Текст книги "Проклятый род (СИ)"

Автор книги: Юджин Сапфир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Арка II End Глава XII Часть II Рассвет

«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.» Фридрих Ницше.

      Влад открыл глаза, обнаружив, что находится в каком-то темном помещении. Он потянулся было к пульсирующей болью груди, но обнаружил, что руки были связаны. Он кое-как поднялся, прокашлявшись (это тоже было дико больно – плюс, от любого напряжения судорогой сводило солнечное сплетение, от чего дыхание затруднялось еще больше) и прошел вслепую вперед, пока не ударился об что-то металлическое. Его, как зверя, посадили в какое-то подобие клетки! Длинные железные прутья отрезали возможность выйти, тьма, облепившая его подобием кокона, сковывала движения, сдавливала похуже любой тюрьмы. Влад не мог определить, каков реальный размер его карцера, – эта неопределенность сводила его с ума и заражала усталый воспаленный мозг неконтролируемой паникой.

      – Кто здесь? – услышал он знакомый голос в темноте, откуда-то из дальнего угла.

      – Артем, я здесь. – Влад пошел на голос своего друга, и они столкнулись лбами примерно на середине пути.

      – Ай, куда прешь, остолоп! Больно ведь. – заскулил во мгле Артем, отступив на шаг.

      – То же самое могу сказать и тебе.

      – Где мы, Влад?

      – Мы в другой половине города, у церковников.

      – Что? Ничего не понимаю… А где наши люди? – голос Артема дрогнул нескрываемой тревогой.

      – Они… мертвы…

       Артем едва слышно застонал – или завыл?

      – Я их убью, этих уродов-фанатиков! Не знаю как – но я не сдохну, пока не отомщу!

      – Погоди. С нами еще был Седой! Ему тоже сохранили жизнь. Пока.

      – Он здесь?

      – Видимо, нет, раз он не откликается на наши голоса.

      – Сколько мы здесь лежим?

      – Я сам отрубился, так что не имею ни малейшего понятия.

      Их беседу прервало появление тоненького бледного луча света и скрежет металла – открыли дверь.Откуда-то издалека к ним приближался неяркий огонек. Он рос, дрожа от движения несущего его, пока не осветил металлическое ограждение, что отделяло их от коридора. Перед ними возник белый монах, еще более зловещий, чем обычно, озаренный отблеском факела, что держал в руке. Позади него величаво шествовал святой Александр. Монах осветил камеру, где сидели Влад и Артем: маленькую, – в темноте она казалась куда просторнее, – залитую какой-то омерзительного вида черной жижей.

      – Дети мои! Я пришел отпустить ваши грехи! – присел на колени возле прутьев Александр.

      – Отпусти сначала свои, мразь. – Артем боднул головой решетку и смачно плюнул в лицо Александра.

      – Как ты смеешь! – монах одной рукой выхватил катану и было уже двинулся к двери клетки.

      – Не надо, – остановил его псевдосвятой, утершись широким рукавом. – У них и так скоро встреча с всевышним запланирована.

      – Да, святой. – Монах засунул меч обратно в ножны.

      – Как вы подчиняете монстров? – Влад, выдохшись, откинулся спиной на стену камеры, заставляя себя не думать о гадкой жидкости на полу.

       – Очень просто – бог дал мне дар! Я слышу их и могу понять.

      – Что за бред, не слушай его, Влад! – злобно дернулся Артем. – Этот старик уже совсем обезумел со своей верой.

      – Вы, – Влад встал и, не обращая внимания на реплику друга, подошел к прутьям клетки, – Ищейка?

      – Ха-ха-ха. – Старичок скрипуче захихикал, вцепившись костлявой правой рукой в массивное распятие на груди. – Я предпочитаю называть себя по-другому. Я – новый, тринадцатый апостол Священного Престола – Святой Александр. Бог наградил меня даром слышать монстров и быть их защитником.

      У Влада отвисла челюсть. Вот оно что! Этот святой Александр, такой же как и он – Ищейка. Но вместо того, чтобы помогать людям, он помогает монстрам! Он выбрал другую дорогу.

