Текст книги "Дамир. Любой ценой (СИ)"

Автор книги: Юлия Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Глава 117

Дина

Мир теряет краски. Серый. Блеклый.

Я растоптана, разбита в пух и прах. И если бы не Дамир, то моя крыша давно бы поехала. Но муж не позволяет сойти с ума и только благодаря его поддержке я всё ещё продолжаю жить, надеясь на чудо.

Сегодня Лясе два месяца. Я рассматриваю её фотографии на телефоне, сделанные в роддоме, и глотая колючие слезы, веду пальцем по экрану вверх-вниз.

– Лясенька, Ляйсан, – шепчу.

Сердце разрывается на части. Больно. Невыносимо.

Звонок мобильного прерывает мой плач. Я пялюсь на незнакомый номер, шмыгая носом: принимать вызов или нет. Интуиция подсказывает, что лучше ответить на звонок и я нажимаю на зеленую трубку.

– Привет, – звучит знакомый голос.

Первые секунды молчу, пытаясь все переваривать. В голове крутятся: вопросы, угрозы, проклятия.

Но я не спешу отвечать, а жду, что он скажет дальше.

– Хочешь увидеть дочь? – всего один вопрос и от неожиданности я роняю на пол телефон, но тут же его поднимаю, быстро придя в себя.

– Хочу, – произношу дрожащим голосом.

– Через пять минут выйдешь из подъезда и сядешь в тайоту черного цвета. Поняла?

– Да!

– Дамиру и полиции можешь не звонить, – усмехается, – всё равно не успеют.

На том конце провода слышатся гудки. Связь обрывается. Я оседаю на пол. Прижимая колени к груди и, зарывшись пальцами в волосы, пытаюсь придумать план. Ничего не выходит – очень мало времени, да плюс ко всему внутри меня слишком много эмоций: радость от того, что Лясенька жива и я скоро её увижу; злость, потому что мою дочь забрали против воли, наплевав на мораль и закон.

Я звоню Дамиру и умоляю боженьку, чтобы муж ответил на звонок. Через несколько секунд в трубке раздаётся встревоженный голос любимого:

– Дин, что случилось?

– Ляся у него.

Зависает небольшая пауза.

– Ты с ним виделась?

– Нет. Звонил только что, – быстро отвечаю и в спешке накидываю на плечи кардиган. – Мир, сейчас к подъезду подъедет черная тайота. Я тебе напишу или позвоню, как увижу нашу дочь.

– Ты не поедешь.

– Поеду.

– Я сказал, нет! Дина! – строго чеканит муж. – Это ловушка. Не понимаешь?

– Мне плевать. Я хочу увидеть Лясю.

– Но не такой ценой, Динка.

– Любой ценой! Я хочу видеть свою дочь абсолютно любой ценой…

Дамир говорит что-то еще, но я его не слушаю и быстро нажимаю на красную трубку, а телефон ставлю на беззвучный режим.

Когда я выхожу из подъезда, то натыкаюсь взглядом на упомянутую машину. Я подхожу к тайоте, открываю дверцу и окидываю взором водителя – это не он, чужой мужчина с кепкой на голове и темными очками на глазах.

Он приказывает мне садиться и, как только я забираюсь в салон, машина резво трогается с места.

Через полчаса мы оказываемся за городом. Водитель тайоты сбавляет скорость и вскоре останавливает автомобиль на обочине.

Я не успеваю спросить о причине остановке, как на горизонте появляется большой внедорожник. Сердце предательски щемит в груди, а в голове стучит, будто бьёт барабан. К горлу подкатывает противный ком.

Вот черт… Это же он и я сейчас его увижу.

«Боже, дай сил не наброситься на этого гада и не выцарапать ему глаза», – произношу про себя и от злости сжимаю кулаки, да так сильно, что ногти впиваются в ладони.

Я выхожу из машины и на негнущихся ногах иду навстречу. Он стоит возле капота своего внедорожника и не спеша курит сигарету.

– Где моя дочь? – произношу сквозь зубы.

– Ты хотела спросить «наша» – ухмыляется, забавляясь гневным выражением, застывшим на моём лице.

– Моя! – качаю головой. – Не твоя, Давид.

Он глотает смешок, а затем достаёт из кармана стандартный лист офисной бумаги, сложенный в несколько раз.

– Читай, – передает мне лист.

Я вырываю из его рук клочок бумаги и ощущаю, как земля уходит у меня из-под ног. Копия свидетельства о рождении Фатхетдиновой Амины Давидовны.

