Текст книги "Семья для босса по договору (СИ)"
Автор книги: Юлия Бонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
12
– Завтра объявим о помолвке, а через месяц распишемся, – заявляет спокойным тоном Динар, когда я ставлю подпись в брачном договоре.
Рука начинает дрожать и вместо привычных завитушек на бумаге появляются странные каракули.
– Ну ты чего, Алён?
Поднявшись с кресла, Динар подходит ко мне со спины и кладёт руки на плечи, массирует кожу плавными движениями, как бы успокаивая, но ни я ни разу не успокаиваюсь.
Стоит только представить, что случится на работе, когда во всех СМИ опубликуют информацию о грядущем браке Султанова или же "Объявим о помолвке" – это значит сказать узкому кругу лиц?
В горле тут же пересыхает, а в голове появляется шум. И как я не подумала об этом раньше? Это же придётся изображать невесту генерального прямо на работе! А может сразу уволиться, пока не поздно? Чего только стоят девчонки из отдела. Ира и Лариса сразу же заподозрили, что между нами с боссом что-то есть, а я крестилась от этих сплетен, как от чёрта. Получается… Ох, ничего не получается в моей голове!
– Может, опустим первый пункт и сразу перейдём ко второму? – трусливо оглядываюсь на нависающего сзади Динара.
– Торопишься? – прищуривается.
– Да, то есть нет, – тараторю впопыхах, на что Султанов изгибает бровь, мол, что ещё случилось. – В общем, я не хочу, чтобы на работе знали о нашем с тобой браке.
Уголки губ Динара дёргается в ленивой усмешке. Он выпрямляется и теперь смотрит на меня с высоты своего роста, скрестив руки на груди.
Жду, пока будущий "муж" скажет хоть что-то, но он подозрительно молчит. Лишь иногда гладит указательным пальцем свою красивую бороду, заставляя меня теряться в догадках.
– Мне просто интересно, а как ты себе представляла нашу семью, хм? Я же тебе сразу сказал, что именно мне нужно.
– Да, я помню. Игра на публику, потому что ты собираешься в политику и для поддержания имиджа ты должен быть примерным семьянином.
– Ты только что поставила свою подпись, Алёна, – кивает на брачный договор, который лежит на столе. – Ты приняла его условия и после всего даёшь задний ход?
В такой позе, как сейчас сижу я, вполоборота задирая голову, не очень удобно-то. И беседу вести некомфортно. Я ощущаю себя какой-то маленькой букашкой рядом с этой султановской скалой.
Поднимаюсь с кресла, вздёргиваю подбородком и расправляю плечи. Нет, я не трусиха на самом деле. Но как вспомню тот корпоратив, когда Султанов обратился ко мне при девчонках с отдела, так сразу плохо становится. Тогда он просто сделал мне комплимент и этого хватило, чтобы две сплетницы напридумывали себе бог знает что!
Как встала, так и села.
Глупо так себя вести, правда. Мне же пятнадцать лет и должно быть плевать на каких-то там сплетниц. На чужой роток не накинешь платок, как говорится. Да и худшее я уже пережила. Куда страшнее было рассказать обо всём маме. Ну а если на работе начнут судачить, что я заползла в штаны к генеральному, да так ловко, что он решил жениться… Ха! Пусть завидуют молча и грызут себе гель-лак на наманикюренных пальцах.
«Какой шикарный мужчина наш новый генеральный директор», – вспоминаются слова Ларисы, когда я имела «счастье» встретиться с Султановым у себя на работе спустя десять лет после всего.
Ха!
Мужчина шикарный, да. И теперь мой хоть и только формально, но об этом всё равно никто не узнает, кроме меня.
– Ладно, Динар. Пусть будет так, как ты скажешь, – говорю после всего.
Динар отодвигает моё кресло от стола. Один манёвр и я отказываюсь повёрнутой к нему лицом. Тянет за руку, заставляя подняться. И вдруг обнимает. Бережно так касается, словно я драгоценная китайская ваза, стоимостью в целое состояние.
– Всё хорошо будет, Алёна. Я тебе обещаю, – его шёпот на ухо, успокаивающий, дарящий надежду, что всё действительно будет хорошо.
