Текст книги "Железный Ворон 2 (СИ)"

Автор книги: Ярослав Мечников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Амулет… она искала второй амулет? – пронеслась мысль. В любом случае, что бы она там ни делала, мне нужно увидеть всё своими глазами.

Я больше не колебался.

Всё ещё невидимый, я шагнул в тёмный провал крипты. Мои шаги были абсолютно беззвучны. Я спустился по знакомой каменной лестнице, и меня снова окутал запах сырости и формалина.

Я шёл по катакомбам, ориентируясь на её холодный, тревожный след в Сети. Он вёл меня тем же путём, которым нас вёл Дамиан. К завалу из камней.

Я осторожно протиснулся сквозь него и оказался на пороге лаборатории.

Я замер, не веря своим глазам.

Лаборатория была не пуста.

В центре, возле операционного стола, стояла Анастасия. Она была здесь. Сейчас.

Она была не одна.

Перед ней, на коленях, стоял Родион. Её брат.

А над ними обоими возвышалась третья фигура.

Высокий, иссохший человек в тёмно-фиолетовой мантии, расшитой серебряными рунами. Его лицо было скрыто глубоким капюшоном, но из-под него виднелась пергаментно-жёлтая кожа и тонкие, бескровные губы, растянутые в жуткой усмешке. В одной руке он держал ритуальный кинжал, а другой… он держал Анастасию за горло, прижимая к себе как живой щит.

– … глупая девочка, – шипел он, и его голос был как шелест сухих листьев. – Ты и правда думала, что твой маленький амулет-оберег поможет тебе здесь? В моём святилище? Я чувствую любую магию в этих стенах.

Анастасия пыталась вырваться, её лицо было бледным, но в глазах горела ненависть.

– Отпусти его, Магистр! – прохрипела она. – Он ни в чём не виноват!

– Не виноват? – рассмеялся Магистр. – О, он виноват. Он слаб. Он завистлив. Он предал свой Род ради горстки золота и обещания силы. Он привёл сюда моих людей, чтобы подставить твоего… жениха. Он идеальный материал для переработки.

Родион на полу затрясся от ужаса.

– Н-нет… я… я всё делал, как вы сказали! Я подбросил амулет… я…

– Ты провалился, – отрезал Магистр. – Твоя глупость привела сюда Воронцова и его друзей. Они всё узнали. Ты стал бесполезным свидетелем. Но твоя кровь, кровь Голицыных… она ещё пригодится.

Он занёс кинжал над Родионом.

ДА ЧТО, БЛТЬ, ТУТ ВООБЩЕ ПРОИСХОДИТ⁈

Мысль взорвалась в моей голове. Времени на раздумья не было.

Я не стал целиться в самого Магистра. Я прицелился в кинжал.

Резкий, сжатый в точку выпад. Не клинок, не хлыст. А просто точечная волна чистого эфира, как удар молота.

ВУХ!

Невидимый импульс пересёк лабораторию. Магистр, который как раз заносил кинжал, не успел среагировать. Мой удар пришёлся точно по его запястью.

Раздался сухой треск. Ритуальный кинжал вылетел из его ослабевших пальцев и со звоном отлетел в сторону.

– ЧТО⁈ – взревел Магистр, глядя на свою руку, а затем в пустоту, откуда пришла атака.

Он отпустил Анастасию, которая тут же отшатнулась, и развернулся, пытаясь понять, кто напал.

Я не дал ему этой возможности.

– А-А-А-А-А!!! – я издал дикий, яростный крик, всё ещё оставаясь невидимым, и бросился на него.

Пока я бежал, я на ходу плел новое заклинание. Я не создавал хлыст или клинок. Я вспомнил трансформацию, которую видел у одной из студенток. Эфирные иглы. Десяток коротких, острых, как бритва, снарядов из уплотнённой энергии сформировались вокруг моей руки.

И я метнул их. Точно в него.

Магистр, увидев летящие из ниоткуда сверкающие иглы, отреагировал с нечеловеческой скоростью.

– Щит Тьмы! – прохрипел он.

Перед ним из воздуха соткался вибрирующий чёрный барьер. Мои иглы врезались в него. Раздался звук, похожий на треск разбитого стекла. Щит выдержал, но по нему пошли глубокие трещины.

Но моя атака сделала своё дело. Она отвлекла его.

Анастасия, придя в себя, не стала убегать. Её руки покрылись инеем, и она выстрелила в Магистра потоком ледяных осколков. Родион на полу, скуля от ужаса, отползал в сторону.