      – А что… если я скажу, что тоже слышу их?

      – Не смешно. Как богохульник мог бы слышать их?

      – Тащите, сегодня хозяин даст нам еды…

      – Тащите, сегодня хозяин даст нам еды. – повторил Влад услышанный скрежет монстра, идущий откуда-то сверху.

      – Еда.

      – Еда.

      – Что ты говоришь? – Церковник с удивлением воззрился на Влада.

      – Нечестивец в его голове, Святой. – шепнул монах на ухо Александру.

      Влад ничего не понимал. Он повторил слова монстров, это точно: ошибки быть не могло. Значит… этот псевдосвятой лжет, он просто притворяется, а на деле – обычный человек! Слишком хитрый или вообще безумный. Но монстры, все же, слушаются его!

Стоп! В голове начал всплывать недавно услышанный разговор: «… Эти монстры, они твои? – Да… И что с того, что они мои? ''

      – Монах! – сказал вслух Влад.

      Он и есть Ищейка. Он долбаный фанатик, который хочет прославить своего кумира и для этого предложил тому обращать людей. И начал обманывать „святого“ – что тот слышит монстров. Он не ведает, что творит. Вера ослепила его, и он не понимает – где добро, а где зло.

      – Святой, надо заканчивать, скора рассвет!

      – Хорошо.

      Александр забубнил очередные не уместные в данной обстановке умиротворяющие слова и окропил пленников святой водой. А Артем меж тем продолжал „окроплять“ его своей слюной. Закончив, святоша встал и сотворил в воздухе широкий крест.

      – Через полчаса вас повесят. Подготовьтесь: и духом, и телом.

      – Святой, я хочу поговорить с ними. Можно? – уважительно спросил белоклобучник.

      – Конечно, Эрик. – Святой важно удалился из тюрьмы, углубляясь в одиночестве в темноту коридора, и они остались втроем.

      – И что ты хочешь от нас? – вальяжно протянул Артем. – Быстрее, а то мне там дух и тело еще собрать воедино надо!

      – Ты и правда, – монах опустился на одно колено и пристально уставился на Влада. – слышишь их?

      – Да! Ты уже должен был убедиться, когда я точь-в-точь повторил слова монстра.

      – Да… Я тоже их слышал.

      Артём сидел молча и с недоумением вслушивался в их разговор.

      – Почему ты выбрал уничтожать человечество? – спросил Влад. – Твой дар, как и мой, уникален, но мы должны использовать его во благо: помогать людям, а не обращать их!

      – Во благо? Знаешь что… – Монах снял капюшон, и Влад наконец-то смог увидеть его лицо. – Посмотри на меня!

      Перед ним был парень, коротко стриженный блондин, с разными глазами: один голубой, другой карий. Но не это заставило Влада вздрогнуть и отшатнуться. Левая щека была срезана, и под давно уже зажившей, криво зарубцевавшейся плотью, сквозь постоянно двигающиеся связки мускулов челюсти виднелся левый ряд зубов.

      – Это со мной сделал отец, когда я впервые сказал, что слышу монстров и считаю их друзьями. Мне было одиннадцать.

      Влад печально и с сочувствием смотрел на обезображенное лицо говорившего. Он даже представить не мог, что чувствовал этот парень. А тот продолжил:

      – Мой отец взял нож и засунул мне его в рот приговаривая: » Раз ты считаешь их друзьями, то с ними надо делиться. Что монстры любят больше всего, знаешь? Человечину''. Он отрезал мне щеку и выкинул ее за стену. После этого я возненавидел людей. Мою внешность высмеивали, а меня презирали и боялись. Это продолжалось, пока я не зашел на территорию церковников, а тут надо мной не потешаются и не судят меня по лицу. Они приняли меня таким, какой я есть. Александр стал для меня новым отцом, что смог подарить мне родительскую любовь! Я хотел быть полезным, поэтому прилежно учился фехтованию и рукопашному бою, тренировался часами напролет. Но этого было мало. Мне надо было, чтобы город стал полностью под властью церкви, под властью моего отца, Святого Александра!

