Текст книги "Пылающий Север"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– О чём она пишет?

– Ни о чём особенном. Передаёт тебе привет, сообщает, что все дети здоровы и она тоже. Что зять ещё раз посещал свою жену, мою сестру, в нашем доме – его отпустили на короткую побывку после знакомства с подразделением. Матушка любезно приняла его и, как понимаю, вполне примирилась с его существованием.

– Я рад.

Яромир посмотрел на меня странным взглядом.

– Что именно радует, отец?

– Благожелательность матери. Я бы не хотел, чтоб она ссорилась с зятем.

– А тебя не беспокоит тот факт, что твой зять вообще приезжал к жене? Что его отпускали на побывку? И это сейчас, когда идёт война? Какие могут быть побывки?

– Мы не там, Яро, мы не можем знать всего…

– Зато можем предполагать. Подмога до сих пор не подоспела, а тут ещё разговоры о побывках…

– Яро… – Я изложил сыну аргументы Аканша. – Да, я, как видишь, тоже думал об этом. И всесторонне обдумал. Но теперь изменил своё мнение.

– А зря. – У Яромира аж желваки заходили. – Положим, его величество не хочет отобрать у тебя знамя и земли или уничтожить. Но, может быть, он намеревается ослабить нас насколько возможно. И потому медлит. Потому и распустил командиров спецназовских отрядов на побывки.

– Теория заговоров, конечно, штука интересная. Иной раз приятно почесать об неё язычок. Но непродуктивно. Нам сейчас надо разбираться с реальным врагом. А не искать нового. Эдак и ум за разум заедет. Вот что… Давай примем соломоново решение: пусть маги ради проверки смонтируют новые экраны сразу за старыми. Две преграды лучше, чем одна, а противник, даст бог, не догадается, что он там крушил – новое или старое.

– Сразу видно, отец, что ты совершенно не смыслишь в магии. – Хоть сын и был напряжён до крайности, тут не удержался от улыбки. – Речь ведь не об обычных щитах из дерева и металла, которые можно хоть в пирамиду уложить. Это магические конструкции. Их слоят, используя совершенно другой принцип.

– Наши чародеи ведь уже открыли новый принцип. Передай им моё предложение. Может, они сумеют его творчески переосмыслить.

– Передать-то можно. Но в качестве чего? Приказа? Он только помешает. Совета? От единственного в Империи магически инертного человека, не имеющего никакого представления о магии? Есть ли вообще смысл в подобном совете?

– В качестве предположения. Не дуй губы, сын мой. Был у меня на родине период (я сам его частично наблюдал), когда постепенно и не без мучений зарождалась новая профессия… Да и не профессия, пожалуй, совсем, а скорее сфера деятельности. Компьютерщик. Специалист по работе с компьютерами. Я потом тебе объясню, что это такое. Если в двух словах, то, по сути, это сложное техническое приспособление, существующее для проведения сложнейших расчётов и для обработки информации. На заре развития компьютеры были весьма капризны, и их выходки порой ставили в тупик даже их собственных создателей. Что уж говорить о людях, пытавшихся их обслуживать. И вот в таких случаях господа компьютерщики садились в круг и начинали высказывать идеи, как можно решить проблему. Принимались любые идеи, даже самые на первый взгляд бредовые, потому что опыт специалиста говорил им – никогда нельзя предсказать, что именно поможет в тупиковой ситуации. Может быть, даже и тот ход, который сперва показался идиотским.

– К чему ты это рассказываешь? – поморщился Яромир.

– К тому, что в сложной ситуации при работе с малознакомым материалом – как сейчас, например! – есть смысл прислушиваться и к идеям дилетанта. Не обязательно брать их на вооружение, но обдумать всё-таки следует. А вдруг чужая глупая идея натолкнёт на свою умную?

– Ты настаиваешь, чтоб я передал твои слова?

– Сделай милость. – Я подождал, пока он вернётся. – Теперь расскажи-ка мне, как обстоят дела с человеческими ресурсами? Что с боевыми пополнениями?

