храма, пока проводили церемонию прощания, а на кладбище уже не поехала.
То, что квартиру дед завещал единственной внучке, никого из родни, в общем-то, не удивило, однако вскоре юристам отца пришлось явиться в суд, когда желающие оспорить завещание все же нашлись. Стоит отметить, что против отца с его сворой, у этих самых желающих не было ни единого шанса, но сам факт все же для Алены был неприятен. Если бы спросили у нее, то непременно бы отказалась от наследства в пользу той женщины, которая ухаживала за болеющим дедом несколько последних лет, но отец даже рот Алене открывать запретил. Сейчас она была ему отчасти даже благодарна, ведь пространство для маневров, как оказалось, в подобной ситуации стало едва ли не единственным выходом и очевидным спасательным кругом.
Высотный дом в самом центре города встретил недружелюбными серыми фасадами. Нет, было, безусловно, красиво, но отделка начала прошлого века внушала трепет и содрогание, будто изначально дом планировался именно для государственных деятелей, знатных особ и состоятельных людей. Да так планировали, чтобы даже у проходящих мимо обывателей не осталось ни единого сомнения, для кого предназначено подобное архитектурное сооружение.
Объяснившись с бдительным вахтером, прорваться на нужный четвертый этаж все же удалось. Отпирая замки, Алена отметила ощутимую дрожь в пальцах, все же она переступала порог не просто квартиры, не просто порог дедовского наследства, но и порог истории. На самом деле, пообщаться с дедом хотелось бы, но это она сейчас понимает, когда вляпалась во всю эту нелицеприятную историю. Когда совет нужен, поддержка, опытный взгляд, а тогда… тогда она строила планы, мечтала о карьере и была уверена в том, что со всеми трудностями справится сама. Ошибалась, что тут сказать. К подобному повороту явно готова не была, но отказываться от безумной в глазах всех остальных затеи, и не думала. Наоборот даже, план как-то легко сложился в голове и сейчас требовал непосредственного участия и немедленного исполнения. Но выделить несколько часов на знакомство с новыми условиями все же являлось возможным.
Квартира впечатлила. Сказать по правде, что-то подобное она увидеть как раз и ожидала. Массивная дубовая мебель эпохи бурной дедовской молодости, которая идеально сочеталась с современными гаджетами, и пусть редкими, но верными дизайнерскими решениями переплетения стилей и эпох. Современная кухонная мебель, и тут же кожаные диваны, стулья с высокими резными спинками, зеркала и картины в массивных золоченых рамах. Последнее, к слову, было слишком вычурно для идеалистически настроенного члена партии, но, видимо, подобную роскошь позволить себе дед все же мог. Привлек внимание и слой пыли, что собрался за год запустения, но на качестве, на общем впечатлении это практически не отразилось. Здесь все было основательным и будто с характером, со своей историей. Уюта пока не чувствовалось, слишком незначительной самой себе казалась Алена среди всех этих элементов, но убеждала себя в том, что это поправимо и в скором будущем она по достоинству займет почетное место в длинном списке именитых предков.
Знакомство с квартирой выдалось каким-то сухим и непродолжительным. Никаких личных вещей, записей, что могли бы поведать о деде, как о человеке, найдено не было. Сейф в кабинете наглухо заперт, а редкие вещи, все же попадающиеся на глаза, никакой смысловой нагрузки за собой не несли. А мысли… эти неуемные мысли, то и дело, возвращались к Бортновскому. Не к нему лично… его фигура как большого политика Алену интересовала мало, а вот некоторые поступки, не красящие его как человека, позиционирующего себя как гражданина с кристально чистой репутацией… Вот это привлекало особенное внимание. Через скольких он переступил на пути к успеху? Сколько статей уголовного и гражданского кодекса позволил себе не заметить, проигнорировать?
За подобными рассуждениями не заметила, как принялась листать подборку старых газет. Единственный элемент, пожалуй, что сохранился после целенаправленной уборки, зачистки. Алена и сама не сразу приметила серую стопку в нижнем ящике стола, но вскоре осмысленно и заинтересованно принялась изучать то, что, вероятно, еще ее дед со свойственным ему усердием и трудолюбием подшивал в единую композицию.
Газеты советских времен привлекали мало, там было больше общего плана, идея, смысл. А вот то, что датировано новым веком… вот здесь буйство красок, полет фантазии… В некоторых статьях жестко дед критиковал правительство, в некоторых призывал народ объединиться – видимо, не сразу отошел от массовой политики партии. За последние года три до смерти, в основном был замечен как инициатор реформ и деятель, успешно их внедряющий.
