Текст книги "Пылающий Север"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Два дня мы петляли между холмами. Два раза нам пришлось быстро сдавать назад, причём второй раз хватило поводов понервничать, заметили нас или нет. Тоненькая живая ниточка ползла по долине, и, судя по всему, войска оказались от нас на столь приличном расстоянии, что не могли разглядеть. Но это соображение пришло мне в голову с запозданием, уже после того как стало ясно – мы вне опасности.

– Надо ждать, – произнесла Аштия, щурясь в подзорную трубку. – Пока они пройдут… О-о…

– Говори, Солор! – властно бросил император.

– Я вижу, что нас ждут серьёзные неприятности. Тут очень много войск. В основном конные, пеших почти не видно. Есть фургоны. И чувствуется магия. Если они прикрывают магией часть своих порядков даже на марше в безлюдной области – это вызывающий беспокойство факт.

– Я бы сказал, это необходимо сообщить на юг. Найти способ хоть как-то сообщить.

– Разумеется. Я слушаю твои предложения, как это сделать, Серт.

– Предлагаю добираться до Айбихнэ. Это владения самого северного моего вассала из числа унаследованных.

– Каких?

– Не тех, которых я подбирал сам. Он служил ещё предыдущему господину, однако со мной держался достойно. Принял близко к сердцу моё пожелание вырастить породу вершних хладостойких ящеров, чем сейчас и занимается.

Аштия понимающе усмехнулась – наверное, вспомнила мои рассказы о мучениях на вершине Хрустального хребта, но реплику не отпустила. Оно и понятно: мало ли, вдруг бы замечание захотел сделать правитель, которому я всё это и объяснял. Однако он не захотел. Лишь подбодрил:

– Так-так…

– Кое-что у Айбихнэ стало получаться. Пока ящеры не слишком-то хладостойки, но они есть и их у него много. На них можно будет добраться до Белого распадка, если уж не до Анакдера. Дальше путь будет открыт. Поскольку земли эти – окраинные, противник вряд ли держит тамошнее небо под прицелом.

– Сколько до Айбихнэ?

– Боюсь, нашими темпами – больше недели. Если не две.

– Значит, надо ускорить продвижение!

– Не в нынешней ситуации, когда перед нами в первую очередь стоит цель сохранить жизнь его величеству и доставить государя в столицы, не так это просто. Мы будем вынуждены продвигаться прежним темпом с соблюдением всех предосторожностей, а для начала пропустим эти отряды, арьергард и банду-другую шакалов, которые в этих краях тоже наверняка водятся.

– Шакалов?

– Я о мародёрах.

– Маловероятно, – отозвалась Аштия.

– Но возможно.

– Я не собираюсь спорить с профессионалами. Ваше слово – решающее, – обрадовал нас государь.

– Мы можем пока пообедать, – нетерпеливо предложил Ифшид.

– Но ведь для этого придётся разводить костёр, – сощурилась госпожа Солор. – Опрометчиво.

– Например, как давеча – в яме. Отыщем сухой валежник. Почему ж нет?

– Дым всё равно может быть, и такую ошибку уже не исправить. А если в яму начнёт насачиваться вода? Предугадать это невозможно.

– Согласен, – вмешался я. – Пожуём всухомятку, благо есть что. Не страшно. Воду будем искать вместе.

– Незачем искать. Вот там, – Аше показала рукой, – есть пруд. Пройдут вражеские отряды, и мы сможем её набрать. А пока обойдёмся припасённой.

Я с подозрением сощурился.

– Если прудик отсюда не видно, значит, он весь в ряске и рогозе…

– Не весь. Но почти, надо признать.

– Он может быть нездоровым… В смысле, вода дизентерийная.

– Ну кто тебя учил? Для того чтоб добыть чистой воды из испорченного источника, в десятке шагов от берега в подходящей низине копается яма. А дальше ждём, пока в ней наберётся нужное количество воды.

– Вода фильтруется сквозь землю, ну да. Только, получается, мы этим будем заниматься на открытой местности. На виду у всех.

– Не такая уж она и открытая. Вокруг озера высоченная трава, рогоз… Да и мы с тобой не великаны.

