Текст книги "Дорогами надежды"
Автор книги: Юлия Авдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Земля под ногами затряслась. Раздался громкий хлопок, и стальная крышка отлетела в сторону, скосив половину кустов и деревьев за спиной Атана, который вовремя успел пригнуться. Полувысушенные трупы в битком набитом стальном гробу взывали о помощи безобразными зияющими дырами ртов. Милада размеренным шепотом, напоминающим жужжание пчел в улье, продолжала плести заклинание. Владимир, обхватил Миладу за талию и прикрыл глаза.
– Она тянет из него энергию, – решила Леся и закрыла глаза для того, чтоб в очередной раз дотянуться до чужой боли и успокоить ее.
Поднялся ветер, сносящий с ног. Атан не твердо стоял на ногах, сохраняя равновесие:
Даур снидже хорта морлите синхоэн
аун схирте бимто моде ту сифан
корда мили ту эрте сому ногиван
вонту сильэн ду рхарт ту ро прирэн.
Души тех, что блуждают во мраке
Звук его голоса подхватил ветер и разнес по всему лесу эхом, отзывающимся в вышине деревьев. Ветер усиливался, пытаясь сорвать со странника плащ, но Атан держался, продолжая читать:
Успокойтесь, найдите приют
Не терзайте живых. Не терзайте себя
Уходите!
Ветер сшиб с ног Атана. Он стал на колени, с трудом вытащил кинжал подаренный Владимиром и воткнул в землю, держась одной рукой за него он продолжил читать.
Даур снидже хорта морлите синхоэн
аун схирте бимто моде туан сифан
корда мили ту эрте сому ногиван
вонту сильэн ду рхарт ту ро прирэн
Атан почти успел дочитать. Оставалась одна строчка, разгулявшийся ветер вырвал книгу из рук странника, и она полетела над головами компании, норовя попасть в лоб. Атан схватился за хрупкую опору кинжала двумя руками и стал молиться. Что же теперь будет? Впервые в жизни искренне, боясь не только за себя. Даже в ту ночь, когда его драли черти, прогоняя через ужас ада, он так не боялся. Он был один. Никому не нужный, да и ни в ком не нуждающийся.
Владимир крепко сжимал Миладу, пытаясь удержать ее от падения вниз. Она брыкалась и рвалась вперед. Глаза ее светились безумием. Владимир перехватил Миладу за талию одной рукой, оттащил от края, прижал ее к огромному стволу дерева, прикрыв собой. Над его ухом лязгнули зубы. Она еще и кусаться вздумала! Ногти Милады, словно когти взбешенного животного рвали на нем одежду, разрывая в клочья добротную кожаную куртку.
Леся не могла нащупать чужую боль. Духи не отзывались на ее призыв. Она билась в отчаянии. Что ж это за дар такой, если он не отзывается в нужный момент! Она открыла глаза. Ветер хлестал ее по щекам, выворачивал кусты и деревья с корнем. Атан на самом краю могилы держался еще, в странном оцепенении шепча собственную молитву. Владимир закрывал собой Миладу рвущуюся к краю. Остатки одежды болтались на нем лохмотьями, капельки крови выступили на багрово-красных ссадинах, расцветивших его спину. Ветер швырялся обломками, пылью, и сорванной листвой. Здоровая ветка летела в сторону Владимира, продолжающего бороться с Миладой.
– Владимир, пригнись, – заорала Леся, пытаясь перекричать разбушевавшуюся стихию.
Он услышал ее и в последний момент пригнул голову. Со всего маха ветка врезалась в лоб Милады и та бессильно повисла на руках Самойлова.
Толстенный фолиант кружился в воздухе, словно хрупкая снежинка в морозном воздухе. Атана постепенно тянуло в окружение мумий, но он сопротивлялся. Ее саму мотало со стороны в сторону. Вбивая меч Атана на половину клинка в землю, с передышками, она смогла добраться до него и ухватила за край плаща. Раздался треск рвущейся ткани, но Атан вовремя ухватился одной рукой за собственный меч.
Она попыталась докричаться до Владимира, но он не слышал ее из-за воя стихии.
