Текст книги "Продавец льда грядёт"

Автор книги: Юджин О'Нил

Соавторы: Антон Дзяк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Он идёт назад к девушкам.

Вы, Перл и Марджи, идите за стойку и подготовьте еду, чтобы её можно было сразу подавать. Сначала, конечно, мы выпьем и будут кое-какие тосты. Я думаю для этого использовать вино, так что разлейте его заранее. Я пойду наверх и всех их вытащу. Харри в последнюю очередь. Я вернусь с ним. Когда вы услышите, что мы идём, зажгите свечки на торте, а ты, Кора, начинай играть его любимую песню. Народ, поторапливайтесь! Мы ведь хотим, чтобы всё удалось.

Он торопливо идёт в коридор. Марджи и Перл исчезают в баре. Кора идёт к пианино. Джо угрюмо слезает со стула, чтобы уступить ей место.

Кора. Мне надо поупражняться. Я бог знает сколько не трогала своими культяпками клавиши.

Нажимая на левую педаль, начинает подбирать «Солнечный свет райской аллеи».

Так верно, Джо? Я забыла эту старую песню. (Она подбирает ещё несколько нот). Давай, Джо, напой, чтобы я смогла подобрать.

Джо начинает негромко напевать, поправляя её. Он забывает про свою угрюмость и снова обретает душевное равновесие.

Ларри (внезапно смеётся своим комически гротескным тоном). Ей-богу, это прямо второй пир Валтасара, где Хикки выводит письмена на стене!

Кора. А, замолчи ты, Старое Кладбище! Вечно жалуется!

Вилли входит из коридора. Выглядит он жалко, у него нездоровый цвет лица, он изнурён бессоницей и нервами, взгляд измученный и больной. Он трезв. Кора шутливо приветствует его через плечо.

Неужто это принц Вилли! (Потом доброжелательно.) Бедный мальчик, ты плохо выглядишь. Прими пару стаканчиков.

Вилли (напряжённо). Нет, спасибо. Не сейчас. Я просыхаю.

Он присаживается справа от Ларри.

Кора (в изумлении). Ну ты подумай! Он всерьёз!

Вилли (доверительно наклоняется к Ларри, тихим дрожащим голосом). Я был словно в аду в этой проклятой комнате, Ларри! Что только мне там не чудилось! (Он вздрагивает.) Думал, сойду с ума. (С жалкой хвастливой гордостью.) Но сейчас я это поборол. К завтрашнему утру я полностью завяжу. Первым делом я получу назад мою одежду. Хикки одалживает мне деньги. Я собираюсь сделать то, о чём всегда говорил – пойти к окружному прокурору. Он был хорошим другом папаши. Тогда он был всего лишь заместителем. Он брал взятки, но мой старик ни разу его не выдал. Так что он, безусловно, у меня в долгу. И он знает, что я действительно был блестящим студентом на юридическом. (Ободряя себя.) О, я знаю, что я смогу справиться, теперь, когда я завязываю. (Тронут.) Я многим обязан Хикки. Он заставил меня увидеть себя – увидеть, что я за идиот – это было нелегко, но… (С ожесточением.) Это не то, что он говорит. Это то, что ты за этим чувствуешь, то, на что он намекает… Можно подумать, всё, что я на самом деле хотел сделать с моей жизнью – это сидеть здесь и оставаться пьяным. (С ненавистью.) Я ему покажу!

Ларри (пряча жалость за сардоническим тоном). Если хочешь моего совета, приставь ближайшую бутылку ко рту и пей до тех пор, пока Хикки не станет тебе абсолютно безразличен!

Вилли (жадно смотрит на бутылку, на какой-то миг испытывая искушение; затем с горечью). Прекрасный совет! А я думал, ты мне друг!

Он обиженно смотрит на Ларри, поднимается и пересаживается на стул позади левого конца стола, и сидит там, дрожа, в подавленном состоянии, опустив подбородок на грудь.

Джо (к Коре). Нет, вот так. (Он отбивает такт пальцем и негромко напевает.) «Она – солнечный свет райской аллеи». (Она играет.) Так лучше. Попробуй ещё раз.

Она снова начинает играть припев. Дон Пэррит входит из коридора. У него на лице испуг. Прокрадывается тайком, как если бы от кого-то прятался. Испытывает облегчение, когда видит Ларри. Он подходит и незаметно усаживается на стул справа от него. Ларри делает вид, что не замечает его появления, но бессознательно с отвращением ёжится. Пэррит наклоняется к нему и говорит заискивающим доверительным тоном.