– Вернее сказать, я – не великан. Потому что всё сделаю сам. Ночью. Ничего, я буду осторожен. У меня ведь у одного есть камуфляж. – И я вытащил из сумки штаны и куртку в блёкло-бурых и зелёных пятнах. На охоту, в походы, на учения я всегда брал с собой эту одежду. Без неё чувствовал себя не так уверенно, как с нею, хотя надевал редко и больше для того, чтоб покрасоваться или поразить окружающих. Штаны-то мне, помнится, сшили без проблем, и выглядели они вполне консервативно. А вот с курткой получилось очень много мороки – как раз из-за её необычайного вида.

– Ты собираешься это надевать?! – охнула Аштия.

– Ну да. Для того и нужна одежда, чтоб её носить.

– Ужас какой…

– Зато никто не разглядит в зарослях.

– Может, никто и не разглядит, но на ней же совершенно никаких примет положения, рода занятий, принадлежности к семейству или хотя бы области! Ты в ней будешь как человек из ниоткуда, никто и ничто, и звать никак! Да, понимаю, тут на тебя особо некому смотреть, но мы же все тебя таким увидим, а это уже неприятно.

– Кому неприятно, а кому и пофиг…

– Что?

– Ты же знаешь, я без комплексов.

– Тебе довольно талантливо удавалось это скрывать последние двадцать лет. Всегда выглядел весьма респектабельно и уж точно не как человек из ниоткуда, никто и звать никак.

– За двадцать лет я научился мимикрировать.

В камуфляже было намного удобнее, чем в обычной местной запашной одежде, даже если она считалась походной. Может, потому, что своим привычкам и предпочтениям я потакал просто-таки бессовестно и до сих пор окончательно не привык. Мои люди уже давно отучились реагировать так, как отреагировала Аштия. Они привыкли к моим чудачествам, даже мой камердинер и личный слуга.

Отряды проходили долго. Я успел отметить, что конные действительно идут сплошняком, прикинул принципы маршевого разделения, но ничего больше. Зато Аше, похоже, подсчитывала даже примерную численность. Впрочем, ей не привыкать. От подзорной трубки она отрывалась лишь изредка, и при этом лицо у неё было озадаченное. Я не тревожил её вопросами: если будет что сказать, она скажет без приглашения. Но в путь мы решились отправиться только к вечеру, когда уже начало темнеть.

На открытом пространстве землю подгребала под себя багряная четвертьмгла, такая же обманчивая, как лесной ранневечерний полумрак. Однако здесь он был обманчив совсем по-другому. По логике, он должен был прятать в себе путников, в действительности же наоборот, как складка на сияющем атласе, выделял каждое постороннее движение с демонстративностью истеричной женщины. Даже ветер, кажется, затих лишь для того, чтоб выложить на земле несколько новых ловушек специально для нас. Мало ли, кто может наблюдать со стороны. В моменты безветрия даже травинку нельзя шевельнуть, чтоб это не бросилось в глаза.

Я предложил дождаться ночи, и моё предложение, бегло обсудив, отвергли. Я понимал тех, кто мне возразил. Это в пустоши было ещё светло. Глубина леса давно уже утонула в ночном сумраке и по крупинкам копила в своих недрах настоящую непроглядную тьму. Уже сейчас там трудно становится ориентироваться, а очень скоро мы не отыщем даже более или менее подходящую для ночлега прогалину. Просто не сможем её толком разглядеть.

Мы пересекли долину лишь наполовину, когда заметили движение в отдалении, но было уже слишком поздно прятаться как для нас, так и для них. Впрочем, они, кажется, и не собирались прятаться. Конники. Довольно много, хотя вот так, на ходу, сложно их пересчитать. И, наверное, не стоит встречаться с ними прямо вот так, посреди пустоши.

– Предлагаю прибавить ходу.

– Ты предлагаешь бежать от них? – вскинулась Аштия. Значит, тоже увидела.

– Предлагаю встретить их на опушке. Среди деревьев нам будет удобнее обеспечивать безопасность императора. И разобраться с врагом меньшими силами.

