Текст книги "Одержимый ею (СИ)"
Автор книги: Яся Белая
Соавторы: Яло Астахова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– Ингуся, дружочек, – нежно воркует Артём, – ты не могла бы мне помочь?
Улыбаюсь ему:
– Конечно.
Он берёт с тумбочки жёлтый конверт, который я ранее не замечала, и передаёт мне.
– Сейчас знакомый подъедет – могла бы передать. Нужно, из рук в руки. Парням Валерки доверить не могу.
Киваю:
– Хорошо, мне не сложно.
Беру пакет, спускаюсь вниз, иду за ворота.
Охране, видимо, дано задание блюсти меня, но я не пленница, что и говорю. И ребята нехотя открывают ворота.
Тут меня уже ждёт хищная чёрная машина. Подхожу ближе, опускается заднее окно.
– Инга Юрьевна? – интересуется довольно привлекательный темноволосый мужчина лет тридцати-тридцати пяти.
– Д-да, – отвечаю неохотно, потому что в душу забирается дурное предчувствие.
Мужчина добродушно улыбается, распахивает дверь.
– Присаживайтесь, – но, видя мою заминку, ещё сильнее расплывается в улыбке: – Не бойтесь, я не кусаюсь. Я – друг Артёма.
И я сажусь.
Дверь тут же не просто закрывается, но и защёлкивается.
Меня накрывает паника.
– Кто вы? Выпустите меня? – дёргаю дверь, понимая, что это бесполезно.
– Позвольте представиться, – говорит мужчина, прикладывая руку к груди и наклоняя голову в полупоклоне, – Вадим Лютешин. Для близких – просто Лютый.
– Отпустите меня, – жалобно канючу я. – Я согласилась только передать вам послание от Артёма.
Протягиваю ему конверт.
Лютый ухмыляется, забирает у меня послание и швыряет его в багажное отделение.
– Да, я оценил его подарок.
– Что вы имеете в виду? – лепечу я, чувствуя, как сердце падает в пятки.
– Тебя, детка, тебя.
Он подаёт знак водителю, и машина трогается с места.
Глава 9
ИНГА
– Отпустите! – продолжаю умолять я, хотя и понимаю всю тщетность своих попыток.
Лютый лишь ехидно ухмыляется. И мне противно от этой ухмылки. Как, минуту назад, я сочла его привлекательным? Сейчас этот холёный зализанный ублюдок в дорогих брендовых шмотках кажется мне более чем отвратительным.
Специально вызываю в памяти лицо Валерия – строгие, немного резкие, холодноватые черты, глаза цвета талого льда, грация сильного хищника в каждом движении… Вот кто привлекательный, а не этот урод!
– Нет-нет, детка, – качает он у меня перед носом тонким, лишь чуть толще моего, пальцем, – ты слишком ценный лот.
– Валерий это так не оставит! Он придёт за мной!
Лютый ухмыляется ещё гаже:
– Ну, конечно же, придёт! На то и расчет был, Фиалочка! – он склоняет голову и рассматривает меня, как подопытного зверька. – Думаешь, кому-то нужен твой муженёк? Тёмыч – лишь разменная монета, я специально ставку на него делал, прикармливал, в долг отслюнявливал. Чтобы к брату подобраться. А тут ты! Ну не прелесть, а? Тёмыч сам спалился, рассказал, что крутой Пахом залип на девку из галереи. Тут мы и продумали многоходовочку. Думаешь, Тёмка Крачков, баклан этот, на тебе взаправду женился? – он мерзко хохочет. – Я сам помогал ему липовый паспорт забахать. Так что Артёму Крачкову ты не жена ни разу, потому что вышла замуж за Васю Пупкина.
Меня начинает мутить от гадливости. Как Артём мог так поступить? Почему он настолько не любит брата? Ведь Валерий, как умеет, защищает его и считает своей семьёй?
Но плакать я, конечно же, не собираюсь. Эта мразь не увидит моих слёз. Если Валера не успеет, и эти уроды со мной что-нибудь сделают – я покончу с собой. Жить с таким позором просто не смогу.
