Текст книги "По воле богов (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова (Григорьева)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

   – Арман! Каков наглец! Ты отдавил мне ноги!

   – Приятель, не кричи.

   Присядь и отдохни, устал ужасно ты с дороги.

   Донесся до меня невозмутимый ответ. Я повернулась в ту сторону, но понять смогла только, что у кого-то из наших дам произошла смена партнера, причем, насильственным образом. Партнеры сменились раз, второй. Я упорно держала свою руку в некотором удалении от человеческих горячих лапищ. Шаг, разворот... Даже не знаю, как мои пальцы скользнули в протянутую ладонь. Вновь этот ошеломляющий запах и пронзительные синие глаза, рассматривающие меня пристальным взглядом.

   – Чудесный вечер дарит встречи,

   сплетает разные пути.

   Твой путь привел ко мне тебя.

   Как звать прелестное дитя?

   – Эльмина.

   – Я Арман Монтери.

   Ответил молодой мужчина, сделал шаг, пропуская перед собой другого мужчину, обошел его, вытесняя к прежней партнерше, и встал на свое место, со мной в пару. И я опять подала ему руку. Я встретилась с необычайно-синими глазами и уже ничего и никого не замечала. Наваждение все длилось и длилось, и стряхнуть его никак не удавалось. Арман больше не произнес ни слова, а я поймала себя на том, что хочу слышать его голос. Мы стояли посреди зала, держась за руки, и пары обтекали нас. вампиры изумленно смотрели на меня, человеческие мужчины окликали моего синеглазого партнера, но он не реагировал, удерживая меня в капкане своего взгляда. И вдруг вторая его рука поднялась, коснулась моего лица, и он прошептал:

   – Прекрасное видение из грез.

   Ты послана мне небом на погибель.

   Ты чудо, что дарует ночь.

   Прекрасней женщины не видел.

   И счастлив будет тот мужчина, что назовет тебя своей...

   – Эльмина! Уходи скорей!

   От окрика брата я вздрогнула, отвела взгляд и странная слабость отступила. Оказывается, музыка уже не играла, и посреди зала мы стояли одни. Элион рванул к нам, вырывая меня из рук человека. Он угрожающе оскалился. И тогда вскочил с места отец.

   – Не смей, мой сын!

   – Арман, ты обезумел точно.

   – Его вы уводите срочно!

   Кто-то из людей ухватил моего нового знакомого за локоть и потащил в сторону.

   – Приносим наши извиненья.

   И просим толику терпенья.

   Кажется, это говорил лорд Дорбери. Ройх вырвался из чьих-то рук, удерживавших его все это время, и ринулся в мою сторону. Но брат был быстрей, он схватил мою руку и вытащил из зала, после погнал по лестнице и втолкнул в покои.

   – Сиди, не вздумай выходить.

   Рявкнул брат и снова умчался куда-то. Я прошлась по гостиной, затем подошла к зеркалу и посмотрела на собственное отражение. Ох, мать, что же сейчас произошло? Я обхватила пылающие, словно у жалкой человеческой женщины, щеки ладонями и снова взглянула в зеркальную гладь. Медленно, но верно накатывало осознание. Я позволила притронуться к себе человеку! Я стояла и, как последняя дура, пялилась на него, когда рядом был тот, о ком я столько времени мечтала! На глазах у всех Пьющих кровь! Я стояла и не сводила взгляда с ЧЕЛОВЕКА! Мешок с кровью... мужчина.

   – Гнилая кровь! – выкрикнула я и бросилась на балкон.

   Прохладный ночной воздух немного успокоил и привел в чувство. Должно быть какая-то магия. Мы, вампиры, почти не обладаем ею, но легко попадаем под магическое влияние. Наверное, он маг, этот синеглазый, и просто напустил чары. Иначе как я могла так опозориться?! Никак! Это все чары. И все же... "Ты чудо, что дарует ночь. Прекрасней женщины не видел. И счастлив будет тот мужчина, что назовет тебя своей... ", – так он сказал. Вздохнув, я облокотилась на перила и опустила голову на руки, не сводя взгляда с далеких звезд. Перед внутренним взором то и дело вставали бездонные, словно морская глубина мужские глаза.

