Текст книги "Каменный ангел (СИ)"
Автор книги: Юлия Амусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Я помотала головой, надеясь, что картинка перед глазами станет четче, хотела вскочить, но мышцы рук и ног, словно налитые свинцом, отказывались слушать команды мозга. Единственное, что мне удалось, это нырнуть за кресло и на пару секунд избавить себя от вида приближающегося Тома.
– Так где же вы встречались с нашим общим другом? – размеренным тоном, играясь, поинтересовался он.
Где встречались… Эти слова эхом отдались в каждом закоулке разума, я несколько раз повторила их про себя, чувствуя, что непременно должна что-то понять. Мы встречались здесь, в гостиной; он пришел меня убить, но отчего-то передумал и вместо того, чтобы установить взрывное вещество, оставил мне черную коробочку в качестве подарка.
Я сунула опасный сувенир в шкаф так небрежно, словно мне подарили книгу или бесполезную статуэтку.
Он и сейчас там, лежит прямо на виду, возле фарфорового уродца, которого однажды презентовали дядюшке.
Если б Том увидел, мне было бы сейчас во много раз хуже, потому что трудно представить более красноречивую улику моего знакомства с Хаосом.
Черт бы их всех побрал.
Собравшись с силами, я пнула ногой торшер, и тот с громким звуком спикировал на пол, прямо под ноги уже приблизившемуся Тому. Мужчина выругался, я же, пользуясь его заминкой, сгребла тело в кучу и поднялась, при этом ногти на руках противно и неприятно царапнули по паркету. Не тратя времени даром, схватила с полки одну из статуэток и запустила в Тома. Шум в голове и расфокусированное зрение здорово подводили, но, кажется, попала – проклятья стали громче.
– Твое молчание гарантирует моим ребятам отличный вечерок, – не преминул поднажать Том. – Будь уверена, они не упустят своего шанса на развлечение…
Он легко перепрыгнул через поваленный торшер, подался вперед и, цепко схватив меня за руку, дернул к себе. Потеряв равновесие, я буквально упала ему на руки, и Том, прорычав что-то над самым моим ухом, с силой приложил меня головой к дверце шкафа. Я рухнула ему под ноги; от жуткой боли из глаз брызнули слезы. Я ждала последующего за этим града ударов, но прогадала – Том опустил тяжелую подошву ботинка на мое растертое запястье и нажал так, что я, кажется, взвыла.
– Чуть больше получаса, – жестко бросил он, намекая на оставшееся время до своего отбытия. – Говори, где эта тварь, иначе умирать будешь долго и страшно.
Я захрипела. Перед глазами все плыло, в голове не прекращались стуки безжалостного набата. Давление на запястье усилилось, однако я машинально все еще пыталась выдернуть руку из-под ноги Тома.
Шкаф.
Взрывчатка.
Мне нужно только подняться и исхитриться ее достать; тогда все закончится для нас обоих. Я умру, но заберу эту сволочь с собой; там, за гранью существующего, мне определенно понадобится компания для аренды свободного кипящего котла. Лучшей кандидатуры, чем Том, даже при моей бурной фантазии не придумаешь.
– Хватит… – с трудом просипела я.
– Кажется, кто-то принял верное решение? – Том повысил голос и еще сильнее нажал на мое распластанное на полу запястье.
– Да…
Он резко убрал ногу и опустился на подлокотник кресла.
– Я все скажу, – прохрипела, упершись ладонями в пол, приподнимая корпус.
– У тебя только один шанс.
– Секунду. Я ничего не вижу.
Бормоча себе под нос, я с трудом поднялась, потерла лицо окровавленными ладонями, качнулась вперед и вдруг резко, словно разом потеряв равновесие, полетела назад, спиной прямо в стеклянную дверцу нужного шкафа. Раздался оглушительный звук бьющегося стекла.
– Чертова дура! – зло выплюнул Том, порывисто вскакивая с подлокотника.
