Текст книги "Упавшие как-то раз (СИ)"
Автор книги: Юлия Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 10. Блуждания во временном коридоре
Язвозащитный плащ оказался мне великоват, хотя, может, так и было задумано. Твердый стоячий воротник упирался в подбородок, полы стелились по земле. Не знаю насчет язв, но, во всяком случае, язвительности во мне поубавилось.
Рифат ждал нас с Эсфирью в гулком бесцветном зале с колоннами. Стены в этом зале – если б они только умели говорить – заявили бы, что понятия не имеют о краске и обоях. А пол с потолком единодушно бы с ними согласились.
Рифат сидел за длинным, бедно сервированным столом и пожирал нас глазами, пока мы усаживались напротив. По крайней мере, взгляд у него был именно такой – дикий и голодный. Потом до меня дошло, что глазами он пожирает одну только Эсфирь. Интересно, что у них за отношения? Наверное, как у красавицы и чудовища. Правда, назвать Рифата чудовищем не поворачивался язык. Он выглядел как вельможа, сошедший с картины эпохи Ренессанса. И внешность его, прямо скажем, завораживала. Один глубокий проникновенный взгляд чего стоил. Строгие черты лица – ни малейшего намека на улыбку. Ну, еще бы! Станешь тут улыбаться, когда против тебя целый город.
– Подкрепись, Жюли, – сказал Рифат самым обычным голосом. – Пища, конечно, не из королевского дворца…
– Да ничего! – глупо заулыбалась я. – Мы народ привычный.
Попробовала первое узнаваемое блюдо – луковый суп. Горчил, что твоя редька. Решила откусить хлеба – чуть не сломала себе зубы. Чечевица под соусом тоже не порадовала. То ли у меня изменился вкус, то ли из Рифата хозяин неважный.
Рифат неподвижно пялился куда-то в пространство, мимо меня и даже мимо Эсфири. Эсфирь ковырялась ложкой в своем луковом супе. Нет, ну кто так обращается с гостями? Где непринужденная светская болтовня? А манеры в каком временном коридоре забыли? Кстати, насчет временных коридоров…
– Ведь коридор открывается ночью в определенный час? – с места в карьер спросила я. Рифат вышел из транса и покачнулся на стуле.
– Да, так и есть.
– Получается, что временных коридоров ровно столько, сколько и ночей? – продолжала выпытывать я.
– И это верно.
– А кому-нибудь приходилось в коридоре застревать?
Тут нелепость моих вопросов, похоже, достигла апогея, и вмешалась Эсфирь:
– Это невозможно, – серьезно сказала она. – Как только истекает сорок восемь часов временного коридора, тебя выносит назад, в твое время, причем в реальности проходит всего лишь час.
Получалось, что один час нормального, человеческого времени равняется двум суткам пребывания во временном коридоре. Когда-то Пуаро говорил мне почти то же самое.
– А что вы делаете на протяжении двух нелегальных суток? – поинтересовалась я.
– Рифат работает с электричеством, чтобы создать средство исцеления от язв.
Тот мрачно кивнул.
– А-а-а! Так вот, в чем дело! Избавить народ от несуществующих язв. Похвальное стремление… – вырвалось у меня.
– Они существуют! Существуют! – вдруг взорвался Рифат. – То, что ты их не видишь, еще не означает, что их нет!
Я пожала плечами. Что толку спорить с тем, у кого не все дома?
После того как задетый за живое психопат-изобретатель умчался из бесцветного зала, Эсфирь проводила меня к выходу из крепости.
– Больше так не говори. Несмотря на маску бесстрастия, он очень чувствителен, – сказала она. – А теперь иди. Два дня отданы в твое полное распоряжение. Город спит, и у тебя есть шанс сделать всё правильно.
Ворота крепости затворились, а я всё думала над значением последней ее реплики. Что сделать правильно? И что случится, если я совершу ошибку? Может, стоит отправиться в берлогу к Фариду и, пока он спит, шандарахнуть его чем-нибудь по башке? Или написать предупредительную телеграмму Юлию, чтобы тот был начеку? Хотя какой смысл в телеграмме, если ни один почтальон в течение двух суток не поднимется с постели? Жизнь города замерла, поезда не ходят, воздушного шара под рукой нет. Нет даже верного помощника Пуаро. Что я могу без него решить?!