– Шутишь? – истерически смеюсь.

– Нет.

– Ты… – делаю шаг вперёд, – да будь ты проклят!

Съедаемая агонией гнева, я набрасываюсь на бывшего с кулаками и даже умудряюсь поцарапать ему лицо, но он… Сильный мужчина, а потому хватает меня за запястья и заводит их за поясницей. Разворачивает к себе спиной и через несколько секунд я чувствую, как на моих руках защелкиваются браслеты.

– Прости, конфетка, ты не оставила мне выбора, – шепчет на ухо, а затем проводит кончиком носа по шее – морщусь в этот момент. – Ты воняешь лекарствами и Шагаевым.

Он толкает меня в спину, заставляя идти вперёд. Открывает дверцу внедорожника и снова толкает. Я падаю на сиденье лицом вниз.

– Дамир убьет тебя, когда найдёт, – произношу на эмоциях, а он смеётся.

– Динка, ну ты и дура, – очередной смешок и машина трогается с места.

Я не знаю сколько проходит времени, но, когда внедорожник останавливается и Давид выводит меня на улицу, перед глазами появляется незнакомый коттедж, огражденный высоким забором.

– Если ты будешь себя хорошо вести, то увидишь дочь сегодня, – неожиданно заявляет.

– В смысле? Сегодня? Давид! – кричу, хочу дернуться, но металлические наручники ограничивают движения. – Ты специально меня сюда заманил, да? Скажи, что ты задумал?

– Ничего!

– Врешь, – истерически смеюсь. – Ты же больной на всю голову! Да у вас вся семейка долбанутая.

Он зарывается рукой на моём затылке и, намотав волосы на кулак, тянет назад, заставляя взывать от боли.

– Закройся, Дин! И не зли меня. Тебе лучше не видеть каким я бываю в гневе.

Я прикусываю язык, чтобы не сказать лишнего. В одном Фатхетдинов безусловно прав – его лучше не злить. Но чёрт… Мне что делать?

Мы заходим в дом. Давид ведёт меня по большому залу, а затем к лестнице. Я ничего не спрашиваю, пытаясь обдумать своё дальнейшее поведение. Если этот псих привел меня к себе домой, значит, я ему зачем-то нужна. Неужели он думает, что мы сможем вместе растить мою Ляйсан? Но это же немыслимо!

И будто прочитав мои мысли, Давид останавливается напротив одной двери и, склонившись над ухом, шепчет:

– Веди себя тихо. Будь покорной. Подчинись мне…

Я отскакиваю от него, как от горячей сковороды.

«Не дождешься», – крутится на языке, но я молчу. Сейчас нужно молчать и поберечь силы на будущее!

Давид толкает дверь и, когда она распахивается, я слышу женский голос, поющий колыбельную. Язык иностранный, но это точно колыбельная, ведь женщина держит на руках ребенка. Моего ребенка?

Давид кивает женщине на выход. Я провожаю незнакомку взглядом, примечая, что вижу её впервые: определено она той же нации, что и бывший, а может быть, вообще его родственница – не удалось толком разглядеть.

– Иди, – Давид толкает меня к детской кроватке, и я иду на ватных ногах.

Мне хватает одного взгляда, чтобы понять, что это моя маленькая Ляйсан. На глаза тут же накатывают слёзы. Горло душит будто удавкой. Задыхаюсь. Закусываю губу и еле-еле сдерживаю крик. Нельзя! Нельзя пугать малышку.

Оборачиваюсь и умоляющим взором смотрю на Давида:

– Пожалуйста, сними наручники. Я хочу взять свою дочь на руки.

Он смотрит на меня исподлобья, а затем качает головой.

Падаю на колени, склонив голову вниз.

– Пожалуйста, не будь таким жестоким! Я тебя очень-очень прошу.

Он снова говорит нет, а я не знаю, как убедить. Не знаю, что делать дальше. Я готова целовать его ноги, туфли – что угодно, лишь бы он позволил прикоснуться к моему ребенку!

* * *

Давид запирает меня в комнате, посадив под замок. Лясю он разрешил взять на руки, и я даже успела поцеловать малышку, и ощутить ее запах. Я думала, в тот момент сердце разорвется на части, но нет… Выдержала какими-то чудом. А потом у нас с Фатхетдиновым был разговор. Давид предложил мне воспитывать мою дочь при условии, что я навсегда забываю о Шагаеве и своем сыне.