Мне хватило секунды, чтобы запустить ладонь в образовавшееся отверстие и схватить черную коробочку с яркой красной кнопкой. Вновь пошатнувшись, но каким-то чудом удержавшись на ногах, я крепко сжала предмет в ладони и, широко улыбнувшись, посмотрела на застывшего Тома.
На общем фоне боль от осколков стекла почти не чувствовалась.
– Назад, ублюдок, – выплюнула сквозь плотно сжатые зубы и в доказательство своих намерений положила большой палец на яркую кнопку.
Он нервно усмехнулся, но уголки губ быстро опустились вниз. Взгляд стал еще жестче, чем был до этого.
Том сразу сообразил, что за игрушка находится в моих руках.
– Умрем вместе, – он дернул плечом. – Ты ведь не хочешь умирать, а?
Я небрежно стерла с лица кровь и вновь улыбнулась.
– Не знаю. Мне все равно. Но на сей раз ты можешь мне поверить – еще шаг, и я нажму.
Если выбирать между смертью и ролью жертвы насилия, я выбираю смерть.
Ждать, пока Том забьет меня до смерти или отдаст на потеху своим людям, я уж точно не стану. И без того всю свою жизнь сталкиваюсь не с людьми, а с моральными уродами.
Все чаще мне в голову закрадывается нехитрый вопрос – люди вообще бывают?
Или это всего лишь миф, умело развеянный по свету романтичными философами, а на самом деле все мы давно уже утратили в себе задатки человека?
– Эй, не дури, – Том выставил вперед ладонь, чуть склонил голову. – Твой дружок учил тебя, как этим пользоваться?
– Я самоучка.
– Там две части, – он указал подбородком на черную коробочку в моих руках. – Одна крепится в нужное место, вторая – пульт.
– Если их не отсоединить, меня разорвет на части, – подхватила, не стирая улыбки с лица. Подозреваю, в тот момент я здорово напоминала чокнутую. – Вместе с тобой и доброй половиной этого особняка.
– Верно, – он побледнел. Теперь на его лице отчетливо читалась усердная работа мысли.
Том прикидывал, каковы реальные шансы на то, что я действительно могу нажать заветную кнопку.
– Убирайся отсюда, – зло процедила я, глядя прямо в глаза замешкавшегося мужчины. – Забирай своих прихвостней и проваливай прочь. Это моя территория, и здесь все будет только по-моему.
– Хорошо, – он принялся пятиться назад, не поворачиваясь ко мне спиной; кажется, дошло, что я не блефую, а действительно могу одним нажатием кнопки связать наши темные души воедино.
– Живее! – рявкнула я.
Он развернулся только в дверях. Я ясно видела сомнение, промелькнувшее на побледневшем лице ублюдка. Нетерпеливо взмахнула рукой с коробочкой, и Том спешно скрылся. А я прислонилась спиной к креслу и, глубоко вздохнув, растерянно посмотрела на свой подарок.
Хаос, ты, сам того не ведая, спас мне жизнь?
Могла ли я в действительности нажать на злосчастную кнопку, зная, что в ту же секунду меня разорвет на тысячи мелких частиц, так, что ни один криминалист-антрополог потом не соберет?
Теперь, когда я осталась одна в гостиной, и угроза насилия миновала, ответ на этот вопрос не мог быть однозначным. Если б Том сделал шаг по направлению ко мне, я бы нажала с вероятностью девяносто девять и девять. А сейчас… Сейчас мне хочется избавиться от всех них раз и навсегда, запереть все замки, заколотить все окна так, чтобы ни одна щель не пропускала солнечного света, и почувствовать себя в спасительной безопасности.
Осторожно приблизившись к окну, я успела увидеть, как Том вместе с одним из амбалов спешно лезет в салон уже знакомой мне машины; второй бандит уже сидит за рулем.
Неужели они действительно уезжают?
