Текст книги "Дамир. Любой ценой (СИ)"

Автор книги: Юлия Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Глава 69

Дина

Я бегло читаю строчки и прихожу в шок! Буквы сливаются в одни сплошные точки. Дыхание затрудняется. В голове стучит, гудит, бьёт настоящим набатом.

Шутка? Нет. Не похоже.

Его бархатный голос звучит слишком близко. Эрнест становится за спиной, кладёт на мои плечи большие ладони. Прикосновения обжигают. Впиваются в кожу, будто крапива.

– Ну, как тебе? Понравился сюрприз?

Медленно оборачиваюсь:

– Что всё это?

Он качает головой. Улыбается с широко открытым ртом.

– Это твой дом, Дина! Твой, мамы, Саши. Можешь не благодарить.

Лёгкая ухмылка застывает на его губах, а в глазах сверкает некий блеск.

Осознание всего происходящего приходит ко мне позже, чем должно.

Быть такого не может!

Я...

Захлопываю папку. Кладу её на стол. Поднимаюсь на ноги и молча разворачиваюсь, чтобы уйти.

Разрешают? Нет, конечно же.

Одно движение, один миг и я снова сижу на стуле. Теперь уже неподвижно.

– Дина, не будь такой упрямой. Подумай о сыне, о маме, о себе. Этот коттедж, – окидывает взглядом гостиную, – стоит немалых денег. Тебе никогда такой не купить.

– А мне и не надо, – возражаю, отворачиваясь в сторону. – Не моё. Не по душе.

– Упрямая, – наигранно смеётся. – Теперь я понимаю, чем ты так зацепила моего сына. Таких, как ты, не бывает. Удивительное сочетание простоты, гордости и красоты.

Я стараюсь не слушать его философию, но всё равно слушаю. Мне не сбежать от этого человека, пока он сам не захочет отпустить.

– Диночка, я же всё понимаю. Встретились, спустя годы, вспыхнули какие-то старые чувства, но… это временно, пойми. Мой зять может спать с кем угодно. За это, конечно же, он получит, но!.. Моя дочь – Шагаева, а ты… Кто такая ты?

– А вам, видимо, виднее, кто такая я. Этот дом – откупные? Хотите, чтобы я отказалась от Дамира? Растила сына без отца? Поэтому вы преподносите с барского плеча такой щедрый дар?

– Умная. Всё понимаешь.

– Понимаю, а вы... увы, – качаю головой. – Не понимаете. Каждый родитель желает счастья своему ребенку, разве нет?! Вы так усердно защищаете свою дочь, – ухмыляюсь. – Только какой ценой? Об этом вы подумали?

– Любой ценой, – отвечает он, хитро щуря глаза. – Твой сын никогда не станет Шагаевым, если ты ещё не поняла. Скажу тебе прямо, Дина! Ты не потянешь. Обломаешь зубы в этой игре, девочка. Так что... и не начинай!

– Почему? Для чего вам нужен человек, который не любит вашу дочь? За что вы боритесь?

– Много ты понимаешь, – злится, сжимает челюсти. – Анита любит его с самого детства. Ждала, когда станет взрослой, а потом... Он попал за решетку. Как думаешь, кто помог его оттуда вытащить раньше срока? Ему же много светило, а я добился УДО через два года. Не ради тебя, уж точно!

– Вы заставили Дамира жениться на вашей дочери?

Эрнест молчит. Отводит в сторону взгляд, а потом:

– Не заставлял. Он сам так решил, но!.. Мы отошли от темы, дорогая моя Дина. Возьми документы на дом и уйди с моей дороги. Я больше не хочу тебя видеть. Не попадайся мне на глаза.

Я глотаю в горле противный ком, поднимаюсь со стула и становлюсь напротив Эрнеста.

Смелая? Нет. Отчаянная, наверное. А, может быть, просто очень сильно люблю...

– Интересно, а ваш сын в курсе? Что скажет Давид, если обо всём узнает? Или он... – делаю глубокий вдох. – С вами заодно?

Эрнест ведёт бровью. Впивается в меня уничижительным взглядом, ровняя с полом:

– Забудь о моём сыне. Не смей к нему подходить! Ты кто такая? Кем себя возомнила?

