Текст книги "Упавшие как-то раз (СИ)"
Автор книги: Юлия Власова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 9. Тайна крепости Арнора
– Следующий наш шаг – проникнуть к Лео, – сказала я, пересчитывая купюры. В украденном кошельке их явно не хватало.
– Только на этот раз без меня, – проворчал Пуаро. – Больше не хочу трястись у тебя за плечами. Настоящий сыщик должен действовать, а не бездарно сидеть в рюкзаке. И кстати, я завёл новый дневник, – с вызовом сообщил он. – Если возникнет желание почитать, он зарыт под юго-западным корнем Клёна.
– Мы влезем к нему аккурат под бой курантов, – сказала я, проигнорировав его ехидное замечание. – И в качестве новогоднего подарка попросим сто невиев. Ну, как, идёт?
– К кому влезем? – не понял Пуаро.
– К Лео Вернадски!
Я раздраженно швырнула кошелек к стене и откинулась на спинку кресла-качалки. Что у этого Арчи, совсем с финансами туго?! Каких-то пять истрёпанных бумажек! Меня не покидало тревожное чувство. Вот-вот должен был заявиться Главный Злодей, чтобы меня прикончить. Хотя разве ж Клён его пропустит?
– Попроси лучше двести, – сказал пёс. – Тогда мы и Фариду угодим, и на постройку шара поднакопим. Чует моё собачье сердце, пора делать ноги.
– А Клён мы возьмем с собой в корзину, – пошутила я. Действительно, почему бы и нет? Ведь до сих пор нас оберегал и кормил лишь он один. Что ни говори, но всё-таки лучшие друзья человека – деревья.
Только я стала прикидывать, в какую корзину влез бы Вековечный Клён и сколько грунта понадобилось бы для его транспортировки, как снаружи отчаянно заскреблись.
– Странно, – пробормотал Пуаро. – Неужели врезную дверцу заело? Да и кто бы это мог быть? Лис приходит по утрам, а сейчас глубокая ночь…
Наконец дверца подалась, и, к нашему удивлению, на зеленую травку выкатился тот самый пушистый щенок, которого Пуаро обозвал злодейским. Макинтош! В голубоватом сиянии Клёна он выглядел испуганным, измученным, и его круглые глазки-бусинки (точь-в-точь как у Пуаро) тревожно блестели на белой мордочке.
– Ага, Фарид засылает к нам своих верных ищеек, – съязвила я. – Задание еще не выполнено, ты рано.
Макинтош отряхнулся от снега (который, надо сказать, валил за окном огромными хлопьями) и выразительно посмотрел на меня.
– Он не знает, что я здесь. Я пришел, чтобы вас предостеречь.
Голос у Макинтоша был такой, словно его напоили ледяным молоком, угостили фруктовым льдом и напоследок окунули в прорубь. И лишь сейчас я заметила, как сильно пёс дрожит.
– Н-не связывайтесь с Фаридом, – просипел Макинтош. – Он держит в страхе полгорода, я знаю о его планах. Фарид хочет убить короля Юлия и занять его трон.
Договорив, Макинтош кое-как добрался до сияющего ствола и рухнул на выпуклый корень.
– Бедняга, – сочувственно произнес Пуаро. – Интересно, что ему пришлось пережить? Ведь, насколько я понимаю, от Фарида он бежал, не разбирая дороги.
– Фарид нарочно довел его до такого состояния, – вполголоса сказала я. – Чтоб правдоподобнее было. Но на эту уловку я не куплюсь.
– Вековечный Клен лишь бы кого под свою крону не пускает, – веско напомнил Пуаро и с плошкой в зубах отправился за целительным кленовым сиропом для Макинтоша.