Я дождалась, пока машина скроется из вида, после чего, на всякий случай не выпуская взрывчатку из рук, быстро пробежалась по всему дому, закрывая окна и двери. Пошатываясь, добрела до кабинета, порылась в дядюшкиных записях и отыскала нужный номер.
Уже завтра особняк будет оснащен камерами по всему периметру и первоклассной сигнализацией. Отныне вход сюда будет только по приглашениям.
Наивности во мне было чуть меньше миллиграмма, поэтому я ясно понимала, что Том вернется, просто не может не вернуться. Теперь, когда он своими глазами видел в моих руках один из трофеев Хаоса, его убеждения подкрепились конкретным доказательством. Он так или иначе попытается использовать меня, его отступление временное и, скорее всего, шок, вызванный моими неожиданными действиями, очень быстро пройдет.
Том предпримет следующую попытку, а я не могу каждую секунду быть готовой к нападению.
Кажется, единственная возможность уцелеть – это слить Тома, точнее, его интерес, Хаосу. Из двух зол я выбираю ту, что мне ближе.
Схватив с «чудесного, модного, эксклюзивного» стола пачку салфеток, я вытащила одну и принялась бездумно водить по лицу, не стирая, а только больше размазывая кровавые пятна по бледной коже. Наверняка я даже не смогу покинуть особняк – снаружи могут быть люди Тома, а мне во что бы то ни стало нужно разыскать Хаоса.
Решение пришло само собой, внезапно. Я вновь потянулась к телефону и, помешкав, набрала 02.
Никогда бы не подумала, что однажды по своей воле наберу этот номер.
– Помогите, – прохрипела в трубку, для большего драматизма в голосе прикоснувшись пальцами к горящему запястью. – На меня напали…
Продиктовав дежурному адрес особняка, я повесила трубку, затем выдвинула один из ящичков письменного стола, вытащила оттуда несколько мелких купюр; не пересчитывая, сунула в карман джинсов. Дальше действовала словно на автомате. В ванной тщательно стерла с лица кровь. Порывшись в аптечке, нашла обезболивающие, кинула в рот сразу три таблетки. Из шкафчика в прихожей извлекла темно-зеленую куртку.
Если возле особняка все еще крутятся люди Тома, менты их спугнут.
Глава 10
ГЛАВА 10
ХАОС
Рита присела на край старого выцветшего покрывала, притянула к себе маленькую черную сумочку и принялась рыться внутри в поисках мобильного телефона.
Глеб выглянул в окно. Дождь лил со вчерашнего вечера, негромко шептал таинственные послания, записанные на последних опавших с деревьев листьях. Возле соседнего домика бегал мокрый щенок, через пару строений отсюда, под выпирающей над дверью крышей, мирно травились никотином двое местных. Когда-то Глеб тоже курил; это было давно, еще когда срок мотал, но там все курили, выделяться было не принято.
Но он выделялся. Всегда. А началось это, как ни странно, еще до его рождения.
Мать носила под сердцем ребенка, которому еще до появления на свет предписали стать монстром. Однажды родители гуляли по парку и, как часто бывает, наткнулись на старуху-гадалку. Одного взгляда на уже сформировавшийся округлый живот матери той хватило, чтобы в ужасе вытаращить глаза, ткнуть в женщину крючковатым пальцем и, пятясь, громогласно произнести, что от этого ребенка необходимо избавиться, потому что мир ожидает рождение очередного чудовища в обличье человека.
Услышав такое, будущая мать не столько испугалась, сколько возмутилась. Естественно, она не собиралась немедленно скакать в больницу, как настойчиво советовала бабка; ум и рассудительность перемешались с гневом, да и во всякие гадания и предсказания она не верила. Но, тем не менее, ожидание рождения ребенка было тревожным, неприятный осадок после всей истории остался. И та бабка-шепталка не одну ночь снилась несчастной женщине, вызывая кошмары.
– Глеб, – окликнула сзади Рита. – Иди сюда.
