Текст книги "По воле богов (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

   Бониваль сочувственно похлопал по плечу Армана. Тот поморщился и вошел в особняк.

   – Арман! Немедленно ко мне! Нас ждет серьезный разговор. Как ты посмел покинуть двор? Ты рассердил меня сегодня.

   Молодой князь посмотрел на отца и усмехнулся.

   – Сегодня только?

   – Да можно сколько?! С таким лицом лишь только в склеп ходить на горькие поминки. Из глаз пропали вечные хитринки. Расстался с Рози, позабыл пиры. И не видали все миры, такого горестного вида. Что за вселенская обида? Где тот безумный сорванец?

   – Он умер в заточении, отец.

   Князь Монтери недовольно покачал головой и первым поднялся по лестнице. Арман, проводил взглядом отца. Тот остановился и выжидающе посмотрел на сына. Юноше ничего не оставалось делать, как идти следом. Последние две недели они почти не разговаривали спокойно. Услышав о произошедшем в клане Одариан, и пронаблюдав ярость собственного наследника от неудачных попыток вернуться на территории вампиров, князь просто запер сына в его покоях. Выпускали Армана под конвоем, охраняли круглосуточно. И даже друзей пускали под присмотром охранников. Попытки отвлечь молодого князя от его тягостных мыслей не увенчались успехом. Последнее увлечение ветреного наследника была выпровожена из спальни. Всех прочих женщин, которых князь пытался навязать сыну, он отвергал, не желая даже разговаривать. В конце концов, устав от попыток переключить его внимание на человеческих женщин, Арман категорично заявил, что сводничество не красит его отца и господина, не забыв добавить, что на своем ложе он желает видеть лишь одну женщину. Но раз отец не желает даже слышать о ней, то о невестке и внуках может не мечтать. Князь пришел в бешенство, и наследника перестали вообще выпускать из покоев, пока его голову не покинет блажь.

   Но время шло, а молодой князь, не проводивший раньше и дня без женского общества, по-прежнему пребывал в меланхолии. А после его выходки, когда Арман вылез через окно, пробрался по узкому карнизу в покои отца, где стоял отобранный у него ларец, и связался со своей вампиршей, решетки появились и на его окнах. Старый князь рвал и метал, спешно искал невест, обращался к магам, увещевал сына, но успехов не возымел. Единственное, что наследник принял благосклонно, это посещение ежегодного турнира в Вернасе. Сначала, правда, он отнесся к поездке в столицу домена безразлично. Но после вдруг с энтузиазмом поддержал идею. Князь Монтери даже вздохнул с облегчением, проходит дурь. Сейчас мечом помашет, развеется, а там, глядишь, и вернется его обожаемый беспутный отпрыск. И только сам Арман знал, с чем связано это оживление. Последние дни перед поездкой он вел себя более-менее привычно, и его начали выпускать из покоев, чем он и воспользовался утром, покинув особняк князя Монтери.

   Гонимый тоской и стремлением увидеть юную вампиршу, молодой князь прогуливался недалеко от дворца Одариан. Каково же было его разочарование, когда он увидел кавалькаду кровососов. Женщин на их страшноватых скакунах не было. Их везли в закрытом экипаже. Накинув капюшон плаща, Арман прислонился к стене дома напротив и следил за тем, как вампиры въезжают в ворота. Был здесь и первый лорд, и его сынок, при виде которого у Армана недобро сверкнули глаза. И партнер по новому делу его друзей. Но, когда в окошке мелькнуло долгожданное личико Эль Одариан, юноша подался вперед и едва не забыл об осторожности и не последовал за кавалькадой в ворота.

   Она вышла из экипажа последней, заставив его сердце замереть на мгновение, чтобы тут же пустить его в галоп. Он сделал несколько шагов и замер, когда она вдруг обернулась. Узнать его с такого расстояния, да еще и укрытого плащом, она не могла и тем не менее... Арман готов был поклясться, что узнала. Он в который раз поразился тому невероятному чувству, которое охватывало его, стоило поймать взгляд девушки, словно мир исчезал в бездне, оставляя в волшебной невесомости их двоих. Но вот она отвернулась, отвлеченная братом, и волшебство исчезло. Молодой князь дождался, когда вампирша войдет во дворец и покинул свой пост. Арман бродил по улицам упорно отыскивая средство, как пробиться к Эльмине, не находил и впадал в отчаяние.