   Я посмотрела на свою руку, которую еще совсем недавно сжимали непривычно теплые пальцы, провела чуть подрагивающими пальцами по щеке, повторяя его движение.

   – Как странно. Как все это странно.

   – Ах, госпожа, вы словно бы в огне.

   Рени появилась за моей спиной.

   – Уйди, одной остаться надо мне.

   Взгляд не хотел покидать небосвод, ища там ответ на новые вопросы.

   – Лорд Ройх...

   – Нет, не сейчас. Мне нездоровится. Хочу побыть одна.

   – Мне так и передать?

   – Да, так и передай.

   – Ну, точно не в себе.

   Долетел до меня шепот моей прислужницы, но скользнул где-то мимо сознания. Дверь закрылась, и я вновь осталась одна.

   – Арман. Кто в это имя музыку вплетал?

   Ты человек, Арман...

   Ты словно чарами меня опутал, мне наважденья не стряхнуть.

   Ко мне тебя привел твой путь.

   Арман, так странно имя на язык ложится.

   Я словно пью чудеснейший нектар. Арман...

   Должно быть чары колдовские сковали руки мне и ноги, и голова моя в огне.

   И мысль одна бежит по кругу,

   за что судьбой ты послан мне?

   Смутил бессовестный ты душу, и ночь помощница тебе,

   что навевает мысли мне...

   – Мы мыслим одинаково с тобою,

   я твой и сердцем и душою.

   Мне глаз твоих зеленых свет не даст покой и на краю могилы.

   Как жить, когда отдал ты сердце милой?

   * * *

   И вновь наваждение. Дыхание прервалось в тот же миг, как я встретилась с ним взглядом. Сердце пропустило удар, и я помотала головой, пытаясь избавиться от чар, но они никуда не делись. Сам воздух словно сгустился, и вселенная сжалась до моего балкона и человеческого мужчины внизу.

   – Арман? Ты здесь? Сейчас?!

   – Арман погиб, пронзенный блеском твоих глаз.

   Осталась лишь его душа, готовая порхать всю вечность за твоим плечом.

   И молит Эль он об одном.

   Позволь мне ветром стать, что с наглостью такой целует руки и ласкает плечи.

   Позволь стать сном твоим и смежить веки.

   И слать сладчайшие из грез,

   чтоб ты не знала в жизни слез.

   Я в смятении сжала пальцами перила до побелевших костяшек, боясь пропустить хотя бы слово.

   – Зачем ты это говоришь?

   Зачем ты мой покой смущаешь?

   Арман, куда ты исчезаешь?

   – К тебе иду, моя мечта.

   Он на мгновение пропал из виду, и я вновь перегнулась, испугавшись, что человек все-таки уйдет. Но Арман не ушел, более того, уцепившись за выступы на стене, он поднимался наверх. В груди так сладко защемило, и я попыталась отругать себя, но не вышло. Ну, уйди же, уйди, наваждение! Не ушло. Перебралось на мой балкон и спрыгнуло на пол, глядя на меня с широкой улыбкой. Попробовала себя уговорить, что он угрожает мне, скалится, но вновь не вышло. От тепла, шедшего от этой неповторимой открытой улыбки, я улыбнулась сама, обнажив клыки, но даже не помышляя о нападении.

   Мужчина подошел ко мне совсем близко и вновь провел пальцами по щеке.

   – Прохладна кожа и нежна.

   – У всех нас холодна она.

   Наш кровоток бежит иначе, и сердце бьется еле слышно.

   Я Эль из клана Пьющих кровь.

   – Ты чудо ночи. Ты сама любовь!

   – Любовь? Ты вдруг назвал меня любовью...

   Голос вдруг упал до шепота, а сердце затрепыхалось испуганной птичкой.

   – Так говорит мне мое сердце.

   А ты его не слышишь глас? Не может быть!

   Он кричит так громко, что слышать должен целый мир:

   "Эльмина, для Армана ты кумир!".

   Влюбленные сердца умеют говорить,

   а что твое ответит сердце?

   – Мое боится слово молвить.

   Ведь так стремительно любовь прийти не может.

   Все наважденье этой ночи.

   Молю, скорей откройтесь очи

   и пробудите ото сна.