Пэррит. Господи, как я рад, что ты здесь, Ларри. Этот проклятый Хикки постучал в мою дверь. Я открыл, потому что я подумал, что это из ты, и он ворвался и заставил меня спуститься вниз. Не знаю, зачем. Мне не место на этом дне рождения. Я здесь никого не знаю и не хочу, чтобы меня в это дело впутывали. Всё, для чего я сюда пришёл, это чтобы найти тебя.

Ларри (напряжённо). Я тебя предупредил…

Пэррит (продолжает, как если бы он не слышал). Слушай, ты что ли не можешь заставить Хикки не лезть не в своё дело? Не нравится мне этот тип, Ларри. Можно подумать, у него на меня что-то есть. Да только что, он хлопает меня по плечу, как будто он мне сочувствует, и говорит. «Я знаю, каково это, сынок, но от себя не убежишь, даже здесь, на дне моря. Ты должен посмотреть правде в лицо и сделать то, что нужно сделать, для твоего собственного душевного покоя и для счастья всех заинтересованных сторон». Что он этим хотел сказать, Ларри?

Ларри. Откуда я знаю?

Пэррит. Потом он ухмыляется и говорит: «Не беспокойся, Ларри многое про себя понимает. Думаю, в конечном счёте, ты можешь рассчитывать на его помощь. Ему придётся выбирать между жизнью и смертью, и он никогда не решится умереть, пока в нём остаётся хоть один вздох!» И смеётся, как будто бы он оставил тебя в дураках.

Он останавливается. Ларри сидит неподвижно и смотрит вперёд. Пэррит спрашивает с неожиданной насмешкой в голосе.

Что ты на это скажешь, Ларри?

Ларри. Мне нечего сказать. Разве что ты ещё глупее его, раз его слушаешь.

Пэррит (с презрительной усмешкой). Разве? Он совсем не дурак в том, что касается тебя. Он тебя раскусил, это уж точно!

Лицо Ларри вытягивается, но он сохраняет молчание. Тон Пэррита меняется на виноватый и умоляющий.

Это не то, что я имел в виду. Ты просто ведёшь себя, как будто ты на меня разозлился, и меня это задевает. Ты знаешь, что больше всего я хочу быть твоим другом, Ларри. У меня не осталось ни единого друга на свете. Я надеялся, что ты… (С горечью.) И тебе бы это ничего не стоило. Ты должен, ради матери. Она правда тебя любила. Ты ведь тоже её любил?

Ларри (напряжённо). Оставь мёртвых в покое.

Пэррит. Наверное, поскольку я был ребёнком, ты не подозревал, что я о вас знаю. А я знал. Я всегда знал, с тех пор как я себя помню, всех мужиков, которые у неё были, хотя она всё время пыталась это от меня скрыть. Довольно глупо это было для свободной женщины, стыдиться того, что она свободная.

Ларри. Заткни свой поганый рот!

Пэррит (виновато, но со странным оттенком удовлетворения). Да, я знаю, мне не следует сейчас так говорить. Я всё время забываю, что она больше не свободна. (Он делает паузу.) Ты знаешь, Ларри, что изо всех из них ты больше всех для неё значил? Любой другой, кто ушёл бы из Движения, был бы для неё мёртв, но тебя она позабыть не смогла. Она всегда находила для тебя оправдание. Я часто пытался задеть её насчёт тебя. Я говорил: «Ларри умный, и всё равно он думает, что Движение – это всего лишь сумасшедшая бредовая идея». Она говорила, что ты так думаешь, потому что ты пьёшь. Она делала вид, что верит, что ты бросишь пить и вернёшься в Движение – завтра! Она, бывало, говорила: «Ларри не может убить в себе веру, которой он посвятил жизнь, иначе он убьёт себя». (Он глумливо ухмыляется.) Как, Ларри? Она была права?

Ларри молчит. Он упрямо продолжает.

Думаю, она на самом деле имела в виду, что ты вернёшься к ней. Она всегда думала, что Движение и она это одно и то же. Но я уверен, что она тебя действительно любила, Ларри. Насколько она могла любить кого-нибудь, кроме себя. Но несмотря на это, она не была тебе верна, правда? Вот почему ты, в конце концов, её бросил, правда? Я помню вашу последнюю ссору. Я всё слышал. Я был на твоей стороне, несмотря на то, что она моя мать, потому что ты мне очень нравился; ты был так добр ко мне – как отец. Я помню, как она несла свою обычную радикальную чушь о том, как ты всё ещё раб буржуазной морали и ревности, и считаешь, что женщина, которую ты любишь, является твоей личной собственностью. Я помню, как ты разозлился и сказал ей: «Мне просто не нравится жить со шлюхой, если это то, что ты имеешь в виду!»