Позднее, под утро, когда «прислужник» главного злодея более или менее оправился, нам пришлось выслушать его сбивчивую историю о том, как он, то есть Макинтош, преодолевал препятствия на пути к Вековечному Клёну. Сперва он рассказал о крысах, которые преследовали его в сыром зловонном коридоре без единого факела. Затем – не без содрогания – о том, как угодил в глубокую яму с водой и как эта яма внезапно оказалась частью канализации с довольно-таки быстрым течением. Сточные воды увлекли его вниз и бесцеремонно швырнули в какой-то наполовину заледеневший пруд. На морозе Макинтош, разумеется, промерз до костей. Несколько раз он чуть не отведал лошадиных копыт и остро прочувствовал на своей шкуре, каково это, когда тебе отдавливают лапы колесами экипажа.
– Столько терпеть лишь затем, чтобы нас предупредить?! – поразился Пуаро. Я же только хмыкнула. Знаем мы, как местные умеют привирать. Мешать правду с ложью их, наверное, учат с самого рождения.
– Н-не верите? – разочарованно спросил Макинтош. – Я д-докажу. Назову имена сообщников.
Что? Сообщники? Я немедленно схватилась за блокнот.
– Выкладывай.
– Вардан, – просипел Макинтош. – Мансур. Авия и Фейга.
Ну, с Авией и Фейгой всё ясно. Они мастерицы разносить сплетни. А вот Вардана и Мансура я ни разу не встречала. Хотя, может, оно и к лучшему.
– Еще Ранэль Мадэн.
– Как?! Один из братьев Мадэн! Один из гениев-изобретателей?! – воскликнула я.
– Скоро ты с-сама с ним познакомишься, – с видом зловещего прорицателя произнес Макинтош. После чего растянулся на травке и блаженно засопел.
Утром, вместо лиса, к нам ни с того ни с сего нагрянул Арчи.
– Ого! – удивился он. – У тебя уже две собаки! Смотрю, даром времени не теряешь!
Потом спохватился и натянул на себя серьезность.
– Всё, что ты наговорила мне вчера вечером, неправда, – сказал он. – Это было нарочно, чтобы стены не услышали того, что им не положено слышать.
– Какие стены? Ты о чем, вообще? – не поняла я.
– О том, кто прятался за дверью. Но не беспокойся, я пристроил его в надежное место, и он ничего Фариду не расскажет. По крайней мере, сегодня.
Я вздохнула с нескрываемым облегчением. Дамочкам, вроде меня, противопоказано быть детективами. У меня не хватило мозгов даже на то, чтобы избавиться от назойливого шпиона, прежде чем выложить Арчи правду (то есть, полуправду, конечно). А сейчас другой шпион по прозвищу «мохнатые вражеские уши», спал под Клёном. Я несколько раз со значением ткнула пальцем в сторону Макинтоша.
– Что? И его обезвреживать придется?
– Если понадобится, – сказал Арчи и понизил голос: – Я договорился с экспертами. Поезжай в столицу, в географическое общество. Там есть все необходимые чертежи и материалы для постройки воздухолета. Вам с Пуаро грозит опасность. Поэтому улетайте из страны как можно скорее.
– И не подумаю, – сказала я. – У нас как раз наклёвывается интересное дело. Пока в городе процветает зло, мы отсюда не уедем.
Арчи нахмурился и почесал подбородок.
– Что ж, тогда мне ничего не остается, кроме как помочь вам в расследовании. Можешь рассчитывать на меня.
Замечательно! Он так легко бросается обещаниями! Значит, можно со спокойным сердцем потребовать от него сотню невиев.
– На расходы, – пояснила я. – И чтобы нас не списали в расход. Таково условие Фарида. Только так я смогу на законном основании посещать его берлогу.
– Скорее, на беззаконном, – усмехнулся Арчи. Сняв шляпу, он расстегнул на дне какой-то кармашек и невозмутимо вручил мне деньги.
– Да. И есть еще кое-что, – Я приняла вид кроткой овечки. – Лео Вернадски…
…Мы с Арчи вломились к Лео в самый разгар праздника. Тот как раз настраивал телескоп, чтобы показать звезды своим, как он выразился, прелестным гостьям.