***
– На уроках не болтать, учителя слушать, с мальчиками не драться, – даю напутствие дочери перед тем, как она выйдет из машины и пойдёт в школу.
– Я не дерусь с мальчиками. Я сдачу даю, – важно заявляет Юлька, поправляя лямки рюкзака.
Динар, до этого момента выглядящий абсолютно спокойно и невозмутимо, поворачивается корпусом в мою сторону. Руку, согнутую в локте, кладёт на руль и пальцами барабанит по кожаной оплётке. В его глазах застыли вопросы, губы дёргается в ухмылке.
– Почему Юлю обижают одноклассники? – спрашивает Султанов, поглядывая в зеркало на лобовом стекле, откуда ему хорошо видно Юльку на заднем сиденье.
– Не спрашивай. Потом поговорим, – тянусь к дверце, чтобы выйти из машины и провести дочь до самого класса, но вдруг на моём запястье аккуратно смыкаются пальцы, отчего я вынуждена остановиться.
– Алёна, почему девочка дерётся с мальчиками?
Ох… Вздыхаю, с трудом глотая застрявший в горле комок. Неудобный вопрос в неудобное время. И вообще, Султанову необязательно знать о наших семейных проблемах, потому что я десять лет справлялась с ними сама.
И пока я думаю, какие правильные подобрать слова, моя Юлька выдаёт всё, как на духу, вынуждая меня покраснеть до корней волос:
– Я не со всеми мальчиками дерусь, а только с теми, кто обзывается.
“Молчи, Юлька. Молчи!”, – кипит внутри меня, но я, как прибитая, сижу на попе ровно и не шевелюсь, потому что чёрные густые брови Динара сходятся в одну линию.
– И как же они тебя называют? – продолжает Динар, игнорируя моё тяжёлое дыхание и сжимающиеся пальцы в кулаки.
– Нагулянная. Безотцовщина. А маму называют честной давалкой, ну и ещё там всякие нехорошие словечки.
Скрежет зубов Динара слышен даже мне. Он злится, да. И по тому, как дёргается кадык на его горле, как белеют пальцы, сжимающие руль, становится понятным, это ему неприятно.
Не говоря ни слова, Динар выходит из машины. Открывает дверцу со стороны пассажирского сиденья и протягивает руку, помогая Юльке выбраться наружу. До меня сразу же доходит, что он задумал, а потому я выскакиваю на улицу следом.
– Ты не станешь вмешиваться. Это дети, Динар! – смотрю на него предупреждающим взглядом. – На работе командуй, там ты генеральный директор. А здесь кто? Ты появишься и пропадёшь. Только хуже сделаешь, потому что после того, как ты Юльку отведёшь в класс, сплетен станет ещё больше.
– Вернись в машину, Алёна.
– Ты не можешь мне приказывать, – грожу пальцем, но Султанова это совсем не цепляет, мои слова имел он в виду. – Динар, пожалуйста, не вмешивайся.
– Алёна, если ты действительно хочешь избежать сплетен, то вернись в машину, иначе на нашу с тобой перепалку уже половина школы таращится.
***
Динар возвращается спустя десять минут, а я за это время успеваю насчитать целых две седых волосинки на голове! Не знаю, когда они точно появились, но не раньше, чем была последняя окраска. Получается, обзавелась я этой "красотой" как раз с момента прихода на фирму нового генерального директора.
Устроившись на водительском кресле, Султанов фокусирует взгляд на дороге. Молчит, будто партизан, заставляя меня сгорать от нехватки информации. Я же сейчас взорвусь, как хлопушка!
– Ничего не скажешь? – не выдерживаю на первом перекрёстке, где остановился Динар на красный цвет светофора.
– Всё прошло хорошо, – едва заметно улыбнувшись, поправляет зеркало на лобовом стекле, а меня бесит типичное султановское спокойствие, мне мало его "хорошо".
– И всё?
– Отвёл Юлю в класс и поговорил с классным руководителем. Ещё взял мобильный номер директора школы.
– Зачем?
– Чтобы назначить встречу.
Намертво прилип к спинке сиденья, даю себе немного времени отдышаться. Это полный абзац на самом деле! Мне даже представить трудно, о чём он там успел побеседовать с классным руководителем, да ещё и к директору собрался.
