Текст книги "Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна (ЛП)"

Автор книги: Йэн Гальперин

Соавторы: Макс Уоллес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Хотя он отказывается конкретизировать новые доказательства, которые он собрал, намек на это можно найти в интервью Харрисона, предоставленном Интернет-сайту фэнов «Нирваны» в 2000 году. Когда его спросили, не думает ли он, что Курта мог убить Кэли, потому что он был единственным, кто, как известно, был в доме во время смерти Курта, Харрисон отвечает:

Это – просто ерунда. Кто вам это сказал? Грант? Вы знали, что между пасхальным воскресеньем и тем временем, когда было найдено тело, сигнализация включалась и выключалась семь раз? Также не забывайте, что тело было обнаружено служащим, который устанавливал аварийную сигнализацию, Гэри Смитом, которого послали в дом, потому что Кортни сделала срочный заказ на световую сигнализацию во вторник вечером после того, как она вышла из тюрьмы 6 числа. К тому времени Курт был мёртв, и приблизительно пять человек знали, где он находился. Том Грант и Дилан Карлсон пользовались входным кодом всего 2 раза, и ни у Тома, ни у Карлсона не было кода, если вы не думаете, что, возможно, он был у Тома Гранта. У меня есть отчёты службы сервиса сигнализации. Кэли уехал из города на машине в понедельник, и после воскресенья его в доме не было. Он ночевал в доме у своего отца в Сиэтле, потому что его отец – подрядчик. В сущности, отец Кэли был тем самым подрядчиком, который производил работы по сносу и реставрации два года спустя. Так что Кэли, возможно, усыпил его гликолизированным гемоглобином или роипнолом, но, наверное, не делал того, что было связано с винтовкой. Тот, кто проводил манипуляции с винтовкой, знал об оружии всё, но всё, что вы должны помнить о коде сигнализации – что у того, кто это сделал, был код. Код знали несколько человек…. Курт умер в доме, вероятно, в гостиной, и его оттуда вытащили. Его принесли в оранжерею и выстрелили в него, но дело в том, что к тому времени, как его туда принесли, прошло много часов.

Хотя комментарии Харрисона были объявлены во всеуслышание для уточнения, он отказывается говорить что-то ещё о том, что он обнаружил, утверждая, что приберегает доказательства для своей пока ещё не опубликованной книги. Но он признаётся, что недавно нашёл письмо, которое Кортни послала ему, когда была подростком – письмо, убеждающее его более чем когда-либо, что она имела какое-то отношение к смерти Курта. В нём она пишет: «Я сама собираюсь выйти замуж за рок-звезду и убить его». Если это письмо, возможно, показывает характер Кортни в подростковом возрасте, оно едва ли служит доказательством её вины. Но для тех, кто находит смысл в таких письмах, возможно, будет полезно заглянуть в текст песни 1990 года, которую написала Кортни, под названием «Turpentine» («Скипидар») – первая песня, когда-либо записанная «Hole»: «Теперь ты безумен и унижаешь меня / Воняешь металлом с наркоманского дерева…. / Разведи это в скипидаре / Опустись туда с ног до головы / Я лучше помогу тебе дойти до самоубийства».

Один из аргументов Харрисона особенно неоспорим: Почему на винтовке не обнаружено никаких чётких отпечатков пальцев? По словам Харрисона, «мертвецы не стирают отпечатки пальцев со своего собственного оружия».

Действительно, отсутствие отпечатков пальцев всегда являлось одной из аномалий этого дела. Когда полиция снимала отпечатки пальцев, они фактически нашли четыре скрытых отпечатка. Однако, по словам помощника судебно-медицинского эксперта Николаса Хартшорна, «мы знаем, что эти отпечатки принадлежали Курту, потому что нам пришлось вырывать оружие из его руки, когда мы нашли его». Однако больше нигде на винтовке не было обнаружено ни одного более-менее чёткого отпечатка.