Магистр был вынужден развернуть свой треснувший щит, чтобы блокировать её атаку.

Я остановился в нескольких метрах от него. Моя невидимость спала в момент атаки. Теперь он видел меня.

– Воронцов! – прошипел он с ядовитой ненавистью. – Ты!..

– Я, – ответил я холодно.

Мы стояли друг против друга. Он – древний некромант, магистр тёмных искусств. Я – парень с завода с непонятным даром. И рядом – Снежная Королева, готовая к бою.

– Ты, блондинчик, беги или дерись! – крикнул я в сторону Родиона, который жался к стене.

А затем, не отрывая взгляда от Магистра, я мгновенно переключился на защиту. Я поднял руку и сплёл щит. Не для себя. Для неё.

Прямо перед Анастасией, которая готовилась к новой атаке, из воздуха соткался щит. Но не такой, как я делал раньше. Я влил в него всю свою ярость и понимание. Сначала – идеально гладкая, серебряная основа «Зеркала». А поверх неё я тут же «нашил» второй, армирующий слой из толстых, перекрывающих друг друга пластин «Чешуи». Двухслойная, гибридная броня, возникшая за долю секунды.

Магистр, увидев сложность и скорость моего плетения, на мгновение замер.

– Невозможно… – прошептал он. – Такая скорость… такой контроль…

Анастасия, оказавшись за моей защитой, тоже удивлённо посмотрела на прочный, сияющий щит перед собой, а затем на меня. В её глазах промелькнула смесь благодарности и изумления.

Но Магистр быстро пришёл в себя.

– Думаешь, это тебя спасёт, щенок⁈ – взревел он.

Он проигнорировал меня. Его целью была Анастасия. Он вскинул руку, и в его ладони начал формироваться шар из клубящейся, вязкой черноты. Энергия, которую он собирал, была настолько мощной, что воздух вокруг него начал вибрировать.

– Я просто заберу её с собой!

Он готовился нанести один, но сокрушительный удар, способный пробить любую защиту.

Вот чёрт, что это за заклинание такое⁈ – пронеслось в голове, когда я увидел, как сгущается тьма в его руке. Я понял, что мой щит один может и не выдержать.

Резкий скачок. «Мгновенный сдвиг».

Мир моргнул. И я уже стоял не в стороне, а прямо перед Анастасией, между ней и Магистром. За моей спиной был мой сияющий щит.

Я не стал создавать второй. Я сделал другое.

Я вытянул вперёд правую руку и воззвал к силе, которую почувствовал на полигоне. Из глубин моей души, из Сети под ногами, хлынули потоки Земли и Огня.

Моя рука на глазах у всех снова покрылась бронёй из чёрного вулканического камня, в трещинах которой бушевало жидкое пламя.

Я защищался всем, что у меня было: своим телом, своим самым мощным щитом и своим самым невероятным атакующим плетением, которое я использовал как последнюю линию обороны.

Именно в этот момент Родион, ничего не поняв, врезался мне в спину, пытаясь оттолкнуть сестру.

А Магистр выстрелил.

Шар из чистой тьмы, сорвавшись с его руки, ударил в мой щит.

Раздался невообразимый грохот. Мой идеальный «Кокон», который я сплёл для Насти, продержался лишь долю секунды. Он треснул, как яичная скорлупа, и разлетелся на тысячи осколков.

Остатки тёмного заряда, ослабленные, но всё ещё смертельно опасные, врезались… в мой пылающий кулак.

Меня словно ударил товарный поезд. Боль была чудовищной. Жар и холод столкнулись, и моя рука взорвалась снопом чёрных и оранжевых искр. Меня отбросило назад. Я врезался в Анастасию и Родиона, и мы все втроём покатились по каменному полу.

Моя рука… броня на ней исчезла. Сама рука была цела, но дико болела, и по ней бежали чёрные, как смоль, вены – следы тёмной магии.

Но я выдержал. Я остановил удар.

Магистр смотрел на нас, тяжело дыша. Он потратил на этот выпад почти все свои силы. Он был уязвим.

– Ты… – прохрипел он, глядя на меня. – Что ты… такое…

Он пошатнулся. А затем, поняв, что проиграл, он сделал последнее. Он бросил на пол под ноги какой-то чёрный кристалл.

– Мы ещё встретимся, Воронцов!

Кристалл взорвался облаком густого, вонючего дыма. Когда дым рассеялся, Магистра уже не было. Он сбежал.