Ларри (взрывается). Ты лжёшь! Я никогда её так не называл!

Пэррит (продолжает, как если бы Ларри ничего не сказал). Я думаю, именно потому, что ты первый её бросил, она тебя всё ещё уважает. Ты единственный её в этом опередил. Другие ей надоедали раньше, чем она им. Я думаю, она и изначально-то их не любила. Ей просто надо было продолжать иметь любовников, чтобы доказать себе, насколько она свободна. (Он делает паузу; затем с отвращением.) Из-за этого дом был для меня паршивым местом. Я чувствовал то же, что и ты. У меня бывало такое чувство, как будто я живу в публичном доме – только хуже, потому что ей не надо было зарабатывать этим на жизнь…

Ларри. Ты выродок! Она твоя мать! Нет у тебя что ли стыда?

Пэррит (ожесточенно). Нету! Она меня так воспитала, что для меня уважение к семье – просто буржуазный предрассудок тех, кто владеет собственностью. Чего я должен стыдиться?

Ларри (делая движение подняться). Ну, с меня хватит!

Пэррит (хватает его за руку, умоляюще). Нет! Не уходи! Пожалуйста! Я больше её не упомяну, обещаю!

Ларри снова опускается на стул.

Я это только затем говорил, чтобы ты лучше понял. Я знаю, что здесь не место это обсуждать… Почему ты не поднялся ко мне в комнату, как я тебя просил? Я ждал и ждал. Мы могли бы там всё обсудить.

Ларри. Нам нечего обсуждать!

Пэррит. Но мне нужно с тобой поговорить. Или я буду говорить с Хикки. Он не оставляет меня в покое! Я чувствую, что он и так всё знает! И я знаю, что он всё бы понял – по-своему. Но я его ненавижу! Я не хочу иметь с ним никаких дел! Если честно, я его боюсь. За его ухмылками и подшучиванием есть что-то нечеловеческое.

Ларри (вздрагивает). А, ты тоже это почувствовал?

Пэррит (умоляюще). Я больше так не могу. Мне нужно на что-то решиться. Мне нужно всё рассказать тебе, Ларри!

Ларри (снова собирается встать). Я не буду слушать!

Пэррит (снова хватает его за руку). Хорошо! Не буду рассказывать. Не уходи!

Ларри позволяет себя усадить обратно на стул. Пэррит изучает его лицо и становится оскорбительно насмешливым. Кого ты пытаешься обмануть? Я прекрасно знаю, что ты догадался…

Ларри. Ни о чём я не догадался!

Пэррит Но я хочу, чтобы ты догадался! Я рад, что ты понял! Теперь, когда Хикки меня одолевает, я понял, что я с самого начала хотел, чтобы ты догадался. Поэтому я и пришёл к тебе. (С торопливой попыткой казаться откровенным, которая лишь заставляет то, что он говорит, звучать вдвойне фальшиво.) Я хочу, чтобы ты понял, почему я это сделал. Понимаешь, я начал изучать американскую историю, начал восхищаться Вашингтоном и Джефферсоном и Джексоном и Линкольном. Я начал чувствовать себя патриотом и полюбил мою страну. Я понял, что здесь лучшее в мире правительство, где все равны и у каждого есть шанс. Я понял, что все эти идеи, на которых было основано Движение, во многом пришли от русских, вроде Бакунина и Кропоткина, и предназначались для Европы, но нам тут они не нужны, потому что мы живём в демократии и уже свободны. Я не хотел, чтобы эта страна была уничтожена ради проклятой иностранной утопии. В конце концов, мои предки были среди первых американских поселенцев. Я начал чувствовать себя предателем, помогая каким-то ненормальным, иждивенцам и свободным женщинам свергнуть наше правительство. И потом я понял, что это мой долг перед моей страной…

Ларри (в отвращении; накидывается на него). Ты врёшь! Ты меня не обманешь этой лицемерной болтовнёй!

Затем отворачиваясь.

Мне всё равно, что ты сделал! Что бы это ни было, это на твоей совести! Я не хочу знать – и я отказываюсь слушать!