Мысли снова и снова возвращались к Рифату. Почему он выбрал именно меня? Глупо думать, будто бы во временной коридор он пускает всех и каждого. Почему тогда я? Почему не Дора, не Сара? Не Арчи, в конце концов?
Однако, как выяснилось, Арчи всё-таки входил в число избранных. Он ждал меня за поворотом заиндевелой глинистой дороги, в слабом свете масляного фонаря. Без экипажа. Притопал на своих двоих и обулся для долгой пешей прогулки, как полагается, – в мягкие сапоги, утепленные овечьей шерстью. Вторую пару сапог принес для меня.
– Будить лошадей было бесполезно, – оправдываясь, сказал он.
Я не смогла скрыть удивления:
– Как? И ты тоже? Выходит, во временном коридоре только мы с тобой?
– Поправочка: ты, я, Эсфирь, чокнутый колдун и Теневой сенешаль. Да-да, сенешаля мы не исключаем, – заметив мое недоумение, добавил он. – Поскольку сенешаль призрак, на всякие там коридоры ему наплевать. Он материализуется, где ему взбредет в голову. Другое дело, что вне нормального времени мало кем можно управлять. Поэтому коридоры его не особо интересуют, и мы с тобой в относительной безопасности.
Налетел колкий, порывистый ветер. Заколыхались в обступившей нас темноте голые ветки деревьев. Арчи с отеческой заботой накинул на мои плечи какую-то старую теткину шаль. Кстати, о тетке…
– Она больше не появлялась? – спросила я.
Арчи отрицательно помотал головой и усмехнулся.
– Манипулирует мною на расстоянии. С помощью писем. У меня уже две связки собралось.
– А ты уверен, что она действительно твоя тетка? – ни с того ни с сего ляпнула я.
– Хм, – задумался тот. – А ведь и правда. Я же ничего не помню о своих родственниках… Но тетушка твердо убеждена в том, что я ее племянник. Попробуй-ка ее переубеди. С другой стороны, меня греет мысль, что в Мериламии у меня живет родственница. Пускай всё остается как есть. Да. Так спокойнее.
Спокойнее? А знает ли он об обратной стороне бездеятельного спокойствия? Сначала мы не хотим проблем, и потому предпочитаем не копаться в своей родословной. Подумаешь, тетка-узурпаторша! Пусть себе сидит на шее. Только проблемы рано или поздно всё равно возникнут, и тогда придется пожалеть, что вовремя не спохватился. Я была за то, чтобы разоблачать мнимых родственников прежде, чем они оберут тебя до последней нитки.
– Ты домой? – спросил Арчи, когда мы добрались до Вековечного Клёна. – Давай, лучше ко мне.
– Это ты, давай, ко мне, – буркнула я. – Обдумаем план действий.
Под Клёном было как всегда – сухо, тепло и светло. Ни малейшего признака того, что кругом лютует мохнатая, заспанная зима. За окнами нашей тонкой деревянной стены стояла густая, чернильная ночь. На Вековечный Клён со всех сторон наваливалась тягучая, как мёд, тишина. Пуаро беспробудно спал, положив голову на лапы и двигая острыми ушками. Казалось, он стережет дом даже во сне.
– Хорошо здесь у вас, – вздохнул Арчи и снял шубу. Заодно сбросил и сапоги. – Лучше, чем у меня. Вам камин не нужен.
Он уселся на траву, между корнями и вопросительно взглянул на меня.
– Ну, что? Что ты намерена делать дальше?
– Надо вывести Фарида из строя, – сухо сказала я. – Есть у тебя дубинка?
– Какие радикальные меры!
– А ты что предлагаешь? – зыркнула я на него.
– Дубинкой, конечно, стукнуть по голове можно, – протянул Арчи. – Но ведь не факт, что в данную минуту Фарид спит. Если он бодр и свеж, он тебя заметит, как быстро бы ты ни двигалась. В коридоре время сжимается, и, пока ты носишься туда-сюда со скоростью стрижа, остальные ползают, как улитки. Но улитка может заметить стрижа, если будет внимательной.
– Но он все равно не сможет меня остановить, – мрачно усмехнулась я.