– Подоспели отряды из южных областей. – Сын перечислил их, время от времени задумываясь. – И я считаю, нужно снять часть гарнизона с Хрустального предела. При необходимости они быстро смогут вернуться туда.

– Какой смысл накапливать огромные массы войск под стенами Ледяного? Мы же не из солдат будем строить укрепления. А у нас, мне так кажется, надежда в первую очередь на укрепления, на стены как каменные, так и магические. И магов.

– Разве во время войны бывает слишком много солдат?

– Конечно. Их всех, в том числе резервы, нужно где-то размещать и кормить. И чем-то занимать, иначе дисциплина начнёт падать даже в имперской армии.

– Поставить их на строительство укреплений – чего ж проще.

– Ты знаешь, каждый человек должен заниматься своим делом. Одно дело копать окопы полного профиля и сразу же в них обороняться, а другое – подолгу вкалывать на строительстве. Во-первых, бойцы не умеют делать это правильно, а бестолково сложенные стены легко можно развалить. К тому же они ещё и взбунтоваться могут.

– Попробовали бы! О чём ты говоришь, отец?! Посмели бы!

– Двадцать лет назад аристократия очень даже посмела, и это доставило окружающим уйму проблем.

– Но мятежники ведь проиграли ту войну, – высокомерно бросил Яромир.

– А сколько народу успело погибнуть! И ладно бы только солдаты – они для войны и существуют, чтоб либо гибнуть в сражениях, либо в них побеждать. Но крестьяне, горожане, ремесленники и торговцы существуют для другого. А большая война заставляет их страдать.

– Почему ты вообще заговорил о них? Неужели нам не о чем думать, кроме черни? Есть проблемы и поважнее.

– Ну вопрос спорный – важнее ли. Я ведь ответственен за всю эту землю и за всех людей, которые её населяют. Нам на ней жить ещё долгие годы. И меня очень беспокоит, в каком состоянии в конце концов окажутся крестьянские хозяйства, торговля, пастбища и стада, и ремёсла. Я должен буду о них позаботиться. Ты-то сам думал об этом?

На лице Яромира отразилось искреннее удивление. Давненько я такого не видел.

– Зачем мне об этом думать? О ком? О крестьянах? Ты правильно сказал – это просто ресурс. Какая разница, сколько их помрёт? Бабы нарожают новых. И хозяйство поднимут – они ведь для того и существуют. Ты меня просто проверяешь, что ли?

Я нахмурился, разглядывая сына. Сперва мне показалось, что он шутит, но о шутке тут явно не шла речь. Яромир говорил совершенно серьёзно, и всё в его речи: и слова, и тон – были абсолютной неожиданностью для меня.

А значит, я очень-очень плохо знаю своего сына. Вернее сказать, не знаю его совсем. Если бы он говорил в шутку или хоть с тенью сомнений, имело бы смысл сейчас устроить ему нагоняй. Но в сложившейся ситуации… Он просто меня не поймёт. Может быть, сделает вывод, что чем-то вызвал гнев отца и главы семейства, для вида повинится, согласится… Но мне нужна не склонённая голова, а понимание.

За понимание придётся бороться при личном общении, и, возможно, выяснится, что борьба бессмысленна. Может быть, мне придётся затратить много сил на то, чтоб показать Яромиру, что люди, которые обрабатывают землю или чешут шерсть, не отличаются от него ни плотью, ни кровью, а только происхождением. Может быть, он этого всё равно не увидит. Что ж…

Мне стянуло скулы, и я лишь неопределённо мотнул головой в ответ.

– Нет. Не проверяю. Ладно. Мы с тобой об этом позже поговорим. Я хочу, чтоб ты, или Юрий, или кто-то из моих людей в подробностях докладывал мне, как идут дела. И даже в том, что касается магии, пусть я в ней ничего не понимаю. Можно без подробностей. Пусть мне сообщают о достигнутом лишь в общих чертах. Этого будет довольно.

– Я понял, отец.

– И, знаешь… – Поколебавшись, я решительно закончил: – И вот что: позови-ка сюда Фикрийда. И оставь нас. Мне нужно кое-что с ним обсудить.

– Я понял, отец.