      – Поэтому ты приволок чудовище в город! – догадался Влад. – Ты украл у монстра ребенка и затащил его внутрь поселения. Мать начала буйствовать, убивая каждого, кто выходил за стену! Ты породил Шакала!

      – Да! Я его породил!

      – С его помошью ты и обращаешь людей! Теперь все становится на свои места. Его мать попросила, чтобы я вернул сына.

      – Во-первых, ты не сможешь этого сделать, потому что скоро отправишься на встречу с Создателем. Ты уже, по сути, мертвец – это только вопрос времени. Но клянусь – я отпущу детёныша, когда все закончится. – Эрик встал и еще раз окинул взглядом обоих заключенных. – Готовитесь, у вас мало времени!

      Монах вышел из тюрьмы, захлопнул железную дверь, щелкнувшуя за его спиной, вновь запирающую пленных, и захлюпал по сырому полу в коридор, не оборачиваясь и унося с собой факел. Клетка опять погрузилась в кромешную тьму.

      – Ты… слышишь монстров? – послышался голос Артема из мглы.

      – Да, я могу их слышать!

      – Ниче себе. И как это? Ну, не страшно?

      – Нет, тебя же я не боюсь!

      – Ха-ха-ха. Да не гони! Ты первый раз обоссался, когда меня увидел!

      – «Влад, – запищал тонким голосом Влад в темноту. – Мне нужна твоя помощь! Мне нужен защитник!»

      – Прекрати. Ха-ха-ха. Я не так говорил!

      – Да… Но было весело, Артем!

      – Точно! – в воздухе опять повисла гнетущая тишина, пауза затянулась, и Артем решил нарушить тягостное молчание первым. – Спасибо тебе, за все! Плохо, что мы так закончим… Но я рад, что хоть и за такое короткое время, я могу назвать тебя – другом.

      – Я тоже, друг!

      Они опять амолчали. Им оставалось считанные минуты перед грядущей казнью. Каждый ушёл в себя. Голова Влада была пуста, никаких мыслей про смерть. Все это он уже в каком-то смысле прожил, даже несколько раз – во сне! И этот очередной заход теперь казался чем-то нестрашным. Как опрокинуть свечу и затушить пламя. Как заснуть. Единственное, что продолжало его угнетать, брать верх над ожиданием предстоящего – чувство тревоги, за то, что он подвел свой клан. При воспоминании об лицах Андрюхи, Чингина, Коляна, Кирилла Павловича, у Влада нехорошо щемило в груди – и это была не напоминание о недавних ранениях, а что-то глубже, обиднее, больнее. И еще одно лицо мелькало в голове – бледный лик четвертого князя, Мефистофеля. Владу было безумно досадно, до зубовного скрежета, что он не сможет убить эту тварь! Его затопило волной стыда за собственное бессилие. Он взялся за дело – и проиграл.

      В дальнем углу знакомо лязгнула дверь. Неужели данный им на покаяние срок так быстро пролетел? Владу казалось, что прошло лишь несколько минут, не больше. Возможно, в своих размышлениях он опять ушел в себя слишком глубоко, забыв о никогда не замирающем времени, и теперь его судьба, освещенная зыбким, плящущим на стенах отблеском пламени с шелестом подступала все ближе, чавкая по сырым камням.

      – Встали! – У камеры появились три монаха с факелами.

      Артем с Владом поднялись, замок камеры открылся, их вывели вперед. Запястья затекли и ныли, тело горела от ожогов и мелких ран. Влад зашагал к свету, плечо к плечу с Артемом. Каждый шаг стучал в голове, отдавался во всем теле тяжестью и накатывающим тошнотворной волной страхом.

      – Пошел, – один из монахов грубо толкнул Влада в спину.

      Влад прибавил шагу и вышел на свет.

      – Что это?! – чуть не упал бредущий впереди Артем заходя в слабо освещенную проходную комнату. Влад двинулся следом и оторопел от зрелища, что предстало перед их изумленными взорами.