«Я подготовил новые документы и уже купил билеты на самолёт. Решай, Дина, готова ли ты полететь со своей дочерью за границу» – в голове постоянно крутятся слова Фатхетдинова и я не знаю, как заставить его поменять свое решение.

Давид – безумный, одержимый, причем не только мной, но и местью Дамиру. Он ненавидит Шагаева, считая, что Мир разрушил его с сестрой жизни, а теперь пришел черед страдать виновнику.

Я не знаю, что делать дальше. Не знаю, как вырваться из этой клетки. Без Ляси я отсюда не уйду, а с ней никто не позволит.

Спустя несколько дней мне позволяют выходить из комнаты. С Давидом я практически не вижусь, а Ляйсан разрешено навещать по расписанию: утром, в обед и вечером.

– Через час. Дамир, без фокусов, иначе будет только хуже, – рычит голос Давида, когда я случайно прохожу мимо одной комнаты.

Я бросаю взгляд вниз на лестницу и понимаю, что сейчас – единственный шанс, что-либо изменить. Давид сказал, через час встреча, а значит, он однозначно поедет на машине!

Окрылённая внезапно возникшей идеей, я бесшумно спускаюсь по лестнице, надеясь остаться незамеченной. Мне определенно везет, я выхожу из дома и в скором времени, проник в гараж, прячусь в багажнике внедорожника. Давид придет! Придет и привезёт меня к Дамиру, а там… Вдвоем с любимым мы что-то придумаем и найдем управу на этого психа.

Глава 118 (заключительная)

Дина

В багажнике тесно. Жутко трясет, а на поворотах меня кидает в сторону, но я терплю, закусив губу. Сколько мы едем? Ничего не понять, но, когда машина останавливается и замолкает гул мотора, я облегченно вздыхаю. Затаившись, прислушиваюсь к тишине, считая про себя секунды. Когда счет останавливается на двести, я перелажу на заднее сиденье и, стараясь оставаться незамеченной, выглядываю в тонированное окно. Старое здание, похожее на заброшенный амбар. Вокруг только поле и больше ничего, кажется.

Тянусь к дверце, нажимаю на ручку и, еще раз оглядевшись, свешиваю ноги вниз. Сердце колотится как сумасшедшее, в голове стучит набат. Грудь сжимает стальными тисками. Дышать трудно, просто невыносимо. На ватных ногах я бреду к зданию, ощущая, как внутри затягивается плотный узел.

Смогу! Выдержу! Там Дамир, а Давид… Я слышала их разговор – Давид обманул, соврал, как всегда.

– Ах, Дамир, ах, – шевелю одними губами.

Ради меня и дочери он рискует своей жизнью. Сумасшедший! Решил обменять Аниту на меня и Ляйсан. Позвонил Давиду и сказал, что жизнь Аниты в его руках. Неужели он и правда похитил бывшую жену? Не знаю. Ничего не хочу знать. Хочу, чтобы этот кошмар поскорее закончился, и мы с моей семьей снова были вместе.

Проник внутрь амбара, щурюсь, привыкая к тусклому освещению. Втягиваю ноздрями затхлый запах и, когда слышу мужские голоса, к горлу подкатывает противный ком. Страшно! Боюсь до чертиков просто. Дамир что-то говорит, а Фатхетдинов смеется. Смех жуткий, зловещий – аж мурашки бегут по коже.

Притаившись за дверью, я выглядываю в проем и пытаюсь понять, что делать дальше.

– Чего тебе не хватало, придурок? У тебя ведь все было: красавица жена, младше на десять лет, свой бизнес, какое-никакое положение в обществе. Ну ты же такой долбаеб, что решил это все похерить, поломав жизни других людей. Зачем, Шагаев? Зачем ты ебал мозг моей сестре? – рычит Давид.

– Я думал, что у нас с Анитой может быть семья, пока в моей жизни снова не появилась Дина.

– Дина, – ухмыляется Давид, – она никогда не была твоей. Даже сейчас! Она не твоя, как и дочь.

– Врешь! – возражает Дамир.

– Нет, – отвечает Давид и, потянувшись к карману брюк, достает телефон. – Лови. Отправил тебе фотокопию результатов ДНК.

Между мужчинами зависает пауза. Зажимаю рот рукой, чтобы не крикнуть: “Это неправда, любимый”. По спине катится ледяной пот, пальцы дрожат, а ноги становятся совсем слабыми. Я еле стою, ощущая, как перед глазами начинает все двоится.