У представителя Полицейского Управления Сиэтла Шона О`Доннелла было готовое объяснение отсутствия отпечатков пальцев: «Я думаю, понятно, что любой, кто знаком с огнестрельным оружием и его использованием, знал бы, что, когда держат оружие, часто оно будет двигаться у них в руке. Кроме того, когда это оружие стреляет, это вызывает скачкообразное движение, которое заставляет руки отодвигаться от поверхности оружия. И все эти факторы могли привести к появлению каких-то отпечатков пальцев, которые могли быть оставлены на оружии так, что оказались непригодными».

Мы консультировались с отставным специалистом ФБР по отпечаткам пальцев по имени Макс Джаррелл, чтобы спросить его, имело ли смысл объяснение О`Доннелла. Он не был в этом уверен. «Вероятнее всего, у вас возникнут трудности со снятием отпечатков с пистолета, чем с винтовки, – объяснил Джаррелл. – У винтовки поверхность, на которой могут быть отпечатки, намного больше. Гораздо более вероятно, что вы найдёте ещё какие-то подходящие скрытые отпечатки. Я считаю маловероятным, что его рука стёрла все отпечатки пальцев после того, как он выстретил».

Кроме того, сам Хартшорн заявил, что из-за трупного окоченения рука Курта сразу же после выстрела сжала ствол оружия. Поэтому она не могла скользить по поверхности оружия, как описал О`Доннелл. Также не выяснен тот факт, что полиция не нашла никаких отпечатков на острие ручки, которой была написана так называемая предсмертная записка.

Но, по словам Джаррелла, само по себе отсутствие отпечатков не доказывает, что имело место убийство. «Оставляет ли человек отпечатки пальцев или нет, зависит от ряда факторов. Многое зависит от того, сколько жира у вас на руках. Если кто-то, к примеру, только что вымыл руки, он может не оставить отпечатков. Я, конечно, видел дела, когда некто не оставил никаких отпечатков пальцев на поверхности, к которой, как мы знаем, он прикасался».

Однако мы знаем, что винтовка побывала в руках как минимум троих разных людей: это продавец, который продал Дилану Карлсону оружие 30 марта, сам Дилан и, наконец, Курт. Однако на оружии не было обнаружено отпечатков пальцев ни одного из этих троих. Возможно ли, что каждый из этих людей вымыл руки как раз перед тем, как взять оружие?

В конце концов, утверждает помощник коронера Колорадо Дениз Маршалл, есть много очень убедительных доказательств, чтобы сомневаться в заключении о том, что это было самоубийство, включая отсутствие отпечатков пальцев, тройную смертельную дозу героина и посмертное использование кредитной карточки: «Конечно, в этом деле есть достаточно доказательств, чтобы изменить заключение судебно-медицинского эксперта с «самоубийство» на «причина не установлена», и я думаю, что именно это следует сделать, – объясняет она. – Я работала над множеством дел, где нам изменили заключение на «причина не установлена» и с менее бесспорными доказательствами, чем я увидела здесь. Это помогло бы возобновить дело и гарантировать, что надлежащее расследование, наконец, будет проведено».

Но Маршалл добавляет, что имеется большой недостаток: хотя есть достаточно доказательств, чтобы изменить заключение с «самоубийство» на «причина не установлена», ни одно из этих доказательств окончательно не докажет, что Курт был убит. Только фотографии с места преступления сделают это, объясняет она. Маршалл консультировалась по этому делу с множеством экспертов, включая одного из самых уважаемых в Америке судебно-медицинских экспертов, которые утверждали, что прежде чем кто-то сможет сказать наверняка, что смерть Курта была инсценированным самоубийством, патолог должен будет исследовать фотографии с места происшествия. «Фотографии должны рассказать всю историю, – говорит она. – Он должен посмотреть на пятна крови. Видите ли, если бы кто-то на самом деле вложил в руку Курта оружие и спустил курок, немного крови, возможно, брызнула бы ему на руку, оставив пустоту на руке Курта. Вы смогли бы изучить эту пустоту на фотографиях и определить, на самом ли деле это было инсценированное самоубийство».