Пэррит (как если бы Ларри ничего не сказал, дрожащим голосом). Но я не подозревал, что мать арестуют. Пожалуйста, поверь мне, Ларри. Ты знаешь, я бы никогда…

Ларри (у него измученное лицо, делая глубокий вздох и закрывая глаза – как если бы он пытался вбить что-то в собственную голову). Всё, что я знаю, это то, что я устал от жизни! Со мной покончено! Я о себе позабыл! Я утонул и доволен тем, что остаюсь на дне бутылки! Честь или бесчестье, вера или предательство для меня всего лишь две крайности всё той же глупости, которая правит и владеет миром. И в конце концов они сгниют и превратятся в пыль в одной могиле. Все эти вещи для меня – это одна бессмысленная шутка, потому что все они улыбаются мне единым оскалом смерти. Уходи. Ты попусту тратишь слова. Я забыл твою мать.

Пэррит (глумится). Старый дурак-философ, да? (Он выпаливает с презрением) Паршивый старый обманщик!

Ларри (доведён, слабо просит). Ради бога, оставь меня в покое; мне и так недолго осталось жить!

Пэррит Не корчи из себя старого страдальца! Старый выродок, ты не помрёшь покуда остаётся хоть один бесплатный стакан виски!

Ларри (уязвлён; в ярости). Я тебя предупреждаю, перестань пытаться вернуть меня к жизни своими насмешками! Я ведь могу и вспомнить про такие вещи, как справедливость, и возмездие за… (Он с усилием сдерживается; затем с неподдельным равнодушием, от изнеможения.) Я старый и я устал. Пошёл ты к чёрту! Ты такой же сумасшедший, как и Хикки, и такой же лгун. Я никогда не поверю ни одному твоему слову.

Пэррит (угрожающе). Поверишь! Подожди пока Хикки с тобой разберётся!

Перл и Марджи выходят из бара. При виде их Пэррит немедленно умолкает и начинает вести себя осторожно и оборонительно, злобно взглянув на них и затем быстро отвернувшись.

Марджи (насмешливо рассматривает его). Привет, мальчик-скупердяй. Пришёл примазаться к вечеринке? Посмотри, как он скромничает, Перл.

Пёрл. Особенно со своими деньгами.

Пэррит прокрадывается на стул в левом конце стола, делая вид, что не слышал их. Внезапно из коридора доносится шум злых, ругающихся голосов и драки. Перл кричит. Эй, Рокки! Драка в коридоре!

Чак и Рокки выбегают из-за занавески и убегают в коридор. Слышен раздражённый и удивлённый голос Рокки «Что за чёрт?». Затем драка прекращается и Рокки появляется, держа за руку капитана Льюиса; за ним следует Чак, так же держащий Генерала Вейтьена. Хотя эти двое пили, они относительно трезвые. У них угрюмые, злые лица, одежда в беспорядке после драки.

Рокки (проводя Льюиса вперёд, изумлён, развлечён и раздражён). Вы можете себе такое представить? Я слыхал, как вы друг друга обзываете, как только можете, но я никогда не видел, чтобы вы… (С негодованием.) Нашли время устроить драку – на дне рождения Харри! Из-за чего всё началось?

Льюис (с притворной небрежностью). А ничего особенного. Наша старая проблема. Этот проклятый Хикки делал нелестные намёки в мой адрес, и у невоспитанного бура хватило наглости с ним согласиться.

Веитьен. Это вранье! Хикки надо мной подшутил, а этот англичанин сказал, что это правда!

Рокки. Так, оба сели и прекратили ругань.

Он с Чаком усаживает их на соседние стулья повёрнутые вперёд ближе к левому концу стола, где, как двое надувшихся мальчиков, они поворачиваются друг к другу спиной и отодвигаются друг от друга как можно дальше.

Марджи (смеётся). Ты только посмотри на них! Как дети! Поцелуйтесь и помиритесь, ради бога!

Рокки. С минуты на минуту начнётся праздник, и нам тут не нужны никакие недовольные.

Льюис (натянуто). Хорошо. Ради такого случая, я приношу свои извинения, Генерал Вейтьен, в том случае, если ты тоже извинишься.

Веитьен (мрачно). Приношу извинения, капитан Льюис – потому что Харри – мой друг.

Рокки. Ну! Если это всё, на что вы способны!..

Мошер и Макглойн входят вместе из коридора. Оба пили, но не пьяные.