– Костер… – орала она, – зажги их… Кинжал…
Владимир не слышал ее, он пытался устоять на ногах, но стихия была сильнее хрупкого человека. Свалившись, он покатился по земле, сбивая пальцы в кровь, срывая ногти, пытаясь удержаться хоть за что-нибудь.
Думай, Леся. Думай, – крутилась настойчивая мысль.
– Держись за кинжал, – прокричала Леся Атану в ухо.
Рывок. Она поднялась с колен. Еще рывок, еще и еще один назло стихии, сносившей с ног. Пламя полузатушенного костра слабо мерцало в полутьме.
Магия это вам не просто так, – подумала Леся. Ухватившись за летящую на нее очередную ветку, она поворошила ею костер, пытаясь раззадорить пламя.
Как же мне не хватает твоих умений, Милада – подумала девушка, – сейчас, хотя бы маленький щит…
Ничего не выходило. Порывшись в кармане, она нашла заботливо положенные туда Миладой листочки мяты, жевельвельника, амолты.
– Она все предусмотрела… – пронеслось в голове Леси.
Крик Владимира вывел ее из оцепенения. Он ухватился за колючие ветки куста, и теперь его безжалостно мотало, а его хрупкая опора грозилась вывернуться из земли вместе с корнями. Атан, в странном сне застыл не двигаясь. Будто вокруг него ничего не происходило.
Леся отвернулась и принялась за дело. Она подожгла мешочек с травами, опустилась на колени, наполовину проваливаясь к мертвецам в железный короб. Они должны загореться, должны загореться. Думала она. Ветер сбивал пламя. Она прикрыла его руками, чувствуя, как горит собственная кожа. Она закусила губу, чтоб не кричать от боли и прижала руки с горящим в них факелом из трав к первому попавшемуся трупу.
Пламя занялось мгновенно. Пожирая все, до чего только могло добраться. Леся рывком поднялась с колен и схватила меч Атана, предусмотрительно заговоренный Миладой, для окончания ритуала.
Срывая голос, она прокричала что было сил последние строки заклинания, которые должен был сказать Атан.
СеЭ фиорэ атаче киоста. Кар се многэ. Карлава!
Она с размаху всадила меч в землю по самую рукоять и упала, продолжая сжимать рукоять меча, как последнее спасение. Громкий стон сотни пронзительных голосов – взрыв в могиле и пламя потухает, словно его и не было. Ветер становится сильнее, поднимает стальную крышку и возвращает ее на место.
Хлопок.
И оглушительная тишина накрывает с головой.
– Покойтесь с миром, – успевает сказать Леся, прежде чем свалиться в спасительную тьму забытья.
Пробуждение было тяжелым. Все тело болело, каждый сустав выкручивало, а еще она замерзла. Леся сделала глубокий вдох, и холодный воздух со свистом наполнил легкие, которые горели огнем. Она открыла глаза. Полутьма накрыла ее. Она испугалась, что не может видеть, но через несколько минут глаза привыкли, и она вспомнила, где находится.
Леся поднялась и села. Слабость разливалась по ее телу, заполняя собой все ее существо. Она осмотрелась. Взгляд натолкнулся на Атана. Он лежал на холодной земле лицом вниз, все еще сжимая в руках вбитый в землю кинжал. Милада пришла в себя и теперь тихонько постанывала, сидя у дерева, к которому ее оттащил Владимир, прижимая руку ко лбу, на котором наливалась синевой здоровенная шишка размером с Лесин кулак. О местоположении Владимира можно было судить только по ногам, торчащим из куста, за который он до недавнего времени держался, как утопающий за соломинку. Милада попыталась встать, но затея эта была обречена на провал с самого начала. В результате сложных манипуляций, направленных на приведение тела травницы в вертикальное положение, она оказалась на четвереньках.
– Блин! – глубокомысленно заключила она, – вот и упокоили беспокойников. Интересно, мне кто-нибудь может объяснить, почему у меня та-ак трещит голова?!
– Ветка постаралась, – отозвалась Леся.
– К-К-Какая?
– Какая летела, та и постаралась, – пожала плечами девушка и поморщилась, даже такое привычное действие отозвалось ломотой во всем теле.
– А с Самойловым что?
– Ты.