   Ведь невозможно, чтобы взгляда хватило для рождения любви.

   Уйди же, наваждение, уйди.

   Иль просто ветреный ты человек,

   и женщин знаешь целый век.

   Ты хочешь поиграть со мной?

   Так пусть же покарают боги того,

   кто так легко рискует головой.

   Арман склонил голову к плечу, продолжая рассматривать меня.

   – Тут ты права. Влюблялся быстро я и часто,

   но лишь впервые полюбил.

   И прошлые любови я забыл.

   Они лишь призраки на небосводе ночи.

   В твои смотреть хочу я очи.

   Лишь облик твой томит и манит.

   Арман Эльмину перед небом славит!

   И сердце полно лишь тобой,

   моею нежною мечтой.

   Его ладони легли мне на плечи, скользнули вниз по рукам, мужские пальцы сплелись с моим, и я захлебнулась в его взгляде. Так не бывает, не должно быть! Он ведь всего лишь человек!

   – Ты маг. Все это колдовство, лишь чары.

   – А имя им любовь.

   – Зовусь Эльминой, Пьющей кровь,

   а ты всего лишь человек.

   Судьба сыграла злую шутку, уйди же... Нет!

   Постой еще минутку.

   Его пальцы зарылись мне в волосы, голова оказалась прижата к широкой груди Армана.

   – Как счастье велико сжимать тебя в объятьях.

   Я позабыл о долге, об отце, о братьях.

   Милей всего твоя мне нежность,

   дыхание весны и молодости свежесть.

   Ну, да, я человек, а ты вампир, так что ж?

   И наши боги когда-то не были богами.

   Он демон, а она такой же человек, как я.

   Но их любовь дала им крылья и вознесла на небеса.

   И у меня вдруг развернулись крылья, когда мелькнула ты в толпе.

   Тебя одну я видел и не боле,

   и сердце вырвалось, почувствовав себя на воле.

   Так не бывает, знаю, но случилось.

   Арману Эльми сразу полюбилась.

   – И мое сердце вдруг во мраке оживилось.

   Скажи еще мне слов красивых много,

   не даром привела ко мне тебя дорога.

   – Что мне сказать тебе, виденье ночи?

   О красоте твоей могу я говорить часами,

   смотреть и вовсе бесконечно.

   На глаз зеленых блеск беспечный,

   на зубки острые и милый носик.

   А, кстати, есть один вопросик.

   Твои уста меня манят,

   с них пили уже сладкий яд?

   Я отрицательно покачала головой. Ройх ведь так и не поцеловал меня. Ройх, моя мечта... А был ли он мечтой? И было ли это любовью? Додумать я не успела, потому что мужчина склонился ко мне и завладел моими губами. И вновь дыхание прервалось, когда я ощутила тепло прикосновения, его нежность, трепетность. Ну, уйди же, наваждение...

   – Так значит, я отравлена тобой?

   – О, нет! Такого допустить не в силах,

   верни мне яда половину.

   Хочу, чтоб ты была отравлена со мной.

   И снова я не могу шевельнуться, ощущая только тепло мужских рук, все тесней прижимавших меня к крепкому сильному телу, и обжигающий жар поцелуя, который из трепетного стал более уверенным и смелым.

   – Теперь мы отравились вместе.

   Но, кажется, еще остались капли.

   Их выпью и спасу тебя.

   За спиной послышался шум.

   – Вы спите, госпожа?

   – Стой там, Рени, я занята.

   – Вас лорд Одариан зовет.

   Голос бесовки стал громче.

   – Скажи, что вскоре я спущусь.

   Мгновенье, только соберусь.

   Я крикнула ей и уже тише тому, от кого все никак не могла отвести взгляд.

   – Ты должен уходить.

   Беги скорей, пока никто не видит.

   – Нет сил бежать. Есть только силы,

   чтоб на тебя смотреть всю ночь.

   – Госпожа!

   – Ах, Рени, отправляйся прочь!

   – Отец велел вам торопиться.

   – Чтоб всем им ядом отравиться,

   или сгореть, иль просто удавиться.

   Иду, скажи, уже иду! Спеши же... Нет, еще мгновенье.