Мотор гудит, машина трогается с места, и я набираю обороты в унисон с железным конём.
– Тебе не кажется, что ты много на себя берёшь?
– Думаешь, надо брать меньше?
– Конечно! Тебя никто не просил вмешиваться. Это моя дочь и её проблемы решать буду я.
– А кто отец дочери, Алён? Он вообще существует, иначе я не понимаю, почему ты взвалила на себя всю заботу о Юле? Детей делают два человека, значит, и растить должны тоже вместе.
Весьма объективное замечание попадает точно в цель. И если бы Динар однажды не сказал, что простил мне другого мужчину, я бы сейчас подумала, что он обо всём знает, в курсе, кто настоящий отец моей дочери. Но потому как дёргается кадык на горле Шамилевича, как до беления сжимаются пальцы, оплетающие руль, – понимаю, он реально хочет услышать ответ на вопрос.
– Тебя это не касается, – огрызнувшись, отворачиваюсь к окну, чтобы Динар не заметил густой румянец, выступивший на моих щеках.
Не знаю, сколько я ещё смогу хранить тайну отцовства, но говорить Султанову правду не собираюсь. У меня до сих пор обида на него размером с планету!
Проглотив мой колкий ответ, Динар угрюмо молчит до последнего, лишь когда машина въезжает на территорию фирмы, на его губах проскальзывает тень улыбки. Меня же начинает бить дрожь, потому что если мы сейчас вместе появимся в административном здании, то об этом не будет знать разве только хромая собака на производстве.
– Останови, пожалуйста, здесь. Я выйду немного раньше, – указываю рукой на кусты вечнозелёной туи, растущей за несколько десятков метров от главного входа.
Просьбу мою никто не торопится выполнять, естественно. И поэтому случается то, чего я больше всего боялась. Когда внедорожник генерального паркуется на специальной площадке для сотрудников администрации, на горизонте мелькают знакомые лица. Там и замдиректора по финансовой части, и главный бухгалтер, и даже мой непосредственный начальник, Геннадий Павлович, в кои-то веки соизволивший явиться на работу в строго установленное начало рабочего дня согласно коллективному договору. От страха хочется спрятаться, стать незаметной маленькой букашкой для всех. Поэтому, ничего не придумав лучше и поддавшись панике, сползаю по спинке сиденья, вызывая у Султанова удивлённый взгляд.
– Выходи, Алён, – требует, но я качаю головой и тогда Динар выходит из машины, чтобы открыть в ней дверцу с моей стороны. – Ну ты же не трусиха, правда? И не собираешься целый день просидеть в машине.
Я только успеваю высунуть голову, как взгляд натыкается на спину Павловича.
– Там мой босс, если он нас сейчас увидит вместе? Мне даже подумать страшно.
– Забавная, – усмехается, но затем всё-таки тянет меня за руку, – выходи давай.
На работу Султанов меня тащит едва не насильно. И в этот момент я ощущаю себя так паршиво, как никогда при моей памяти на работе. Помнится, даже когда моя пятая точка была благополучно приземлена в машинное масло, мне было гораздо спокойнее и уютнее, чем сейчас.
Минуя площадку, приближаемся к зданию. Динар уже с кем-то здоровается по дороге, я же вообще иду как зачарованная, боясь смотреть по сторонам. Удача сопутствует мне, если можно так сказать, почти до последнего момента. На первом этаже, где пропускной пункт охраны, знакомых лиц не замечается, да и в лифте мы с Динаром едем только вдвоём. Но когда я выхожу на нужном этаже Султанов, вместо того, чтобы поехать дальше, следует за мной, да ещё за руку берёт, переплетая наши пальцы в замок.
– Хочу убедиться, что ты не сбежишь и точно дойдёшь до рабочего места, – подмигивает дерзко, а у меня с лица сходят все краски.
– Это совсем необязательно. Я могу прислать тебе фотоотчёт, когда моя филейная часть прибудет в место постоянной дислокации, – соскочить пытаюсь, но пальцы Динара ещё сильнее сжимают мои, – нет, не могу?
"Всё пропало", – набатом стучит в голове.