– В смысле, я? – глаза у Милады размером походили на блюдца. Здоровые и ничего не понимающие.
– Ну, ты очень хотела к мумиям в гости сходить, а он не пускал. По-моему, вы что-то не поделили, и ты решила его сначала загрызть. Дальше я упустила момент, но в следующий раз ты его уже чуть ли не на составные части разбирала.
– Ё… ханый бабай, – произнесла Милада и поспешила принять горизонтальное положение, уткнувшись носом в землю.
– Да, да, – успокоила ее Леся, – хорошо, что Атан еще не очнулся. Он нам тут такую трепку задаст, что мало не покажется.
– А Владимир, что он скажет. Он вообще мальчик тепличный, с магией не знакомый. Он нас теперь чудовищами считает.
– Ну, это вряд ли. Тебя в хуторе знали все. А про меня Атан что-нибудь сочинит. Ему не выгодно, если кто-то про меня узнает. Это ж, как ни как, его территория. Так средненькие способности травницы и никаких проблем, – Леся грустно усмехнулась и попыталась подняться. Ноги отказывались слушаться. Энергии у них выкачали, будь здоров, если выживешь. Так что заморачиваться она не стала, и осталась в прежнем положении.
– А ты не хочешь ему рассказать? – спросила Милада.
– О чем? – хмыкнула Леся, – о чем я должна ему рассказать? Извини, Владимир, но я неизвестно кто, с большим даром к магии, который периодически мне отказывает? Причем отказывает намного чаще, чем помогает.
– Ну, у вас вроде как чувства…
– Вроде как. Он не примет меня такой, какая я есть.
– А как же все, что произошло? Ты думаешь, что он дурак? Он ничего не понял? Меня вырубило на середине обряда. Причем задолго до того, как стукнула ветка. Ты закончила ритуал…
– Там всего и оставалось, что строчку сказать.
– В ней вся сила, последняя энергия уходит с ней. Судя по тому, что состояние у тебя не лучше чем у меня, энергии ты вложила не мало.
– Им тоже плохо, Милад. Они в себя прийти не могут.
– Они обычные люди, Леся. Очнуться в лучшем случае вечером или завтра утром.
– Почему ты не сказала мне, что это за ритуал?
– Тебе бы это помогло?
– Возможно. Хотя бы о последствиях могла меня предупредить.
– Я не знала, – просто ответила Милада, – мы его с бабушкой проводили всего пару раз, я ей помогала, но никогда не было так тяжело. Их было много, Лесь. Даже считать не буду сколько. Это тебе не одного упокоить… Да и факторов много. Главное мы выжили.
– А могли не выжить?
– Я точно могла не выжить. Я оказалась слишком слабой для проведения подобного ритуала и слишком самонадеянной, чтоб отказаться. Не поверишь, но за эту поездку я несколько раз пожалела, что не приняла бабушкин дар. Струсила. Теперь расплачиваюсь.
– Наверное, нам всем приходится расплачиваться за свой выбор. В той или иной степени, – Леся тяжело вздохнула и завалилась на бок, прикрыв глаза. Силы покидали ее вместе с каждым сказанным словом.
Травница поднялась и села, прислонившись спиной к дереву.
– надо дотянуться до моей сумки.
– Зачем она тебе понадобилась и где ты собираешься ее искать? – Лесе не хотелось ничего. Ни говорить. Ни думать. Просто закрыть глаза и спать. И пусть весь мир подождет.
– Искать я ее не буду. Она рядом, – хмыкнула Милада, – я обвязала ею ствол дерева, но она в трех локтях от меня сзади, а я даже подумать боюсь о том, чтоб еще раз пошевелиться.
– Я даже глаза открыть не могу – лень, – простонала Леся не в силах оторвать голову от земли, – сдалась тебе эта сумка.
– У меня там зелье для восстановления сил в баклажке. Я его вывела перед твоим приходом ко мне и наварила на роту солдат, человек на десять хватит. Блин. Как пятой чакрой чувствовала, – Милада засмеялась сама над собой.
– угу. Теперь самая большая проблема до него дотянуться. Я туда не полезу, не смотри даже на меня. Мне ползти дольше. На полпути засну. И то, если смогу сделать хотя бы один ползок, – Леся хихикнула, – Вот видишь, уже заговариваюсь.