Мы остались одни. В разгромленной лаборатории. Трое наследников Великих Родов, тяжело дышащие на холодном полу. Мы выжили.

Я сидел на холодном каменном полу, пытаясь отдышаться. Дым от телепортации Магистра всё ещё першил в горле. Я кашлял, осматривая свою правую руку. Она дико болела, по коже расползались уродливые чёрные вены проклятия, но она была цела.

Анастасия и Родион поднимались рядом. Она – с бледным, но решительным лицом. Он – трясясь от пережитого ужаса.

– Какого хрена вы тут делаете? – прохрипел я, не глядя на них. Мой голос был полон злости и боли.

Родион вздрогнул от моего тона и что-то невнятно пробормотал. Но ответила Анастасия. Она подошла и опустилась на колени рядом со мной, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Я пришла за ним, – сказала она, кивнув в сторону своего брата. – Я узнала, что он ушёл из своей комнаты. Я поняла, что он что-то задумал. Что он пойдёт сюда. Я пошла за ним, чтобы остановить его. Чтобы… он не наделал ещё больших глупостей.

– Но я опоздала. Магистр уже ждал его здесь. Это была ловушка.

Её взгляд упал на мою раненую руку.

– Ты… – она протянула свою ладонь, и от неё пошёл лёгкий ледяной холод, который немного успокоил жгучую боль. – Ты ранен.

– Пройдёт, – отрезал я, отдёргивая руку.

Я посмотрел на Родиона, который всё ещё стоял у стены, дрожа.

– А ты? – обратился я к нему. – Что скажешь ты, предатель? Зачем ты сюда пришёл? Встретиться со своим хозяином?

Родион вжался в стену.

– Я… я не хотел! – закричал он. – Он… он приказал мне прийти! Сказал, что если я не приду, он расскажет всё моему отцу! Про наше сотрудничество! Про… про всё! Я боялся!

Он был жалок.

Я слушал его жалкий лепет, и меня прорвало. Я ничего не понимал. Абсолютно ничего.

Я с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, подошёл к Родиону.

– Ответь мне на один вопрос! – заорал я ему прямо в лицо. – Какого чёрта тебе неймётся, а⁈

Я схватил его за отворот дорогого кителя.

– Ты сын одного из богатейших людей в этом мире! И ты якшаешься с каким-то отморозком, который распиливает студентов на части! Ты что, совсем головой тронулся, а⁈

Мой крик эхом разнёсся по лаборатории.

Родион затрясся от страха и начал плакать. Настоящими, горькими, детскими слезами.

– Я… я не… – всхлипывал он. – Вы не понимаете…

– Так объясни! – рявкнул я.

– Я завидовал! – выкрикнул он сквозь слёзы. – Понимаешь⁈ Завидовал!

Я опешил и ослабил хватку.

– Тебе! – он ткнул в меня пальцем. – Сначала ты был ничтожеством! Я был сильнее! Я победил тебя на дуэли! Все восхищались мной! А потом… потом ты вдруг стал… этим! Сильным! Непредсказуемым! Все только о тебе и говорят! Даже… даже Настя… она смотрела на тебя по-другому!

Он снова зарыдал.

– А я⁈ Я остался в твоей тени! Магистр… он пообещал мне силу. Настоящую силу! Больше, чем у тебя! Он сказал, что поможет мне стать сильнее всех… Нужно было только… помочь ему. Немного.

Он сполз по стене на пол, закрыв лицо руками.

– Я просто хотел быть лучше…

Это было признание. Не предателя. А глупого, завистливого, слабого мальчишки, который погнался за силой и попал в ловушку.

Анастасия смотрела на своего брата, и на её лице была смесь жалости и отвращения.

Я слушал его сбивчивый, жалкий рассказ, и мой гнев… ушёл. Я опустил голову. И я его понял. Странно, но мне стало его жалко. Все мы хотим лучшей участи, даже те, у кого, казалось бы, всё есть.

– Ладно… Ладно… Я понял, – сказал я тихо, и в моём голосе уже не было злости. – Не так это и важно, в конце концов.

Я посмотрел на его светлые, растрёпанные волосы.

– Хотя… не мне говорить. У меня же есть дар… Но… но… – я искал, за что бы зацепиться, что сказать, чтобы его хоть как-то поддержать. – … у тебя вот, например, шикарная шевелюра. Тоже есть чем гордиться.

Я улыбнулся, понимая, что сморозил полную, абсолютную ересь.