Это подтверждает то, что сказал нам бывший командующий Специальной Комиссии По Изучению Убийств Бронкса Вернон Джеберт: «Я должен увидеть фотографии. Фотографии вам всё расскажут».

Могла ли важность этих фотографий объяснить письмо, которое мы получили из Полицейского Управления Сиэтла в ответ на наш недавний запрос на основании Закона о Свободе Информации? 13 февраля 1995 года, спустя менее месяца после того, как Том Грант впервые предал гласности свою теорию убийства, сержант Дон Кэмерон послал следующую служебную записку своему начальнику, лейтенанту Элу Джердесу, возглавляющему Отдел по Убийствам Полицейского Управления Сиэтла:

Как вы знаете, самоубийство Курта Кобэйна снова стало проблемой СМИ. Обвинения калифорнийского частного детектива Тома Гранта разожгли беспокойства Кортни Лав по сохранению/безопасности фотографий с места преступления. Грант утверждает, что Кортни была инициатором смерти её мужа, и мы покрывали убийство. Из-за разожженного интереса СМИ к самоубийству её мужа Кортни Лав, беспокоясь о том, что фотографии с места происшествия могут быть опубликованы, обратилась к своему адвокату. Адвокат Кортни, Сет Лихтенштейн, позвонил и спросил, могут ли фотографии быть ликвидированы, чтобы не допустить какой-либо ошибочной публикации. Я сообщил м-ру Лихтенштейну, что 35-мм. плёнка не была и не будет проявлена, если это не будет необходимо…. Я не уверен, что м-р Лихтенштейн этим удовлетворён, но я объяснил, что поскольку Грант всё ещё неистовствует, мы будем выглядеть глупцами и, конечно, непрофессионалами, если мы уничтожим единственные фотографии с места преступления. М-р Лихтенштейн, возможно, обратится дальше по цепочке в вышестоящие инстанции, поэтому я подумал, что должен сообщить об этом вам.

Полицейское Управление Сиэтла отказывается подтвердить или отрицать, остаются ли фотографии на сегодняшний день в их архивах.

10

Спустя пять месяцев после смерти своей дочери в июне 1994 года Джэнет Пфафф позвонили продюсеры Шоу Опры Уинфри с приглашением выступить. Они планировали сюжет о родителях наркоманов и хотели, чтобы Джэнет пришла и рассказала о Кристен, которая умерла от предполагаемой передозировки героина.

Джэнет вежливо отказалась. Она сказала продюсерам, что просто эмоционально не готова говорить о своей дочери спустя такое короткое время после трагедии. Только теперь она готова признать истинную причину, по которой она отказалась выступать: «Я не уверена, что передозировка моей дочери была случайной, поэтому как я могла пойти на самое большое шоу в мире и говорить об этом?».

* * *

Кристен Мари Пфафф родилась в пригороде Буффало Уильямсвилле, Нью-Йорк, 26 мая 1967 года. Её родители развелись, когда она была маленькой, и вскоре после этого её мать вступила в новый брак. Когда Кристен был девять, родился её сводный брат, Джэйсон.

Кристен получила образование по программе католической школы в Буффало, где она в раннем возрасте научилась играть на классической виолончели и фортепьяно. Её мать вспоминает, что в то время как другие девочки её возраста играли в куклы, Кристен записывала песни гёрлскаутов, которые она адаптировала под свои собственные тексты.

В 1985 году она окончила Академию Священного Сердца, и затем недолгое время посещала Бостонский Колледж, прежде чем получить стипендию на обучение в Голландии. Два года спустя она стала студенткой Университета Миннесоты, где она специализировалась на исследованиях женщин, став ярой активисткой и работая в качестве кризисного консультанта жертв насилия. После получения 150 кредитов1 Кристен решила оставить колледж, чтобы осуществить мечту всей своей жизни – заняться музыкальной карьерой. «Я прогрессировала, – сказала она в интервью одной миннесотской газете. – Я просто решила создать группу и забыть о школе».