– И куда мы едем? На аукцион?
– Сначала в салон, тебя нужно как следует подготовить. Подчеркнуть твою красоту, – он поддевает мой подбородок и заглядывает в глаза, – действительно, фиалковые… – тянет удивлённо. – Сегодня будут лучшие в моей жизни торги. Я уже разослал приглашения. Соберётся весь цвет.
Меня передёргивает.
Как же мерзко! Меня выставят на подиуме, как товар, и десятки озабоченных извращенцев станут глазеть на меня.
Об этом и говорил Валерий!
Боже, почему я его не слушала?! Почему не посоветовалась? Нужно было к нему с тем пакетом рвануть, вместе посмотреть, что там!
А так… получается… я его предала! Сама заманила в логово врага. И неизвестно теперь, выберется ли он оттуда?
О себе не думаю. Сама сглупила, самой и расхлёбывать. Но обиднее всего, что моё хлебание ударит по любимому мужчине.
Дура, ой, дура!
Если мы останемся живы, Валерий меня не простит! Я бы на его месте – не простила.
За такими размышлениями и не замечаю, как мы подъезжаем к высоченным кованым воротам. Лютый отдаёт сигнал, тяжёлая секция отъезжает в сторону, и мы оказываемся перед особняком – довольно ухоженным и презентабельным.
Я непонимающе оглядываюсь на Лютого.
– Вы же говорили – в салон?
– Всё правильно, Фиалка, тут тебе и салон, и бутик, и SPA-процедуры, и даже пластический хирург. Не волнуйся, мои девочки многих профессионалов за пояс заткнут. Большинство из них – дипломированные специалисты в разных областях. Будешь конфеткой. А ты что, надеялась на обычный салон? Думала, сбежать или связаться со своим полюбовником?
Фыркаю, не хочу признавать, что были такие мысли.
Лютый выходит, обходит машину и галантно подаёт мне руку:
– Прошу, Фиалка. Добро пожаловать в лучший бордель нашего города. Надеюсь, когда ты надоешь своему новому хозяину, он привезёт тебя сюда.
Боже, как же гадко и противно всё.
Руки Лютого я, конечно же, не касаюсь.
Иду за ним следом, а сзади и по бокам – его охранники. Среди них узнаю и того лысого, что держал меня в ресторане. Он тоже узнаёт и ехидно лыбится.
Когда мы входим в холл, напоминающий фойе фешенебельного отеля, я вижу, как к Лютому подплывает дама лет тридцати. Она была бы красоткой, если бы не жуткий шрам, который пересекает её лицо наискосок. Фигура у неё скорее под стать юноше, чем женщине – широкие плечи, узкие бёдра. Зато ноги – от ушей. А яркое красное платье с длинным разрезом не оставляет простора фантазии.
Они с Лютым набрасываются друг на друга, как голодные звери и…нет, я не могу назвать это – поцелуем. Сосутся, лижутся, трахают друг друга в рот. Лютый при этом ещё и её ягодицы жамкает.
Фу, отвратительно.
Отвожу взгляд, потому что чувствую острый приступ тошноты. Меня сейчас вырвет прямо на дорогой паркет.
Наконец Лютый отлипает от женщины, берёт её за руку – только сейчас я замечаю, что у неё на руке нет безымянного пальца – и подводит ко мне.
– Аннушка, – воркует он, – вверяю тебе эту куколку. К семи вечера она должна выглядеть так, чтобы даже у импотента на неё вставал.
– Не волнуйся, шеф, – отзывается Аннушка, и голос у неё оказывается низкий, почти мужской, – сделаем в лучшем виде.
– И ещё, драгоценная моя, осмотри её, пожалуйста. Эта фиалочка должна быть невинна, как дева Мария в момент непорочного зачатия. Но Пахом, сука, скорее всего уже пробу снял. Поэтому тебе предстоит сделать одну милую операцию.
– Всё будет, шеф. Мой медицинский кабинет – твоими стараниями – лучший в городе.