– Даже если ты его отключишь на время, это ничего не изменит. Спустя несколько часов он придет в себя и начнет мстить. Кроме того, у него полно сообщников. Они так или иначе исполнят приказ главаря.
– Мстить, – повторила я. – Он в любом случае будет мстить. Я не выполнила задание. А Флорин, как выберется, донесет на меня и будет еще долго отзываться о Жюли Лакруа в самых сочных выражениях.
Арчи поерзал, устраиваясь поудобнее.
– Есть другой вариант, – предложил он. – Ты едешь в Центриус, где находится географическое общество. Так ты избежишь мести Фарида. К тому же, путешествие по стране тебе не повредит.
– Но поезда не ходят, – напомнила я. – А если со мной что-нибудь случится по дороге?
– Снарядим в путь Эсфирь. Пускай тебя сопровождает, – нашелся Арчи. – А о поездах не волнуйся. По истечении двух дней они тронутся в путь, как миленькие. Главное запастись билетами (здесь можешь рассчитывать на меня) и сесть на поезд до того, как вокзал оживёт. Не представляешь, какие там толпы. А по ночам на вокзале собираются отбросы. Днем они прячутся в подвалах, на окраинах. Но стоит тьме над городом сомкнуться, как они, уродливые, искалеченные, выбираются из убежищ и устраивают на привокзальной площади свои оргии.
– Оргии? – поморщилась я. – Почему король им позволяет?
– Это старая история. Поговаривают, что Юлий родился и рос среди нищих калек. О том, как он выбился в люди, особо не распространяются…
Внезапно Арчи подскочил, как ужаленный, и в ужасе уставился на траву у ствола, где только что сидел.
– Там! Т-там что-то шевельнулось! – указал он трясущимся пальцем.
– И вовсе не что-то, – послышался писк из-под корней. – Я Мыш, а к Мышу следует относиться с чуть большим уважением.
На траву действительно выползла мышь. Симпатичная полевка буровато-охристого цвета с черной полоской на спине. На мордочке у мыши красовались крошечные очки в изящной золотой оправе, а на передние лапки были натянуты перчатки из тончайшей белой материи. Выходит, и мыши в Мериламии аристократы?
– Что тут у вас заМЫШляется? – спросила полёвка, смешно чихнув после слога «мыш».
– Совершенно ничего! – развел руками Арчи. Судя по его тону, он чувствовал себя полнейшим идиотом. Оправдываться перед такой-то малявкой!
Я присела на корточки, чтобы лучше разглядеть нашего незваного гостя (или гостью?).
– А почему вы не спите? – поинтересовалась я. – Во временном коридоре все должны спать. Ну, или, по крайней мере, застыть.
Мышь оценивающе посмотрела на меня сквозь линзы.
– Зимой мне не спится. Я бегаю под землей, а там кроМЫШная, – она снова чихнула, – тьма. Поэтому иногда я вылезаю на свет. И неважно, где этот свет – в вашем коридоре или нет.
– Она тоже коридоронезависимая, – шепнул мне Арчи. – Как Теневой сенешаль. Может, это призрачная мышь?
Зверёк важно поправил очки передней лапкой в перчатке.
– Шепчетесь… – с укоризной пропищал он. – При мне всегда шепчутся, уМЫШленно не замечают. А ведь я могу принести много пользы. Любую информацию из-под земли достану. Меня в своё время выМЫШтровали.
– Прошу, не сердись. Если хочешь, оставайся под Клёном. Здесь всего вдоволь, – как можно учтивей сказала я. В конце концов, не каждый день встречаешь говорящую, ученую полёвку.
– А виноград КЫШ-МЫШ у вас есть? – обрадовалась полёвка. – Знаете, зимой его не достать.
– Винограда нет, – призналась я. – Зато регулярно поспевает земляника.
Итак, с этого дня (хотя, лучше сказать, с этой ночи) к моему веселому зверинцу добавилась еще и мышь. Я была уверена, что, как только Пуаро проснется, он немедленно на нее ополчится и введет военное положение.
– А вы как к собакам относитесь? – опасливо спросила я у полёвки.
– К собакам? – переспросила та, и внезапно на ее месте возник пушистый черно-рыжий колли. Он почесался и пару раз звонко гавкнул. – Я совсем не против собак. Они такие дружелюбные! – сказал колли.