Пёрл. А вот и наши почётные жильцы.

Они проходят вперёд; прислушиваясь друг к другу, настолько поглощены беседой, что никого не замечают.

Макглойн. Я тебе говорю, Эд, на этот раз это серьёзно. Этот выродок Хикки прибрал Харри к рукам.

По мере того как он говорит, Марджи, Перл, Рокки и Чак начинают к ним прислушиваться и собираются вокруг. Кора, за пианино продолжает бегло проигрывать мелодию, нажимая на левую педаль и почти шепотом напевая припев с Джо, всё еще исправляющим её ошибки. За столом, уставясь перед собой, неподвижно сидят Ларри, Пэррит, Вилли, Вейтьен и Льюис. Хьюго в своей обычной позе кажется спящим.

Ты знаешь, что нам от этого лучше не станет, если он таки заставит его совершить завтра эту вылазку.

Мошер. Ты прав. Харри будет слоняться по окрестностям, навещая всех, кто знал его раньше. (Возмущённо.) И они все с удовольствием ему «помогут советом» и тысячу раз ему скажут, что он за дурень, что нас терпит.

Макглойн . Он, конечно, навестит семейку Бэсси, чтобы немножко поплакать о дорогой Бэсси. А ты знаешь, что эта сука и вся её семейка думали обо мне.

Мошер (неожиданно проявляя своё обычное чувство юмора, с упрёком). Помни, лейтенант, что ты говоришь о моей сестре! Дорогая Бэсси была не просто сука. Она была полная сука! Но если ты думаешь, что у моих любящих родственников найдётся время, чтобы тебя обсуждать, ты их плохо знаешь. Они будут слишком заняты, сообщая Харри, что я за пьяный обманщик, и что меня надо посадить в Синг-Синг!

Макглойн (подавленно). Да, если они в него вцепятся, нам придётся так же туго, как если бы она была жива.

Мошер (уныло). Да, Харри всегда было легко манипулировать, а теперь, когда он стареет, он станет лёгкой добычей для этих мошенников. (Затем с притворной смелостью.) А, чёрт, Мак, мы дураки, что беспокоимся. Мы же слышали эту песню про то, как Харри совершит прогулку, в каждый его день рождения, последние двадцать лет.

Макглойн (с сомнением). Да, но тогда Хикки его не науськивал. Наоборот. Он всегда спрашивал, зачем Харри нужно идти на улицу, когда здесь и так полно виски.

Мошер (переходя к неестественной беззаботности). Ну, в конце концов, мне-то всё равно, выйдет он на улицу или нет. Я в любом случае завтра утром убираюсь. Мне просто тебя жаль, Мак.

Макглойн (неприязненно). В таком случае, нечего жалеть. Думаешь, я тут остаюсь? Я только за тебя переживал.

Мошер. Да, я решился. С тех пор, как Хикки стал трезвенником, он превратился в паршивого, назойливого паразита, но в том, что он несёт, есть много правды. Я не стану отрицать, что проводить здесь время и напиваться с тобой, Мак, приятно, но, в конце концов, выпивка губит, если пьёшь беспробудно. Пора ненадолго завязать. (С фальшивым энтузиазмом.) Кроме того, я снова чувствую в крови зов старой беззаботной цирковой жизни. Завтра повидаюсь с боссом. Сейчас конец сезона, но он будет рад взять меня на службу. Ну, не будут ли они все до смерти рады, когда я заявлюсь!

Макглойн . Может быть, если у них найдётся наготове верёвка, чтобы тебя вздёрнуть!

Мошер (сердито на него набрасывается). Слушай! Мне надоели эти шутки!

Макглойн . Тебе надоело! А мне еще больше надоело, как ты надо мной смеёшься насчёт моего восстановления в полиции. Кроме того, нравится тебе это или нет, я не могу проводить всю мою жизнь, сидя здесь с тобой и портя себе желудок сивухой. Я просохну и утром буду свежим как ромашка. Я конфиденциально побеседую с начальником полиции. (С притворным энтузиазмом.) Слушай, из того, что народ мне рассказывает, сейчас можно хорошо приработать, и скоро я буду разъезжать на большом красном автомобиле…

Мошер (насмешливо; подзывая воображаемого китайца). Эй, китаец! Подлей масла в лампу и приготовь лейтенанту ещё дюжину пилюль опиума! Он сегодня кайфует.