– Да уж, ситуация, – Милада согнулась пополам находя что-то уж очень смешное в этой ситуации.
– И чего ты смеешься?
– Да ситуация глупая, – сказала Милада, – чуть-чуть поднапрячься и все будет и силы, и ночевать здесь не придется, мало ли что в этом лесу еще водится, не зря запретными местам и называют. А мы так и останемся здесь спать. Если не поднимем задницы и не достанем из моей сумки волшебный эликсир.
– Ты только что попыталась до меня достучаться. Дома никого нет и мне все равно, что будет происходить. Я хочу спать, – Леся зевнула и отключилась.
– Да уж. Хочешь, не хочешь, а теперь спасать этих троих придется самой, – пробормотала Милада, – ценой неимоверных усилий. А чтобы они эти самые усилия оценили, придется для начала привести их всех в чувство, а потом устроить концерт.
Травница тяжело вздохнула. Представила себе, что она великомученица, видать, скоро ее должны канонизировать и, стиснув зубы, чтоб не сильно громко лязгали от слабости, поползла. К концу маленького импровизированного путешествия Милада обессилела на столько, что руки тряслись, а ноги не повиновались.
– Блин, всегда так… На самом интересном месте, очередной облом, – всего-то и нужно было, что дотянуться до сумки и вытащить объемную баклажку с зельем… Руки тряслись. Милада не могла даже подняться на них. От усилий на глазах выступили слезы. Они застилали глаза, так, что смотреть вообще стало невозможно. Травница уткнулась носом в землю, размеренно дыша, набираясь сил.
– Всего чуть-чуть, – шептала она себе, – осталось совсем чуть-чуть. Потом все забудется, как страшный сон. И больше не будет бессилья и этой дурацкой слабости.
Жизнь, как всегда была к ней не справедлива. Милада перестала чувствовать ноги. Двинуть ими не было никакой возможности. Обхватив дерево, как спасательный круг, девушка попыталась подтянуть непослушное тело.
– Ну, чуть-чуть, Боги, какие бы вы не были, помогите нам чуть-чуть. Тут пара ладоней до нее, – слезы катились по грязному лицу, хотелось выть в голос от безысходности. Но Милада прекрасно понимала, что на вой уйдут последние силы и они просто напросто заснут все. И никто не даст гарантий, что проснутся.
– Повою потом, – обещала она себе, – обязательно повою. И поскандалю, обязательно. Побью посуду. Вытреплю все нервы, только бы… дотянуться.
Она подтянула корпус буквально на пол-ладони и упала.
– Уже лучше, – продолжала уговаривать себя девушка, – кто-то должен быть сильным, кто-то должен им помочь. Они не дали мне умереть. И я не должна расслабляться.
Рывок. Расстояние не сократилось.
– Нужно передохнуть и снова браться за дело, – подумал она. Самое лучшее в этом случае – это лежать без дела месяца два. Хотя через два месяца могут и пролежни появиться. Нет, лежачий отдых нам не поможет.
Рывок. Слезы. Рывок. Слезы…
Когда ее руки дотянулись до застежки на сумке, она ощутила ни с чем несравнимую радость от того, что все-таки дотянулась. Нащупав приятную тяжесть баклажки, она радовалась так, как, наверное, не доводилось ни разу жизни. Выдирая пробку зубами, она чувствовала себя самой счастливой в жизни. А уж когда сделала первый живительный глоток, счастье засияло озаренное надеждой.
– Теперь все будет хорошо, – говорила она себе, – чувствуя, как острыми иголками покалывает конечности, к которым начала возвращаться чувствительность.
Милада выполнила свое обещание и закатила огромное представление, в лицах и красках рассказывая приходящим в себя страдальцам о том, что ей довелось пережить, чтобы их спасти. Должного действия это не возымело. Конечно, отвар, которым Милада отпаивала друзей, помог и очень быстро. Силы ребята восстановили. Но у Владимира ныла разодранная спина, Атан пытался справиться с военным маршем у себя в голове, а обожженные руки Леси отзывались нестерпимой болью на каждое движение.
