Текст книги "Семья для босса по договору (СИ)"
Автор книги: Юлия Бонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
18
Спустя 3 месяца
Юлька входит в кухню, когда я замешиваю тесто. Малышка обходит меня с правого фланга и, привстав на цыпочках, заглядывает в миску, где я ловко орудую вилкой, взбивая яйца.
– Что-то у нас? Посмотрим, – Юлька слишком близко приближается к будущему тесту и я хмурюсь, потому что её длинные волосы вот-вот попадут в миску.
– Так, принцесса, идём-ка, заплетём тебе косу, пока твои волосы не попали в торт вместо начинки.
– А можно я тебе помогу, мамочка? – сложив ладошки вместе и прижав их к груди, дочка смотрит на меня умоляющим взглядом.
– Конечно, но сначала всё-таки коса.
Юлька соглашается. И вскоре мы с дочкой ненадолго выходим в гостиную, чтобы заплести обещанную косу. Покончив с причёской, возвращаемся с Юлькой на кухню и застаём Динара напротив распахнутого холодильника.
– Кошелёк или жизнь? – пугает его Юлька, неожиданно подкравшись сзади и шутливо приставив палец к спине.
– Да жизнь, конечно же, – усмехается Динар и поворачивается к нам с Юлькой лицом. – А что у вас здесь за творческий беспорядок?
Окидываю взглядом кухню. Ну да. Есть немного, но это всё потому, что я затеяла грандиозное меню к завтрашнему празднику.
– А мы с мамой будем готовить торт, – гордо задрав голову, Юлька широко улыбается Динару.
– И в честь чего? – прищуривается Султанов.
– Папа! – возмущается Юлька. – У меня завтра день рождения. Или ты забыл?
Скрестив руки на груди, Юлька обиженно смотрит на Султанова, а тот, нет чтобы покаяться в запамятование, продолжает гнуть свою линию.
– Неужели? И сколько тебе стукнет? Восемь? – в ответ Юлька качает головой. – Девять? Семь?
– Десять, – выпаливает дочка, уже реально обижаясь и не понимая, что Динар на самом деле сейчас шутит. – Ты всё забыл, папа. И не купил мне подарок.
– Ну ты чего, принцесса? – опустившись перед Юлькой на корточки, Динар кладёт ладони на детские плечи. – Я всё помню. Папа неудачно пошутил, да. Простишь?
Несколько секунд малышка смотрит на Динара с подозрением, а затем обнимает его за плечи и говорит:
– Прощаю, потому что я тебя люблю. Но шуточки у тебя, папа, совсем несмешные.
Я наблюдаю за этими двумя умиляясь. Какие они всё-таки классные. И отношения у них такие тёплые, настоящие.
Юлька выбирается из объятий Султанова и, схватив его за руку, тянет к столу.
– Раз ты уже здесь, то давай вместе сделаем праздничный торт. Всей семьёй! – предлагает Юлька и Динар подключается к творческому процессу.
Но вскоре приготовление торта плавно переходит в баловство. Кто в кого первым бросил горсть муки – я уже и не вспомню, потому что в какой-то момент я прихожу в себя, когда мы втроём чумазые бегаем по кухне.
– Вот тебе! – зачерпнув муку ладонью, Юлька бросает свой “привет” в сторону Динара, но достаётся мне.
Замираю на месте, пытаясь проморгаться, как в меня прилетает ещё одна подача, но уже от Динара.
– Всё-всё! Я сдаюсь, вы победили, – повержено подняв руки вверх, покидаю линию фронта, потому что наелась этой битвы донельзя.
Мука просто повсюду: в волосах, на лице, даже в уши попало и в рот залетело.
– Ну вот, – хнычет Юлька, – мы всё испортили. И торта завтра не будет.
– Да будет, малыш. Мама всё сделает, не волнуйся, – успокаиваю Юльку и чувствую, как мои ноги начинают отрываться от пола: – эй, Султанов, сейчас же поставь меня туда, откуда взял!
Юлька лишь смеётся, когда Динар закидывает меня на плечо и несёт на выход.
Барахтаясь ногами и руками, я обещаю Динару устроить тёмную, если он сейчас же не вернёт меня "взад". Тщетно! Вскоре Султанов выносит меня на улицу, как мешок с картошкой, и я даже моргнуть не успеваю, как оказываюсь в бассейне.