Макглойн (уязвлён; замахивается кулаком). Ещё одна такая шутка и…

Мошер (замахиваясь кулаком). Да? Только начни!

Чак и Рокки вскакивают между ними.

Рокки. Эй! Вы что, мужики, рехнулись? Это же день рождения Харри!

Они оба смотрят виновато.

Сядьте и ведите себя прилично.

Мошер (сварливо). Ладно. Только скажи ему, чтобы он от меня отстал.

Он позволяет Рокки протолкнуть себя на стул в правом конце стола сзади.

Макглойн (сварливо). Скажи ему, чтобы от меня отстал.

Позволяет Чаку усадить себя на стул слева от Мошера. В этот момент Хикки врывается из коридора. Торопливо и взволнованно.

Хикки. Всё готово? Отлично! (Он бросает взгляд на свои часы.) Осталось полминуты. Харри спускается с Джимми. Я их с трудом заставил сдвинуться с места! Они бы предпочли прятаться наверху, и морочить друг другу головы. (Он посмеивается.) Харри теперь даже не хочет вспоминать про свой день рождения! (Он слышит шум на лестнице.) Идут! (Настоятельно.) Зажгите свечи! Кора, приготовься играть! Все, встаньте! Чак и Рокки, разливайте вино!

Марджи и Перл зажигают свечи на торте. Кора кладёт руки в исходную позицию на клавишах, наблюдая через плечо за происходящим. Чак и Рокки идут за стойку бара. Все сидящие за столом машинально встают. Хьюго встаёт последним, неожиданно приходя в сознание и поднимается, спотыкаясь. Харри Хоуп и Джимми Завтра появляются в коридоре по ту сторону двери. Хикки отрывает взгляд от своих часов.

Тютелька в тютельку! Двенадцать! (Как массовик-затейник.) Так, сейчас все вместе, С днём рождения, Харри!

Все кричат вялым хором, в котором лидирует голос Хикки, «С днём рождения, Харри!». Хикки делает знак Коре, которая начинает играть и петь спитым сопрано «Она – солнечный свет райской аллеи». Хоуп и Джимми Завтра стоят в дверном проходе. Они оба сильно пьяные. По Хоупу это заметно только по его раздражительному и драчливому настроению. Оно абсолютно не похоже на то обычное раздражительное недовольство, которое он так любит изображать, и которое никто не воспринимает всерьёз. Сейчас он действительно настроен воинственно. С другой стороны, Джимми откровенно пьян, но спиртное не возымело желаемого эффекта, и за жалкой позой джентельменского самообладания он явно испуган и сжимается внутри. Хикки хватает Хоупа за руку и трясёт её. Какое-то мгновение кажется, что Хоуп не замечает этого рукопожатия. Затем он зло отдёргивает руку.

Хоуп. Не лезь с рукопожатиями, Хикки. Думаешь, я идиот? Боже, я тебя знаю, подлый, лживый торгаш! (С нарастающей злобой, к остальным.) И вы все, иждивенцы! Чего вы тут пытаетесь добиться, орёте и скандалите? Хотите, чтобы полицейские закрыли эту забегаловку и отобрали у меня лицензию?

Он орёт на Кору, которая перестала петь, но продолжает машинально играть, делая много ошибок.

Эй ты, глупая шлюха, перестань колотить по клавишам! Боже, могла бы хоть выучить песню!

Кора (останавливается; глубоко задета). Харри! Да разве я…

Её глаза наполняются слезами.

Хоуп (с ненавистью смотрит на остальных девушек). И вы, проститутки, чего орёте во всё горло? Вы что думаете, тут дешёвый бордель? Боже мой, там вам и место.

Пёрл (жалко). Харри… (Она начинает плакать.)

Марджи. Боже, Харри, я никогда не думала, что ты способен такое сказать.

Она обнимает Перл рукой, сама готова расплакаться.

Ай, да не реви ты, Перл. Он так не думает.

Хикки (укоризненно). Харри! Не нападай на других, потому что ты недоволен собой. Так или иначе, я ведь тебе обещал, что с тобой всё будет в порядке, правда ведь? Так что не волнуйся.

Он ободряюще хлопает Харри по спине. Хоуп бросает на него

взгляд, полный ненависти.

Будь самим собой, хозяин. Ты ведь не хочешь орать на народ как раз когда они поздравляют тебя с днём рождения, правда? Так себя не ведут!