Родион, рыдающий на полу, поднял на меня своё заплаканное, удивлённое лицо. Он перестал плакать. Он просто смотрел на меня, не понимая, шучу я или сошёл с ума.

Но добила всех Анастасия.

Она смотрела на меня. Потом на своего брата. Потом снова на меня. Её губы дрогнули. Она пыталась сдержаться. Очень пыталась.

И не смогла.

Она фыркнула. Потом ещё раз. А затем её прорвало, и она снова рассмеялась. Тем самым заливистым, искренним, девчоночьим смехом, который я уже слышал в своей комнате. Она смеялась, глядя на своего униженного, рыдающего брата и на меня, утешающего его комплиментом про волосы. Абсурдность ситуации была запредельной.

Смех был заразительным. Глядя на неё, я тоже не выдержал и хмыкнул. А потом и сам тихонько рассмеялся.

Родион смотрел на нас, двух сумасшедших, хохочущих посреди разгромленной лаборатории некроманта, рядом с жуткими останками, и его лицо выражало полнейшее недоумение.

– Вы… вы чего? – пролепетал он.

Наш смех был не весёлым. Это был истерический смех людей, которые только что заглянули в бездну и выжили. Смех, который смывал страх, боль и напряжение.

Когда мы наконец успокоились, Анастасия вытерла слёзы с глаз.

– Шикарная шевелюра… – прошептала она, всё ещё посмеиваясь. – Воронцов, ты неисправим.

Она подошла к своему брату и протянула ему руку.

– Вставай, идиот.

Родион, шмыгая носом, неуверенно принял её руку и поднялся на ноги. Он не смотрел на меня. Ему было стыдно.

– Так, – сказала Анастасия, снова становясь серьёзной. – Хватит смеха. Нам нужно убираться отсюда. И нам нужно решить, что делать… с ним.

Она посмотрела на своего брата. Вопрос был не в том, простить его или нет. Вопрос был в том, что он теперь – опасный свидетель. Магистр знает, что он провалился. Отец Голицын, если узнает правду, может его просто… убрать, чтобы скрыть позор Рода. А ректор, узнав о его сотрудничестве с культом, отправит его в такую ссылку, откуда не возвращаются.

Он был в ловушке.

Вот чёрт. И вправду, весьма сложная ситуация. Его нельзя было просто так отпустить.

Я посмотрел на брата и сестру.

– Если интересует моё мнение, – сказал я, обращаясь к Анастасии, – то… я оставлю право выбора тебе.

Она удивлённо подняла на меня глаза.

– При условии, – добавил я, переводя жёсткий взгляд на Родиона, – что этот… как бы тебя назвать… в общем, эта «редиска» не наломает больше никаких дров.

Родион вздрогнул от моего тона и тут же замотал головой.

– Нет! Клянусь! Я ничего… я больше никогда…

Анастасия долго смотрела на меня, а затем на своего брата.

– Хорошо, – сказала она наконец. Её голос был холодным, как лёд, но в нём была и усталость. – Я принимаю твоё условие.

Она повернулась к Родиону.

– А ты… ты вернёшься в свою комнату. И будешь сидеть там и не высовываться. Ты болен. У тебя лихорадка. Ты никуда не выходил и ничего не видел. Если кто-то спросит, ты был в своей постели. Ты меня понял?

– Понял, – прошептал он.

– О нашем разговоре, – она посмотрела на меня, – отцу мы ничего не скажем. Ни я, ни ты. Пусть он думает, что ты просто испугался и сбежал. Для всех остальных… ты ничего не знаешь.

Она взяла на себя ответственность. Она создавала ему алиби, но при этом сажала на короткий поводок.

– А теперь идите, – приказала она брату. – Оба. Возвращайтесь в Академию. Немедленно. Я вас догоню. Мне нужно… кое-что здесь закончить.

Родион, не веря своему спасению, кивнул и, не глядя на меня, бросился к выходу из усыпальницы.

– Ты тоже иди, Алексей, – сказала она, не поворачиваясь ко мне. – Уходи.

– Что ты собираешься делать? – спросил я.

Она обвела взглядом разгромленную лабораторию.

– Кто-то должен прибраться, – ответила она просто. – Если стража найдёт здесь всё в таком виде, под подозрение попадут все. Включая тебя. Я уничтожу все следы. Своим способом.

Она посмотрела на меня.

– Это тоже часть защиты нашей «будущей семьи». Иди. Это не то, что тебе стоит видеть.

Она собиралась сделать что-то… опасное. И она хотела сделать это в одиночку.