Дамир, соблюдая дистанцию, всматривается в телефон и хмурится, читая. Я знаю, что он читает. Знаю, а потому шепчу: “Не верь ему, пожалуйста, не верь!”.

– Убедился, Шагаев? – насмехается Давид. – Так за чьей ты дочерью приехал? За чьей?

Дамир молчит в ответ, собирая себя по кускам – это понятно без слов. Он поверил! Поверил, Господи…

– Отпусти мою сестру, а я обещаю, что больше никогда не появлюсь в твоей жизни. У тебя есть сын, Дамир. Воспитывай своего наследника, а ко мне больше не лезь. Исчезни с моих радаров, если не хочешь сыграть в ящик.

– Нет, – качает головой Дамир, – я тебе все сказал по телефону. Ты больше не будешь отравлять жизнь Дине, а Ляйсан… – вздыхает любимый, – всегда будет моей дочерью, чтобы ты здесь не говорил.

– Ну какой же ты долбаеб, – выплевывает с желчью Фатхетдинов и я замечаю, как он тянется рукой за поясницу.

На раздумья времени нет! Соображаю ли я что-то в этот момент? Нет. Абсолютно. И откуда взялись эти силы – тоже не пойму. Я просто срываюсь с места и, покинув свое укрытие, бегу к Дамиру.

Секунда, две, три… Еще и еще.

Тихий хлопок и спину пронзает острой болью.

Я обнимаю любимого обеими руками. Смотрю в его перепуганные глаза и вымученно улыбаюсь.

– Я люблю тебя, Дамир. Очень-очень сильно, – выдавливаю с хрипом.

Дамир ничего не понимает. На лице застыл испуг. Он в шоке, а я…

Ощущаю, как черная мгла окутывает своей пустотой. Уже не так больно, как в первые секунды. В объятиях любимого хорошо, не страшно совсем.

Ритм сердца замедляется, дыхание становится трудным и через раз. Я больше не имею сил стоять, а потому скатываюсь вниз, к ногам Дамира.

– Дина! – в подкорку врезается голос Давида.

– Динка, – хрипит Дамир.

– Все хорошо, – улыбаюсь. – Забери Лясю, – произношу еле слышно и диктую адрес коттеджа, где Фатхетдинов прячет дочь.

Яркий свет ослепляет. Слепо бреду вперед, не ведая куда и зачем.

– Картинка, – откуда-то кричит голос любимого, – не умирай, пожалуйста. Дин…

Хочу сказать: “Нет. Не умру! Я буду жить, ведь сильная, не сломаюсь, у меня двое детей, как я их могу оставить?”. Хочу сказать… Но не могу. Не могу даже открыть рот – невидимая тяжесть давит и давит.

Прости меня, Дамир, я хотела, чтобы мы были вместе с нашими детьми. Хотела счастья любой ценой...

Эпилог

Прошло 3 года

Я вожусь на кухне, готовя праздничный обед. Сегодня мне исполнилось тридцать лет. Много? Не знаю. Но повод подвести итоги и задуматься над будущим – у меня есть. Нарезаю овощи и, пока никто не видит, смахиваю с щеки одинокую слезу. Мне грустно и это нормально. Людям свойственно грустить в день рождения, наверное. На фоне звучит музыка, любимая песня:

“Без тебя бы, как я могла узнать,

Что двоих судьба может так связать?

Что нет лучше и важней

Самых близких моих людей.

До конца с тобой я хочу идти,

В темноте твои узнавать шаги.

И пройдя весь этот путь,

На твоем плече уснуть”.

Улыбаюсь, а слёзы – пустое все, пройдут.

– Мам, – слышится голос.

Оборачиваюсь и наблюдаю весьма забавную картину. Мои дети, все трое. Санька, уже повзрослевший, стоит посередине, держа за руки брата и сестру.

– Это не я, – качает головой Ляйсан, надув губки.

– Она! Это Ляся начала, – повторяет Назим, пытаясь дернуть сестру за хвостик, но у него ничего не выходит – сдерживает Санька.

Я откладываю в сторону нож, поправляю на голове платок и, улыбнувшись, двигаюсь к детям. Ляся и Назим – настоящие сорванцы, погодки, что с них взять? Вечно дерутся, отбирают друг у друга игрушки, конфеты, а Санечка их разнимает.

Опускаюсь перед всей троицей на колени. Хмурю лоб, щурюсь, осуждающе качая головой.

– Мам, – произносит Санька, – они съели торт.

– Весь? – спрашиваю я, пряча улыбку – лица младших детей испачканы кондитерским кремом.

