Текст книги "Дамир. Любой ценой (СИ)"
Автор книги: Юлия Бонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
Глава 28
Дамир
Динка уходит, а я...
Сижу на стуле, ощущая, как переворачиваются все внутренности.
Санька? Поцелует?!
С лица сползают краски. Бледнею. Во рту образовывается ком. Горло сжимает оковами.
Почти задыхаюсь...
Тянусь к змейке на спортивной кофте. Расстегиваю её, снимаю кофту и остаюсь в одной футболке.
Жарко.
– Не хочу вмешиваться, – захожу издалека.
– Говори, – кивает головой Давид и хватает со стола бутылку вискаря. Открывает её, затем наполняет бокалы. – Ну, спрашивай, что хотел. Вижу же...
– Санька, – выдыхаю. – Это кто?!
Давид улыбается. Смотрит на меня, щурит глаза, обдумывает что-то.
– Сын, – коротко отвечает.
В голове стучит молот. Бьёт. Бьёт...
Опрокидываю в себя весь бокал виски. Не закусываю. Молча беру бутылку. Наполняю стакан. Снова набираюсь алкоголем.
– Чей? – еле выдавливаю из себя.
– Наш.
Наш? Звучит неоднозначно, но пугающе.
– Не понял, – качаю головой.
– Что именно ты не понял? – ухмыляется друг, точно издеваясь.
– Наш. Я не понял этого слова.
– Мой. Дины.
– Да ладно? – выгибаю брови. – Когда успели? Не может быть!
Не верю, что говорю это вслух.
– Саша мне не родной. Но скоро станет, – произносит Давид, окончательно добивая своей фразой. И первой. И последней. Наверное, больше последней!
Чёрт! Чёрт...
Не сдерживаюсь. Кажется, снова говорю это вслух, отчего друг ведёт бровью. Недоумевает.
– Что за реакция? – Давид смотрит на меня колким взглядом. Убивает, а не смотрит!
– Я не знал, что у на... Дины есть ребёнок, – наконец-то произношу.
– И что? Тебе-то какая разница?
Ухмыляюсь. Блядь...
Ну, всё верно!
Какая мне разница на чужую бабу и её ребёнка?!
Да только Дина мне не чужая!
Никогда не станет чужой.
– Никакой, – пожимаю плечами. Вру, а что ещё делать? – Почему ты сказал, что ребёнок скоро станет родным? Тебе...
– После свадьбы. Хочу усыновить.
– Как это? – зачем-то спрашиваю. Блядь, ну зачем я всё это спрашиваю?! – Где его отец?
– Понятия не имею, – равнодушно отвечает. – А ты чего так паришься? Можно подумать, имеешь отношение к… – делает паузу. Медлит специально, как мне кажется. – Дине, Саньке.
Молчу. Тупо набрал в рот воды. Имею ли я отношение?
Блядь...
Как бы хотел иметь.
Давид ждёт ответа. Щурит глаза, сомневается.
А я и сам сомневаюсь.
Сейчас это всё реально или я убился в хлам, и мне всё это снится?!
– Мир, – тянет друг. – Ты хочешь мне что-то сказать?
– А нужно?
– Говори сейчас. Или... – сжимает скатерть до беления пальцев. Злится. – Молчи. Всегда.
– Значит, ты уже понял.
– Не слепой.
– Что именно ты понял? – спрашиваю я, желая узнать, как далеко зашёл наш неоднозначный разговор.
– Достаточно. То, как ты пялишься на Дину. То, как она бледнеет при виде тебя. А ещё тот платок... «Д&Д». Дина и Дамир?
– Да, – шумно выдыхаю.
Давид сжимает челюсти. Хочет что-то сказать, но молчит. Я вижу, как в его глазах полыхает огонь. Он жжёт на мне дыры, а может быть, и вовсе сжигает дотла.
Молчим.
За много лет дружбы впервые не знаем, что сказать.
Он всё понял.
Как давно?
Не знаю.
Что теперь?
Тоже... не знаю.
