Текст книги "Битва империй. Англия против России"

Автор книги: Ю. Порохов

Однако культура народов всего мира достойна уважения в той же степени, что и культура англосаксов. Именно поэтому Россия, Китай, Индия, исламский мир продолжают вести доступными им средствами борьбу против Запада, отражают его экспансию. Ведь только активным сопротивлением можно сохранить собственную культуру, религию, обычаи. Происходит это, к сожалению, не всегда успешно и не всегда согласованно.

Однако мы должны отметить, что в начале 20-х годов Россия в очередной раз проявила свою живучесть. По окончании интервенции постепенно стали оживать экономика, сельское хозяйство, культурная жизнь. Словно феникс из пепла под лозунгами НЭПа возрождалась страна. И достаточно скорое свертывание новой экономической политики в СССР оставляет немало загадок. В чем причины отхода от пути возрождения? Почему условия, в которых происходил процесс восстановления страны, стали резко меняться? Почему в середине двадцатых годов Россия стала терять тех, кто мог бы стать ее союзником? Почему внутренняя политика приобрела крайне противоречивые черты? Наиболее зримо это можно проследить на примере особых отношений Советского Союза и Германии.

Впрочем, понять все нюансы этих отношений можно только после ознакомления с размышлениями двух немцев, оставивших в истории немецкого народа неизгладимую память о себе.

XXXVII. Хаусхофер

Сначала вспомним о человеке, значение которого в формировании политики Германии сравнимо с тем, какое имел в Великобритании Макиндер. Но в отличие от Англии Германия в 20-е годы XX столетия выдвинула теоретика «сухопутной силы», своего рода единомышленника российских геополитиков старой дореволюционной школы. Это был Карл Хаусхофер (1869 1946), профессиональный военный, прослуживший в армии офицером более двадцати лет. В 1908–1910 годах в Японии и Манчжурии он находился в качестве германского военного атташе, был лично знаком с семьей японского императора. Слабое здоровье заставило Хаусхофера оставить довольно успешную военную карьеру, он вернулся в 1911 году в Германию, где занялся наукой, получив в Мюнхенском университете звание «доктора». С этого времени Хаусхофер регулярно публикует книги, посвященные геополитике в целом, и в частности, геополитике тихоокеанского региона.

В течение 20 лет, начиная с 1924 года, Хаусхофер издавал важнейший геополитический журнал, имевший огромное международное значение «Geopolitik», позднее переименованный в «Zeitschrift fur Geopolitik». Большинство своих текстов он опубликовал именно в этом издании.

Сторонники национальной идеи, к которым принадлежал Хаусхофер, стремились к усилению политической мощи немецкого государства. Это подразумевало не только индустриальное развитие и культурный подъем, но и геополитическую экспансию. Само положение Германии в центре Европы делало ее естественным противником западных, морских держав, прежде всего Англии и Франции, в перспективе – США. Впрочем, геополитики этих держав в этот период уже не скрывали своего отрицательного отношения к Германии и считали ее (наряду с Россией) одним из главных геополитических противников морского Запада.

В такой ситуации Германии было нелегко рассчитывать на крепкий альянс с державами «внешнего полумесяца», тем более, что у Англии и Франции были к Германии исторические претензии территориального порядка. Следовательно, будущее национальной Великой Германии, по мнению большинства сторонников возрождения германской национальной идеи, лежало в геополитическом противостоянии Западу и особенно англосаксонскому миру. На этом выводе как раз и основывается вся геополитическая доктрина Карла Хаусхофера и его последователей.

Эта доктрина заключается в необходимости создания «континентального блока» или оси Берлин-Москва-Токио. В таком блоке не было ничего случайного, это был единственный полноценный и адекватный ответ на стратегию противоположного лагеря, который не скрывал, что самой большой опасностью для него было бы создание подобного евразийского альянса.

Хаусхофер писал в статье «Континентальный блок»: «Евразию невозможно задушить, пока два самых крупных ее народа немцы и русские всячески стремятся избежать междоусобного конфликта, подобного Крымской войне или 1914 году: это аксиома европейской политики». Здесь же он цитировал американца Гомера Ли: «Последний час англосаксонской политики пробьет тогда, когда немцы, русские и японцы соединятся».