– Ну ты и пакость одноразовая, Султанов, – выплёвываю воду, которую успела наглотаться в бассейне, а затем подхожу к бортику и схватив Динара за ногу, тяну на себя.
Не удержав равновесие, Султанов пикирует недалеко от меня, в бассейне.
Вместе смеёмся и продолжаем свою битву уже в воде, брызгая друг на друга, когда к нам присоединяется Юлька.
***
– Жили они долго и счастливо. И умерли в один день, – завершив читать сказку, Султанов закрывает книгу и кладёт её на тумбочку рядом с кроватью.
– Заснула? – спрашиваю я, стоя в дверном проёме.
Кивнув, Динар наклоняется к Юльке, чтобы погладить малышку по голове и нежно поцеловать её в лоб.
– Быстро ты её ушатал, – улыбаюсь я, когда Динар закрывает дверь в детской комнате.
– Просто у малышки был насыщенный день. Она устала.
– Я тоже устала, – широко зевнув, прикрываю рот ладонью. – Сейчас бы в душ и "баиньки".
– А как же фильм? Ты мне обещала.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Но смотри, если я усну на титрах, то тебе придётся слушать мой храп весь фильм.
Динар улыбается моей шутке и тянет меня за руку, уводя в гостиную.
Располагаемся на большом диване перед огромным плазменным телевизором. Я устраиваю голову на коленях мужа и честно пытаюсь не закрыть глаза первую половину фильма. Но затем, как я и предполагала, меня вырубает на самом интересном моменте.
Просыпаюсь, когда чувствую, как моё тело отрывается от горизонтальной плоскости.
– Что такое? – бубню под нос, почувствовав дискомфорт.
– Спи, моя хорошая, – отвечает голос Динара и я льну к его груди лицом, ощущая себя самой счастливой женщиной на планете.
***
Наш полный дом гостей сегодня не узнать. Юльку столько людей пришло поздравить, что пришлось устроить праздник прямо на зелёном газоне перед коттеджем. А ещё Динар пригласил аниматоров и теперь детвору развлекают самые настоящие “Фиксики”.
Юлька подбегает ко мне в тот момент, когда я помогаю Динару с мясом для гриля. Обняв со спины, малышка прижимается ко мне всем телом и я оборачиваюсь.
– Мамочка, я так тебя люблю, – сияет от радости моя принцесса. – И тебя, папочка, тоже очень-очень люблю. Ты самый лучший!
Переглянувшись, мы с Динаром говорим Юльке, что тоже любим её больше всего на свете и малышка убегает к своим друзьям, преодолевающих забавные лабиринты, которые устроили для них аниматоры.
– Ты молчаливый сегодня, – замечаю я, когда мы с мужем остаёмся наедине. – Что-то случилось?
– Нет, – качает головой и устремляет взгляд куда-то за мою спину. – Но теперь уже “да”.
Оборачиваюсь, чтобы проследить, что так расстроило Динара. И вздыхаю, потому что к нам приближается моя мама.
– Прости, но я не могла её не пригласить, – говорю тихо и прикасаюсь к плечу мужа, а он ещё сильнее напрягается. – Динар, ну правда. Она же Юлькина бабушка.
Динар молча кивает, но я и так вижу мужа, просто насквозь.
Сразу после медового месяца на острове мы с Динаром договорились, что возьмём паузу в отношениях с родителями до следующего года. Предложил это он, а я даже возражать не стала, полностью поддержав. Когда-то мы с Динаром имели неосторожность накосячить в прошлом: он не сказал правду, а я, узнав её, не смогла принять. Поэтому наше с мужем решение было принято после тщательного анализа и работы над ошибками.
– Здравствуйте, Раиса Аркадьевна, – приветствует Динар мою маму.
– Здравствуй, здравствуй, зять, – отвечает мама и заглядывает на сетку барбекю, где румянятся стейки из телятины: – так ты кулинар, Динар. А я даже и не знала.
Динар усмехается краешком губ и переключает внимание на мясо, давая понять, что он сейчас занят и продолжать разговор не намерен.
– Привет, мам, – обняв мать за плечи, целую её в щеку и шепчу на ухо, что на кухне мне срочно требуется её помощь.
Мы с мамой уходим в дом. И я наконец-то вздыхаю с облегчением, потому что только слепой мог не заметить, какая взаимная “любовь” между зятем и тёщей. Я даже сочувствую Динару, потому что если бы сейчас на празднике оказались его родители, то точно отжала бы у аниматора костюм “Симки” и прыгала вместе с детьми по лабиринтам.