– Я тебе её не отдам, – строго произносит Давид. – Мне насрать на то, что когда-то было. Ты – было, а я – есть!
– Как легко всё у тебя. Как правильно, – ёрничаю. – Не знаю, как ты так можешь. Будь я на твоём месте, давно бы набил морду.
– А ты не на моём месте, – резко отвечает. – Ты на своём. Помни об этом! Иначе...
– Что иначе? – повышаю голос. – Что?
Давид поднимается на ноги. Минует разделяющее нас расстояние за несколько секунд.
Хватает меня за грудки.
Я ухмыляюсь.
Ну давай, друг. Перечеркни всё!
– Давид, – кричит её голос.
Мы оборачиваемся. Одновременно.
– Не трогай, его. Пожалуйста, – всхлипывает Динка.
Глава 29
Дина
При виде меня они замолкают. Оборачиваются и пронзительно смотрят. Дамир ухмыляется, дерзко и нагло, а Давид... Его глаза мечут гром и молнию. Он взбешён, как никогда.
– Давид, что здесь происходит? – выдавливаю из себя более-менее сдержанно.
– Ничего, – разжимает тиски пальцев на футболке Дамира и берёт курс в мою сторону.
Я стою на месте, будто приклеенная. Ничего не происходит?!
– Ну, ангелочек, ты чего? – Давид тянет ко мне руки, скрещивает их на талии, прижимается к себе.
– Я слышала шум, – шепчу ему на ухо. – Вы поругались?
– Нет, – целует меня в щеку, опускает руки на ягодицы, трогает их, гладит.
– Наверное, я поеду домой.
– Зачем? Что-то случилось?
– Слава богу, нет. Не хочу вам с другом мешать.
– Ты мне никогда не мешаешь, – его голос немного хрипит, а глазах появляется блеск. – Останься.
Давид сжимает мою талию, будто оковами. Упирается тазом в бёдра. Склоняется до уровня моего лица и прикасается губами ко лбу, вискам, кончику носа. Хаотично целует, а затем трогает мои длинные волосы.
– Иди в спальню, ложись спать. Я надолго не задержусь, – произносит вслух.
Я молча киваю головой и выхожу из кухни.
Не нравится мне всё это.
Совсем не нравится.
Я же слышала повышенный тон. Видела, в какой ярости был Давид.
Неужели Дамир рассказал ему?
О нас...
Нет. Не мог. Иначе бы сейчас была буря, а её нет.
Просто напились. Не поделили что-то. Так бывает у пьяных мужиков, наверное.
Закрываюсь в спальне. Снимаю платье и ложусь в постель. Включаю телевизор. Проходит час, два. Не могу заснуть. Переживаю.
Подхожу к двери. Прислушиваюсь к голосам. Ничего. Точнее, слышится пьяный бред, причём с двух сторон, а так – да, ничего подозрительного.
Облегченно выдыхаю. Всё в порядке.
Веки наливаются свинцом. Хочется спать. Падаю на подушку и засыпаю под фоновый звук телевизора.
Посреди ночи меня будит шум. Открывается дверь. Кто-то спотыкается, чертыхаясь под нос.
Распахиваю глаза и...
Кажется, я схожу с ума.
Смотрю на него растерянным взглядом, не понимая, что он здесь забыл. В душе кипит лава. Почти задыхаюсь. Сжимаю простынь до беления пальцев и интуитивно свожу вместе колени.
Дамир приближается.
Шаг за шагом. Ещё ближе и ещё...
В глазах горит пламя. Черные игольчатые ресницы слегка опущены вниз. Густые брови сведены в одну линию, а идеально ровный нос ритмично вдыхает и выдыхает воздух.
– Боишься меня, – не спрашивает, а констатирует факт.
– Уходи. Ты не должен быть в моей спальне, – я прижимаю холодный атлас к груди, плотнее кутаясь в простыни, будто в кокон.
– Зачем ты так? – наигранно удивляется. Резко поддаётся вперёд и падает на кровать, к моим ногам. Берёт меня за щиколотку. Тянет на себя.