– Вперёд!

– Так ты со мной согласна?

– Может, заткнёшься и будешь действовать?

«Прямо мои слова», – подумал я с удовлетворением, хлопая ладонью пластуна. Но не сразу – сперва я подождал, когда на него вскарабкаются двое «безлошадных» спутников. У них, конечно, были кони, но их пришлось оставить, потому что, в отличие от пластунов, они требовали слишком много забот и фуража. Оставленные посреди леса, где можно нащипать вдоволь травы и со временем выбраться к людям, они имели шанс. С нами – были бы загнаны до смерти.

Да и толку-то от них – в нынешних условиях…

Остальные наши спутники попытались вскарабкаться на пластуна Аштии, но правитель резко одёрнул их, и к нему тоже поднялись двое. Мы стартовали так резко, что я испугался, как бы не растерять спутников по пути, будто яблоки из порванной сетки. Но те удержались – чудом, полагаю, ведь ничем больше это нельзя было объяснить.

– Сможешь смотреть назад? – гаркнул я, едва успевая править пластуном так, чтоб он поспевал за двумя передними.

– Смотрю, – проорал мне Хусмин. – Приближаются! Всего… две трети полёта стрелы…

– Какая точность! – Мне вдруг стало страшно, потому что я осознал, чем для меня может обернуться столь стремительное сближение преследователей с нами. У них наверняка есть стрелы. Сперва в голову не пришло, что сначала скосят моих спутников. Однако и это соображение совершенно не успокоило. Спутников вроде тоже жалко. – Твою мать…

Гиканье настигло меня прежде, чем деревья приблизились. Получить стрелу в затылок категорически не хотелось. Уж лучше любой другой вариант. Поэтому, неловко развернув пластуна, я осадил его и скатился с седла. А может, оно и к лучшему – тут пока ещё хватало света, бой можно вести с комфортом, без опаски зацепить мечом своего же.

Это явно были не бойцы какой-нибудь регулярной армии – слишком оборваны, и лошади у них с бору по сосенке, неудивительно, что мы так долго и эффективно от них удирали. Если бы пластуны не были нагружены огромным количеством поклажи и не везли разом по три человека вместо одного, противник бы нас не догнал. Кажется, я поторопился уговорить наших спутников избавиться от лошадей. Мы могли бы умотать от этих бандитов, а потом уже отпустить коней пастись, и… Впрочем, о чём теперь говорить? Задним умом все сильны.

И тут в один миг меня осенило, каков самый простой способ выяснить, с кем мы имеем дело.

– Ну чё вам?! – гаркнул я.

– Эгей! – прозвучало в ответ, причём от кого-то из дальних наездников.

Но выкрик узнаваемый. И интонация тоже. Это имперцы, не чужаки из другого мира.

Интересно, только мне и Аштии так «везёт»? Или это признак, что удача государя исчерпана и выжата досуха, поэтому отныне он будет постоянно вляпываться либо в чужеземные армии, либо в бандитские группы, либо во что-нибудь ещё… И всем, кто с ним, придётся вляпываться вместе с ним. В таком случае сомнительно, что мы выкарабкаемся из всего этого живыми.

– Ишь ты, какие люди шляются по здешним землям, – проговорил один из бойцов. А я с некоторым запозданием понял, что смотрят они не на меня. Само собой, в своём экстравагантном виде я за лорда сейчас не сойду. А вот мои спутники одеты вполне традиционно. По их одеждам легко можно прочесть их статус. – Смотри-ка…

Нас никто не спешил атаковать. Я понимал, почему. Трое против такой кодлы – совершенно несерьёзно. Тут самое меньшее пятеро на одного. Видимо, бродяги решают, что выгоднее – убить и обчистить или взять в плен и стребовать выкуп. Очевидно, что второй вариант хоть и привлекательнее, но куда сложнее в осуществлении. Так что вряд ли они взвалят на себя такой труд.

В любом случае куда больше шансов у меня будет, если в этом бою я навяжу свою инициативу.