Хоуп (теперь выглядит виноватым и пристыженным, неубедительно пытаясь выдавить из себя свой обычный тон). Боже мой, они не такие тупые, как ты. Они прекрасно знают, что я просто шутил. Они знают, что я ценю их поздравления. Правда, друзья?

Раздаётся вялый хор «Конечно, Харри», «Да», «Конечно, мы знаем», и т. д. Он проходит вперёд к двум девушкам и неуклюже похлопывает их. Джимми и Хикки следуют за ним.

Вы ж знаете, что вы мне нравитесь. Я просто пошутил.

Они тотчас его прощают и дружески улыбаются.

Марджи. Конечно знаем, Харри.

Пёрл. Конечно.

Хикки (ухмыляясь). Конечно. Харри – здесь самый большой шутник, вот что я вам скажу! Только посмотрите, как он себя дурачил двадцать лет!

Хоуп бросает на него ожесточённый злой взгляд, а он шутливо толкает его в бок локтем.

Если только я не ошибаюсь, хозяин, а я готов поспорить, что не ошибаюсь. Мы скоро узнаем, а? Завтра утром. Нет, ей-богу, это уже сегодня утром!

Джимми (в полном ужасе). Сегодня утром?

Хикки. Да, Джимми, наконец-то оно наступило, это сегодня. (Он хлопает его по спине.) Да не пугайся ты так! Я обещал, что помогу тебе.

Джимми (пытаясь скрыть свой страх за оскорблённым, пьяным чувством собственного достоинства). Я не понимаю тебя. Позволь тебе напомнить, что я сам вполне способен улаживать свои дела!

Хикки (серьёзно). Ну, разве это не как раз то, что я хочу, чтобы ты сделал, всё про себя понял раз и навсегда? (Он говорит ему на ухо, доверительно предостерегая.) Только полегче с выпивкой, Джимми. Знаешь, не пей теперь слишком много. Ты и так уже хорошо набрался, но ты ведь не хочешь увильнуть под тем предлогом, что ты слишком пьян, чтобы сдвинуться с места, – не на этот раз!

Джимми бросает на него охваченный ужасом взгляд, отворачивается и тяжело опускается на стул справа от Мошера.

Хоуп (всё ещё виновато; к Марджи). Боже мой, Марджи, ты же знаешь, я не имел это в виду. Это всё этот паршивый торгаш со своими насмешками меня довёл.

Марджи. Я знаю.

Она заботливо обнимает Хоупа рукой и поворачивает его лицом к столу с тортом и подарками.

Посмотри. Ты ещё не заметил свой торт. Ну не замечательный ли он?

Хоуп (пытаясь приободриться). О, как красиво. У меня никогда не было торта с тех пор, как Бэсси… Шесть свечей. Каждая за десять лет, а? Боже, это так мило с вашей стороны.

Пёрл. Это Хикки купил торт.

Хоуп (неестественным тоном). Ну, это мило с его стороны. Наверное, у него были самые благие намерения. (Его взгляд, остановившийся на торте, застывает в злобе.) К чёрту его с его тортом.

Он начинает отворачиваться. Перл хватает его за руку.

Пёрл. Подожди, Харри. Ты ещё не видел подарков от Марджи, от меня, Коры, и от Чака, и Рокки. И часы, где выгравировано твоё имя и число, от Хикки.

Хоуп. К чёрту с ними! Господи, пусть он их оставит себе!

На этот раз он таки отворачивается.

Пёрл. Ну и ну, он даже не хочет взглянуть на наши подарки.

Марджи (горько). Неправильно всё это. Надо как-то оживить эту вечеринку или я рехнусь! Эй, Кора, что там случилось с этим ящиком? Не можешь ты что ли сыграть для Харри? Не обязательно было останавливаться только потому, что он пошутил!

Хоуп (встряхивается; с деланной сердечностью). Правда, давай, Кора. Ты так хорошо играла.

Без особого энтузиазма Кора начинает играть. Хоуп внезапно становится до того сентиментальным, что готов расплакаться.

Это была любимая песня Бэсси. Она всегда её пела. Это мне так напоминает о ней. Как бы я хотел… (Он прикусывает язык.)

Хикки (ухмыляется, развлечён). Да, хозяин, мы все наслышаны про то, как ты её обожал.

Хоуп (смотрит на него с испуганным подозрением). Ну, так я её обожал! Все это знают! (Угрожающе.) Скажешь, это не так…

Хикки (успокоительно). Да, хозяин, я же ничего не сказал. Ты единственный, кто знает, правда это или нет.