– Нет, – всхлипывает Ляся. – Я только хотела один красненький цветочек, а Назим…

– Ты сама сказала, давай, – оправдывается Назим.

– Так. Стоп! – я останавливаю словесный водопад и направляюсь в гостиную, чтобы посмотреть: осталось ли что-то от торта.

Верхушка торта оказывается съеденной. Ожидаемо, в принципе. Но я не сержусь. Зачем? Это дети, в этом возрасте сдержанность им не свойственна. Три и четыре года – малыши совсем, тем более, сейчас мы переживаем кризис трёх лет у Ляйсан. Поэтому всякое случается, чего уж там.

Я заставляю детей умыться и разойтись по разным комнатам. Благо, дом у нас большой и у каждого из детей своя спальня. Конечно же, это всё заслуга Дамира. Он многого добился и все сам. И я не устану благодарить Аллаха за счастье, которое он даровал.

Возвращаюсь на кухню и продолжаю готовить обед. В дверь звонят. Бросаю взгляд на настенные часы – одиннадцать утра. Значит, это ещё не гости и точно не Дамир, он бы однозначно не звонил, а открыл дверь своим ключом.

Подхожу к входной двери. Поворачиваю замок против часовой стрелки, распахиваю дверь и первое, что вижу перед собой – огромный букет белых роз.

– Шагаева Диана Александровна? – из-за букета выглядывает незнакомый парень и я одобрительно киваю головой. – Курьерская доставка.

Удивляюсь. Цветы? Доставка? Я ставлю подпись в указанном месте в журнале, а курьер, передав мне вязанку роз, достаёт из своей сумки небольшую коробку, обернутую в красивую дизайнерскую бумагу.

– Это тоже вам, – говорит курьер и, попрощавшись, уходит.

Я в замешательстве. Странно все, непонятно. Дамир?

Захожу на кухню и ищу взглядом вазу, чтобы поставить цветы. Ваза оказывается слишком маленькой для такого огромного букета роз, поэтому мне приходится поставить цветы прямо в ведро. Красивые розы. Метровые. И пахнут изумительно.

Взгляд падает на стол. Коробка. Беру ее в руки и аккуратно снимаю упаковочную бумагу, стараясь не порвать. Когда моему взору предстаёт платиновый комплект с бриллиантами, захватывает дух. Серьги и колье. Очень красиво!

Пока я разглядываю украшения, в кармане жужжит мобильный телефон. Тянусь к карману и, достав оттуда мобильник, всматриваюсь в экран. Незнакомый номер.

Нажимаю на зеленую трубку и коротко произношу:

– Алло.

– Привет, – отвечает низкий голос на том конце провода.

Табун мурашек бежит по спине. Дыхание сбивается, а сердце замирает. Я медленно сползаю по стенке вниз и сажусь на пол, прижимая к уху телефон.

– С днем рождения, Дина, – говорит спокойно, но я улавливаю нотки грусти.

– Спасибо.

– Тебе понравился подарок?

Сердце пропускает удар. Я разжимаю ладонь и смотрю на красивые серьги с бриллиантами.

Значит, это все он… Он!

– Как ты узнал, где я живу и мой номер телефона? – спрашиваю охрипшим голосом.

Удивительно! Три года назад мы с семьей переехали в другой город. Уехали за тысячу километров, чтобы начать новую жизнь с чистого листа.

– Я все знаю, – усмехается, – конфетка.

Тело пронзает будто током. Я замолкаю, не зная, что сказать. Страшно? Нет. Я его не боюсь. Просто все так неожиданно и…

* * *

Загнав машину в гараж, я тянусь к заднему сиденью за подарком и букетом цветов. У Динки сегодня день рождения и я объездил полгорода, чтобы найти осенью тюльпаны. Белые – ее любимые. Выхожу из гаража и двигаюсь к дому с приподнятым настроением, предвкушая сегодняшний день. Последние месяцы я слишком много работаю и приезжаю домой поздно вечером, чаще всего, когда дети уже спят.

Открыв входную дверь, снимаю обувь и, бесшумно ступая, двигаюсь в кухню. Пахнет просто офигенно. Динка занята готовкой и в такие моменты я очень люблю подкрадываться к ней со спины, обнимать за талию и шептать на ушко, как сильно соскучился.

В кухне никого не застаю. Уже собираюсь уходить, как взгляд натыкается на большой букет белых роз. Кто успел раньше меня?