Поэтому, бегло прикинув расклад, бросился на ближайшего же бандита. Он явно этого не ожидал и даже, кажется, не заметил, что пронзило его. Ударив, я уверился, что если враг не убит, то умрёт скоро, потому сбросил его со счёта и нырнул под брюхо вскинувшейся в испуге лошади. Вот и следующая моя жертва. Бандиты пока не совсем разобрались, что происходит (из-за быстроты, с которой я двигался, начинали болезненно чувствоваться связки и суставы), и это давало мне солидную фору. Солидную – в моём понимании.

– Э-э! – окликнул кто-то, но этот звук прозвучал смазанно. Я слишком торопился.

На втором убитом момент форы закончился. На то, чтоб следить за реакцией окружающих, меня уже не хватало. Просто пришлось отметить, что с определённого момента противник оказался на земле, то есть, видимо, спешился и стал куда эффективнее сопротивляться. Приходилось помнить и о бьющихся в испуге лошадях, которые сами по себе способны были убивать и калечить, правда, не разбирая своих и чужих. Вернее сказать, об этом помнило моё тело, обученное по методике семьи Одей. Кони у ребят какие-то нервные, не обученные. Видно, совсем молодые… Похоже, я всё-таки поневоле начинаю разбираться в лошадях, хотя и предпочёл бы верить в обратное.

Ощущение опасности слева пришло запоздало, я даже успел отметить, что опаздываю и ничего не успею сделать… Однако удара не последовало. Вместо этого по уху полоснул скрежет, болезненно и вместе с тем отрадно. Я предпочёл уйти от атаки того бандита, с которым разбирался прежде, хотя мог и подловить его на ошибке. И логика тут была ни при чём. Просто следовало ввести в поле зрения всё происходящее слева, этого требовал воспитанный Одеями рефлекс.

Сперва я не узнал Аштию в этом бешеном оскаленном существе, которое опрокинуло на землю бандита, примерившегося снести мне полчерепа, и распластало его на части. Сперва мне даже показалось, что в её руках снова диск, полагавшийся ей, как главе Генштаба. Нет, не диск. Просто госпожа Солор управлялась довольно коротким мечом и делала это с такой быстротой, что сам воздух растворял в себе серую стальную полосу и превращал её в подобие веера. Даже я с моими опытом и навыками сперва не сообразил этого.

Аше одарила меня коротким и злым взглядом, но я её понял. Мы встали приблизительно спина к спине (приблизительно потому, что между нами осталось пространство, в которое при желании и втроём можно втиснуться; мы оба обучались подвижной манере ведения поединка и, если бы сковали себя жёсткими рамками пространства, многое бы потеряли). Но всё это было очень условно ещё и потому, что рядом по-прежнему метались молоденькие кони, перепуганные потасовкой, страшными запахами и резкими жестами.

Потом я заметил ещё одного из наших – Ифшида, рубившегося так азартно, словно он не жизнь свою отстаивал, а болел за понравившегося гладиатора. Потом неподалёку мелькнул Ремо. Его техника сильно отличалась от детально мне знакомой, но он тоже действовал подвижно, хоть и на ограниченном пространстве. Мы потихонечку стягивались в одну группу, ощетинившуюся оружием во все стороны, потому что, даже не ощущая плечо или спину соратника в тактильном смысле, осознавали её близость и свою защищённость. А это в любом случае облегчало бой.

Бандиты явно не ожидали такого афронта. Они плохо умели драться, явно предпочитали брать неумёх или растерявшихся одной сплочённой потной толпой. Но потная толпа верховых на нервных лошадках никак не могла бы продемонстрировать тактику слаженных действий, а когда нападающие спешились, их разделили их же средства передвижения. Да и мы, натренированные для реальных боёв, а не красивых поединков, скорее всего справились бы с задачей разбить группу. Насевшие на нас мужики были физически сильны, и даже очень, но банальной силой дело и ограничивалось.

Кони были куда разумнее людей, поэтому они, пометавшись, всё-таки устремились прочь. Оставшихся в живых бандитов внезапно осенило, что всё идёт не так, как они планировали. Кто-то развернулся и явно вознамерился бежать следом за конями. Ловить животных? Или просто улизнуть от явной опасности, в которую чудесным образом превратились жертвы?