Кристен вскоре увлекла андеграундная музыкальная сцена Миннесоты, где она решила, что предпочитает играть хард-рок, а не уравновешенную классическую музыку, которую она исполняла с пяти лет. Она сама научилась играть на бас-гитаре, которой она быстро овладела в совершенстве. В её первый проект, «Drool», входили члены пользующихся скандальной славой миннеаполисских гараж-групп, «Cows» и «God`s Bullies»; вскоре после этого Кристен стала играть с двумя местными музыкантами, Джоакимом Брюэром и Мэттом Энтсмингером, сформировав новое трио под названием «Janitor Joe» с Кристен на басу и клавишах. «Кристен был невероятно энергичным человеком, – вспоминал Брюэр. – Она могла достигнуть всего, чего хотела».

За год о «Janitor Joe» заговорили на музыкальной сцене Миннесоты. В 1993 году уважаемая независимая студия звукозаписи «Amphetamine Reptile Records» выпустила дебютный альбом группы, «Big Metal Birds» («Большие Металлические Птицы»), который имел шумный успех.

Музыкальный талант Кристен начинал привлекать внимание за пределами миннесотской инди-сцены, но её известность не изменила её мягкого характера. «Она была самым спокойным, доброжелательным человеком, которого когда-либо можно было встретить, – вспоминает бывший музыкальный продюсер «Janitor Joe» Пэт Дуайер. – Кристен была красива. И она была чертовски талантлива и как музыкант, и как артистка».

Однажды вечером в 1993 году после того, как «Janitor Joe» закончили выступление в маленьком лос-анджелесском клубе, за кулисы пришли Эрик Эрландсон и Кортни Лав и представились Кристен. «Hole» только что подписали контракт с «Geffen Records», и они собирались ехать в студию, чтобы записывать новый альбом. Недавно из их группы ушла басистка, Лесли Харди, и им нужна была замена. Сообщив, что они «обалдели» от агрессивного стиля игры Кристен, они сказали ей, что она прекрасно впишется в их группу.

У Кристен хорошо шли дела в её собственной группе, которая начинала привлекать большое внимание. «Она долго переживала из-за этого решения, – говорит её отец, Норм Пфафф. – «Janitor Joe» только что сдвинулись с мёртвой точки, но она осознавала, что у неё появилась возможность играть в успешной группе на крупной студии звукозаписи». После долгих уговоров и щедрого финансового предложения она согласилась присоединиться к «Hole» на временной основе.

«Я просила Бога, чтобы она никогда не делала того шага, – говорит её мать, Джэнет. – Я была категорически против этого. Я никогда не доверяла Кортни и Эрику. Они сильно интересовались наркотиками. Я думала, что в Миннесоте Кристен ни в чём не нуждалась. Я пыталась убедить её не ехать, но она не хотела упускать такую благоприятную возможность».

Кристен арендовала квартиру в Сиэтле, где группа репетировала перед тем, как ехать в студию в Атланте, чтобы записывать свой новый альбом, «Live Through This». Вскоре у Кристен завязался роман с гитаристом группы, Эриком Эрландсоном, бывшим приятелем Кортни, который говорил друзьям, что он очарован потрясающими длинными черными, как смоль, волосами и прекрасной фигурой Кристен. В течение несколько недель она подсела на героин.

Джэнет пыталась убедить свою дочь уйти из группы и обратиться в детоксикационный центр, но она мало что могла сделать для Кристен, потому что она была далеко. Однако Джэйсон сам видел глубину зависимости своей сестры: «Я думаю, что она, возможно, уже пробовала героин до того, как познакомилась с Кортни, но в Сиэтле Кортни сделала так, чтобы она к нему пристрастилась. Она всегда удостоверялась, что у Кристен есть столько героина, сколько ей нужно. Я был там в то время. Кристен попросила меня переехать в Сиэтл, чтобы быть с ней для поддержки, поэтому я был свидетелем многих сумасшедших вещей, которые там происходили. Однажды Кристен показала мне кошелёк, который ей подарила Кортни. В нём были иглы, которые туда положила Кортни. Кортни и остальные члены группы заставляли Кристен бесконтрольно принимать наркотики. Конечно, у Кристен было собственное мнение, поэтому отчасти она должна взять на себя ответственность».