Больно. Физически. Морально. Сопротивляюсь:
– Не трогай меня! – шиплю сквозь плотно сжатые зубы.
– Вкусная, – игнорируя мои протесты, проводит языком по коже. Скользит снизу вверх. – Сладкая, как конфетка. Моя конфетка!..
– Убирайся!
Свободной ногой толкаю мужчину в плечо. Не шевелится. Хватается за вторую щиколотку и со всей силы сжимает свои пальцы, словно стальными оковами. Я ёрзаю на постели, не теряя надежды вырваться из плена. Тщетно. В любом своём состоянии мужчина превосходит меня по физической силе. Царапаюсь. Кусаюсь, а он только распаляется от моей строптивости.
– Да не крутись ты, куколка. Это же я! Забыла, как нам было хорошо вместе, а? – его голос звучит иронично, холодно, пугающе. – Я не сделаю тебе больно. Обещаю.
Я отрицательно киваю головой. Отвожу руку назад. Звонкая пощёчина, вроде бы, приводит его в чувства. Дамир слегка отстраняется. Потирает ладонью ударенную щеку. Криво ухмыляется, растягивая губы в хищном оскале:
– Что? Не хочешь меня?
– Нет. Проваливай к чёртовой матери. Давид скоро вернётся и если застанет тебя в моей спальне, то свернёт шею. Не задумываясь.
Дамир громко смеётся. Садится на кровать, свешивая свои длинные ноги вниз. Зарывается лицом в ладонях.
– Что ты делаешь с нами, Дина? Почему так тянет к тебе, а? – спрашивает, но я не отвечаю. – Ты стала между нами стеной. Камнем преткновения. Почему?
– Я не собираюсь отвечать на твои дурацкие вопросы. Ты пьян.
– Пьян? – громко смеётся. – Это моё нормальное состояние. После всего...
Дамир не успевает договорить, как в спальне резко открывается дверь. Дерево бьётся о стену и на пороге появляется… Давид! Холодные глаза впиваются в мой силуэт. Сканируют с головы до ног. Каждый миллиметр. Каждую венку, мышцу. Я вскакиваю с постели, продолжая прикрываться простыней. Достаю из шкафа первую попавшуюся одежду и молча плетусь в ванную комнату.
– Стой! – звучит за моей спиной.
Оборачиваюсь. Сердце колотится как сумасшедшее. По венам бежит адреналин. Во рту образовывается тошнотворный ком. Я делаю глубокий вдох и осмеливаюсь поднять взгляд вверх, на него.
– Я не понял, что здесь происходит? – лязгает стальной голос Давида.
Глотаю ком. Храбрюсь изо всех сил, отвечая ровным тоном:
– Спроси у своего «брата».
– Спрошу. Потом, – надвигается в мою сторону, делая размашистые шаги. – Дина, я хочу знать, что здесь только что произошло?
– Ничего! – пожимаю плечами, а затем круто разворачиваюсь, чтобы уйти, но...
Цепкие пальцы впиваются в моё плечо. Давид тянет меня за руку и я, не удержав равновесия, падаю назад, на широкую грудь.
Большая ладонь зарывается в копне моих волос. Сжимает пряди. Оттягивает назад.
– У меня есть повод свернуть тебе шею? – шепчет над моим ухом, и я вздрагиваю.
– Нет. Отпусти. Мне больно.
Он не отпускает. Вонзает свои шурупы сильнее, оставляя на коже красные отметины.
– Вы мне надоели. Достали. Оба! Отпустите меня. Пожалуйста. Я задыхаюсь в вашей одержимости, – произношу почти что плача.
Глава 30
Дина
Давид убирает руку с моего затылка, но отходить в сторону не торопится.
Наоборот.
Загораживает своей фигурой весь дверной проём. Смотрит на меня туманным взглядом, поджимает губы:
– Надоели? Оба?
Я молча киваю головой.
Хочу пройти, но...
Не пускает.
Выставляет перед собой руку, с грозным:
– Стоять!
Замираю на месте.