– Вдогонку! – скомандовала Аштия, коротко, как будто выплюнула.

Мы повиновались, не рассуждая и даже не задумываясь. Уже по ходу дела я осознал, что нас не трое, а четверо, потому что кроме Хусмина и Ифшида тут ещё и Нуреш, весь забрызганный кровью, но, кажется, чужой. Впрочем, возможно, я и сам выгляжу намного хуже. Что-то под пальцами липко.

Мы без труда нагнали ближайших троих – по одному на брата – повалили их. Но, едва сшибив свою цель с ног, Нуреш выпрямился и двумя метко брошенными ножами срезал тех двоих, которые оказались особенно длинноногими и умотали дальше остальных. Прибавив пару крепких ударов по шее своему живому пленнику, выкроил время, чтоб сбегать и убедиться – те, кого мы не сочли нужным брать в плен, благополучно мертвы.

– Порядок.

– Толку вот от этого будет немного, – сказал Хусмин, заставляя подняться своего пленника. – Он же тупой мужлан.

– Мужлан, по крайней мере, сможет сказать, откуда они нарисовались такие красивые. – Я выпрямился и повёл плечами. Кажется, не ранен – уже хорошо.

– Кто с государем? – сердито обратилась госпожа Солор к Нурешу.

– Фалак и господа Ремолы и Яргоя.

– Трое – мало.

– Аше, не нуди. Всё же нормально. Ребята слишком тупы, чтоб сообразить, где тут самая важная цель.

– Никогда не следует считать своего противника слишком тупым. Грузи пленников на пластуна.

– Сперва пластуна надо поймать…

– Не нуди. Тебе достаточно его позвать. Чему тебя вообще учили?

– Забыл… – Я замысловато свистнул. – Растерялся. Ну что, повезём нашу немудрящую добычу его величеству? Думаешь, оценит?

– С паршивой овцы хоть шерсти клок, – усмехнулась её светлость.

Глава 5
ДЕБРИ И БУЕРАКИ

Пленники мало что могли рассказать, но от них многое и не требовалось. Больше половины из того, что было сказано, можно было сразу отмести, а из оставшегося удалось понять лишь, что кое-кто из моих северных крестьян любил побаловать себя вот таким сомнительным времяпровождением. Иногда они пахали землю и лелеяли скот, иногда, если дела шли плохо, сбивались в банды и отправлялись экспроприировать результаты чужой успешной деятельности. Некоторые настолько пристрастились к этому, что решили и вовсе не возвращаться к родным пенатам.

Однако шалить на моих землях слишком активно тоже было нельзя. Я воспринял это отчасти как комплимент. Их проблема была в том, что привыкшие к ничегонеделанию бывшие крестьяне должны были как-то кормить себя, но работать ради этого не собирались. Они могли лишь изредка «навещать» мои стада – из числа тех, что покрупнее, и большие хозяйства. Брать приходилось понемногу, чтоб списали на недочёт или зверьё, иначе охрана принималась всерьёз выслеживать злоумышленников, и тем приходилось тяжко. Оставшееся время они охотились и периодически небольшими группками пытались пограбить купцов и перевозчиков. Получалось хуже, как хотелось бы. Потому-то число бандитов лишь уменьшалось – разгульная разбойничья жизнь на поверку оказывалась не такой приятной, как они надеялись, бросая свои фермы.

– По крайней мере, теперь я знаю, что случилось с теми купцами и теми моими чиновниками, которые пропали без вести.

– А тебе это сейчас интересно? – с равнодушным видом спросила Аштия.

– Да, мне это в любых обстоятельствах будет интересно! Я привык к этой земле, и её проблемы – совсем как проблемы моего собственного тела!

– Хорошо сказано, – вмешался император. – Я удивляюсь тебе, Солор.

– Государю сейчас вряд ли любопытно, кто именно грабил чьи именно караваны.

– Возможно, я и заинтересуюсь подобной информацией. И для меня это всегда важно. Как для Серта. Довольно об этом! Как понимаю, эти мерзавцы действуют заодно с захватчиками.