– Рассчитываю на тебя, – Лютый звонко шлёпает по заднице, девица неприятно взвизгивает.
Лютый поворачивается к своим парням:
– Идёмте, ребята, подождём, развлечёмся. Сегодня новых девочек привезли…Так же, Анна?
Та кивает.
Амбалы Лютого скалятся:
– Ага, новых, но со старыми дырками.
И, обмениваясь сальными шуточками, уходят наверх, вслед за своим боссом.
Мы с Анной остаёмся один на один, и она пристально рассматривает меня.
Анна выше меня, шире в плечах и почти плоская. Но лицо, не считая шрама, исключительно красиво. Классической иконописной красотой.
– Идём, – наконец, говорит она.
Мотаю головой:
– Нет. Пожалуйста. Отпустите меня.
– Ты дура? – интересуется Анна, вскинув брови. – Я не собираюсь предавать Лютого. Мне моя жизнь дорога и шкура, хоть и изрядно потрёпанная.
– Но я не хочу на торги! – жалобно пищу, обхватывая себя руками.
– Раньше надо было думать! – злится Анна. – До того, как ты оказалась здесь! А теперь не строй из себя недотрогу! Я с тобой церемониться не буду. Со мной никто не церемонился.
И в подтверждение своих слов грубо хватает меня за плечо и тащит по коридору, а потом буквально закидывает в одну из дверей, закрывая её за нами.
Я оказываюсь среди медицинского кабинета. Здесь ничего страшного, всё вполне цивильно, чисто, стерильно, как в респектабельной клинике.
– Раздевайся и на кресло! – командует Анна, и достаёт из ящика перчатки и гинекологический набор.
Кресло я замечаю только теперь, и меня окатывает жаркой волной. Это так стыдно и унизительно.
– Что стала? – рявкает Анна. – Бегом! У нас мало времени!
– Но вы не можете?! – жалобно сопротивляюсь я. – Вы не врач!
– Я акушер-гинеколог со стажем, – злится она. – Думаешь, я всю жизнь борделем управляла? – и, видя мой испуг, должно быть, вспоминает медицинскую этику и сбавляет тон: – Не дрейфь, я аккуратно посмотрю. Никто ещё не жаловался.
Мне остаётся только подчиниться и пройти через унизительную процедуру. Я радуюсь тому, что по-прежнему удаётся сдерживать слёзы. Они были бы совсем ни кстати.
Закончив осмотр, Анна кидает мне пушистый халат и говорит:
– Одень пока его, сейчас на процедуры пойдёшь. То-то шеф будет рад, что ты ещё целка, и зашивать не надо.
Господи, какие же омерзительные разговоры.
Дальше Анна передаёт меня в руки других – стилистов, маникюрщиков, косметологов. И я увещеваю себя, что просто посещаю салон красоты. Так легче продержаться.
Наконец, мне приносят наряд на сегодняшний вечер – струящееся платье из нежно-сиреневого шелка и шифона. Длинное в пол, с широкой разлетающейся юбкой. Рукава приспущены, оставляя обнажёнными плечи. По лифу – вышивка бисером и объёмная аппликация в виде цветов и веток. Умеренное декольте и никаких разрезов. К нему – светлые босоножки на невыском каблуке, кулон-капля из аметиста на тонкой серебряной цепочке и изящный венок из лаванды. Когда меня облачают в это великолепие, я становлюсь похожа на лесную фею.
Результат в зеркале очень нравится и в тоже время – очень печалит меня. Будь это для любимого – я была бы счастлива. Но ведь меня готовят на продажу. И сейчас – просто красиво упаковали товар.
Когда всё законченно, врывается Лютый, злой, как чёрт, а за ним – несколько амбалов.
– Везите её в «Клетку»! – вопит Лютый. – Этот поддонок Пахом всё переиграл! Хочет бой – будет ему бой!
Я не успеваю ничего расспросить, узнать, что происходит, как меня подхватывают, словно фарфоровую куклу, и почти на весу тянут вновь к машине.