   Дай поглядеть в последний раз

   в сиянье синих добрых глаз. Теперь спеши.

   – И мне дай миг, вдохнуть еще раз аромат волос,

   и вновь вкусить отраву поцелуя.

   Потом уйду, но только лишь с балкона.

   А от тебя уйти нет сил.

   Тебя душою полюбил.

   Он перелез через перила, и я бросилась следом.

   – Арман, постой! Нет-нет, иди.

   Всего лишь мелочь.

   Он остановился, выжидающе глядя на меня. Затем вернулся на балкон и обнял мое лицо ладонями.

   – Мелочь? Это важно.

   Нам жизнь плетут из мелочей.

   И если мелочи не станет, то рухнет мир.

   Окончен будет жизни пир.

   Ну, что же ты, не прячь очей.

   Скажи, что думала, о чем сказать хотела.

   – Всего лишь попросить.

   – О чем?

   – Там, кажется, осталась капля яда.

   Как мне ее нести к отцу?

   – Никак нельзя, сейчас тебя спасу.

   Его глаза становились все ближе, заполняя небосвод, вытесняя звезды своим сиянием, и даже когда наши губы снова встретились, я не могла даже прикрыть веки, захваченная в плен упоительной синевой этих глаз. Шаги Рени слышались под самой дверью балкона. Я уперлась ладонями в грудь Армана, разом ощутив биение его горячего человеческого сердца.

   – Тебя увидят. Уходи же.

   – Ну, где вы, госпожа?

   Короткий поцелуй, и мой ночной гость исчез за перилами. Я посмотрела вниз и встретилась с его сияющими глазами.

   – Люблю и буду вечно повторять.

   Люблю и снова, и опять.

   Он послал мне воздушный поцелуй и ловко спрыгнул на землю. Я проводила взглядом его высокую широкоплечую фигуру и обернулась к бесовке.

   – Отец зовет.

   – Иду.

   Я рассеянно кивнула и направилась на выход. Отец ждал меня в своих покоях. Мать стояла у окна, она не обернулась, когда я вошла. Элион тоже был здесь. Он сидел рядом с отцом, но на меня даже не взглянул, только я все равно видела насколько оттопыривается его верхняя губа из-за увеличившихся клыков. Брат был в ярости. Вторая жена отца, похоже, осталась на балу, который еще не закончился. Как я уже говорила, она была очень сильной Пьющей кровь и замещала отца, если он отсутствовал. Первая жена не жила во дворце уже достаточно давно, как и наш с Элионом старший брат Энцолор, единственный, кому достался дар магии. И если первая леди жила на территориях клана, но в уединении, то Энцолор жил неподалеку от нас. Я иногда сбегала к нему, забиралась с ногами на старое потертое кресло, которое мне почему-то полюбилось с первого же посещения, и сидела тихо-тихо, следя за тем, как брат творил свое колдовство или же ставил опыты.

   Я уверенно вошла в покои отца и посмотрела на него. Лорд Одариан выдержал мой взгляд, усмехнулся и кивнул на кресло. Усевшись, я расправила складки белого платья, от которого так еще и не избавилась. Я тянула время, приводя в порядок не только свои растрепанные чувства, но и мысли, пребывавшие в смятении.

   – Хочу с тобою обсудить, что было на балу.

   Из всех вампирш, что были там,

   Тебя лишь вспомнили одну.

   – Позор для Пьющей кровь!

   Воскликнул брат.

   – Тебе я это говорил и повторяю вновь!

   – Замолкни, сын.

   Ты в этом доме не один.

   Ответтит мне сперва, Эльмина,

   А уж потом дойдет черед до сына.

   Наш славный Ройх тебя просил не медлить

   И на вопрос его немедленно ответить.

   Я удивленно взглянула на отца.

   – Так говорим сейчас о певеденье?

   Или о Ройхе речь пойдет?

   И коль с людьми не вышло осложненья,

   То Эль вопроса не поймет.

   Но тут снова вмешался Элион.

   – Меня трясет от неприятья

   Нас осмеяла на весь мир!

   Упала так позорно ты в объятья.

   А он ведь человек, а вовсе не вампир!