– Вот, – возмущалась Милада, сверкая фиолетовым синяком на лбу, – теперь опять мне всех вас лечить! Травмированные вы мои.
Она полезла в сумку, для того чтобы в очередной раз извлечь на свет чудодейственное снадобье, снимающее боль. Владимиру намазали спину, Лесе – руки; тщательно забинтовали. А Атан остался со своей головной болью. Как сказала Милада, на этот случай она ничего не прихватила.
– Времени, чтоб собраться, ты нам не дал. Так что винить некого. Сам виноват, – что успела, то взяла! – оправдывалась травница, хотя Атан ни слова против не сказал.
– Я так думаю, что нужно заканчивать с этой импровизированной лечебницей и отправляться в путь. Я надеюсь, что лошади после такой свистопляски не сбежали, но надежда слабая. А если мы задержимся еще, то гарантий, что их не уведут, нет.
Остальные поохали, поахали, но деваться некуда, оставаться здесь не было ни малейшего желания. Часа через два путники восседали на лошадях, которые вопреки опасениям Атана остались там, где их оставили и направлялись в Крегжден.
В Крегжден они въехали с сумерками. В час, когда дневная суета уступает владения ночной жизни города. Еще незаметно, но вполне ощутимо. Сумеречный час один из самых спокойных. Затихают голоса на улицах. Приличные горожане ужинают, разговаривают, разбредаются кто куда – по домам, увеселительным заведениям. Еще не грохочет гром мужского смеха из открытых дверей заведений, но уже не встретишь на улочках города случайных прохожих.
Владимир взял руководство по экскурсии в свои руки. Этот город он знал очень хорошо. Сам отвозил сюда Анну на учебу, кутил здесь изредка с местными друзьями. Поэтому даже Атан перестал ему перечить. Есть очень хотелось, поэтому во избежание возможности остаться без ужина, странник молчал в тряпочку. Милада тоже ехала молча. Отношения с Атаном за эти дни пути стали еще хуже. Дружеские отношения не устраивали ее, романтические – его. Решить эту дилемму они не могли, да и не старались.
Всю дорогу до Крегждена Владимир был внимателен к Лесе. Он ее очаровывал своей заботой. Она засыпала в его объятиях у жаркого костра. Они могли часами разговаривать ни о чем. Лесю беспокоило то, что Владимир очень мало рассказывает о себе. Стоило мимолетно коснуться его жизни, как парень замыкался в себе и прекращал разговор. Он мог уйти на час, на два. Он ходил, думал, иногда стоял и смотрел на пламя костра в оцепенении. А после возвращался, словно ничего не происходило. Теперь Леся не переставала удивляться тому, как изменился Владимир, стоило им въехать в город. Он приосанился, высоко поднял подбородок. Прям, как император, объезжающий свои владения.
– Думаю, что в трактире «Сказания эльфов» мы можем остановиться. Здесь нас хорошо покормят и комнаты на ночлег выделят. Хорошее обслуживание, уютные комнаты…
– и откуда такие познания? – нарушил монолог Владимира Атан
– Последствия бурной юности, – улыбнулся купеческий сын, – я здесь много времени провел.
Спешившись, оставив лошадей у дверей трактира мальчику, который обещал о них позаботиться, ребята вошли в здание.
Большая передняя комната была разделена на две части. В одной стояли широкие дубовые столы, вторая немного возвышалась над первой.
– что это? – спросила Леся.
– Это сцена, – сказал Владимир и, приобняв ее за плечи, подтолкнул к столу, – скоро начнется представление.
– Какое еще представление?
– Сама увидишь. Чуть-чуть подожди…
Ребята устроились за широким столом, вдыхая ароматы, доносящиеся с кухни. Владимир же подошел к хозяину заведения, чтобы договориться насчет комнат и ужина. Вернулся он довольно быстро, сияя белозубой улыбкой.
– Комнаты нам приготовят, ужин сейчас поднесут. Подумайте, ребята, что мы будем пить. Надо же это дело отметить…
– Что отметить – отозвалась Милада.
– Ну как же, сегодня, впервые за всю эту неделю, богатую на не очень приятные события, мы сможем поспать в мягких кроватях, посидеть в обществе… – сказал Владимир, присаживаясь рядом с Лесей.