Направляюсь в гостиную и, услышав голос Динки, застываю в дверном проеме. Картинка сидит на полу, прижимая к уху телефон. Она не видит меня в упор, а я глотаю противный ком, подкатывающий к горлу. У любимой девочки на щеке застыла слеза и мне это не кажется.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

– Я простила тебя. Давно, – произносит дрожащим голосом.

Хмурюсь, сжимая пальцы в кулаки. Теперь все понятно: розы, слезы и отрешенный взгляд.

– Чувствовала. Ты же знаешь, – говорит Дина и моё сердце пропускает мощный удар, но я по-прежнему ничего не говорю. – Не звони мне больше, ладно? Так будет лучше для всех.

Дина замолкает, а я вижу, как дрожат ее губы, как трясутся руки. Почему она с ним говорит? После всего… Почему?

И тут меня прошибает, будто двести двадцать по оголенным проводам. В голове всплывает последний разговор с Давидом и на душе становится гадко. А он был прав – Дина никогда не была моей. Она всегда наша. Вчера. Сейчас… Ведь после всего, что он сделал, Дина смогла простить! Как? Как такое можно простить, если только не дорогому и любимому человеку.

Заметив меня, Дина кладет трубку и спешит подняться на ноги. Я, сделав вид, что все хорошо, улыбаюсь и шагаю ей навстречу.

Обняв за талию, я поднимаю Динку на руки и, смотря на нее снизу вверх, говорю:

– С днем рождения, любимая девочка.

В ее голубых глазах появляется блеск. Улыбнувшись, Динка обвивает мою шею обеими руками и нежно целует в губы.

– Спасибо, любимый, – отзывается картинка. – Ты сегодня рано приехал.

– Угу, – киваю. – Все ради тебя. А дети где?

– В своих комнатах, – отвечает Динка, а я выгибаю бровь, удивляясь. – Назим и Ляйсан полакомились тортом, – улыбается, – ну в общем, все, как всегда.

– Понятно.

Я опускаю Динку на пол и, взяв за руку, заглядываю в ее глаза.

– Я видел букет роз на кухне, – захожу издалека.

– Курьер доставил час назад.

– От кого?

– Что?

– Цветы от кого? – спрашиваю прямо, хотя ответ, конечно же, знаю.

Мне нужно, чтобы она сказала сама. Нужно убедиться, что между нами нет секретов.

– Ты не поверишь, но цветы от Давида, – наконец-то признается Дина. – Еще подарок. Серьги и колье. Вот.

Динка разжимает ладонь, показывая платиновые украшения.

Вздыхаю, закатив глаза. Он тоже все помнит и до сих пор не может забыть. Злюсь ли я? Конечно же! Но что поделать? Я не могу убить человека просто потому, что он любит мою женщину, как и не могу запретить ему любить. Главное – Динка моя, по паспорту Шагаева. Она со мной, а не с ним. У нас семья, общие дети.

– Не злись, пожалуйста, – Динка обнимает меня за плечи, а затем льнет к груди. – Я тебе кое-что скажу, но ты только не сердись, хорошо?

– Хорошо, – отвечаю я, развязывая на голове Дины платок и распуская длинные волосы.

– Он мне позвонил. Из тюрьмы, представляешь?

– И?

– Поздравил с тридцатилетием.

– И все?

– Нет, конечно же. Но… – отстраняется, смотрит на меня пронзительным взглядом, поджав губы. – Сказал, что ты везунчик.

Я глотаю смешок и сдерживаюсь, чтобы не сказать обидные для Динки слова. Знаю, она любила его когда-то. Даже, если никогда мне в этом не признается, я всегда чувствовал между ними дурацкую связь.

– Мир, я попросила, чтобы он мне больше никогда не звонил. Сказала, что так будет лучше для всех.

– Динка, – вздыхаю, прижимаю любимую девочку к своей груди и шепчу на ухо: – я никогда тебя не отпущу. Ты моя. Любой ценой, понимаешь?

– Не отпускай, – отвечает игривым тоном, – на самом деле всю жизнь я любила и люблю только тебя, Дамир.

Мы сливаемся в страстном поцелуе, и я забываю обо всем. Не было ничего, точнее, забылось, кануло в лету. Анита вышла во второй раз замуж и Аллах даровал ей ребенка. Рената, благополучно избежав брака с Эрнестом, уехала за границу. Давид наказан и отбывает срок в тюрьме. А мы с Динкой самые счастливые: у нас есть двое сыновей и дочь, а в следующем году будет опять пополнение. Картинка снова беременная. Срок семь недель.

Конец