– И почему бы не назвать какую-нибудь звезду в честь одной из них? – легкомысленно добавил Лео.
Лира непременно хотела, чтобы в ее честь назвали целое созвездие. Двум другим дамочкам-трещоткам было не до звезд. Они пили из бокалов какую-то шипучую искрящуюся жидкость, неудержимо хихикали и строили друг другу рожи. Художница с перебинтованной рукой чинно восседала за мольбертом. Хорошее прикрытие для того, кто не желает участвовать в общем веселье. Гипнотизировать пустой холст на мольберте у художницы получалось просто непревзойденно. Взлохмаченные кисти вместе с палитрой беспризорно валялись на полу.
– Не хотите ли отведать менреля? – добродушно поинтересовался Лео. – У нас отменный менрель.
– Не стоит, – сказал Арчи. – Мы пришли за выкупом.
– Выкуп? – переспросил Лео. – А-а-а! Выкуп! Вспомнили старую традицию? Хорошо бы ее возобновить, не правда ли? – рассмеялся он. – Раньше, в день Звёзд, Мериламовцы бросали на улицу монеты как благодарность звездам за то, что они светят. Считалось, что чем больше монет будет лежать на снегу наутро, тем больше звезд родится на небе и тем ярче они будут сиять. Сейчас, погодите, где-то у меня был мешочек с мелочью.
Арчи наклонился к Лео и внушительно произнес:
– Дружище, оставь мелочь при себе. Нам нужна кругленькая сумма. Сто невиев.
– Ого! Да кому ж вы так задолжать успели?! – воскликнул тот.
– Это всё Жюли, – расслышала я. – Неопытная, вечно попадает в неприятности. Ты уж выручи ее, а убыток я тебе со временем возмещу.
Лео неодобрительно взглянул на меня. Дамочки перестали хихикать и тоже с подозрением посмотрели в мою сторону. Захотелось немедленно провалиться этажом ниже.
– Обязательно было выставлять меня на посмешище? – въедливо поинтересовалась я, когда Лео отпустил нас с миром и вышеозначенными невиями. – Благодетель, понимаешь…
– Но ведь ты эту кашу и заварила. Что уж тут скрывать? – пожал плечами Арчи. Мы шагали по свежевыпавшему снегу, и в свете ночных фонарей лицо моего спутника казалось чересчур бледным и худым. Прямо как у графа Дракулы.
– Мог бы приставить ему к виску пистолет или погрозить Теневым сенешалем, – буркнула я. – Да полно всяких способов! Когда ты упомянул про неприятности, я чуть со стыда не сгорела!
– Ничего, тебе полезно. В следующий раз, перед тем как влипнуть в историю, будешь думать. А о Теневом сенешале лучше забудь. Не я им командую. И даже не король. Сенешаль сам себе голова. Он влиятелен и очень опасен.
– Когда-то я уже об этом слышала. А почему, собственно, он так опасен?
– Теневой сенешаль питается пустотой людей. Они потому и забывают, откуда пришли. Их затягивает суета, заботы, жажда наживы и власти. И сенешаль пользуется их слабостями. Напитываясь пустотой, он становится всё могущественней и начинает руководить людьми, как тряпичными марионетками. Помнишь же, как он пытался тебя выселить?
Я кивнула. Получалось, что сенешаль сильнее, чем король. Король управляет лишь внешними событиями, а Его Призрачная Мрачность изменяет саму природу вещей. Внутри всё как-то похолодело.
– Выглядишь устало, – заметил Арчи.
– Да и ты на мертвеца смахиваешь, – сказала я.
– А не зайти ли нам в трактир? Сегодня заведения работают круглосуточно.
Я согласилась. Во-первых, потому, что очень уж озябла на ветру. А во-вторых, было бы полезно узнать, как празднуют день Звезд местные жители. Будет о чем в Парижскую газету написать. Да и Пуаро обзавидуется. Он-то остался дома.