      В центре закутка высилась клетка, с огромным, стреноженным монстром с голубыми глазами, которые смотрели на Влада не отрываясь. Он был до нелепого похож на свою мать – только шкура была черного цвета. Сынок был метров шесть, не меньше, его когтистые руки-лапы были крепко схвачены в кандалы и притянуты к потолку, пасть обмотана цепью. Чудовище молчало – даже в голове Влад ничего не услышал, только тяжело и пристально взирало на него своими пронзительными светло-синими глазами. Что в них крылось – печаль, жажда свободы? Укоризна? Возле его тюрьмы, по бокам стояли еще две клетки, поменьше, где сидели те самые фанатики с грязными от намазанных кровью крестов лбами и просили пощады. Но монахи лишь игнорировали их, проходя мимо и загадочно улыбаясь, хранили молчание, как и невольный будущий палач этих пришедших в себя безумцев.

Артема и Влада толкнули вперед, к деревянной лестнице. Лесенки жалобно скрипели под тяжестью идущих, казалось, что им уже несколько веков, и ступать по неровным ступеням было жутковато. Но это только казалось. Пройдя лестницу, монахи открыли дверь. Перед ними было поле с той самой слишком яркой изумрудной травой. Они повели пленников к центральному корпусу. Со лба Артема крупными каплями стекал пот, ужас перед неминуемой близкой смертью начал поглощать его. Владу казалось, что на лице друга он прочел то же, что терзало и его: не только страх, но и стыд.

      – Артем! – толкнул он плечом замершего, как кролик перед удавом, приятеля. – Вспомни свои слова, все мы боимся смерти – это не стыдно!

      – Ты прав! – Артем поднял голову и оживился. – Пусть они увидят, как мы уйдем в мир иной с поднятыми головами.

      – Молчать! – попытался заткнуть их один из монахов.

      – Иди в жопу, святоша! –  сказал Артем с ухмылкой

      Влад тоже улыбнулся своему другу, и они захохотали, беспричинно, до слез, надрывая животы. Монахи, мрачно переглянувшись, выждали время, пока эта внезапная истерика закончилась, потом потолкнули успоковишися приятелей, и унылое шествие продолжилось, пока их не привелик зловещему эшафоту с перекинутой через балку толстой веревкой. Перед помостом с виселицей сидели в ряд на деревянных стульях Александр, Белый монах, и другие обитатели этого жуткого места.

      – Святой, мы привели их! – почтительно произнес один из сопровождающих их монахов.

      Влад увидел над балкой знакомое лицо. Они молча уставились с Артемом на повешенного Седого, который уже окоченел. С посиневших губ струилась белая пена, засыхая на уже заросшем щетиной подбородке. На помосте по их душу уже стояли два палача в черных накидках, прикрывающих голову, бесстрастно взирающие на свои будущие жертвы сквозь прорези в масках. Торс у экзекуторов был открыт, из одежды, помимо накидок имелись только черные штаны.

      Они поманили пришедших рукой, и Влада с Артемом повели к палачам. Пройдя пять ступеней, их остановили. Один из вивисекторов развязал веревку, и тело Седого с глухим стуком, напомнившим Владу гром далекой грозы, свалилось на гнилые доски. Его убрали и подали знак замершим монахам продолжать подъем. Они ступили на скрипнувший под их ногами помост. Палач подошел и сорвал с шеи Влада жетон искателя.

      – Он тебе больше не понадобиться!

      Влад с Артемом молчали и только смотрели на Александра, который расплылся в мерзкой торжествующей улыбке гиены.

      – Подошли.

      Артёма и Влада поставили под балкой. Каждому накинули на шею верёвку и туго затянули узлы. Два палача взялись за веревки, слегка натягивая их.

      Шею Влада сдавило, гортань свело спазмом, и он закашлялся.

      – Дети мои! – Поднялся с места Александр. – У вас есть право последнего слова. Есть ли вам что сказать?

      Они стояли молча, со связанными руками, с веревкой на шее и только дырявили его взглядом, стараясь не показывать страха. В лицо им бил холодный ветер, нетипичный для неспешных теплых деньков, оставшихся позади.