   Неожиданно ноги привели его в храм Двух Богов. Обычно в таких храмах проводили брачные обряды, а влюбленные просили о помощи божественных супругов. Вот и молодой князь Монтери решил вознести свою молитву. Он подошел к сверкающим статуям Пресветлой и Вечного, державшихся за руки. Неожиданно в храм вошла пара мужчин. Один был явно драконом. На нем не было знаков клана, что говорило о том, что это свободный дракон. Его красные волосы лежали на широких плечах, золотые глаза слабо мерцали во мраке храма. Дракон горделиво вскинул голову и окинул храм любопытным взглядом. Вторым был чистокровный человек. Его черные волосы с легкой проседью на висках были затянуты в элегантный хвост.

   Арман недовольно поморщился, общаться с богами хотелось наедине. Да и пара мужчин неуместно смотрелась в храме Двух Богов. И все же было в них что-то... знакомое. Князь Монтери потер лоб, напряженно вспоминая, откуда он может знать о драконе и человеке.

   Тем временем странная парочка подошла к статуям богов и уставилась на них, с пристрастием рассматривая изваяния. И вид у них был, словно они стояли в выставочном зале во дворце Первого лорда Гархай-Огмара. Человек подпер рукой подбородок, а дракон склонил голову набок. Они неспешно обходили статуи по кругу, все так же задумчиво всматриваясь в богов. На Армана они внимания вообще не обращали. Наконец, человек расплылся в широкой улыбке, потер руки и провозгласил:

   – Шэр, гони три дварха! Я же сказал, что они Мэй нос картошкой наляпали. Длинный-длинный, вон, картоха!

   – Алаис, скотина, ты знал! – обиженно засопел дракон. – Ты просто знал, потому и тащил меня в эту дыру.

   – Вообще-то, это ты меня сюда тащил, жмотина огненная, – не согласился черноволосый. – Гони, говорю!

   – Это всего лишь шестой храм из десяти, – замотал красной гривой дракон. – В трех храмах нос был длинный. Досмотрим все.

   – Шэр, ну нельзя же быть таким жадным, – человек укоризненно покачал головой.

   – Я не жадный, я экономный, – не согласился дракон. – И вообще я все деньги жене отдаю.

   – Она у тебя тоже жмотина, – хохотнул черноволосый.

   – Мы экономная семья. А вот ты свою жену испортил. Демонесса не должна столько денег вбухивать в наряды, – наставительно ответил дракон и еще раз посмотрел на статуи.

   – Зато самая красивая, – горделиво произнес мужчина.

   – На эту тему я готов поспорить, – фыркнул красноволосый. – Досмотрим все храмы.

   – Ладно, морда твоя скупердяйская, – насмешливо ответил человек, и они направились к выходу из храма.

   Арман еще мгновение смотрел им вслед и вдруг вскочил и устремился следом. Он еле успел, потому что человек вскинул руку, и перед парочкой засиял портал из чистого Света.

   – Они, – уверенно кивнул сам себе юноша. – Постойте!

   Дракон и человек оглянулись и смерили Армана удивленными взглядами, словно только что вообще его заметили, а не стояли с ним рядом в храме. Князь не смутился.

   – Вы ведь посланники Пресветлой, – уверенно произнес он.

   – И что нужно от Пресветлой, красавчик? – хмыкнул черноволосый.

   – Помощи.

   – Это понятно, – усмехнулся дракон.– Когда это Пресветлой доброго утра пожелать хотели, только защиты и помощи.

   – Шэр, прекрати, – поморщился человек. – Говори.

   Арман на мгновение вскинул глаза к небу, благодаря его за эту встречу, и начал рассказывать. Впервые он говорил кому-то так открыто, ничего не скрывая и не утаивая. Его глаза восторженно горели, когда он рассказывал о юной вампирше. И гневно пылали, когда князь говорил о непонимании обоих отцов. Он говорил о своей тоске, и мужчины слушали, не насмехаясь. Они понятливо кивали, словно им было знакомо это чувство, когда нет возможности увидеть любимую, прижать ее к себе и рассказать о том, что день без нее давно превратился в ночь. Дракон сурово свел брови, слушая о прохладе возникшей между двумя расами. Черноволосый мужчина выругался и посмотрел на своего огненного друга.