– Тоже мне, нашел общество, ты его еще приличным назови, – подал голос Атан.
– Поприличней твоего, между прочим. Это тебе не та забегаловка в Верховцах, куда ты приходил вести переговоры… Сюда иногда сам наместник заходит, не говоря уже о лекарях и других не менее уважаемых людях. Я в очень редких случаях появляюсь в неприличных местах.
– Ой, ну надо же, Владимир Самойлов хвост распушил! Ты сейчас на петуха похож, который перед курами хвостом машет, – язвил Атан.
– Надо же, льер Атан, вы поражаете меня своими глубочайшими познаниями в тонкостях крестьянского быта, а особенно в познаниях живности.
– Куда мне до вас, Владимир! Право слово, я знаю об этом только из рассказов, а вам видимо частенько приходилось помогать папеньке с хозяйством, как ни как – вы должны были продолжить семейные традиции…
– Хватит, – сказала Милада.
Как раз во время, подавальщица принесла ужин. Жаркое из свинины с овощами, кислые щи, и аккуратно нарезанную тонкими ломтями краюху хлеба.
– Что будете пить? – поинтересовалась она у Владимира.
– Медовуху, – сказал Атан, не дав Владимиру открыть рот.
– Все, – уточнила Милада. И, пока никто не успел возразить, добавила: Хотя девочкам можно и вишневой настойки, у вас есть?
– О, Конечно, льери, сейчас принесу.
– Ты не будешь пить, – зашипел на Миладу Атан.
– А с чего это ты мне решил указывать? – девушка убрала упавший на лицо длинный черный локон.
– А с того, что я не хочу, чтоб ты пила.
– А кто ты мне? Брат, сват, муж, жених, отец, чтоб мне указывать? Ты просто проводник. Так что успокойся и следи за собой.
Леся за время всего этого достаточно неприятного разговора не сказала ни слова. Эти бесконечные споры, шпильки в адрес друг друга ее выматывали посильнее беспокойников. Они все были взвинчены, все устали, всем хотелось наконец-то расслабиться… но зачем срывать злость друг на друге?
Она уткнулась в свою тарелку и неторопливо пережевывала пищу, не чувствуя вкуса. Приняв решение, что прока от такого ужина не будет, Леся отставила тарелку подальше и, облокотившись на локоть, принялась осматривать сцену. На возвышении стояло три табуретки. На стене висел круг с большой черной точкой внутри. И все. Ничего интересного. Посетителей этого заведения Леся осматривать не хотела, еще на неприятности нарвешься.
За столом царило молчание. Остальные погрузились в изучение содержимого своих тарелок. Положение спасла подавальщица, которая принесла два больших глиняных кувшина – один с медовухой, другой с настойкой – и четыре деревянные кружки. Девушка заботливо разлила содержимое кувшинов по кружкам и удалилась.
– Ну что? Выпьем? – подала голос Милада.
– За что пить будем? – потянулась за кружкой Леся.
– А за любовь! – воскликнула Милада, – Чтобы она никогда не отравляла нам жизнь, а приносила только радость.
Девушки отсалютовали друг другу кружками. Атан смотрел на все это действие с широко открытыми глазами. Владимир не мог вымолвить ни звука.
Леся сделала первый обжигающий глоток и чуть не подавилась. Жидкость обожгла горло, а на глазах выступили слезы. Первый раз в жизни она пьет спиртное.
– Ничего, – подумала Леся, – все бывает в первый раз. Может хоть это поможет мне забыть о вечных препираниях, беспокойниках и вообще обо всех проблемах… может так я ненадолго, но найду покой.
– Я хочу выпить за то, – сказал Владимир, когда тарелка его опустела, – что мы выжили. Нам было трудно, но мы выжили, благодаря… нашим прекрасным девушкам. Ну же, Атан, признай, что без них мы бы остались в том лесу и уже не попробовали бы этой замечательной пищи.
Атан нехотя поднял кружку и, прищурившись, громко сказал:
– За тебя, Леся!
Милада стала похожей на котенка, которого только что отшвырнули носком сапога.
– И за тебя, Милада! – спас положение Самойлов.