– Нет, – сказал я твёрдо, и в моём голосе не было места для споров. – Я тебя тут одну не оставлю. И это не обсуждается.

Анастасия обернулась и посмотрела на меня с удивлением и… толикой раздражения.

– Воронцов, я не просила о помощи. Я знаю, что делаю.

– Да неужели? – я сделал шаг к ней, и мой голос был полон холодной ярости. – Ты не просила меня о помощи и до этого! Когда пошла сюда одна!

Я смотрел ей прямо в глаза, не давая отвести взгляд.

– И если бы я не пришёл, если бы не решил пойти сюда именно сейчас – вам с твоим братом-идиотом пришёл бы конец! Ты меня понимаешь⁈

Мои слова, полные правды и обвинения, ударили по ней. Она отшатнулась, словно от пощёчины.

– Я… – начала она, но запнулась.

– Что «ты»? – надавил я. – Ты знала, что здесь опасно! Знала, что Магистр мог ждать! Но ты всё равно попёрлась сюда в одиночку! Зачем⁈ Чтобы доказать, что ты самая умная? Самая сильная?

Она молчала. Я был прав, и она это знала.

– В нашем мире, Воронцов, – сказала она наконец тихо, но в её голосе звенела сталь, – каждый выживает в одиночку. Я не привыкла надеяться на других.

– Что ж, пора привыкать, – отрезал я. – Потому что, нравится тебе это или нет, теперь мы связаны. И если ты снова устроишь такую самодеятельность и погибнешь, твой отец и мой отец решат, что это я тебя не уберёг. И тогда проблемы будут у меня. Так что, будь добра, в следующий раз хотя бы ставь меня в известность о своих суицидальных планах.

Я был зол. Зол на её упрямство, на её гордыню, на весь этот идиотский мир.

Она смотрела на меня, и в её глазах была буря. Гнев, обида, и… что-то ещё.

– Хорошо, – процедила она сквозь зубы. – Я тебя поняла. А теперь… отойди. Мне нужно здесь прибраться.

Я видел бурю в её глазах. И понял, что давить дальше – бессмысленно. Она не уступит.

Я вздохнул, и мой гнев ушёл, оставив после себя только усталость и тревогу.

– Хорошо.

Я сделал шаг назад, к выходу.

– И ещё, – сказал я уже тише. – Я не хотел быть грубым. Я не тиран. Я просто… о тебе беспокоюсь.

Я посмотрел на неё несколько секунд, давая ей понять, что это – правда. А затем, не дожидаясь ответа, я развернулся и вышел из лаборатории, поднялся по лестнице и покинул склеп, оставив её одну с её льдом и её гордыней.

Я уже был на улице, вдыхая свежий ночной воздух, когда услышал её голос за спиной.

– Воронцов!

Я обернулся. Она стояла на пороге склепа, её силуэт вырисовывался на фоне темноты.

– Спасибо, – сказала она тихо.

И прежде, чем я успел что-либо ответить, она скрылась внутри.

Я остался стоять один на старом кладбище. Я не знал, что она имела в виду. «Спасибо» за то, что я ушёл? Или «спасибо» за то, что я беспокоюсь?

Глава 11

Я не пошёл в Академию. Я отошёл от склепа на приличное расстояние, чтобы не мешать ей, и скрылся в тени старого, раскидистого дуба. Я буду здесь, пока она не выйдет. На случай, если что-то опять пойдёт не так.

Я присел на прохладную, влажную землю, прислонившись спиной к стволу дерева.

И тут до меня дошло. Я не понял одного… почему, когда я просматривал Сеть, я не видел их там, внизу? Ни её, ни Родиона, ни Магистра. Что это за хрень?

Мой дар был не всесилен. Получается, есть какое-то заклинание… или артефакт… что-то, что глушит мой «радар», если можно так выразиться? Магистр знал, что я могу его «увидеть», и он скрыл своё присутствие. И присутствие Голицыных. Это означало, что он знает о моей способности гораздо больше, чем я сам.

Эта мысль была тревожной. Очень.

Я сидел так минут десять, погружённый в свои мысли, когда почувствовал это. Холод. Тот самый, что и в прошлый раз, только в десятки раз сильнее. Он шёл из усыпальницы. Земля под ногами, казалось, промёрзла, а воздух стал колким, как в зимний день.

Я «посмотрел» на эфирный фон. Я увидел, как из склепа вырвался мощнейший, контролируемый поток магии Льда. Он не был хаотичным. Он был… целенаправленным. Он стирал, вымораживал, превращал в ничто всё, что было внизу.