   – Воля богов слишком долго доходит до их детей, – недовольно отозвался человек.

   – Сожрать их что ли, – задумчиво произнес дракон.

   – До чего же ты неоригинален, дружище, – фыркнул черноволосый. – Вампирами себе еще желудок заморозишь, а от людей начнется изжога.

   – Я могу просить заступничество Пресветлой? – нетерпеливо спросил Арман, пока мужчины не начали новую перепалку.

   – Можешь, – кинул человек. – Но спустя некоторое время. Видишь ли... – он замялся, словно собирался рассказать что-то, о чем молодому князю знать не следовало. – Пресветлая с супругом сейчас не здесь. Они иногда ненадолго покидают мир Мрака, и призвать их сейчас невозможно. А мы не можем вмешиваться без воли Вечных. Запрещено. Ты потерпи, сынок.

   – Мы все передадим, – кивнул дракон. – Она придет, но нужно только время.

   – И все-таки какая-то надежда, – скорей, успокоил себя Арман. – Благодарю.

   Он поклонился двум мужчинам и оставил их. Отошел на несколько шагов и обернулся. Дракон и человек все еще провожали его сочувственными взглядами.

   – И все-таки надежда, – уже более уверенно повторил юноша и зашагал вниз по улице.

   * * *

   Князь Монтери мерил свой кабинет широкими шагами. Время от времени он бросал взгляды на сына, который с безучастным видом смотрел в окно, пропуская мимо ушей все возмущение отца.

   – Да, слышишь меня, Арман?!

   Молодой князь посмотрел на отца и снова отвернулся.

   – Мое ты слышал повеленье.

   Прочь дурь гони из головы.

   – А если все же любим мы?

   Арман вновь посмотрел на старого князя.

   – Любовь... Да, что юнец зеленый знает о любви?!

   Вы слишком ветрены еще и горячи.

   Охотитесь за юбками,

   влюбляетесь едва не ежедневно.

   А наигравшись, бросите без всяких сожалений.

   И на страданья женские плевать.

   И никаких душевных угрызений.

   Забудь вампиршу, я велю.

   Твои капризы я терпеть не стану.

   Сынок, тебя я всей душой люблю.

   Но доведешь, запомни, что пощады нет!

   Запру, коль впрок пойдет, то и на десять лет.

   Арман зло сверкнул глазами, достал кинжал и протянул отцу.

   – Вонзи мне в грудь кинжал и кончи эти муки.

   Уж лучше смерть, отец, чем горький яд разлуки!

   – Совсем с ума сошел, опомнись, сын, довольно!

   Слова такие от тебя мне слышать очень больно.

   – Отец, прошу, закончим этот разговор.

   Уже темнеет, мы устали оба.

   Пойду к себе, и ты вздохни свободно.

   С утра продолжим долгий спор.

   Старый князь устало махнул рукой, и Арман покинул отца. Он спешно прошел в свои покои, закрылся и подошел к окну.

   – Ночь, нетороплива ты в своем движенье.

   Как медленно шагаешь по земле.

   Ну, пожалей же бедного Армана.

   От ожидания сгораю, как в огне.

   Поторопись, молю я на коленях,

   устал я нашей встречи ждать.

   О, как же хочется неимоверно,

   любимую к груди своей прижать.

   Не будь жестока, темнота ночная,

   услышь призыв, поторопись.

   На стон мой тяжкий отзовись,

   тебя я жизнью заклинаю.

   Волнение все более охватывало юношу, и вскоре он уже мерил шагами свою спальню. Несколько раз к нему постучались, но Арман отказался пускать даже друзей, сославшись на желание побыть одному. Он ополоснул лицо холодной водой, снова выглянул в окно и осторожно открыл его. В столичном особняке решеток не было. Затем огляделся. Охрана внизу была, и Арман, стараясь не производить лишнего шума, встал на карниз, добрался до дерева и перелез на него. После перебрался на ветви, почти касавшиеся высокой стены, окружавшей особняк, перепрыгнул на нее, снова огляделся и спрыгнул вниз.