– Вот это хоромы. Алёна, а твой татарин – точно гендиректор, а не какой-то там турецкий шейх? Сколько нынче зарабатываю боссы? – спрашивает мама, когда мы минуем гостиную и сворачиваем в кухню.
Мысленно считаю до десяти, выдерживая паузу. Меня конкретно бомбит и если я сейчас не сдержу эмоций, то поругаюсь с собственной матерью. После этого она обязательно уйдёт, причём сделает это достаточно громко, чтобы вся улица услышала, какая у неё неблагодарная дочь. А этого я допустить никак не могу. Это Юлькин день и я его ни за что не испорчу!
– Да, Динар хорошо зарабатывает, – отвечаю немного успокоившись, хотя в мыслях говорю маме, что у нас в доме есть целый гарем наложниц, как и положено турецкому султану, она же так себе их представляет после "Великолепного века".
На кухне даю маме несколько ЦУ, чтобы рассеять её внимание к нашей с Динаром жизни. Это в двадцать лет я делилась с мамой всеми радостями и бедами. Сейчас же, оглядываясь на опыт прошлого, мне не хочется посвящать в личную жизнь кого бы то ни было, пусть даже близкого человека.
– Мама. Мамочка! Идём, – в кухню врывается моя разрисованная аквагримом Юлька и тянет меня за руку. – Бабушка, ты тоже пошли.
Приходится отложить все дела и пойти вместе с дочкой.
Оказавшись на улице, смотрю на белоснежного пони, которого Султанов держит за поводья. И быстро хлопаю ресницами.
– Круто, да? – восклицает Юлька.
– Это что? – спрашивает мама, тоже шокированная.
– Это папа мне подарил!
– Лошадь?
– Ты что, бабушка? – искренне удивляется Юлька. – Это же пони! Совсем не видишь?
Бабушка недовольно фыркает и поворачивается ко мне, чтобы шепнуть на ухо, что подарить десятилетней девочки “лошадь” – это уже перебор. И мол, куда я вообще смотрю, разве не понимаю, какую угрозу несёт животное для ребёнка.
– Мама, хватит, – цежу через зубы, готовая вот-вот взорваться вместо той большой хлопушки, которую держит в руках аниматор в костюме “Нолика”.
– Что хватит, Алёна? – возмущается мама. – Девочке только десять лет. А если она упадёт с этой лошади и сломает себе позвоночник? Да ты себе это в жизни не простишь.
От бессилия готова топнуть ногой, но вовремя беру себя в руки и, натянув на губы самую приветливую улыбку, говорю маме:
– Сегодня день рождения твоей внучки. Ты же не хочешь ей испортить праздник?
– К чему это ты?
“Мам, я знаю, что ты терпеть не можешь моего мужа, поверь, он тоже не пылает любовью. Но мы с Динаром семья. И хочешь ты того или нет, но тебе придётся относиться к нему с уважением”, – мысленно проговариваю, но вслух всё же не озвучиваю.
– Мам, давай без твоих нравоучений хотя бы сегодня, – отвечаю я, хорошенько подумав.
***
День рождения Юльки проходит на "ура". Малышка вся светится от счастья, впечатлённая грандиозным праздником, который организовал Динар. Таких именин у дочки ещё не было! И я ловлю себя на мысли, что радуюсь не меньше десятилетней девочки, задувающей свечи на праздничном торте.
Когда начинает темнеть, гости расходятся по домам. Динар помогает мне убрать посуду с праздничного стола, а затем уходит с Юлькой в спальню, чтобы почитать ей на ночь сказку – с неких пор у этих двоих это уже вошло в традицию.
Управляюсь на кухне: очищаю посуду от остатков еды и загружаю её в посудомоечную машину, затем складываю оставшиеся с праздника продукты в холодильник.
Время близится к одиннадцати ночи. Заметно уставшая, но такая счастливая, иду по коридору, направляясь в спальню. Но увидев в гостиной сидящего перед ноутбуком Динара, тут же торможу.
Повёрнутый ко мне спиной Динар сидит на диване перед небольшим журнальным столиком. Муж смотрит какой-то фильм на ноутбуке и я уже готова позвать его в нашу спальню, как слышу свой голос.