А дальше завертелось, закрутилось. Пьянящая жидкость лилась не переставая, звенели кружки. Леся перестала обращать внимание на споры Милады с Атаном, грусть и тоска куда-то удалились, и она ощутила ничем не прикрытую радость. Все мысли улетучились сами собой, а мир приобрел мягкие очертания размытого рисунка.
На сцену вышли музыканты и девушка. Она пела чисто и красиво. Шум в трактире умолк, оставляя каждого наедине с прекрасной медленной мелодией. Леся улыбнулась и расслабилась, когда почувствовала руки Владимира так привычно обнимающие ее. Медленная мелодия сменилась быстрой и Владимир, не дав Лесе опомниться, вытащил ее в круг танцующих.
– Но я же не умею танцевать, – смущенно опуская глаза, пробормотала девушка.
– Доверься мне, – шепнул ей Владимир, привлекая к себе, уводя в новый, неведомый ей мир безграничного счастья.
Атан в гордом одиночестве сидел за столом и топил в медовухе свою печаль. Причину своего состояния он найти не мог, да и не искал. Он старался ни на кого не обращать внимания, полностью сосредоточившись на кружке с медовухой, которая подозрительно быстро пустела, и приходилось ее наполнять снова и снова. Атан вздохнул и поднял глаза, принявшись рассматривать пары танцующих.
– Что-то льер странник заскучал… Неужели наше заведение настолько скучно для вас, – донесся до затуманенного разума Атана девичий голос.
Атан повернулся к девушке, критически ее осмотрел. Рыжая, аппетитная, глаза красивые, на одну ночь сойдет. Только желания коротать ночь, в чьем бы то ни было обществе, не появлялось.
– Принеси еще медовухи и мне не будет так скучно, – Атан отвернулся и вернулся к прежнему занятию.
Милада танцевала который танец, словно заведенная, каждый раз меняя партнеров. Все они, казалось, были от нее без ума. Так и пускали слюни в ворот рубашки, весьма любезно с ее стороны расстегнутый. Глаза странника медленно стали наливаться кровью. Кружка жалобно скрипела в его руках – так сильно ее сжали.
– Неужели она думает, что я буду ее ревновать? – рассуждал Атан, – Она ведет себя, как… – он глухо зарычал и подлил выпивку.
Милада щебетала, словно птичка, строила глазки, податливо крутилась в руках очередного кавалера, то и дело поправляя руку мужчины, которая так и норовила спуститься намного ниже дозволенного. Этот «кавалер» порядком наскучил травнице, но она продолжа делать вид, что безумно счастлива. Мужчина откровенно хамел и стал нашептывать на ушко Миладе нелепые комплименты, предлагая закончить вечер у него в комнате. Девушка ответила на это хамское предложение, довольно вежливо посылая претендента на жаркую ночь по непечатному адресу. И вырвалась из объятий. Она развернулась по направлению к столику, но ее нагло ухватили за руку и попытались утащить сквозь толпу к лестнице. Милада повернулась к хаму, собираясь ответить тому, как минимум хлесткой пощечиной, но ее опередил Атан. Он схватил горе-соблазнителя за грудки и потащил к выходу.
Леся тонула в глазах Владимира, забывая обо всем на свете. Прекрасный момент был нарушен шумом. Музыканты продолжали играть, девушка-певица даже не сбилась, выводя одну ноту за другой, но в толпе танцующих что-то происходило. Леся отстранилась от Владимира.
– Что случилось? – спросил он, заглядывая ей в глаза.
– Там что-то происходит, – Леся убрала руки Владимира со своей талии и стала пробиваться к выходу. Она оглянулась в поисках Милады или Атана. Но ни одного, ни второй не было. В груди у Леси защемило недоброе предчувствие или просто страх, что с эти неугомонные опять вляпались в приключения.
– хотя, – подумала она, – по способности ввязываться в опасности у меня первое место, так что их упрекнуть, в общем-то, не в чем.
У выхода Леся обернулась, Владимир шел за ней. Леся вышла на улицу. Никого нет. Прохладный весенний воздух наполнил легкие свежестью.
– Может они уже пошли спать? – предположил Владимир.
– Я сомневаюсь. Ты видел состояние Атана.
– Милада не лучше.