По словам близкой подруги Кристен Кэти Хьюитт, Кристен и Кортни сперва хорошо уживались, но отношения быстро стали ухудшаться после того, как группа улетела в Атланту, чтобы записывать «Live Through This». Кристен была официально обученным музыкантом с глубокими убеждениями относительно песенных аранжировок. Кортни могла только играть на инструменте. Истерично отстаивая свои музыкальные способности, она не прислушивалась к советам Кристен и неоднократно грозилась уволить её.

Хьюитт полагает, что Кортни намеревалась эмоционально сломить Кристен, опыт, который травмировал её подругу: «Кортни всё время кричала на Кристен. Она хотела удостовериться, что Кристен понимает, кто босс. Я думаю, что Кристен боялась Кортни. Она думала, что та была неуправляема. Она сказала, что Кортни – самый эгоистичный, опасный и жадный до власти человек из тех, кого она когда-либо встречала. Кристен интересовалась созданием хорошей музыки. Кортни больше интересовало то, чтобы сделать так, чтобы все газеты писали обо всех тех сумасшествиях, которые она сделала каждый день».

В довершение всех бед у Кристен завязалась тесная дружба с Куртом. Они проводили часы за разговорами. Как вспоминает Джэйсон, «Курт очень любил Кристен. Из-за этого Кортни стала очень ревнивой. Кортни пристально наблюдала за ними. Я не думаю, что они были увлечены – на самом деле, я уверен, что не были – но Кортни ревновала, потому что Кристен была такой красивой и умной. И у неё с Куртом было много общего. Они обычно много говорили о книгах, искусстве и музыке. Я не думаю, что это очень радовало Кортни». Однажды Кортни пожаловалась Джэйсону, что Курт и Кристен «слишком много общаются». Спустя две недели, когда Курт подарил Кристен роман «Парфюмер», по словам Джэйсона, «Кортни пришла в ярость».

Под Рождество 1993 года Кристен рассталась с Эриком, их отношения Кэти Хьюитт описывает как «кошмарные»: «Трудно сказать, любила ли вообще Кристен Эрика. Я думаю, что это были отношения больше для удобства. Кристен только что приехала в Сиэтл, а Эрик тут как тут – приветствует её с распростёртыми объятьями. Я думаю, что эти отношения, в конце концов, исчезли, потому что Кристен хотела изменить свою захудалую жизнь с наркотиками и выпивкой». Вскоре после разрыва Эрландсон стал встречаться с голливудской актрисой Дрю Бэрримор.

Альбом был завершён, Кристен в феврале переехала назад в Миннеаполис, чтобы ждать начала летнего тура «Hole». Именно там она узнала о смерти Курта. «Она была опустошена, – вспоминает Джэнет. – Это была большая потеря для неё. Она потеряла того, кого она очень уважала. У них было много общего. Для неё это был громкий тревожный звонок. Кристен прекратила принимать наркотики в тот день, когда умер Курт».

Нетвёрдой походкой Кристен пришла в миннеаполисский детоксикационный центр и начала работу по исправлению своей жизни. В мае она сказала в интервью местной альтернативной газете Миннесоты «Nightly», как она счастлива, что она дома: «Мне на самом деле здесь очень хорошо заниматься тем, что я теперь делаю здесь, вернувшись к друзьям, играть вместе музыку, чего мне очень не хватало. Я не могла работать в Сиэтле, потому что местная сцена была такой застойной. В Миннеаполисе есть куда двигаться». Курт Кобэйн, сказала она репортёру, «разбил мне сердце». Она была не в состоянии уточнять.

Тем временем она приняла решение воссоединиться со своей старой группой, «Janitor Joe». Воскреснув, группа из Миннеаполиса в мае полетела в Европу в краткий тур. Кристен твёрдо решила, что никогда не вернётся в «Hole».