Хоуп уставился на него в замешательстве. Кора продолжает играть. На какой-то момент возникает пауза, которую нарушает Джимми Завтра, говорящий с жалкой пьяной сентиментальностью.

Джимми. Любимая песня Марджори была «Лох ломонд». Она была прекрасной и прекрасно играла на рояле, и у неё был прекрасный голос. (С нежной грустью.) Тебе повезло, Харри. Бэсси умерла. Есть более горькие страдания, чем когда смерть отбирает у тебя любимую женщину…

Хикки (подмигивая Хоупу; развлечён). Послушай, Джимми, нет нужды продолжать. Мы уже все слышали про то, как ты вернулся в Кейп-Таун и обнаружил её в постели со штабным офицером. Мы знаем, что тебе хочется верить, что это было именно то, отчего ты начал пить и погубил свою жизнь.

Джимми (заикается). Я – я разговариваю с Харри. Будь любезен не вмешиваться… (С жалким вызовом.) Моя жизнь не погублена!

Хикки (не обращая на это внимания; с шутливой ухмылкой). Но я готов поспорить, что когда ты признаешь правду, ты признаешься, что тебе страшно надоело, что она тебя ненавидела за пьянство. Спорю, что на самом деле ты почувствовал страшное облегчение, когда она предоставила тебе такой удобный предлог.

Джимми уставился на него. Хикки снова хлопает его по спине; с искренней симпатией.

Я знаю, каково это, Джимми. Я…

Он резко останавливается, и на какую-то долю секунды кажется, что он потерял свою самоуверенность и смутился.

Ларри (хватаясь за это; с мстительным удовольствием). Ага! Так вот что с тобой случилось, да? Твоя шутка о продавце льда вернулась к тебе бумерангом, так ведь? (Он издевательски ухмыляется.) Тебе следовало бы помнить о старом суеверии: кто чего боится, то с тем и случится!

Хикки (к нему возвращается присутствие духа – с насмешливой ухмылкой к Ларри). Ах вот как, Ларри? В таком случае тебе надо быть поосторожнее с тем, как ты накликаешь этот вечный сон!

Ларри вздрагивает и на секунду выглядит суеверно испуганным.

Хикки резко возвращается к своей шутливой шумной манере конферансье.

Ну, мальчики и девочки, чего мы ждём? Начинаем празднование! (Он кричит по направлению к бару.) Эй, Чак, Рокки! Несите большой сюрприз! Ты, хозяин, садись здесь, во главе стола.

Он усаживает Харри на стул в конце стола, справа. Обращаясь к Марджи и Перл.

Давайте, девушки, садитесь.

Они садятся рядом, справа от Джимми. Хикки торопливо устремляется к левому концу стола.

Я сяду здесь.

Он садится, Кора слева от него, а Джо слева от Коры. Чак и Рокки появляются из бара, каждый несёт большой поднос, нагруженный пивными кружками, полными шампанского, которые они начинают ставить перед каждым участником вечера.

Рокки (с неестественной весёлостью). Это настоящее шампанское, доходяги! Развеселитесь! Что это, похороны? Смесь шампанского и сивухи Харри собьёт вас с ног! Вам не угодишь!

Он и Чак заканчивают раздавать стаканы, хватают два оставшихся сами и садятся на свободные стулья у середины стола. В то время как они усаживаются, Хикки поднимается с кружкой в руке.

Хикки (стучит по столу для порядка, хотя стоит мёртвая тишина). Тихо! Тихо, дамы и господа!

Он перехватывает взгляд Ларри, направленный на кружку в его руке.

Да, Ларри, на этот раз я собираюсь выпить с вами. Чтобы доказать, что я не потому не пью, что боюсь выболтать мою тайну, как ты подозреваешь.

Ларри выглядит сконфуженным. Хикки усмехается и продолжает.

Нет. Я объяснил вам, как это всё просто. Мне больше не нужно ни спиртное, ни что-либо ещё. Но ради нашей дружбы я хочу предложить тост в честь нашего старого друга Харри и выпить за него вместе с вами.

Его взгляд падает на Хьюго, который снова в отключке, голова на тарелке – обращаясь к Чаку, сидящему слева от Хьюго.

Чак, разбуди нашего неистового бомбометателя. Нам не нужны трупы на нашем празднике.

Чак (встряхивает Хьюго). Эй, Хьюго, всплыви на секундочку! Посмотри, сколько тут шампанского!