Текст книги "Дамир. Любой ценой (СИ)"

Автор книги: Юлия Бонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава 111

Дина

Целую неделю я живу в неведении. Дамир звонил пару раз и лишь коротко обмолвился, что возникли непредвиденные обстоятельства. Я понятия не имела, какие именно, но где-то глубоко в душе надеялась, что всё будет хорошо – он же такой сильный, смелый, и все решит – мой Дамир.

Сегодня утром я просыпаюсь от щекотки. Открываю глаза, тру сонные веки и, сфокусировав взгляд, широко улыбаюсь – Дамир сидит на краю кровати и водит указательным пальцем по кончику моего носа. Зажмуриваюсь. Не хочу прерывать мгновение, пусть время остановится, а я представлю, что у нас с Шагаевым никогда не было разлук и я каждое утро просыпаюсь у него под боком, зарывшись лицом на широкой груди.

– Доброе утро, – шепчет его голос. – Динка, открой глаза.

Теплая ладонь касается моей скулы, поднимается выше и очерчивает брови.

– Знаешь, ты совсем не изменилась. Всё такая же красивая, как и семь лет назад.

Я невольно улыбаюсь, а затем распахнув веки, устремляю взгляд на мужское лицо и кусаю нижнюю губу.

– Ты давно приехал?

– Час назад.

Я удивляюсь, изгибая бровь в дугу.

– Не хотел тебя будить – ты так сладко спала, – Дамир склоняется и, прижавшись лбом к моему лбу, опаляет кожу своим дыханием. – Как вы тут без меня, мои любимые?

Я оплетаю крепкую шею обеими руками и притягиваю мужчину к себе. Дамир, упершись на локти, смотрит на меня сверху вниз и щурится.

– Не бросай нас больше, – произношу тихо, чтобы не разбудить Саньку, лежащего на другом краю кровати, под стенкой.

– Ни за что, – качает головой. – Теперь мы будем вместе. Любой ценой.

Мы сливаемся в трепетном поцелуе. Его губы сминают мои, а язык, скользнув внутрь рта, выводит затейливые узоры. Я дрожу, ощущая, как по коже ползут мелкие мурашки. Прошло столько лет, но поцелуи любимого мужчины до сих пор кружат голову, как в первый год отношений.

Дамир прерывает поцелуй, отстранившись. Его дыхание, трудное и сбитое, вторит моему, а сердце стучит с такой же бешеной скоростью, как и мое.

Мы смотрим друг другу в глаза, не моргая. Какой же он красивый: широкие, темные брови, большие карие глаза и даже мелкие морщинки, собирающиеся в уголках глаз – красивые. Я тянусь рукой к гладковыбритой щеке и несмело касаюсь ее пальцами.

– Ты голоден? – спрашиваю я.

– Очень, – он улыбается своей фирменной улыбкой и на щеках тут же появляются две знакомые ямочки.

Меня распирают изнутри нахлынувшие чувства: как я жила все эти годы без него, почему заставляла себя полюбить другого мужчину?! Кого я пыталась обмануть, да и зачем?

Качаю головой. Всё в прошлом. Я все забуду, сотру из памяти все эти годы разлук, уничтожу любые воспоминания, в которых мы с Дамиром не вместе, а два по одному!

Поднявшись с кровати, подхожу к шкафу и достаю с полки джинсы. Дамир следит за моими движениями, не отводя взгляда. Его глаза замирают на моих бедрах, а затем цепляются за трусики и поднимаются к животу, который я оголяю, чтобы застегнуть пуговицу на джинсах. Мне нравится, как он наблюдает за мной, открыто и не стесняясь.

* * *

Оказавшись в кухне, я вожусь возле газовой плиты, готовя завтрак, а Дамир ремонтирует подтекающий в мойке кран.

– Дин, подай, пожалуйста вон тот ключ, – просит Дамир, кивая на гаечный ключ, лежащий на столе.

Я хватаю со стола увесистый ключ и, сделав несколько шагов, передаю его в нужные руки. В груди радостно щемит сердце. Сейчас мы похожи на настоящую семью – ту, которой у меня никогда не было и быть не могло без него.