   Упала, брат, упала. Сразу и безоговорочно, но об этом я буду думать позже и справляться с этим тоже буду сама. А пока я сидела с непроницаемым выражением на лице и переводила холодный отчужденный взгляд с одного родственника на другого.

   – Так что ответим Ройху, дочь?

   Отец вернул меня к вопросу, который вдруг стал неразрешимым. Я неуверенно посмотрела на него, и голос прозвучал тихо и потерянно.

   – Отец, уже на землю пала ночь.

   Я так устала сильно.

   И дать на твой вопрос ответ,

   Сейчас мне непосильно.

   Теперь на меня смотрела даже мать. Да, понимаю. Не так давно мою увлеченность этим вампиров было сложно не заметить. Но я больше не чувствовала ни увлеченности, ни даже уверенности, что она была. Отец задумчиво постучал пальцами по подлокотнику своего кресла.

   – И в чем, скажи, причина?

   – Отец, скажу, как на духу.

   Запуталась Эльмина.

   Мне Ройх был мил, и это так бесспорно.

   Но красотой теперь своей его пленяет Дорна.

   Ни разу он не дал понять,

   Что нравится Эльмина.

   И хочет лишь завоевать

   Он милость господина.

   И пусть это было ложью, в которую не особо верила и я сама, но эта отговорка далась так легко и просто, что я даже перевела дыхание и едва заметно улыбнулась.

   Кто бы мне сказал еще пару часов назад, что я буду отговариваться от брака с самым завидным Пьющим кровь, я бы ему горло собственными руками вырвала. Отец и брат молчали, а мать вдруг задала вопрос. Иногда мне кажется, что она просто ненавидит меня.

   – То человек тебя смутил?

   – Вопрос меня твой возмутил!

   Я с негодованием взглянула на нее.

   – Мать, оскорбляешь ты меня!

   Какой-то человек и я?!

   В слово – человек я постаралась вложить, как можно больше отвращения, презрения и брезгливости. Клыки брата заметно уменьшились, и взгляд стал на порядок спокойней. Мать вновь отвернулась к окну, показывая тем самым, что разговор со мной она закончила. А отец разглядывал некоторое время, задумчиво покручивая в пальцах знак нашего клана – руну Крови в круге из красного золота.

   – То князя сын.

   И у Монтери он один.

   Его влечение к Эльмине

   Нам может пользу принести.

   Коль к нуждам нашим отнести.

   Ведь люди горячи и вероятно...

   – В употредлении они приятны!

   Вновь взъярился брат.

   – Отец, ты будешь торговать сестрой?!

   – К опасной подошел черте, постой!

   Грозно рыкнул отец, и брат, продолжая пылать гневным взором, все-таки смолчал.

   – Сказал – могли! Не значит – буду.

   И пусть я к людям и лоялен

   Но Пьющей кровь им не видать!

   Они лишь мясо и не боле.

   Об этом в жизни не забуду.

   Подпишем договор и наглеца

   Не вспомним вовсе, как назвать.

   .

   – Что с Ройхом? Ты ему откажешь?

   Мать посмотрела на отца.

   – Нет, ему не откажу.

   Но так слова ему скажу.

   Пусть ждет ответ самой Эльмины.

   А между тем велю я сыну

   Сестру отсюда увезти.

   Нам не нужна грызня и свара.

   Ройх зол и мщением горит,

   Того сейчас не надо.

   Остынет человек, уймется Пьющий кровь.

   А как закончим все дела,

   Вернется Эльми вновь.

   Ответил отец и встал.

   – Свободны все, я речь окончил.

   Брат был явно доволен принятым решением. Он поднялся со своего места, поклонился отцу и посмотрел на меня. Сохраняя ледяное спокойствие в каждом жесте, я так же поклонилась отцу и покинула его покои. Разумом я была согласна с отцом, но почему-то в душе все сильней разгоралась буря из смеси негодования и разочарования. Спокойно, Эль, спокойно. Все верно, все правильно. У тебя будет время для того, чтобы привести чувства в порядок и, вернувшись домой, принять предложение Ройха. Я Пьющая кровь и человек не для меня. Это недопустимо... Но почему же так тяжело не проклясть отца за его решение?!