– Вот уж нет, – проворчал один из пленников, кося на нас наглым глазом. Проворчал слишком отчётливо, чтоб можно было принять это за случайность. – Они обходятся с нами не лучше, чем свои. Но уж, может быть, пощиплет перья тем, кто побогаче.

На миг воцарилась полнейшая тишина, которую и птицы предпочли не прерывать. Даже двое других бандитов смотрели на своего дерзкого сотоварища с ужасом – видимо, поступок бросал тень на всех разом, и возмездие ожидалось поистине ужасающее.

– Ты осознаёшь, с кем говоришь, комок нечистот? – осведомился Фалак спеленатым яростью горлом.

– Любопытно, что революционные взгляды частенько расцветают там, где, по сути, больше нечем себя оправдать, – перебил я с насмешкой в голосе. Уж постарался говорить язвительнее. – И тебе отрадно будет услышать, что на одного аристократа или аристократку погибнет по тысяче представителей других сословий? Впрочем, полагаю, тебе на всех плевать, кроме себя. Или ты просто не обременяешь себя раздумьями, а?

– Зачем господин разговаривает с этим грязным отребьем? – изумился оруженосец государя. – Этот подонок не поймёт ни полслова.

– Допустим. А вот знать, где именно располагаются вражеские силы, может. Он – или его товарищи.

– Откуда такой вывод? – На этот раз вмешалась её светлость.

– Слышала, что он сказал: они обходятся с бандитами не лучше, чем мы. Значит, никакой коалиции между ними. Да и зачем бы захватчикам горстка бандитов? Какой от них толк? Уверен, этим людям приходится выживать самостоятельно. А вернейшее средство не только выжить, но и объедки с чужого стола подобрать – точно знать, где нарвёшься, а где нет. Сейчас война. С фермерских хозяйств не больно-то подкормишься. Теперь – только с вражеских обозов, если повезёт.

– Разумно.

– Нам просто нужно узнать у них то, что знают они. А уж как… Я могу этим заняться.

– Займись, Серт, – бросил император, отступая.

– Нас тут ещё много, – выплюнул пленник, и я понял, что он смертельно напуган. Тут и проницательности особой не требуется. А страх – верный соратник допросчика, серьёзных усилий разговор не потребует. Разве что, беседуя и убеждая, придётся проследить, чтоб жертва не слишком громко орала от ужаса. – Они с вами разберутся.

– Да что ты говоришь!

Действительно, справился я довольно быстро и легко. Узнав всё, что было нужно, прикончил двоих пленников – тех, которые не посмели хамить государю и лордам. Нахала же оставил в распоряжении Фалака, разгневанного до приторной вежливости, и отошёл немного в сторону от лагеря, к огромному дереву, под которым было особенно темно.

Вряд ли от меня потребуют отчёта немедленно, сию же секунду. Могу взять паузу, перевести дух, поразмышлять о чём-нибудь. Например, о том, что по большому счёту мне даже импонирует этот наглец. Он ведь не хуже своих сотоварищей осознавал, чем для него закончится его поведение, а всё-таки поступил по-своему.

Когда-то много лет назад я с удовольствием высказался бы ещё крепче – но не решился. Слишком хотелось жить. И дело даже не в желании жить, собственно. Тогда мне трудно было поверить, что я уцелею, да и шансов особых не было. Но, в любом случае, предпочитал сдохнуть в схватке, быстро и под воздействием адреналина, но не в муках, которые, конечно, последовали бы, если б я нагрубил его величеству.

Однако отстаивать этого смелого нахала я не стану. Да меня и не поймут, в том числе и сам нахал. Кроме того, это неразумно. Пусть один его поступок мне по вкусу, сам он и все остальные его выходки слишком антисоциальны. И у двух его товарищей – тоже.