– Она… Она что, и в самом деле призрак?! – хриплым фальцетом произнес Арчи и отшатнулся к стене. Там он принялся торопливо натягивать на себя сапоги. Надо же, как бывает! К Теневым сенешалям он привык, а призрачных мышей боится. Нашел, кого бояться.
– Тогда в каких вы отношениях с лисами? – поинтересовалась я. Ситуация начинала меня забавлять.
Колли тотчас обратился ободранным лисом, который, судя по выражению морды, был настроен далеко не миролюбиво. Кажется, его доконали снегопады, блохи и охотники. Он уж точно не шел ни в какое сравнение с нашим носатым приятелем из леса Снов.
– Лисы хитрые, – (ну, тут ничего нового мышь не сообщила), – Лисы коварные. Им бы только шастать по дворам да хватать кур. Хозяйка, у которой я жила раньше, говорила, что из лисьей шкуры получился бы отличный спальный МЫШок.
Я посмотрела на Арчи. Тот стоял, скрестив руки, и напряженно улыбался уголком рта.
– Придется вам дать лису отставку, – сыронизировал он. – Мышь полезнее будет. Раз она может превращаться в кого угодно, тебе нечего бояться Фарида. Попроси ее превратиться в тебя.
– А если он ее убьет?
– Глупая. Призрак невозможно убить.
– Эй! А меня, вообще, кто-нибудь слушает? – пропищала мышь, снова став самой собой.
– Только учти: характер у призраков не сахар, – как ни в чем не бывало, продолжал Арчи. – Тебе придется задабривать мышку всякими подарками, едой. Той же земляникой. Хотя странно. Обычно призраки предпочитают призрачную пищу.
– Эй! Что вы там навоображали?! – нетерпеливо пискнула полёвка. – Я не призрак! Я МЫШ! Если не будете меня замечать, я что-нибудь отгрызу. Например, пуговицу от платья. Или… Или…
Пока она решала, что бы еще такого ценного отгрызть, Арчи утащил меня на улицу, в лунную ночь.
– Сочувствую тебе, – сказал он. – Твоя новая соседка просто мастер по мотанию нервов. У меня от нее разболелась голова.
– Да и я не так представляла себе плодотворные часы во временном коридоре, – призналась я.
– Тогда, может, всё-таки отправимся ко мне? Заодно и на Флорина поглядишь. Интересно, как он там поживает…
Уговаривать меня не пришлось. Когда в доме заводится болтливая и вечно недовольная мышь, ничего хорошего это, как правило, не предвещает.
Я шагала рядом с Арчи, а вокруг расстилалось сверкающее под луной зимнее покрывало. Сугробы были глубокие, тропинок почти не наблюдалось, и я постоянно проваливалась в снег. Арчи услужливо меня вытаскивал. На него нахлынула поэтическая волна, и он то и дело выдавал рифмы в адрес зим, ночей и звезд. На протяжении всего нашего пути от Клена до особняка нам не встретилось ни одной живой души. Мы шагали в колдовской тишине, и казалось, что тишина эта отлита из прозрачного горного хрусталя.
Как Арчи и говорил, Флорин содержался у него под замком. Поднявшись по заледенелым ступенькам и нырнув в застоявшийся мрак особняка, мы первым делом направились к чулану. За дверцей чулана что-то медленно и настойчиво скреблось, и когда Арчи со свечой в руке дверцу распахнул, то обнаружилось, что застывший в согбенной позе Флорин ковыряется в замке шпилькой для волос. Меня предупреждали, что во временном коридоре время растягивается, но слова остались бы только словами, если бы я не убедилась в данном факте воочию. Флорина словно разбил паралич. Все его движения были невероятно медленными. Медленно опускались и поднимались веки, медленно вращалась в замке шпилька, невообразимо медленно шевелились запекшиеся губы. В общем, я была впечатлена.
– А ведь он почти справился. Еще чуть-чуть – и замок бы поддался, – с издевкой заметил Арчи. – Пока здесь жила моя тетка, ее шпильки и булавки расползлись по дому, как тараканы. Проникли даже в чулан! Ну, ничего. Мы запрем нашего лазутчика получше, – сказал он и водрузил замершего Флорина себе на спину.