"Куколка моя, иди к маме. Ножкам. Да, вот так. Топ-топ", – доносится из динамика ноутбука.
Сердце пропускает мощный удар. И я столбенею, всматриваясь в экран ноутбука. На видео маленькая Юлька делает свои первые самостоятельные шаги, ей всего лишь десять месяцев.
Склонившись перед столом и прижав к подбородку обе руки, согнутые в локтях, Динар внимательно смотрит нарезки коротких видео, которые когда-то снимала я. Первое купание, первая ложка кабачкового пюре, которое не понравилось Юльке, поэтому она выплюнула его мне прямо в лицо. Выпускной в детском саду. Первый класс. Здесь абсолютно вся жизнь моей десятилетней девочки: от рождения и по настоящее время.
Холодный пот стекает по позвонкам, потому что в следующее мгновение я вижу, как Динар закрывает крышку ноутбука, вскрывает белоснежный конверт и всматривается в офисный лист бумаги с печатными строчками. Но будто почувствовав моё присутствие, Султанов медленно оборачивается и скрещивается со мной взглядами.
Я смотрю на него в упор. И ощущаю, как сердце начинает биться где-то в горле, потому что у Динара покрасневшие глаза, словно он только что плакал. Или мне кажется, ведь мужчины не плачут?
Минута тянется бесконечно долго. Я не знаю, что сказать, да и имею ли право что-либо говорить. Он всё знает про Юльку, его дочь! И это режет моё сердце без ножа.
Поднявшись с дивана, Динар медленно приближается ко мне. Пячусь как раненая черепаха, пока моя филейная часть не упирается в стену.
Зажав конверт между пальцев, муж смеряет меня тяжёлым взглядом, от короткого холодеют внутренности. И я даже не знаю, как докатилась до такого состояния, раз сейчас трясусь словно полевая мышь перед хищником.
– Знаешь, что это за бумажка? – спрашивает Динар, кивая на конверт. – Тест ДНК.
Качаю головой. И прикусываю до боли язык. Сказать, что я в шоке – это очень приуменьшить. У меня в голове случается огромный "Бам"! Вся моя вселенная разлетается на мелкие кусочки, которые я даже не представляю, как будут собирать обратно.
– Не хочешь мне что-то сказать в своё оправдание, Алёна? – холодно произносит муж, преодолевая разделяющее нас расстояние в несколько шагов.
– Откуда? – шепчу пересохшим губами. – Как ты всё узнал?
Динар ненадолго прикрывает глаза и, отвернувшись в сторону, шумно вздыхает.
Он молчит, и я не понимаю почему. Пусть ругается, кричит, обвиняет…
Но он молчит!
Всего лишь раз в жизни я видела Султанова в состоянии алкогольного опьянения. И было это в тот роковой день, когда мы, случайно встретившись после расставания, провели совместную ночь и зачали Юльку. Понятия не имею, почему он тогда напился, если честно. Но сейчас, когда Динар, отшвырнув конверт в сторону, подходит к мини-бару и достаёт бутылку с крепким напитком, – я его понимаю.
Молча наблюдаю за мужем, всё ещё боясь пошевелиться. И терпеливо жду, когда он осушит бокал одним махом и наполнит заново.
– Это тест ДНК на отцовство, – кивает на конверт, лежащий на полу. – Можешь посмотреть, хотя зачем, да, Алёна? Ты же и так знаешь его результаты.
Холодный голос Динара отзывается в моём сердце болезненным сжатием. Я понимаю, мужу сейчас больно, но… В нашей с ним истории слишком много "но"!
– Скажи мне, Алёна, – ухмыляется Динар, – как долго ты намеревалась водить меня за нос?
Остолбенев, я молчу как рыба, не имея сил даже пошевелить языком. Тысячи раз я представляла этот разговор; думала, какие правильные слова сказать, когда Динар обо всём узнает. И вот, день "икс" наступил, а у меня речь пропала, будто я никогда и не знала, что это такое.
– Молчишь, да? – цедит через зубы Динар и, сжав пальцами бокал, раздавливает посудину до хруста.
– Господи, у тебя кровь, – прихожу в себя, как только вижу пораненную руку мужа.
Сбегаю в кухню, где хранится аптечка. Пока ищу нужные препараты для оказания первой медицинской помощи, сердце громко стучит, отзываясь где-то в висках.