Дыхание сперло от возмущения в момент, когда на одном из фото статьи рядом с дедом узнала Бортновского. Тот пожимал ему руку с предовольным видом и будто что-то нашептывал на ухо, а дед в ответ с сосредоточенным видом кивал. Так только казалось, но едва ли Алена была далека от правды, все же это политика и смысл фотографии должен формироваться на уровне подсознания, а не основываться на догадках. Пробежавшись по тексту статьи скорым взглядом, и искомую фамилию удалось обнаружить. А весь смысл сводился к тому, что дед якобы выбрал приемника. «Ну да, как же!» – мысленно хмыкнула Алена и презрительно сощурила глаза. Правда, оценив те немногие события, которые всплыли в памяти, пришла к неутешительному выводу, что примерно в то время Бортновский и вышел на передний план в политической жизни области. А ее дед вскоре скончался от сердечной недостаточности. Неуемная фантазия тут же провела параллель между событиями, но здравый рассудок тут же эту параллель перечеркнул. А вот тот факт, что Бортновский все же воспользовался обаянием, определенной долей ума и немереной хитростью, чтобы расположить деда, не сомневалась.
Недовольно поджав зубы, Алена вынуждена была себе признаться в предвзятости, что для человека ее профессии непозволительно. Она всегда должна рассуждать логически и принимать во внимание факты. Пока же на виду были лишь домыслы.
Играть в детектива намерений не было, но вот разобраться в ситуации и дать ей объективную журналистскую оценку все же хотелось. А для подобных действий требовалось быть как минимум в курсе событий. В городе сейчас идет передел власти. Обошлось без погонь и стрельбы, но некоторые личности все же покинули высокие посты и страну в очевидной спешке. Это только за неделю… А что же будет дальше? И, главное: как узнать обо всем первой? Ответ очевиден: нужно крутиться поближе к верхушке, держать ухо востро и быть готовой в любой момент воспользоваться полученной информацией правильным образом.
– А для этого нужно иметь входной билет на особо значимые мероприятия. – Ответила Алена самой себе и в задумчивости подперла подбородок кулаками.
Сейчас была осень, а осень традиционно богата на всякого рода сходки, слеты и банкеты. Только вот в качестве кого она могла бы на эти самые банкеты попасть? Журналистское удостоверение все же пришлось сдать на неопределенный срок. Да и едва ли она, как рядовой сотрудник пусть и известного издательства, могла претендовать на роль человека, освещающего события подобного рода. Не тот уровень и не тот статус. Туда приглашают «правильных» репортеров, которые послушно передадут идею и смысл. Тем же, кто обивает пороги в поисках правды, ловить нечего.
Интернет-поисковик по искомому запросу тут же выдал целую череду знаковых событий осени. А там такие имена, такие звания, что телефон в руке накалился, не говоря о повышенной температуре головного мозга. Ближайшим в списке стал благотворительный вечер в поддержку талантливой молодежи. Бортновский там непременно появится. Будут его соратники, будут недруги, будут и те, кому он давно встал поперек горла. Разумеется, будучи человеком здравомыслящим, Алена не надеялась нарваться на откровения последних, но вот реальный шанс подслушать, подсмотреть и сделать определенные выводы, у нее будет. Но вот как туда попасть?..
На стартовой странице вечера яркими красками разлилась цветовая палитра осени. Совсем как та, что недавно кружила под ногами Алены в парке. Незамысловатый узор из вороха красных, желтых и коричневых листьев. В той же композиции и макет пригласительного. Запоминается, ничего не скажешь!
Алена раздосадовано выдохнула, и в эмоциональном всплеске захлопнула газетную подборку, тут же задвинув ее на место, в дальний угол выдвижного ящика стола. Энергии была масса и она бурлила внутри, не находя вывода. Так, что совсем скоро краска бросилась в лицо и взвыть хотелось от всей этой безысходности. Алена принялась судорожно шарить взглядом по поверхностям, в поисках чего-то не веданного, пока не зацепилась все за ту же пыль, которую приметила сразу по приходе. Вдруг уборка показалась идеальным вариантом для того, чтобы сбить спесь и хоть на время освободить голову от сводящих с ума идей. А между тем до благотворительного вечера оставалось всего пара дней…
Глава 2
Уборка заняла ее до самого вечера. Но ведь главное во всем этом был не процесс, а результат. И результат радовал не только глаз, но и свободную от всяческих мыслей голову. Пыль, которая и стала первопричиной идеи с наведением порядка, проблем не доставила, а вот ворох хлама, с которым было решено расстаться, стоял в углу и требовал немедленных действий. Ведь приученная к порядку и чистоте Алена, как и ее мать, терпеть не могла лишних вещей и являлась верной поклонницей минимализма, потому избавиться от ненужного было решено сейчас и ни минутой позднее. И ничто сегодня не было в силах остановить юную блюстительницу чистоты: ни противный моросящий дождь за окном, ни бак для сбора отходов, что стоял в доброй сотне метров от ее подъезда.