   * * *

   Скакуны уносили нас с братом все дальше от дворца, и я несколько раз оглянулась, с какой-то дикой надеждой увидеть широкоплечий силуэт, хоть в одном из многочисленных окон, освещенных множеством свечей. Но так и не увидела. Только заслужила от брата угрожающее рычание.

   – Ты уезжаешь не навечно.

   К чему угас твой взор беспечный?

   Бросил он мне через плечо. Я промолчала. Ответить было нечего. Когда мы отъехали достаточно далеко, Элион придержал своего скакуна и перехватил поводья моего, вынуждая остановиться.

   – Что хочешь ты услышать, брат?

   Сухо спросила я, пытаясь вернуть контроль над своим животным.

   – Я разговору этому не рад,

   Но все ж скажу.

   Позорно ты вела себя.

   И гнев мой честно заслужила.

   Сказал он, сверля меня злым взглядом.

   – Ты поучить решил меня?

   Пустое, брат.

   Все Эльми поняла и осознала.

   Тобой уж сказано не мало.

   Теперь поводья отпусти,

   Устала я, и спать хочу.

   – Эльмина, вовсе не шучу!

   Ты с человека взгляда не сводила.

   А как же Ройх?

   Его в отставку отпустила?

   Не слушая меня, продолжил брат.

   – Поводья мне отдай,

   Или пешком пойду!

   – О Ройхе вспомнил кстати.

   Ваш танец безобразен был!

   – Он мне жених! Об этом не забыл?

   Отмахнулась я и спрыгнула на землю, выполняя свою угрозу.

   – Эль!

   Проигнорировав вопль брата, я направилась дальше. Идти не так уж и далеко. Вообще можно было остаться у Энцолора. А к его матери отправиться утром. День оказался слишком выматывающим, я по-настоящему устала. Слишком много эмоций для одной маленькой Пьющей кровь.

   – Эль!

   Продолжить путь верхом мне никто не предлагал, потому я вновь проигнорировала его призыв. Элион налетел на меня, сбил с ног, и мы покатились по земле, рыча, и угрожающе скалясь друг на друга. Может, мои клыки и меньше в два раза, но я никому не позволю так вольно вести себя со мной! Даже брату.

   – Эльмина, ты меня взбесила!

   Не смей со мной играть в молчанку!

   Упрямство глупое твое

   Втянуло в эту перебранку!

   Шипел Элион.

   – Отстань! Иль слезь с меня сию минуту,

   Иль горло выгрызу твое

   Не смеет даже брат родной

   Топтать достоинство мое!

   Не менее зло шипела я, пытаясь освободить от его захвата. Брат прижал меня к земле, перехватил мои запястья и теперь нависал сверху, сверкая алыми глазами. Он почти полностью перешел в боевую трансформацию. Хоть убей, но я понять не могу его поведения весь сегодняшний день.

   – Ты слишком долго смотришь, брат.

   Не нравится мне это взгляд.

   Уйди с меня и отведи глаза.

   – Ох, Эль, зачем ты мне сестра?

   Хриплый голос Элиона заставил меня напрячься. И он начал склоняться к моему лицу. Никогда никого не била, а тут так удачно пришел на память урок Рени, и я двинула коленом в пах безумного Элиона. Он взвыл, и я спешно вскочила на ноги, подозвала своего скакуна и помчалась к леди Минее. Это уже слишком! Ройха я приняла с радостью, человека со смятением, но собственный брат... Надо поговорить с отцом, пусть обращается к целителям, к магам, к богам, к кому угодно, но Элион слишком сильный вампир, чтобы позволять ему скатываться в пропасть безумия.

   – Эль, стой!

   Вернись ко мне немедля!

   – Мой брат, забудь про эти бредни!

   Доеду я одна до цели.

   Езжай назад, увидимся в конце недели!

   Но он догнал меня, правда, больше не пытался рычать, угрожать, воспитывать или сделать еще что-то. Теперь он просто скакал рядом, не поворачивая головы. Хмурое лицо я разглядела боковым зрением. Раскаивается? Стыдно? Или мне вообще все показалось? И брат хотел наказать меня более грубо, чем внушения, которые я не хотела слушать? Потому он и спросил, почему я ему сестра.