В общем, я изо всех сил убеждала себя, что иду с Арчи вовсе не из-за того, что нуждаюсь в собеседнике и хорошем совете. Однако после третьей чарки шипучего менреля (того самого, что пили барышни в гостиной у Лео) правда всплыла на поверхность.
– И что мне дальше делать? – спрашивала я, цепляясь за рукав Арчи, точно утопающий. (При этом язык у меня, кажется, мастерски заплетался). – Н-не хочу на Фарида работать. Он меня рано или поз-дзно пришьёт.
– Пришьет, – с гаденькой ухмылкой подтвердил Арчи. – Как пить дать пришьет. Но ты всё равно ступай. Отдашь деньги, выведаешь информацию. Иначе зачем было лезть на рожон?
– А никто и не лез, – промямлила я. Стульев, столов, кричащих плакатов и крикливых посетителей в трактире неожиданно стало в два раза больше. Они наседали друг на дружку и покачивались, как лодки у причала. Меня начало мутить. – Никто и не лез, – повторила я. – У нас с Пуаро не было выбора!
– Выбор есть всегда, – ответствовал мой собеседник.
Я вскочила с табурета, и пол в тот же миг закачался. Интересно, в день Звёзд полы всегда качаются? Замечательный обычай! Надо бы и на родине что-нибудь подобное в обиход ввести.
Арчи придержал меня за руку:
– Спокойно! Не падать! Посидим, пока ты не придешь в норму.
– Я в норме! В норме!
– Тсс! – шикнул на меня тот. – Обернись. Только не спеша.
Я послушно глянула через плечо. За дальним столиком, у стены, в табачном дыму и густо-желтом свете канделябров, таинственно совещались двоящийся Теневой сенешаль и какой-то неизвестный, тоже двоящийся субъект. Неизвестный мне, поскольку Арчи зловеще прошептал:
– С ним один из братьев Мадэн. Предатель!
– Братья Мадэн? – удивилась я. – Неужели…
– Да-да, – поспешно сказал Арчи. – Изобретатели Ранэль и Риваль. Они похожи как две капли воды. Различить их невероятно сложно. И один из них, похоже, снюхался с врагами.
– Почему ты так считаешь? – тихо спросила я. – Может, сенешаль выдвигает ему очередные абсурдные требования?
– Не нравится мне всё это. Ох, не нравится, – потряс головой Арчи.
Домой я вернулась под утро. Пуаро дрых у Клёна без задних лап, а рядом валялся его новый дневник. Не дневник – сплошные кляксы. Ну-ка, что там? Почитаем…
В голубом сиянии ствола текст читался легко. Вернее, читался бы легко, если б не отвратительный почерк.
«Жюли, злодейка, бросила меня и отправилась грабить Лео с Арчи Стайлом. Да пропади он пропадом, этот Стайл! Если они считают, что я не гожусь для шпионской кражи*, им же хуже.
*Шпионская кража – разновидность воровства, которое в дальнейшем служит во благо и обществу, и шпиону».
Занятное определение. Я успела отложить дневник прежде, чем Пуаро разлепил глаза.
– Веселилась там без меня? – прокряхтел он. – Да от тебя алкоголем несёт, фи!
Просеменил к стене, уселся на траву и обиженно фыркнул.
– А я, понимаешь, в поте морды строчил шпионские записки. Прочти, если хочешь. Узнаешь о себе много нового.
– Уже узнала, – с хладнокровием вождя Могикан ответила я.
Пуаро еще немного повертелся на месте, выдернул из земли клок сочной травки и принялся жевать.
– Между прочим, заходил Макинтош, – добавил он с полной пастью. – Фарид ждёт. Заждался уже.
– Ну, что ж. Раз ждет, не стоит испытывать его терпение, – сказала я.
Стражу королевского дворца ничего не стоит обвести вокруг пальца. Предъявив набитый бумагой кошелек, мы, как и в прошлый раз, без проблем проникли внутрь. Чему только учат караульных!