      Влад посмотрел вдаль и увидел разгорающийся на горизонте восход. Оранжевое солнце медленно поднималось над утонувшей в легком тумане землей, еще сонное, расправляя несмелые лучи. Рассвет показался Владу невыносимо прекрасным: как найденное в грязи сокровище, как долгожданная встреча со старым другом. Верным товарищем, что приветствовал его на новом витке пути и провожал последними лучами. Теперь это провожание изменило свою природу – солнце едва проснулось и станет свидетелем его ухода: первые лучи и последний вздох, прощальный взгляд. Влад выдохнул, и белесый пар вырвался с его губ и медленно рстворился в студеном свежем, пахнущим росой воздухе.

      – Приступайте! – сказал монах, наклонившись к Александру.

      Палачи медленно начали тянуть за веревки. Из-под ног ушёл эшафот с уже привычным щербатым гнилым деревом. Горло сжало мертвой хваткой, не давая воздуху просочиться в легкие. Влад захрипел, пытаясь урвать хотя бы последний вдох.

      – Вы будете так мучиться еще минут пять! – торжественно произнесли в один голос палачи, с трудом закрепляя натянутые веревки за специальные петли, торчащие прыщами из помоста.

      Церковники встали с места и начали зачитывать молитву, бесстрастно взирая на двух болтающихся, как куклы в петле, казненных. Влад не уже слышал их голоса: в ушах звучал только собственный хрип, сознание мутнело от невыносимой пульсирующей боли в шее и нехватки кислорода. Он скосил глаза на друга, дергающегося рядом: Артем, побагровевший и сдавленно сипящий что-то, судя по всему, испытывал то же, что и Влад. В глазах начало темнеть – сил сопротивляться подошедшей вплотную смерти уже почти не осталось. Его друг солнце начало тонуть, стираться в мутной пелене небытия. Влад закрыл глаза, впервые пожелав, чтобы эта пытка уже наконец закончилась.

      – Значит… ты решил умереть?

      Влад услышал знакомый ему почти с самого рождения голос. Тембр, который он никак не мог перепутать с чем-то еще. С трудом разлепив веки, он увидел перед собой Цыгана!

      – А-аааа. – хотел сказать Влад, но с губ сорвался только нелепый хрип.

      Он был счастлив, счастлив. Даже в такой ситуации. Значит, он почти умер, раз за ним пришёл его второй отец. Влад чувствовал, как его губы сами собой расплываются в улыбке, на глаза навернулись слезы, пробудившие в его душе какое-то светлое, радостное чувство. Он почти забыл о веревке, все туже сдавливающей шею.

      – Влад, – заговорил Цыган бодрым голосом. – Ты не должен здесь умереть! Ты не представляешь, что тебе уготовано, Мелочь. – Он подошел к Владу и, вытянув руку, ласково потрепал его по щеке. – Прости меня, за все! –Внезапно Цыган посерьезнел, отступил на полшага и убрал руку за спину. – Вспомни… Вспоминай… Они мучали, они пожирали меня! Что я сделал, чтобы заслужить это? – Влад замычал от злости и отчаяния, вспоминая чудовищную картину, увиденную в клане перед уходом. Цыган меж тем продолжал, горько и как-то устало, как последний безумный пророк: – Мефистофель убьет их, слышишь меня! Он лично сожрет твоего батю, выплюнет его кости и даст остатки свои полукровкам. Все невинные дети! Все женщины! Подумай и попытайся представить это! Твои друзья – их не станет! Этот мир, – Цыган замолчал, будто проматывая перед глазами прожитую жизнь и желая поделиться опытом, самым сокровенным – Он жесток, нельзя прогибаться, один раз – станет вечным! Собери всю свою ярость в кулак, и разорви веревки, ты спаситель… Хочешь, покажу тебе, что будет с кланом, если ты умрешь?

***

      – Хахахахаха. Я убил его! Наконец-то!

      Влад стоял в центре родного города, ошеломленный, не веря увиденному. Весь клан: дома, палатки, даже улицы – пылали синим пламенем, пожирая обитателей этого поселения. Он не мог сделать ни шагу: тело не слушалась его, рот словно заклеили вязкой массой.