Эту мысль на разные лады Хаусхофер проводил в своих статьях и книгах. Эта линия «ориентации на Восток» предполагала рассматривать историю Германии, ее народа и ее культуры как западного продолжения евразийской, азиатской традиции. Впрочем, англичане именно такими и видели германцев. Не случайно в период второй мировой войны они уничижительно называли немцев «гуннами». Для геополитиков хаусхоферовской школы в этом не было ничего оскорбительного, это было вполне приемлемым определением немецкого народа.

Следует подчеркнуть, что концепция «открытости Востоку» у Хаусхофера совсем не означала «оккупацию славянских земель». Речь шла о совместном цивилизационном усилии двух континентальных держав, России и Германии, которые должны были бы установить «Новый Евразийский Порядок» и переструктурировать континентальное пространство Мирового Острова с тем, чтобы полностью вывести его из-под влияния «Морской Силы», сил «внешнего полумесяца». Расширение немецкого Lebensraum планировалось Хаусхофером не за счет колонизации русских земель, а за счет освоения гигантских незаселенных азиатских пространств и реорганизации земель Восточной Европы. Собственно говоря, столетия совместной культурной деятельности русского и германского народов начиная от Петра Великого и до размежевания в конце XIX века происходило именно в таком русле.

Но на практике все выглядело не так однозначно. Чисто научная геополитическая логика Хаусхофера, логически приводившая к необходимости «континентального блока» с Москвой, сталкивалась с многочисленными тенденциями иного свойства, также присущими немецкому национальному сознанию. Речь шла о сугубо расистском подходе к истории, которым был заражен Гитлер. Этот подход считал самым важным фактором расовую близость, а не географическую или геополитическую специфику. Англосаксонские народы – Англия, США, как наиболее этнически близкие немцам, виделись естественными союзниками. Славяне же и особенно небелые евразийские народы превращались в расовых противников. Маркс и многие видные российские коммунисты были евреями, а значит, в глазах антисемитов, коммунизм сам по себе оказывался антигерманской идеологией.

Отношения Хаусхофера с нацизмом были сложными. В некоторых пунктах его взгляды сближались с взглядами национал-социалистов, в некоторых столь же радикально расходились. В зависимости от периодов нацистского правления и от личных отношений менялась и позиция Хаусхофера в Третьем Рейхе. До 1936 года к нему благоволили (особенно сказывалась протекция его младшего друга Гесса), позже началось охлаждение. После полета Гесса в Англию Хаусхофер впал в немилость, а после казни его сына Альбрехта по обвинению в участии в покушении на Гитлера в 1944 сам Хаусхофер считался почти «врагом народа».

Несмотря на подобную двусмысленность его положения, он был причислен союзниками после поражения Германии к «видным нацистам». Но только ли за сотрудничество с фашистским руководством? Быть может, в большей степени за его стремление к направленному против Запада геополитическому союзу с Россией? Не выдержав стольких ударов судьбы и крушения всех надежд, Карл Хаусхофер вместе со своей женой Мартой совершили самоубийство в 1946 году.

А теперь о другом немце, так же завершившем свою жизнь самоубийством. Но ответствен он не только за это преступление пред Богом, но также за самые ужасные злодеяния против человечества в XX столетии.

XXXVIII. Гитлер

После октября 1917 года Россия с ее богатствами и потенциальным колониальным будущим выскользнула из-под влияния Запада. И даже ослабевшая в результате изнурительных войн, она все же оставалась недоступной для западных держав, прежде всего для ищущей там выгод Англии. В борьбе с Россией, за влияние над нашей страной Британия не переставала искать новые возможности, ухищрения и силы. Для борьбы с Россией для нее были хороши все средства. В том числе и самое ужасное из бед Европы – фашизм.

После неудавшегося государственного переворота лидер национал-социалистической рабочей партии Адольф Гитлер был заключен в крепость Ландсберг. Здесь в 1924 году он приступил к работе над книгой «Майн кампф».[68]68
  Гитлер А. Моя борьба. (Изд. «Т-ОКО», 1992). – Библиотека в кармане (на компакт-дисках), «Цезарь», 1999.