Когда я завершаю готовить завтрак и раскладываю все по тарелкам, Дамир подходит ко мне со спины и, прижавшись пахом к моим ягодицам, оплетает талию обеими руками. Я откидываю голову на сильное плечо и, закрыв глаза, утопаю в неистовой нежности. Его ладонь забирается под футболку, гладит мой живот и поднимается вверх.

– Ты похудела, – сипит его голос. Дамир утыкается носом в мою шею и неторопливо целует. – Не заболела?

Отрицательно качаю головой, а он, сделав резкий рывок, разворачивает меня к себе лицом и, подхватив под ягодицами, усаживает на столешницу.

Я интуитивно развожу в стороны колени, позволяя Дамиру устроится между моих бедер.

– Дина, – он обхватывает мое лицо двумя ладонями и тянет на себя. – Моя любимая девочка.

Его голос заставляет меня дрожать, а сердце биться в ускоренном ритме. Я хочу его, но это не просто желание секса, я хочу его всего: душу, сердце, любовь. Хочу быть его единственной на всю оставшуюся жизнь.

Ухватившись за край, я снимаю через голову мужскую футболку и тут же припадаю губами к плечу. Целую жадно, требовательно, опускаясь все ниже и ниже. Дамир трётся о меня пахом, а руками шарит по спине: нащупывает крючки и одним ловким движением расстегивает лифчик. Его ладони накрывают мои полушария грудей, а пальцы теребят вершины сосков. По телу проходит разряд тока, а внизу живота сладко ноет – я тосковала по этим требовательным ласкам и теперь, когда они заставляют мое тело трепетать, задыхаюсь от счастья.

Дамир отрывается от меня на короткий миг, чтобы закрыть в кухне дверь на замок и стащить мои джинсы вместе с трусиками.

Я негромко вскрикиваю, когда первый толчок внутри лона наполняет меня влагой желания, сводящей с ума.

– Остановиться? – хрипло спрашивает Дамир, сбавляя скорость.

– Нет, – качаю головой и впечатываю в его губы глубокий поцелуй.

Трение наших тел, как и характерные звуки соития, стирают грань реальности. Я растворяюсь в любимом мужчине, забыв обо всем. Мои ноги сжимают его торс, а руки блуждают по спине. Я почти задыхаюсь от переполняющих внутри эмоций и за несколько секунд до оргазма, ухватившись за прокаченные плечи, произношу:

– Я больше не выдержу.

Дамир толкается ещё глубже и через несколько проникновений я достигаю крышесносной кульминации. Он даёт немного передохнуть и восстановить сбившиеся дыхание, а затем снимает меня со столешницы и разворачивает к себе спиной. Заставив упереться руками о стол и сделать прогиб в спине, Дамир входит в меня сзади и трахает до тех пор, пока не кончает сам.

Теплая, липкая влага покрывает поясницу, и я запоздало соображаю, что совсем забыла о контрацепции.

– Не шевелись, я сейчас, – Дамир хватает со стола бумажные салфетки и аккуратными движениями убирает сперму с моей поясницы.

* * *

Мы вовремя успеваем одеться и накрыть стол – в коридоре слышится топот детских ножек. Пряча смущенный взгляд и стараясь не смотреть на ту самую столешницу, где пять минут назад у нас Дамиром снесло крышу, я опускаюсь перед Санькой на колени и целую его в щеки.

– Доброе утро, мамочка! – восклицает сынок, глядя за мою спину.

Увидев Дамира, Санька хмурится и поджимает губы.

– Я слышал шум и думал, что это приехал папа, – огорченно вздыхает сынок.

Набираю в легкие воздух, делая глубокий вдох. Я должна! Должна восстановить справедливость. Хватит жить в сладкой лжи – она не делает счастливым никого.

– Санечка, – начинаю говорить, но на мое плечо опускается ладонь, и я оборачиваюсь.

– Дин, давай лучше я, ладно?

Глава 112

Дина

– Дин, ты прости, но иного выхода нет, – Дамир натянуто улыбается и, подсев ближе, обнимает меня за плечи.