Глаза предательски слипались, и я рисковала проспать все сорок восемь часов драгоценного времени, поэтому надо было что-нибудь предпринять. Пока Арчи возился с Флорином, я отправилась на кухню и провела ревизию полок. На одной из них нашелся пакетик с молотым кофе.
Арчи появился в дверях кухни, когда закипел кофе, и показным жестом отряхнул руки.
– Готово! – объявил он. – Теперь не скоро выберется.
– Долго же ты. Неужели обмотал его веревкой с ног до головы?
Вместо ответа Арчи лишь неопределенно качнул головой.
– О! А что тут у нас? Я тоже хочу взбодриться! – сказал он и схватил с плиты горячую кофеварку.
Мы пили горький кофе до самого рассвета. Вернее, я ждала рассвета, но он так и не наступил. Ночь обещала растянуться на два длинных, нескончаемых дня. Арчи шутил и дул на обожженную руку, время от времени опуская ее в миску со льдом. Я рассеянно слушала, подперев голову тыльной стороной кисти.
– Не знаю, как тебе, – сказала я, наконец, – но мне в коридоре Рифата совсем неуютно.
– Неуютно? – сощурился Арчи. – А ты вспомни, что ты натворила. Вспомни о Фариде и его прислужнике, который хранится у меня на чердаке! – (Ага, теперь он перетащил Флорина на чердак!) – Вспомни, и тебе сразу полегчает. Где, как не во временном коридоре, скрываться от бандитов!
– Провести в скуке и вялости два дня выше моих сил, – сказала я. – Слишком высокая плата за безопасность.
– А кто мешает развеяться? – вздернул брови Арчи. – Наши возможности обширны, как никогда. Можем пойти и поиграть в гольф на королевских полях. Можем, между прочим, и к Фариду наведаться. Заодно глянем, за какими делишками застала его ночь.
– Я хочу узнать, как живут братья Мадэн, – неожиданно ляпнула я.
– Хм, интересуешься изобретателями? С чего бы это?
Пришлось рассказать обо всем без утайки. На этот раз подслушивать нас было некому, и можно было не опасаться, что Ранэль тоже захочет мне отомстить. Ведь я вот-вот собиралась его рассекретить.
– Помнишь ночь, когда мы сидели в трактире и видели Теневого сенешаля? – начала я. – С ним разговаривал не кто иной, как Ранэль Мадэн.
– Так я и знал! Риваль на такое никогда бы пошел. Он слишком поглощен своими идеями, чтобы смотреть по сторонам. Уверен, Риваль даже не заметил, во что ввязался его братец!
– Ранэль – агент катастроф, – сказала я. – Он устраивает беспорядки под заказ. На этот раз беспорядок заказал Фарид. Он, по словам Макинтоша, нацелился на трон Юлия. Мне Фарид поручил выкрасть у тебя перечень дворцовых мероприятий. Значит, на одном из приемов определенно что-то произойдет. Эсфирь сказала, на Юлия уже совершались покушения. Стало быть, следующего не избежать, если мы сейчас ничего не предпримем.
– О-о-ох! – схватился за голову Арчи. – Как всё запутано! Почему на свете существуют злодеи, которым вечно подавай чужие короны и капиталы?! С ними сплошная морока! И никакой, даже самый крепкий, кофе от них не спасет.
В расстройстве он отодвинул чашку и, зачерпнув горсть льда, приложил ко лбу. Лед посыпался на пол и Арчи за воротник.
– Тебе нехорошо? – спросила я.
– Жюли, скажи, почему с новичками в Мериламии столько проблем? – простонал тот. – Не знаю, кем вы с Пуаро себя возомнили, но кончайте уже разнюхивать. Не то напоретесь на новую неприятность.
– Но агента катастроф не я создавала. И Фарида тоже. Они рано или поздно добились бы своей цели. А ты просто боишься ответственности! – выпалила я. – Тебе становится плохо при мысли, что ты знаешь о нависшей над королем опасности и сидишь сложа руки. Такое мало кому по душе.
Арчи печально пожал плечами.
– Что ж, есть те, кто проблемы создает, и те, кто от проблем убегает. Так было и так будет всегда.
Неизвестно, сколько бы мы еще философствовали, если бы Арчи вдруг не схватил меня за локоть и не потащил к выходу.