В этот раз мы останавливаемся возле какого-то ангара. Вокруг такая грязь, что всё тот же лысый, который до этого лишь грубо хватал, поднимает меня на руки.
– Ты губу не раскатывай, девка, – комментирует он свои действия, – просто босс сказал доставить тебя в целости и сохранности. И чтобы не пылинки на тебе не было.
Он несёт меня по каким-то полутёмным коридорам, где шушукаются подозрительные и гадкие на вид личности. И мне становится дурно от одного их вида.
Но дурнеет по-настоящему, когда вон вытаскивает меня в полосу света, и я понимаю, где оказалась и почему это место называют «клеткой».
Передо мной действительно клетка, огораживающая арену. На таких, обычно, проходят бои без правил.
Лысый заносит меня внутрь и идёт к небольшому подиуму, в центре которого стоит чёрный трон.
Сюда он и опускает меня.
С ужасом оглядываю помещение, где оказалось. Вокруг на трибунах беснуются какие-то…нет..не люди, чудовища. Их мерзкие рожи искажены похотью и жаждой крови. Они непрестанно орут, из-за чего закрытое пространство наполняет давящий гул.
И вот на подиум рядом со мной взбегает рефери – это я понимаю по полосатой рубашке и чёрной жилетке.
Вспыхивают прожектора, высвечивая меня. А все, кто за прутьями клетки, становятся невидимы.
– Внимание-внимание, уважаемая публика! – кричит рефери в микрофон, так, что у меня закладывает уши. – Сегодня у нас – особенный бой. Сегодня победителю достанется ценный приз, – он указывает на меня, – вот эта нежная принцесса. И – внимание! – она ещё девственна!
Зал просто ревёт.
Какой ужас!
Это даже хуже, чем аукцион. Стать трофеем какого-то отбитого на всю голову урода!
Боже, почему я не умерла сегодня.
А рефери продолжает бесноваться:
– Позвольте мне представить вам наших сегодняшних участников. Один из них в конце этого вечера распечатает сладенькие дырочки нашей принцессы! Итак, в синем углу сегодня абсолютный чемпион последних трёх лет, мастер ножевого боя Бизон.
Вой трибун превышает допустимые децибелы. Удивляюсь, как у меня не льётся кровь из ушей.
За клеткой скандируют:
– Бизон! Бизон! Бизон!
И он появляется.
Бизон далеко от меня, но его аура буквально вжимает в трон. Он громаден. Наверное, у этого верзилы в роду были орки или гоблины. Во всяком случае, ничего человеческого в его отвратительной роже нет. Он уродлив и гадок. В ручищах он сжимает гигантские ножи. Такими мясники рубят туши.
Не человек – настоящая машина убийства.
И…мой смертный приговор.
Прости меня, Чудовище, твоя Белль подвела тебя…
Глава 10
ВАЛЕРИЙ
Оклёмываюсь я достаточно быстро. И не в такие передряги попадал. Да и не с руки сейчас валятся с царапинами. Инга эти несколько дней ходила за мной, как за младенцем. И её милая, хоть и слегка назойливая, забота приятна мне. Поэтому я позволяю себе украсть у жизни эти несколько дней гармонии и тихого почти семейного счастья.
Кроме того, я замечаю иногда, что девочка бросает на меня взгляды, в которых читается явный женский интерес.
О, Белль, не надо на меня так смотреть. Твоё чудовище и так на грани.
От одного ее вида мне срывает крышу! Ее нереальные фиалковые глаза являются мне в тревожных снах, которые я не запоминаю. Уже не помогают ни зал, ни виски! Но нельзя! Нельзя, черт возьми! Она не просто чужая жена, она – жена брата и потому неприкосновенна! Но я сам же и запер ее в нашем доме, в котором теперь каждый уголок пропитался ее ароматом – тонкий, свежий, цветочный парфюм, от которого кружится голова и путаются мысли.