   Вздохнув полной грудью, юноша сделал несколько шагов и сорвался на бег, спеша к месту встречи. Он не чувствовал усталости, летя на крыльях надежды. Миновал несколько улиц, задел какого-то дьера из нелюдей, весело извинился на ходу и кинул тому кошель с деньгами. Нелюдь покачал головой, подобрал деньги, проворчав о наглости людей, и продолжил свой путь.

   Арман свернул к центральной площади, пересек ее и выбежал на улицу Черного Демона. Отыскал взглядом серебряный фонтан и бросился к нему. Эльмины еще не было, и молодой князь присел на бортик фонтана, окунул ладонь в ледяную воду и сполоснул лицо. Постепенно волнение вновь охватило его. То юноше казалось, что девушке не удалось покинуть дворец, то переживал, как бы ей не грозило опасности в дороге, ведь она такая хрупкая... То впадал в отчаяние, то вновь воспарял духом.

   Неожиданно до него донесся негромкий цокот каблучков по каменной мостовой. Он вскочил и огляделся. По улице шла пара. Он явный вампир, она была скрыта плащом с капюшоном. Но даже ткань плаща не смогла помешать ему узнать Эль Одариан. Арман сделал несколько шагов, приглядываясь к спутнику девушки. Она откинула капюшон, увидела князя и радостно улыбнулась. Арман больше не раздумывал. Ноги сами понесли его к возлюбленной. Эль бросила быстрый взгляд на своего спутника и побежала навстречу. Арман подхватил девушку, прижал к себе и несколько мгновений просто впитывал ощущение близости юной вампирши. Эль подняла к нему лицо, и Арман накрыл ее губы своими, срывая долгожданный поцелуй.

   – Арман, – застонала девушка, обвивая его шею тонкими, почти прозрачными руками, в которых обнаружилась неожиданная сила. – Арман...

   – Любимая, ну, вот, ты рядом.

   И ничего уже не надо.

   Дай, нагляжусь на облик милый,

   он грезился мне столько раз.

   Отрада для моих несчастных глаз.

   Мне нежность душу рвет, она, как хищный зверь.

   Она ждала и дождалась до той поры,

   когда в моих объятьях будешь ты.

   Дай, надышаться мне тобой.

   Моя Эльмина, чудо ночи.

   И страшно мне, что лишь закрою очи,

   исчезнешь ты, моя мечта.

   Я задыхался без тебя.

   Моя душа наполнена тобой

   и, кажется, от счастья я умру.

   До мук безумия тебя люблю.

   Он покрывал ее личико поцелуями, словно наверстывая то время, что у них украли.

   – Арман, любимый мой, прекрасный.

   Ты рядом!

   Верю я с трудом, что миновал тот миг ненастный,

   что разлучил меня с тобой.

   День без тебя чернее ночи,

   душа в огне и слепы очи.

   И столько дней моей тоски умчались, не оставив след.

   Ты рядом! В этом вижу я секрет.

   Мне столько рассказать тебе хотелось,

   как я ждала, и каждый час молила,

   чтоб все препятствия катились в бездну.

   И не жена, почти невеста.

   Увижу ли тебя не знала,

   но о тебе я лишь мечтала.

   Звала, страдала и любила.

   Ты рядом! И беды тяжкие уже забыла.

   – Нет для меня беды страшней разлуки.

   Ее придумали специально,

   чтоб продлевать влюбленным муки.

   Но ты со мной, не выпущу тебя.

   И ночь мне стала краше дня.

   Ты мое солнце и молитва.

   Моя судьба, моя жена.

   Их прервал вампир, все еще стаявший на том же месте, где его оставила Эль.

   – Я принял верное решенье.

   Пойдем судьбе наперекор.

   Сестра...

   – Знакомься, брат мой – Энцолор.

   Он нас с тобой связать готов.

   Он маг, хранитель древних тайн.

   Есть право у него свершать обряды,

   и этому я очень рада.

   Есть ритуал, он свяжет нас навеки.

   Опасен он для человека.

   Я расскажу, ну а тебе решать.

   Нам нужно выпить кровь друг друга,

   и будем ты супруг, а я твоя супруга.

   Но после, даже если я умру,

   другую взять жену не сможешь.

   И отравиться моей кровью можешь.

   Придумал что-то брат, но все равно опасно.

   – Согласен я! Волнуешься напрасно.