– Иди, распоряжайся. – Какое-то время я ждал, переминаясь с ноги на ногу. Неудивительно, что так долго, ведь мой личный секретарь наверняка не ожидал вызова. – Ну наконец-то.

– Прошу прощения, милорд.

– Ничего. Тебе предстоит зарыться в мои бумаги. В моём кабинете найди завещание, которое я подписывал последним, перед тем как покинул Ледяной. Сможешь?

– Милорд шутит? Разумеется, я знаю, где этот документ! Как я могу не знать?!

– Хорошо. Найдёшь его и уничтожишь. Я предпочёл бы надиктовать новое завещание тебе, как положено, но раз в этом случае не получится его подписать, то будем исходить из своих возможностей. Завещание, определяющее моим наследником Сергея, я напишу и засвидетельствую здесь, со своими людьми, и тут же оно будет храниться. А ты сделаешь соответствующую запись в Хронике Дома.

– Слушаю, милорд. – Фикрийд всё-таки был секретарём весьма высокопоставленной особы (как бы я сам к себе ни относился, как бы сам себя ни воспринимал), потому считал своим долгом вести себя сдержанно, что бы ни услышал. Но на удивление он, конечно, имел право. – Могу ли спросить?

– Да спрашивай, конечно. Хочешь знать, что случилось?

– Нет. Хотел спросить, почему не господин Юри, если уж милорд счёл господина Яромера неподходящим.

Не было ничего удивительного, что он задавал такие вопросы и позволял себе высказываться на тему, которая, казалось бы, никоим образом его не касается. Был ограниченный, хоть и довольно широкий круг приближённых, которых я старался воспринимать не только как людей, обязанных исполнять раз и навсегда определённые их положением обязанности, но и как своих советников. И время от времени одёргивал себя в желании сделать морду кирпичом и напомнить им их место. Пусть некоторые из вопросов или суждений были малоприятны, однако как верное средство от чувства собственной непогрешимости они действуют.

Мой личный секретарь входил в круг неофициальных советников. Я сделал вид, будто задумался.

– Думаешь, он подходит больше?

– Я едва ли могу судить. Господин Юри, как и господин Яромер, очень молод. Но на мой неискушённый взгляд это было бы логично. Он же следующий по старшинству.

– Юрий ещё в большей мере, чем Яро, не склонен прислушиваться к чужому мнению. Он хорош для любой карьеры, при которой над ним будет стоять хоть кто-то более авторитетный. Но давать ему в руки абсолютную власть над землями, людьми и семьёй опрометчиво. Разве кто-нибудь может гарантировать, что однажды он всё-таки перерастёт свой чрезмерный гонор? Опыт говорит, что вероятнее он навсегда останется таким. Мне кажется, Сергей ответственнее и лучше умеет слушать.

– Понимаю, милорд, но… Могу ли я узнать, что послужило причиной разочарования милорда в его сыне?

– Нет. Это излишне. И надеюсь, что тебе и в голову не придёт с кем-либо обсуждать моё разочарование.

– Это милорд мог бы и не оговаривать. Запись будет сделана. Завещание будет сохраняться в казне или в тайнике для документов?

– Пожалуй, тайник для документов подходит уже лучше.

И я полюбопытствовал у сенешаля, нельзя ли воспользоваться услугами его секретаря. Тот покрывал лист великолепной шёлковой бумаги изысканнейшей вязью букв, сохраняя невозмутимое выражение лица, но глаза его так и искрились оживлением. Можно с уверенностью утверждать, что едва трудяга будет отпущен на отдых, весь замок тут же узнает, что милорд лишил двух своих старших сыновей права наследовать и уж наверняка за какой-нибудь очень серьёзный проступок. Что именно сделали молодые господа, замок будет на досуге обсуждать ещё не одну неделю. Самые блистательные версии, наверное, добредут и до моих ушей.

Может быть, я буду рыдать от смеха, слушая их. А может, прокляну на чём свет стоит свою публичность. Но тут ровным счётом ничего не поделаешь. С тем, что меня и каждый мой шаг будут подробно обсуждать, остаётся лишь смириться.