Вернувшись в гостиную, подхожу к Динару, чтобы перевязать руку, но муж отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Глазами сверлит, ровняя с красивым паркетом.
– Динар, нужно остановить кровь, – прошу я, не узнавая своего перепуганного голоса.
– Оставь это. Вот здесь, – прикладывает здоровую руку к груди, где громко бьётся сердце, – кровоточит намного сильнее. Ты даже не представляешь как!
Виновато опускаю глаза в пол. Делаю глубокий вдох и собираюсь с духом.
– Я хотела тебе обо всём рассказать ещё на острове, но не смогла.
– На острове, значит, – ухмыляется муж. – Ты ждала почти десять лет, чтобы сказать мне на острове! Ты себя слышишь, Алёна?
– Не кричи на меня, – обиженно поджимаю губы, потому что это впервые в жизни, когда Султанов повысил на меня голос. – Я боялась всё испортить… на острове.
Зарывшись лицом в ладони, Динар растирает кожу и шумно вздыхает.
– Десять лет, Алёна. Ты скрывала от меня дочь одну третью часть от своей жизни. Ты понимаешь, как это много?
– Понимаю. Но ты в этом виноват не меньше меня, – на мою реплику Динар вопросительно ведёт бровью и я продолжаю: – ты был женат, если забыл. А я боялась, что ты можешь отобрать у меня дочь.
– Забрать? – переспрашивает Динар и я киваю в ответ. – Алёна, ты за кого меня принимаешь? Я хоть раз дал тебе повод подумать, что способен на такой низкий поступок?
– Не знаю. Нет. Не помню, – пожимаю плечами. – И вообще, мне было тогда двадцать, Динар. Двадцать лет! Знаешь, это такой возраст, когда многие совершают ошибки. Откуда мне было знать, что ты не захочешь отобрать дочь и воспитывать её в своей семье по своим законам?
– Иншаллах, – бормочет Динар. – Я тебя замуж звал, дурочка. Я никогда не отказывался от тебя.
Не сдержавшись, выпускаю эмоции наружу. Потому что мне больно. Потому что воспоминания, как и разговоры, раздирают мою душу на лоскутки.
Да, я плачу. Не реву как раненая медведица, но поскуливаю, как побитая собака.
Динар заключает меня в объятия и притягивает к себе. Зарывшись ладонью у меня на затылке в густой копне волос, гладит кожу движениями вверх-вниз.
– Я любил тебя. Всегда любил. И никогда бы не причинил боли. Но ты, не задумываясь, вонзила мне в спину нож дважды. Что ты за человек такой?
– Прости, – вырывается из меня с хрипом. – Я совершила ошибку, да… И мне очень стыдно перед тобой.
Мы замолкаем. Динар продолжает меня обнимать, смиренно ожидая, пока я успокоюсь и перестану плакать.
Вдоволь наревевшись и промочив рубашку мужа насквозь, отрываюсь от груди Динара и поднимаю на него красные глаза.
– Откуда ты узнал про Юльку? Догадался сам?
– Подозревал, но когда дочка пришла ко мне с одной фотографией и прямо спросила, я ли это на снимке, сомнения достигли пика.
Поясняет Динар и я понимаю, о какой фотографии идёт речь. Однажды Юлька нашла в книге припрятанный снимок, на котором запечатлены мы с Динаром, и прямо спросила, её ли это папа на фотографии. Тогда я обманула дочь, ответив "нет". Но моя крошка – умная девочка и, видимо, сразу поняла, что к чему. Поэтому и пришла к Динару с фотографией.
– А видео, которые ты смотрел на ноутбуке, откуда взял? – спрашиваю, хотя заранее знаю ответ.
– Юля дала. Видишь, Алёна, какая ты трусиха. Десятилетняя девочка оказалась в сто раз смелее тебя, – говорит муж и я полностью с ним согласна.
Трусиха я редкостная. Возможно, это черта моего характера, а возможно, страхи родом из детства, ведь со стороны мамы всегда был строгий контроль и гиперопека. Получается, я просто не привыкла принимать серьёзные решения, чтобы не нести за них ответственность.
Хотя нет!
Самое важное решение я всё же приняла, когда узнав, что беременная, отказалась делать аборт. Мама тогда грозилась выгнать меня из дома, но я всё же сохранила свою кроху, о чём ни разу в жизни не пожалела.