   Любовь моя, когда тебя не станет,

   без моей Эльми жить ничто уж не заставит.

   Твоею кровью отравиться?

   Нектар не убивает.

   Арман сильней, чем Эль считает.

   Я рад знакомству с вами, Энцолор,

   примите уваженье и поклон.

   – Тогда не будем медлить боле,

   пока луна еще на небосводе.

   Энц первый направился дальше по улице. Эльмина и Армана последовали за ним, взявшись за руки, и не отрывая друг от друга сияющих глаз. Энцолор обернулся, посмотрел на них и добродушно усмехнулся, но промолчал. Они покинули пределы города, отошли подальше и остановились, как только вампир указал им место, скрытое от посторонних глаз, но залитое лунным светом.

   – Арман, вам надо обнажиться,

   по пояс, не совсем.

   Сестра, одета ты, как я велел?

   – Конечно, брат.

   Ты можешь начинать обряд.

   Девушка скинула плащ, под которым оказалась почти прозрачная рубашка, под которой легко угадывались контуры девичьего тела. Энцолор скинул с плеча мешок, который принес с собой. Достал оттуда тонкий ковер, вытканный древними символами, расстелил его на траве и указал на него Арману и Эль.

   – Вы на колени встаньте, друг напротив друга.

   Сестра, держи за руку правую супруга.

   Ты будешь первой, так смешаем кровь.

   Потом Арман. Смягчим твой яд его горячей кровью.

   Ну, с помощью Луны и истинной любовью...

   Вампир, обмакнул пальцы в сосуд с красноватой жидкостью и начертал на груди девушки и юноши руны, произнес ритуальную фразу на таком же древнем языке, на каком были вытканы символы, и подал сестре нож и чашу. Она с трепетом приняла и то, и другое.

   – Мой брат, а если опьянею и наброшусь?

   – Коль любишь так, как мне сказала,

   себя ты сдержишь. Но, чтобы знала,

   От вас не отойду и подстрахую.

   Эль взглянула в глаза Армана, и он подбодрил ее улыбкой. Девушка, выдохнула, задержала дыхание, чтобы запах человеческой крови не проник в сознание. Тщетная попытка, но она боялась причинить вред молодому князю. А он не боялся. Полностью верил ей. Сверкнуло в лунном свете лезвие, и горячая алая кровь юноши потекла в чашу. И вновь Энцолор прошептал непонятные слова. Эльмина подняла на Армана глаза, в глубине которых появились красные искорки. Затем поднесла чашу к губам. Первый глоток она делала осторожно, а после жадно осушила чашу. Хотела облизать губы, но брат остановил. Она опустила голову, чувствуя, как первобытный голод течет по венам, как меняет ее тело. Запретная человеческая кровь! Что может быть слаще? Вампирша посмотрела на человеческого мужчину совершенно безумными глазами, встретилась с бездонной синевой его взгляда и застонала. Чаша полетела на землю.

   – Я зло ему не причиню.

   Как можно выпить жизнь свою?

   И пусть она течет не в моем теле,

   но он и жизнь моя – одно на самом деле.

   – Горжусь тобой, малышка Эль.

   Арман, пришел и твой черед теперь.

   Девушка протянула возлюбленному правую руку, Энц подал нож и чашу. Арман некоторое время смотрел на изящную ручку своей невесты, с ужасом думая о том, что полоснуть по ней ножом настоящее святотатство. Но от него ждали именно этого, и юноша решился. Он действовал умело, потому нож разрезал кожу практически безболезненно. Кровь девушки оказалась тягучей и слишком темной. В сумраке она казалась черной. Чаша наполнилась, и Эль хотела убрать руку, но князь не выпустил прохладные пальчики. Арман поднес чашу к губам, не содрогаясь от страха или омерзения, их он не чувствовал. Энцолор поднял взгляд к луне и зашептал то ли молитву, то ли заклинание. И продолжал до тех пор, пока чаша не опустела, и юноша не поставил ее на землю. Несколько мгновений он продолжал смотреть на Эль, замершую в тревоге. Энцолор тоже с тревогой наблюдал за Арманом.

   Князь вдруг побледнел, мотнул головой, затем еще раз и потер глаза. С тихим стоном он откинулся назад, и молодое сильное тело выгнулось от сотрясавших его конвульсий.