– Давай сюда. – Я поставил на листе замысловатую подпись (помнится, не одну неделю тренировался, чтоб добиться результата, который бы меня удовлетворил) и передал бумагу сенешалю, который знал, что с нею делать. – Займёмся делами. Элшафр, а покажи-ка мне, чем располагает замок? И заодно расскажи, почему у вас за последнее время не было ни одной успешной боевой операции? Устраивать рейды по вражеским тылам с опорой на такие укрепления – одно удовольствие. Вы уже демонстрировали, как блистательно умеете это делать. Что случилось-то?

– Да, милорд, возникла одна проблема.

– Какая именно? Излагай. Я уже понял, что проблема имеет магические корни.

– Именно так. Наши войска с некоторых пор не могут выйти из замка и пройтись по вражеским тылам, потому что противник окружил наш замок магическими экранами, которые не позволяют нам сквозь них проникнуть.

– Так… И вокруг двух остальных – то же самое?

– Да, милорд.

– Так-так… А что артиллерия?

– Мы сделали только два пробных залпа. Один был поглощён, другой – отражён.

– В стену?

– Да, но, к счастью, в основание, где защита особенно надёжна.

– Так… – Я задумчиво мерил шагами лестницу, ведущую на верхнюю террасу донжона. – Но ведь для того, чтоб поддерживать такие экраны, нужна уйма энергии. Сомнительно, что они могут себе позволить такой расход.

– Возможно, тут дело в том, что заклятие действует на ином принципе, чем те, которые нам известны и привычны. Мы пока ещё не знаем ключа, но рано или поздно…

– Вот что, – прервал я Элшафра. – Ключ – это, конечно, хорошо. Однако физические законы тоже никто не отменял. Если система сохраняет такую устойчивость без мощной постоянной подпитки извне, значит, она должна быть уязвима.

– Да, но мы не знаем её уязвимое место. – Мой собеседник посмотрел на меня вдумчиво. Что-то в этот миг в его лице было от охотничьей собаки, учуявшей след. – Мне кажется, я понял, милорд. И немедленно отдам приказ на вылазку. Пусть приведут пленных. Может, удастся что-нибудь узнать. К сожалению, эти экраны возвели не так давно. А когда мы сообразили, что надо бы пленного мага на эту тему расспросить, он внезапно скончался.

– Ты же говоришь – экраны не дают выйти за их пределы.

– Есть там пара лазеек. Крохотных – через них не протащишь наружу крупный экспедиционный отряд и тем более не втащишь обратно.

– Понимаю… Ладно. Отправь кого-нибудь за пленниками – не помешает – а мы пока усядемся в круг и по методу древних программистов попробуем сами отыскать решение. Принимаются все идеи, в том числе и самые бредовые. Пожалуй, приятнее всего будет обсуждать идеи под хороший обед с вином. Эй, там, отправьте распоряжение поварам. А мы пока посмотрим орудия. Сколько их тут вообще?

Глава 13
РЕЙДЫ ПО ТЫЛАМ

Осмотр магических орудий меня полностью удовлетворил – артиллерийское хозяйство содержалось в идеальном порядке. Уныло потупившись, «магопушки» смотрели во все стороны, но и экраны, как я понял, были повсюду.

– Энергия идёт? – уточнил я у замкового чародея. – Без проблем?

– Да, милорд, – заверил он меня величаво, но церемонность мигом слетела с него, как только запыхавшийся помощник шепнул ему на ухо несколько слов. Сорвавшись с места, он умчался куда-то с резвостью, не подобавшей ему при его тучности, и я только удивлённо проводил мага взглядом.

– Прошу прощения, – высказался не менее изумлённый сенешаль. – Он, как все чароплёты, человек со странностями.

– Ладно уж… Ну что там такое?

– Прошу прощения, милорд, но связь с Ледяным замком прервана. И с другими Уступами тоже.

– То есть?.. Что значит – прервана?! Как так? А что с энергообменом?

– Энергия идёт, – пропыхтел чародей с нижнего этажа. Перегнувшись, я заметил, что он возится с тремя крупными кристаллами в нише стены. Ну да, проверять «голубятню» и работать с нею вообще-то следует именно так, а не по-варварски, как раньше делал я. – Как ни странно. Напор не ослабевает.