Сказать, что дорога оказалась простой, Алена не смогла бы при всем желании. Ведь она явно переоценила свои физические способности, а хлама скопилось немало. По идее, идеальным вариантом стал бы массовый, многоразовый заход, но помощников вблизи не наблюдалось, даже бдительный вахтер скрылся с глаз, а бегать под дождем весь вечер не хотелось совершенно. Вот она и тащила два приличных по размерам мешка через весь двор сама. Вымокшая и злая, Алена спотыкалась от бессилия и чертыхалась, возвращаясь в недружелюбного вида дом. Войдя, не смогла «удержать» лицо и все же скривилась при виде вахтера. Спрятался он, что ли, завидев ее с тяжестями в руках?.. Но теперь, как бы там ни было, с ответственным видом наблюдал за происходящим и выглядел не на шутку заинтересованным.
Чуть в стороне от вахтера возился с почтовым ящиком мужчина. Алена уже нажала на кнопку вызова лифта, в момент, когда окинула его безразличным взглядом и была готова отвернуться, как вдруг замерла с приоткрытым ртом: пригласительный. В его руках, среди приличной по размерам стопки корреспонденции, был конверт с пригласительным на тот самый благотворительный вечер в поддержку талантливой молодежи, который Алена с несвойственным себе остервенением изучала всего несколько часов назад. Она как истукан застыла, глядя на конверт, и лишь изредка могла себе позволить оторваться от созерцания желаемого с целью изучить общую обстановку. На уровне подсознания отметила, что, перебросившись с учтивым вахтером парой фраз, мужчина направился к ней. В ее сторону. Сердце забилось в судорожном припадке и обещало выдать волнение с головой, как только бы мужчина приблизился, но он свернул, не дойдя всего нескольких шагов. На лестницу свернул! «Как это было предсказуемо!» – мысленно усмехнулась она, еще несколько раз в некой панической скорости нажала на кнопку вызова лифта, как вдруг перевела на вахтера уверенный и переполненный возмущения взгляд.
– А лифт он… он что? Не работает?! – Уточнила намеренно громко и тут же бросилась в сторону лестницы, не пытаясь расслышать заведомо известный ответ.
Незнакомца нагнала уже на втором пролете и, буквально говоря, наступала ему на пятки. Подошло бы и выражение «дышать в затылок», но явно уступая мужчине в росте, Алена не смогла бы проделать подобное чисто физически. Шла и судорожно отметала следующие одну за другой мысли о том, как же завладеть билетом с наименьшими потерями. Не иначе, как сглазила, подумала в момент, когда незнакомец резко остановился.
– Вот черт! – С ощутимой долей раздражения и злости пробормотал он и принялся собирать цветастые конверты, буквально вылетевшие из рук на одной из лестничных площадок.
Нужный конверт оказался в самом низу расползающейся стопки и ничего умнее и логичнее, как помочь мужчине, Алена не придумала. В конце концов, не ступать же ей по этим письмам! В какой-то момент она поняла, что не гнушалась мысли даже о воровстве. А что? Среди бесчисленных конвертов пропажу конкретно этого он мог и не заметить, а она бы ему улыбнулась раз, другой – сильный пол на ее улыбку падок, тут уж спорить трудно, а там бы опомнился, а ее и след простыл! Перед глазами уже застыла знакомая композиция из осенних листьев и даже руку в нужном направлении Алена протянула, но незнакомец оказался куда проворнее и ловчее. Подхватил конверт из гладкой бумаги с тесненными буквами и втолкнул между остальными, безликими.
– Спасибо за помощь. – Отозвался легко, непринужденно и тут же отправился дальше, не позволяя не то что слово вставить, но даже и выдать улыбку, на которую Алена возлагала большие надежды.