   – Энц, что с моим любимым?

   Он умирает, брат?!

   Энцолор нагнулся над молодым князем Монтери, осторожно раздвинул ему губы, заглянул в глаза и улыбнулся.

   – Готов,

   Не надо слез, Эльмина.

   – К чему? Он жив? Арман!

   Вместо ответа Энц помог юноше снова сесть. Арман открыл глаза, и Эльмина ахнула, глядя в рубиновые огоньки в глазах возлюбленного. Юноша глубоко втянул носом, удивленно оглянулся.

   – Я столько запахов не чуял никогда.

   – Целуйтесь же, очистите уста.

   Остатки крови поглотите,

   прикосновеньем губ себя свяжите.

   Энцолор смотрел с мягкой улыбкой на сестру и ее возлюбленного, несмело потянувшихся друг к другу. Арман приоткрыл губы, и Эль увидела, как заострились его клыки, став заметно больше остальных зубов. Больше она ничего не думала. Губы Армана, ставшие сейчас чуть холодней прежнего, захватили ее в плен, выпивая остатки собственной крови с ее губ и отдавая ей последние капли собственной крови девушки.

   – Кровавая Луна, тебя в свидетели я призываю.

   Свершен обряд по правилам твоим.

   Спустись с небес и подтверди союз сиянием своим.

   Произнес Энцолор, и луна в небе вдруг стала алой. Она словно выросла, стала ближе. Красноватое сияние разлилось по поляне, окутало юношу и девушку, сжалось так, что казалось алым панцирем вокруг них, и проникло в тела.

   – Свершилось! Отныне муж и вы и жена.

   Признала вас Кровавая Луна.

   Теперь оставлю вас наедине.

   Свидетели дальнейшего излишни.

   К утру отступят чары, что даровала кровь вампиров,

   и все вернется на свои места.

   Так пойте ж страсти песнь, влюбленные уста.

   Прощайте и сладчайшей ночи.

   Когда он покинул поляну, юные супруги даже не заметили, поглощенные только друг другом. Арман осторожно погладил плечи возлюбленной, и ее рубашка скользнула вниз, обнажая еще никем не тронутое тело. Эль доверчиво посмотрела ему в глаза, смущенно улыбнулась, и молодой муж бережно уложил ее на спину, завладел губами, и время исчезло. Исчезла вселенная, растаял под покровом целый мир. И лишь двое влюбленных, зажигающие друг в друге страсть остались на маленькой полянке, озаренной серебристым лунным светом. Их стоны сплетались и возносились к той, что соединила две любящие души и защитила от случайных глаз.

   – Нет нас по одному, лишь только МЫ теперь.

   Арман и трепетная Эль.

   – Эль и Арман,

   Любимый муж, ты вечный мой дурман.

   – Люблю тебя, жена моя.

   – Мой муж, и я люблю тебя.

   * * *

   Рассвет застал юных супругов все еще в объятьях друг друга. Разгоряченные и задыхающиеся они упали на мягкую траву, целуя припухшие от бесконечных ласк губы. Арман прижал к себе Эль, и девушка удобно устроила голову на его плече. Чуть прохладный ветер приятно овивал их своим свежим дыханием.

   На личико вампирши неожиданно набежала тень. Она приподнялась на локте и заглянула в счастливые глаза своего супруга.

   – Любимый, не ругай меня,

   но я должна тебя покинуть

   и вскорости вернуться во дворец.

   Туда прибудет поутру отец.

   Поведать о коварстве мне придется,

   того, кому он сердцем доверял.

   Кузен в намереньях уже его предал.

   – Кузен?

   – Мой средний брат.

   Он мне не брат, как оказалось.

   И долго тайна та от всех скрывалась.

   Но вот открылось все,

   и Элион, пылая жаждой мести и обидой,

   задумал он убить того,

   кто с малых лет ему отцом считался.

   Неблагодарным оказался

   кузен мой Элион.

   – И он еще в тебя влюблен!

   Нет, Эль, я не пущу тебя!

   – Мой милый муж, поверь в меня!

   Мне ничего не угрожает.

   – Мою жену предатель тот желает.

   Нет, Эль, и не проси.

   Мне страшно оставлять тебя наедине со зверем.