Он развернулся и, приблизившись, опустился на кровать рядом с ней. Рита держала в руках фотоаппарат. Развернув его так, чтобы Глебу было хорошо видно, девушка принялась перелистывать сохраненные снимки.
– Смотри, это было на прошлой неделе, у них отмечали день поселка, или что-то такое… Так интересно все было, румяные женщины в русских народных костюмах, мужчины в кафтанах и с гармошками, шашлыки…
Глеб кивал, особо не прислушиваясь к словам Риты; о ежегодных традициях местных жителей он и без девушки прекрасно знал. Взгляд Хаоса выхватил на снимке знакомое лицо – миловидная пышнотелая женщина рядом с невысоким коренастым мужчиной в теплом кафтане.
Мать.
Рита, почти такое же незаменимое звено в собственноручно выстроенной Хаосом криминальной системе, как и Макс, иногда рассказывала Глебу о его матери, реже показывала сделанные украдкой фотографии, которые сразу же после просмотра удалялись с носителя. Она вращалась в культурной среде города; вместе с прилежащими отделами они то и дело организовывали всяческие общественные мероприятия, иногда ездили по окрестностям.
Неделю назад, вот, посетили поселок, в котором прошло детство Глеба.
– Им объявили об их участии в «социальной программе», – продолжала Рита, уже успев переключиться на иную тему. – Забили голову основательно, так, что ни твоя мама, ни ее муж даже не поняли, за какие заслуги получили деньги.
– Нормально, – Глеб сам щелкнул следующую фотографию, но вместо снимков с праздника увидел улыбающуюся Ритку. Изображения матери – глоток свежего воздуха – закончились.
Он старательно стер те, что имелись, и вернул фотоаппарат владелице.
– Мне кажется, у них все хорошо, – неуверенно произнесла Рита. – Как ты и велел, я не приближалась и вообще не вертелась рядом, но…
– Я просек, – перебил Глеб, поднялся и вновь остановился у окна; ладонью уперся в стену перед собой, чуть опустив голову.
– Макс шифруется, – нарочито весело проговорила Рита после минутного молчания. – Вы, мальчики, опять куда-то влезли?
– Рит, будь осторожна.
– Значит, влезли, – она вздохнула и только хотела продолжить начатую тему, как ожил мобильный Хаоса.
– Это Макс, – буркнул он, хватая со стола пищащий аппарат. – Да, говори.
– Глеб, у меня датчик сработал, – без всяких приветствий сообщил приятель.
– Какой?
– Тот, что ты на кой-то черт велел пришпилить к сараю, – теперь в голосе Макса слышалось недоумение. – Что это значит, а?
Смутное беспокойство теперь переросло в зарождающуюся тревогу, ведь сработавший датчик может значить только одно.
Сарая больше нет…
***
Он стоял на другой стороне улицы, сунув руки в карманы темной куртки и скрыв лицо капюшоном. Отсюда было плохо видно особняк, однако новшество в виде невесть откуда взявшейся камеры Хаос различил, и теперь гадал, как бы ему попасть внутрь, при этом не завладев чьим-либо вниманием.
Ей нужна помощь. В противном случае сумасбродка типа этой девицы ни за что не отправилась бы за город только для того, чтобы вернуть Глебу его подарок в виде развалившегося на части сарайчика.
Он видел, как рядом с воротами остановилась лайба с мигалками, оттуда показался достаточно молодой сыч, который спустя пару минут прошел на территорию особняка сквозь распахнувшуюся калитку. Глеб сцепил зубы и сжал скрытые карманами пальцы в кулаки, но остался стоять на месте.
Почему этот сыч не вызвал девчонку повесткой, а притащился сам?