Через минуту всё закончилось. Холод отступил.

Из склепа вышла она. Анастасия. Её лицо было бледным, на ресницах блестел иней. Она выглядела уставшей, но спокойной.

Она огляделась, явно не ожидая меня увидеть. И увидела. Я вышел из-за дерева.

Она посмотрела на меня, и на её губах появилась тень усмешки.

– Я же сказала тебе уходить, Воронцов. Упрямый, как все маги Пространства.

Она подошла ко мне.

– Всё кончено. Там теперь просто пустая пещера. Ни следа.

Она остановилась рядом.

– Раз уж ты остался… проводишь даму до дома? – в её голосе была ирония, но она впервые просила меня о чём-то.

Я посмотрел на неё, на иней на её ресницах, на тёмные силуэты могил вокруг. И усмехнулся.

– Первая романтическая прогулка по кладбищу? Очень мило.

Я шагнул к ней и протянул ей руку.

Анастасия посмотрела на мою протянутую руку, потом мне в глаза. Улыбка на её губах стала чуть шире.

– Кто бы мог подумать, Воронцов, что у вас такое… специфическое чувство юмора.

Она нехотя, но вложила свою холодную ладонь в мою.

Мы пошли по тропинке, обратно к стенам Академии. Рука в руке. В полной тишине, под светом двух лун. Это было странно. Неправильно. И в то же время… единственно правильно в этот момент.

Мы дошли до Западных ворот.

– Дальше я сама, – сказала она, мягко высвобождая свою руку. – Тебе лучше вернуться в Башню. И не через парадный вход.

Она посмотрела на меня.

– И, Алексей… – она на мгновение запнулась. – Спасибо. За то, что не ушёл.

И прежде, чем я успел что-либо ответить, она развернулась и исчезла в тенях коридоров Академии.

Я остался один. С ощущением её холодной руки в своей.

Я сделал один шаг сквозь Сеть и оказался посреди своей гостиной.

Мыслей в голове был целый рой. Всё это было странно и неправильно. Родион, который служил Магистру. Почему? Потому что завидовал мне? Допустим. Анастасия, которая всё знала и шлялась по склепам, чтобы спасти брата. Допустим.

Я понимал, что должен был допросить их обоих. По-настоящему, жёстко. Но я не сделал этого. Не сейчас. Не время.

Магистр… Его лицо было скрыто, но я видел кожу. Жёлтая, как пергамент. Значит, это точно не кто-то из тех магистров, которых я видел в Совете. С другой стороны, я не знаю всех. Жёлтая пергаментная кожа… возможно, это наводка. Результат какого-то тёмного ритуала? Или неудачного эксперимента? Может быть, ректор знает кого-то… бывшего магистра, с которым что-то произошло?

Я был так погружён в свои мысли, анализируя полученную информацию, что не сразу услышал стук в дверь.

Я открыл. На пороге стояли Лина и Дамиан.

– Ну что? – спросила Лина. – Как «прогулка»? Узнал что-нибудь интересное?

Они вошли в мою гостиную.

– Мы тут изучали гримуар, – сказал Дамиан, указывая на стол, где лежали их выписки. – Нашли кое-что. Но сначала ты.

Они ждали моего отчёта.

– А… да… «прогулка»… – я провёл рукой по волосам.

Мне дико не хотелось всё это пересказывать, но… они мои союзники. Пусть Дамиан и вычудил со своей одиночной вылазкой.

Я посмотрел на Лину.

– Лина, а Дамиан тебе уже рассказал? О том, что он, оказывается, втайне следил за Шуйским? О том, что он был в склепе? О том, что мы с ним там встретились?

Я задал вопрос прямо, глядя на них обоих.

– Просто чтобы понять… ну, как бы сказать… чтобы мы разговаривали на одном языке. А то уже столько событий произошло. Жуть просто.

Лина удивлённо посмотрела сначала на меня, потом на Дамиана.

– В склепе? Вы… встретились? – она явно слышала об этом впервые. Она повернулась к Дамиану с немым укором.

Дамиан даже не дрогнул. Он просто посмотрел на меня своим обычным холодным взглядом.

– Я не счёл это важным на тот момент, – сказал он ровным тоном. – Мы просто констатировали, что у нас одна и та же цель. А потом Воронцов использовал… – он на мгновение запнулся, – … свой дар, чтобы убедить меня в своей правоте. Больше там ничего не было.