– Всё понятно, – ухмыляюсь.

Разворачиваюсь к Эрнесту спиной.

– Дина! Документы! – лязгает стальной голос.

Оборачиваюсь через плечо:

– Да, конечно.

Криво ухмыляюсь. Беру со стола пластиковую папку и, сунув её в сумку, ухожу прочь.

Водитель Эрнеста отвозит меня домой. Всю дорогу я тупо смотрю в окно, но оказавшись в родных стенах, даю волю слезам. Мама не отходит. Сидит рядом на кровати, когда я, зарывшись лицом в подушку, пачкаю наволочку потекшей тушью.

Дамир не выходит на связь и от этого больнее в разы!

Я с ума схожу, пугаясь неизвестности. Ближе к полуночи я срываюсь и иду к Дамиру. Дома его нет. В окнах свет не горит.

Вызываю такси. Жду около подъезда, переминаясь с ноги на ногу. В скором времени подъезжает автомобиль. Я прыгаю в салон и диктую водителю адрес.

Такси тормозит напротив ночного клуба. Рассчитываюсь за поездку. Выхожу из машины, оглядываясь по сторонам.

По спине ползут мурашки. В подкорку забираются картинки из прошлого. Кружат в голове на немыслимо высокой скорости.

Делаю глубокий вдох и подхожу к входу. Секьюрити смотрит на меня с усмешкой. Всё понятно. Новенькие. Не узнают.

– Чеши отсюда, – заявляет один из охранников, не пропуская внутрь.

– Мне нужен ваш хозяин. Позовите Давида, – требую я, а они смеются.

Переглядываются между собой, а потом:

– Хочешь, я буду твоим хозяином? – бритоголовый амбал делает в мою сторону шаг, но я отступаю назад.

– Не трогай меня! Нельзя!

Смех становится громче.

Злюсь ещё больше.

Повышаю тон:

– Если не позовёте Давида, то обещаю, останетесь без работы!

Они перестают смеяться. Принимают серьезный вид:

– А ты кто такая?

– Я? – ухмыляюсь. Произношу без колебаний: – будущая жена вашего хозяина, так что...

– Ты? Будущая жена? – не верят. Ржут, как дикие лошади, а не мужики.

– Ладно, – сжимаю кулаки. – Чёрт с вами!

Отступаю.

Что дальше? Не знаю...

Взгляд падает на землю.

Возможно...

Принимаю решение, не обдумав.

Поднимаю с асфальта камень. Небольшой, но в ладонь едва помещается. Обхожу клуб. Красивые окна. Кажется, Давид говорил, потратил на них уйму денег. Дорогие, да только мне плевать с высокой колокольни.

Отвожу руку назад, бросаю камень. Попадает прямо в цель, но...

Ничего не случается, кроме знакомого голоса, раздающегося за моей спиной:

– Они бронированные, Дина!

Глава 70

Дина

Оборачиваюсь. Смотрю на него, не моргая. Ветер треплет волосы, по спине бегут мурашки. Волнуюсь. Чёрт... Что же ты, сердце, так быстро бьёшься?

Давид шагает в мою сторону. Останавливается слишком близко. Тянется рукой... и заправляет за уши непослушные локоны. На его губах застывает улыбка. Кривая, ироничная, какая есть – одним словом.

– Можно было просто позвонить, а не пытаться... – вздыхает: – разбить стекло.

Позвонить? Как? Шагаев удалил номер в телефонной книге!

Но я ничего не говорю. Ступор сковывает всю меня. Столбенею.

– Ты дрожишь, – не спрашивает, а констатирует факт.

Да! Я дрожу, чёрт побери!

Не каждый день мне дарят коттеджи. Не каждый день угрожают.

Ничего не говоря, Давид заключает меня в объятия. Прижимает к своей груди. Крепко-крепко.

Его тепло разливается по телу знакомой негой. Где-то внутри отзываются печальные струны. Я дышу его запахом, ощущая дурацкое дежавю.

– Идём в клуб, – целует в макушку. Снимает с себя пиджак и одевает на меня, сверху курточки.