Я хочу ее до сумасшествия. Это уже не желание. Это – чистое вожделение, жажда и похоть. Страстно хочется завладеть, присвоить, закинуть стройные ножки к себе на плечи и по-хозяйски врываться первым. Бурно подминая ее тело под себя, пить стоны удовольствия, потому что она должна испытать только удовольствие! Со мной! Я так хочу!
Или проникать глубоко внутрь, лаская нежную попку, удерживая ее за стройные бедра, навязывать ритм. Хочу быть единственным, кто увидит, какой развратной шлюшкой она может быть в постели. Но мне нельзя даже хотеть этого. Я – коронованный авторитет, и жена мне не положена по нашим законам.
Едва смог вставать, переползаю в свой кабинет и включаю приемники тех жучков, которые поехали из моей берлоги с лейтенантиком.
Из прослушивания переговоров ментов удалось выцепить имя Князя. Урою, падлу! Оттоптал он свое, походу.
Но судьба распорядилась иначе – первым под мою раздачу попал Лютый. Я не фаталист и особо не верю в предначертание, но так раскинуть карты жизни для Лютого могла только злодейка-судьба! Да и Темочка, братец мой обожаемый, отличился – отправил-таки Ингу в логово Лютого, сука.
О том, что твориться какая-то дичь, сообщает Тугарин. Боец докладывает, не заходя в кабинет, опасливо мнется на входе и ровным голосом излагает:
– Босс, Инга Юрьевна ушла из особняка. Предположительно по поручению Артема Евгеньевича. Наши парни проследили ее до машины Лютого, но следом не поехали, – отчитывается помощник и морщится: – Она сама к нему в машину села, босс!
Какого хрена, Инга?! Что за игру ты ведёшь? Не советую со мной так шутить. Ой, не советую, девочка.
Но с тобой разберёмся потом, а пока взлетаю в комнату к Артему.
– Братец, может ты объяснишь, какого хрена твоя жена села в машину к Лютому? – ядовито спрашиваю у Темы. И мне не нравится облегчение, которое проступает на его роже.
Если бы не Айгуль и сиделка, то я бы точно его сейчас убил.
– Благодари этих женщин, Темочка, что, жив сейчас остался! – как ни стараюсь, но злость все же пробирается в голос. – Я не понимаю, Темка, что она тебе сделала? Как можно быть таким нелюдем – невинную девушку окунать в ад ни за что, просто потому что тебе так захотелось! Не достоин ты короны за такие поступки! Потому что авторитет – не убийца. Он – вор! А ты не воруешь, ты убиваешь, сучёныш!
– Ой, типа ты – ангел божий! И никого не убиваешь! – скрипуче смеется брат, пряча глаза.
–Только защищаясь. А это по нашим законам допускается, – резко отсекаю я.
Это – полуправда. Ведь отец заставлял меня проводить и карательные, и устрашающие операции. Я, правда, старался там никого не убивать, но выживали ли они после – не особенно интересовался.
Снова тороплюсь на выход: надо догнать Лютого и вытрясти из него всю душу, или что у него там на её месте.
Но Инга тоже молодец, блядь! Все вопросы в этом доме решаются только с моего дозволения. Вот и куда она, блядь, поперлась без моего разрешения? Да еще с кем! Пиздец! В собственном доме раскороновали.
Ну, ничего, я верну куколку и научу её правилам. Она у меня шёлковой станет.
Сжимаю руку в кулак, представляя, как намотаю на него её роскошные волосы.
Ты у меня запоёшь, сладкая. Чётко усвоишь, кто главный!
Перед тем, как рвануть к Лютому, отдаю указания:
– Охранять периметр, в конфронтации не вступать, на рожон не лезть. За брата головами отвечаете!
Затем уже даю распоряжения лично Тугарину:
– Закажи в ритуалке какой-нибудь венок с черной лентой и надписью: «Лютому от Пахома. Скорблю» И пусть доставят Лютоше.
Потом беру ребят и мчусь в гараж. Дома оставляю только Вадика. Он у нас целочка – еще никого в жизни не пустил в расход и потому сильно боится убить человека, а мне сейчас такие заминки ни к чему.