   – Прости меня, все это глупо.

   Обласкан верно я твоей наукой.

   Должно быть кровь людская разум будоражит.

   Ведь Элиона Эль презреньем не накажет?

   Он скривился, и я сбавила ход и похлопала брата по плечу.

   – Забыли, брат.

   – Не говори отцу, что я сорвался,

   И пусть я в этом мало виноват.

   Но лучше сделать так,

   Чтоб он за те мешки,

   Что во дворце гостят, не опасался.

   Попросил брат, и я вновь кивнула. После этого он замолчал. Впереди блеснула река, на берегу которой примостился дом леди Минеи. Элион первый подъехал к мосту, укусил свое запястье и капнул несколько капель тягучей темной крови на перила. Мост недолго оставался безучастным, кровь исчезла, и алое сияние вспыхнуло над рекой и погасло. Нас пропускали.

   Мы нечасто навещали первую леди, она не посещала дворец вовсе. Ко мне Минея относилась с симпатией, Элиона недолюбливала, как и его мать – вторую жену отца и вторую леди. Рени как-то принесла мне сплетню, что из-за второй супруги первая и покинула дворец. С моей матерью она уживалась вполне сносно.

   – Кровавой ночи, леди.

   Поклонилась я матери Энцолора.

   – Мрака.

   Коротко ответила она, погладила меня по щеке и вошла в дом.

   – Со мной здороваться не надо?

   Насмешливо спросил брат, но я видела, ему неприятно.

   – А что я сделала мгновение назад?

   Прохладно ответила леди Минея и уточнила.

   – Ты останешься с нами до утра?

   – Сейчас отправлюсь я назад,

   Ответил брат и позвал меня.

   – Эль.

   – Удачи, брат,

   Произнесла я, не оборачиваясь.

   – Кровавых снов, сестра.

   Он еще некоторое время ждал чего-то, после развернулся и покинул маленький, но уютный домик. До нас с Минеей донесся цокот копыт скакуна по доскам моста, и вскоре тишина окутала мое временное жилище. Первая жена отца повела меня в уже знакомую мне по нескольким прошлым визитам комнату, и быстро оставила одну. Я села к окну и долго смотрела в черноту ночи, не в силах двинуться с места. После подышала на стекло и написала имя... Вчиталась в него и спешно стерла, начав сердиться на себя. Ну, сколько же можно?! Оставь меня мое наваждение, я не могу думать о том, кого презираю всей душой!

   – Эль, – я обернулась. У двери стояла леди Минея, – ты голодна?

   – Нет, – я отрицательно покачала головой.

   – Тебя что-то гнетет, – первая леди подошла ко мне и присела рядом.

   Я потянулась к ней и положила голову на плечо. Жаль, что мать чаще удерживала меня на расстоянии, Минея всегда казалась мне мягче и ближе, чем мать. А может, я сама держу ее на расстоянии? Ведь я столько обвиняла ее в том, что я мало похожа на других Пьющих кровь, столько страдала, что мне не досталось силы и роста, что мать устранилась, решив оставить меня наедине с обидами и терзаниями.

   Леди Минея погладила меня по волосам.

   – Расскажешь? – спросила она.

   – Меня гнетут сомнения, – наконец, заговорила я. – Ройх сегодня просил разрешение на наш союз.

   – Ты ведь мечтала об этом вампире, – мягко произнесла леди.

   – Да, но... – так хотелось рассказать о человеческом мужчине, только как признаться в том, что я все еще не могу выкинуть из головы человека?

   – Он больше тебе не нравится, – догадалась первая жена моего отца. Я кивнула. – Но ты не поэтому грустишь. Другой вампир?

   – Другой, – эхом отозвалась я, так и не признавшись, что это человек. – Я смотрела в его глаза, и мир исчез.

   – А он? – с улыбкой спросила Минея.

   – Он говорил мне такие слова, каких я еще никогда не слышала. И смотрел так... нежно, вампиры так не смотрят, – я осеклась, испуганно глядя на нее.

   – Человек?! Кто-то из тех, кто приехал к твоему отцу? – ее глаза округлились. – Эль, ты увлеклась человеком?!

   – Ругайте меня, леди Минея, ругайте, – я покорно склонила голову.