[Закрыть] Анализируя в ней ситуацию накануне первой мировой войны, Гитлер сожалеет о допущенных германскими политиками конца XIX – начала XX века непростительных просчетах. Главный из них заключается в том, что Германии пришлось воевать с Англией, а не быть ее союзником.

«Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации.

Для такой политики мы могли найти в Европе только одного союзника: Англию.

Только в союзе с Англией, прикрывающей наш тыл, мы могли бы начать новый великий германский поход… Никакие жертвы не должны были показаться нам слишком большими, чтобы добиться благосклонности Англии. Мы должны были отказаться от колоний и от позиций морской державы и тем самым избавить английскую промышленность от необходимости конкуренции с нами».

Характеризуя политику Англии, вождь германского фашизма достаточно точно подметил, что «В течение трехсот лет история нашего континента определялась прежде всего попытками Англии всегда создавать такие группировки держав в Европе, которые уравновешивали бы друг друга и тем обеспечивали бы тыл Англии, давая ей свободу действий в области мировой политики.

Традиционная тенденция британской дипломатии (в Германии аналогичную традицию до некоторой степени пыталась создать прусская армия) со времен Елизаветы заключалась в том, чтобы не давать ни одной из европейских великих держав подняться выше определенного уровня. В борьбе за эту цель Англия прибегала к каким угодно средствам, не исключая и войн. Средства, которые Англия в этих случаях пускала в ход, бывали очень различны, в зависимости от создавшегося положения или поставленной задачи. Но решительность и настойчивость Англия всегда проявляла одну и ту же. Чем труднее становилось со временем положение Англии, тем с большей настойчивостью британские государственные деятели продолжали добиваться того, чтобы европейские государства непременно уравновешивали друг друга и во взаимном соревновании непременно парализовали свои силы. Когда Северная Америка политически отделилась от Англии, это еще в большей мере привело к тому, что Англия стала делать еще более настойчивые попытки к сохранению европейского равновесия, долженствовавшего обеспечивать английский тыл. После того, как Испания и Нидерланды были уничтожены как большие морские державы, Англия сконцентрировала свои усилия против подымающейся Франции, пока, наконец, с крушением Наполеона I угроза военной гегемонии Франции могла в глазах Англии считаться ничтожной.

Лишь постепенно британское государственное искусство обращалось против Германии. Процесс этот развивался медленно, во-первых, потому что пока Германия не достигла единства, она не могла представлять сколько-нибудь реальной опасности для Англии, во-вторых, потому что общественное мнение широких масс, созданное путем длительной пропаганды, меняется лишь весьма медленно…

Свою новую позицию по отношению к Германии Англия в основном определила уже в 1870–1871 гг. В связи с ростом экономического значения Америки, а также в связи с ростом политического влияния России, Англия несколько раз обнаруживала колебания в вопросе о своем отношении к Германии. Но Германия, к сожалению, не сумела использовать этих моментов, и ввиду этого враждебная позиция Англии по отношению к нам все больше укреплялась.

Англия стала видеть в Германии ту державу, которая вследствие своей чрезвычайно быстрой индустриализации приобретала такое большое торговое и общеполитическое значение, что она начала уже меряться силами с самой Великобританией. Германские государственные деятели видели перл мудрости в своей пресловутой идее «мирного хозяйственного» завоевания влияния. Но в глазах английских политиков эти планы германской политики являлась доводом в пользу необходимости сорганизовать как можно более сильное сопротивление Германии. Это английское сопротивление вскоре, разумеется, приняло форму всестороннего наступления, ибо Англия никогда не видела цели своей политики в сохранении сомнительного мира, а всегда видела свою цель исключительно в том, чтобы укрепить и упрочить свое собственное британское мировое господство. Разумеется, Англия стала далее думать о том, чтобы использовать в борьбе против Германии абсолютно всех возможных союзников, какие только могли в военном отношении пригодиться для этой цели. Это тоже соответствовало старой английской традиции – трезво оценивать силы противника и не делать себе иллюзий насчет собственных сил».