Его пальцы переплетаются с моими в крепкий замок. Я не должна этого позволять. Должна вырвать свою руку, но!..

Иду рядом с ним, будто так и надо. А надо ли?!

Подходим к главному ходу. Секьюрити, увидев нас вместе, расступаются в стороны. Я хочу остановиться и пожаловаться на каждого амбала, но быстро передумываю.

Оказавшись внутри клуба, я хмурю лоб и пытаюсь прикрыть уши руками. Слишком громко. В голове бахает молот, а не звучит музыка.

Давид ведёт нас в кабинет. По пути останавливает какого-то человека в фирменной одежде и просит принести чай.

Всё это время я молчу. Даже, когда за нами закрывается дверь и мы остаёмся наедине, я всё равно не издаю ни звука.

Он усаживает меня на диван, а сам опускается на корточки. Держит за руки, заглядывает в глаза.

Я тоже смотрю на него.

На языке крутится тысяча слов, а сказать нечего!

– Что случилось? – его голос звучит хрипло.

Вздыхаю. Достаю из сумки пластиковую папку и передаю Давиду:

– Ты имеешь к этому отношение?

Давид открывает папку. Читает документ. Чем больше читает, тем сильнее вздымают вверх его тёмные брови.

– Откуда? – срывается с его губ. Он будто глотает в горле ком.

– Подарок, – ухмыляюсь. – Господин Фатхетдинов пожаловал...

Я не заканчиваю говорить, но оно и не нужно.

Давид швыряет папку в сторону. Тянется к своему мобильнику.

Подходит к столу, поворачиваясь ко мне спиной. Прикладывает к уху телефон.

– Нужно встретиться, – коротко произносит. Затем повышает тон: – ты много на себя берёшь, па-па!

Я не вижу его лица, но почему-то уверена, что он в ярости. Взбешён, доведён до грани. Он не играет! Злится по-настоящему, как и я, пару часов назад.

Давид не имеет отношение к этому «подарку»! Не причастен! Осознание этого факта меня успокаивает. Не сказать, что я подозревала его в такой подлости, но всё же.

В дверь стучат. Давид отвлекается на несколько секунд, а затем ставит на небольшой столик чашку с ароматным чаем:

– Когда ты виделась с моим отцом?

– Сегодня. Он встретил меня после работы... Неожиданно.

– Что он тебе сказал? О чём говорили? Угрожал? – Давид забрасывает меня вопросами, а я не знаю с чего начать.

– Он попросил уйти с его дороги. Он обо всём знает, Давид. Ему сказал ты?

– Нет, – вскрикивает Давид. – Шутишь?

– Тогда откуда? – удивлюсь я. – Откуда ему известно о... – мнусь на полуслове, подбирая правильные фразы. – Дамире. Саньке.

– Я не знаю, Дина, – грустно вздыхает. – Но обещаю, что во всём разберусь.

Давид обнимает меня за плечи. Гладит ладонью мою руку, скользя снизу вверх.

Я прикрываю глаза, ощущая в теле усталость. Насыщенный день, вечер. Я опустошена, больше сил нет.

Откидываю голову на его плечо и тихо шепчу:

– Как хорошо, что мы расстались с тобой.

– Почему?

– Я не нравлюсь Эрнесту Юсуповичу. Совсем. Не нравлюсь.

– Плевать, – фыркает Давид. – Это мой выбор, а отец... Либо его принимает, либо теряет сына.

– Как у тебя всё просто, – глотаю истерический смешок. – Только в жизни так не бывает, к сожалению.

Давид оживает. Вонзает в мои плечи тиски своих пальцев, разворачивает к себе лицом:

– Дина! Я – не он! Когда ты наконец-то это поймёшь?

– Ты сейчас о чём? – качаю головой.

– О тебе. Обо мне.

– Прости, – пожимаю плечами. – Я тебя не понимаю.

– Дин, давай уедем далеко-далеко? Ты, я и Санька! Я сделаю вас самыми счастливыми, веришь?

– Ты говоришь глупости.

– Ну, да, – криво ухмыляется. – Быть всю жизнь запасным аэродром – это же...