      – В-в-влад…

      Он с трудом повернулся и увидел привалившегося к тлеющей стене Чингина: весь обожженный, на лице черная корка запекшейся крови, его товарищ был почти неузнаваем. На его коленях лежал Колян с раскроенной головой. Владом овладело бешенство, холодное, как тающий в руке снег, и вместе с тем жгучее как разгорающийся где-то внутри огонь. Его разум красной пеленой затуманила ярость! Фигуры друзей растаяли в немыслимом синем пламене, и перед Владом возник силуэт существа, которое он сразу узнал, хоть и хотел видеть меньше всего на свете.

      – Привет… Влад!

      – Мефисто!

      Влад смог заговорить. Он увидел своего врага стоящим на крыше разрушенного здание. Одной ногой он небрежно попирал гору трупов, другой уперся в крошащийся бетон. На согнутом колене висел мешком Андрей, давящийся собственный кровью, – вокруг все было залито алым – или это у Влада опять помутилось в глазах? Рука проклятого четвертого Князя Белого Дьявола по локоть ушла в грудь отца, как, бывало, дети запихивают ладони в ил, чтобы выудить оттуда горсть сокровищ, вроде камушков или ракушек. Андрюха попытался что-то сказать и потянулся к Владу, и в этот момент Мефисто резким жестом выдернул руку с бьющимся и трепещущим сердцем Стража. Ладонь отца упала, словно срезанный серпом стебель, взгляд остановился и остекленел. Мефисто скинул безжизненное тело вниз, к ногам Влада, который так и остался стоять столбом, по-прежнему не в силах двинуться.

      – Ты хочешь узнать это свое пророчество, Влад? Изволь, я поведаю его тебе, – Мефисто легко спрыгнул с крыши дома и не спеша подошел к Владу. – Ты придешь в клан, и я уничтожу тебя. Эта сцена – Кровавый Бал, на котором тебе придется протанцевать до последней секунды, выпить все ощущения до последней капли, пока не покажется дно!

***

      – Первый готов!

      Экзекутор подошел к Владу и небрежно похлопал его по щекам, пощупал пульс на шее. Этот кончился – было понятно. Палач был опытен, он провел сотни идеальных казней и дело свое знал в совершенстве. Говорят, в доистории при повешении должен был присутствовать врач, чтобы засвидетельствовать смерть. Ему это было не нужно. Сам врач – сам и палач. Экзекутор осклабился. Этот уже был дохлятиной. Второй паренек еще держался, но его лицо посинело от недостатка кислорода – до конца оставалось недолго. Палач повернулся к жадно взирающим на почти завершившееся действо начальникам церкви. Им никогда не было много. Бог справедлив, но жесток. Исполнителю церковной воли нравилось думать, что в момент казни он приближается к небесам. Уничтожать безбожников – не грех, а он – божье орудие. Так говорил Белый, а Святой этот тезис всегда подтверждал, благословляя его на праведное дело.

      – Что, снимать? – Он внезапно почувствовал, что в его голову кто-то вцепился сзади и сжал ее так сильно, что возникло ощущение, что череп вот-вот треснет как гнилой орех. Он не может умереть – божье орудие бессмертно! Экзекутор попытался это сказать, призвать на помощь церковников, но все, что сорвалось с его губ, было тоненькое, как скулеж девчонки «Отпусти меня!»

      Его собрат впал в ступор – он всегда был слаб. Краем глаза экзекутор заметил, как тот задрожал и попятился назад, семеня как разъевшаяся псина. Глаза застилала муть, мысли путались. Было ясно что кто-то пытался казнить его самого – вот только кто? Неужели никто не поможет? Незаменимых нет – он всегда это знал, но все же он человек. Человеку свойственно грешить – и теперь, похоже, настал час расплаты. И все же платить не хотелось.Но он ничего не решал – он всего-то лишь приводил приговор в исполнение. А это не в счет. Это… несправедливо…

***

      – Помогите! – Взвыл палач держась за голову.

      – Что с этим человеком? – завопил, дрогнув от увиденного, Александр. – Он был мертв, а теперь восстал!