Гитлер подчеркивает, что на его взгляд ситуация после окончания первой мировой войны складывается таким образом, что Германия и Англия вновь могут и должны стать союзниками. «Англия вовсе не заинтересована в том, чтобы Германия совершенно исчезла с географической карты Европы. Напротив, как раз ужасное крушение Германии, пережитое ею в ноябрьские дни 1918 г, создало для британской дипломатии совершенно новую ситуацию, которую раньше никто не считал правдоподобной.

В течение четырех с половиной лет британская мировая империя вела войну против мнимого перевеса одной определенной колониальной державы, т. е. Германии. И вот внезапно разражается катастрофа, которая угрожает вообще стереть с лица эту державу. Германия внезапно обнаруживает такой ужасающий недостаток самого элементарного инстинкта самосохранения, что в течение каких-либо 48 часов все европейское равновесие нарушено. Совершенно неожиданно создается новое положение: Германия уничтожена, и самой сильной континентальной державой Европы становится Франция… Уничтожив Германию как колониальную державу, как государство, претендующее на мировую роль в торговле, Англия могла считать, что она своих целей в войне, в сущности, говоря, уже достигла. Все, что шло дальше этого, – шло уже вразрез с британскими интересами. Полное уничтожение Германии как крупного государства на европейском континенте входило только в интересы противников Англии. И, тем не менее, в ноябрьские дни 1918 г. и вплоть до конца лета 1919 г. английская дипломатия не могла быстро перестроить свою политику, хотя бы уже по одному тому, что в течение длительной войны она сама вызвала в широких массах английского народа определенные чувства и создала определенные настроения… Франция захватила инициативу в свои собственные руки и могла теперь диктовать свою волю другим… Англии ничего другого не оставалось, как принять участие в грабежах Франции, хотя бы уже для одного того, чтобы не дать Франции чрезмерно укрепиться за наш счет. Это была единственная тактика, которая вообще была возможна для Англии в данной обстановке.

В действительности Англия не достигла тех целей, которые она ставила себе в войне. Ей не удалось добиться такого положения, чтобы ни одно из европейских государств не поднялось выше определенного уровня. Напротив, теперь такая опасность для Англии стала еще более реальной, лишь с той разницей, что этим государством является не Германия, а Франция… Франция является самой могущественной военной державой на континенте».

«Англия ставила себе целью не допустить чрезмерного усиления Германии и получила на деле французскую гегемонию на европейском континенте. Таков общеполитический итог. Результаты войны в чисто военном отношении: укрепление Франции как первой державы на суше и признание за Америкой прав на такие же морские вооружения, какие имеет сама Англия. Экономические итого войны для Англии: ряд территорий, в которых великобританское хозяйство чрезвычайно заинтересовано, стало достоянием бывших союзников.

Английская традиционная политика требовала и требует известной балканизации Европы; интересы же современной Франции требуют известной балканизации Германии.

Желание Англии было и остается – не допустить, чтобы какая бы то ни было европейская континентальная держава выросла в мировой фактор, для чего Англии необходимо, чтобы сила отдельных европейских государств уравновешивали друг друга. В этом Англия видит предпосылку своей собственной мировой гегемонии.

Желание Франции было и остается – не допустить, чтобы Германия стала действительно единым государством с единым крепким руководством, для чего она систематически поддерживает идею превращения Германии в конгломерат мелких и мельчайших государств, чьи силы взаимно уравновешивают друг друга. И все это – при сохранении левого берега Рейна в своих руках. В такой системе Франция видит главную предпосылку своей собственной гегемонии в Европе. Цели французской дипломатии в последнем счете идут вразрез с целями и тенденциями британского государственного искусства.

Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Германии, тот неизбежно должен будет придти вместе с нами к выводу, что нам приходится искать сближения только с Англией. Английская военная политика имела для Германии ужасающие последствия. Но это не должно помешать нам теперь понять, что ныне Англия уже не заинтересована в уничтожении Германии. Напротив, теперь с каждым годом английская политика все больше будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе становится все сильнее».