– Молчи! – предупреждающе выставляю руку. – Не говори то, о чём будешь жалеть.

– Я жалею только об одном.

Я выгибаю бровь, и он продолжает говорить:

– Не нужно было вас знакомить. Получается, я собственными руками отдал тебя ему.

– Серьезно? Думаешь, всё могло быть иначе?

Я резко поднимаюсь на ноги. Хочу уйти. Мне надоел этот бессмысленный разговор. Всё ни о чём, непонятно зачем!

Он не позволяет уйти. Хватает меня за руку, тянет на себя:

– Дин, а если бы Дамира никогда не было?

– Но он есть! – восклицаю я.

– Да, но, – вздыхает: – представим, что его нет.

– Не представим, – шиплю сквозь плотно сжатые зубы. – Он. Есть. И. Будет. Всегда.

– Глупая. Вы никогда не сможете быть вместе.

– Это ты так решил или твой папа?

– Это факт, ангелочек. Дамир связан по рукам и ногам. Не выбраться.

Глава 71

Дамир

Открываю глаза и сразу ощущая тупую, ноющую боль. Руки, ноги... Не помогу пошевелить ничем.

Обездвижен!

– Твою мать, – бубню под нос.

Пытаюсь освободиться, но тщетно. Связан по рукам и ногам тугой верёвкой.

В подкорке всплывают картинки. Даже не картинки, а обрывки, будто детали пазла.

Хотел сделать сюрприз своей девочке. Подготовился. Заказал номер «Люкс» в самой крутой гостинице города. Лепестки роз на королевской кровати, джакузи с шампанским, романтический ужин и мы... Вдвоём.

Блядь!..

Голова трещит по швам. Вот-вот лопнет. На губах засохла кровь, болит челюсть.

– Очнулся, – слышится мужской голос.

Блуждаю взглядом, пытаясь отыскать источник звука, но ни черта не выходит.

– Поднимите его! – проносится эхом.

Ко мне приближаются шаги. Тяжёлые, неторопливые.

Цепкие руки вонзаются в тело. Чёрт... Чёрт! Больно-то как!

Меня поднимают с пола, а затем резко швыряют на стул.

Закусываю губу и издаю тихий стон, хотя острая боль пронзает с головы до ног.

– Здравствуй, дорогой зять. Давно не виделись, – усмехается владелец того самого голоса и меня прошибает словно электрическим током.

Поднимаю голову вверх и встречаюсь взглядом с тестем. Эрнест щурит глаза, хмурит брови, но смотрит. Сканирует похлеще рентгеновского луча. Останавливается на моём лице, укоризненно качает головой и цокает языком:

– Хорошо тебя отделали. Надеюсь, не зря.

Ухмыляюсь. Закатываю глаза вверх:

– Зря. Очень зря.

– Думаешь, не поможет? – подмигивает. – Можно повторить, чтоб наверняка.

– Эрнест... – вздыхаю. – Юсупович, что вы от меня хотите?

– А ты не понимаешь или делаешь вид?

– Похоже, не понимаете вы! Треснуть мне по башке посреди улицы, запихнуть в бессознательном состоянии в тачку, отделать по полной программе и после всего связать... Ну, не знаю, на что вы рассчитываете!

– Скажи спасибо, что не сделал инвалидом. Дамир! – повышает тон. Делает шаг вперёд. – Ты хоть понимаешь, что натворил?

– Ничего криминального в отличие от вас...

– Ничего! – фыркает. Поддаётся вперёд, замахивается рукой, но в последний момент передумывает бить. – Моя дочь едва не умерла. Из-за тебя, придурок!

– Я не заставлял её глотать те таблетки...

Удар всё-таки прилетает. Крепкий кулак прямо в лицо.

Пока я прихожу в себя, сплевываю на пол свежую кровь и шмыгаю носом, Эрнест стряхивает с пиджака невидимые пылинки, а потом:

– Ты забыл, щенок, кто вытащил тебя из тюрьмы? Забыл, кто дал тебе крышу над головой и постоянный доход? Вот так ты ценишь мою доброту?!

– Я у вас ничего не просил. Вы сами настояли.