И если Динар хотя бы не держал меня за руку, как свою драгоценную собственность, то я бы ещё смогла сочинить для девчонок правдоподобную отмазку, а так, получается, совсем без вариантов избежать сплетен.
Динар ненадолго отпускает мою руку, чтобы открыть передо мной дверь и пропустить в кабинет.
– Доброе утро, девочки, – говорит Султанов где-то над моей макушкой.
Две Гарпии, синхронно подскочив со своих рабочих мест, расплываются в широченных улыбках, стреляя глазами в генерального за моей спиной:
– Здравствуйте, Динар Шамилевич! – бодро и с энтузиазмом, а мне достаётся их пренебрежительное: – привет, Алёна.
Киваю в ответ Ларисе и Ире. Молча плетусь к своему столу. Только успеваю сесть на стул, как Динар оказывается рядом и, облокотившись на спинку моего стула рукой, склоняется. При всех целует в щеку.
– Хорошего тебе дня, Алёна. В обеденный перерыв ничего не планируй. Хочу украсть тебя на один час, – шёпотом на ухо, но в кабинете так тихо, что речь генерального услышали абсолютно все.
***
Как только за Динаром захлопывается дверь, успеваю досчитать до десяти. И начинается…
– Вместе учились с Динаром Шамилевичем в университете, – иронично щебечет Лариса.
– Мы с ним враждовали, – поддакивает ей Ира.
– Невзлюбил с первого курса. Между нами точно ничего нет!
Они говорят и говорят, а я до последнего сжимаю пальцы в кулаки, пока моё терпение не лопается окончательно.
– Так! Всё, девочки! Хватит, – стукнув по столу ладонью, ощущаю, как трясёт всю сейчас и если эти две мартышки не уймутся, то я их точно застрелю… из степлера, например.
Переглянувшись, коллеги продолжают испепелять меня взглядами, и я же знаю, не отцепятся, если не выложить им на блюдце хоть самую малость информации.
– Да. Я немного приукрасила тогда.
– Очень много, – возмущается Лариса. – Между прочим, если бы у кого-то из нас, – кивает на Иру, – был служебный роман с генеральным, ты бы точно узнала про это первой.
– Нет у меня никакого романа, – сначала протестую, а потом беру себя в руки. В конце концов, девочки же – не налоговая и я им точно не должна предоставлять детализированный отчёт. Просто скажу сейчас: один раз и так, чтобы отвалили навсегда. – Я замуж за него выхожу. И обсуждать это с кем-либо из вас не собираюсь.
Гробовая тишина царит в кабинете, я даже слышу, как жужжит муха по ту сторону окна. И когда я уже готовлюсь к граду вопросов, коллеги, синхронно пыхтя как паровоз, утыкаются взглядами в мониторы компьютеров и перестают меня терроризировать, делая вид, что очень заняты.
Кое-как доживаю до обеденного перерыва. И хоть всё моё внимание сосредоточено на работе, мыслями я то и дело, что возвращаюсь к Динару. А ведь он прав, когда говорил, как я себе представляю нашу семью. Я вообще её не представляю от слова “совсем”. Ещё буквально вчера в моём привычном мире всё было просто и понятно как дважды два. Все дни были расписаны словно уроки в школьном дневнике, я контролировала ситуацию, а сейчас я в растерянности, потому что нет представления о будущем. И это пугает больше всего, ведь наши с Юлькой жизни отныне зависят от чужого человека, может, не совсем уж и чужого, но всё-таки…
– Ты обедать идёшь, Алён? – отрывает от мыслей голос Иры и я поднимаю взгляд на коллегу.
– Забыла? Она же с будущим мужем идёт обедать, – отвечает вместо меня Лариса, делая акцент на слове “мужем”, – и уж точно не в нашу столовую, где вместо фуа-гра подают тефтели в томатном соусе.
Я даже не успеваю отреагировать, как в кабинете распахивается дверь и в помещение врывается терпкий запах мужского одеколона. Уловив боковым зрением застывший в дверном проёме силуэт, чувствую, как учащается сердцебиение, а затем, когда мои глаза встречаются с чёрными глазами Динара, ошарашенно хлопаю ресницами. Он теперь так постоянно будет делать: врываться ко мне в кабинет без предварительного стука, как наша уборщица тётя Зина?