Относительно того, кто может быть союзником возрождающейся Германии, Адольф Гитлер в «Майн кампф» разъяснил достаточно популярно и однозначно. Объяснил он и то, что никакая держава не будет иметь дело с государством, руководители которого «в течение ряда лет являют всему миру образцы жалкой неспособности и пацифистской трусости», а громадная часть народа, «ослепленная марксистско-демократическими идеями, предает интересы собственной нации и собственной страны самым вопиющим образом». Вот и получается, что национал-социалисты являются как раз той силой, которая может способствовать возрождению Германии, а вместе с тем быть привлекательной для английских политиков. Что за этими рассуждениями будущего вождя Третьего рейха? Искренняя убежденность или попытка ввести в заблуждение англичан?

«Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем в сторону территорий, расположенных на востоке».

Итак, в Германии появилась сила, открыто заявляющая о готовности проводить пробританскую политику, направленную в первую очередь против России. К тому же лидер этого движения заражен антисемитизмом, семена которого были посеяны британскими политиками еще в середине прошлого века. Значит, его деятельность будет способствовать миграции еврейского населения из Германии на Ближний Восток, а, следовательно, дадут людской материал для колонизации его Британией. Потому ничего странного не было в том, что Гитлер получал карт-бланш на движение к политическому Олимпу и от Британии.

Размышлял в «Майн кампф» Гитлер и о возможном военном и политическом союзе с Россией, И пришел к выводу о невозможности иметь дело на равных с русскими. И в силу разделенности государств Польшею, словно буфером. И в силу слабости каждого из государств, а значит и объединенного союза, не способного тут же противостоять Западу. Но главное – ввиду идеологических расхождений коммунистов и национал-социалистов, ввиду расовых воззрений Гитлера, считавшего славянство и еврейство низшими расами…

Любопытно, что по своему происхождению основные идеи нацизма вовсе не германские.[69]69
  О Людвиге фон Мизесе, его жизни и работах. – http://www. libertarium. ru/libertarium/l_lib_buero2_07


[Закрыть] Чемберлен Хаустон Стюарт (1855–1927), один из основателей теории рассового превосходства арийцев, был англичанином по происхождению. Видимо вспомнив о своих германских корнях (как известно, германские племена англов и саксов завоевали Британию), он переехал в Германию и даже принял немецкое подданство. В 1899 году он выпустил книгу «Основы девятнадцатого столетия» – одну из самых важных расистских и антисемитских работ в современной истории. «Литературное приложение Лондон Таймс» в декабре 1919 года выразило мнение, что это, «бесспорно, одна из немногих книг, которые действительно существенны». Британия за столетия владычества в колониях по всему свету была проникнута идеями расизма. Киплинг писал об участи людей своей расы:

 
Твой жребий – Бремя Белых!
Как в изгнанье, пошли
Своих сыновей на службу
Темным сынам земли;
На каторжную работу —
Нету ее лютей, —
Править тупой толпою
То дьяволов, то детей.
 

Британцы мыслили себя избранной нацией. Чемберлен мыслил глубже. Он полагал, что немцы, давшие уникальный человеческий материал англосаксонской нации, наиболее пригодны для дальнейшего облагораживания человечества. Они единственные способны противодействовать разлагающему, по мнению Чемберлена, воздействию еврейства и дальнейшему установлению нового порядка в Европе. Хаустон Стюарт Чемберлен способствовал расширению в Германии расистского движения, которое пропагандировало философию немецко-арийского превосходства. Подобная теория была на руку Англии, поскольку вполне укладывалась в ее стратегическое давление на европейское еврейство с целью вытеснения на Ближний Восток. Так что ожидание Гитлера видеть в англичанах своих союзников имело достаточно веские основания. С Британских островов пришли базовые для всей «белой расы» идеи. С родственным единокровным народом предстояло строить Новую Европу.

И в тот момент, когда Гитлер писал свои англофильские размышления о невозможности союза большевистской России и Германии, в Европе разразился скандал, получивший название «гранатной аферы».