А я еду воевать и отбивать члена своей семьи.
И несмотря на злость, меня трясёт от страха за девушку. Я жалею, что не могу мгновенно очутиться рядом и заслонить собой. С ужасом представляю, через что ей сейчас приходится проходить.
Только не наделай ещё больших глупостей, Инга. Нельзя допустить, чтобы в мире исчезла капелька чистоты, какой является эта нежная девочка. А такого, как я совершенно не жаль – расходное мясо!
Ламборджини плавно летела над рытвинами асфальта. Иногда дергаясь на рессорах, когда дефекты российской дороги были чересчур жесткими для чуда зарубежного автопрома. Тачку, видимо, убью, но мне сейчас не до нее. Новую куплю, а вот Инга – единственная!
Останавливаюсь возле особняка Лютого и только тогда набираю его. Сучёныш ехидничает и исходится желчью триумфа.
Но мне не до риторики сейчас. Обрываю его резко:
– Короче, Лютый, есть что предъявить – предъявляй, но девушку ты мне сейчас же вернешь живой, здоровой и даже не испуганной. Ты меня понял, черт гуммозный?
– Ты за это ответишь! – яростно ревет Лютый в трубку.
– Не кукарекай мне тут! Я вхожу, – жестко рявкаю в ответ и отсекаю вызов.
Оружия у меня с собой нет, я – сам по себе оружие.
Конечно, спецура недавно меня слегка спустила с небес на землю, но не смертельно, а даже полезно в профилактических целях. В моем мире розовые сопли, равно как и розовые очки – верная дорога на кладбище или в лес ночью, в багажнике.
Тут уж, как повезет.
В общем, в шлюханистый особняк Лютого я вваливаюсь буквально на плечах его охраны. Ребята честно отрабатывали свою задачу, поэтому я не стал никого калечить.
Пафосное строение внутри имеет пошлую отделку под «улицы красных фонарей». Как он в этом живет?
По дому шныряют полуголые девки в условных костюмах горничных.
Фу, как тошнотно, никакой эстетики.
Лютый – гроза всех шлюх города – спускается ко мне собственной персоной. Такие, как он, привлекательны для женщин: стройный, высокий, но – не боец. Ко мне выходит в элегантном черном шелковом халате с вышитыми золотом китайскими драконами – очередные никому не нужные понты. Но ему нравится этак по-барски встречать гостей, сразу ставя их на причитающееся место.
– Где девка? – с порога рявкаю я на сучонка.
Нельзя показывать, что она мне как-то особенно дорога. Достаточно, что я примчался ее спасать.
– Гони бабло теперь, Пахом! За эту кралю уже нехило предлагают, а аукцион еще только стартанул! – радостно лыбится лютый.
– Она – моя семья, Лютый! Я семьёй не торгую, я за неё закапываю, – обещаю я ему, глядя прямо в глаза.
– Значит, отработай, Пахом. Один выход на ринг против моего бойца. Тебе не привыкать, а вот Фиалке ремесло может оказаться в новинку, – лыбится кусок будущего покойника в понтовом шелковом халате.
Блядь!
Нельзя соглашаться на провокацию, но выбора у меня нет. И я соглашаюсь.
Однако последнее слово всё-таки оставляю за собой.
– Теперь ты мне до хера будешь должен, Лютоша! – сбиваю я его триумф.
Еще посмотрим, чья возьмет! Хорошо смеется тот, кто смеется над трупом.
Он фыркает:
– Встретимся в «Клетке»!
Я ухмыляюсь: жаль не с тобой, сучёныш. Ты вечно ссышь и прячешься за чужие спины.
Разворачиваюсь и ухожу. Мы с ребятами всей кавалькадой едем за город, в широко известное место узкому кругу лиц – «Клетку». Это – арена подпольных боёв без правил. Место принадлежит Князю. Но мы все периодически пользуемся этой ареной для своих нужд.