– Значит, наш противник нашёл способ лишить нас возможности беспрепятственно общаться. Странно, неужели им не удобнее было бы работать с более грубой материей? Обычно всем проще махать топором, нежели орудовать отвёрткой. Какова вероятность, что поступление энергии не прервали лишь потому, что не хотят?

– В такое сложно поверить, милорд, – заверил Манджуд. – Зачем оставлять нам единственную эффективную возможность бороться?

– Не очень-то эффективную, как получается… А что рассказал пленный маг вообще о самом принципе постановки заклинательных систем в их мире?

– Откровенно говоря, из пленника смогли выдавить лишь краткие ответы на разные вопросы, без подробностей, и только специалисты смогут разобраться в…

– В целом принцип организации чужой магии – природный, – вмешался замковый маг. – Вот почему огненные заклинания, с которыми милорд имел случай столкнуться в одном из боёв, не подожгли ни веточки на живорастущих деревьях. Это, прошу прощения, если очень кратко.

– Ну для дилетанта вроде меня большее и не нужно. Любопытно, очень. А не земля ли в нашем случае служит опорой экранам?

– В каком смысле, милорд?

– Ну магия-то природная, стихийная. Земля ведь тоже стихия.

– Прошу прощения, но речь не о стихийной магии как таковой, милорд.

– Ну о природной. Неважно, как назвать…

– Прошу прощения, это важно, милорд. Назвать – значит понять суть явления.

– Не придирайся. Я хочу сказать, что энергия для обеспечения заклинания должна ж откуда-то браться. Из чего она берётся? Например, из земли… – Несколько мгновений я разглядывал окружающих меня людей. Сложные у них выражения лиц, красноречивые… Но тут, кажется, только свои, приближённые и понимающие. – Слушайте, расслабьтесь и, если хочется назвать мои предложения болезненным бредом начальства, назовите. Не стесняйтесь.

– Я бы выразился не столь неучтиво, – признался Элшафр.

– Выразись учтиво.

– Милорду простительно не разбираться в магии.

– Угу. Простительно. Ну так выдвигайте свои идеи! Моя – прервать связь экранов с опорой. Несколько залпов – и посмотрим, что получится.

– Прошу прощения?

– Имею в виду: целить не по щитам, а по земле у основания щитов.

Мои люди переглянулись с ужасом во взглядах.

– Но тогда выстрел срикошетит выше, чем раньше, в середину или верхнюю кромку стены, где защита от магических атак несколько слабее.

– Ну так ведь может и не срикошетить. Как полагаете, господа?

– У нас едва ли есть основание рассчитывать на такую удачу.

– Ладно. Готов обсудить вопрос в компании более просвещённых людей и за столом. Обед ещё не готов?

– Готов, милорд. Куда прикажете подать?

– В кабинет, – процедил я. – И ничего, если я не стану переодеваться, натягивать белые перчатки и воротничок?

Мне вдруг до ужаса захотелось в прошлое. Нет, дело было не в тоске по юности, оставленной далеко за горизонтом, живой лишь в воспоминаниях, дурной, как полуторамесячный щенок. Я совсем не желал бы туда вернуться. И обстоятельства жизни в начале моей карьеры имперца не всегда были идеально-благополучными. По здравом размышлении куда приятнее нынешнее стабильное положение, предсказуемое, как само воплощение порядка.

Но прежде я не был отделён от остальных незримой, однако надёжной стеной. Теперь я пребывал в каком-то ином, чем они, мире. И окружающие, кстати, осознавали это намного лучше, чем я сам. Они же и возводили её. Так, наверное, чувствовали себя римские или китайские императоры, почитаемые, как боги. Только они, в отличие от меня, либо рождались для этого, либо вполне представляли себе, на что идут.