      Позади вопящего, нелепо терпыхающегося, как бабочка на булавке, палача, висел Влад, который порвал веревки стягивающие кисти, словно это были гнилые нитки и, обхватив ладонями голову неудачливого исполнителя божьей воли, сжимал ее изо всех сил.

      – Ааааа!

      Он оторвал палача от гнилых досок, словно тот был пушинкой. Теперь они оба болтались над помостом. Церковники с ужасом, онемев, наблюдали. Влад напрягся, и, напоследок сдавив башку мучителя из всех сил, шваркнул его об эшафот. Хрустнули доски. Палач, судя по всему, отключился. Второй уже сполз со ступенек. Пора было заняться собой – пока святоши не пришли в себя. Влад раскачивался в петле, как сумасшедший. На его лице появилась безумная улыбка, которая ширилась с каждым колебанием тела.

      Правой рукой он схватился за веревку, сдавливающую шею, и рванул ее. Петля лопнула, освободив гортань от удушья. Влад упал на эшафот, раздался глухой звук и треск досок. Он не спеша поднялся, оглядывая ошеломленных священников. Даже Белый Монах, казалось, одеревенел, тупо таращась на него из-под капюшона. Влад бросил оценивающий взгляд на валяющегося мешком палача, подхватил его левой рукой за толстую шею и со всех сил бросил в столб, подпирающий балку на которой все еще болтался посиневший Артем. Столб сломался, разлетевшись щепками по помосту, балка повисла без опоры, щерясь острыми обломками дерева. Ослабшая веревка съехала, и Артем рухнул без сознания неподалеку от товарища. Влад подошел ближе к краю эшафота. Его пожирала глухая ярость, которая разрасталась внутри как ядовитая опухоль. Ярость вымораживала его, словно он прислонился к глыбе льда.

      – В следующий раз… смотри на меня! – сказал Влад более грубым голосом, чем его собственный. – Тебе просто надо было дернуть за веревку!

      Его улыбка не исчезала. Вид Влада намекал на одно – он безумен. Он начал дергать телом в разные стороны, словно бешеный зверь. Стоявшие перед ним святоши онемели, пялясь ему в глаза…

      – Его глаза! – дрожащим голосом пробормотал один из монахов, таращась на Влада. – Почему они светятся?

      – Ярко-голубые! В него вселился бес! Надо немедленно убить его!

      – Ангел смерти – уничтожь нечестивца! – взвизгнул псевдосвятой, указывая на Влада сухой дланью.

      К Владу подобрался наконец переставший трястись как осиновый лист второй палач с кинжалом. Он тяжело топал по помосту, размахивая длинным лезвием, но не добежал и рухнул на пол. В груди его образовалась большая дымящаяся дыра, явно оставленная пулей внушительного калибра.

      – Перень!

      Влад помотал головой, словно отгоняя от себя морок и услышал голос. Он сам не понимал, как ему удалось освободиться. Что вообще произошло? Все было словно в тумане – синем, смутном и леденящем до костей. В голове стучали слова «В следующий раз… смотри на меня! ''.

      – Влед!

      Влад перевел взгляд на стену, откуда доносился зов. Там, на краю, сидел Кабан, болтая ногами и весело наблюдая за происходящим.

      – Что ты здесь делаешь, Кабан? – удивился Влад.

      – Зачищаю церковников! – Опять он изменил свой говор на нормальный.

      – Ты же мне не поверил!

      – Верно, но я поверил ей, – указал он пальцем на противоположную стену, где с дымящейся снайперкой, стояла Лена. – Она нас убедила! Она видела, как фанатики убили банду Громовержцев и утащили тебя с Седым и Артемом на свою половину. Девочка шла в бар, чтобы поблагодарить тебя и вернуть украденные антибиотики. Увидев сцену казни банды, она прибежала ко мне, и начала распевать, прям как ты: „Монстры, Церковь, бла бла бла…" Я и ей не поверил. Но она предъявила доказательства, притащив меня на место расправы ее группы, там мы нашли несколько туш монстров и трупы людей возле них, погибших за пару часов до этого…

      Влад шокировано уставился на Лену. Она помахала ему рукой и снова посмотрела в прицел оружия.