Такие, как этот молодчик, и пары лишних шагов без причины не сделают, а он вдруг подхватился и приехал хрен знает на какое расстояние от своего участка. Хаос потоптался на месте, усердно делая вид, что изучает афишу, сообщавшую о скором прибытии в город знаменитого поп-исполнителя. Парень на фотографии, сопровождающей текст, был похож на раскрашенного петуха, с какого-то вертухая прицепившего себе попугайские перья, и Глеб, поглазев на это роскошное безобразие, едва удержался, чтобы не сплюнуть презрительно.
Кто только такое слушает? Известно кто – такие же размалеванные петухи.
Окончательно разочаровавшись в музыкальных предпочтениях современной молодежи, Хаос повернулся к афише спиной, вновь обозрел окрестности и вдруг заметил, что на той стороне улицы медленно прохаживается уже виденный им ранее мужчина.
Совпадение? Ну да, конечно.
Нахмурившись, Хаос откочевал подальше от «притоптанного» им места и остановился у фонаря, за припаркованной у обочины машиной. Отсюда он не мог привлечь внимание того типа, зато сам получил возможность присмотреться и устроить себе тест на наличие паранойи.
Если тип скоро уйдет – одно дело, если просто сменит место – совсем другое.
Сыч загрузился в свою развалюху с выключенными мигалками и отбыл восвояси, а тип, которого Хаос «припас», схватился за мобилу и принялся кому-то названивать. Тест был пройден – паранойя ни при чем, и этот хлопчик конкретно так пасет особняк.
– Вот гнида, – одними губами прошептал Хаос, не сводя зоркого взгляда с неизвестного типа. Тот как раз закончил разговор, сунул трубу в карман и, следуя примеру незамеченного им Глеба, переместился в другое местечко, так, чтобы не терять из поля зрения особняк.
Вот засада!
И сколько таких бивней толчется за периметром этого местечка? С одним справиться проще простого, с двумя – сложнее, с тремя – возможно… А если их больше? А если у них при себе волыны?
Что это вообще за кенты – свои или залетные?
Хаос не мог знать, что наткнулся на одного из людей Тома.
Он полез было за мобильным с намерением набрать Макса, но, поразмыслив, отказался от возникшей идеи. Сильнее нахлобучив на голову капюшон, сдвинулся с места и, не выпуская из виду примелькавшегося парня, перешел на другую сторону улицы, ближе к особняку. Еще с прошлого своего «визита» он помнил об удобной лазейке между двумя соседними смежными домами, куда и устремился сейчас, надеясь, что в этот раз тоже обойдется без проблем.
Теперь особняк остался позади, а Хаос протоптанной дорожкой лавировал между высоченных заборов.
Внезапно прямо на него вывернул еще один тип смутной наружности; при виде Хаоса он схватился было за пояс, но не успел – тот быстро, хоть и не бесшумно, заехал парню по физиономии, прибавил еще удар, после чего аккуратно пристроил отключившееся тело к забору.
Оставалось надеяться, что парень – тот самый, который должен был наблюдать за особняком с другой стороны.
Глеб вновь напоролся на камеру, но обходить изображение не стал – не было времени, так как засада снаружи очень скоро выяснит о проникновении постороннего. Был вариант, что внутри особняка вместе с Верой обнаружатся и несколько крепышей; в таком случае камера определенно сыграет с Глебом плохую шутку, он сам предупредит тех, кто еще может быть не в курсе, сам подставится под удар.
Тем не менее, несмотря на ярое отрицание какой-либо пользы от интуиции, что-то ему подсказывало, что таких головняков не возникнет.
Глеб быстро взбежал по ступенькам и толкнул дверь, которая сразу же поддалась, что уже наталкивало на мысли о хитрой засаде. Хаос медленно прошел внутрь, едва не задел ногой стоящий тут же табурет, чертыхнулся сквозь зубы и тут увидел ее – девица стояла, сложив руки у груди, возле темного проема, ведущего – он прекрасно помнил – в небольшое проходное помещение. За ее спиной никого не было видно, однако это еще ни о чем не говорило, поэтому Глеб, быстро повернув замок на двери за своей спиной, молниеносно подскочил к хозяйке и, дернув ее ближе к себе, высунулся в проем с намерением узнать наверняка, не прячется ли там кто.