Я молча киваю головой. Конечно же, он прав на все сто процентов – пока мы все официально не разведемся, нам какое-то время придется пожить в чужом городе под чужими именами. Я понимаю, Дамир делает все, что в его силах, но где-то внутри меня пищит дурацкий голос совести: «Я поступаю неправильно по отношению к мужу. Давид, несмотря ни на что, был со мной добрым, он любил меня, пусть и своей ненормальной любовью».

Санька давно спит, а мы с Дамиром, устроившись на диване перед телевизором, смотрим какой-то фильм. Я откидываю голову на сильное плечо и, закрыв глаза, позволяю себе грустить. Нет, я не тоскую по Давиду, но совместно прожитый год просто так не забудешь, не выкинешь из головы. Хотя… Кому я вру? Мне снился он и ни раз! Посреди ночи я просыпалась в холодном поту и, прижав к груди руки, блуждала взглядом по комнате: «Это сон. Всего лишь сон».

– Динка, – хрипло шепчет Дамир, зарываясь пальцами в мои волосы на затылке. – Я давно хотел спросить.

– Спрашивай.

– Я бы хотел официально признать отцовство Саши. Это возможно?

Я немного отстраняюсь. Широко улыбнувшись, заглядываю в глаза цвета виски и качаю головой. Дамир ничего не понимает, изгибая брови.

– Да? Нет? – щурится Шагаев.

Я тянусь к мужскому лицу и, обхватив его двумя ладонями, глажу сверху вниз.

Мой. Любимый. Родной.

– Конечно, да! – восклицаю.

– Иншалла́х, я думал, ты скажешь «нет».

– Глупости, – фыркаю я. – Ты же его родной отец, как я могу сказать «нет»?

– О, ты многое можешь, – тянет Дамир, сгребая меня в охапку и усаживая к себе на колени.

Крышесносный поцелуй сводит нас с ума. Я выдыхаю в губы мужчины первый стон и замираю, предвкушая всё, что последует потом. Как я и предполагала, Дамир уводит нас в другую комнату и там все повторяется сначала. Ласки любимого мужчины сводят меня с ума, подбрасывают до небес, заставляя забыть обо всем, что было до него.

Нет! Ничего не было. Есть только он и наше «новое» начало (неважно, какое по счету).

* * *

Утром я просыпаюсь от звука приближающихся шагов и бодрящего кофейного аромата. Тру сонные глаза и растягиваю губы в широкой улыбке. В это трудно поверить, но передо мной стоит Дамир, держа в руках небольшой пластиковый поднос.

Я веду бровью. Дамир и кухня? Серьезно?

Он, будто прочитав мои мысли, двигается к кровати и, присев на её край, ставит на журнальный столик поднос.

– Доброе утро, – произносит Шагаев, игриво подмигнув. – Кофе? Омлет?

– Омлет? Серьезно? Ты умеешь готовить?

– Сам в шоке, – усмехается Дамир и передаёт мне фарфоровую чашку. – Ещё я сварил молочную кашу для Саньки. Надеюсь, она съедобная.

На меня накатывает прилив нежности и я, поддавшись порыву, целую Дамира в щеку.

– Я люблю тебя. Очень сильно, – произношу, не задумываясь.

– Люблю сильнее, – отвечает он и хочет добавить что-то еще, но вдруг просыпается Санька и смотрит на нас с Дамиром хмурым взглядом.

– Доброе утро, цветочек, – обращаюсь к сыну.

– Привет, – говорит Дамир и тянет руку вперёд, но Санька, насупившись, не отвечает на рукопожатие.

Эта сцена – удар под дых. Я, поставив чашку на стол, жадно глотаю воздух, но вовремя взяв себя в руки, пытаюсь разрядить обстановку:

– Сыночек, а ты почему без настроения? Приснилось что-то плохое?

Санька открывает рот, но тут же передумывает говорить и демонстративно отворачивается в сторону.

Мы с Дамиром переглядываемся. Шагаев пожимает плечами, мол, сыну нужно время привыкнуть, а я… Злюсь, в первую очередь, на себя!

– Я хочу домой. К папе! – восклицает Санька. – Мне здесь не нравится.

– Сынок, мы уже говорили с тобой на эту тему. Помнишь?