– Конечно, настоял! Разве такой голодранец, как ты, подходил моей дочери? – качает головой. – Нисколько. Я сделал из тебя человека. Отдал в жёны свою любимую дочку, хотя ты мне никогда не нравился! Дерзкий, наглый, упрямый. Ты кем себя возомнил?

– Никем, – пожимаю плечами.

– А ты везучий, – ухмыляется. – Не знаю, что в тебе нашла Анита, но ради её счастья, я готов тебя простить и закрыть глаза на многие вещи.

– Не надо. Не прощайте.

– Молчать! – рявкает слишком громко. – Здесь решаю я. Значит так, приводишь себя в порядок, залечиваешь раны и приползаешь на коленях к жене. Просишь, умоляешь! А потом вы едете заграницу на отдых. Острова, Европа... Что захотите. О своей девке и её отпрыске ты забываешь. Насовсем! Узнаю, что ослушался... – делает глубокий вдох. – Убью! Начну с мелкого или с Дианы. А ты потом всю жизнь себя вини.

– Не посмеете! – кричу я, сжимая кулаки.

– Дамир! – лязгает стальной голос. – Не испытывай моего терпения. Я тебе всё сказал.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Глава 72

Дина

Два дня неизвестности, пугающей тишины!

Дамир совсем не выходит на связь. Я в осадке. Не знаю, где искать, куда бежать. Точнее, я была везде, где можно. Ездила в тот посёлок к Руслану, на СТО, а толку?

Я боюсь. Что-то случилось, явно нехорошее и от осознания этого факта мне становится страшнее в разы.

Сегодня я снова дежурю под его подъездом. Вечереет, в окнах зажигается свет, и я бегу к нему. Не дожидаюсь лифта, а просто миную лестничные пролёты, считая этажи. Останавливаюсь напротив его квартиры, стучу в дверь. Тишина.

– Дамир! Открой! – тарабаню снова и снова. Не открывает и тогда я падаю на пол. Сажусь прямо под дверью. – Открой. Я знаю, ты дома.

Мой голос уже хрипит, а горло душат слёзы, но я не ухожу.

Не уйду! Буду сидеть до последнего, пока не откроет. Он не может прятаться от меня всю жизнь.

Сколько проходит времени? Не знаю. Но за спиной слышатся шаги, а затем – обороты замка. Один. Два.

Я вваливаюсь в его квартиру, падая прямо к ногам.

– Упрямая, – произносит без злобы. Опускается передо мной на колени и хватает за плечи: – почему не ушла?

Поднимаю голову вверх и встречаюсь взглядом с карими глазами. Вскрикиваю, прижимая ладонь ко рту.

Боже мой! Это гораздо хуже, чем я могла представлять. Лицо опухшее, правый глаз покраснел, а левый – превратился в одну тонкую щель. На скуле красуется свежая гематома, а нос, кажется, сломан.

Я тянусь рукой к его щеке, но Дамир перехватывает мою руку и отводит в сторону, качая головой.

«Не надо», – кричит его взгляд, а губы шепчут:

– Уходи.

Вздрагиваю. По телу проносится короткий импульс, а в подкорку пробираются дурацкие мысли. Неужели Эрнест Юсупович всё-таки посмел наказать своего зятя?

Поднимаюсь на ноги и захлопываю дверь на замок. Скрещиваю на груди руки. Смотрю на Дамира сверху вниз и не моргаю. Дышу ли в этот момент? Не знаю.

– Я никуда не уйду, – строго чеканю слова.

Дамир встаёт с пола, разворачивается ко мне спиной, но... Я хватаю его за руку чуть выше локтя и тяну на себя, приказывая остановиться.

– Шагаев, ты не можешь делать вид, что меня нет! – кричу громко, просто на надрыв.

Он оборачивается. Впивается в меня колючим взглядом и криво ухмыляется:

– Ты и мёртвого достанешь, да, Дин?

– Придурок! – фыркаю. Поддаваясь порыву, обнимаю за плечи.

Дамир издаёт стон, и я отстраняюсь.

– Прости, прости, – быстро тараторю. – Я не хотела!

Дамир повержено поднимает ладони вверх, отступая назад:

– Всё нормально.