«Клетка» расположена в гигантском жестяном ангаре. Внутри – лабиринт помещений в два этажа, амфитеатр зрительских мест с обязательной VIP-ложей. Ну и, собственно, сама Клетка – ринг, окруженный конструкцией из толстых металлических прутьев. Войти в «Клетку», как и выйти из нее можно было через два прохода в прутьях. Каждый ведёт в свой угол ринга: в синий и красный.
Первым всегда входит рефери.
Сегодня внутри Клетки – некоторые изменения: на подиуме, что находится у одной из стен, установлен чёрный антикварный трон, а на нём – перепуганная, сжавшаяся в комочек Инга. Она была бледнее обычного, отчего казалась по-настоящему фарфоровой, словно кукла. И одета так же – стилисты Лютого постарались: воздушное платье подчёркивает хрупкость фигурки и красиво оттеняет фиалковые глаза. Длинные каштановые волосы льются шёлковым потоком до тоненькой талии. А венок из лаванды делает её похожей на сказочное существо. Если бы я вздумал рисовать фею, она была бы такой. Домыслить прозрачные радужные крылышки к такому образу – не сложно.
Вот только нежность и испуг малышки будят во мне самые низменные, тёмные и злые чувства. Зверь внутри рвёт цепи и желает раздирать в клочья.
Да, детка, больше никаких сантиментов. Когда я до тебя доберусь, а я обязательно доберусь, – не моли о пощаде. Предателей я не прощаю. Даже таких сладких.
Народу набилось уже прилично, словно Лютый уже не один день заранее рекламировал бой. Чую подставу, но пока не могу понять в чем.
В Клетку наконец просачивается рефери – худосочный мужичонка из команды Лютого. Оп-па, вот это кадровые перестановки! Он же обычно на букмекерском кресле ставки принимает. Бросаю взгляд на букмекерский стол и офигеваю – там девки сидят. Это что за кордебалет? Но долго размышлять мне не дают, рефери в специальный микрофон, свисающий на длинном шнуре с потолка, громко объявляет:
– Сегодня у нас необычный бой. Победителя ждёт ценный приз – вот эта маленькая принцесса, – я вижу, как в ужасе распахиваются глаза Инги, и злость, что клокотала ещё недавно, когда думал о ней, сменяется жалостью. Ну, Тёма, сволочь! Тебя вот так – ценным призом. Да только кому твоя тощая задница нужна? – Посмотрите, какой необычный цвет глаз у нашей девочки! А ещё, – рефери выдерживает паузу и, наконец, выдаёт главную интригу вечера: – она девственна. И один из победителей сможет сегодня распечатает её сладкие дырочки.
И зрители начинают реветь от восторга. Они пришли увидеть кровавое зрелище, а что может быть кровавее, чем отданная в сексуальное рабство невинная девушка? Меня передергивает от отвращения.
А, особенно, когда я вижу, кто будет моим соперником сегодня. Бизон! Эта мразь! Нет, точно не ему! Для него женщины – это мясо. Вернее, такого понятие, как женщина, для него не существует вообще. Он их так и называет «дырки». И поскольку у него голова лишь для того, чтобы в неё жрать и пить, то все его действия в отношении противоположного пола – это жёсткий, грязный трах, насилие и унижение.
Он кайфует от этого, гнида.
«Боже, если ты существуешь, посмотри на эту девушку – она же чистый ангел твой! Позволь мне победить сегодня! Завтра я приму любое твое наказание, как только спрячу ее ото всех, но сегодня я должен победить любой ценой!» – мысленно возношу я мольбу.
А рефери объявляет участников:
– В синем углу выступает знаменитый Бизон – чемпион последних трёх лет! Мастер ножевого боя!
Бизон – здоровенный детина, по габаритам похожий на платяной двустворчатый шкаф. Он выходит на ринг с двумя тесаками. Он явно идет меня убивать.
Потерпи, бычок, дай шнурки поглажу и позволю себя убить.
Но Бизон, зайдя в Клетку, нетерпеливо бьет копытом, бычится и наступает на меня, медленно и плавно поводя перед собой клинками.