Тот же полый рыцарь, те же звенящие доспехи и смрадный коридор.
– А-а! Жюли! Рад видеть в добром здравии! – оскалился Фарид и растопырил руки, как будто вот-вот обнимет. Благо, не обнял. Соседство одутловатого живота и усатой рожи, которая вдобавок просит кирпича, мало меня привлекало.
– Знакомься, Ранэль, твоя новая напарница. Жюли Лакруа. А это ее помощник Пуаро. Смышленый пёс, прямо как мой Макинтош!
Довольный сравнением, Фарид затрясся от бесшумного смеха, после чего издал звук, похожий на стон умирающего животного.
– Кхе-кхе-кхе! – закашлялся он. Скорее всего, его мучила астма. – Жюли, знакомься. Ранэль Мадэн, агент катастроф. Вы с ним чудно сработаетесь.
– Весьма польщен, – галантно поклонился тот. У него был низкий, бархатный голос, как если бы он пел в опере всю свою жизнь. На нем, словно на вешалке, висел скрывающий руки серый матовый плащ, а голову венчал серый цилиндр. Я заметила старательно отутюженные стрелки на серых брюках и начищенные воском туфли. В общем, Ранэль был тот еще фат. Идеально подобранный цвет говорил сам за себя. Никаких полутонов, ниточка в ниточку. Наверное, в сумерках люди часто принимали его за тень. Или за Теневого сенешаля…
Мне живо вспомнился новогодний трактир. Хотя ночью я порядочно наклюкалась, столик, за которым переговаривались Ранэль и сенешаль, всплыл в моей памяти легко и непринужденно. Стало быть, Арчи не ошибся и Ранэль Мадэн действительно предатель. Благородный преступник по прозвищу… назовём его мистер Тень.
– А почему именно агент катастроф? – поинтересовался Пуаро.
– Меня нанимают, если хотят кому-нибудь испортить жизнь, – лучезарно улыбнулся мистер Тень.
– Так, об этом потом. У вас еще будет время поболтать по душам, – резко вклинился Фарид. – Где деньги? Сперва деньги, потом разговорчики.
Я всунула ему двести невиев в надежде, что пройдохе Флорину не удалось сбежать из «надежного места», куда его «пристроил» Арчи, и выследить, каким именно образом я эту сумму получила. Алчно пересчитав купюры, главный злодей запихнул их себе в карман.
– С заданием справилась, – заключил он. Пуаро снизу рассерженно фыркнул. Как это его сбросили со счетов?! – Ну да, ну да, – поправился Фарид. – Ты тоже молодец. А теперь о планах. В скором времени мы собираемся устроить небольшую катастрофу.
– Небольшую? – расстроенно переспросил мистер Тень. – Обычно у меня заказывают масштабные катастрофы со спецэффектами и горами трупов.
– На сей раз обойдемся без гор, – твёрдо постановил Фарид. – Агенту катастроф понадобится расписание ближайших мероприятий в резиденции короля. По последним сведениям, расписание хранится у Арчи Стайла. И ты, Жюли, его добудешь.
Фу ты! Опять кража! Не успела я оправиться от прежней.
– А в чем, собственно, будет состоять катастрофа? – невинно поинтересовалась я.
– Об этом позаботится ваш покорный слуга, – с легкой обидой в голосе отозвался Ранэль. Ему было не так-то легко смириться с пожеланиями своенравного заказчика. – Пойдем, надо обговорить детали, – добавил он и, театрально взмахнув плащом, шагнул в темноту коридора.
– Небольшая катастрофа! Небольшая! – удрученно повторял мистер Тень. Я еле за ним поспевала, а Пуаро еле поспевал за мной. – Не выношу, когда меня недооценивают! О моих выдающихся способностях знает весь преступный мир, а Фариду подавай крохотное бедствие!