Она слабо охнула, что не укрылось от внимания Глеба. Убедившись, что в ближайшую минуту никто не кинется на него с пушкой наперевес, Хаос чуть отстранился и уже внимательнее посмотрел на Веру.
– В доме никого нет, – бросила она, раздраженно одернув длинную вязаную кофту, рукава которой болтались, полностью скрывая ладони.
Глеб не спешил верить ей на слово, однако пока все указывало на то, что девица не врет.
Вообще, стоило ему оказаться внутри особняка, как профессиональное напряжение и сосредоточенность на одной цели почти рассеялись, уступили место чему-то совершенно иному.
Он чувствовал странную маетность, словно вдруг оказался в давно забытом, но чем-то связанном с ним месте, что само по себе было довольно странно. Глеб не привязывался к местам, он привык менять хавиры едва ли не с той же периодичностью, с какой модницы приобретают новую пару перчаток. Этот же особняк, чертово местечко, сам по себе был Хаосу абсолютно неинтересен; напичканные на каждом квадратном сантиметре дорогущие вещицы не трогали его, мрачно обставленные просторные комнаты не вызывали ощущения восторга.
Дело определенно было в чем-то другом.
– Теперь я знаю, как тебе удавалось так ловко проникать на территорию, – сказала Вера, явно намекая на его игнорирование камеры.
Глеб на секунду замер, остановив взгляд на бледном лице нынешней хозяйки особняка; он заметил то, что уже давно бы разглядел, если б не проклятая темнота, в которой почти тонуло маленькое помещение.
Он увидел свежие ссадины на лице девицы, обратил внимание на разбитую губу, мысленно приплюсовал ко всему этому странный внешний вид, эту дурацкую огромную кофту… Кулаки непроизвольно сжались, лоб прорезала крупная складка, глаза сузились, взгляд теперь больше напоминал сканирующий аппарат.
– Что за… – не договорив, он схватил ее за предплечье и, полностью развернув к себе, подверг девицу очень быстрому, но тщательному поверхностному осмотру. Кофта скрывала тело, и Хаос вдруг в одну секунду понял, почему Вера вообще нацепила на себя эту хламиду.
Чтобы скрыть следы насилия, очевидно же, черт возьми!
Сердце застучало быстрее, хватка ледяных пальцев стала еще сильнее. Каким-то шестым чувством Глеб понимал, что делает девчонке больно, но расцепить ладони, прервать тактильный контакт почему-то не мог.
– Кто это был? – сипло проговорил он, не отрывая взгляда от абсолютно непроницаемого лица девушки.
– Тот тип, на сей раз он предпочел практиковаться на моих ребрах.
– Том? Какого… – он разжал пальцы и невидящим взглядом уставился куда-то за ее спину. – Черт!
– Очень хотел тебя увидеть, – как ни в чем не бывало продолжила она.
Хаоса вроде бы совсем не заботила столь реальная угроза, нависшая над его головой. Он протянул было руки, но вовремя спохватился и только вновь осмотрел Веру с головы до ног, словно взглядом пытался прощупать тело и убедиться в целостности костей. Он слишком хорошо знал, на что способен Том, и теперь мог лишь догадываться, какую из своих многочисленных граней тот продемонстрировал при встрече с этой девушкой.
Том мог беспрепятственно делать с ней все, что угодно, благо заступиться за нее было некому.
Из головы Глеба не выходила навязчивая мысль о том, что большая часть вины за произошедшее лежит на нем. Ведь он мог уберечь девчонку от всего этого, однако предпочел разозлиться из-за ее упрямства и уйти.
– Ты… Как вообще?