«Впервые я встретилась с Кортни на Фестивале в Финиксе в Англии в 1993 году, – говорит Джэнет Пфафф. – Она никогда не смотрела мне в глаза, и я никогда не могла понять, почему. Я думала, что она была очень груба. Я никогда не доверяла ей, и я видела, как она относится к Кристен. Когда Кристен сказала мне, что уходит из «Hole», она говорила, что больше никогда не вернётся к ним вне зависимости от успеха альбома. На самом деле она уходила не из «Hole», она уходила от Кортни. Она просто больше не могла находиться рядом с Кортни, особенно после смерти Курта. Я думаю, что она боялась её. Она хотела начать всё сначала».

Как сказала Кристен своему товарищу по группе «Janitor Joe» Мэтту Энтсмингеру, «все эти люди – сумасшедшие. Пусть ищут другого идиота, чтобы играл на басу. Я – это прошлое».

Услышав эту новость, Кортни стала мертвенно бледной. «Live Through This» только что вышел с большим успехом, и многие критики отдавали должное игре Кристен на басу из-за уникального нового саунда группы. Её назвали одной из ведущих рок-басисток в стране. «Тот день, когда Кристен присоединилась к «Hole» стал нашим взлётом, – сказал Эрландсон в интервью журналу «Spin». – Неожиданно мы стали настоящей группой». Уйти именно тогда, когда должен был начаться долгожданный тур «Hole» – означало привести в беспорядок тщательно упорядоченные планы Кортни.

Однако перед тем как навсегда поселиться в Миннеаполисе, Кристен договорилась о том, чтобы посетить Сиэтл в последний раз – только для того, чтобы забрать свои вещи из квартиры. По причинам, которые она теперь не может рационально объяснить, Джэнет просила Кристен не ездить: «Я чувствовала, что может случиться что-то плохое. Я просто не хотела, чтобы она возвращалась. У меня было такое странное внутреннее чувство, которое говорило мне, чтобы я не дала ей уехать. Но она больше не была ребёнком. Говорить ей это – это просто чересчур. Это было её решение».

Когда просьбы Джэнет были пропущены мимо ушей, она попросила своего кузена Майкла, охранника, сопровождать Кристен в Сиэтл, чтобы помочь ей собрать её вещи, и даже купила Майклу железнодорожный билет туда. Но когда европейский тур «Janitor Joe» затянулся, и поездка Кристен в Сиэтл была отложена на неделю, её кузен не смог поехать. Кристен попросила своего друга Пола Эриксона, лидера миннеаполисской группы «Hammerhead», поехать с ней и помочь ей переехать.

Они приехали в Сиэтл 14 июня. На следующий день Пол и Кристен упаковали её мебель и другие вещи в пикап, взятый напрокат, чтобы ехать обратно в Миннеаполис. Они планировали выезжать на следующее утро.

После того, как Пол закончил помогать Кристен загружать пикап, он вызвался провести ночь в грузовике, чтобы охранять её вещи от воров. Поговаривали, что в том году в окрестностях Капитолийского холма, где жила Кристен, было больше героиновых наркоманов на квадратный метр, чем в любом другом районе Соединённых Штатов; воровство героинщиков было необузданным. В тот вечер Кристен позвонила своему товарищу по группе «Janitor Joe» Джоакиму Брюэру, который впоследствии сказал, что Кристен казалась «такой радостной и счастливой, как никогда. Она не могла дождаться возвращения в Миннеаполис».

Около 20:00 Пол оставил Кристен одну в квартире, чтобы она могла принять ванну. Спустя несколько минут, сидя в грузовике, он увидел, что в квартиру вошёл Эрик Эрландсон, а потом уехал спустя примерно полчаса. Пол вернулся в квартиру примерно в 21:30 и постучал в запертую дверь ванной. Он услышал, как Кристен похрапывает внутри. Он знал, что она часто засыпает в ванне, поэтому он вернулся к грузовику и проспал там всю ночь.