Султанов, ничего не замечая, будто на целом свете нет никого, кроме нас двоих, едва заметно улыбается, не сводя с меня пристального взгляда. Подходит к моему рабочему месту. Отодвинув в сторону лоток с бумагами, аккуратно присаживается на край стола.
– Надеюсь, ты не забыла о наших планах, – подмигивает Динар, а я только сейчас замечаю в его руках небольшой декорированный горшок с цветущей орхидеей розового цвета. – Кстати, это тебе.
– Спасибо.
С упоением любуюсь орхидеей, разглядывая её со всех ракурсов и посматривая по сторонам, куда можно было пристроить эту красоту. И когда моя новая соседка находит своё пристанище на подоконнике, хватаюсь за сумочку.
Динар тактично ждёт, пока я посмотрюсь в зеркальце и обновлю губную помаду. И мне даже смотреть в его сторону не нужно, чтобы убедиться в том, что всё его внимание сейчас сосредоточено на моих губах. Неловкий момент на самом деле. Я дышу через раз, стараясь вести скошенным конусом помады строго по контуру губ.
Из кабинета выходим по очереди. А в коридоре, пока идём к лифту, встречаем всех офисных сотрудников с моего этажа. Они вежливо здороваются с генеральным, а на меня поглядывают с нескрываемым любопытством. И я точно знаю, что после этого обеденного перерыва вся фирма будет в курсе о наших отношениях.
Облегчённо вздыхаю лишь в машине.
– Всё нормально, Алён, не заболела? Бледная какая-то, – Динар обеспокоенно поглядывает в мою сторону, а я откидываю солнцезащитный козырёк, где припрятано зеркало, и всматриваюсь в своё отображение.
– Нормально. Наверное, просто переволновалась. Кстати, а куда ты меня везёшь? – соскакиваю с темы, не желая говорить о том, что чувствовала, когда мы с Динаром стали центром повышенного внимания всех сотрудников в офисе.
– Есть одно место. Тебе понравится, – слегка улыбается Динар, продолжая до последнего томить меня в догадках.
Я думала, он хочет привезти нас в ресторан, но вместо этого машина паркуется недалеко от свадебного салона с огромной вывеской “Свадьба мечты”.
“Возможно, здесь, за углом, есть всё-таки какой-то ресторан. Просто там негде припарковаться”, – успокаиваю себя, но ровно до того момента, пока не замолкает мотор автомобиля и Динар не разворачивается ко мне корпусом.
Он берёт меня за руку и поглаживает подушечкой большого пальца тыльную сторону ладони, не отводя заинтересованного взгляда от моего лица. Я не знаю, как реагировать на этот интимный жест, да я вообще не понимаю, что между нами происходит. Сейчас Динар другой. Слишком загадочный, чтобы я могла считать его эмоции.
Странным, труднопонимаемым чувством, сердце трепещет в груди. Я будто в прошлое вернулась, на десять лет назад, когда весь мой мир сосредотачивался на одном человеке. Тогда мне хватало только взгляда Динара или же его едва заметной улыбки, чтобы ощущать себя самой счастливой.
– Идём, исполним мою мечту, – кивает куда-то за мою спину.
– Какую?
– Всегда хотел увидеть тебя в белом платье.
13
В свадебном салоне царит атмосфера праздника. Милая женщина средних лет встречает нас на пороге и расплывается в широченной улыбке, приветствуя точно важных персон.
– Добрый день, Динар Шамилевич, – цветёт всё та же женщина, которая теперь мне уже не кажется милой, потому что стреляет глазами в Султанова, как из реактивной системы залпового огня.
– Здравствуйте, Людочка, – вежливо отвечает Динар и, будто ощущая мою тревогу, приобнимает меня за талию, не позволяя отойти в сторону даже на несколько сантиметров, – будьте добры помочь моей будущей жене в выборе платья.
Улыбка с лица Людочки сползает как слизень по стене, медленно и мерзко. Она сканирует меня с головы до ног своими огромными глазищами с наращёнными ресницами, задерживая взгляд на мужской руке, лежащей на моей талии.
“Да, Людочка, эта большая султановская лапа лежит на моей талии, а не на твоей”, – злорадствует моё альтер эго.