– Она не хочет. Ни тебя. Ни меня. Не слышал?! – смеётся Дамир. Падает на кровать, прикрывает ладонями лицо и громко ржёт. Конь, а не человек!
– Закройся, – рявкает Давид, обращаясь к другу. Подходит ко мне, пытается схватить за запястье, но я слишком резко отстраняюсь. – Дин... Что происходит?
– Это я должна спрашивать! – срываюсь на крик. – Что здесь происходит? Вы головой ударились?
– Нет, – возражает Давид, а затем тянет ко мне руки.
– Не трогай меня. Не подходи, – шиплю сквозь плотно сжатые зубы.
– Проверил? – подаёт голос Дамир, поднимаясь с кровати. – Теперь радуйся. Ты ей тоже не нужен.
– Закройся! – очередной рёв со стороны Давида.
– Что проверил? – спрашиваю я, переводя недоуменный взгляд с одного пьяного тела на второе.
Давид молчит, потупив взор, зато Дамир...
Выходит вперёд, точно, как на арену перед зрителями.
Скрещивает на груди руки, ухмыляется.
Наглый.
Дерзкий.
Таким был. Таким остался.
– Хотели проверить, есть ли у тебя ко мне чувства, – заявляет Дамир, вгоняя меня в краску.
– Что? – мои глаза лезут из орбит. – Проверить? Меня?
– Угу, – кивает головой Дамир.
– Давид, – обращаюсь к жениху. – Скажи мне, что это всё бред? Дамир ведь неудачно пошутил, да?
Давид не отвечает. Резко поворачивается лицом к своему другу:
– Какого хера ты лезешь?
Боже, я отказываются понимать этот цирк!
Отказываюсь в нём участвовать!
Подумать только, мой будущий муж решил устроить мне проверку, позволив другу...
Нет.
Не верится.
– Ну, всё! С меня достаточно, – отпихиваю Давида в сторону и выбегаю из спальни.
Закрываюсь в ванной комнате на замок.
Даю волю слезам.
Плачу.
Кусаю кулак и плачу, плачу…
Придурки!
Кем себя возомнили, а?
Я же живая.
Не кукла.
Не тряпка.
Разве можно играть на моих чувствах?
Плачу еще сильнее!
Я не злюсь на Дамира. Нет. Подобное в его духе. Ожидаемо. Мне даже кажется, что это он и предложил, но…
Давид?!
Как поверить?
Как мог согласиться?
Почему?
За полгода наших отношений с Давидом я не плакала. Ни разу!
Но сейчас…
Адская боль в сердце.
Глаза жжёт не слезами, а кислотой!
Задыхаюсь…
За дверью слышится шум. Топот ног, а затем резкий удар ладонью по дереву.
Вздрагиваю.
Пугаюсь властной интонации:
– Дина! Открой дверь!
Не открываю.
В спешке надеваю одежду. Умываюсь. Собираю волосы в тугой пучок на затылке.
– Дина! – снова рявкает Давид. – Открой! Я ничего тебе не сделаю. Обещаю.
Перевожу дух.
Считаю…
Один. Два. Три.
Открываю дверь. Встречаюсь взглядом с чёрными глазами. Давид выглядит испуганным.
– Я ухожу, – смело заявляю.
– Куда?
– От тебя ухожу.
– Дин, – ласково произносит. – Я – дурак. Прости.
– Знаешь, Фатхетдинов. Ты действительно дурак. Непрошибаемый! Я была о тебе лучшего мнения.
– Дин, – тянет меня за руку. Обхватывает талию в тугое кольцо. Не пускает. – Я поверил ему. Прости. Я не должен был... верить. Тебе. Только тебе.
– Отпусти. Меня. Пожалуйста, – чеканю каждое слово. – Ты пьян. И говоришь одни глупости. Сейчас я хочу уехать домой. Поговорим, когда протрезвеешь.
– Дин...
– Да отпусти ты её, – за спиной слышится голос Дамира. – Пусть валит. На все четыре стороны!