Когда Пол проснулся на следующее утро, он вернулся в квартиру, чтобы посмотреть, готова ли Кристен отправляться в путь. Он обнаружил, что дверь ванной всё ещё заперта. Когда он постучал и не получил никакого ответа, он выломал дверь. Кристен стояла на коленях в одном-двух дюймах от воды в ванной, без сознания. Телефон был уже отключён из-за переезда, поэтому он помчался к телефон-автомату на углу, чтобы позвонить по 911. К тому времени, когда приехали полиция и медики, она была мертва. В косметичке на полу ванной полиция нашла то, что они описали как «шприцы и наркотические принадлежности».

17 июня представитель Судебно-Медицинского Управления Округа Кинг объявил, что смерть Кристен была несчастным случаем; он не назвал того, кто проводил вскрытие трупа. Когда мы получили копию свидетельства о смерти Кристен, выяснилось, что задание выполнял не кто иной, как Николас Хартшорн, который определил причину смерти как «Острое Наркотическое Опьянение», вызванное случайным «[введением] употреблением наркотика».

«Казалось ясным, что часто саморазрушительный полусвет грандж-музыки требовал ещё одной жертвы», – заключил журнал «People», слегка растерявшись. СМИ поспешно обвинили печально известную наркотическую культуру города, а также его беспощадную музыкальную сцену. Рок-звёзды умерли, заключили они, и странно, что все они, казалось, умирали в одном и том же возрасте. Не одно сообщение отмечало, что и Курту, и Кристен было двадцать семь, когда у них произошла смертельная передозировка – столько же лет было Джиму Моррисону, Дженис Джоплин и Джими Хендриксу, когда они встретили собственную смерть, связанную с наркотиками, четверть века назад.

Но было и другое интригующее совпадение. Тот факт, что к этим двум смертям имеют отношение те, кто был близок к Кортни, не укрылся от тех, кто только начинал сомневаться в официальном заключении о смерти Курта.

* * *

Душным августовским вечером 2003 года мы сидим в богемном «Higher Ground Caf» в Буффало. Джэнет Пфафф согласилась публично рассказать о смерти своей дочери впервые с тех пор, как девять лет назад она лишилась Кристен. Она принесла с собой некоторые памятные вещи Кристен: журналы, фотографии и платиновый альбом, вручённый ей посмертно «Geffen Records», празднуя миллион проданных экземпляров альбома «Hole» «Live Through This». Джэнет сопровождает двадцативосьмилетний брат Кристен, Джэйсон.

«Я никогда не забуду, как я узнала о смерти Кристен, – говорит Джэнет, её голос прерывается. – Я только что вернулась из гастронома, а у дома стояла машина моего брата, очень странно для середины дня. Мой брат, Дон, вышел из дома и сообщил мне новость. Я едва не упала наземь. Он сказал мне, что это была случайная передозировка. Я просто не могла в это поверить. Она прошла реабилитацию и увлеклась религией. Она прекратила принимать наркотики в тот день, когда умер Курт. Я говорила с ней каждый день. Она сказала, что без наркотиков она счастливее, чем когда-либо. Именно поэтому я была так потрясена, когда полиция сказала, что она умерла от передозировки наркотиков. Я просто не думала, что это возможно, потому что она так давно не принимала наркотики».

Джэнет вспоминает, как «Geffen Records» передал сообщение, что члены «Hole» хотели бы присутствовать на похоронах. Она категорически отказалась. «Я не знаю, что происходит на этой Сиэтлской сцене, – сказала она «People» в своём единственном в то время публичном заявлении о смерти её дочери. – Но что-то случилось, случилось что-то ужасное».