А я окунулся в чужую жизнь с налёта, всё время помня о другом бытии, имея неподходящие привычки и неуместные желания. И какого фига в годы увлечения Дюма и Саббатини, а вернее, их произведениями, я так жаждал хоть на пару часов ощутить себя настоящим графом или там каким-нибудь высочеством? То есть жаждать-то можно, а вот входить в реальность с уверенностью, что она будет безупречно соответствовать мечтам – опрометчивый и наивный шаг.

В глубине души я ожидал совершенно другого, чем то, что в действительности принёс мне титул. И если бы ещё семья не оказалась именно такой, какую я всегда желал, имел бы множество поводов почувствовать себя несчастным.

– Пойдёмте, ребята, поужинаем.

Стол, накрытый в кабинете, мог поразить воображение даже имперского представителя высшего света, особенно если учесть обстоятельства. Я собрался было грозно вопросить, какого фига в список припасов, поставляемых в крепость, которая готовится к осаде, входят лобстеры и черепаховое мясо, белая и чёрная икра, раковые шейки и устрицы, соловьиные язычки и паштет из печени дроздов, трюфели и бог знает что ещё, но плюнул. Хорошо хоть, никто определённо не ожидает, что мы будем угощаться, соблюдая все церемонии, как на приёме в императорском дворце. Слуги даже подали полоскательницы – хотите, мол, господа, так ешьте руками.

Поэтому я с удовольствием и без особых церемоний за хвост утащил к себе на тарелку одного из фаршированных лобстеров и взялся за него всей пятернёй. А что? Война, и мы, считай, в боевом походе. Наворачивая тартинки с устрицами и розами из полосок мраморной свинины, залезая пальцами в салат со спаржей, омлетом и ветчиной, я чувствовал себя настоящим солдатом, который плевать хотел на условности.

Разговор сперва тёк размеренно и отвлечённо, вполне в тон яствам и обслуживанию – по-светски, ни о чём. Потом мы всё-таки не выдержали, перешли к обсуждению насущных вопросов и мигом забыли о том, что едим. Я веселил всех своими суждениями о магии. Однако даже тогда, когда не вмешивался, беседа на эту тему явно вела в тупик. Идеи были, но их обговаривали вяло и едва ли сами верили в их разумность, а потому охотно соглашались отказаться от них, едва кто-нибудь высказывал хоть одно возражение.

Один я упорствовал, как настоящий фанатик. И не потому, что был уверен в своей правоте. Какая уж тут правота, если о магии я знал примерно столько, сколько в Империи о ней может рассказать десятилетний сын водоноса или там лесоруб, которому на магию положить с прибором? Но меня выводила из себя пассивность моих людей. Да, положим, они вполне объективно полагают, что с ситуацией пока сделать ничего нельзя и надо ждать, когда ключ подберут маги-специалисты.

Но ждать этого можно очень долго. К тому же, если выход будет найден, Ледяной замок не сможет сообщить нам отгадку. Больше у нас нет возможности с ними связаться. Может быть, связь восстановится, но надеяться на это наивно. Так что делать? Только искать выход самим. И как-то шевелиться, шевелиться и проявлять инициативу, чёрт возьми! Изобретать способы.

– Не так это просто.

– Разумеется. Именно поэтому придётся идти путём проб и ошибок.

– Иные ошибки могут стоить нам слишком дорого.

– Да ладно, с чего же ты решил, что враг поставил экраны в том числе и на почву? Зачем ему это делать?

– Но с чего милорд решил, что нарушение естественного покрова как-то повлияет на состояние экранов?

– Ну а в самом худшем случае что произойдёт-то? Ну останутся экраны стоять, там мы сможем проковырять ход под ними.

Мои уже слегка подвыпившие собеседники не удержались от смеха. Я тоже заулыбался.

– Милорд считает, что магическая стена неотличима от обычной каменной. Под которую можно подкопаться? Потому-то мы и считаем бесполезным целить ниже – система просто распространится на освободившееся пространство, и магический удар срикошетит в стену.

– Но можно же попробовать. Слушай, Элшафр, обещаю, что если ничего не выйдет, я отстану и больше не буду навязываться умным людям со своими дурацкими идеями. Прикажи-ка привести войска в боевую готовность – вдруг Манджуд окажется прав.

– Если мы разрушим собственную стену, войска нам не помогут.