– Настоящий мастер своего дела хорош как в большом, так и в малом, – заметила я. – Только вот в том, чтобы устраивать погромы, нет ничего похвального…
– Не погромы, а катастрофы, – сказал Ранэль, энергично шлепая по затхлым лужам.
– Но вы, ведь, кажется, изобретатель?
– Был изобретателем, – отрезал тот. – Все идеи принадлежали моему брату, и процессом руководил он. А от меня требовалось лишь послушное исполнение обязанностей помощника. Достать новую деталь – Ранэль, найти клиентов – снова Ранэль. Я устал!
– А-а-а, так вот что толкнуло вас на стезю злодеяний! – подал голос Пуаро. Он произнес это таким тоном, словно совершил открытие века.
– Жизнь – боль, друзья мои, – пафосно изрек мистер Тень, когда мы вылезли из рыцарских доспехов. – Боль и разочарование. Пора бы уже принять это как должное. Итак, Жюли, в котором часу ждать расписания?
– Завтра утром оно будет у меня, – пылко пообещала я. Кажется, уже ничто не сдерживало меня от того, чтобы тоже перебраться на стезю зла. «Ну, что такого в этом зле? – думалось мне. – Пошалим, внесем, так сказать, оживление в размеренные, скучные будни». А Пуаро ворчал, что от меня никакого проку и что я становлюсь предсказуемой и безынициативной. Слово «безынициативная» коробило, потому что сейчас Жюли Лакруа была прямо-таки переполнена инициативой.
На этот раз я полезла к Арчи в окно без всяких предосторожностей, хотя и не средь бела дня. Стояла безмятежная морозная ночь, рассвет обещал распуститься только через шесть часов. Пуаро выразил желание остаться под Клёном. Участвовать в затеях Фарида было ниже его шпионского достоинства. А меня подстегивало лишь желание поскорее вручить расписание Ранэлю. Было в агенте катастроф что-то мистическое и притягательное, и я толком не могла понять, что именно. Возможно, его манера держаться. Возможно, мятежность духа и свойственная гениям прихотливость. А может быть, всё вместе взятое.
Пока я увлеченно рылась в секретере и изучала книжный шкаф на предмет списка с мероприятиями, тишина в доме меня ничуть не настораживала. Но стоило отвлечься от поисков и прислушаться, как я ощутила давление вязкой, неестественной тишины. Ничто не двигалось, замерли даже стрелки часов. А надо сказать, в кабинете Арчи часы были на редкость шумные. Каждую секунду они отстукивали, как метроном.
Внезапно освещенная единственной свечой комната закружилась перед глазами в плавном адажио. Утратилось чувство реальности, и, перед тем как исчезнуть, я успела набить на голове весьма болезненную шишку, ударившись о косяк форточки.
– Она в порядке? – сквозь пелену послышалось мне. Проникающий в душу, бархатный женский голос.
– Будем надеяться. Но она вся изъязвлена, – отвечал мужской. – Не представляю, как с таким количеством язв можно спокойно ходить по земле!
– Рифат, просто ты давно не видел других людей… И меня, – с лёгким укором сказала женщина. – О! Кажется, она пришла в себя.
Надо мной с растрепанными волосами стояла бледная Эсфирь, а сама я… Пористый каменный пол, мышиного цвета стены. Куда меня, собственно, занесло?
– Ты во временном коридоре, – предупредила мой вопрос Эсфирь. – Кажется, однажды ты уже виделась с Рифатом.
– Помню. Кружок кройки и шитья, не так ли? – язвительно уточнила я.
Рифат сдержанно поклонился. На этот раз он оделся поприличней. Никаких резиновых перчаток, никакой лабораторной одежды. Тщательно застегнутый черный плащ от подбородка до самого пола. Темные, зачесанные назад длинные волосы. Опасных для жизни приборов (вроде тех, что выпускают шаровые молнии) поблизости не обнаружилось, и я поднялась на ноги.