Это он меня типа гипнотизирует, рассеивает мое внимание.
Хах!
Рефери продолжает:
– И просто сенсация сегодняшнего вечера – боец в красном углу! Да-да, тот самый легендарный Пахом!
Меня подталкивают к нужной двери, я давно уже скинул одежду, обнажив торс и оставшись лишь в удобных спортивных штанах.
Этот бой я посвящаю тебе, Белль.
За секунду до начала схватки – ловлю её взгляд. В нём снова страх. Но уже другой. За меня. Она прижимает к груди маленький кулачок и закусывает рубиновую губку…
Она волнуется за меня!
Это так ново и так хорошо. И придаёт сил.
Гонг, я выхожу к центру ринга, Бизон все также неторопливо помахивает ножами перед собой. Иногда, словно жонглер, перекидывая их из одной руки в другую. Вроде зрелищно, но бесполезно и даже вредно.
Я расслабляюсь и пытаюсь просчитать его ритмику. Когда Бизон уже на расстоянии рывка, в нужный момент, когда ножи снова покинули ладони и летят в воздухе, стремясь сменить руки, я делаю кувырок и захват. Нужно так свернуть этот шкаф в баранку, чтобы он не мог пырнуть меня. И я с удовольствием заламываю Бизона в болевой захват.
…бой идет до смерти, и мы уже изрядно измотали друг друга. Но удача сегодня на моей стороне. Однако убивать хорошего бойца, который просто делает свое дело, я не хочу. Будь на его месте Лютый – ни секунды бы не думал.
Поэтому я просто выкручиваю Бизону руку, и под дикий ор боли слышу легкий, едва различимый хруст ключицы. Как минимум, ближайший месяц он не попадет на ринг и сам останется жив и не убьет уже никого.
Пахом, да ты – добрая феечка, пацифист-переросток.
Бизону помогают уйти с ринга. Рефери скачет, восторженно объявляя меня победителем, у стола букмекеров разгорается потасовка. Многие поторопились поставить на явного фаворита и слили.
Я мысленно улыбаюсь своей хитрожопости: пока Лютый занимал ВИП ложу, я успел заслать Понта поставить на мою победу штуку американских зеленых банкнот и сейчас, кажется, обул Лютого на бабло.
Но это еще не все мелкие пакости с моей стороны, подскакиваю к рефери, без сопротивления отбираю микрофон и рявкаю на всю Клетку, глядя Лютому в глаза через все разделяющее нас пространство:
– Ты слил, Лютоша! Зассал выйти против меня сам, выставил лучшее свое мясо и слил, Лютик! Весь город теперь будет знать, как Пахом нагнул и поимел Лютошу! А потому что ты, Лютик – шлюшья мамка и не более! – под конец я усмехаюсь, а потом, нарочито нахмурясь, заявляю: – И девка теперь моя по праву. Только рыпнись забрать мое добро! – сутенер бесится в своей ложе, но ничего не может поделать. Правила есть правила, и даже он не сможет их отменить. Его за такое свои же порешат. Я крепко держу его за яйца, и это меня окрыляет.
В крови бурлит адреналин и ярость.
Влетаю на подиум, хватаю Ингу за руку и буквально сдёргиваю с трона. Она впечатывается в меня. Я вдыхаю её свежей цветочный аромат и самодовольно лыблюсь:
– Ну что, попалась! – шиплю, глядя в её бледное личико. – Думала, убежишь от меня. Побегала? Насладилась свободой? Ну, и каков вкус предательства?
Она всхлипывает, лепечет:
– Всё не так!
Дома объяснишь. Объяснять будешь долго и громко.
А сейчас – знай, что тебя ждёт, готовься:
– Ты была моей музой. Теперь ты – мой трофей.
Поднимаю её на руки и несу прочь. Она тихонько хнычет, но на меня это уже не действует. Её слёзы кормят моих демонов, будоражат мою тьму, кидают поленья в топку моей одержимости…
Всё, Белль, клетка захлопнулась. А Чудовище в ней очень голодно…