Глава 31
Дина
Я возвращаюсь домой на такси. Слава богу, за мной никто не увязался. Мне даже кажется, они и не поняли, что я уехала, поскольку закрылись на кухне, продолжив свои братские посиделки с бутылкой.
Время близится к утру, а я только ложусь спать. Сегодня был трудный день. Я опустошена. Морально выпотрошенная.
Закрываю глаза и мгновенно проваливаюсь в сон. Ничего не снится. Просто крепко сплю без задних ног.
Ближе к обеду меня будет мама.
Я вскакиваю с постели и бегом направляюсь к детской кроватке. Заглядываю в неё, а там пусто.
С лица сползают краски.
– Где Саша? – спрашиваю у мамы, не оборачиваясь.
– Всё нормально. Он в кухне, сидит за столом. Играет с машинками.
Выдыхаю. Тянусь руками к вискам. Растираю по кругу. Тщетно. Голова болит, будто я вчера набралась до самих чёртиков!
– Доченька, у тебя всё хорошо? – мама тревожно заглядывает в мои глаза, и я не сдерживаюсь.
Льну к материнской груди, обнимаю за плечи.
Всхлипываю:
– Ма, ну, почему он снова появился в моей жизни? Почему отравляет её?! Я же попрощалась с ним. Сказала, что забыла, а он... Не могу.
Мама кутает в своих объятиях, гладя по голове. Тепло её тела действует на меня успокаивающее. Почти.
– Ты же сейчас не о Давиде, доченька?
– Нет, – закусываю губу, вспоминая сегодняшнюю ночь. – Но он тоже не лучше.
Мама отстраняется. Берёт меня за руки. Выжидающе смотрит, а затем спрашивает, что случилось.
Я рассказываю. Обо всём.
Нет сил держать в себе эту боль.
Невыносимо скрывать.
Улыбаться невыносимо.
– Дин, – обращается мама после моего рассказа. – Простишь?
– Кого? – вздрагиваю я.
– Ну, не Шагаева, конечно же. С ним-то всё понятно!
– Не знаю, – пожимаю плечами.
– Давид любит тебя, доченька. Оступился. Поддался на провокации друга. Мужики и не такое творят на пьяную голову, – защищает мама.
А мне не хочется, чтобы она его защищала. Хочется, чтобы, как в детстве. Забраться к маме на колени, уткнуться лицом в плечо и спрятаться от всего мира. Дина в домике! Нет Дины!
– Диночка, Диана. Моя хорошая, любимая девочка, – мама гладит мою спину, целует в макушку. – Всё пройдёт. Вот увидишь. Давид одумается. Приползёт на коленях.
Вздрагиваю:
– Приползёт? Пускай. Только мне оно не надо. У меня есть Санька, а мужики… – вздыхаю. – Лесом все. Да пошли они! Жила я без них раньше, и сейчас проживу.
Мама понимающе кивает головой. Соглашается. Знает, что сейчас меня не переубедить. Не образумить.
Остаток дня я провожу с семьёй. Готовим пиццу, строим конструктор, смотрим мультики.
Жизнь налаживается!
Меня отпускает.
Глядя на свою кровиночку, я забываю обо всём, кажется…
Чёрт!..
Не забывается! Совсем не уходит из головы.
Сволочь!
Шагаев!
Везде он!
Даже в глазах моего сына я вижу Его. Его брови, нос, овал лица, губы. Точная копия. Ни дать, ни взять.
Вот как тут забудешь?!
Глава 32
Дамир
Просыпаюсь. Голова раскалывается на части. Трещит, как спелый арбуз.
Солнечный свет слепит глаза. Щурюсь.
Аромат сладких духов щекочет ноздри.
Моргаю. Быстро-быстро.
Навожу фокус и…
Резкий шлепок по щеке:
– Вставай! – визжит женский голос до звона в ушах.
– Ди…
– Что? Вставай! – продолжает визжать.
Ещё один шлепок по щеке, и я окончательно просыпаюсь.
Распахиваю глаза.
Смотрю перед собой затуманенным взглядом.
Не она.
Другая.
Жена.