Я следую по его пятам, не отставая ни на шаг. Проходим в кухню. Дамир ставит чайник на газовую плиту и, как ни в чём не бывало, возится с приготовлением чая.

– Ты ничего мне не скажешь? – не выдерживаю пугающего молчания.

– А должен?! – спрашивает, не оборачиваясь.

– Дамир! Ты пропал на несколько дней. Отключил телефон, на работе не появляешься, Руслан тоже тебя не видел.

– Дин, – резко произносит, заставляя меня замолчать. – Не начинай, ладно?

Я глотаю в горле противный ком и качаю головой. Не начинать? Как так, а?

– Что происходит, Шагаев?

– Ничего, – пожимает плечами. – Всё отлично.

– Отлично? – вскрикиваю. Подхожу к Дамиру и становлюсь за его спиной. – На тебе нет живого места, Дамир! Это ты называешь «отлично»? Что происходит, чёрт возьми?

Между нами зависает пауза. Дамир шумно дышит, но молчит и это злит меня ещё больше.

– Дамир, что не так? Скажи, пожалуйста, умоляю, – хнычу, зарываясь лицом в своих ладонях.

Он оборачивается. Смотрит на меня, поджимая губы.

– Дина, прости, – произносит слишком хрипло, с болью.

Не понимаю:

– За что простить?

– За всё, – вздыхает. – Прости, я притворялся.

– Не понимаю.

– Глупая, – фыркает. – Всё ты понимаешь.

Не отвечаю. Смотрю перед собой отрешенным взглядом, ощущая, как холодеют все внутренности. Быть такого не может!

Не верю!

– Дин, уходи. Игра закончилась. Ты мне больше не интересна.

– Как это? Что ты такое говоришь?

– Правду говорю. Всё это время я притворялся, понимаешь? Ты мне не нужна, да никогда и... – отворачивает лицо в сторону, пряча взгляд. – Дин, просто уйди. Всё закончилось.

– Я не верю тебе. Ты врешь!

– Не вру, – Дамир возражает без колебаний, но я всё равно ему не верю.

– Врёшь! Тебя заставил Эрнест?

Он молчит. Сжимает от злости кулаки, поджимает губы, а затем резко поддаётся вперёд. Хватает меня за плечи и толкает в коридор. Открывает передо мной входную дверь и пытается выставить из квартиры.

Сопротивляюсь. Упираюсь, как могу, но он сильнее, больше, выше.

– Дина, твою мать! – орёт на меня, не сдерживаясь. – Ты можешь уйти или мне применить силу?

– Я уйду, но только ответь.

– Что я должен ответить?

– Зачем ты играл со мной, Дамир? Для чего притворялся?

– Хотел сделать больно!

– Почему?

Дверь захлопывается. Он всё-таки выставил меня, как и хотел. Выкинул из своей квартиры, сердца, жизни.

Неожиданно больно.

До последнего думала, что он врёт, а он не врал, наверное. А, может быть...

К чёрту!

К черту все «может быть»! Даже, если его заставили расстаться со мной, то это ничего не меняет. Разве трудно было сказать правду? Признаться. Я бы всё поняла, не осудила, но вместо этого…

Рыдаю навзрыд. Кусаю губы до крови и плачу, плачу.

Глава 73

Дина

Быть сильной женщиной – очень трудно. Никогда не сдаваться, а идти вперёд и ни за что не опускать руки! Не плакать, не показывать боль... Трудно, почти невозможно.

Всю неделю я прихожу в себя. Живу на каком-то автопилоте. Дом, работа, дом и так по кругу, снова и снова. Мама, видя моё печальное состояние, не лезет в душу, не пытается ничего узнать, и я благодарна ей за это. Меньше всего мне хочется говорить о нём.

Он! Я даже его имя не произношу. Он сделал мне больно и опять всё по живому, без анестезии.

Конец октября. В суматохе серых будней я совсем забываю о ежегодном отпуске, но на работе готовят приказ и отдают на подпись руководству. С одной стороны, я очень рада предстоящему отдыху, а с другой – мне страшно. Боязно представлять, чем себя можно занять, лишь бы окончательно не съехать с катушек. Мама предлагает навестить бабушку, свою бывшую свекровь. Между собой они давно не общаются, но вот я и Санька – самые дорогие и любимые для моей бабушки.