– Ты права. Пока Юлию угрожает опасность, бездействовать я не могу. Давай прогуляемся. Заодно достанем билеты на поезд.
Он на ходу завязал шарф, вдел руки в шерстяное пальто и нацепил цилиндр. Своё пальтишко я еле успела сдернуть с вешалки.
– У меня созрело кое-какое решение, – не оборачиваясь, сказал Арчи. – Из Центриуса, как достанете чертежи воздухолета, поезжайте с Эсфирью в город Портовый. Потом переплывете Суолийское море, чтобы попасть к морю Истры. В городе Пышнолистном предупредите Юлия о грозящей ему опасности. И уж он обязательно что-нибудь придумает. А я тем временем оповещу Лео и других приближенных короля. Они должны быть начеку.
– А сейчас куда?
– Куда-куда?! – бросил Арчи через плечо. – К братьям Мадэн, конечно! Любой ваш каприз!
Глава 11. В краю упавших самолетов
– Полагаю, здесь замешано не только любопытство, – говорил Арчи, быстро шагая по скрипучему снегу. Он крепко держал меня за запястье, и мне приходилось бежать следом, словно я была какой-нибудь собачонкой. Хотя нет. В Мериламии собаки ведь с людьми наравне. – Ранэль тебе нравится! – заключил Арчи и резко обернулся. – Что ты в нем, интересно, нашла?
Я фыркнула точно так же, как фыркает Пуаро.
– Ничего подобного. Ни капельки он мне не нравится.
Тут я несколько покривила душой, потому что Ранэль напоминал мне благородного грабителя Арсена Люпена из книг Мориса Леблана. А во Франции я этими книгами зачитывалась до умопомрачения. В любом случае, если Арчи воспылал ревностью, с его стороны было неразумно выплескивать эмоции здесь и сейчас.
– Если бы он мне нравился, я отправилась бы к нему без тебя, – как можно убедительней добавила я. Аргумент сработал. Арчи перестал пялиться на меня, как полицейский инспектор, и ослабил хватку.
– Смотри, – предупреждающе произнес он. – Только попробуй… – И оборвав фразу, зашагал дальше. Я поспешила за ним.
На улицах моргали фонари. Было пустынно. Мы заметили лишь какого-то пьянчугу, который застрял в дверях кабака. В спину его усердно толкал громила-охранник. Толкал – да не вытолкал, посмеялась я про себя. Издалека эти двое напоминали гротескную фигуру, слепленную из глины или воска. Забавные вещи встречаются во временных коридорах. Рифат у себя в крепости уж наверняка такого не видел.
– Послушай, – сказала я, чтобы хоть как-то заполнить повисшую между нами паузу. – Если время по ночам замедляется, значит ли это, что в коридор может запрыгнуть любой?
– Не любой, – выдохнув облачко пара, ответил Арчи. – Нужен призыв спятившего чародея. Эсфирь упросила его включить меня в состав «коридорных скитальцев». Хотя ты знаешь, как мне неприятно иметь с ним дело. Этот подлец украл сердце моей бедной Эсфири.
– Значит, она его любит? Так я и думала.
– Мне горько осознавать, что Эсфирь связалась именно с ним. Он ее недостоин.
– Ты имеешь право так говорить. Ведь ты столько времени ее опекал, – сказала я.
Арчи бросил на меня косой взгляд, и в этом взгляде ясно читалось неудовольствие. Мол, кто ты такая, чтобы придумывать для меня оправдания? Потом он резко остановился и вытянул вперед руку.
– Вот он, оплот братьев Мадэн, – патетически изрек он. – Их дом узнаешь из тысячи.
Дом для города Вечнозеленого, и правда, был уникальным. На изогнутой черепичной крыше блестели в свете фонарей шарообразные стеклянные башенки со шпилями. Сразу видно, стеклодувы постарались. Наверное, при свете дня эти башенки переливаются всеми цветами радуги.
Сам дом был широкий и одноэтажный. Только посередине, там, где у других домов обычно дымоход, одиноко стояла смотровая вышка.
Арчи сделал пригласительный жест.
– Ну, что? Вперед?
Я почувствовала себя, как последняя воровка и оборванка, на которую вот-вот натравят собак. Мысль, что при нашем вторжении никто в доме даже не шелохнется, не укладывалась в голове.