Размышления о чужом поведении и чужих мотивах логически привели меня к критической оценке собственной особы. Между делом подумалось ещё и о том, как лёгко теперь мне даётся лишение людей жизни. Я и замечать это перестал, примерно наравне с вежливыми услугами камердинера, личного слуги, кравчего за пиршественным столом, лакеев и прислуги. Комфорт, обеспечиваемый множеством людей, стал для меня естественным, как воздух. И право лишать жизни тех, кто считался для этого подходящим – тоже. Собственно, при моём нынешнем статусе я, как средневековый сеньор, полновластный властитель в своих землях, многое мог себе позволить.

Странно, что обо всём этом лучше всего думается именно сейчас. Неуместно. Или как раз очень уместно – на краю-то гибели?

– Что ты узнал? – спросила Аштия, подходя сзади, беззвучно, как дух.

– Кое-что. Кое-что, что мы должны принять во внимание… Знаешь, я раньше считал, что не верю в бога. А сейчас жалею об этом. Лучше бы верил – было бы хоть на что опереться.

– Рассказывай, что смог узнать. Успокойся и рассказывай.

– Их очень много, Аше. И они практически везде. Ещё одна крупная армия разворачивается на востоке. Пленники не смогли сказать мне точно, где именно, потому что им проще ориентироваться на Бабушкино болото или Лесок имени сосны, сломанной прадедушкой по пьяни. А мне трудно соотнести привычные мне топонимы с такими вот. Но очевидно, что нас берут в клещи, как я понимаю. И у нас на пути – тоже враг.

– Серге – рановато паниковать.

– Думаешь? Мои лорды не предупреждены. Эта мощь просто сметёт моё графство. Не оставит даже головешек. Мы брали Хрустальный вдесятеро меньшими силами, я отлично это помню.

– Тут есть небольшое различие. Мы с тобой тогда отстаивали законную власть. Поэтому были те, кто нас всецело поддерживал, и те, кто колебался, и те, кто выступал против. А сейчас твои вассалы стоят перед лицом чужеземного вторжения. Вторжения из чужого мира, что у нас всегда ассоциируется с нападением из мира демонов, не забывай об этом. Необходимость всемерного противодействия подобному врагу никто в Империи не подвергнет сомнению.

– Этот враг передушит моих людей поодиночке, как котят. Эта огромная масса внезапно и всей своей мощью навалится на тех, кто ничего подобного не ожидает, и прекрасная организация вторжения сыграет роль. И, разумеется, нам теперь нельзя идти на Айбихнэ. Там тоже враг. Я не знаю, что делать.

– Я понимаю эти минуты слабости, – сделав короткую паузу, произнесла Аштия. – У меня такие тоже бывали, как они бывают у всех, поэтому я готова тебя поддержать. Выговорись и успокойся. Нам придётся придумать, что делать, но это следует делать на свежую голову.

– Но что, что мы можем придумать?!

– Можно рассмотреть варианты. К примеру: отыскать гнездо этих бандитов, пообещать им прощение, привлечь их на свою сторону. Укрыться у них и переждать в самом безопасном, потому что в самом непредсказуемом месте.

– Эти шакалы пошлют нас в баню с нашим прощением, особенно сейчас, когда моё графство без малого не захвачено. А если даже для вида они и согласятся, то потом дождутся нужного момента и прирежут всех.

– Согласна, вариант отбрасываем. Но я сейчас готова обсудить всё, что придёт в голову. И, наверное, это правильно. Тебе советую сделать то же самое. Если ситуация безвыходна, надо рассмотреть абсолютно все варианты, в том числе и безумные на первый взгляд, и может быть, отыскать выход.

– Ты неисправимая оптимистка.

– Я совсем не такая, какой хочу казаться. Но давай подождём, пока ты будешь готов обсудить ситуацию. Может быть, тогда и у тебя прибавится оптимизма.

– Давай подождём. Только я не вижу выхода. Какой уж тут оптимизм.

– Ладно. Поговорим позже… Фалак, будь аккуратнее, иначе твоя жертва своими воплями перебаламутит весь лес.

– Хоть кто-нибудь слышал хоть один вопль? – пропыхтел оруженосец. – Прошу прощения, госпожа.

– Ничего. Мы в особом походе, можно позволить себе вольности. Заканчивай и следи, чтоб было тихо.