      Фту!

      Позади упал первый палач, неожиданно оклемавшийся и попытавшийся подкрасться к Владу со спины с явным намерением отомстить за себя и за напарника. Лена сняла его точным выстрелом в голову. Ее снайперку не было слышно, лишь пуля просвистела пронесшейся мимо мухой, угомонив вивисектора навечно.

      – Монахи! – Встал со стены Кабан. – Ваше правление закончено! Мы уже зачистили нижние корпуса, остались центральный и правый.

      – Не зачищайте правый! – воскликнул Влад. – Только со мной!

      – Ладно! – Кабан потянулся за пояс и достал длинные ножны, где покоился меч. – Лови. – Он бросил его, и клинок упал возле Влада. – Ты извини, мы воспользовались суматохой – пока вас вешали! Но сразу скажу – мы спешили к вам на помощь!

      Влад взял в руки темные ножны, из которых выпирала длинная рукоять. Медленно достал клинок из чехла, и прокрутил, рассекая воздух. Меч словно пел, звеня от движения.

      – Невероятно! – Влад с изумлением смотрел на это совершенное в своей законченности оружие.

      Клинок был длинным, тонким, черного цвета, как и его круглая гарда, с длинной рукоятью, на которой были вышиты линии ромбиком – алой нитью. Меч завораживал своей красотой, и, в то же время, казалось, что, если он продолжит на него таращиться, то поцарапается. Влад опять взмахнул мечом, прокрутив его в разные стороны. Клинок был удивительно легким и сбалансированным. Этот меч, был как у белого монаха – катана.

      – Спасибо!

      – Не благодари, это компенсация. – Кабан достал пистолет и выстрелил в монаха в черном, подарив ему вечный покой. – Ты пришел предупредить меня, просил о помощи! Мне стало стыдно, когда я узнал, что все сказанные тобой слова оказались правдой. Я ведь тоже человек.

      Монахи нестройной толпой рванули к выходу, но двери не открывалась. Черный табун безнадежно пытался вырваться, но ему не удавалось!

      – Это бесполезно! – гордо сказал Кабан. – Выход заблокирован! Вы в ловушке!

      – Как ты смеешь! – заорал Александр. Синие жилы на его усеянном коричневыми старческими пятнами лбу раздулись и покраснели, как насосавшиеся крови пиявки,. – Это дом Господа! Убийство священников – страшный грех! Ты будешь вечно гореть в аду за это!

      – Ага, значит, убийство простого народа, это не грех? Вы – полоумные фанатики, с вами давно надо было расправиться. Вы просто садисты! А не служители Господа. Но ничего, мы вас успокоим – навеки!

      На стене появились люди с оружием, наставив пушки в направлении Александра. – Молись, священник! – ехидно бросил Кабан, – Посмотрим, отлетят ли от тебя пули?

      К Александру подбежал Белый монах, и заслонил его своим телом.

      – Не смейте, он служитель Господа – это грех!

      – Кабан! – окликнул его Влад. – Не стреляй!

      Он спустился с эшафота и встал напротив монаха.

      – Сразимся?

      – Что ты несешь, богохульник! За твоими плечами армия с оружием!

      – Они не будут стрелять!

      – Почему… ты так хочешь сразиться? Монстр!

      – Монстр? – Влад не понял, почему монах так его назвал, и поэтому пропустил это слово мимо ушей. – Это будет месть – за Громовержцев!

      – Кабан, если он убьет меня, отпусти его, вместе со святым!

      – Что? – Кабан был в бешенстве, но бросив взгляд на Влада, и встретившись с тем глазами, содрогнулся и угрюмо кивнул. Влад вложил в эту странную дуэль всю свою решимость, всю ярость, что терзала и сжигала его. Кабан, похоже сумел его понять и решил не встревать. – Хорошо!

      – Святой, отойдите в сторону. – Александр послушался монаха и торопливо отбежал к толпе священников.

      – Эрик, будь осторожен! – святоша вцепился в распятие на груди и забубнил себе что-то под нос.