До боли закусив губу и беспомощно сжав кулаки, Алена двинулась следом. Была переполнена решимостью и надеждой на лучший исход, но с сожалением для себя была вынуждена признать, что в этом раунде проиграла: мужчина уже скрылся в одной из квартир. Топнув с досады ногой, она глухо прорычала, позволяя негативу раствориться в окружающем пространстве. Слишком много неудач на ее голову за один вечер. Проигрывать Алена не любила… Хотя едва ли кто-то любит проигрывать, но ей эта тенденция не нравится в особенности и порядком надоела за последние сутки. «Настойчивость. Должно быть больше настойчивости» – напомнила самой себе и уже занесла палец над кнопкой дверного звонка, как услышала громкие обрывки фраз, больше походящие на ссору.
Голоса было два. Мужской и женский. Кому принадлежал мужской, Алена догадывалась, а вот наличие женщины в ее планы явно не входило.
– Пошел к черту! – Прозвучало особенно громко и дверь распахнулась, едва не припечатав Алену к стене.
Мужчина выскочил на лестничную площадку и с силой захлопнул за собой дверь. Гневно рыкнул, запустив пальцы глубоко в волосы, и посмотрел на Алену каким-то странным взглядом. Будто сквозь нее. Смотрел и ничего перед собой не видел, кроме пелены все того же гнева. Желваки выплясывали на скулах знакомый танец, ноздри бурно раздувались, а глаза недобро щурились. В какой-то момент на губах разошлась угрожающая улыбка. Как раз в этот момент мужчина опомнился и посмотрел на запыхавшуюся от резкого прилива адреналина Алену.
– В чем дело? – Спросил таким тоном, будто именно ее сейчас готов обвинить во всех своих бедах. Будто уже обвинил и вот-вот готов вынести приговор и привести его в исполнение.
«Расстрелять!» – раздалось в голове и Алена ужаснулась собственным мыслям. Отступила на шаг и покосилась на мужчину с опаской.
– Вы… Вы… – Никак не желала приходить на ум хотя бы одна стоящая мысль, взгляд пополз по стенам, по потолку, как вдруг сконцентрировался на знакомой комбинации цифр: она стояла напротив дедовской квартиры. – Вы меня чуть не убили этой дверью! – Взволнованно и оттого чрезмерно громко выдала она, тыча пальцем во вторую и последнюю дверь четвертого этажа. – Сумасшедший! – Посчитала нужным добавить и отступила еще на шаг, когда глаза мужчины сузились и приняли вид двух темных щелок.
Не желая уступать и далее, Алена плечи расправила, выпячивая грудь вперед, и на всякий случай отпустила зажатую до этого в кулаке связку ключей. Таким образом, сразу давая понять, что может находиться здесь по праву. И то ли связка ключей напомнила молодому человеку, что теперь он находится не на своей территории, то ли злость все же отступила, но в результате тот сделал затяжной выдох, и голову опустил. А когда вскинул снова, будто другой человек стоит перед ней.
– А, это ты… – Бросил ленивое, непонятно к чему относящееся и, дернув на себя только что захлопнутую дверь, вошел вновь.
Вошел, но в этот раз не вернулся. И криков слышно не было, и взаимных претензий, которыми пестрил предыдущий заход. «Помирились» – разочаровано поджала губы Алена и снова ногой топнула, поймав себя на мысли, что подобный детский жест вошел в привычку. Именно разочарованно, ведь уже успела прокрутить в мыслях вариант, при котором утешит оскорбленную мужскую натуру. Выслушает, участливо покивает, а затем милостиво согласиться сопровождать на искомый вечер, ведь на мероприятия подобного рода ходить без пары не принято. Но в какой-то момент все пошло не так. «Хм! В какой-то!» – никак не желал успокоиться заведенный внутри механизм противостояния. Да все изначально пошло не так! И мужчины подобного типа никогда не уходят вот так… ни с чем. Они всегда и во всем добиваются желаемого. И если добиться результата нельзя хитростью и здоровым мужским обаянием, то банально используют силу. Это нормальный мужской поступок. Нормальное мужское решение. И почему одним всегда достается вот такой яркий представитель человечества, а ей попался Денис?.. Осознавая, что и дальше торчать на лестничной площадке по меньшей мере глупо, Алена все же вошла в дедовскую квартиру и устало опустилась на пол под самой дверью. Это определенно не ее день!