   Иду с тобой! И кто кого еще проверим.

   Эль испуганно схватила его за руки, умоляюще глядя в глаза.

   – Нет, ты с ним не вступишь в схватку.

   Он в десять раз тебя сильней!

   Я поступлю, поверь, умней.

   Его однажды обманула, сбежав от строгого надзора.

   И снова обману.

   Отцу все без утайки расскажу.

   Пусть он предателя карает,

   а нас супругами признает.

   Ведь мы супруги пред Луной,

   уже мы признаны кровавой госпожой.

   Признает это и отец.

   Мученьям нашим наступает радостный конец.

   – Но Эль, любимая, послушай...

   – Арман, клянись моей душой, что ты не тронешь Элиона.

   Пусть первый лорд с ним разберется,

   он справедливости добьется.

   Что ежели ты сгинешь в этой схватке?

   Жить без тебя не буду!

   Кто Эль без своего любимого супруга?

   Клянись своей сжигающей любовью,

   клянись моей холодной кровью,

   клянись мне тем, что дорого тебе, молю!

   Арман хмуро посмотрел на нее и все-таки кивнул.

   – Коль хочешь этого, клянусь.

   – Как хорошо, тебе я верю.

   И ничего уж не боюсь.

   Теперь домой спешить мне надо.

   – Я провожу, еще побуду рядом.

   О, боги, как душа болит от ощущения беды.

   – Нет-нет, все будет хорошо,

   мне должен верить ты!

   Князь прижал к себе свою хрупкую жену, зарылся лицом ей в волосы и так застыл, пытаясь успокоиться и прогнать ощущение тревоги. Но отогнать неприятное чувство надвигающейся беды никак не удавалось. Он приподнялся, обнял лицо Эль ладонями и с тоской, от сознания новой вынужденной разлуки, блуждал жадным взглядом по ее лицу. Девушка прерывисто вздохнула и обняла обнаженное мужское тело так крепко, как могла. Но быстро ослабила объятья, сообразив, что из синих глаз уже исчезли рубиновые огоньки и зубы вновь ровные. Все изменения, как и обещал брат, исчезли с рассветом.

   Но время шло, и вампирша беспокойно взглянула в глаза своего супруга. Арман вздохнул и позволил ей одеться. Платье лежало в суме, которую прихватила сама Эль. Вскоре они уже шагали по улицам еще спящей столицы. Стук каблучков гулко отражались от стен домов, выдавая влюбленных, и юноша подхватил Эль на руки. Она обвила его шею руками и уютно устроила голову на плече, время от времени обмениваясь с Арманом поцелуями. Так они и добрались до дворца лорда Одариана. Князь поставил супругу на ноги, но продолжил обнимать.

   – Не отпущу, нет сил расстаться.

   – Мы будем вечно обниматься?

   Пусть солнце жарит нас,

   иль поливает дождь.

   Арман и Эль не разомкнут объятий.

   – И губ не разомкнут,

   не разорвут усладу поцелуя.

   Моя жена, готов без устали я повторять,

   тебя люблю я.

   – И я люблю тебя, мой муж.

   Но время не дает с тобой остаться.

   – Но как же сложно мне с тобой расстаться.

   Эль потянулась к его губам, улыбнулась, обещая скорую встречу, и нырнула в потайную калитку. Арман еще некоторое время ждал, сам не понимая чего, а после развернулся и побрел в сторону особняка своего отца. На улице появились первые прохожие. Проскрипела разболтанными колесами телега, прошли мимо стражники Первого лорда, побрякивая металлическими пластинами доспехов.

   Арман вскинул голову к небу, посмотрел на утреннее солнце и снова вздохнул. Он постучал в ворота, уже и не думая скрываться. Заспанный бес удивленно воззрился на молодого господина. Князь похлопал по плечу охранника и пошел во дворец. Неспешно поднявшись по лестнице, Арман вошел в свои покои, добрался до кровати и упал на нее, уставившись в потолок. Все его мысли сосредоточились на дворце вампиров.

   – Нет, так невыносимо в слепом незнании томиться!

   Как мне узнать, что там в чужом дворце творится?

   Моя жена наедине с чудовищем осталась.

   Все будет хорошо, она мне обещалась.