19
Проснувшись утром, замечаю одетого Динара, склонившегося над дорожной сумкой. Тру веки и фокусирую взгляд на муже. Динар аккуратно складывает в сумку свои рубашки и брюки, а я спросонья совсем ничего не понимаю.
– Доброе утро, – обращаюсь к Динару и он поворачивает голову в мою сторону.
– Доброе, – отвечает как-то нехотя или мне так только кажется?
Поднимаюсь с кровати и медленной поступью приближаюсь к мужу. Остановившись у него за спиной, просовываю руки под подмышками и прижимаюсь щекой к месту между лопаток.
Динар напрягается. И я с замиранием сердца ожидаю его реакцию. Вчера мы вроде бы всё выяснили, расставили все точки над “и” и отныне не имеем никаких секретов друг от друга.
Скинув мои руки, Динар бубнит, что у него самолёт через полтора часа и нужно торопиться.
Обхожу мужа с правого бока и становлюсь к нему лицом. Смотрю на него взглядом прищуренных глаз, обиженно поджимая губы. Значит, не все точки над “и” были вчера расставлены, да?
– Ты куда-то уезжаешь? – спрашиваю, ощущая, как в груди волнительно стучит сердце.
– Да.
– Почему об этом я узнаю только сейчас?
Динар нехотя отрывает взгляд от дорожной сумки и переводит на меня. Смотрит из-под нахмуренных бровей, тоже чем-то недовольный.
– Не хотел вчера портить праздник нашей дочери, – на последнем слове его голос немного вибрирует и я глотаю противный комок, неожиданно подкативший к горлу.
– Получается, ты только вчера узнал о поездке, да?
– Да, – кивает и продолжает складывать свои рубашки в сумку.
Вырвав из его рук одну из рубашек не глядя отшвыриваю в сторону. Беру мужа за запястье, заставляя обратить на меня внимание.
– Динар, что происходит? Ты можешь со мной поговорить нормально, а не делать вид, что очень занят сборами? – требуя я.
Муж скашивает взгляд на рубашку, лежащую на полу. Ухмыляется.
– Ты помяла её, – кивает на рубашку.
– Да чёрт с ней, с рубашкой. Поглажу! – подхожу ближе и обнимаю мужа за плечи. – Скажи мне, что ты не уходишь. Скажи мне, что это не конец?
– Алёна, – вздыхает, но от себя не отталкивает.
Прижимаюсь к мужу ещё плотнее, трусь носом о его шею и шепчу:
– Не наказывай меня, Динар. Я же дурочка у тебя, помнишь? Мы же только-только стали одной семьёй, – муж продолжает молчать, и тогда я поднимаю глаза на его лицо и серьёзно заявляю: – ты не можешь уйти, иначе нарушишь наш брачный договор!
Вздохнув, Динар наконец-то опускает глаза и встречается со мной взглядом. Нежно касается тыльной стороной ладони моей скулы, гладит её движениями вверх-вниз.
– Ну что за истерику ты закатываешь? И правда, дурочка, – ухмыляется муж и от радости я готова его расцеловать. – Это всего лишь рабочая командировка. Пока не могу сказать, зачем именно и куда еду, но будь уверена, к тебе не имеет никакого отношения.
– Хочешь сказать, ты не уходишь из семьи?
Натянуто улыбнувшись, Динар качает головой.
– Я злой на тебя, да. Но о разводе не может быть и речи. Не знаю, сколько мне понадобится времени успокоиться. Но так будет даже лучше. Думаю, на расстояние я быстрее смогу отпустить ситуацию.
***
Из коридора доносится топот детских ножек, дверь распахивается и в спальню, как ураган, врывается Юлька.
Оборачиваюсь. А дочка, будто не замечая моего присутствия, несётся прямиком к Динару. Султанов распахивает объятия и, подхватив крошку на руки, прижимает к своей груди.
– Ты уезжаешь, папочка? – спрашивает малышка.
– Доброе утро, принцесса, – улыбается ей Динар и на мгновение скашивает взгляд на дорожную сумку, – да.
– Почему? Это всё из-за мамы, да?
– Нет, что ты? – качает головой. – Так надо по работе.
– А когда ты вернёшься? – продолжает Юлька.
– Пока не знаю.
Опустив Юльку на пол, Динар продолжает собирать вещи, а дочка ему помогает.
Мне не по себе от этого момента. В груди болит, словно в неё загнали острый клинок. Я ощущаю себя лишней в этой комнате, а потому медленно пячусь к двери.