– Да, конечно, Динар Шамилевич. Мы с девочками всё подготовили, как вы и просили, – натянуто улыбнувшись, Людочка разворачивается к нам спиной и топает к ряду манекенов.
– Как вы и просили, – шепчу на ухо Динару, когда мы ненадолго остаёмся вне поля зрения Людочки. – Ты заранее подготовился, да?
– Не хмурься, единственная моя, иначе у тебя вот здесь, – подушечкой большого пальца проводит у меня между бровями, – появляется некрасивая складка.
Тяжело вздохнув, пытаюсь отвернуться, чтобы скрыть своё недовольство, но Динар ловит мой подбородок двумя пальцами. Гладит его нежными движениями, слегка надавливая на выступающую ямочку.
Он молчит, но его глаза говорят сами за себя. В них столько огня, нерастраченной любви и много чего ещё. Меня в дрожь бросает от этого томного взгляда из-под опущенных ресниц, а затем по спине прокатывается горячая волна, отчего мои щёки заливаются румянцем.
– Иди, хорошая моя, – кивает куда-то мне за спину. – Мне не терпится увидеть тебя в образе невесты.
Не знаю, как у Динара это получается, но я будто в гипноз погружаюсь, становлюсь послушной, и мягко ступая, приближаюсь к ожидающей меня консультанту.
– Позволите сделать замеры? – тактично интересуется женщина, держа в руках сантиметровую ленту.
– Да, конечно.
Пока консультант измеряет окружности груди, талии и бёдер, Султанов располагается на кожаном диване цвета слоновой кости. Облокачивается на спинку, расстёгивает пиджак и, закинув ногу на ногу, сосредотачивает взгляд на мне. Смущённо отворачиваюсь, когда он игриво подмигивает.
Сердце бухает в груди с бешеной скоростью. А в голове появляется сплошной шум из-за потока мыслей, льющихся как весенний ручей. Всему виной чёртово дежавю, чтоб его… Было уже в моей жизни белое платье, и фата была, и даже красивое колечко из платины с россыпью мелких бриллиантов тоже было. Жаль, что всё это было, потому что именно сейчас во мне нет той радости, как в прошлом. Этот свадебный салон, эти красивые платья для невесты – мой личный триггер. Бежать хочется от этого всего и поскорее.
– Давайте пройдём в примерочную, Алёна, – голос консультанта отрывает меня пагубных мыслей.
Киваю в ответ и следующие десять минут скрываюсь за плотной шторой в примерочной. Женщина помогает надеть пышную юбку, зашнуровать на спине корсет и расправить длинный шлейф.
Оцениваю свой образ в зеркале. Ну нет, это никуда не годится. В этом платье я ощущаю себя не изящной и нежной Золушкой на балу, а той злобной мачехой с недовольным видом.
– Ну как вам? – вежливо поинтересовавшись, консультант заглядывает в примерочную. – По-моему, очень ничего. Мило.
– Мило? – ошарашенно хлопаю ресницами. Она издевается надо мной, раз впритык не видит перед собой огромное белое облако, то есть, меня. – Это абсолютно никуда не годится.
– Почему же? Вам очень даже идёт.
– Угу, в этом платье только играть роль в спектакле в образе огромной, – развожу руки, – безобразной хмурой тучи.
– Может, лучше спросим у Динара Шамилевича? – иронично усмехается. – Мнение со стороны всегда объективнее.
– Люда, если вы хотите, чтобы мой будущий муж всё-таки купил платье в вашем свадебном салоне, то слушайте, пожалуйста, что говорю я. Иначе мы просто сейчас уйдём.
– Да, конечно. Как скажете, – виновато опустив взгляд, консультант оглядывается, смотря в зал.
– Отлично. Я рада, что мы так быстро нашли общий язык.
Отдёрнув штору, стаскиваю с себя этот чехол для танка, потому что назвать “это” платьем у меня язык даже не поворачивается. Да у моей мамы на кухни занавески выглядят эстетичнее и красивее!