– Как потрепанная болонка. Что, не видишь разве? – она коснулась ладонью продолговатой царапины на щеке. Глеб вдруг поймал себя на мысли, что смотрит на ее тонкие пальцы с неясным желанием повторить движение, прикоснуться к этой руке, сжать в своей ладони.
Перехватив ее внимательный взгляд, он тут же почувствовал себя ужасно глупо. С трудом заставил себя выбросить из головы лишние и довольно неуместные мысли, после чего бросил, вложив в слова мрачную решимость:
– Этот бивень меня увидит. А ты – собирай свои шмотки, пойдешь со мной. Теперь это не даже не забазаривается.
– Ты не умеешь уговаривать, а вот он – еще как, – проговорила Вера, невольно сморщившись, и, не тратя больше лишних слов, развернулась, направилась вглубь дома.
Бросив короткий взгляд в сторону двери, ведущей на улицу, Хаос потащился следом за хозяйкой. Он помнил, что у них мало времени – когда салаги того типа, попавшегося ему по пути сюда, вызовут своего кореша и поймут, что тот угодил в головняк, о появлении здесь Глеба станет известно.
Отбиваться придется уже от в разы увеличившейся партии придурков.
А может, это именно то, что сейчас нужно? Ярость, плескавшаяся в груди, залившая темные зрачки его глаз, отравившая кровь, теперь остро требовала выхода.
Перед ним, впереди, мелькала тоненькая девичья фигурка в длинной кофте, и Хаос никак не мог даже временно перестать думать о том, что с ней делал этот ублюдок.
Насколько далеко зашел Том, почему не довел дело до конца, а оставил свидетельницу в живых?
Они с ним еще встретятся, обязательно, всенепременно, конкретно так встретятся. Им и раньше было трудно мириться с существованием друг друга, теперь же Том перешел вполне реальную черту – зашел не туда, тронул не ту девушку, посмел прикоснуться к…
Хаос сцепил зубы, едва не рыча от злости, так и не додумав мысль до конца. Он чувствовал свою вину и ответственность за эту странную, совсем непонятную, конкретно так двинутую, но все-таки…
– Шевелись в темпе, – буркнул он идущей впереди девчонке. – Бери только необходимое. Там, снаружи, я немного повздорил с одним из этих бивней; как только кто-то из братии вызовет его на связь, о моем появлении станет известно. Просекаешь?
– Мне нужно пять минут.
– Две.
– Как скажешь, – к этому моменту они как раз подошли к высокому стенному шкафу, откуда Вера извлекла уже собранную небольшую дорожную сумку.
Хаос фыркнул, покачал головой и отошел к окну, чтобы выцепить обстановку.
Вера бросила взгляд в его сторону, после чего подняла обе руки вверх и быстро стянула с себя стремную по мнению Глеба кофту, оставшись только в тонкой белой майке, плотно облегающей каждый изгиб, округлость груди, выпуклость ребер. В этот момент он отвернулся от окна с намерением поторопить ее и замер, испытав при этом смешанные чувства из любопытства, желания подойти ближе, и следующего за этим раздражения.
Эта девчонка и без того занимала большую часть его мыслей, не хватало теперь видеть ее еще и во сне.
Резко отскочив от окна, Глеб нырнул в распахнутый шкаф, вытащил оттуда первую попавшуюся кофту – спортивную олимпийку – и тут же принялся натягивать вещь на острые плечи Веры. И только после того, как она несколько ошеломленно протянула ему руку, буркнув, что кофта принадлежит дяде, заметил, что ее запястья туго перебинтованы.
Она пыталась перерезать себе вены?
Хаос нервно сглотнул образовавшийся в горле тугой комок и вновь пообещал себе, что встреча с Томом не за горами.
Ублюдок.
Ничего не подозревающая о тревожных мыслях своего гостя Вера не стала ждать, пока Глеб «отвиснет», сама просунула руки в рукава олимпийки и шустро натянула на себя куртку. Хаос с трудом сбросил оцепенение и первым направился к двери.