Входная дверь подчинилась не сразу. Долго упрямилась. Арчи пришлось проявить всю свою изобретательность, чтобы вскрыть замок с помощью одной из многочисленных тетушкиных шпилек. (Да-да, то самое предосудительное занятие, за которым мы застукали Флорина!). Потом нам навстречу распахнулась пахнущая лавандой темнота. Сперва мы проникли в кухню, которая, как и в особняке Арчи, располагалась к выходу ближе всего. Когда в окно заглянула луна, в ее свете я сумела различить нагромождения бесчисленных изобретений, занимавших добрую половину кухни. Большинство было составлено из лакированных узких дощечек, металлических креплений и длинных деревянных палок. Об одну такую палку я чуть было не споткнулась.
– Осторожно! – зашипел на меня Арчи.
– А что это за штуковина?
– Дальномер. Измеряет время прохождения сигнала до объекта.
– А это что? – Я подняла с пола похожую на брелок вещицу. Подвешенная к кольцу птичья клетка размером с наперсток. Снизу, на дне клетки, ощущалась какая-то выпуклость. Ну да, кнопка! Нажать на нее, что ли? Хотя Пуаро всегда был против того, чтобы нажимать на чужие кнопки. И я решила воздержаться.
– Понятия не имею, – нахохлился Арчи. – Спроси у своего неотразимого Ранэля.
Ну, вот! Опять начинается!
– Я не говорила, что он неотразим, – пробурчала я.
– Зато я его собственными глазами видел. Он действительно хорош собой, – ревниво заметил Арчи. – Что мы вообще здесь забыли?! Ты пришла просто посмотреть? – взъелся он на меня. В темноте я не видела его лица, однако всем телом ощутила его гнев.
– Зачем злиться? Что плохого, если я немножко посмотрю?
Внезапно он прижал меня к стене. Мы произвели ужасный грохот – гора изобретений братьев Мадэн перестала быть горой. Она со звяканьем и скрежетом расползлась по кухне.
– Если ты… Если тебе так нравится Ранэль, я пропал. Нет, я, правда, пропал, – зашептал Арчи, дыша мне в лицо. – Эсфирь уже потеряна. У меня осталась только ты. Не покидай меня! Делай всё, что угодно. Выполняй поручения Фарида, выведывай, расследуй. Только не влюбляйся в этих низких, подлых людишек!
– О! Что я слышу! Арчи Стайл заговорил начистоту! – воскликнула я. Сейчас спящих братьев было не разбудить, даже если бы сверху на город упал самолет. Поэтому ни за расползшуюся гору, ни за собственные возгласы я не волновалась. – Ты боишься, что от тебя отвернутся, что ты сделаешься изгоем, как Рифат! Вот почему ты так не любишь, когда его имя произносят вслух!
– Вовсе не этого я боюсь, глупая! – со страстью прошептал тот. – Ты мне нравишься, понятно? Я от тебя без ума.
Пришлось приложить немало усилий, чтобы отстранить его от себя.
– Без ума. Значит, сумасшедший. А с сумасшедшими, – сказала я, – следует быть настороже. Никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент.
Да, с моей стороны ответить так было жестоко. Но что поделаешь, если не лежит душа? Я только сейчас поняла, что ни с кем, совершенно ни с кем в этой стране связываться не хочу. Скорее бы домой…
Остаток ночи во временном коридоре я провела под Клёном, слушая болтовню очкастой мыши. Эта болтовня прерывалась только тогда, когда мышь, проголодавшись, бежала к очередному кустику земляники. Я подумала, что, если так пойдет и дальше, от даров Вековечного Клёна не останется и следа.
Потом Арчи принес билеты. Сказать, что он был подавлен, было бы преуменьшением. Он был не просто подавлен. На него больно было смотреть.
– Я бы поехал с вами, но у меня завтра гольф на королевских полях с Лео и Ануаром, – с вымученной улыбочкой оправдался он. – Эсфирь готова. Она уже ждет на вокзале. Провожать не буду. Ужасно не люблю прощаться.
Я запрыгнула в вагон, когда до конца временного коридора оставалось секунды две. Бежать между застывшими фигурами в лохмотьях (которые, по словам Арчи, обыкновенно устраивали на ночном вокзале свои отвратительные сборища) было страшновато. Но когда в поезде я натолкнулась на Эсфирь, страх мгновенно улетучился. Она создавала впечатление надежного человека.