   Но нет покоя мне,

   тревога душу рвет и мучает разлука.

   Пойду, взгляну я на свою супругу.

   Он поспешил в покои отца. Князь уже встал и покинул покои. Арман не стал закрываться, даже ларец оставил стоять на прежнем месте. Он взял свечу с рунами и вернулся к себе. Дух, бесстрастный и безжизненный, как всегда, показал Арману комнаты его супруги. Она стояла, сжав кулаки, и с ненавистью смотрела на своего кузена, мерившего ее злым взглядом. Эль отвернулась и попыталась покинуть покои, но Элион преградил ей путь, ухватив пальцами за подбородок и запрокинув голову девушки. Она мотнула головой, но добилась только того, что ее грубо схватили. Элион впился ей в губы, и Арман с силой ударил в стену.

   – Ах, Эль, зачем ты мне лгала?

   Не может здесь все выйти хорошо.

   Безумный зверь, поймет он лишь одно,

   клинок, пронзающий его бесчувственное сердце.

   Ты клятву вырвала зачем?

   И я послушался, дурак влюбленный.

   Как защитить смогу тебя,

   оружия тобою же лишенный?!

   Эль вырвалась из рук кузена, и Арман увидел, как тот вытирает кровь с прокушенной губы. Взбешенный вампир вцепился в локоть девушки и дернул ее себя, что-то прошипев ей в лицо. Она ответила с язвительной усмешкой. Князь вздрогнул, когда щеку его юной жены обожгла пощечина. Вампирша пошатнулась, но устояла, все так же с ненавистью глядя в глаза Элиону. Он развернулся и покинул покои своей кузины. Эль бессильно опустилась на пол и запрокинула голову в попытке сдержать слезы.

   Арман уже хотел приказать духу установить двусторонний контакт, но дверь распахнулась, и к нему вошел отец. Он хмуро взглянул на сына, побелевшего от бессильной ярости, неотрывно следящего за зеркальным отражением. Князь успел заметить девушку-вампира, сидевшую на полу прежде, чем его сын задул свечу и обернулся к отцу.

   – Отец, ни слова!

   Поверь, сейчас не до твоих учений.

   Мне речь твоя, увы, не нова.

   Прошу, оставь меня...

   – Мой сын, что слышу я?

   Отца ты выгоняешь без стесненья?

   – Отец...

   – Да, твой родной отец!

   И собирайся, наконец,

   к полудню выезжаем на турнир.

   И чтобы ни один вампир

   не отравил нам времяпровожденье!

   Но ты одет, как и вчера...

   Глаза уставшие, и не был ты в купальне...

   Что это означает, сын?

   – Лишь то, что я не спал всю ночь!

   Ну а теперь спешу я прочь.

   В купальню я, одеться и готов.

   Хоть на турнир, а хоть во Мрак.

   Напиться бы, да не поможет.

   Как ярость лютая мне душу гложет!..

   Молодой князь развернулся на каблуках и скрылся за дверями купальни, оставив отца в растерянности смотреть ему вслед. Князь Монтери некоторое время пытался понять, что вызвало такую бурю в его сыне. Шагнул было к дверям купальни, но махнул рукой и ушел к себе.

   В полдень люди покинули особняк и направились к арене, где должны были пройти состязания на мечах, скачки, соревновании по меткой стрельбе и прочие мужские игрища. Друзья окружили Армана с двух сторон, но он упорно отказывался что-либо рассказывать.

   – Арман, дружище, что случилось?

   Словно на плечи навалилась

   Тебе огромная гора,

   и ты ее один держать собрался.

   Воскликнул Нерил, тормоша друга.

   – Кому же рассказать, если не нам,

   твоим старинным двум друзьям?

   Скинь ношу с плеч, а мы подхватим,

   от груза тяжкого тебя избавим.

   Поддержал Бониваль, но Арман только мотнул головой. Его недобрый взгляд нервировал друзей и не только их. Князь все время оборачивался, поглядывая на своего наследника. Нерил пришпорил коня и подъехал к своему правителю.

   – Князь, быть может вам услышать сына?

   Ведь изведет его кручина!

   Подумаешь, вампир и человек,

   а то ли еще будет.

   В наш просвещенный с вами век,

   союзов смешанных прибудет.

   – Она вампир! Ему опасна,