Он утаил самую главную деталь – моё «ментальное» прикосновение и своё признание о сестре.

– А теперь, Воронцов, – он перевёл тему, – ты ходил не просто так. Я видел твой разговор с Шуйским. Что он тебе сказал?

– Да, – кивнул я, глядя на Дамиана с лёгкой усмешкой. – Оказывается, Дамиан у нас «Теневой Ходок». И он тайком, в своих тенях, может подслушивать чужие разговоры. Так что, Лина, – я повернулся к ней, – будь осторожнее, когда будешь секретничать сама с собой у себя в комнате.

Она вскинула на Дамиана удивлённый и немного возмущённый взгляд. «Теневой Ходок»? Это была редкая и довольно жуткая способность. Её лицо выражало смесь любопытства и лёгкого испуга.

Он замер. Я видел, как в его тёмных глазах на мгновение вспыхнула ярость. Я выставил его главный козырь, его личную тайну, на всеобщее обозрение. Он не ожидал такого удара. Но он тут же взял себя в руки.

– Очень смешно, Воронцов, – процедил он ледяным тоном. – Ты не ответил на мой вопрос. Что сказал Шуйский?

Я устало вздохнул и провёл рукой по лицу.

– Хорошо, – сказал я, глядя на Дамиана. – Если ты так просишь…

Я повернулся к Лине, которая всё ещё смотрела на Дамиана с подозрением.

– Шуйский сказал, что его брат сотрудничал с «Химерами». Из-за денег, так как их Род обеднел. Сказал, что пытался оградить Костю, но… у него не вышло.

Я снова перевёл взгляд на Дамиана.

– А ещё он дал наводку: тот самый склеп, где мы с тобой встретились. Но это ты и так знаешь, Дамиан, ты ведь подслушивал наш разговор. Мог бы и сам всё рассказать Лине.

Я помолчал, давая им осознать мои слова.

– Я не понимаю. Я был сегодня в склепе ещё раз. Там никого не было.

Я инстинктивно сжал свою правую руку, которая всё ещё ныла после стычки с Магистром. Чёрные вены под кожей стали чуть заметнее.

– Ты… ты был там⁈ Опять⁈ Один⁈ – воскликнула Лина, и в её голосе была смесь удивления и тревоги.

Но Дамиан смотрел не на моё лицо. Он смотрел на мою руку.

– Твоя рука, – сказал он тихо. – Что с ней?

Он подошёл ближе.

– Это… это след от некротического проклятия. Очень мощного. Ты не просто был там. Ты с кем-то дрался.

Он посмотрел мне прямо в глаза, и его взгляд был жёстким.

– Воронцов. Хватит игр. Рассказывай. Всё.

Я посмотрел на свою руку, потом на Дамиана.

– Дамиан… – сказал я медленно. – Я не знаю. По какой-то причине мне очень трудно тебе доверять.

Я встретил его напряжённый взгляд.

– Прежде чем я отвечу на твой вопрос, ответь ты на мой.

Я сделал паузу.

– Для тебя есть разница между обычным человеком, – допустим, из деревни, простой мужик, – и аристократом?

Мой вопрос застал их обоих врасплох. Лина удивлённо на меня посмотрела. Дамиан нахмурился, не понимая, к чему я клоню.

– Что за глупый вопрос, Воронцов? – процедил он. – Конечно, есть. Одни рождены, чтобы править. Другие – чтобы подчиняться. Таков порядок вещей.

Я рассмеялся. Громко, безрадостно, почти истерически.

Да уж, ирония судьбы. Я, простой Петя с завода, вдруг имею такую силу, а он, аристократ до мозга костей, даже не может допустить, что это возможно.

– Дамиан, – сказал я, отсмеявшись и глядя на него с жалостью. – Я понимаю, что ты родился в семье аристократов. И каким бы ты ни был, отличающимся от них, как бы ты ни старался быть вне системы, ты всё равно в ней. Ты ограничен. Ты не видишь дальше своего носа. Ты не видишь, что все люди – самоценны. И никогда не знаешь, кто может изменить мир к лучшему. Или к худшему.

Я сделал шаг к нему.

– Ты уже проявил себя, Дамиан. И я проявил себя. Мы оба пошли по следу в одиночку, потому что не доверяем друг другу. Это о чём-то говорит.

Я обвёл их обоих взглядом.

– Наше общее расследование на этом закончено.

Лина ахнула. Дамиан застыл, как громом поражённый.

– Доброй ночи.