– Ты куда, Алёна? – прилетает в спину.
– Пойду завтрак приготовлю, – отвечаю, едва сдерживая слёзы.
– Мам! – отложив в сторону рубашку, Юлька подходит ко мне вплотную и берёт за руку. – Скажи папе, чтобы он не уезжал.
– Это ничего не изменит.
– Папа!
Потянув меня за руку, Юлька ведёт меня за собой, направляясь к Динару. Дочка стоит между нами с мужем и по очереди заглядывает в глаза: то в мои, то в Динара.
– Взрослые, ну почему с вами так сложно? – дрожащим голосом говорит Юля. – Ну, помиритесь уже, пожалуйста. Ради меня.
– Юль, мы с твоей мамой не ругались, – отвечает за нас двоих Динар.
– Тогда я не пойму, почему ты уезжаешь, – обиженно поджимает губы малышка.
– Срочная командировка, как оказалось.
– Мам, а ты почему молчишь? Почему так легко отпускаешь папу?
Сглатываю противный ком, подкатывающий к горлу. Почему молчу? А что сказать? В своих грехах я покаялась, а дальше выбор за Султановым. Он же не собачка, на цепь его не посадить, хотя я бы с огромным удовольствием привязала сейчас Динара к кровати и порвала его билет на самолёт.
– Малыш, – опускаю ладонь на макушку Юли и глажу нежными движениями вверх-вниз, – всё хорошо, папа вернётся. Решит все рабочие вопросы и сразу домой. Ты зря волнуешься.
– Вы врёте мне. Оба! – от досады Юлька едва не топает ногой. – Я думала, когда расскажу папе правду, то он полюбит меня ещё больше. А он… не любит меня совсем, потому что обижен на тебя, мама!
Громко всхлипнув, Юлька зажимает ладошкой рот и убегает из спальни, оставляя нас с Динаром наедине.
– Малыш! Юля! – кричим с мужем одновременно.
– Я пойду в детскую, – говорит Динар.
– Ты опоздаешь на самолёт.
Оставив меня без ответа, муж скрывается за дверью с обратной стороны, а я сажусь на кровать и берусь за голову руками.
Что ж я натворила, Господи?!
***
– Он вернётся, – обещаю дочке после того, как мы, проведя Динара до машины, заходим в дом.
– А если нет? Если он не сможет тебя простить, мама?
Слова десятилетней девочки режут моё сердце без ножа. Я и сама себя не могу простить. Даже не знаю, что нужно такого сделать, чтобы компенсировать десять лет жизни, украденных у дочери и отца.
– Юль, даже если твой папа не сможет меня простить, то от этого любить тебя он меньше не станет, – говорю с надрывом, ощущая себя разбитой, как старое корыто. – Ты есть в его жизни, и папа никогда не откажется от тебя.
– Да, не откажется, – соглашается дочка, – но жить мы будем отдельно, а я так не хочу! Я хочу семью, где ты и папа вместе, любите друг друга и дурачитесь, как тогда, когда мы готовили торт, помнишь?
Киваю. И улыбаюсь через силу. Я тоже этого хочу. Если бы только ты знала, малыш, как я хочу повернуть время вспять и всё изменить. Но это невозможно – время неподвластно человеку, увы.
– Я очень надеюсь, папа перебесится и вернётся. Я же никуда не ушла. Я с тобой, мамочка.
– Ты моя самая лучшая девочка на всей земле, – обняв дочку, притягиваю к себе и нежно целую в макушку. – Спасибо, малыш, за то, что ты есть. За то, что не обижаешься на свою маму, я бы этого не пережила.
– Как я могу обижаться на тебя, мамочка? – задрав голову, дочка заглядывает в мои глаза. – Ты же мне жизнь подарила. “Мама” было моим первым словом. Я не хочу знать, почему ты скрыла от папы моё существование, потому что всё равно не пойму. Вы, взрослые, такие странные. Вечно раздуваете из мухи слона. Я одного только хочу, чтобы папа поскорее вернулся к нам и больше никогда не уходил.
– Я тоже этого хочу, Юля…
***
Спустя месяц
Пока Юлька делает домашнее задание у себя в спальне, я сижу в ванной за закрытыми дверями и гипнотизирую тест на определение беременности. И чем больше я на него смотрю, тем ярче на нём становится вторая полоска.