– А почему бы не поставить уровень энергий на половину? Нам же не нужно сокрушать магическую преграду. Достаточно сыграть в кротов.

– Что ж, – усмехнулся Элшафр. – Раз милорд настаивает, так и будет сделано. Три-четыре облегченных залпа по скалам, надеюсь, не принесут серьёзного вреда нашим стенам.

Покончив с десертом, мы снова поднялись на орудийную площадку. Солнце ещё светило вовсю, но в воздухе уже чувствовалось приближение вечера – намёк на сгущающуюся прохладу, предчувствие вечерней полумглы, багряной, как умирающее пожарище. Не самое подходящее место для атаки, но тем и лучше – никто не будет ожидать нападения вечером, на ночь глядя. Вон вдалеке видны искры костров, крохотные, как булавочные головки – осаждающим, наверное, готовят ужин.

Вот они разозлятся! Вечер с минуты на минуту перестанет быть томным.

– Готово?

– Готово, милорд.

– Нацелили? Поехали.

Три залпа прозвучали одновременно – один совсем глухо. Должен быть и четвёртый – орудие сработало по ту сторону донжона, потому-то гул и затерялся в общем хоре. Я не видел магию, но чувствовал её, причём всем телом. Можно было подумать, что кто-то огрел меня по хребту диванным валиком. В лицо плеснуло холодным ветром, а через мгновение ко всему прочему добавился и рёв множества голосов. Я с запозданием осознал, что рёв этот – ликующий.

Обернулся на Манджуда, но тот, едва обращая на меня внимание, вопил кому-то, что экранов больше нет. Пыль, поднятая мощными магическими ударами по скалам, осела не сразу. Впрочем, наши магопушки явно натворили там дел. Вытянув шею, я разглядывал последствия залпа – расколотые скалы, вывернутые гигантские валуны, выемки, в которые поместится озерцо – и потому с запозданием понял, что сенешаль и Элшафр принялись действовать, не дожидаясь моего распоряжения.

Впрочем, это было правильно. Именно на них ложилась ответственность за принятие сиюминутных решений. Мне предоставлялось право вмешаться в любой угодный мне момент.

– Так что произошло-то? – Я схватил за локоть замкового мага, который не успел умчаться по делам.

– Милорд, экраны пали, как милорд и предсказывал. Хвала мудрости нашего лорда!

– Да хватит тебе! Давай только по делу. Значит, получилось. Уже хорошо. О результатах атаки сообщить мне. Я буду в верхнем кабинете, в донжоне.

– Слушаю, милорд.

Конечно, оговаривать это не имело смысла. Да и в кабинете я просидел недолго. Оживление и любопытство снова выгнали меня на террасу, на этот раз верхнюю. Отсюда даже был виден Приморский уступ, хоть, конечно, и едва-едва. Как жаль, подумалось мне, что магической связи больше нет. Если бы только была возможность сообщить им способ борьбы с изолирующим экраном! Но как?

Я поспешно обдумывал ещё и эту задачу. В принципе Империя знала много средств оповещения своих на расстоянии. Да, пожалуй, знаки для боевого веера или диска в нашем случае не подойдут. Есть ещё сигналы огнём или дымом. Но ими не передашь такую информацию. Что же ещё имеется в нашем арсенале? И – любопытно! – можно ли, к примеру, диском или веером передать подробные указания, как бороться с экранами?

Пожалуй, можно…

То есть загвоздка только в размерах, наверное. Раздумчиво я скользнул взглядом по черепицам крыш, по конькам, кромкам стен, орудиям… Любопытно, ведь магия в состоянии, пожалуй, придать имеющимся дискам больший размер. Сейчас как раз самое время – солнце садится, темнеет, и алое отражение небесного светила будет особенно хорошо заметно. Поколебавшись, я сделал знак, не особо беспокоясь, увидит ли его тот, кто мне нужен. Моё требование, конечно, передадут по назначению.

– Слушаю, милорд. – Манджуд запыхался, но подоспел довольно скоро.

– Вот что мне нужно. – Я попытался в двух словах объяснить свою мысль, понял, что мне это не удалось, и пояснил ещё раз, поподробнее. – Сможешь?