– Не могу смотреть! Эсфирь, выдай ей плащ из моего гардероба, – страдальчески проговорил Рифат и спешно удалился. Наверное, в свою секретную лабораторию, измышлять новые способы испепеления честных граждан. Ну, или не совсем честных.
Я растерянно уставилась на Эсфирь. Она была одета точно так же, как Рифат. И, надо заметить, черный цвет ей совсем не шёл.
– О каких язвах он говорил? Зачем мне плащ? И объяснит мне кто-нибудь, почему меня втянули в вашу секту?! – так и посыпались вопросы. Однако, вместо путных разъяснений, Эсфирь принялась читать мне нотации.
– Ах, Жюли! Зачем ты связалась с Фаридом?! Неужели не знаешь, что он за человек?! Мы следили за тобой, и тебе крупно повезло, что у Арчи ты оказалась именно ночью, когда открываются врата во временной коридор. Ты чуть было не совершила роковую ошибку!
– Брось. Разве список с мероприятиями может на что-нибудь повлиять?
– Да. Если окажется в руках Фарида. В списке перечислены не только планируемые развлечения и торжественные приёмы во дворце. Король Юлий вовсе не трутень и лежебока, как о нем судачат в необразованных низах. Он намерен покончить с преступностью, и для этого не пожалеет ни средств, ни времени. Знаешь ли ты, что изначально временной коридор был придуман именно затем, чтобы ему помочь? Рифат делает всё, чтобы защитить короля от приспешников Фарида. На Юлия уже дважды совершались покушения.
Сказать, что я была потрясена, значит не сказать ничего. Выходит, я собственноручно чуть не поставила жизнь короля под угрозу! А ведь он такой славный малый. Правильно говорил Пуаро: не шпионское это дело вливаться в ряды грабителей.
В порыве благодарности я схватила Эсфирь за руку и с жаром ее потрясла.
– Не представляешь, как я тебе обязана! Вы меня спасли! Ты и Рифат. Мне и самой казалось, что я свернула куда-то не туда. Но, чтобы исправиться, одной мысли бывает недостаточно.
– Рада, что ты поняла, – одними глазами улыбнулась та. – А теперь пойдем. Примеришь язвоскрывающий плащ.
«Язвоскрывающий», как выразилась Эсфирь, плащ скрывал какие-то неведомые мне язвы. Холодная на ощупь, плотная немнущаяся ткань доверия не вызывала.
– Синтетика? – придирчиво спросила я.
– Элартан, – сказала Эсфирь. – Рифат убежден, что элартан благоприятно воздействует на человека.
– А что за язвы? Похоже, их видит один только Рифат.
– Еще ребенком он видел язвы окружающих и свои собственные, – вздохнула Эсфирь. – Гнойные, кровоточащие, гниющие, – передернулась она. – Его считали сумасшедшим, потому что при виде любого человека он начинал плакать.
– Что это? Дар или проклятие?
– Уж скорее проклятие, нежели дар. У нас зрение обычное, мы не видим того, что открывается его взору. Видеть человека без защитной элартановой одежды для него настоящая мука. И пока я единственная, кто поддерживает Рифата.
– Так вот почему он прячется в крепости! – догадалась я.
Эсфирь кивнула и утерла слезу.
– Он вынужден находиться в крепости Арнора еще и потому, что его опыты с электричеством в народе принимают за колдовство. Сама, наверное, уже заметила, как узко мыслят горожане. Тех, чьи головы забиты суевериями и предрассудками, сложно переубедить. Поставь Рифат экспериментальную вышку в городе, к нему тотчас явятся из управления и обвинят в чернокнижии. А там и до казни недалеко.
– Но они с таким же успехом могут явиться в крепость, – возразила я.
– Жители озабочены лишь собственным покоем. Им неважно, что творится за городской чертой, – печально улыбнулась Эсфирь. – Вот уж не думала, что когда-нибудь такое скажу, но жить становится проще, когда до тебя никому нет дела.