Перед глазами тут же всплыл образ незнакомца, а ведь еще несколько мгновений назад казалось, что она его совершенно не запомнила… Запомнила. Еще и как. И стройную фигуру, выгнутую в каком-то хищном положении, и руки, которыми сгребал конверты всех мастей и размеров. Большие мужские ладони. Широкие и грубые. Какие и должны быть у мужчин. Пальцы на них длинные, прямые. Тут же в голове возникает глупая хохма со студенческих времен, в которой говорится, что размер мужских пальцев и его же достоинства прямо пропорционален. Бред, конечно, но в какой-то момент Алена этому верила. Что еще? Взгляд? Глаза? Да… Темные глаза, практически черные. И взгляд будто знакомый, чуть надменный. «Точно как у Бортновского» – получилось невесело вздохнуть. Только у незнакомца не было во взгляде налета прожитых лет, не было многогранного опыта и той силы, которую приобретаешь с годами, а так… один в один, смотрел на Алену и пустоту перед собой видел. Разве что эта пустота была разбавлена смазливой внешностью, да девичьим пылом, который упустить и не заметить было просто невозможно. Прическа у него была какой-то необычной. Сейчас Алена пыталась припомнить и почувствовала, что улыбается. Глупо и неправильно. Как последняя дура!
Резкий он был. Весь из себя не ограненный. Тот самый плохой парень из родительских кошмаров, которого непременно хочется приручить. И отнекиваться бесполезно – понимает, что пропала. Черты лица заостренные и прическа такая же, когда кончики волос свисают острыми иголками, когда весь взрывоопасный образ записывается на подкорку, больно ранит сознание, надежно застревая в нем. Правильной формы широкие брови, острый подбородок и почти орлиный нос. Почти… С возрастом гадать всегда было сложно, но, казалось, что ему не больше тридцати. Одежда темная, подчеркивающая поджарую фигуру и неуемную бунтарскую натуру. Ведь бунтовал, иначе и быть не может. По взгляду понятно было, по голосу, по резко брошенным фразам. Припомнила на левом запястье браслет часов. Дорогих. Папа ту же марку носил. На шее – приличную по толщине цепь, выглядывающую над воротом пуловера из тонкого трикотажа. Тоже темного. А ботинки… «какие могли быть у него ботинки?» – нахмурилась и тут же этому улыбнулась: начищенные до блеска и никак иначе! Вот такой весь идеальный неидеальный парень.
– Все равно моим будет. – Тихо пробубнила, уже фактически ощущая пригласительный билет в своих руках. – С хозяином своим или без него! – Уверенно заключила и бросила дерзкую улыбку навстречу следующему дню.
Вот только днем уверенности поубавилось и вчерашние идеи все больше походили на безумные, необдуманные, ведущие за собой новую череду последствий. А последствия – это лишения, запреты, коих и без того в жизни Алены теперь предостаточно. Потому и выбрала путь наименьшего сопротивления: позвонила коллеге, который наверняка знает, кто представит их редакцию на благотворительном вечере.
– Привет, привет, изгнанная. А я уж думал, из таких мест не возвращаются. – Засмеялся Игнатов, любимчик главного редактора и представитель журналистской элиты города.
– Привет. Как понял, что это я? – Вздохнула Алена и покосилась на телефон, номер для которого приобрела только вчера.
– А кто еще может звонить в такую рань, если не ты? На часы смотрела? Семи нет! – Прикрикнул, но без злости. Тут же рассмеялся. – Других таких же сумасшедших не знаю. – Добавил и дыхание задержал. – Неужто соскучилась? – Проговорил с придыханием, а Алена недовольно фыркнула и предпочла промолчать.
Об особом отношении воротилы пера к молоденькой практикантке год назад перешептывалась вся редакция. К счастью для самой Алены, никаких решительных шагов Игнатов не принимал и вскоре перешептывания, как и упоминания о них двоих как возможной паре, сошли на нет, но вот редкие шутки нет-нет, да и проскакивали. Вот как сейчас. И взгляды многообещающие с его стороны тоже. И намеки… Оттого и фыркала, оттого и кривилась, но сейчас нужно было ласково мурлыкнуть и пообещать все краски мира, потому и откинула голову назад, плечи расправила, и улыбнулась роковой улыбкой соблазнительницы. Да так, что Игнатов, не видя всего этого, изменения почувствовал и насторожился.
– Что-то хочешь мне сказать и не решаешься? – Похотливо потянул он, но не рассмеялся, а, наоборот, выдал напряжение.
– Ну, теперь я понимаю, за что тебя прозвали великим и могучим. – Не поскупилась на комплименты Алена и закусила губу, чувствуя себя неловко в несвойственной, непривычной роли. – Раскусил на раз. Я действительно хочу и действительно не решаюсь. – Позволила словам прозвучать двусмысленно, а Игнатов отчего-то устало выдохнул и скрипнул зубами.