Я не стал больше ничего говорить. Я просто развернулся, прошёл мимо них и закрылся в своей спальне, прислонившись лбом к холодному дереву закрытой двери. И на душе было паршиво.

Почему я это сделал? Не знаю. Я и вправду больше не мог доверять тем, кто мнит себя выше других. Но… есть ли в этом змеином логове хоть кто-то, кто мог бы посмотреть на человека не через призму его крови? Кто мог бы позаботиться о простом народе? Я не был уверен. Скорее всего, нет.

Поэтому… поэтому мне нужно менять всё одному.

И моя Снежная Королева… конечно, она была такой же, как они все.

Я – инородное тело. Нужно помнить об этом.

Те щи и сон на лавке – вот моя медитация. Моё возвращение к себе.

Я отошёл от двери. Хватит рефлексии. Время действовать. Я мысленно составил список:

Игнат. Жил ли он в этой комнате? Узнать.

Магистр. Пергаментно-жёлтая кожа. Узнать у Ректора.

Голицыны. Допросить. И невесту, и Родиона. Жёстко.

Я вспомнил про вызов Ректора. «Меня ждут».

Я закрыл глаза. Увидел Сеть. Ощутил коридоры Академии. Нашёл нужный – тот, где был кабинет ректора.

Шаг.

Мир моргнул. Тишину спальни сменили гулкие звуки коридора. Я стоял перед массивной дверью ректората. Я не стал ждать.

Стук-стук.

– Войдите.

Я вошёл.

Ректор Разумовский был не один.

В кресле напротив него сидел мой «отец», князь Дмитрий Воронцов.

А у окна, глядя на парящие за ним облака, стояла Анастасия.

Они меня ждали. Все трое.

– А, Алексей, – сказал ректор, и в его голосе не было и тени удивления моему появлению. – Проходи. Мы как раз тебя обсуждали.

Мой отец посмотрел на меня своим обычным холодным, оценивающим взглядом. Анастасия медленно обернулась. Её лицо было непроницаемой маской.

– Присаживайся, – ректор указал на третье кресло, которое стояло так, что мы трое – я, отец и Анастасия – образовывали треугольник.

Я молча сел.

– Итак, – начал ректор, сцепив пальцы. – События последних дней заставили нас пересмотреть некоторые… договорённости. Ваше, – он посмотрел на моего отца, – решение о помолвке было поспешным. А твоё, – он посмотрел на меня, – поведение – непредсказуемым.

Он сделал паузу.

– Князь Дмитрий считает, что ты вышел из-под контроля. Княжна Анастасия считает, что ты – ценный, но нестабильный актив. А я… я считаю, что мы имеем дело с уникальным феноменом.

Он посмотрел на нас всех по очереди.

– И мы пришли к новому соглашению. К новому контракту.

Я слушал, и всё моё существо напряглось. Ценный актив? Новый контракт?

– То есть… как это? – спросил я ровным, почти безразличным тоном. – Интересно. Что ж, продолжайте.

Я откинулся на спинку кресла, демонстрируя, что я не жертва, а равноправный участник этого разговора.

Ректор Разумовский кивнул, оценив мою выдержку.

– Контракт простой, Алексей. Мы даём тебе то, что ты хочешь. Почти полную свободу действий. Доступ к самым глубоким разделам библиотеки. Ресурсы. Информацию.

Мой отец при этих словах заметно напрягся, но промолчал.

– Мы не будем вмешиваться в твоё расследование дела «Химер», – продолжил ректор. – Мы не будем пытаться тебя контролировать. Мы признаём твой… особый статус.

Он сделал паузу.

– Взамен… ты делаешь для нас три вещи.

Он поднял палец.

– Первое: Ты продолжаешь обучение. У магистра Громова – для контроля над телом. У меня – для контроля над даром. Мы должны быть уверены, что ты не взорвёшь Академию.

Он поднял второй палец.

– Второе: Всё, что ты узнаешь о «Химерах», о Магистре, о его планах, ты докладываешь напрямую мне. И только мне. Никакой самодеятельности, которая может стоить жизни другим студентам.

Он поднял третий палец, и его взгляд стал жёстким.

– И третье: помолвка остаётся в силе. Но её суть меняется. Это больше не политический союз Родов. – Он посмотрел на Анастасию, потом на меня. – Это – партнёрство. Княжна Голицына, с её уникальным даром и знаниями, становится твоим официальным напарником в этом расследовании. И твоим… хранителем. Она будет следить за тем, чтобы твой «дар» не вышел из-под контроля и не навредил тебе самому.