– Проснулся? Пьянь, – фыркает. – Вот скажи, ты вообще нормальный человек?
Не отвечаю. Пытаюсь подняться.
Ни хрена не выходит.
Мышцы застыли. Шея болит. В теле ощущается слабость.
Я хоть живой?! Или меня грохнули, и я попал в пекло, ад, где в наказание она?! Анита!
– Я звонила тебе всю ночь, Шагаев! Волновалась за тебя. Обзвонила все полицейские участки, все больницы... – выдыхает. – Сволочь.
– И тебе привет, – устало тяну.
Сажусь на кровать. Хватаюсь за голову.
Осматриваюсь по сторонам. Спальня. Не моя. Давида. И что я здесь забыл?
Стоп!
Растираю виски.
В подкорке всплывают картинки. Деталь за деталью. Голубые глаза испуганно смотрят. Светлые волосы спутались и торчат в разные стороны. Обнаженные плечи содрогаются без остановки.
Дина…
Что я натворил вчера?!
Неужели, обидел?
Она плакала или мне приснилось?
– Что? – голос Аниты вырывает из калейдоскопа воспоминаний. Делает это жёстко, грубо, будто тянет клещами. – Что ты смотришь на меня, как на призрака?
– Где Давид?
– И всё? – фыркает, закатывая глаза вверх. – Это единственное, что тебя волнует?
Игнорирую её вопросы. Повторяю:
– Где твой брат?
– Понятие не имею, – пожимает плечами. – Наверное, укатил к своей пигалице.
Чёрт...
Чёрт!
Стучу кулаком по кровати.
Анита ведёт бровью в недоумении:
– Я не поняла. Дамир, что происходит? Твою мать! – громко ругается. – Почему ты не ночевал дома?
– Нажрался вчера.
– Это я вижу. Но... – снова повышает голос. – Почему? Что за дела? Какие у тебя проблемы?
Резко подрываюсь на ноги. Обхожу Аниту с правой стороны. Молча плетусь в коридор. Закрываюсь в ванной комнате. Достаю из кармана джинсов мобильник. Набираю номер Давида.
Жду. Гудки. Пять томительных.
– Алё, – раздаётся на том конце провода.
– Ты где?
– Значит, проснулся, – ухмыляется. – В холодильнике найдёшь пиво. Аните привет.
– Эй, – ору. – Не клади трубку.
– Да?
– Ты где?
– На улице, – снова ухмыляется, точно издеваясь.
Слышу фоновый звук оживлённого мегаполиса. Моторы тачек, людские голоса.
– Ты у неё? – не выдерживаю. Спрашиваю прямо.
– Пока… Нет. Выбираю цветы. Как думаешь: красные розы или белые?
Сука!
С меня хлещет злость.
Сжимаю кулак, затем – челюсть.
– Гвоздики. Купи. Две штуки, – рявкаю.
– Зачем?
– Себе. На могилку положишь.
– Что?
– Тупой? Ничего не понял вчера? – у меня падает планка. – Ты ей нахер не нужен. Дина – моя!
На том конце провода раздается громкий смех.
Ржёт.
Секунду. Две.
Становится серьёзным:
– Слушай сюда. Если я не сломал тебе ноги, то только потому, что ты – муж моей сестры. Всё. Отбой. Вечером поговорим…
Связь обрывается и у меня заканчивается терпение.
Не задумываюсь. Поддаюсь импульсам, ярости. Отвожу руку назад и со всей силы опускаю кулак на зеркало.
Глава 33
Дина
– Тётя Люба, не забывайте принимать таблетки. Я вам написала записку и повесила её на холодильник, – обращаюсь к соседке.
– Спасибо тебе, Диночка. Ты – мой ангел-хранитель, – добродушная женщина мило улыбается, тянется к карману моей кофты и пытается незаметно засунуть в него пару бумажных банкнот.
– Ну, зачем?! – хмурю лоб. – Это лишнее, честное слово. Заберите.
– Деточка, не обижай старушку. Ты всегда приходишь, в любое время. Лечишь меня. Возьми деньги. Здесь немного, но они от чистого сердца. Купишь сыну молоко или конфеты.