Переодевшись в офисное платье, выхожу из примерочной. Динар сидит всё на том же диване, только теперь пьёт кофе из маленькой фарфоровой чашки и листает глянцевый журнал. Важный весь такой, занятой, будто на переговорах с иностранной делегацией. И я понятия не имею, зачем ему это всё? Что за дурацкая мечта увидеть меня в белом платье? К чему этот цирк? Куда было проще, если бы мы просто расписались в будний день в обычной одежде.
– Ничего не подошло? – заметив меня, отрывает взгляд от журнала.
– Дай мне ещё немного времени, ладно?
– Конечно, Алёна, – его мягкий тембр голоса, напоминающий урчание кота, завораживает, и я даже перестаю злиться.
Побродив по салону, останавливаю свой выбор на нескольких платьях. Все они не пышные и выглядят гораздо скромнее, чем то, что мне Людочка подсунула в примерочной. Хоть и на том “чехле для танков” были сверкающие камни, жемчуг и ручная вышивка, мне оно жутко не понравилось по понятным причинам. Просто не моё! И так бывает, дело ведь не в платье, а в модели.
“Моё” платье сидит на мне как влитое. Это я понимаю со второй попытки, а потому прошу консультанта помочь со шнуровкой корсета и ещё недолго кручусь напротив зеркала.
Когда выхожу из примерочной и приближаюсь к небольшому подиуму с зеркалом, Динар встаёт с дивана и на месте замирает как вкопанный. В его глазах плещется восторг, а на губах расползается радостная улыбка. Он скользит по мне сосредоточенным взглядом, останавливаясь на зоне декольте. Да, Султанов, там есть на что смотреть, не зря на лифе такой глубокий вырез, подчёркивающий полноту груди. Выглядит не пошло, но достаточно соблазнительно, оставляя место для полёта фантазии.
На подиуме при ярком освещении платье смотрится ещё краше. Сочетание белого цвета с мокко выигрышно подчёркивает мою смуглую кожу. Силуэт “годе”, как сказала консультант, переходной вариант между “русалкой” и прямым платьем, подходит мне идеально, отчего фигура кажется безупречной и это с моим сорок шестым отечественным размером одежды.
– У меня просто нет слов, – слышится красноречивый вздох Динара.
Он подходит к подиуму и становится за моей спиной.
Встречаемся взглядами в зеркальном отражении.
– Тебе нравится? – спрашиваю, хотя вижу сама, конечно же, нравится.
– Даже не представляешь насколько сильно.
Замираю, когда раздаются тихие шаги, а затем, когда рука Динара ведёт по моей спине вниз, забываю как дышать.
Он склоняется к моей голове, едва прикасаясь губами к кончику уху.
– Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал в этой жизни, – говорит шёпотом.
***
После свадебного салона приходит долгожданное облегчение. Откинувшись на спинку пассажирского сиденья в машине Динара, ненадолго прикрываю глаза. Сердце всё ещё грохочет в груди с повышенной скоростью, а в голове, как на репите, прокручиваются слова Султанова.
“Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал в этой жизни”
Как бы я ни старалась, но прогнать мысли, что у него ко мне есть какие-то чувства, не получается. Лучше бы их не было, лучше бы он просто искал в нашем союзе лишь выгоду, как коммерсант от сделки с партнёром. Но это не так и я это прекрасно понимаю!
– Всё хорошо? – нежно берёт меня за руку, отчего я распахиваю глаза и медленно поворачиваю голову в сторону Динара.
– Уже да.
– Если тебе не понравилось это платье, то забудь, выберем другое. Хочешь, заедем в другой салон или сошьём на заказ, время ещё есть.
От его заботы мне становится неловко. Динар действительно парится из-за того, что мне может что-то не понравится. Для него всё по-настоящему: и свадьба, и семья, и даже к выбору платья он относится со всей серьёзностью. Я же просто хочу закрыть вопрос с жилплощадью. Возможно, во мне есть что-то ещё, но копаться в своей голове, напоминающей старый бабушкин сундук, в котором хранится много разного хлама и не только, – не хочется.
– Платье мне действительно понравилось. Давай оставим его?
– Конечно, – улыбается, а затем берёт меня за руку и подносит к своим губам, чтобы покрыть тыльную сторону ладони лёгким поцелуем.
Я в ступоре. И как на это реагировать?