Санька поворачивается ко мне лицом и заглядывает в мои глаза пронзительным, совсем не детским, взглядом:

– Мама, ты больше не любишь папу? Почему тебя целует он? – сынок указывает на Дамира, явно выказывая неприязнь.

– Сань, давай ты не будешь расстраивать маму? – в диалог встревает Дамир.

Я не сразу понимаю, в какой момент у моего ребенка лопается терпение. Он вскакивает с кровати и бежит из комнаты прочь.

– Мир, не нужно было так с ним, – я поджимаю губы, но не злюсь.

– Дин, он – мальчик, поэтому позволь мне принимать участие в его воспитании. Я тебя ни в чем не обвиняю, но Санька избалованный, ты сама это знаешь.

– Знаю, – грустно вздыхаю я. Даже знаю, кто его избаловал, но молчу. Зачем теперь?

* * *

Через несколько дней мы покидаем дачу. Дамиру наконец-то удается раздобыть новые документы и снять квартиру в одном небольшом городке, подальше от нашего мегаполиса.

Я ничего не спрашиваю, хотя в голове крутится слишком много вопросов: что с его женой и ребенком, что с моим мужем, что мы будем делать дальше, к примеру, через год.

– Дин, спрашивай. Вижу, что хочешь, – обращается ко мне Дамир, когда мы едем в машине по неизвестной мне дороге.

Я оборачиваюсь, чтобы бросить беглый взгляд на заднее сиденье, и увидев спящего Саньку, возвращаю взор на Дамира.

– Ты виделся с ним? – мой голос дрожит, а сердце громко стучит.

– Да, – кивает Дамир, не отрывая взгляд от дороги.

– Как он? Спрашивал обо мне?

Дамир резко поворачивает голову вправо.

– Дин, я не понял. Ты обо всем жалеешь?

– Нет, конечно же, нет, – я в спешке кладу ладонь на колено Дамира и глажу его. – Я люблю только тебя и ни о чем не жалею.

– Угу, – кивает Дамир. – Но интересуешься, как он там бедненький без тебя, – цедит сквозь зубы.

– Конечно, интересуюсь. Это нормально, разве нет? Он мне не чужой человек, и я многим обязана ему. Мне небезразлична его судьба, чтобы ты не говорил!

Дамир вспыхивает от злости и, прижавшись к обочине, останавливает автомобиль.

– Выходи, – сверлит гневным взглядом, и я вздрагиваю.

Разозлила? Да не хотела же, честное слово! Просто мысли о Фатхетдинове не дают мне покоя. Я беспокоюсь, чтобы он ничего не сделал с собой или с кем-то другим.

– Диана! – повторяет Дамир. – На выход.

Я нехотя тянусь к дверце и, распахнув ее настежь, выхожу на улицу. Дамир, облокотившись бедрами на капот машины, чиркает колёсиком зажигалки. Я молча выхватываю из его губ сигарету и бросаю на землю.

– Не кури! Курение вредит здоровью.

– Блин, Дина… – Дамир закатывает глаза, сочтя мою нотацию детским лепетом. – Сигареты – вообще херня, по сравнению со всем дерьмом…

– Все равно! Не кури.

Я обнимаю Дамира за плечи и льну к его груди.

– Извини, я не думала, что тебя так сильно зацепит мой вопрос, – шепчу на ухо. – Я с тобой. Отныне на всю жизнь, если не прогонишь.

Дамир отстраняется и, перехватив мои руки, подносит к губам.

– Куда я без тебя, картинка. Ты же залезла мне под кожу, а то и глубже, – он улыбается и я ощущаю облегчение. – На самом деле, я должен обо всем рассказать. Не хочу делать тебе больно, но иначе не получится. Надеюсь, ты меня поймешь.

– Что ты хочешь мне сказать?

– Дин, против твоего мужа возбудили уголовное дело и в скором времени он окажется за решеткой.

Земля уходит у меня из-под ног. Я хватаюсь за горло и чувствую, что воздуха катастрофически не хватает.

Задыхаюсь...

Глава 113

Дина

Правда обрушивается на меня, как удар обухом по голове! Всё гораздо хуже, чем я могла предполагать, да и предполагала ли… Не знаю. Я жила с Давидом целый год под одной крышей, спала на одной кровати, делила пополам горе и радости. С кем? Убийцей? Нет.