– Разумеется, милорд. В этом нет ничего сложного. Но зачем?

– Нужно, чтоб сигналы увидели в Прибрежном уступе. Да и в Озёрном бы неплохо. Но его видно хуже. Впрочем, может, и там смогут разобрать.

– В других Уступах не ожидают сигнала. Из-за этого могут пропустить. Такое очень возможно.

– Значит, мы повторим два раза и три. Сколько потребуется. И чем быстрее начнём, тем больше у нас шансов.

Манджуд пожевал губами, но спорить не стал, и ближайшие полчаса я оказался настолько плотно занят, что совсем забыл о вылазке. Что там происходило и как, меня не волновало – я вспоминал сигналы и складывал их во фразу, которую проще всего было передать, а потом воспринять. Несколько попыток сделать это, и моё предположение, что идея всё-таки была глупая, переросло в уверенность.

Однако через пару минут один из телохранителей, взявшихся мне помогать, радостно воскликнул и вытянул руку. Слабые проблески над башней Приморского уступа были едва заметны, но я, привычный, прочитал их влёт. «Сообщение принято и понято», вполне стандартный сигнал. Повторён пять раз, для верности.

– Переноси на противоположную сторону! – гаркнул я, ободрённый успехом. Уж там правильно они поняли или нет, но уже хорошо, что мы сможем хоть как-то переговариваться.

– Слушаю, милорд! – весело проорал Манджуд. Кажется, все, кто окружал меня, увидели вдруг свет в конце тоннеля и поверили, что всё ещё может быть хорошо. И если я своими безумными идеями и своей оптимистичной упёртостью способен их приободрить, рановато браться за ум и становиться практичнее.

– Пробуем. Передавайте всё то же самое три раза, потом ждёте, и, если не последует ответа, повторите ещё два раза!

– Понятно, милорд!

Сигнал с той стороны тоже последовал. Невнятно, правда, я не успел разобрать, что именно нам передавали. Однако очевидно, что и с той стороны сообразили, каким именно способом мы собираемся с ними общаться. Сейчас приходилось сворачиваться, потому что солнце поспешно гасло и диску вот-вот уже нечего будет отражать. Ну ладно, повторим сообщение завтра. Вскоре после рассвета.

Да, это был триумф – крохотный и в масштабе целой войны, может быть, совершенно незаметный. Однако для нас, безнадёжно заключённых в кольцо этих стен, не могло быть в настоящий момент ровным счётом ничего более важного. Когда мне доложили, что вылазка завершена благополучно, противника удалось здорово потрепать и взять несколько пленников, с нашей же стороны почти нет потерь, я приказал откупорить новый большой бочонок вина. Вообще вино, наверное, было не очень уместно, однако половине бойцов налили по полкружки, а оставшейся половине пообещали на следующий день.

– Как только ты появился здесь, дела пошли успешнее.

– Приятное для меня совпадение, Элшафр. Присаживайся. Что там с вылазкой?

– Они явно не ожидали нашего появления. Даже залпы их не предупредили. Наверное, потому, что мы и раньше несколько раз пробовали экраны на прочность… Восхищаюсь тем, что тебе удалось отыскать способ открыть нам дорогу. Но, откровенно говоря, не представляю, как же так получилось. По логике простое смещение опоры результата не должно было дать.

– Я тут от тебя ничем не отличаюсь.

– Да? Я был уверен, что раз ты так отстаиваешь свою позицию, значит, что-то знаешь. Или хотя бы чувствуешь.

– Мне просто хотелось попробовать хоть что-нибудь. Сил нет вот так вот сидеть сложа руки и любоваться, как фигово всё складывается.

– Боюсь, пока мы мало чем повлияли на сложившуюся ситуацию.

– Да как сказать. Будем надеяться, что наши вылазки оттянут часть внимания от Ледяного замка. Дать бы нашим ребятам хоть немного времени – и они смогут поставить преграду на пути вражеских чародеев. Их чародеи – вот что меня смущает больше всего. В конце концов, бойцы с мечами – дело обычное.