– Если ты действительно хочешь соблюсти тишину, может, начнёшь с себя? – тихо спросил я, постаравшись поморщиться как можно незаметнее.

– Да, ты прав, орать не стоит. – И она ушла, должно быть, пересказывать государю последние новости.

Я пожалел ещё и о том, что никогда не курил. Правда, вот вопрос, как бы я стал добывать тут табак, но, может быть, какой-нибудь заменитель в Империи известен. И сейчас немного никотина мне бы не помешало… По крайней мере, так я мог себе это представить по чужим словам.

Но такова уж ситуация, что придётся самому выгребать из бездны отчаяния, никто мне не поможет. Допустим, мои худшие предположения верны, и всё пропало. Что я могу сделать? Только спасти свою семью. Но для этого надо всё бросить и кинуться их искать, спешно собирать, вытаскивать на юг жену вместе с малышами Илюшей и Таей, с пятилетним Никиткой, семилетней Юленькой, восьмилеткой-Славиком, Борькой и Олежкой, которые тоже не особо велики – им по девять. Да и десятилетний Глеб по большому-то счёту ещё совсем ребёнок.

Мда-а, караван получается приличный.

И я не могу этого сделать. Даже не из соображений долга, чёрт его побери! Что уж там врать самому себе, изображать из себя ярого сторонника Империи, которым в глубине души не являюсь! Вырос я в другом мире и до конца жизни сохраню въевшееся в плоть и кровь представление, что первый и основной мой долг – перед семьёй, женой и детьми. Всё остальное теснится на второй план. О патриотизме можно много и красиво говорить, однако жить-то не со страной, а с конкретными людьми.

Но получается так, что от возможного нового порядка пока не приходится ждать ничего хорошего. Если даже император не доберётся до своей столицы и сложит голову здесь – у него имеется законный наследник, армия и всё прочее, что способно поддержать прежнюю власть и прежний режим. В отличие от рядовых граждан изменникам моего уровня никогда не прощаются государственные преступления, и за меня будут отвечать также и жена, и сыновья – это при самом лучшем раскладе.

А значит, я обязан выполнять свой долг – ради своей же семьи. Или того, что от неё останется после этой войны.

Погоревав ещё немного о сигарете, я вернулся на стоянку, где, судя по выражениям лиц, все уже успели войти в курс дела. Самым невозмутимым был, конечно, государь – но, собственно, от него никто ничего другого и не ожидал. Его долг будет побольше моего.

– И мы станем предполагать, как самое худшее, что о моём пребывании в этих краях враг осведомлён, – сказал он. – Что ж. Всё, что мы пока можем – стремиться к тому, чтоб нас не поймали. Звучит красиво. На время этого путешествия требую временно забыть о титулах и положении. Сейчас мы все равны перед опасностью. Я буду нести дозоры вместе со всеми и разрешаю обращаться ко мне на «ты».

– Государь…

– Фалак, я вполне могу отдать и такой приказ. И тебе придётся подчиниться.

– Да, государь, конечно.

– Я думаю, нам всем надо лечь отдыхать, – сказал я. – Кроме тех, конечно, кто будет беречь нашу безопасность. Быстро перекусить – и лечь.

– Согласен. Я буду первым, – заявил император, и с ним никто, разумеется, не стал спорить.

На этот раз мы отказались от идеи развести костёр, даже маленький и тщательно спрятанный от посторонних глаз. Всем нам было жутковато и очень нервно, но здоровому отдыху, впрочем, это нисколько не помешало. Мне лишь стоило коснуться головой свёрнутого подобием подушки края плаща, чтоб рухнуть в сон. Даже страх перед будущим, даже опасение, что вражеские разведчики уже шарят за ближайшими стволами, едва ли чего-то стоит, когда ты настолько устал! На всё наплевать, если хочется спать!

И если бы не тихое звучание знакомого голоса, на равных вступившее в моё небытие, то, наверное, я так бы и пронежился в этой бездне до самого рассвета, вместе со всеми. Но привычка хоть как-то реагировать на знакомые голоса была воспитана годами службы. Хотя бы сосредоточиться на том, что слышишь!