– Я тоже от них не далеко ушла.
– Может прогуляемся?
– Подожди, нам нужно их найти.
– Для чего? Вдруг они решили помириться, а тут мы… неудобно как-то получится.
– Тогда почему в трактире так всполошились. Ты же сам видел люди шли на улицу.
– Пойдем тогда посмотрим на задний двор.
Молодые люди обошли трактир. Чем больше они приближались, тем явственнее слышались голос толпы подбадривающей дерущихся. Владимир ускорил шаг и на ходу, не оборачиваясь, к Лесе попросил:
– Стой здесь, ради Бога.
– Ага, – промолвила чуть слышно девушка, – прям тут встала и стою, – и отправилась следом.
Толпа на заднем дворе собралась знатная. Отыскав Миладу, Леся выдернула ее из толпы и спросила:
– Что тут происходит.
– Атан решил подраться.
– Из-за чего?
– Ну я решила его позлить. Танцевала со всеми, кто приглашал.
– А дальше что?
– ну я же не знала, что мужик, который решил меня в постель затащить – наемник! у него же на лице не написано. А Атан полез меня защищать. Хотя, – Милада призадумалась, – я так думаю, что ему просто хотелось подраться. Пар спустить. Вот теперь они дерутся. Там смотреть страшно. У Атана морда к утру в синяках наверное будет, а мужику придется вставлять зубы, если не вставную челюсть.
– А чего они не остановятся?
– Толпа подбадривает.
– А остановить нельзя?
– Владимир твой и останавливает, ты меня как раз на самом интересном выдернула, – Милада развернулась и направилась обратно смотреть представление.
– Милад, – окликнула ее Леся, – тебе Атана не жалко?
– Пусть его кто-нибудь другой жалеет, а я больше не хочу, – травница расправила плечи и, гордо задрав голову, зашагала к толпе. Леся бросилась за ней. Вместо интересного зрелища девушек ждало всемирное побоище. Дрались все без исключения. Не разбираясь – кто прав, кто виноват. Под образовавшийся шумок, Владимир вытащил из толпы сопротивляющегося Атана и смачно врезал ему по лицу.
– Давно хотел это сделать, – сказал Самойлов, потирая костяшки пальцев.
– Я тоже, – сказал странник, засветив тому промеж глаз.
Глаза у девушек округлились до небывалых размеров. Они смотрели друг на друга, на парней, опять друг на друга – ничего не понимая. Молодые люди теперь, не спеша, шли в обнимочку, поддерживая друг друга, разговаривая, как ни в чем не бывало, даже посмеиваясь.
– Милад, – обратилась к ней Леся, – ты хоть что-нибудь понимаешь?
– Не-а, – протянула травница и обратилась к мужчинам: – И как это прикажете понимать?
– Подумаешь, спустили пар, – весело ответил Атан, алкоголь из его организма за время драки испарился, и теперь он был трезв, как стеклышко.
– Что-то я не заметила, чтоб у него были хоть какие-то повреждения, кроме сбитых костяшек, – обратилась Леся к Миладе, – ты говорила, у него все лицо в синяках будет.
– Значит, я зря надеялась, – пожала плечами травница и, развернувшись на каблуках, направилась в трактир. Леся пошла за ней.
– Что за вечер такой, – рассуждала девушка, – весь вечер за кем-то бегать приходится.
– Я иду спать, так что не беспокойтесь, – заявила Милада и почти бегом устремилась к трактиру.
– ой, я, наверное, тоже пойду спать, – сказал Атан, – на сегодня, думаю, с меня приключений хватит. Завтра опять в дорогу. Не хочу быть вареной рыбой в седле.
– Лучше бы ты об этот думал, пока пил, – не упустил возможности уколоть Владимир.
– Знаешь. Вот после того, как я тебе засветил промеж глаз, ты мне все больше и больше нравишься, – пустился в откровения Атан.
– Я безумно рад. Но, знаешь, дружище, девушки мне больше нравятся, – Владимир рассмеялся собственной шутке.
– Ой, как смешно, сейчас живот надорву, – скривился Атан, – и вообще, хватит меня лапать, – сказал он, убирая руки от Владимира, с которым они до сих пор обнимались.