Что должна чувствовать сейчас – не знаю. Я будто всё ещё не могу поверить, что три дня кряду тесты не могут врать и задержка менструации – прямое тому доказательство.
Собираюсь с духом несколько минут: холодной водой плескаю себе в лицо и глубоко дышу ртом.
И только стоит выйти из ванной комнаты, как в коридоре лоб в лоб встречаюсь с Юлькой. Выглядит дочка расстроенной.
– Что случилось, принцесса? – спрашиваю у Юльки, заметив зажатый в пальцах мобильный телефон.
– Папа звонил, – хмыкает дочь, хотя обычно после разговоров с Динаром Юлька всегда радуется. – Сказал, что ещё задержится в командировке.
– Юль, – обняв за плечи, притягиваю дочь к себе. – Значит, у папы важные дела.
Отпрянув, Юлька задирает голову и заглядывает в мои глаза. А у меня от её пронзительного взгляда, совсем недетского, мурашки по спине скачут табуном. Я и сама с трудом верю в то, что говорю, но для дочери стараюсь казаться сильной.
– Уже как второй месяц у папы важные дела, – обрисовав в воздухе кавычки, Юлька возмущённо топает ногой, – почему вы все врёте? Почему не можете честно признаться? Разве трудно, мам?
– В чём я должна признаться тебе, Юлька?
– Что вы с папой расстались!
– Нет, малыш, это не так, – качаю головой. – Просто у папы твоего сейчас много работы, он же собирается в политику, поэтому…
– Хватит, – подняв руку вверх, Юлька приказывает мне не продолжать, – я уже сыта ваши сказками. Я не маленькая и всё понимаю.
Не успеваю отреагировать, как Юлька убегает в свою комнату. А я стою под дверью её спальни и прислушиваюсь к всхлипывающим звукам.
Моё материнское сердце рвётся на ошмётки. Злюсь: на себя, на Динара и на его дурацкую командировку, так не вовремя выпавшую на нашу семью словно испытание.
Вместо того чтобы позвонить своему гинекологу и записаться на приём, звоню Султанову. Пока слушаю в трубке томительные гудки, пытаюсь саму себя успокоить, иначе мои нервы, натянутые как гитарные струны, вот-вот лопнут.
– Здравствуй, Алёна, – приветствует холодным тоном Динар и моё сердце пропускает удар. – Ты что-то хотела?
– Привет, да. Хотела! – повысив тон на последнем слове, с шумом выдыхаю и приказываю себе усмирить эмоции. – После твоего разговора с Юлькой дочка обвинила меня во вранье и заперлась в своей комнате. Она плачет, Динар!
– Почему?
– Она считает, что мы с тобой расстались и поэтому ты не возвращаешься домой.
Слышу, как на том конце провода раздаётся усталый вздох Султанова.
– Ах, Алёна, я не понимаю, откуда в голове у десятилетней девочки подобные глупости. Ты же за этим мне звонишь – обвинить в том, что я натолкнул Юлю на подобные мысли?
– Да. Нет, – выпаливаю в сердцах, потому что моё эмоциональное состояние один в один с маятником. – Я не знаю, Динар, что мне делать.
– Ладно, я постараюсь приехать на этих выходных и поговорить с дочерью при встрече, – говорит Динар и внутри меня всё переворачивается. – Ты сама как?
– Хорошо.
– Не болеешь?
– Нет, – качаю головой, будто Динар может сейчас меня видеть. – А ты как?
– Да тоже ничего, – сухо отвечает Султанов и я обиженно бубню ему в трубку: "Понятно". – Соскучился по вам с дочерью.
– Мы тоже, Динар, очень соскучились.
Замолкаем одновременно. И так тоскливо в это мгновение, так напряжённо. Потому что пока муж находится где-то там, а мы с дочерью здесь, наша семья становится всё больше похожей на ту семью по договору, о которой договаривались в самом начале. Но с того момента много что изменилось. И я уже думать забыла о фиктивном браке и, отбросив старые обиды, позволила себе заново влюбиться в Султанова, как он опять всё рушит…
***
К приезду Динара мы с Юлькой готовимся с самого утра: наводим во всём доме марафет, управляемся с вкусным ужином и даже развешиваем воздушные шары в гостиной. Последнее явно лишнее, но так захотелось Юльке, а я даже спорить не стала. Пусть Динар знает, что для нас эта встреча – точно праздник.