Нет!

Нет…

Но факты – упрямая вещь и с ними не поспоришь.

– Ну ты чего дрожишь, картинка? – Дамир обнимает меня за плечи, гладит рукой мою спину и целует, целует.

А я в ступоре. Краски сползают с моего лица, шею сжимает невидимым обручем, из глаз катятся слезы.

– Боже мой, что я натворила, – шепчу охрипшим голосом. – Это я во всём виновата. Всё из-за меня.

У меня случается истерика. Вот так неожиданно во мне рвутся струны, плотину прорывает и я, закусив кулак, реву в голос.

– Диночка, любимая, – Дамир обнимает крепче, целует чаще. – Успокойся, хорошо? Ты не виновата. Ты не можешь отвечать за поступки другого человека.

Я отстраняюсь. Шмыгнув носом, смотрю на Шагаева отрешенным взглядом и тянусь рукой к его лицу, к шраму над бровью.

– Нет, – качаю головой. – Виновата, потому что позволила любить себя, потому что хотела полюбить сама, а не надо было!

– Тебя трудно не любить. По себе знаю.

– Да? – хмыкаю. – Да что во мне такого особенного? Почему из-за меня убивают других людей?

– Ты – это ты… – вздыхает Дамир.

– Аргумент! – ухмыляюсь. – Но ни черта неправильный!

Я хожу вперед-назад, нервно вцепившись пальцами в волосы. Что я могу сделать? Как все изменить?

Дамир загораживает дорогу, схватив меня за плечи:

– Дин, перестань, а? Хватит.

– Что хватит? Что хватит, Дамир? Из-за меня тебя хотели убить, из-за меня убили твоего отца, а теперь… – шумно втягиваю воздух ноздрями. – Могут убить Ренату! Или кого-то ещё! Я не могу, Дамир. Не могу жить со всем этим.

Я падаю на колени, ощущая в теле нестерпимую боль, будто накануне меня хорошенько побили палками. Ноет все: руки, ноги, спина, шея…

– Диночка, моя любимая девочка, вставай, – просит Дамир и пытается опуститься рядом со мной.

Знаю, что ему больно сгибать колено, а потому в спешке подрываюсь на ноги. Обхватываю широкие плечи обеими руками и, уткнувшись лицом в мужскую грудь, шепчу:

– Я не знаю, что делать, любимый. Не знаю, как смотреть тебе в глаза после всего; как смотреть Саньке. Я сломала жизнь вам всем. Господи, да лучше бы я никогда не…

– Т-ц-ц, – мягко произносит Дамир. – Все мы люди и нам свойственно ошибаться. Все можно исправить, кроме смерти. Поверь, Дин, я знаю, что говорю. Пройдет время и боль утихнет. Ты никогда ничего не забудешь, я – тоже, но с этим можно жить! Вспомни, о чем мы мечтали семь лет назад.

– Засыпать и просыпаться вместе, – отвечаю я.

– Ну, вот. Видишь? – улыбается Дамир. – Разве ты больше этого не хочешь?

– Хочу, но…

– Никаких «но»! Дин, я любил тебя все эти годы и просил Аллаха даровать тебе счастье любой ценой. Скажи, ты была счастлива без меня?

– Нет, – качаю головой. – Хотела, но не получилось.

– Теперь будешь. И я буду, и вот тот мальчишка с упрямым характером, – указывает на Саньку, спящего на заднем сидении, – тоже будет счастлив. Мы должны быть вместе. Только так. Так что выкинь дурь из головы и перестань себя во всем обвинять.

Я успокаиваюсь. В объятиях любимого тепло, уютно и боль потихоньку стихает. Дамир прав! Можно исправить абсолютно всё, кроме смерти. Поэтому, закусив губу и взяв себя в руки, возвращаюсь в машину.

Мы уедем далеко-далеко, начнем новую жизнь и будем счастливы отныне и навсегда!