А Динар поудобнее устраивается за рулём и тянется к ключу зажигания, пока я веду мысленные дебаты со своим внутренним голосом.
Взгляд падает на циферблат часов. Мамочка дорогая, обеденный перерыв закончился уже минут тридцать назад, а я заметила это только сейчас.
Тянусь к сумочке, чтобы достать оттуда мобильник и набрать девчонок из отдела. Пусть прикроют меня перед Павловичем. Но Динар опережает меня со словами: “Всё нормально, Алёна. За работу не волнуйся, на вторую половину дня ты официально откомандирована”.
Ну да. Я же с боссом сейчас, с самим генеральным директором. Какой тут “волноваться”?
Но расслабиться не получается, потому что уже через полчаса машина Султанова тормозит напротив ворот школы, где учится моя Юлька. Динар паркует внедорожник в специально отведённом месте, сохраняя при этом невозмутимый вид, пока я вся горю от нетерпения закидать его кучей вопросов. У Юли тоже есть официальная отмазка на вторую половину дня?
– За Юлю я просто договорился с классным руководителем, – говорит Динар, не дожидаясь моего вопроса. – Ничего же страшного не случится, если она один день не останется на продлёнку?
– Вижу, ты хорошо осведомлён о распорядке дня в школе и когда только успел?
Я без претензий, правда, но голос всё равно взвинчен. Никак не могу привыкнуть к этой султановской особенности – решать всё за других. Наверное, это офигенно крутое качество в мужчине – брать всю ответственность на себя, но я пока что не оценила. Морально тяжело к такому привыкнуть. С контролем у меня всегда были проблемы, с детства не любила родительскую гиперопеку, а теперь эта эстафета переходит к будущему мужу.
На мою реплику Динар лишь усмехается.
– Идём, Алёна, – кивает на дверь и я в спешке отстёгиваю ремень безопасности.
Уже на ступеньках школы встаю поперёк дороги Динара, как вкопанная. Скрестив на груди руки, взглядом буравлю дыру на его лице.
– Может, объяснишь мне, что сейчас происходит, Динар?
– Сейчас мы забираем нашу дочь из школы, а что?
– Нашу? – переспрашиваю, не веря своим ушам. – Динар ты переигрываешь, правда. Здесь нет никакой публики и ни к чему сейчас играть роль заботливого отца. Это просто школа, а не официальный приём.
– Я не играю, Алёна. Но если ты хочешь поговорить на эту тему, то предлагаю сделать это сегодня вечером у нас дома.
Моё терпение висит на тонком волоске. Ещё мгновение или одно какое-то слово и я от бессилия топну ногой, скажу какую-то глупость и мы сто процентов поругаемся.
Он не играет! То есть как?
– Идём и не злись, – приобняв меня за талию, шепчет на ухо: – давай не будем выяснять отношения при людях. Никогда не позорься и меня не позорь, договорились?
– Договорились, – цежу через зубы, но султановскую лапу всё-таки скидываю со своей талии.
В школе приходится ждать, когда закончится урок и начнётся перемена. Динар с задумчивым видом изучает какие-то плакаты на стенах, а я расхаживаю вперёд-назад, вызывая недовольное бурчание у технички. Так проходит минут десять, пока по всей школе не раздаётся громкая трель, от которой уши закладывает.
Как нашествие саранчи из классов выпрыгивают дети и несутся по коридорам, сметая со своего пути всё встречное, что движется. Приходится отскочить и прижаться спиной к стене, чтобы случайно меня не зацепил какой-нибудь мальчуган, размахивающим тяжёлым портфелем.
Когда в коридоре на первом этаже становится более-менее свободно, сворачиваю в левое крыло и вскоре оказываюсь возле класса моей Юльки. Дожидаюсь, когда шумиха с началом перемены немного уляжется и только потом вхожу в класс.
Моя Юлька сидит за партой. Такая задумчивая на фоне своих одноклассников, что я невольно сравниваю её с Динаром. У этих двоих много общего на самом деле. К примеру, взгляд. Юлька так может посмотреть на своего собеседника, будто читает его мысли и знает наперёд, что он скажет. Это взгляд не высокомерный, нет, скорее мудрый и совсем нетипичный для девятилетней девочки.