До отправления оставалось каких-то пять минут, когда в купе заглянул кондуктор и попросил предъявить билеты. Потом в стаканах на железных подставках принесли пересахаренный чай.
– Слышала, ты убегаешь от неприятностей, – своим глубоким голосом сказала Эсфирь. Я даже немножко обиделась. Что значит, убегаю? Неужели я похожа на трусиху?
– Фарид, не так ли? – продолжила допрос та. – Он только с виду безобидный. Уж я-то знаю.
Хорошо бы она не просто знала. Хорошо бы Рифат изобрел что-нибудь наподобие камер наблюдения или подслушивающих жучков. Цены бы такому изобретению не было. Я поделилась этой мыслью с Эсфирью.
– Рифат так поглощен идеей избавить людей от язв, что все прочие идеи просто меркнут в его уме, – вздохнула та. – Если нужны жучки, лучше обратиться к братьям Мадэн.
«Только к одному из них, – подумала я. – Да и то рискованно, ведь второй может запросто узнать о наших миротворческих планах».
Я прислонилась лбом к холодному окну, за которым под аккомпанемент колесного стука шло живое кино. То промелькнет в предрассветной мгле гордая заснеженная ель, то проскочат вереницей бледные холмы, поросшие, точно редкими волосинами, коричневыми стеблями трав, то расстелется по обе стороны от путей заледеневшая озерная гладь.
«А есть ли смысл в том, чтобы убегать? – задаюсь вопросом я. – Зачем скрываться, если рано или поздно судьба всё равно тебя настигнет?»
И тут же следующая, бодрящая мысль: я еду в географическое общество, а затем – предупредить Юлия. Никакой позорной капитуляции. Пуаро будет следить за врагом во вражеском стане, в то время как я займусь укреплением внешних позиций. Мы установим в стране порядок. О да! Мы покажем этим негодяям, где лисы зимуют!
Поезд мчался по рельсам в неизвестность, усыпляюще бормоча и лишь изредка вздрагивая протяжным гудком. А напротив меня сидела Эсфирь, облаченная, несмотря на холода, всё в то же яркое сари. Окутанная ароматами гвоздики и жасмина, с серьезным взглядом и строгими чертами лица. Я сразу, еще при первой встрече, поняла: перед нею нельзя ни лгать, ни осуждать людей, ни насмехаться над чужими недостатками. То невычурное благородство, с которым она говорила, двигалась или даже просто пила чай, заставляло меня усмирять свой нрав и замолкать, когда хотелось пожаловаться на жизнь или назвать кого-нибудь глупцом. Эсфири была присуща некоторая резкость, но ее высказывания почти всегда оказывались верными. Она легко могла распознать, что перед нею за человек. Достаточно было лишь раз на него взглянуть.
От размышлений меня отвлек визг несмазанной раздвижной дверцы. На сей раз в купе появился не кондуктор, а какая-то ветхая, антикварная старушка. На ее седых волосах сидел вязаный чепец, с морщинистого лица доброжелательно смотрели маленькие темные глаза.
– Разрешите присоединиться, – воркующим голосом попросила она. Эсфирь смерила ее изучающим взглядом и подобрала подол сари.
– Куда путь держите? В Центриус? – осведомилась старушка. – Говорят, сейчас у тамошних рыболовов знатный улов. Но Суолийское море бороздят странные суда с заграничными флагами. Дымят, коптят наше чистое небо, а к берегу не подходят.
Старушка подперла голову жилистой рукой и уставилась на меня.
– Вы это к чему ведете? – опасливо спросила я.
– Будьте осторожны, – предупредила старушка. – Не ходите по безлюдным кварталам. И с торговками много не болтайте. Особливо о короле.
Король?! Я прямо-таки подскочила. А как она сама-то узнала?
Старушка заговорщически улыбнулась и проковыляла к раздвижной двери.
– Ни слова, – добавила она, уходя. И – то ли мне показалось, то ли взаправду – хитро подмигнула.
Эсфирь всё это время сидела безучастно, сложив руки на груди и опустив подбородок. Когда старушка удалилась, исподлобья взглянула на меня.