* * *

Я кручусь на кухне, готовя ужин для любимого мужа. Мы с Дамиром по-прежнему состоим браках с другими, но между собой называем друг друга: любимый муж и яраткан хатыным. В этой небольшой двухкомнатной квартире мы живём полтора месяца, а мне кажется, будто всю жизнь. Оказывается, для человеческого счастья многого не надо. Всего лишь крыша над головой, звонкий детский смех и вторая половинка рядом. Мне хорошо с Дамиром, ему со мной, наверное, тоже. Дамир устроился на работу автослесарем, зарабатывает неплохо, поэтому я сижу дома и занимаюсь воспитанием сына. Конечно, я не смогу всю жизнь сидеть на шее Дамира и в будущем обязательно закончу университет, устроюсь по специальности, а если не выйдет… Ну и ладно. Главное, мы все вместе и пусть мои мечты подождут.

В коридоре слышится шум – в замке поворачивается ключ и дверь открывается. Я знаю, что это пришёл он, а потому широко улыбаюсь, мою руки и, высушив их кухонным полотенцем, иду в коридор.

Замираю на месте, облокотившись плечом о стену. Дамир, заметив моё присутствие, подмигивает и протягивает букет цветов.

– Дамир Русланович, а по какому поводу розы? – любопытничаю, хотя знаю наперед, что ответит.

– Мин сине яратам, Дина, – произносит и я снова волнуюсь, как в первый раз, когда услышала на его родном языке «я тебя люблю».

– Я тоже тебя люблю, – подхожу к Дамиру и помогаю снять обувь.

Он всегда возмущается и говорит, справится сам, но мне нетрудно, а приятно заботиться о нем – опуститься на корточки и развязать на кроссовках шнурки.

Дамир смотрит на меня сверху вниз, не скрывая улыбки. Он любуется мной всегда – знаю, потому что я сама не в силах наглядеться на него.

Когда любимый муж уходит на работу, я отвожу сына в садик и целый день, управляясь по дому, тоскую. А потом, не выдержав, готовлю вкусный обед и еду на маршрутке через весь город, чтобы накормить Дамира домашней едой. Он просит не приезжать – волнуется за меня, но я так сильно по нему скучаю, что не могу не приехать.

– Как прошел день? – интересуется Дамир, заходя в ванную комнату, чтобы помыть руки. – Санька уже спит?

– Да, сынок спит. Ты сегодня поздно приехал, он тебя не дождался, хотя очень хотел: все спрашивал, когда придёшь, перебирал диски с играми.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– Задержался, – виновато пожимает плечами. – Прости, картинка, нужно было закончить ремонт одной машины – заказчик торопил.

– Да я все понимаю. Не оправдывайся.

– А как прошел твой день? Ты так и не ответила.

Я прячу румянец и нервно сжимаю пальцами пояс домашнего халата. Сегодня я была на приеме у гинеколога, и врач подтвердил беременность. Вот как сказать любимому мужчине, что у нас будет ребенок – я никогда раньше не говорила. Обрадуется или будет недовольным? Мы же ещё не поженились и до сих пор ждем, когда в истории с Фатхетдиновыми будет поставлена жирная точка.

– Мир, – тяну я, отводя в сторону взгляд. – Тут такое дело…

– Какое? – удивляясь, выгибает бровь. Делает ко мне шаг и берет за запястье. – Картинка, что случилось?

– Не знаю, как тебе сказать. Для меня это тоже неожиданно…

– Дин, – тянется к моему подборку, подхватывает его пальцем, заставляя смотреть ему в глаза. – Что случилось?

– Я беременна, – быстро произношу.

Дамир на мгновение замирает, отчего моё сердце предательски сжимается внутри.

– Мир, я беременна от тебя. Срок шесть недель, – выдаю на одном дыхании.

– Динка, ты уверена?

– Конечно, – киваю, – сегодня была у врача, и он подтвердил.

Дамир, обняв меня за талию, подхватывает на руки. Покрывает трепетными поцелуями лицо, а затем почему-то становится грустным.

– Мы будем рожать – однозначно, но, картинка, ты же понимаешь, что, если твой бывший узнает про беременность, то может использовать – как предлог, чтобы не разводиться?

– Но это не его ребенок! – возражаю я.

– А это уже придется доказывать в суде, – грустно вздыхает Дамир.