Президент «Geffen» Эд Розенблатт сделал публичное сочувственное заявление, в котором он по ошибке предполагал, что Кристен на момент смерти всё ещё была членом «Hole»: «Это тем более трагично, потому что прошлой зимой она прошла антинаркотическую реабилитационную программу. Она была в процессе возвращения обратно в Миннеаполис, чтобы побыть со старыми друзьями до возобновления тура «Hole». Кортни сделала своё собственное заявление, объявив, что смерть Кристен не повлечёт отмену предстоящего тура «Hole»: «Я очень страдаю из-за смерти Кристен. Мы явно потрясены трагедиями, затрагивающими группу в последние месяцы, но мы решили продолжать».

На той неделе, вопреки явным распоряжениям семьи, один из членов группы всё-таки объявился на похоронах – Эрик Эрландсон – который, шокировав семью и собравшихся скорбящих, бросился на гроб Кристен как раз перед тем, как его опустили в землю. Его немедленно выпроводила служба безопасности. Час спустя он появился в доме Пфафф и выглядел странно. Его отказались впускать.

«Он выглядел так, словно принял много наркотиков, – вспоминает Джэнет. – Я не хотела цирка, а это – именно то, что он сотворил, когда бросился на её гроб».

Норм Пфафф прилетел сразу же, как только услышал о смерти своей дочери; когда он приехал, он встретился с Кортни и другими членами «Hole». Впоследствии он рассказал об этой встрече в «Seattle Weekly»: «Не было никаких признаков подобия раскаяния, которое вы бы искали в человеке, который потерял того, кого он любил. Возможно, это из-за того, что умерла Кристен, или кто-то просто опоздал на автобус».

Тем временем Кортни отправила сообщение на AOL Интернет-телеконференцию о недавних трагедиях в своей жизни: «Я прошу вас, молитесь за [Курта] и Кристен… они слышат это, я знаю…. Моя подруга лишилась своей звёздной жизни. У моего ребёнка нет папы…. Пожалуйста, молитесь за маму Кристен».

Но молящиеся не собирались делать это для семьи Пфафф. Они уже начинали испытывать подозрения по поводу смерти Кристен. Когда Джэнет больше узнала о времени, которое Кристен провела в Сиэтле, и особенно об ожесточённой ревности Кортни из-за отношений Кристен и Курта, она позвонила в полицию Сиэтла, чтобы сообщить о своих опасениях только для того, чтобы получить резкий отказ. «Они сказали мне, что не могут расследовать каждую смерть от героина в Сиэтле, потому что тогда передозировки у людей происходили каждый день, и у них просто нет кадров, чтобы расследовать все имевшие место случаи смертей от наркотиков», – вспоминает она.

Действительно, полиция Сиэтла приняла опасения семьи лишь со скрытой усталостью. Когда спустя несколько дней после смерти Кристен «Seattle Times» осведомилась, изучала ли полиция обстоятельства передозировки Пфафф или пыталась ли определить местонахождение источника героина, капитан Дэн Брайант из Отдела по борьбе с наркотиками сказал в интервью газете: «Пока у нас не будет того, кто знал её и согласился бы давать показания и работать с нами, мы на самом деле никуда не продвинемся. Мы не будем рассматривать это дело иначе, чем любое другое только потому, что это кто-то известный. Мы действительно пытались определить местонахождение источника наркотиков в случае с Кобэйном, но были неспособны предложить какое-нибудь обоснованное доказательство. В этом деле это также вполне может оказаться правдой».

Вскоре после этого полиция Сиэтла возвратила вещи Кристен, конфискованные из её квартиры в день, когда было обнаружено её тело. Среди них был личный дневник Кристен, некоторые его страницы были необъяснимым образом вырваны. «Я не знаю, кто вырвал те страницы, – говорит Джэнет, – но у меня есть свои подозрения». «Они были очень личными, – объясняет она. – Я – по-прежнему убитая горем мать. Для меня и моей семьи было так трудно пережить нашу утрату. Возможно, когда я почувствую, что пришло время, я выпущу отрывки из её дневника ради её фэнов. Для них её смерть тоже была тяжёлым ударом. Я получала сочувственные послания со всего мира». Однако она соглашается показать нам самые последние слова, которые Кристен написала перед смертью: «На своём рукаве начертаю – как жить, я знаю».