Я решаюсь уехать. Готовлюсь к поездке за несколько дней, завершаю все текущие вопросы и вскоре покидаю город. Девять часов в пути проходят незаметно. Почти всю дорогу мы с Санькой просто-напросто спим. Сыну нравится путешествовать, он в восторге от поезда!

Приезжаем ранним утром. На вокзале нас встречают моя бабушка и какой-то незнакомый мужчина. Бабушка говорит, что это её сосед, но я-то всё вижу. Тихо радуюсь за бабулю и благодарю бога, что ниспослал ей мужское плечо на склоне лет.

Сосед забирает у меня дорожные сумки и с важным видом несёт их до самой машины. Я иду рядом с бабушкой, держа за руку Саньку. В сердце тоскливо щемит. Я натягиваю на лицо фальшивую улыбку и делаю вид, что у меня всё хорошо. Получается? Не знаю, но я очень стараюсь.

Мы едем в машине. Бабушка ведёт оживлённую беседу со своим «соседом», а я, устроив Саньку на своих коленях, бездумно смотрю в окно. За призмой стекла мелькают дома, улицы, люди. Жизнь продолжается, а мне, кажется, она остановилась. Это уже не я, это уже не со мной…

В деревне у бабушки хорошо. Свежий воздух, природа и тишина. Я выхожу из машины, оглядываясь по сторонам. По телу разливается истома. Я дышу полной грудью и не думаю о нём, кажется.

– Диночка, проходи в дом, – произносит бабушка и я вздрагиваю. – Ты чего, деточка? Я тебя напугала?

– Нет, – вымученно улыбаюсь. – Просто… Задумалась.

– Задумалась, – повторяет за мной бабуля, качая головой. – Ладно, если захочешь, то всё расскажешь.

– А надо?

– Не знаю, – бабушка пожимает плечами, поддаётся вперёд и тихо говорит: – спроси у своего сердца.

Молчу. Хлопаю ресницами, глотаю в горле противный ком и… Молчу!

Сердце? Спросить? Нет. Отныне я ничего у него не спрашиваю. Знаю наперёд, что оно ответит. Какими бы не были глубокими раны, сердце всё равно любит, несмотря ни на что, а ведь не надо!

* * *

Три дня затишья. У бабушки в деревне не ловит мобильная связь, нет интернета. Есть старенький телевизор, на экране которого сплошная рябь, а ещё есть не менее старый радиоприёмник. Вот его мы и слушаем. С утра до вечера мы всей троицей крутимся во дворе. Я с удовольствием помогаю своей старушке, отвлекаясь от гнусных мыслей. Санька играет с мячом, гоняет курей, бегает за шустрым щенком, а я радуюсь, наблюдая за детским счастьем.

Сегодня мы с бабулей готовим квашеную капусту. Сидим на улице в беседке, чистим и нарезаем овощи, болтая о том, о сём. Бабушка спрашивает о моей работе, и я с удовольствием рассказываю ей самые интересные случаи.

За двором слышится звук автомобильного мотора, а чуть позже – шуршанье резиновых покрышек. Наш пёс заходится заливистым лаем, становится на задние лапы и пытается просунуть морду между деревянных реек в заборе.

– Ба, ты кого-нибудь ждёшь? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает бабушка и встаёт из-за стола. – Схожу посмотрю, кого там принесло. Наверное, опять депутаты пожаловали.

– Депутаты? – удивляюсь я. – С чего бы вдруг?

– Ну, как?! На носу выборы в местный совет, вот они и ездят по сёлам, проводят свою агитацию.

– Ничего себе.

– Угу, – бабуля кивает головой и выходит из беседки, а затем, бросает через плечо: – не, ну ты посмотри на какой машине мы ездим! Это не машина, а квартира в центре столицы!

Я широко улыбаюсь, слушая возмущения бабули, но вскоре прихожу в шок, когда во дворе раздаётся детский визг: «Папа пи-е-хал»!