   – Пьющая кровь, ты сошла с ума, – покачала головой леди, но осуждения я так и не услышала. – Кто же он?

   – Сын сумрачного князя, Арман, – я вновь отвернулась к окну. – Ничего, когда я вернусь, их уже не будет. Останутся только Пьющие кровь, Ройх и я. Все наладится. И Элион успокоится.

   – Элион? – губы леди Минеи поджались в тонкую линию. – Что сотворил этот вампир?

   – Нервничает просто. Люди на нас на всех действуют. Их запах доводит до исступления, – отмахнулась я.

   – И все же ты увлеклась одним из них, – улыбнулась леди уголками губ.

   – Он пахнет... силой, – наконец, я нашла подходящее определение этому мнящему и завораживающему запаху, что я ощущала от синеглазого мужчины. – Ему хочется покориться.

   Мы помолчали. Леди поглаживала меня по руке. Ее тело было холодней моего, и я вспомнила тепло, что шло от рук Армана, и как билось его сердце, так быстро, так по живому. Неужели он сказал правду, и я отравлена его словами, этим поцелуем... Пальцы сами коснулись губ, и я закрыла глаза, вновь переживая слияние наших губ. Надо как-то выкинуть его из головы! Нужно переключиться на что-то другое.

   – Леди Минея, – я подняла на нее взгляд, – за что вы не любите Элиона?

   – За излишнее благородство твоего отца, – ответила она и встала.

   – Поясните, – я поймала ее за руку.

   Первая жена моего отца посмотрела на меня, затем вновь села рядом.

   – Тайна за тайну, Эль. Когда твой отец взял клятву молчания, потому я прошу тебя нигде не повторять то, что я тебе расскажу. – Сказала леди, и я с готовностью кивнула. – Это старая история. Твой отец тогда еще не был первым лордом. Во главе клана Одариан стоял его брат. У них были сложные отношения. Эльмар не уступал Эдару в силе, равный во всем. Старший брат страшился угрозы и всячески подавлял и ломал твоего отца. Его женушка помогала первому лорду, боясь потерять свое положение. Я уже была женой твоего отца, единственной женой, когда Эдар сдох. Боги свидетели, сколько всего вытерпели мы по вине главы клана и его жены. Энцолор после всего и не любит быть при дворе. Ему проще появляться по надобности, чем постоянно видеть грызню сильных. Но твой отец оказался слишком благороден, он взял бывшую первую леди второй женой, а племянника признал родным сыном. Элиону на тот момент было всего четыре года, он даже не помнит, что рожден другим отцом. Эльмар обязал клятой молчания всех, кто знал об этом, чтобы приемный сын никогда не узнал, что он племянник. А после, когда Энцолор покинул клан, сначала из-за обучения в академии, а после пожелал жить вне пределов двора первого лорда, Элион стал преемником твоего отца. Но он мне не нравится. Такой же злобный сварг, как и его отец. Почему ты побледнела, Эль?

   – Так он мне не родной брат, – потрясенно выдохнула я. – Леди Минея, он не должен об этом узнать!

   – От меня точно не узнает, – усмехнулась она.

   – От меня тоже, – кивнула я.

   Элион по праву рождения первый лорд, и отец сейчас занимает его место. Если он только узнает, если заподозрит, ох, гнилая кровь... В характере брата восстать против моего отца и его дяди. И еще его странное поведение сегодня. И то, сколько раз Элион вмешивался, когда я оставалась наедине с Ройхом и эта фраза: " Почему ты мне сестра?". Попытка поцеловать, когда он считает, что мы родные, а узнав, что нас породили разные отцы и матери... Нет-нет, Элион слишком жесток, чтобы играть с ним, как с Ройхом. Решителен, зол и опасен. Одно дело родная сестра, другое двоюродная. Нет, нет и нет.

   – Какой тяжелый и долгий день, – вздохнула я.

   – Ложись, Эль, – леди Минея встала и направилась к дверям. – Кровавых.

   – И вам, – попрощалась я с первой леди.

   Но еще долго не могла заснуть, глядя в светлеющее предрассветное небо и гадая, что сейчас делает синеглазый человеческий мужчина.