Я улыбаюсь. Обнимаю женщину за плечи и шепчу на ухо:
– Спасибо. Куплю молоко.
Прощаюсь. Выхожу из квартиры и спускаюсь по лестнице на один этаж ниже.
Стучу в дверь.
Слышится шарканье ног, голоса. Мамы и... Мужской. Низкий, с едва уловимым акцентом.
Сердце пускается вскачь. По спине бегут мурашки. Противные. Колючие. К горлу подкатывает ком.
Распахивается дверь:
– Привет, – на бодром лице сверкает улыбка. Давид тянет ко мне свои руки, но я оттрёпываю назад. – Динусик…
– Здрасьте.
Отталкиваю Давида в сторону. Захожу в квартиру. Снимаю обувь и направляюсь в ванную комнату, чтобы помыть руки. Он следует за мной. Проходит внутрь, запирает дверь на щеколду.
Смотрит выжидающе, а затем виновато опускает взгляд. Тяжело дышит.
– Поговорим? – робко произносит.
– Ладно. Подожди.
Открываю дверь и выхожу в коридор. Прошу маму одеть Саньку и погулять с ним на улице полчаса. Пока мама собирается на прогулку, я вожусь возле газовой плиты. Ставлю чайник. Делаю бутерброды.
Давид молча наблюдает за мной. Резко подскакивает на ноги. Уходит.
Возвращается с огромной вязанкой цветов.
Розы. Красивые. Метровые. Розового цвета.
– Это тебе, – пытается улыбаться, но фальшивит. На лице дрожит мускул, а в глазах читается сплошная грусть.
– Не стоило.
Я так и не принимаю букет. Просто отворачиваюсь к Давиду спиной. Продолжаю нарезать колбасу, сыр, хлеб.
– Голоден? – спрашиваю, не оборачиваясь.
– Да, – выдыхает.
– Тогда, может быть, суп? Есть картофельное пюре. Котлеты. Могу приготовить салат или…
Давид не даёт закончить предложение. Резко хватает меня за запястье, тянет на себя.
Я чуть не раню его ножом. Лезвие проходит вблизи живота. Один сантиметр!
Смотрим друг на друга. Кладу нож на стол.
– Конфетка, я очень сожалею…
Прикладываю к его губам палец:
– Молчи. Ни слова, пока не уйдёт моя мама.
Он кивает головой. Отходит назад. Садится на стул. Зарывается лицом в раскрытых ладонях.
– Котлеты. И картофель. Буду всё, – грустно вздыхает.
Мама прощается. Закрывает за собой входную дверь.
Остаёмся наедине, но молчим.
Хочется говорить, но…
С языка не слетает ни единого слова.
Это ночью было больно, а сейчас – пусто.
Не пойму ничего!
Разогреваю в микроволновке еду. Накладываю её на тарелку, ставлю перед Давидом.
– Поговорим? – спрашивает, заглядывая в мои глаза.
– Ешь. Потом поговорим.
И он ест. Молча.
Я наблюдая за ним, содрогаясь от импульсов, которые пронизывают моё тело с головы до пят. В сердце плачут струны. На надрыв.
Давид откладывает в сторону приборы. Поднимается на ноги и подходит ко мне. Опускается на колени. Кладёт голову на мои ноги, обнимает за бёдра, притягивая к себе.
– Дин, я не знаю, что должен сделать, чтобы ты меня простила. Я виноват. Не отрицаю. Не пойму, что на меня нашло. Разозлился очень. Не хотел верить ему…
– Что он тебе наплёл?
Мой голос дрожит. Руки – тоже. Даже не представляю, что мог сказать Дамир. Чем зацепил такого спокойного и уравновешенного Давида?
Или же…
В тихом болоте водятся черти?!
– Не сказал. Показал, – тянет Давид.
– Что показал?
– Твои фото. Видео. Много. Слишком…
К горлу подкатывает тошнотворный ком. Бледнею.
В голове стучит молот. Бьёт настоящим набатом.
